Текст книги "Роковая татуировка"

Автор книги: Мелисса Марр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Войдя в кухню, Лесли прислонилась к стене. Руки у нее дрожали, мысли путались. Может, попросить кого-нибудь другого обслужить этого странного клиента? Его неожиданное внимание, слишком напряженный взгляд, необычная просьба почему-то пугали ее не на шутку.

– Все в порядке, ma belle? – спросил кондитер Этьен.

Он был непредсказуем – не угадать, из-за чего может прийти в ярость. Так же внезапно он успокаивался. По вечерам, правда, Этьен чаще пребывал в добром расположении духа. Как сейчас.

– Конечно.

Лесли заставила себя улыбнуться. Но Этьен ей не поверил.

– Устала? Проголодалась? Плохо себя чувствуешь? – пристал он.

– Да нет, просто клиент попался придирчивый, нервный какой-то. Хочет… Может, ты сообразишь, что ему… – Лесли не договорила, внезапно разозлившись на себя за эту мысль: чтобы кто-то другой делал для него заказ.

Нет уж. Она сама. Тем более страх уже прошел. Расправив плечи, Лесли быстро перечислила свои любимые блюда, завершив список шоколадной «Маркизой».

– «Маркизы» сегодня нет, – сказал один из поваров.

Этьен подмигнул ей.

– Для Лесли найдется. У меня для особых случаев всегда имеется запас.

Она испытала странное облегчение. Клиент, конечно, не заказывал это рукотворное шоколадное чудо, пропитанное ромом, но ей приятно будет его подать – доставить удовольствие.

– Этьен, ты лучше всех.

– Oui, знаю. – Тот пожал плечами: мол, пустяки. Но судя по улыбке, остался доволен. – Ты бы Роберту это сказала. И повторяла почаще. А то он вечно забывает, как ему повезло.

Лесли рассмеялась – обаятельный кондитер в своем репертуаре. Ни для кого не секрет, что Роберт, хозяин ресторана, готов на все, лишь бы ему угодить. Этьен же якобы ничего не замечает.

На душе у нее немного посветлело.

– Заказ на шестой стол готов! – провозгласил другой повар.

Лесли, уже непринужденно улыбаясь, подхватила поднос с дымящимися тарелками и поспешила в зал.

Порхая между столиками, она поймала себя на том, что слишком часто поглядывает в сторону двух странных клиентов и с трудом сосредотачивается на заказах остальных.

«Этак чаевых не дождешься», – укорила себя Лесли.

Подумаешь, какая невидаль, клиент с причудами. Многие мужчины считали, что официантку легко пленить дорогим заказом и капелькой внимания. Молодым парням Лесли улыбалась и слегка кокетничала с ними; пожилым посетителям тоже улыбалась и терпеливо их выслушивала; клиентам с детьми улыбалась и давала советы. Так было заведено в «Верлене» – идти навстречу клиенту. За дверью ресторана это правило, разумеется, не действовало. Лесли не соглашалась на свидания с теми, кто пытался ухаживать за ней на работе, и даже телефона своего не давала.

Но этому человеку она дала бы телефон.

Казалось, он здесь вполне на месте, но точно так же будет чувствовать себя и в самых мрачных городских закоулках. Красивый, но красота заключалась не столько в правильности черт, сколько в манере двигаться. Он напоминал Ниалла. И был, по всей вероятности, столь же недоступен.

Он и смотрел на нее как Ниалл – внимательно, с улыбкой. Будь это какой-нибудь парень в клубе, Лесли бы знала, что будет дальше – он непременно подойдет. Ниалл, однако, к ней не подходил, хотя она ему давала понять, что не против. Наверное, и этот следующего шага не сделает.

– Лесли, – позвал он вдруг.

Негромко, но она услышала. Обернулась и увидела, что он манит ее к себе.

Приняв заказ у одного из завсегдатаев ресторана, Лесли чуть не бросилась на зов бегом. Она смотрела на странного клиента не отрываясь, пока лавировала между столиками, обходила других официанток и пропускала собравшуюся уходить парочку.

– Вам что-нибудь нужно? – подойдя, спросила она тихо, почти с придыханием. Смутилась, когда поняла это, но смущение тут же прошло.

– Мне нужны вы, – ответил он и умолк, глядя ей за спину.

Улыбнулся, словно увидел там что-то смешное.

Лесли обернулась. В зал входила Айслинн с толпой каких-то незнакомых людей.

Приходы друзей в рабочее время не приветствовались, Айслинн об этом знала. Тем не менее она помахала Лесли и двинулась прямо к ней.

Та снова повернулась к клиенту:

– Извините. Я отойду на секундочку.

– Конечно, конечно, дорогая. – Он вновь достал портсигар и проделал тот же ритуал, что и раньше: вынул сигарету, покатал ее по столу, щелкнул зажигалкой. – Я никуда не денусь.

Лесли шагнула навстречу Айслинн:

– Ты что? Нельзя же…

– Старшая официантка сказала, что ты можешь нас обслужить. – Подруга оглянулась на своих многочисленных сопровождающих. – Я спросила у нее.

– Не могу, – ответила Лесли. – У меня все столы заняты.

– Их обслужит другая, а ты…

– Мои чаевые тоже возьмет другая? – Лесли покачала головой. Как объяснишь, что ей очень нужны эти деньги? И что она попросту не в силах оставить потрясающе притягательного клиента? – Извини, Эш. Не могу.

Тут подошла старшая официантка и спросила:

– Справишься с группой и своими столами или кого-то еще прислать?

Лесли мгновенно разозлилась. Но улыбку кое-как удержала.

– Справлюсь.

Айслинн, метнув враждебный взгляд ей за спину, двинулась к своей компании. Старшая тоже отошла. Лесли, кипя от негодования, повернулась к привлекательному клиенту.

Он со вкусом затянулся, выдохнул дым.

– Ну-ну, – сказал он. – Я, кажется, посягнул на чужое? Этот взгляд означал: «Не тронь мою подругу»?

– Извините, – поморщилась Лесли.

– Вы с ней?..

– Нет! – Она вспыхнула. – Я не такая.

– В чем же дело? Встречаетесь с ее другом?

Голос его, низкий и вкрадчивый, был сладким, как лучшие из десертов Этьена, предназначенные для того, чтобы их смаковать.

Ни с того ни с сего Лесли снова вспомнился Ниалл. С которым она встречалась в мечтах.

Лесли покачала головой:

– Нет. Ничего подобного.

– Что ж, возможно, лучше мне заглянуть, когда народу будет поменьше.

Он в третий раз коснулся ее руки, провел пальцем по внутренней стороне запястья.

– Возможно, – пролепетала Лесли.

Ей вдруг захотелось убежать. Менее притягательным он не стал, но его взгляд говорил: этот человек опасен.

Он вынул пачку купюр:

– За ужин.

Потом поднялся, шагнул к ней, и ее желание бежать усилилось, даже желудок свело. Он вложил деньги в руку Лесли.

– Увидимся в другой раз.

Девушка слегка попятилась.

– Но ваш заказ еще не готов.

Он снова шагнул вперед, вторгаясь в ее пространство, и оказался так близко, словно собирался с ней танцевать. Или поцеловать ее.

– Я не голоден.

– Но…

– Не переживайте, милая. Я вернусь, когда здесь не будет вашей сердитой подружки.

– Но ужин…

Она перевела взгляд на деньги у себя в руке. И вздрогнула, сообразив, как их много: все купюры крупные. Лесли попыталась вернуть часть обратно.

– Подождите, вы ошиблись!

– Нет.

– Но…

Он наклонился и шепнул ей на ухо:

– Ты стоишь всех моих богатств.

И ей вдруг почудилось, будто ее укрыло что-то мягкое. Крылья.

В следующий миг он выпрямился.

– Идите к вашей подруге. Она ждет. Увидимся как-нибудь без нее.

И ушел. Лесли застыла возле столика с таким количеством денег в руках, какого она в жизни не видала.

Глава 7

Ниалл, добравшись до «Верлена», Айриэла там уже не застал. Двое стражников из тех, что стояли на посту у ресторана, истекали кровью. Руки у них были изодраны собачьими клыками.

На миг он пожалел, что не подоспел раньше. Ниалла всегда вызывали, когда Айриэл нападал на фэйри Летнего двора, потому что на него Темный король руки обычно не поднимал. Зато с ним не прочь был сцепиться Габриэл, и особенно он ярился, когда Айриэл был рядом. Поэтому Ниалл отогнал сожаления. Неизвестно, чем бы все кончилось, застань он обоих.

– Это Габриэл, – сказал, содрогнувшись, один из рябинников. – Взял да кинулся на нас.

– Почему? – Ниалл огляделся по сторонам, словно надеялся увидеть повод для этого нападения.

Он давно старался по возможности избегать встреч с левой рукой Айриэла. Однако после пребывания при Темном дворе он всегда помнил, что Габриэл ничего не делает без причины. Летние фэйри могли этого не понимать, но причина обязательно была. Это Ниалл знал точно. Почему он и оказался в свое время ценным приобретением для Летнего двора – умел, помимо всего прочего, понять чуждые побуждения фэйри других дворов.

– Темный король и Габриэл разговаривали со смертной, – сообщила раненая рябинница, перевязывая руку.

Она придерживала зубами край бинта из паучьего шелка.

Ниалл предложил бы ей помощь, если бы не знал, что эта стражница прошла боевое обучение у глейстигов. Она была великим воином, но все, что походило на сострадание, отвергала без размышлений.

Он отвернулся, посмотрел в окно ресторана. Увидел Лесли. Девушка, наливая воду в стакан, улыбалась королеве Лета. Ничем не примечательное зрелище, но в горле у него тут же пересохло. Захотелось подойти к ней и сделать то, о чем ему и мечтать не следовало. Особенно если речь шла о смертной. Он машинально шагнул к окну, коснулся рукой стекла. Эту ничтожную преграду он мог бы смести одним движением.

Приблизиться, прижать ее к себе… Стать видимым. Хотя бы так.

– Ниалл! – Рябинница тоже заглянула в окно. – Что, там требуется наша помощь?

– Нет.

Он с трудом оторвал взгляд от Лесли, заставил мысли вернуться к привычному кругу забот. Откуда эти глупые мечты? Ведь он не первый месяц охраняет девушку. Видно, думая об Айриэле, утратил самообладание.

В приступе отвращения к себе Ниалл покачал головой.

– Ступайте домой, – велел рябинникам. – У королевы своя стража, а за девушкой я пригляжу.

Те без единого слова удалились.

Ниалл встал на привычное место, где уже много раз дожидался конца смены Лесли. Прислонился к кирпичной стене, ощутил спиной знакомые выступы. И, рассеянно глядя на идущих по улице смертных и фэйри, заставил себя думать о том, кто он в действительности и чем занимался когда-то – пока не узнал, кто такой Айриэл, и не понял, насколько тот порочен.

Чем дальше, тем яснее он понимал, что ему нельзя приближаться к Лесли. Никогда.

О, как чаровали его в былые времена смертные девушки, исполненные страсти и безрассудства, жаждущие испытать все наслаждения быстротечной жизни! Они готовы были отдаться Ниаллу за несколько ласковых слов. Теперь он все понимал и знал, что не должен тосковать по этой самозабвенной готовности, по этим головокружительным объятиям. Но иногда все же тосковал.

Незнакомый темноволосый фэйри подошел, когда девушка расплакалась, повиснув на Ниалле. Одежду она сбросила, едва успела войти в лес, и ее нежное тело уже покрывали царапины.

– Любвеобильная крошка, – заметил незнакомец.

Ниалл оттолкнул ее.

– Пьяна, по-моему. На прошлой неделе… – Девушка попыталась стянуть с него брюки, он схватил ее за руку и закончил: – Она не была так навязчива.

– Да уж. – Незнакомец усмехнулся. – Они совсем как животные.

– Смертные? – Ниалл, увернувшись от цепких рук, оказался рядом с ним. – Да, и умело скрывают это поначалу. Но потом…

Темноволосый фэйри со смехом подхватил девушку на руки. Спросил:

– А может, ты для них неотразим?

Ниалл смог наконец оправить одежду. Девушка, не в силах до него дотянуться, затихла. Перевела жаждущий взгляд на незнакомца, словно и с ним была не прочь.

Тот интригующе улыбнулся Ниаллу.

– Меня зовут Айриэл. Может, пойдем с ней куда-нибудь… – Он бросил взгляд на дорогу, что вела в город смертных. – В тихое местечко?

В глазах его вспыхнуло вожделение. Ниалл подумал, что еще не видел более прекрасного лица. К сумятице его чувств на миг прибавился страх.

Айриэл снова усмехнулся, облизав губы.

– Пойдем, Ниалл. Думаю, компания тебе сейчас не помешает.

Гораздо позже Ниалл задумался: почему он не задался вопросом, откуда Айриэл знает его имя? Почему ничего не заподозрил? Видимо, потому, что с первой же встречи почувствовал себя как на невероятном праздничном пиршестве. Они с Айриэлом сближались, и жизнь становилась все ярче – и это ему нравилось.

В течение следующих шести лет они порой не расставались по несколько месяцев кряду. Почти все время проводили в развратных утехах, и Ниалл совращал куда больше смертных, чем требовалось для него одного. Удовлетворение никогда не длилось долго, хотя он просто купался в море покорной уступчивой плоти. Иной раз они с Айриэлом оставались вдвоем, пили вина самых разных стран, путешествовали по этим странам, вкушали экзотические яства, слушали чудесную музыку и разговаривали – обо всем на свете. Это было прекрасно. И могло бы длиться вечно. Если бы однажды Ниалл не попал во владения Айриэла и не увидел там смертных.

Кого он возненавидел больше, себя или Айриэла, когда осознал собственную глупость, Ниалл не знал и сейчас.

– Это было очень давно, ганканах [9]9
  Ганканах– в английском фольклоре фэйри, которого называют «ласковый любовник». В облике красивого мужчины он бродит по зарослям терновника и играет на флейте. Услышав прекрасные мелодии, девушки влюбляются в него. Он обольщает их и бесследно исчезает. А они, не в силах забыть его, тоскуют, чахнут и умирают.


[Закрыть].

Голос Габриэла, перебивший страшные воспоминания, показался Ниаллу сейчас почти приятным.

Гончий пес остановился на мостовой у самого тротуара, где его мог сбить любой неосторожный водитель, но все же в относительно безопасном месте. Словно не замечая проносившихся за спиной машин, он уставился на Ниалла.

– Рябинники ушли? – спросил Габриэл.

– Да.

Ниалл взглянул на руку пса. Он почти хотел увидеть надпись, приказ Айриэла, – это позволило бы ему тут же броситься на Габриэла.

Тот понимающе кивнул. Коварно ухмыльнулся и показал Ниаллу обе руки.

– Для тебя посланий нет. Однажды у меня появится шанс оставить шрам на второй половине твоего лица, красавчик, но не сейчас.

– Говори, говори. Он все равно тебе не позволит. – Ниалл пожал плечами.

Он не боялся псов. И ушел в свое время от Айриэла. Неизвестно, по какой из этих двух причин, но Габриэл пользовался любой возможностью напомнить Ниаллу о былых страданиях. Обычно Ниалл спускал ему это. Но сегодня он был не в том настроении, чтобы терпеть насмешки. И потому добавил:

– Может, я просто нравлюсь ему больше, чем ты?

Несколько мгновений Габриэл смотрел на него молча. Потом произнес:

– Похоже, ты единственный, кто не знает ответа.

Молниеносно ударил его кулаком в лицо, развернулся и зашагал прочь.

На миг ослепнув от боли, Ниалл заморгал глазами. Придя в себя, уставился ему вслед.

С дороги Габриэла не успели отскочить двое темных фэйри. Он схватил их за глотки, сдавил, и ли-эрги безвольно обвисли у него в руках. Перекинув тела через плечо, он понесся с такой скоростью, что поднятая пыль завилась крохотными смерчами.

Жестокость предводителя гончих не удивила Ниалла. Но отсутствие на руке каких бы то ни было приказов заставило его насторожиться.

Перемирие, установившееся после смерти Бейры, не могло не сказаться на положении всех дворов. Как справляется с трудностями Айриэл, Ниалла должно было волновать лишь в той степени, в какой это касалось безопасности его собственного двора – Летнего. Но сердце сжалось на миг от необъяснимого беспокойства за Темного короля. В этом он никому и никогда не признался бы.

Лесли была приятно удивлена, когда вышла после смены из ресторана и увидела, что Айслинн присела на краю тротуара и ждет ее. Раньше они встречались порой после работы, но этой зимой все изменилось.

– А где… – Она запнулась, боясь сказать что-нибудь не то. – Где все?

– Сет в «Вороньем гнезде». Кинан делами занят. Где Карла и Ри, не знаю.

Айслинн поднялась, отряхнула джинсы. Взглянула на незнакомых парней, стоявших на другой стороне улицы. Когда она отвела взгляд, один из них скабрезно ухмыльнулся Лесли и облизал губы.

Лесли машинально показала средний палец. Сообразив, что сделала, она напряглась. Известно же – безопасней притворяться, что ничего не замечаешь, чем самой нарываться на неприятности. И вообще, не в ее характере такие выходки. Особенно теперь.

Айслинн внимательно осмотрела улицу. Осторожная, как всегда. Лесли не раз гадала, что же пришлось пережить подруге, чтобы стать такой осторожной.

– Прогуляемся к фонтану? – предложила Айслинн, повернувшись к ней.

– Пошли, – согласилась Лесли.

Но с места сдвинулась не раньше, чем убедилась, что парень, которому она показала палец, не собирается идти за ними. Он только помахал ей.

– Слушай, ты знакома с этим типом? С кем ты разговаривала, когда я пришла? – спросила Айслинн, пряча руки в карманы великоватой для нее кожаной куртки.

Когда Сета не было рядом, она предпочитала носить его потертую куртку вместо собственной новой.

– Нет, первый раз видела.

Лесли вздрогнула – такое сильное желание внезапно охватило ее при воспоминании о странном клиенте. Она решила не говорить Айслинн о том, что тот обещал зайти еще.

– Какой-то он… неприятный, – сказала Айслинн и умолкла, настороженно оглядываясь.

Они дошли до плохо освещенного перекрестка. Фары приближавшегося автобуса выхватили на миг из темноты кучку людей: женщина с перьями на голове вместо волос – так показалось Лесли – и несколько мужчин с красными руками. Да, в последнее время у нее разыгралось воображение – видит то, чего нет. Недавно и вовсе было такое чувство, будто она смотрит на мир чужими глазами.

Автобус проехал, обдав подруг выхлопными газами. Они перешли дорогу и оказались в парке, освещенном так же скудно, как и перекресток. Там Айслинн кивнули, здороваясь, еще какие-то незнакомые люди – четыре парня, две девушки, – сидевшие на скамье неподалеку от фонтана. В ответ она махнула рукой, но подходить к ним не стала.

– Он не просил тебя с ним встретиться или?..

– Эш, почему ты спрашиваешь?

Лесли сбросила туфли, усевшись на свободную скамью. Удивительно, но, когда она просто ходила, ноги никогда не уставали так, как на работе. Икры болели, пятки были сбиты. Растирая ноющие мускулы, она посмотрела на Айслинн:

– А ты знаешь его?

– Просто беспокоюсь за тебя. Ты моя подруга. А он, похоже, из тех, от кого жди неприятностей. Не таких людей мне хотелось бы видеть рядом со своими друзьями. – Айслинн тоже села, закинула ногу на ногу. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, Лес.

– Вот как? Я тоже. – Лесли улыбнулась. Ей вдруг стало спокойно, все тревоги исчезли. – И я буду счастлива.

– А этот парень…

– Он проездом в городе. Поболтал со мной немножко, пока заказ делал, пофлиртовал. Уже и забыл, наверное. – Лесли встала, потянулась, подпрыгнула несколько раз на носочках. – Все в порядке, Эш. Не волнуйся.

Айслинн улыбнулась:

– Ладно. Так мы гуляем или сидим? Я что-то не поняла.

– Извини.

Лесли хотела снова присесть, но взглянула на темное безлунное небо и ощутила неожиданный прилив энергии.

– Гулять? Танцевать? Давай.

Страхи и волнения последних месяцев чудесным образом исчезли, будто их и не было. Лесли завела руку за спину, коснулась лопаток. Всего лишь контуры, а ей уже гораздо лучше. Вера в действенность татуировки и наглядное воплощение этой веры сделали ее сильнее.

Символ уверенности. Она снова становится собой.

– Вставай! – Лесли взяла Айслинн за руки и заставила ее подняться. Пятясь, отвела от скамейки на несколько футов, потом отпустила и развернулась. Она чувствовала себя свободной и легкой. – Ты ведь сидела весь вечер, пока я работала, вот и хватит сидеть. Пошли.

Айслинн засмеялась, совсем как в былые времена.

– В клуб, конечно?

– Да, и будем танцевать, пока у тебя тоже не заболят ноги. – Лесли подхватила ее под руку. – Звони Ри и Карле.

Хорошо быть самой собой.

Лучше не бывает.

Глава 8

Лесли кралась по школьному коридору босиком, держала туфли в руке и старалась не махнуть ими нечаянно и не задеть железные шкафчики.

С контуром татуировки она ходила уже три дня, а головокружительная энергия не иссякала. На Лесли невесть откуда накатывали то радость, то страх – неожиданные, без всякой связи с тем, что с ней происходило. Но это ее не обескураживало. Казалось, она воспринимает чье-то чужое настроение. Непонятно, но хорошо. Она чувствовала себя спокойной и сильной. Иллюзия, конечно, результат вновь обретенной уверенности, но все равно приятно.

Неприятно было другое: она стала замечать все больше драк, случавшихся поблизости. И почему-то не пугалась их. Мечтала о странном посетителе «Верлена». Ей казалось, она знает его имя. Хотя он не назвался. Откуда же?

В очередной раз отогнав от себя эту мысль, она поспешила подойти к школьной кладовке, из двери которой нетерпеливо махала Рианна.

– Скорей, Лес!

Она нырнула в кладовку, и Рианна быстро закрыла дверь.

Лесли огляделась в поисках места, куда присесть, устроилась на кипе гимнастических матов. Спросила:

– А где Эш и Карла?

Рианна пожала плечами:

– На уроке, наверное.

Там же следовало находиться и Лесли. Но утром, до начала занятий, Рианна успела шепнуть ей в коридоре: «Встретимся в кладовке», и Лесли, поскольку при всем своем легкомыслии она была хорошей подругой, первый урок прогуляла.

– Что стряслось?

– Мама нашла мою заначку. – Чрезмерно подведенные глаза Рианны наполнились слезами. – Неожиданно пришла домой и…

– Сильно разозлилась?

– Не то слово. Опять отправляет меня к психологу. А еще… – Рианна отвела взгляд. – Прости меня, пожалуйста.

– За что?

У Лесли сжалось сердце.

– Она решила, что это Рен. Что это он мне дал. Поэтому лучше тебе пока не приходить к нам… И не звонить. Я просто не знала, что сказать. Растерялась. – Рианна схватила ее за руку. – Я объясню ей! Потом. Она…

– Постой, – резко оборвала Лесли. Признание Рианны ее не удивило – та всегда терялась в трудных ситуациях. Взволновало другое. – Но это же не Рен тебе дал? Ты ведь знаешь, что от него лучше держаться подальше?

– Знаю. – Рианна покраснела.

Лесли покачала головой.

– Он мерзавец.

– Лес!..

– Тихо. Говорю как есть. Твоя мама пусть думает что угодно, мне все равно. Главное – не связывайся с Реном и его дружками.

При одной мысли, что подруга может подпасть под влияние Рена, Лесли стало тошно.

– Ты на меня не сердишься? – Голос Рианны дрогнул.

– Нет.

Странно, но так оно и было. Она должна была рассердиться, умом Лесли это понимала, однако оставалась спокойной. Почти. Как будто еще чуть-чуть – и могла все-таки разозлиться, но что-то удержало на грани. Это происходило со всеми ее чувствами в последние три дня: они исчезали, не успев проявиться.

«Когда доделаю татуировку, все станет нормально», – мелькнула иррациональная мысль.

Лесли тут же прогнала и ее. Она с нетерпением ждала того момента, когда иглы снова коснутся ее кожи, когда ее кости снова расплавятся.

– Ты не виновата, Ри, – сказала она подруге.

– Виновата.

– Ну, ладно, виновата, но я не сержусь. – Лесли обняла Рианну, потом отодвинулась и заглянула ей в лицо. – Но рассержусь, если свяжешься с Реном. В последнее время он тусуется с подонками.

– А тебя они не трогают?

Лесли встала, не отвечая на вопрос. Вдруг захотелось на воздух, уйти куда-нибудь. Все равно куда. Улыбнувшись Рианне как можно непринужденнее, она сказала:

– Мне пора.

– Ладно. На четвертом уроке увидимся. – Рианна принялась поправлять маты.

– Нет. Я ухожу.

Рианна выпрямилась.

– Сердишься.

– Нет. Правда не сержусь. Просто… – Лесли покачала головой, не зная, как объяснить свое внезапное желание уйти и надо ли его объяснять. – Хочу погулять. Воздухом подышать.

– Одна? Я тоже с удовольствием прогуляю. – Рианна преувеличенно радостно улыбнулась. – Прихвачу Эш и Карлу, и встретимся с тобой…

– Не сегодня.

Желание уйти стало еще сильнее. Не просто уйти – убежать, убраться отсюда поскорее.

Глаза Рианны вновь наполнились слезами.

Лесли вздохнула:

– Солнышко, дело не в тебе. Мне нужно на воздух. Многовато работаю, наверное.

– Может, поговорить хочешь? Так я слушаю.

Рианна смахнула слезы с глаз и размазала тушь.

– Стой смирно. – Лесли краем рукава стерла черные потеки с ее лица и добавила: – Я хочу пройтись. Голову проветрить. Подумать о брате. Я нервничаю.

– Из-за него? Хочешь, я поговорю с ним? Или с вашим папой?

– Нет. Я не шучу. Рен очень изменился. Держись от него подальше. – Лесли через силу улыбнулась, надеясь смягчить резкость сказанного. Разговор подошел слишком близко к запретной теме. – Вечером увидимся. Или завтра, ладно?

Рианна безрадостно кивнула, и они вышли из кладовки.

Покинув школу, Лесли сама не знала, куда направляется. Поняла это, только оказавшись у окошка билетной кассы на вокзале.

– Один до Питсбурга. На ближайший поезд.

Кассир, принимая у нее деньги, пробурчал что-то неразборчивое.

Деньги из неприкосновенного запаса. Для оплаты счетов. В другое время она не решилась бы тратить их на поездку в музей. Но сейчас ей необходимо было оказаться среди красоты, увидеть что-то такое, что поможет расставить все в мире по местам.

В нескольких шагах от Лесли вдруг сцепились несколько парней. К потасовке тут же начали присоединяться новые люди.

– Мисс, вам лучше отойти, – сказал кассир, просовывая в окошко билет и мимо нее глядя на драку.

Она кивнула и быстро пошла прочь. На миг почудилось, будто на нее нахлынула волна теней, прошла насквозь.

Лесли даже споткнулась.

«Это страх, – сказала себе. – Я просто испугалась».

Но сколько ни пыталась убедить себя в этом, никакого страха на самом деле не было.

Всю дорогу – и в поезде, и потом, шагая по городу, – Лесли чувствовала себя как в тумане. Странные вещи творились вокруг. К примеру, несколько парочек, ехавших с ней в одном вагоне, предавались на глазах у всех чересчур интимным ласкам. А в городе красивый молодой человек, чьи руки были по плечо покрыты татуировками, высыпал наземь, проходя мимо, горсть не то листьев, не то клочков бумаги, и Лесли показалось, что это слетели с его руки и закружились на ветру татуировки. Сюрреалистическое зрелище.

Странности удивляли, но разум отказывался на них сосредотачиваться. Словно этого не следовало делать, словно нельзя и пытаться понять, что же такое она чувствует и видит. Мысли сами сворачивали на что-то другое. На что угодно.

Но потом она вошла в Художественный музей Карнеги – и мир стал прежним, нормальным. Странности кончились, недоумение прошло. Все плохое исчезло, когда Лесли принялась бродить по гладким полам среди высоких колонн, подниматься и спускаться по лестницам. Вбирать в себя окружающую красоту.

Спешить больше не хотелось, она замедлила шаг. Рассеянно пробегала взглядом по картинам, мимо которых проходила, пока одно полотно не привлекло ее внимание и не заставило остановиться. Ван Гог.

Ван Гог – это хорошо.

По залу неторопливо, но целеустремленно прошла старуха, тихо постукивая каблуками. В разных углах сидели с мольбертами студенты, ничего не замечая вокруг, всецело поглощенные созерцанием картин. В музее Лесли всегда чувствовала себя как в церкви, словно в самом воздухе веяло что-то священное. Сегодня это чувство было ей необходимо.

Зеленые поля Ван Гога, прекрасные, убегающие вдаль под ясным небом. Покой. Вот что напоминала картина – покой, застывший в пространстве.

– Умиротворяет?

Лесли обернулась, удивленная тем, что к ней смогли подойти незаметно. Куда делась ее привычная настороженность?

Она увидела Ниалла – в рубашке с закатанными рукавами, открывавшими загорелые руки, в джинсах. Он тоже смотрел на картину. Лесли удивилась еще больше.

– А ты что здесь делаешь?

– Вот, встретил тебя. – Он оглянулся на девушку, стоявшую неподалеку и глазевшую на них обоих. Руки ее были разрисованы цветущими ветвями. – Нельзя сказать, что я этому не рад. Но разве ты не должна быть сейчас в школе, с Айслинн?

Лесли тоже взглянула на девушку и подумала, не живой ли это экспонат. Однако в следующий миг поняла, что ее обманула игра света и тени. Никаких рисунков на руках не было.

Покачав головой, она сказала Ниаллу:

– Мне нужен воздух. Искусство и пространство.

– А есть ли в этом пространстве я? – спросил он, отступая назад. – Если нет, могу уйти. Я всего лишь хотел сказать «привет», поскольку нам с тобой никогда не удается поговорить. Но если у тебя другие планы…

– Пройдемся вместе? – предложила она.

И не отвела взгляда, увидев, как он просиял. В другое время смутилась бы, но сейчас вдруг почувствовала себя на удивление уверенно.

Он жестом предложил ей идти вперед – как-то слишком церемонно. И не то чтобы напрягся, но окинул зал настороженным взглядом.

Потом посмотрел на нее, явно не решаясь подойти ближе. Поднял и опустил правую руку, словно собирался сделать какой-то жест, но передумал. Застыл неподвижно.

Лесли коснулась его руки.

– На самом деле я рада, что ты наконец здесь, со мной, а не с Кинаном.

Ниалл не ответил. Отвел взгляд.

«Чего-то боится», – поняла она.

Ни с того ни с сего перед ее мысленным взором появился странный посетитель «Верлена». Лесли представила, как он вздохнул – в тот миг, когда она вдохнула страх Ниалла.

Вдохнула страх?

Лесли покачала головой. И торопливо принялась соображать, о чем ей заговорить с Ниаллом, чтобы избавиться от мыслей о его страхе. Эти мысли почему-то действовали на нее возбуждающе.

Молчание затягивалось, становилось неловким. Казалось, на них глазеют все посетители в зале. Но стоило Лесли на кого-то взглянуть, как с ее зрением что-то происходило – словно она смотрела сквозь искажающее стекло. Картина Ван Гога превращалась в бесформенные цветовые пятна.

– Ты никогда не задумывался, видят ли люди вокруг то же самое, что и ты?

Ниалл как будто одеревенел. Но ответил:

– Порой я уверен, что это не так. Но тут нет ничего плохого. Все видят мир по-разному.

– Наверное.

Лесли захотелось до него дотронуться. Успокоить… или, наоборот, испугать еще сильнее. Она и сама не знала.

– Творческое в идение рождает произведения искусства, – он обвел рукой зал, – и они открывают другую, новую сторону вещей. И это прекрасно.

– Или безумно, – пробормотала Лесли.

Ах, если бы она могла хоть кому-то признаться в том, что с ее зрением и чувствами происходит что-то неладное! И услышать в ответ, что все нормально, что она не сходит с ума. Но искать утешения у постороннего человека было неловко. Очень неловко, даже при ее нынешнем искаженном восприятии мира.

Лесли обхватила себя за плечи и пошла к выходу из зала, старательно избегая взглядов посетителей, которые таращились на них с Ниаллом. В последнее время люди вели себя странно. Или раньше она этого просто не замечала? А теперь замечает, потому что выходит из длительной депрессии… Хотелось бы верить. Но Лесли подозревала, что это самообман. Мир вокруг и впрямь изменился. И она даже не хочет знать почему.