Текст книги "Государство Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

31
Личный рай

Он добрался до другой стены, следовал за ней вдоль, не сводя с Печали взгляда. Она замирала, приветствуя нескольких людей, и он ждал. Она шла дальше, и он двигался в такт с ней.

Сердце Печали колотилось в груди. Что он делал? Почему? Наверное, от Звездной воды. Он снова выпил, это сделало его беспечным. Насколько? Он хотел при всех гостях накричать на нее? Или пытался запугать, напоминая, что это его замок.

Она шла среди танцующих, но платье делало ее мишенью, и она знала, что он еще там, ждет, пока она выйдет из толпы. Она выбралась из танца, куда ее затащила Дарсия, и увидела его с приоткрытым ртом и немигающим взглядом.

Хватит, решила на. Ей сегодня это не требовалось.

Она огляделась, заметила фонтан, который услышала раньше, скрытый за занавесом плюща. Она посмотрела на Расмуса, кивнула головой в ту сторону и пошла туда, пропав за зеленью.

Через миг он присоединился к ней.

– Что ты делаешь? – она тут же пошла в атаку. – Ты ясно дал понять свое мнение. Я пыталась держаться в стороне.

Он пронзил ее блестящими глазами.

– Людям странно, что мы не говорим. Они говорят, что мы поссорились, и потому я покинул Раннон.

– Если хотел избежать слухов, поговорил бы со мной открыто, а не гонялся по залу.

– Я не этого хочу, – его голос был низким, он разглядывал ее, и платье теперь казалось слишком тонким.

– Тогда что? – она выдавила слова из пересохшего рта.

– Я… – он отвернулся, обошел фонтан. – Я говорил с Иррис до этого, после Именования. Она спросила, поговорил ли я с тобой, я признался. И поговорил я плохо. Мое поведение эти две ночи было кошмарным. Звездная вода… – он замолчал. – Не оригинально, но я был пьян, это не ложь.

– Ты извиняешься, потому что Иррис так сказала?

– Она сказала мне оставить тебя в покое. Но я не могу. Пока не извинился. Так что я не должен был так с тобой говорить. Я был пьян, вел себя по-детски. Прошу прощения.

Печаль выждала миг и ответила:

– Я понимаю, почему ты так себя вел.

– Это не оправдывает меня, прости, – сказал он, подчеркнув раннонское слово. – Особенно за расставание. Это было низко и неправда.

– Да, – согласилась Печаль.

Расмус опустил голову, и Печаль прошла к нему.

– И мне прости за все. Я не сказала сразу, когда поняла, что произойдет. Я должна была. Прости, что не послушала тебя, когда ты просил. Я знала, что будет, что если мы поговорим, мне придется что-то отвечать. Это было трусливо, ты заслужил лучшего.

Он долго молчал.

– Так я прощен?

Печаль протянула ладонь, он обхватил ее.

Как только его пальцы обвили ее, она поняла, чего хотела. В чем нуждалась. Он мог заполнить дыру, что угрожала расколоть ее надвое, ведь он всегда мог отвлечь ее и успокоить, верно? Исцелял ее?

Она смотрела ему в глаза, и они принялись двигаться, словно давно так планировали: Печаль потянулась вверх, а Расмус склонился, их губы нашли друг друга, словно больше ничего они никогда не знали.

Он прижал ее к стене, листья приняли ее, их обоих, пока он целовал ее.

Их ладони вернулись на места, которые хорошо знали, ритм был отчасти танцем, отчасти возвращением домой: ее ладони в его волосах, вокруг его лица, его – на ее талии, притягивающие к нему. Ее кожа гудела под его прикосновениями. Он застонал, когда она прижалась к нему, прервал поцелуй и лизнул ее горло, задел зубами ключицу, пока она отклоняла голову, закрыв глаза.

Громкий смех неподалеку заставил их разделиться, птицы над ними громко щебетали, разлетаясь. Глаза Расмуса блестели, лицо раскраснелось. Они долго смотрели друг на друга.

– Это было глупо, – сказала Печаль. – Если нас…

– Уходи. Уходи с бала, – его голос был низким и грубым. – Иди за мной.

Печаль кивнула.

Он оторвал горсть листьев плюща и оставил ее. Она пригнулась и брызнула на лицо прохладной водой. Она не могла идти. Не могла.

Она пошла.

Она никого не видела, пока шла за ним, в этот раз никто не остановил ее, словно тоже не замечали ее. Она за минуты покинула сад в здании, вышла в прохладный коридор. Стражи кивнули ей, она склонила голову, размышляя, куда пошел Расмус.

Впереди на полу лежал листок плюща, и Печаль пошла к нему, заметила другой в паре метров от этого.

Она шла по оставленному им следу из листиков плюща вглубь замка, пока не обнаружила лист у двери. Она открыла ее без стука, оказалась в маленьком кабинете, где был стол, стул и полки, полные похожих книг. И Расмус стоял в свете луны спиной к ней.

Он повернулся, когда она вошла, но оставался там, пока она закрывала за собой дверь.

– Это глупо, – снова сказала она.

– Мы дураки, – согласился он.

Один короткий миг они, казалось, сопротивлялись искушению.

А потом он оказался рядом с ней, обхватил ее грудь, дразня сосок большим пальцам. Желание вспыхнуло в ее теле, и она прижалась к нему, вызывая его стон.

Он сорвал платье с ее тела и бросил за собой, и она тоже пыталась раздеть его, запуталась в пуговицах его камзола. Она была неловкой, так что обрадовалась, Кога он оторвал последние пуговицы и сбросил пиджак на пол. Его рубашка полетела следом, и вскоре ее груди прижались к его груди, его губы снова нашли ее. Он ласкал ее язык своим, нежно посасывал его, а потом вернулся к ее губам.

Ладонь скользнула ниже, она прижималась к нему, скуля в его рот. Она потянулась к его брюкам, принялась спускать их, чтобы коснуться его, как он касался ее.

Он отодвинулся, утрата была невыносимой, пока он не опустился на колени, поцелуями направившись по ее внутренней стороне бедра. Она сжала его волосы, жар внутри требовал больше. Он послушался ее невысказанного приказа, легко поднял ее на стол, ладонь оказалась между ее ног, а его губы встретили ее. Она выгибалась к нему, сжимала плечи так сильно, что боялась, что ранит его, пока он гладил и ласкал ее, снова открывая ее пальцами, ее тело было радо его возвращению. А потом он накрыл ее, легко сливаясь с ней, как всегда и было.

Ее плечи и спина прижались к твердому дереву стола, но остальная часть ощущала себя жидким золотом рядом с ним, ее голова была на его груди, его руки – вокруг нее, словно больше нигде быть не могли. Они не говорили, разделившись, лежали на столе. Она не хотела ломать момент, судя по его решительной крепкой хватке, он тоже это ощущал.

Наконец, он отпустил ее, и она тут же ощутила резкую боль в шее, заставившую ее сесть.

– Ай, – выдохнула она, потирая место, а потом туда легла его ладонь, и боль пропала. – Ты добр ко мне, – сказала она.

Он притянул ее к себе, поцеловал лоб, щеку, кончик носа, каждое веко. Он спрыгнул со стола, нашел брюки и надел их на свои длинные ноги. Он поднял ее платье, и она надела его, а потом помогла ему найти пуговицы.

– Я могу оставить одну? – спроси она, не зная, зачем ей это, и он без возражений отдал одну.

Они убрали следы своего пребывания в комнате и стояли в тишине, не глядя друг другу в глаза. Между ними еще ни разу не было такой неловкости, но эйфория угасала, и Печаль поняла, что они снова были беспечны. Через минуты после извинений она использовала Расмуса, чтобы утешить себя, чтобы его прикосновение починило ее…

Она застыла с ужасной мыслью в голове…

Как она могла быть такой глупой? Его прикосновение убирало ее боль. Делало состоянии лучше… Она хотела его каждый раз, когда грустила или боялась…

Она всегда думала, что он исцеляет только физическую боль, он не мог убрать ее горе после смерти бабушки. Но, может, то была другая боль, которую могло исцелить лишь время. А вот сомнения, тревога и страх – боль – были более осязаемы. Их было легче объяснить. Исцелить. И ее тело знало это. Она пыталась отстраниться, ее тело тянулось к нему, когда ей было больно.

Как сегодня.

Расмус нахмурился.

– Ты в порядке? – спросил он.

Она кивнула, но это не убедило его, он потянулся к ней и замер, когда она сжалась.

Как она могла быть такой слепой?

«Никогда, – мысленно поклялась она. – Я не могу снова так с ним поступить. Или с собой».

– Расмус… – начала она.

– Все хорошо, – быстро сказал он. – Знаю. Это было прощание, да?

Она кивнула.

– Должно быть. Это… неправильно. Не из-за законов, а потому что… я использую тебя, – было облегчением произнести это, хоть она и ненавидела себя за правду. – Каждый раз, когда что-то не так, я бегу к тебе. Даже не к тебе, к этому… пребыванию с тобой. Так я чинила себя. Я не знала раньше, клянусь. Если бы я знала, я бы…

Он молчал мгновение.

– Я не был против, – тихо сказал он.

Казалось, пол под ней проваливается. Он знал. Он все время знал. И позволял ей это делать.

– Даже если ты использовала меня, хотя я называю это не так, я поддавался, – продолжил он. – Даже приветствовал. Я хотел быть с тобой при любых условиях. Это меня не красит.

Печаль знала, что он пытается сказать и сделать, но это не мешало стыду опалять ее кожу жаром.

– Прости.

– Прошу, не надо, – он словно хотел погладить ее по волосам, но замер и опустил руку. – Я не жалею ни о мгновении этого.

– И я. И никогда не жалела.

– Однажды мы сможем быть настоящими друзьями, – сказал он тихо. – Не в ближайшее время. Но однажды.

– Надеюсь, – прошептала Печаль.

– Я это знаю. Мне просто нужно пару веков, чтобы прийти в себя, – он попытался улыбнуться, и Печаль кивнула. – Ты вернешься на бал? – спросил он.

– Нет, – сказала Печаль. – А ты?

– Нет, – он выглянул за дверь. – Чисто. Можно идти.

– Прощай, Рас.

– Прощай, Печаль, – сказал он. Его губы нежно изогнулись, он отвернулся от нее.

Печаль долго оставалась на месте, брала себя в руки, а потом вышла в коридор. Бал звучал бодро, как и раньше, и она увидела Лувиана, общающегося с Эйрлис и бароном. Они улыбались.

Лувиан заметил ее и пошел за ней, догнал в дверях крепости.

– Я думал, ты ушла в комнату. Я послал Иррис за тобой.

– Нет. Я ходила подышать воздухом. А теперь иду к себе.

– Фейерверк вот-вот начнется. Не хочешь посмотреть?

Печаль покачала головой.

– Я лучше найду Иррис.

– Хорошо, – кивнул Лувиан с грустными глазами. – Я скоро вернусь.

Карета подъехала к маленькому замку, над ней послышался свист, и она подняла голову и увидела взрыв красок на небе, красные и зеленые вспышки падали, угасая. Через миг появилось еще две вспышки, раздались хлопки. Она замерла на ступеньках и смотрела, как небо сияло, озарялось цветными огнями снова и снова, в летнем воздухе пахло дымом. Почему-то ее горло сдавило, глаза щипало от слез. Когда остался лишь дым, парящий перед полумесяцем, она пошла дальше, ощущая себя странно пустой.

В замке было тихо, и она пошла в свои комнаты, обнаружив их пустыми. Она упустила Иррис. Она думала, идти ли искать ее, она знала, что должна, она уже обидела достаточно людей, Иррис добавлять не хотелось. Но она хотела искупаться и спать. Может, хороший отдых сотрет отчаяние, которое она не могла убрать.

Она села на край ванны, пока та наполнялась, звук был схож с фонтаном в зале, и она покраснела от воспоминания того, что произошло. Она резко встала и начала заплетать волосы, прошла к зеркалу, чтобы закрепить косу, а потом сняла платье и надела мягкий халат.

Главная дверь в их покои открылась.

– Иррис? – позвала она.

Ответа не было, и она выключила воду.

– Иррис, это…

Большая фигура в капюшоне и маске появилась на пороге.

Сыновья Раннона.

32
Башня

Печаль попятилась.

– Ошибаешься, – сказал мужчина, Печаль узнала его голос. Он напал на нее в Прекаре. – Твоя подруга мертва.

– Нет… – слово выпустило ревущий ужас в Печаль. Не Иррис…

– Не переживайте, мисс Вентаксис, вы скоро ее увидите, обещаю.

Он пошел к ней, и Печаль искала в комнате взглядом хоть что-то, похожее на оружие, при этом разум вопил «нет, нет, нет» при мысли о смерти ее веселой Иррис. Он врал. Это была ложь. Она схватила кусок мыла и бросила в мужчину, но он легко уклонился и наступал.

– Дейн! – закричала Печаль, молясь, что страж в библиотеке услышит. – Дейн!

– Никто не придет.

Она умела сражаться небольшим мечом, рапирой и шпагой, училась вместе с Иррис в детстве. Она знала, как ударять руками и ногами. Но, когда мужчина бросился и плавно схватил ее, двигаясь быстрее, чем она ожидала от его размера, она поняла, что ее умения ей не помогут. Не против того, кто хотел навредить ей.

Это не мешало ей пытаться, она билась в его хватке, отклоняла голову, попала по его лицу, и он застонал и ударил ее по голове. Она увидела звезды, обмякла на миг, и он впился в ее волосы и притащил к полной ванне.

Она едва успела закрыть рот, и он толкнул ее голову под воду, сдавив ее, не давая двигаться. Она била по его ногам кулаками, пыталась впиться ногтями, хотя ее легкие уже пылали.

Нет. Нет.

Черные точки появились перед глазами, пузырьки вылетали из ее носа, тело требовало выпустить воздух, что она пыталась отчаянно удержать, чтобы еще раз вдохнуть. Она пыталась двигаться, но напавший толкнул ее голову глубже в воду, она беспомощно колотила по краю ванны. Она открыла рот и кричала от беспомощности.

Она услышала крик, давление на спине и голове пропало. Ее вытащили из воды, воздух полился в ее легкие, она вдохнула.

Она рухнула, кашляя и задыхаясь, посмотрела на Лувиана напротив мужчины в маске с разбитой бутылкой в руке. Он приближался к врагу.

– У тебя не хватает смелости, Лувиан, – сказал мужчина ее советнику, пока Печаль тошнило на пол.

– Проверь, – он взмахнул рукой, мужчина уклонился, и Лувиан ударил по-настоящему, порвал ткань на руке мужчины в маске. Кровь потекла оттуда.

– Я не думал, что ты можешь, – сказал мужчина. Печаль не услышала последнее, опустошая желудок на пол, уловила лишь, – …гордилась бы, – она подняла голову, вытирая рот рукавом, и мужчины пропали.

Она укуталась в халат, прошла к двери и хрипло закричала, врезавшись в фигуру.

Лувиан обвил ее руками и удержал.

– Ты в порядке? – его голос приглушали ее волосы. – Печаль? – он удерживал ее, отодвинул, чтобы увидеть ее лицо. – Он ушел. Убежал. Идем, – он повел ее в гостиную, а потом в свою спальню.

Он оставил ее у аккуратно заправленной кровати, заглянул под нее. Он проверил свою спальню, запер дверь, открыл шкаф и сундук, задвинул шторы на окнах.

– Эта комната чистая, – сказал он, вытащив из-под подушки жуткого вида кинжал. – Мне нужно предупредить стражей, что тут нарушитель. Оставайся здесь, возьми, – он вложил кинжал в ее руку, – и запрись за мной.

Его глаза сияли, глядя на нее, и она кивнула.

– Он убил Ирри, – сказала она, слова были пеплом во рту. – Лувиан, он убил… – она не могла закончить, потрясение не давало произнести имя Иррис. Это не правда. Нет.

Лувиан сглотнул. Потом еще раз.

– Запри дверь, – сказал он. – Я отправлю Дейн посторожить тебя. Не открывай, пока не услышишь мой голос. Поняла?

Печаль кивнула, прошла за ним к двери, резко повернула ключ и осела на пол. Ее грудь все еще болела, а голова болела там, где мужчина ударил ее. Она поежилась, вспомнив воду перед лицом, погружение, его руку, держащую ее там. И Иррис… Иррис… она крепче сжала кинжал и ждала, думая о дыхании.

Лувиан вернулся через пару минут, позвал ее, и она открыла дверь, дрожащие пальцы едва смогли повернуть ключ. Он забрал у нее кинжал и осторожно вывел в их маленькую гостиную.

Он усадил ее, как ребенка, поправил ее халат и налил ей. Жидкость была огненной, она не узнала вкус, напиток обжег горло, но прогнал туман из головы, и она кое-что поняла и хмуро посмотрела на Лувиана.

Они заговорили одновременно.

– Это ты…

– Ты…

Они не успели закончить, пятеро риллян вошли в комнату.

А потом вошла Иррис.

Печаль разрыдалась. Иррис бросилась к ней, обняла, и девушки дрожали и плакали.

– Я думала, ты мертва, – всхлипывала Печаль. – Он сказал, что убил тебя.

– Нет, не меня, – сказала Иррис. – Не меня.

Она не сразу поняла.

– Кого? – Печаль отодвинулась. – Кого он убил?

– Я нашел Дейн в ее комнате внизу. Ее убили, – сказал Лувиан.

– Нет…

– Мне жаль, – сказал Лувиан.

Печаль опустила голову на плечо Иррис, ее облегчение, что та в порядке, стало болью и виной. Бедная Дейн.

Мужчина тихо кашлянул, Печаль посмотрела на риллян и с удивлением увидела среди них принца-супруга, Каспара. Она хотела опуститься на колени, но он вскинул руку.

– Не нужно, мисс Вентаксис. Вы в порядке? Хватит сил ответить на пару вопросов?

Она кивнула. Иррис взяла ее за руку и села рядом, а принц-супруг продолжил:

– Я бы хотел услышать, что тут произошло. Все, что можете рассказать, – мягко сказал Каспар.

Печаль сделала глоток, тепло ликера придало ей фальшивую смелость, и она заговорила. Голос был удивительно ровным:

– Я ушла с бала в свою комнату. Лувиан сказал, что Иррис пошла сюда, но ее тут не было, когда я пришла. Я набирала ванну и услышала, что кто-то пришел. Я решила, что это Иррис, но оказалось не так.

– Это был мужчина в маске, так сказал мистер Фэн.

Печаль кивнула.

– Один из Сыновей Раннона. Я узнала его голос, он напал на меня в Прекаре, когда Мэл был там. Он сказал, что убил Иррис.

– А потом попытался утопить вас?

Иррис крепче сжала ее руку, она ответила:

– Да. А потом я услышала крик, он отпустил меня, и я снова смогла двигаться. Я выбралась из воды, а там был Лувиан с бутылкой.

– Бутылкой? – Каспар повернулся к Лувиану.

– Когда я вернулся, дверь пальни Печали была открыта, и я слышал странный стук. Я позвал ее, она не ответила, и я пошел посмотреть. Я увидел, что ее топят, схватил первое попавшееся под руку, это оказалась бутылка. Я отбил дно и пошел на помощь.

– А потом?

– Я сразился с напавшим, смог порезать его руку, и он убежал. Я пошел за ним, но он был слишком быстрым. Я увел Печаль в свою комнату, сказал ей запереться и пошел за вами.

– Он говорил с тобой, – сказала Печаль, Лувиан посмотрел на нее.

Это она хотела сказать, когда пришли рилляне и Иррис. Мужчина говорил с Лувианом, словно был знаком. Словно они знали друг друга. И последнее… она не расслышала. Что-то про гордость…

Если бы она не искала признак, что что-то не так, то не заметила бы вспышку тревоги на обычно спокойном лице Лувиана.

Но заговорил он уже без этого:

– Верно, – Лувиан перевел взгляд на Каспара. – Он сказал, что у меня не хватит смелости, и я бросил вызов, смог задеть его. Он сказал тогда: «Не думал, что ты так можешь».

Почти так.

– Лувиан, – сказала Печаль. – Он звал тебя по имени.

– Да, – Лувиан посмотрел ей в глаза. – Он знает, кто я, конечно. Почти все в Ранноне знают, что я – твой советник, – он повернулся к Каспару. – Думаю, это он имел в виду, говоря о смелости. Надеюсь, он понял, что книгу по обложке судить нельзя.

Гладко. Правдоподобно. Но Печаль не верила ни слову. Если он знал Лувиана по кампании, то знал бы и Иррис. Он не спутал бы ее с Дейн. Что он сказал, пока ее тошнило? Она отчаянно пыталась вспомнить… Гордиться… Кто будет гордиться?

– Вам нужен врач, мисс Вентаксис? – Каспар прервал ее мысли.

– Нет, я в порядке, – ей не нужен был врач, она переживала, что они отключат ее. Она хотела быть настороже. Она хотела помнить.

Каспар встал.

– Я отправил всех стражей обыскать комплекс. Если повезет, мы найдем напавшего.

Печаль сомневалась в этом. Если мужчина прошел в место, которое не захватывали, незамеченным, то и выйти сможет. Может, по крыше… Она охнула, вспомнив. Она почти вспомнила до этого.

– Погодите, – она прижала пальцы к вискам, словно это помогло бы вспомнить. – Шарон рассказывал мне, когда прибыл, что кто-то проник в дом в Северных болотах, где мы останавливались. Они взломали замок двери балкона в моей комнате. И это был не первый раз, – сказала Печаль, Иррис резко вдохнула. – В ночь перед презентацией я приняла снотворное. Я проснулась позже – или мне приснилось – потому что услышала кого-то на крыше, а потом у дверей моего балкона.

– Почему ты мне не сказала? – начала Иррис, но Каспар заглушил ее.

– Прошу, продолжайте, – сказал он.

– Все в тумане. Помню звон металла. Я выбралась из кровати и сбила лампу. Это их спугнуло. Я вставила ключ в замок, а потом уснула. Только теперь вспомнила, – Печаль не упустила того, что Лувиан побледнел.

Иррис кивнула, сжимая ладонь Печали до боли.

– Не думаю, что мы можем отыскать связь, – сказал Каспар.

– Что нам теперь делать? – спросил Лувиан.

– Вам решать. Если хотите уехать, мы приготовим карету. Если хотите остаться до утра, мы подберем вам новые комнаты и оставим стражу у дверей.

– Я хочу… – Печаль замешкалась.

– Домой, – закончила за нее Иррис. – Я заберу тебя домой, – тихо сказала она, снова сжав ее ладонь.

– Карета будет готова через час, стражи вас сопроводят по пути домой, – сказал Каспар. – И тело стража тоже приготовят для пути.

– Ее звали Дейн. Дейн Уотерс, – сказала Печаль. Она вспомнила добрые глаза Дейн, ее нежный голос. Ее надежды. Он не должен был убивать ее. Он мог оставить ее. Гнев вспыхнул в Печали.

– К ней будут относиться с уважением, – сказал Каспар. – Я приду, когда карета будет готова.

Печаль кивнула, опустив голову. Дейн умерла из-за нее. Она нравилась Печали, хоть и была из стражей порядка. Ей понравилось, что Дейн любила читать, что ее глаза сияли от вкуса сахара. Что она не была жестокой. Печали нравилось, что она ошиблась на ее счет.

– Нам нужно написать ее матери. Мы скажем ее матери, что она может гордиться ею, – сказала Иррис, похлопав по руке Печали.

Печаль вскинула голову, глядя на Лувиана. Она вспомнила слова мужчины.

Мама гордилась бы.

Лувиан покачал головой с мольбой во взгляде, прося ее не говорить.

– Мисс Вентаксис? – сказал Каспар.

Печаль оторвала взгляд от Лувиана и приняла решение, надеясь, что оно верное. Молясь, что она ошибается. Она не думала, что выдержит еще одну утрату сегодня.

– Простите, – сказала она принцу-супругу. – Что вы сказали?

– Я оставлю снаружи стражу, – повторил Каспар с добрым взглядом.

– Я буду благодарна.

– Я скажу отцу, что мы уезжаем, – сказала Иррис Печали. – И сразу же вернусь. Ты будешь в порядке? – Печаль кивнула.

Иррис сжала ее руки и вышла с риллянами из комнаты.

Она слушала, как их шаги затихают, допивая напиток, набираясь сил. Она не думала, что Лувиан навредит ей – он спас ее, хотя мог и сам много раз навредить – и она была рада тому, что стражей можно было позвать, если понадобится. Она надеялась, не понадобится. Надеялась, что ошибалась.

Лувиан едва дождался, пока дверь в конце коридора закроется, и сказал:

– Печаль…

– Ты его знаешь, да? Того Сына Раннона. Вы знаете друг друга.

Он не отрицал это, и это его обрекло.

– Он сказал: «Мама гордилась бы». Твоя мать.

– Это не то, что ты думаешь… Это уже не моя жизнь. Я ушел… – Лувиан вскинул руки.

– Какая жизнь? Кто ты? Мы проверяли тебя и ничего не нашли.

– Печаль, прошу, поверь мне…

– Нет! Звезды, пусть люди перестанут мне это говорить. Скажи, кто ты.

– Не могу.

– Тогда скажи, кто он. Откуда ты знаешь Сыновей Раннона?

– Печаль, я не могу. Я прошу тебя довериться мне.

Печаль посмотрела на него. Она доверила ему. Доверила все. Доверяла ему так же, как Иррис, Расмусу и Шарону. И куда это ее привело? Шарон врал ей всю жизнь. Она врала Расмусу, а теперь и Иррис. Ей надоели секреты и ложь.

– Дейн мертва, – сказала Печаль. – Ты знаешь, кто убил ее. Ты защищаешь их, работаешь с ними.

– Я не…

– Молчи, Лувиан. Ты скрываешь человека, который пытался не меньше четырех раз убить меня. Сына Раннона. Я спрашиваю в последний раз: кто это?

Лувиан покачал головой, шевеля губами без звука, а потом посмотрел на нее большими умоляющими глазами.

– Хорошо, но помни, я дала тебе шанс выйти чистым. Я дала тебе шанс, но ты отказался.

– Печаль, не…

– Помогите! – закричала она. – На помощь!

Лувиан развернулся и побежал.

Стражи ворвались в комнату, через миг в их руках были мечи.

– Что такое?

– Вы его не остановили? – она уставилась на них.

– Кого? Мистера Фэна?

Печаль закрыла лицо руками.

– Он сказал идти к вам, – сказал один из мужчин. – Мы подумали, он побежал за подмогой.

– Он знает напавшего, – сказала Печаль.

Без слов один из стражей выбежал из комнаты, другой остался с Печалью.

Она не удивилась, когда стражи вернулись, и их лидер сказал, что Лувиана не нашли.

Путь в Раннон был долгим, но Шарон не позволял останавливаться дольше, чем на замену лошадей и туалет.

– Я хочу для тебя безопасность, – сказал он. – Пока Фэна не схватят, и мы не узнаем, кто он, и как связан с Сыновьями Раннона.

Она не могла спорить, она могла лишь сжиматься в углу кареты, делая вид, что спит, все время обдумывая произошедшее. Она все потеряла. Расмуса, Лувиана, шанс на брата. Себя. Они двигались по Северным болотам, а она смотрела на лица, которые они проезжали, и искала себя.

Судя по лицу Шарона, он знал, что она делает, и это его ранило, но Печаль не давала этому остановить ее. Они направились в район Восточных болот у порта, там жил Арон Дэй, сын Шарона и брат Иррис. Они останутся в поместье Дэй до выборов.

Она вспоминала все знаки, что Лувиану нельзя было доверять так сильно, как делала она. Его отчаянное желание работать, просьба о собеседовании. То, как он спокойно относился к взлому, как он воровал информацию и картину. То, что он никогда не говорил о себе, о своей семье и своем прошлом.

И он молчал о своей связи с Сыновьями Раннона. Из-за этого умерла Дейн.

Она снова и снова жалела, что позвала стражей, а не выдавила из него правду. Она знала лишь, что до выборов пять недель, а у нее ничего не осталось.

– Мы здесь, – сказал Шарон, врата поместья Дэев открылись.

Они закрылись за ними, железо громыхнуло, и Печаль сдалась тьме, что грозила поглотить ее.