Текст книги "Государство Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Я поняла. Фейн Дарсия мне рассказала.

Она не хотела отравлять себя после слов Дарсии, но он протянул ей бутылку. Печаль замешкалась и некрепко взяла ее.

– Жаль насчет твоего отца, – немигающие глаза Расмуса смотрели на нее. – Я бы написал, но лорд Дэй дал ясно понять, что вести от меня тобой не приветствуются. Это не уместно.

В его голосе впервые стало слышно эмоции, но то была горечь, его акцент превращал слова в камни.

– Никто не обвинил бы тебя в выражении соболезнований дочери человека, в доме которого ты жил десять лет.

– Мы послали венок.

Печаль резко вдохнула, забыв об осторожности.

– О, тогда ладно, – он терпеливо смотрел на нее, и ее гнев вспыхнул. – Это была ошибка, – сказала она. – Я должна была понять тогда.

– Тогда спокойной ночи, – он попытался уйти, но Печаль не могла остановиться.

– Расмус. Мы… можем быть друзьями? Ты все еще мне важен, – слова слетели с ее губ раньше, чем она их остановила, и она сразу поняла, что это были худшие ее слова.

– Важен? – его лицо резко лишилось цвета, и ей стало страшно. – Важен? Звезды, почему нельзя ранить меня в сердце и покончить с этим? – он развернулся и зашагал прочь.

– Расмус, прошу, – отчаянно позвала она, зная, что, если он уйдет, она потеряет его навсегда. – Я не это имела в виду. Рас, я пытаюсь… Прошу, выслушай.

Но он шел, и Печаль посмотрела на бутылку в своей руке, попыталась еще раз остановить его.

– Ты забыл Звездную воду, – крикнула она вслед.

Он замер, оглянулся. Свет лампы упал на его профиль, и Печаль выдохнула с облегчением. Теперь она объяснит…

– Оставь. Я-то знаю, как ты любишь экспериментировать со всем риллянским.

Его слова ударили ее, Печаль сжалась, хрипя. Расмус ушел, не оглянувшись.

Эйрлис боролась с ручкой на двери туалета, и Печаль подхватила юбки и поспешила в зал. Дарсия и леди Скаэ ждали ее.

Северные правительницы болтали весь путь до маленького замка, их слова окружали Печаль, она кивала и улыбалась в нужных местах. Она даже осталась в зале и выпила с ними, участвовала, пока леди Скаэ не оставила их.

Они пошли по кроватям, Печаль оставила платье и сумку кучей на полу. Она легла на кровать и смотрела в потолок, сердце разбивалось, пока она думала о правде. Она никогда не мечтала о будущем с ним, не потому что он был риллянином, а она – раннонкой. Не из-за долга. Она знала, что он хотел от нее. Знала, что он годами хотел от нее услышать. Но она не могла. Она не любила его. Не так, как он от нее хотел. Она хотела его, любила как друга, доверяла больше почти всех. Но она не любила его. Она не была уверена, что могла так любить.

«Она принесла лишь печаль», – прошептал голос в темноте.

Это был не голос Расмуса. Этот голос был похож на ее.

Следующим утром она не нашла Лувиана, дверь в его комнату была открыта, а его кровать была аккуратно заправлена. Одевшись и поев, Печаль пошла искать его, но в зале или библиотеке его не было. Она хотела поискать снаружи, но моросило, и она боялась столкнуться с Расмусом. Она не хотела его видеть. Она уже хотела пропустить второй ужин, изобразив, что ей плохо.

Не зная, что делать, она ушла в свою комнату. Она нашла записи Лувиана на столе их зала, вспомнила, что он говорил о размере задания, и решила узнать, может ли помочь.

Записи были не из приятных, и Печаль снова поняла, как мало знала о повседневной жизни Раннона. Дети падали в колодцы, реки, пропадали в лесах довольно часто. Их могли съесть коты пустыни и джунглей, змеи, а в одном случае даже хищные ящерицы с берега Западных болот. Дети уходили утром из дома и не возвращались. Детей забирали из колыбелей, от спящих матерей. Детей видели в последний раз, говорящими со странными взрослыми, берущими их за руку и пропадающими…

Печаль чуть не убрала записи, не желая более. Но заставила себя взять их снова. Это был ее народ. Ей нужно было знать об этом, чтобы помочь, выделить деньги, чтобы накрыть колодцы, выстроить ограду вокруг деревень, где нападали звери. Если она найдет его здесь, это точно будет не Мэл. И она легко справится с выборами и своей жизнью.

Она снова взялась за отчеты.

Лувиан сузил поиски до пропавших детей из Северных болот, и Печаль это понимала. Проще забрать ребенка у границы, чем из глубин Раннона. Она начала вычеркивать их, подражая Лувиану, убирая тех, кто жил не у границы, и девочек.

Печаль так поглотила работа, что она не услышала Лувиана, пока он не заговорил.

– Вот ты где, – сказал он.

Печаль прищурилась.

– Что это значит? Я была тут весь день. Это ты пропадал, Грации знают где.

– Ах, да, ты права. Я загадочно пропадал, – он просиял.

Он сел напротив нее, закинул длинные ноги на стол, снял очки и неспешно протирал их.

Печаль знала, чего он ждет, но игнорировала его.

Лувиан прищурился и вернул очки на место, и хотя она все еще была расстроена из-за Расмуса и отчетов, она чуть не улыбнулась.

«Пять, четыре, три, два… – сосчитала она. – Один».

И Лувиан сказал:

– Ты не хочешь узнать, где я был?

Печаль пожала плечами.

– Уверена, ты мне сам расскажешь, – она улыбнулась.

Он нахмурился.

– Я должен был заставить тебя ждать, но я все же лучше этого. Помнишь, вчера за ужином ты говорила о способностях? И ты сказала, что у них есть реестр для этого. А я сказал, что они для всего делают списки?

– Да… – медленно сказала Печаль, прислоняясь к резному подлокотнику дивана.

– У них есть списки всех посетителей. Потому растерялись из-за Дейн. Ее не было в их списке. И они добавили ее, – он сделал паузу. – Знаешь, кто еще бывал в их списке гостей? Белисс. Ты рассказывала, что королева приглашала ее сюда. Она должна быть в реестре.

– Ты нашел ее? – она уставилась на него. – Правда?

Он кивнул.

– Я пошел вместо угощений вечером искать стража. Я сказал, что в записях может быть ошибка с моим адресом, и он отправил меня в реестр в этом комплексе, чтобы я исправил. Он сказал, что реестр закрыт на пару дней из-за Именования, и на рассвете я пошел туда.

Она растерялась на миг.

– Но если было закрыто… Ты забрался туда? Лувиан! Если бы тебя поймали…

Он улыбнулся, словно сама идея, что его поймают, была глупой.

– Тогда ты уволила бы меня, арестовала и отпустила, сказав, что не знала об этом, и это не было по твоему приказу.

– Я и не приказывала!

– Хорошо. Тебе не нужно врать. А мадам Белисс живет в очаровательном месте с неоригинальным названием Дом у реки в графстве Старсия. Думаю, мы напишем Иррис и задержимся здесь. Немного свернем на пути в Раннон.

– Ты гений, – Печаль потрясенно покачала головой. – Безумный. Но гений.

– О, спасибо. А теперь готовься к ужину. И все время говори мне, какой я гений.

Радость Печали угасла.

27
Поздравления из Раннона

Ужин прошел плавно, Печаль намеренно задержала себя и Лувиана, чтобы все уже сидели, когда они прибыли, и ушли они, как только все закончилось, она сказала, что плохо себя чувствует. Это даже не было ложью: в одной комнате с Расмусом, хоть он толком не смотрел в ее сторону, она ощущала себя уязвимо.

И когда Шарон Дэй появился утром в зале на первом этаже, Печаль чуть не бросилась в его объятия. Она отказалась от приглашения на праздничную охоту с гостями, осталась у себя, чтобы обдумать прошлую ночь. Но все утро к Лувиану прилетали птицы, сделав их гостиную гнездом и кабинетом, и мешали ей сосредоточиться.

Лувиан разложил полученные бумаги в своем порядке, и когда Печаль, решив сделать себя полезной, попыталась взять одну, он убрал листок и сказал ей уйти и не мешать. Через минуту он окликнул ее и сунул отчеты о детях в ее руки.

– Можешь продолжить с этим, – сказал он, прогнав ее и приступив к своим делам.

Она ушла недовольно к себе, но ее выгнали риллянские горничные с тряпками и кисточками, он ворчали, убирая комнату. Библиотека была теперь спальней Рейн, она не могла работать там.

Она устроилась в зале роз с чайником лунозвездного чая и отчетами. Она смотрела их, сердце болело все сильнее с каждым ребенком. И тут она услышала знакомый шорох колес по полу, она подняла голову и увидела вице-канцлера Раннона.

– Шарон, – завопила она, убирая быстро бумаги и пересекая комнату в три шага. Она опустилась перед его креслом. Шарон остановился и обхватил лицо Печали руками.

Он заговорил не сразу, разглядывал ее, кивнул при этом. Они не виделись меньше месяца, последний раз был на похоронах отца, но и она разглядывала его в поисках следов усталости. Она была рада, что он выглядел хорошо: яркие глаза, расслабленный… и он был рад видеть ее, улыбался. Она упивалась этим, ей уже было спокойнее, она была сильнее с ним рядом. А потом поняла кое-что и нахмурилась.

– Вам сюда можно? – спросила она. – Вам ведь нельзя поддерживать меня. Это будет плохо выглядеть.

Шарон вскинул бровь.

– Я прошел заметно, – он взглянул на свое кресло. – И я уже был у Мэла, так что меня не обвинить в фаворитизме.

– Вы пошли к нему первым? – Печаль не смогла скрыть обиду, зависть колола ее.

Выражение лица Шарона Печаль хорошо знала с детства – терпение и раздражение вместе – его тон был с болью, когда он сказал:

– Если бы я пришел сюда первым, мне пришлось бы оставить тебя и идти к нему…

– О, конечно, – Печаль взбодрилась и вернулась на свое место на диване, улыбнувшись, когда дворецкий вышел, чтобы оставить их наедине. – Думаю, мы не можем говорить о выборах? – сказала она, Шарон кивнул. – Тем стало намного меньше, – сказала Печаль, подогнув ноги под себя.

– Я бы хотел услышать, что произошло в Прекаре. В твоей записке было мало подробностей.

– Звезды, Шарон, это было ужасно, – она изложила ему свою версию событий, начав появления мужчин в капюшонах, криков, огня и того, как Мирен Лоза не сразу пошел помогать. Она закончила тем, как Лоза назначил ей стражем командира Дейн.

– Где она сейчас? – спросил Шарон. – Телохранитель не должен работать?

– В библиотеке. Дерин – риллянка, что нас встретила – обиделась, что я привезла стражу, но быстро устроила ее. В библиотеке у нее как спальня. И Дейн нравится. Она – книжный червь. И, как все мне говорят, тут я в безопасности.

Шарон открыл рот для слов, но закрыл его.

– Что? – спросила Печаль.

– Ничего.

– Расскажите, – она хорошо знала его и видела ложь.

Он сжал губы, думая, и сказал:

– Дом, который вы использовали в Северных болотах, был взломан. В ночь, когда ты уехала в Риллу.

Сердце Печали замерло.

– Как это? Иррис была там. Она в порядке?

– Она в порядке, не переживай. Она тоже тут, приехала со мной. Она хотела сразу пойти к тебе, но я попросил дать мне поговорить с тобой первым. Я оставил ее разбирать вещи, и она будет тут через десять минут, а наши вещи так и останутся в сундуках, – он улыбнулся.

Печаль на время повеселела при мысли о подруге, но сразу помрачнела.

– Кто взломал? Вы знаете? И как?

Шарон ответил не сразу.

– Они прошли через твою комнату. Через балконную дверь. Думаю после Прекары, что это Сыновья Раннона.

Его слова заставили ее кое-что вспомнить. Обезьяны на крыше, металл по черепице…

Шарон продолжил, вернув ее в настоящее.

– Иррис не спала, когда это произошло. Она услышала звуки из твоей комнаты, знала, что ты уехала, так что взяла с собой слуг и нож, чтобы проверить. Когда она пришла, никого не было, но дверь балкона была открыта. Замок был взломан. Я приказал починить его и добавить засовы, но, думаю, в Ранноне вам лучше переехать. Куда-то, где безопаснее. Дом может предложить Бейрам Мизил. Или поместье Дэй в Восточных болотах.

– Звезды… – Печали стало не по себе от осознания. Они приходили к ней ночью, зная, что она будет одна. Уязвима. И они хотели навредить, это не угрозы на публике и надписи. Она поежилась и скрестила руки.

– И у меня есть страж, что будет твоим телохранителем, когда ты вернешься, – продолжил Шарон.

– Вообще-то… Она не шпион Лозы, так что я оставила бы Дейн, – сказала Печаль, Шарон вскинул брови. – Она заступилась за меня на мосту, и она обрадуется работе. Плюс, я смогу со временем разобраться со стражей порядка, если они увидят, что я нанимаю их бывших коллег, – Печаль замолчала, когда Шарон поднял руку. – Близко к выборам? – сказала она, и он кивнул. – Простите. Нужно ли сказать Мэлу о взломе? – спросила вдруг Печаль, игнорируя удивление на лице Шарона. – Они могут напасть и на него. Знаю, он сейчас почти как враг, но я не хочу, чтобы его убили в постели, – добавила она, пока он смотрел на нее.

Шарон кивнул.

– Думаю, мы должны. Я поговорю с Артой Бонифацием позже. Но пока расскажи мне о Рилле. Тебе нравится тут?

– Тут красиво, – сказала Печаль. – К еде я еще не привыкла. Порой кажется, что я ем краски, все такое вкусное и яркое. И я познакомилась с Дарсией и леди Скаэ. Думаю, я оставила у них хорошее впечатление.

Шарон посмотрел на нее с предупреждением, Печаль подавила вздох. Это было сложнее, чем она думала.

– Ты видела Расмуса? – спросил Шарон, глядя на нее.

Печаль кивнула.

– Не переживайте. Он ненавидит меня. Даже смотреть на меня не может, – она вспомнила его слова прошлой ночью, ее грудь сдавило от грусти.

– Я не хотел этого, – сказал Шарон. – Прости. Правда, – сказал он, когда она вскинула брови, выдавая скептицизм. – Другие новости есть?

– О, – она вспомнила. – Мы остановились по пути в Керидоге. И заедем потом на юг по той же причине, – она не знала, сколько может рассказать о Мэле, так что посмотрела на Шарона многозначительно.

– Это все?

– Да. Нет, – взгляд Печали упал на отчеты Лувиана. – Лувиан собрал отчеты о детях, пропавших во время…

Шарон дернулся так сильно, что Печаль боялась, что он выпадет из кресла. Ее слова умерли во рту, она потянулась к нему, но он тряхнул головой, сжал подлокотники и глубоко вдохнул.

– Вы в порядке? – спросила Печаль.

Он кивнул, но Печаль не поверила. Хотя выражение его лица не изменилось, он побледнел, на висках и верхней губе выступил пот. Его костяшки были белыми, он сжимал подлокотники.

– Я позову кого-нибудь, – Печаль привстал, но вице-канцлер отмахнулся.

– Нет, – сказал он и повторил сильнее. – Нет. Я в порядке. Просто не по себе стало. Это от долгого пути без нормального отдыха. Что ты говорила? – спросил он. – Что-то про пропавших детей?

– Я принесу вам воды. Может, вы хотите есть?

– Я в порядке, Печаль. Прошу, продолжай.

Она медленно села и ответила после паузы:

– Мы думаем, что Мэл может не знать, что он – самозванец. Тогда его должны были забрать из Раннона маленьким мальчиком. Лувиан думает, мы сможем найти его. Так что мы искали пропавшего ребенка из Северных болот за два года после происшествия.

Шарон сел ровнее в кресле, ладони опустил на колени.

– Как это что-то докажет?

– Мы будем знать, откуда он, – сказала Печаль. – Мы узнаем, кто его родители, кто он на самом деле.

«Я узнаю, кто он, – подумала Печаль. – Узнаю».

Он посмотрел на ее отчеты.

– А потом? Если ты найдешь подходящего ребенка? Что тогда? Придешь к родителям и скажешь, что их сын жив, но считает себя сыном канцлера?

Печаль не понимала, почему он злится.

– Да, конечно. Это поможет нам доказать, что он – самозванец. Если он похож на них, если они узнают его…

– Твой отец узнал его, – резко сказал Шарон. – Твой отец поверил, что это его сын. Кто не хотел бы поверить? Они увидят то, что захотят, как Харун. И тебя обвинят в саботаже ради победы на выборах.

– Я делаю это ради выборов. Если я узнаю, что он…

– Тебе стоит сосредоточиться на победе, – рявкнул Шарон.

Так говорил Лувиан, но сейчас слова звучали как атака. Обвинение. Печаль не смогла придумать ответ.

– Думаю, мне пора, – сказал Шарон.

Рот Печали раскрылся.

– Вы уходите?

– Я устал от пути и боли, – он кивнул на ноги. – От этого я раздражителен, – он выдавил улыбку, но Печаль не ответила.

Он убрал тормоза и повернул кресло.

– Я отдохну час-другой, увидимся днем на Именовании.

Печаль встала, чтобы проводить его, но он покачал головой.

– Нет, оставайся. И лучше брось эти глупости, – он кивнул на отчеты. – Я поговорю с Лувианом Фэном об этом. Думайте о кампании.

Он сжал колеса кресла и покатился вперед, а Печаль смотрела ему вслед.

Она еще не видела его таким злым, он еще ни разу не сбивался, даже когда ее бабушка умерла, даже когда Алисса умерла. Даже когда появился Мэл или умер Харун. Впервые в жизни она сомневалась в своем наставнике, что был ей как отец, вырастил ее, учил и защищал.

Потому что она не верила его. Он не устал, ему не было больно. Даже если так было, не это повлияло на его поведение.

Печаль не гордилась своим умением врать, но она ощущал и когда другие не искренни.

Печаль была уверена, что Шарон что-то скрывает от нее. И он боялся.

28
Благословения и проклятия

Но у Печали не было времени понять, почему. Как только Шарон ушел, вернулись Дарсия и леди Скаэ с румяными щеками и улыбками от утренней езды.

Дарсия села рядом с Печалью, которая едва успела убрать бумаги с пути.

– Ах, Печаль… это было чудесно, – Дарсия взяла напиток из рук дворецкого и села. – Почти так же хорошо, как охота дома.

– Но не совсем, – согласилась леди Скаэ.

– Точно. Лошади не так хороши для езды, как лоси, – сказала Дарсия.

– Лоси? – спросила Печаль.

– Как олень, но крупнее. Намного. И быстрее, – сказала Дарсия. – На них мы охотимся на диких оленей, тюленей, белых медведей и так далее.

Печаль втянулась в разговор об охоте северных жителей, радуясь, что женщины рассказывали ей об их традициях, о зверей, который убивали для еды, шкур и костей, пытаясь отвлечься от случившегося с Шароном. Она не хотела сомневаться в нем, не хотела думать, что у него есть секреты. Вокруг было столько секретов, что она редким могла доверять.

Отвлечение сработало, и Печаль это поняла, когда Иррис вбежала в комнату, извиняясь, что задержалась.

Печаль запищала при виде нее – она скучала, хоть они не виделись всего три дня. Иррис крепко обняла ее, и Печаль ответила.

– Я так рада, что ты здесь, – зашептала Печаль подруге на ухо. – Ты в порядке? Шарон сказал, в дом ворвались, а ты была там.

– Я в порядке. Правда. Как ты? Какие новости?

Печаль знала, что Иррис говорит не только о Сыновьях Раннона и произошедшем на мосту, но и о Расмусе, и о том, что они с Лувианом нашли в Керидоге.

– Я все тебе расскажу. А ты расскажешь мне больше о…

Дарсия кашлянула, забавляясь.

– Простите, – сказала Печаль, отпустив Иррис и буркнув ей на ухо. – Позже.

Печаль познакомила подругу с женщинами, и они втроем рассказывали Иррис, что та упустила, замолчав, когда на пороге появился Лувиан в бирюзовом костюме и напомнил им, что через полчаса они отправляются на церемонию Именования.

Именование проходило на окраине комплекса в здании, что, по мнению Печали, не мешало бы убрать. Оно выглядело как дикая и непослушная сестра других зданий Риллы, серый камень был потертым, обсыпался, плющ покрывал стены, как хотел, а не ухоженным полотном. Части обваливались и были перекрыты веревками, чтобы не пускать людей. И когда они приблизились, Печаль поняла, что в нем особенного.

– Замок Адавера, – прошептала она скорее себе, чем Иррис или Лувиану, когда они вышли из кареты.

Это были развалины дома первого короля, это место он делил с женой-раннонкой, пока она не сбежала. От огромного замка осталась только эта крепость, и даже тут отсутствовала часть крыши.

– Почему они не пытаются починить его? – спросила Печаль Лувиана.

– Все должно разрушаться, – отметил голос, Печаль оглянулась и увидела рыжеволосого риллянина, что пил с Расмусом и Эйрлис Звездную воду на ужине. – Это естественно. И хорошо порой это помнить. Гарсель Аргус, – он протянул руку. – Или барон Аргус, если официально. Но не стоит. Мы еще не познакомились. Вы – Печаль Вентаксис, да?

– Да, – ответила Печаль, взяв его за руку. – Рада знакомству.

– Взаимно, – он повернулся к Иррис. – Вас я за ужинами не видел, да? Или я напился и не помню?

– Нет, я прибыла этим утром, – она улыбнулась. – Я Иррис Дэй. Раньше я сидела в Йеденвате за Восточные болота.

– Конечно. Зовите меня Гарсель, мисс Дэй.

– Тогда зовите меня Иррис, – она улыбнулась, Гарсель поднес ее ладонь к губам.

Иррис не позволила и осторожно убрала руку, заставив его пожать ей руку.

Барон не расстроился. Он поприветствовал Лувиана, и Печаль решила оставить их, обвив руку Иррис.

– Идем, – сказала она. – Найдем хорошее место.

– Мне лучше дождаться отца, – виновато сказала Иррис. – Он странно себя вел, когда пришел от Мэла и тебя. Он был в порядке, когда ты его видела?

Она не знала, что ее заставило, но Печаль кивнула, и Иррис пожала плечами.

– Может, это от пути. Мы ехали ужасно долго, а ему каждый раз нужно полагаться на тех, кто вытащит и внесет в карету. Я потом приду к тебе. О, и мы подготовимся к ужину вместе, – пообещала Иррис, Печаль оставила ее и поспешила догнать болтающих Лувиана и Гарселя.

Печаль думала, что Гарсель сядет со своими, но он был рад остаться с ней и Лувианом. Она увидела Мэла и Арту справа, Дарсия и леди Скаэ были в двух рядах за ними. Она повернула туда и села за мужчиной, чья кожа была на пару оттенков темнее, чем у нее: герцог Меридеи.

Он повернулся, когда она села, и протянул руку.

– Мисс Вентаксис, рад вас, наконец, встретить.

Его раннонский был безупречен, и она снова устыдилась своего незнания языков, что усилилось, когда Лувиан улыбнулся и сказал:

– Дирниша сула раллиа метер. Рад знакомству.

Он повернулся к Печали, улыбаясь, и она повторила его фразу, к радости герцога Меридеи.

– Ах, вы говорите на мерском, – просиял он.

– К сожалению, нет, – сказала Печаль. – Я повторила за другом. Но я надеюсь научиться в ближайшее время.

Краем глаза она уловила довольный кивок Лувиана.

Женщина рядом с герцогом, ее короткие волосы были почти как у Дейн, ложные серьги украшали ее уши, повернулась, и Печаль так же поприветствовала ее, получив широкую улыбку от нее.

– Моя супруга, леди Йола, – представил герцог спутницу. – Это мисс Вентаксис.

– Прошу, зовите меня Печаль.

– Конечно, Печаль. Надеюсь, мы поговорим еще за ужином, – сказала она, повернулась к мужу и перешла на быстрый мерский.

Отношения между Ранноном и Меридеей были напряженными после отказа Меридеи быть на стороне их соседей во время Вечной войны. Печаль знала от бабушки, что Робен ударил по ним за это, а Харун, конечно, не старался исцелить раны. Но, похоже, герцог и его супруга не хотели держать обиду, и Печаль отметила, что нужно отыскать их вечером.

Лувиан извинился, и Гарсель ушел с ним, оставив ее одну. Печаль осмотрела зал. Стены были голыми, местами их покрывал мох, и пол был в листьях, словно природа пыталась забрать здание себе. Было просторно, стояли ряды деревянных скамеек с широким проходом между ними. Печаль узнавала уже многие лица, кивала и улыбалась тем, чьи взгляды ловила. Впереди был маленький алтарь, где стоял только серебряный или оловянный кувшин и большая каменная чаша. Мэл обернулся и поймал ее взгляд. Они обменялись улыбками, Печаль вспомнила взлом. Она должна была проверить, что ему сказали, это было справедливо. Он бы сказал, окажись на ее месте.

Она заметила вице-канцлера Раннона подальше, для его кресла освободили место, Иррис была рядом с ним, говорила с высоким мужчиной в костюме астрийцев. Шарон смотрел напряженно вперед, и Печали показалось, что он избегает ее взгляда. Она нахмурилась, пытаясь поймать его взгляд. Он немного пугал ее.

Движение сбоку заставило ее обернуться, но вместо Лувиана рядом сел Гарсель, рыжеволосый риллянин.

– Начинается, – сказал он, и после этого Веспус с Афорой, а за ними и Расмус с Эйрлис, прошли по центру и заняли места спереди. Печаль проводила Расмуса взглядом, злясь, что ее кожа пылает от смущения.

Затем по сигналу, который Печаль упустила, все повернулись к дверям, Мелисия и Каспар вошли в зал. Они были в белом, а ребенок на руках Мелисии – в золотом. Они медленно шли по проему, а у алтаря появился священник в голубом. Мелисия вручила ребенка священнику, и тот быстро заговорил на риллянском. Печаль не пыталась следить за словами, а сосредоточилась на ощущении и красоте церемонии.

Она была удивлена зависти, когда увидела, как бережно они обходились с ребенком, словно она была самым дорогим в мире. Вела бы себя так с ней мать, если бы выжила? Может, она полюбила бы дочь, когда боль от родов прошла бы, и пожалела бы, что назвала ее Печалью.

Священник брызнул на малышку чистой водой из миски, заговорил в последний раз и сказал:

– Аралия.

Почти все в комнате ответили:

– Арвентис, Аралия.

– Добро пожаловать, Аралия, – перевел Гарсель, склонившись.

Печаль не сказала ему, что это слово она знала.

– Красивое имя, – прошептала она вместо этого.

– Да. На раннонском оно было бы похоже на «та, что летает выше всех и поет краше всех».

– Как птица?

– Наверное, – пожал плечами рыжеволосый барон.

Они встали, когда Мелисия и Каспар пошли по проходу с названной дочерью, за ними следовали Эйрлис, Веспус, Афора и Расмус. Печаль смотрела на ручку, машущую из одеял в руках Мелисии, а потом повернулась к Гарселю, когда Расмус поравнялся с ними.

– Что теперь? – спросила Печаль у барона.

– А теперь малышку Аралию благословят те, кого выбрали Ее величество и принц-супруг.

– Благословят? – Печаль заговорила, чтобы отвлечься от Расмуса, но теперь ей было интересно. Она не знала о благословениях.

Комната начала пустеть, не приглашенные на эту часть церемонии хотели найти вино и выпить за здоровье Аралии, и Гарсель махнул ей идти за толпой наружу.

– Да. Ты знаешь, что у некоторых риллян есть способности? – спросил он, ведя ее к столу, накрытому под большим деревом. Там были полные бокалы. Печаль взяла один и протянула ему, другой взяла для Лувиана, но увидела, что его угостила Дарсия, так что оставила бокал себе. Гарсель нашел для них место в стороне от толпы, у двери.

– Да, конечно.

– В Рилле есть традиция просить тех, чьи способности тебя восхищают или достойны, благословить ребенка в надежде, что хорошая способность будет и у малыша, – он сделал глоток вина. Печаль – тоже. – Конечно, все работает не так. Нынче способности есть у одного риллянина из семи, и это не поддается логике. Отцы без способности могут иметь детей с силой, а у близнецов может один быть со способностью, а другой – без, – он оглядел комнату. – Вот, смотри.

Печаль посмотрела, куда он указал бокалом. Афора стояла с Веспусом, а с ними был мужчина, что был и на мосту месяцы назад. Ее брат Мелакис.

– Близнецы, – продолжил Гарсель. – У девушки есть дар, а у брата нет. Но их благословляли одни люди, рожали одни родители. У нас нет дискриминации, но способности порой влияют. Мелисия сказала бы иначе, но кто будет перечить королеве? Нет, она хороша, но некоторых из нас ценят меньше в особых кругах, если у тебя нет способности.

Он посмотрел на Эйрлис, стоящую с Расмусом, они старались незаметно наливать себе что-то из фляги. Явно Звездную воду. Они чокнулись бокалами и выпили, Эйрлис поймала кубик льда, улыбнулась кузену, и тот улыбнулся в ответ.

Печаль смотрела, а Эйрлис провела ладонью по спинке стула, оставляя слой кристаллов льда. Она управляла холодом, как поняла Печаль. Не самая полезная сила в стране, граничащей на севере со Свартанским морем, но летом пригодиться могла.

Печаль посмотрела на Гарселя, на его лице была тоска то ли из-за девушки, то ли из-за ее способности. Он отмечал, что у него способности нет.

– Удивительно, что Ее величество не выбрала лорда Корригана и его сына для благословления Аралии, ведь это их семья, – осторожно сказала Печаль.

Гарсель нахмурился.

– Исцеление – не самый нужный дар. Есть таблетки и зелья, что могут убрать боль, как Расмус.

Печаль поняла, что он ревновал. Ему нравилась принцесса Эйрлис.

– Нет, – продолжил Гарсель. – Ее величество и принц-супруг выберут старательно, кто будет давать благословения, и это не будут Расмус или его отец.

Печаль старалась отвечать ровно:

– Правда? Наверное, потому что лорд Веспус только наполовину брат Мелисии? А Расмус – наполовину кузен?

– Не в том дело, – отмахнулся Гарсель. – Родственники не будут благословлять Аралию. Это политика, мисс Вентаксис, вы должны понимать это в своей ситуации. Дело в виде и значении. Их выбор покажет, кто у них в фаворе, и какие качества им нравятся. Расмус бросил работу в вашей стране и ушел без предупреждения. Королева не рада этому.

Грудь Печали сдавила вина. Из-за нее Расмус был теперь не в фаворе. Но Гарсель упомянул и Веспуса. Было ли это из-за фермы альвуса, или была другая причина? Мелисия подозревала, что хотел получить ее брат с Мэлом в Ранноне?

– Да, – ответила она. – Но что сделал лорд Веспус?

Гарсель пронзил ее взглядом, но ответ заглушили фанфары, Мелисия, Каспар, ребенок и трое риллян покинули развалины и вышли к ним во двор. Гости захлопали, а Печаль смотрела на трех риллян: женщину с белыми волосами от старости, гордой девушкой, что ловила взгляды окружающих, и юношу, что был в восторге и ужасе одновременно, его бледная кожа то краснела, то белела, пока он смотрел на королеву и хлопающую толпу.

Аплодисменты утихли, Мелисия заговорил на риллянском, а потом на остальных языках:

– Теперь мы вернемся в комнаты для отдыха и личного празднования перед балом. Мы ждем вас там, – сказала Мелисия в конце на раннонском, перебрав все языки гостей.

Королевичи, включая Эйрлис, ушли, и Гарсель заметно помрачнел.

– Увидимся на балу, – он пошел за ними, присоединился к группе веселых риллян.

Печаль искала взглядом Иррис, но не могла увидеть ее. Лувиан появился рядом с ней со странным видом.

– Ты видел Иррис? – спросила Печаль.

– Она говорила до этого с Расмусом. Может, ушла готовиться к вечеру.

Печаль моргнула. Иррис ушла бы без нее? Что сегодня с Дэями?

– О. Где ты был? – спросила она. – Опять куда-то пробрался?

– Как ты смеешь порочить мое доброе имя? – ответил Лувиан. – Нет, я поговорил с Шароном Дэем. Я пошел в уборную, а пришел, когда все началось, так что я сел рядом с ним и попал. Он не рад мне. Я бы даже сказал, что он в ярости. Мне не заплатят за то, что я трачу твое время на поиски.

Печаль выругалась. Она хотела предупредить его насчет Шарона, но забыла.

– Прости, – сказала она.

Лувиан посмотрел на нее.

– Он ошибается. Не полностью. Мало найти, кто такой Мэл, мы это знаем. Но если мы найдем Белисс, и она признается, что украденного ребенка дал ей Веспус, этого хватит. И ему будет куда уйти потом. Если у нас будут сведения о пропавшем ребенке и признание Белисс, этого хватит.

– Думаешь, стоит дальше искать в отчетах?

Лувиан кивнул.

– Но лорду Дэю не говори, – добавил он. – Он ясно дал понять, что против.

Она прищурилась от подозрений.

«Почему?» – не понимала она. Его настойчивость не имела смысла. Что с того, что она листала утром списки? Ей было нечем заняться. Почему он хотел, чтобы они перестали там искать.