Текст книги "Дочь Пожирательницы грехов (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

* * *

Я дремала, сидя на полу, мысли путались, Спящие принцы, гончие и боги смеялись надо мной во снах. Я видела беловолосого мужчину в короне, кланяющегося богине в черном. Бог с дудочкой играл, пока собака пыталась ухватить его за ноги, над ним падали звезды. Я проснулась резко, глядя на стены темницы.

На первой охоте по возвращению Мерека он спрашивал у матери про медальон, монету из Таллита. Он сказал, что там дудочник, а они изменила изображение, чтобы оно было лормерианским. Но я видела его на медальоне. Он не был стерт, там был дудочник с тремя падающими звездами над ним. Что Лиф говорил о светилах? Я не подумала переспросить. Могло ли это быть связано с падающими звездами?

Моя кровь стала ледяной.

Не падающие звезды. Кометы. Я видела их в ночь, когда умер Дорин, три кометы пылали в темноте. Три кометы. Три звезды на медальоне.

А потом в день охоты мы с Димией слышали музыку во дворе, а Лиф – нет. Дудочку.

После этого Димия пропала.

Димия ушла из-за музыки? Последовала за Вестником?

Лиф говорил, что в старых версиях сказки Спящего принца можно было разбудить навеки, если привести к нему девушку, пока в небе эти звезды. И что Вестника призывают предметом, если кто-то знает, что это, и как это сделать. У королевы был медальон с дудочником, которого раньше там не было, но теперь он точно был здесь с нимбом из звезд.

Медальон был тем предметом.

Королева призвала Вестника.

Глава 22:

Я встала, принялась расхаживать по темнице, платье зловеще шуршало по соломе. Гончая натянула цепь, услышав движение, но я не думала об этом, мне было не до этого.

Я была уверенна, и это придавало сил, кожу покалывало. Она призвала Вестника, и он пришел. Потому она опустошила замок. Она думала, что я все еще в башне, мне не сбежать. Она призвала его, зная, когда кометы будут в небе. У нее были люди, что отслеживали небесные явления, пути Нэхт и Дэга по небу. Она организовала охоту, чтобы забрать мужчин и леди, оставив слуг на растерзание Вестнику.

Я закрыла руками лицо, подавив стон. Димия мертва. Бедная Димия. Но хуже было, то, что если версия сказки про кометы правильна, то Спящий принц мог проснуться. Зачем? Зачем он ей? Если ей нужен Мерек, а не престол Таллита.

Я ходила по темнице, игнорируя собаку, а та рвалась на цепи ко мне.

– Мерек! – завопила я, колотя кулаками по прутьям, а потом и ладонями, когда стало слишком больно. – Мерек! Позовите принца… короля! Прошу! Кто-нибудь? – я кричала, пока не сорвала голос, руки болели. Никто не ответил. Я не знала, есть ли тут кто-то, кроме меня. Собака перестала нападать, она смотрела на меня, и взгляд говорил, что слишком поздно. Я в отчаянии опустилась на пол, сжалась, дрожа, но не от холода.

* * *

Я, наверное, спала, потому что, когда открыла глаза, Мерек стоял передо мной один и смотрел сквозь прутья. Гончая тихо сидела рядом с ним, Мерек держал в руке ее цепь. Я не слышала, чтобы они двигались, это пугало меня сильнее пустого взгляда Мерека. Мы молчали, в горле пересохло от ужаса, что он откроет дверь и впустит зверя. Он пропал из виду, мне стало еще страшнее, но он вернулся без собаки.

– Ты звала меня, – сухо сказал он.

Я встала, тело болело после сна на каменном полу.

– Мерек… Ваше величество, королева призвала Вестника, – я была удивлена спокойствию своего голоса.

Он вскинул бровь.

– Прости?

– Королева призвала Вестника из Таллита. Сына Спящего принца. Она призвала его и забрала одну из горничных, Димию, которую вы посылали найти меня в день, когда умер Дорин. Ее забрал Вестник. Спящий принц проснулся.

– Я и не думал, что ты окажешься безумной, – печально сказал он.

– Нет! Послушайте меня. Медальон, что вы дали королеве, монета из Таллита, была чистой на охоте, помните? Вы спросили, где дудочник и звезды, а она сказала, что убрала их. Но теперь там есть картинка. Я видела, когда она нашла меня. Там был дудочник.

Мерек отвел взгляд с отвращением.

– Как это понимать, Твайла?

– Она призвала дудочника! В ночь перед последней охотой в небе были кометы. Говорят, если они будут на небе, когда призовут Вестника, то сердце, которое съест Спящий принц, пробудит его. Она призвала его, опустошила замок, а он пришел и забрал Димию. Она разбудила принца.

– И ты позвала меня из-за этого? Рассказать детскую сказку? Ради богов, Твайла, может, хватит? Разве я мало страдаю? Я потерял из-за яда отчима, а моя суженая оказалась… Я пришел сюда не за этим.

– Тогда зачем? – спросила я.

– Я думал, что… у тебя есть объяснение. Что ты поможешь мне понять.

Вдруг мои глаз наполнились слезами. Я смотрела на него и видела, что он выглядит старше, уставшим. И я понимала, что он пришел, потому что хотел объяснения, чтобы поверить. Он хотел меня простить.

– Мер… Ваше величество, мне жаль. Я бы не хотела вас ранить, – тихо сказала я.

Он склонил голову.

– Хочу знать, когда это началось.

– В день перед Предсказанием, – тихо сказала я. – В день охоты.

– Ты его любишь?

– Да, – прошептала я.

Он моргнул и поджал губы. Медленно он опустился на пол, сел перед решеткой, скрестив ноги, как мальчик. Будто простить его должна была я. Я чувствовала на себе груз старой жизни, дочери Пожирательницы грехов, дарящей успокоение.

– Я еще могу жениться на тебе, – он не смотрел на меня, он глядел на лодыжки. – Если мы скажем, что он заставил тебя… – он замолчал.

Я тоже села и взяла его за руку, снова чувствуя, что извиняется он. Он не отпрянул, я заговорила:

– Мерек, он не заставлял, – сказала я нежно.

– Придворные этого не знают, – быстро сказал он. – На суде можно сказать, что он напал на тебя. Я смогу тебя простить, и мы оставим это и будем вместе.

– А если я откажусь?

– Тогда тебя приговорят к смерти.

– Выйти за тебя или умереть? Как я должна ответить?

– Скажи, что выйдешь за меня, – уголок его губ приподнялся.

– О, Мерек, – сказала я, забывшись. – Ты не заслужил такой жизни. Тебе не нужна невеста, что вышла за тебя, чтобы спасти себе жизнь.

– Знаю, но я хочу себе такую невесту. Я всегда хотел тебя, – сказал он и выглядел так печально, что я хотела сказать «да». Но не могла, и он увидел это по глазам. – Тебя будут осуждать за разрыв помолвки, – сказал он, не глядя на меня. – Это измена, потому что я принц. Но страж будет наказан на цареубийство.

– Цареубийство? Но он не убивал короля, ты это знаешь! Это была она, ты сам…

Мерек перекрикивал меня:

– Думаешь, мне есть дело? Думаешь, мне важно, по какой причине они его убьют?

– Но это все она. И она выйдет за тебя, когда убьет меня и Лифа. И соглашение с Трегелланом…

И тут я поняла весь план королевы.

– Мерек, послушай меня. Она призвала Вестника и отравила короля, чтобы добраться до Спящего принца, последнего из королевской семьи Таллита. Она хочет себе алхимика. Она хочет заставить его делать для нее золото, чтобы, когда она казнит Лифа и начнет войну с Трегелланом, оплачивать так войну. Ты слышал ее, она сама сказала, что это война, а ты сказал, что Лормере войну не вытянуть. Но с алхимиком это возможно. Мерек, она это планирует сделать! Она хочет сделать его своим алхимиком. Спроси брата Димии – у нее есть брат – Таула! Его зовут Таул! Он скажет тебе, что не знает, где она! Она бы ушла, не поговорив с братом? – я чувствовала верность своих слов, чувствовала это костями.

– Хватит, Твайла, – он поднялся и отвернулся.

– Мерек, прошу! Выслушай!

Он оглянулся на меня, со злостью поджав губы.

– Я услышал достаточно, – сказал он. – Твой суд завтра на рассвете. Прощайся со всем дорогим, – он склонил голову и ушел, оставив меня на полу. Я ждала, пока он точно уйдет, а потом у меня потекли слезы.

* * *

Время шло, без солнца я не знала, когда будет рассвет, пока шаги не послышались у моей темницы. Я проснулась и встала, впилась в прутья. И судорожно вдохнула, когда два стража подошли к темнице, у одного был факел, у другого – ключи. Дверь распахнули, один из стражей махнул мне выходить.

Я медленно вышла. Я думала всю ночь и знала, что делать. Я должна рассказать двору о плане королевы. Даже если это меня не спасет. Может, кто-то прислушается и остановит ее. Стражи завели руки мне за спину и связали. Я не успела помешать, мне завязали рот вонючей тряпкой. Я пыталась кричать, но кляп работал, слышались лишь приглушенные вопли, никто не понял бы их. Они тащили меня под локти, хотя старались не касаться моей кожи, и я не знала, хочет ли королева до последнего скрывать правду о Донен.

Они вывели меня из подземелья в главный зал. Свет снаружи был тусклым, рассвет, и сердце колотилось о ребра. Все было потеряно.

* * *

Двери главного зала открыли, когда мы приблизились, меня ввели внутрь. Как на суде леди Лорель, скамейки стояли рядами, все лицом к помосту, где сидели королева и Мерек. Королева старалась выглядеть мрачно, но блеск глаз выдавал ее. Рядом с ней Мерек выглядел так, словно ему было незачем жить, лента сбилась на его плече и сидела на нем криво, его волосы были растрепаны вокруг бледного лица. Я не знала, что он будет делать, когда мы с Лифом погибнут, и план королевы будет выполнен.

Меня заставили встать перед помостом, я услышала сзади звуки борьбы, я обернулась и увидела, как втащили Лифа. У него тоже был кляп, глаза были с синяками, опухшими. Казалось, он едва мог стоять после избиений, я двинулась к нему. Страж оттащил меня обратно, я могла лишь смотреть, как Лиф старается выпрямиться, пока стражи отпустили его.

– Печальный день для Лормеры, – сказала королева, не выглядя печально. – Я знаю печаль. Я потеряла дочь и двух мужей. Но это не сравнить с опустошением, что я ощутила, узнав, что девушка, которую мы знали как Донен Воплощенную, была в постели со своим стражем.

Лиф смотрел на меня с печалью, придворные шумели.

– Как? – раздался один голос, другие кричали. – Боги! Донен! – кто-то взвыл, и все эхом скандировали. – Донен, Донен, Донен, – и я не могла терпеть этого.

Королева с триумфом смотрела на меня, а потом заговорила поверх шума.

– Знаю, это больно – узнать, что мы верили самозванке, сложно поверить в такое ужасное предательство, но мы должны. Мы свидетели. Я нашла их обнаженными в ее комнате почти сразу после погребения короля. Она предала принца и всех вас. Всех нас. Но это не хуже всего. Ведь она спала с тем, кто убил короля!

Гудение заполнило комнату, словно гром, придворные говорили между собой, я качала головой, пыталась снять кляп, чтобы сказать им правду.

– Вы видели, как король упал на пиру. Его отравили. Он умер в агонии через несколько часов. Потому что этот трегеллианец, – она указала на Лифа, – отравил его. Он – шпион, и если бы я не застала его в кровати с Твайлой, он точно отравил бы и меня, и принца. И он каким-то способом смог обойти ее яд. У трегеллианцев есть такие умения. И хотя мне больно так говорить, я не могу быть уверена, что она не связана с его планом. Что она не подтолкнула его на это, предложив в оплату себя, чтобы он нашел противоядие и совершил убийство.

Лиф молчал, с ненавистью глядя на королеву, и я знала, что он все усложняет, не пытаясь отбиваться. И делала это за него, кричала в кляп, пыталась вырваться из хватки стражей.

Мерек, что до этого смотрел на дверь, ударил рукой по столу, заставив молчать двор и меня.

– Твайла, к чему сейчас наигранность? – медленно сказал он, глядя на меня.

Что-то похожее он ведь говорил, когда я пела для его отчима?

Хорошо провести день без наигранности, да?

Я смотрела на него, и он отодвинул ленту, показывала маленький золотой цветок на груди. Одуванчик. Потому лента топорщилась, он старался скрыть его. Он моргнул, глядя на меня, и я поняла.

Он мне поверил.

– Это суд, – продолжил Мерек. – Не выступление. И мы будем вести себя соответственно. Приведите первого свидетеля, – сказал он, королева помрачнела.

– Кого?

– Первого свидетеля. Я вызвал врача из Трегеллана, чтобы он провел экспертизу. Я не позволю никому сказать, что мой суд был несправедливым. Я могу быть милосердным.

Я улыбнулась под кляпом.

– Нет! – королева встала. – Он будет защищать человека своей страны. Все они против Лормеры. Мерек, я не позволю.

Лиф потрясенно посмотрел на меня. За мной ерзали придворные, королева тоже слышала их бормотание. Она постаралась унять их взглядом, но не вышло, она это видела. Она громко вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Ведите свидетеля. Но помните, – сказала она придворным, – свидетель не бесстрастен.

Стражи открыли двери и впустили небольшого мужчину с темной кожей и короткими черными волосами. Он поклонился королеве и Мереку и задумчиво посмотрел на нас с Лифом.

– Врач, у меня не осталось тела для обследования, но все в этой комнате видели, как мой отчим упал. А потом он умер. Я назову симптомы и хочу, чтобы вы поставили по ним диагноз. Это возможно?

– Да, Ваше высочество, – сказал врач.

– У отчима вдруг ослабели ноги. Он не мог управлять ими, не мог стоять и идти без помощи. Слабость растеклась по всему телу, он не мог потом и говорить. А вскоре после этого он умер.

Врач кашлянул, кивнул и заговорил:

– Ваше высочество, похоже, это связано с его мозгом, – королева подалась вперед, врач отпрянул на шаг. – Ток крови в мозг был нарушен, и это помешало управлять конечностями. Тело его не слушалось. А он умер, потому что кровь не текла туда, куда должна была.

– И откуда берется эта болезнь? – спросил Мерек.

– Обычно, – сказал врач, все задержали дыхание. – Это может случиться со всеми.

– Ложь! – завизжала королева. – Это был яд!

– Вряд ли он ошибается. Он врач. И вы хотите сказать, что смерть была естественной? – Мерек повернулся к трегеллианцу.

– Да, Ваше величество.

– Я принимаю ваш диагноз.

– Это абсурд, – сказала королева. – Яд из Трегеллана – мускусный корень – парализует нервы, приводит к удушению. Шести или восьми листьев хватит, чтобы одолеть взрослого мужчину. Этот трегеллианец, – она указала на Лифа, – использовал его на короле, а он, – она махнула на врача, – помогает его прикрыть.

– Откуда вы знаете об этом корне, матушка? – тихо спросил Мерек. Все замерли. – Откуда вы знаете, что он причиняет паралич и удушение? Странные слова для той, что не разбирается в медицине.

Он поймал ее.

Королева молчала слишком долго.

– Травник Ральф показывал мне одну из книг. Я спрашивала его о симптомах, он подтвердил мои страх. Отсюда и слова. Я цитировала.

– Покажите медальон.

– Что?

– Покажите мне и двору медальон.

– Мерек, сейчас не время… – Мерек схватился за цепочку, вытащил медальон из ее корсета. Королева пыталась отойти, но Мерек не отпускал, и ей пришлось стоять, цепочка впивалась в ее белую шею, пока сын разглядывал медальон.

– На охоте, когда я вернулся, вы сказали, что убрали рисунок, чтобы было похоже на лормерианский, – он показал всем дудочника там. – Лорд Беннел спросил, нашел ли я Спящего принца. А потом он погиб, якобы оскорбив Твайлу. Так ли это было, матушка? Или тебя разозлили его слова о Спящем принце, которые услышали все?

– В чем дело? – прошипела королева. – Ты выжил из ума? – она отпрянула, Мерек отпустил медальон и холодно смотрел, как он падает на ее платье.

– Я отправил в Таллит отряд. Они вернутся через месяц и скажут, лежит ли в развалинах замка тело горничной. Я предупредил стражу, они закроют замок, если существо в древней одежде придет за госпожой. Травника, что ты держала под замком, забрали на допрос, твои комнаты обыскивают. Я вызываю второго свидетеля, леди Твайлу, – он повернулся к придворным.

Они не молчали. Я слышала, как люди вскакивали на ноги, чтобы увидеть меня, обвиняемая превратилась в свидетеля. Страж, что держал меня, снял повязку с моего рта. У него было такое же лицо в форме сердечка, как у Димии. Таул.

Я ощутила на себе вес взглядов.

– Твайла, будь добра, расскажи всем о своих открытиях, – сказал Мерек.

Королева была удивлена, я заговорила громко и чисто, мой певучий голос звенел в комнате.

– Вы призвали Вестника, – я смотрела на королеву, слова стирали ухмылку с ее лица. – Кулон – предмет для его призыва, вы сделали это в ночь, когда в небе были три кометы. А на следующий день увели всех из замка, чтобы он сделал работу. Я видела, как он очаровал горничную, – ее челюсти сжались, я медленно продолжала, вонзая в нее слова, как ножи. – В ночь, когда принц сообщил, что у нас будет свадьба, вы отравили короля и попытались обвинить в этом моего стража, чтобы начать войну с Трегелланом. Вы хотите, чтобы Спящий принц стал вашим алхимиком, чтобы у вас было золото для войны. Для новой Золотой эпохи Лормеры, – я опустила часть о ее желании выйти за Мерека, и он благодарно посмотрел на меня.

Все молчали, когда я допела. Реакция была лучше, чем на пение.

Заговорила королева:

– Думаешь, придворные поверят детским бредням потаскушки? Это сказка. Все знают, что Спящий принц – сказка.

– А Донен Воплощенная? – парировала я. – Они знают, что и это сказка?

Все напряглись, я это ощутила.

– Богохульство, – прошипела королева.

– Нет никакой утравы. И Предсказания. Я никого не убивала, – сказала я. – Все изобрели вы. И вы знаете это, и Мерек, и Ральф. Из-за этого умер Тирек. Лиф не делал противоядия от утравы, потому что утравы нет. И я никогда не была ядовитой. Все это ложь, всегда было ложью. Признайте это.

Вой гнева двора оглушал, но все равно было слышно вопли королевы:

– Ты бредишь. Ты могла обмануть моего сына, но не всех их. Мой народ… – королеву прервал страж, который сообщил, что король умер. Он взбежал в зал с флаконом. Все замолчали, атмосфера была угрожающей.

– Простите, сир, – он остановился перед Мереком, проигнорировав королеву. – Это нашли в шкафу королевы, в ее шкатулке, – он держал флакон, такой же, из которого я пила на Предсказании.

Мерек кивнул, чтобы тот передал флакон нервному врачу, тот понюхал и сказал Мереку:

– Мускусный корень, Ваше величество. Смешан с ликером.

– Это подбросили! – королева поднялась на ноги. – Вы пытаетесь подставить меня, ты и потаскушка. Арестуйте принца! – закричала она, но стражи не двигались.

– Мне не нужно тебя подставлять. Твой муж мертв, ты не удержишь трон без короля. Нужно было подумать об этом до того, как убивать его, – Мерек осмотрел придворных. – Я обвиняю бывшую королеву в измене против престола Лормеры, моего престола, – Мерек спокойно добавил. – Кто-то против? Кто-то может доказать ее невиновность?

Королева застыла рядом с Мереком. Она смотрела на нас, сжав кулаки. И я была уверена на миг, что она убежит, но она расправила пальцы и пригладила платье. Она тяжело посмотрела на Мерека.

– И как ты будешь править без королевы? Ты не можешь удержать трон один. Пока… – она подло посмотрела на меня. – Может, ты хочешь простить потаскушку и жениться на ней?

– Она не совершала преступления, – сказал Мерек, голос дрогнул. – Я – регент Лормеры, я не вижу преступления против престола.

Королева вскинула брови.

– Ты все еще хочешь ее? Хотя я видела, как она извивалась вокруг него, пока он…

– Молчать! – закричал Мерек.

Королева смотрела на него с приподнятыми бровями.

– Ты извинишься, Мерек. За все жестокие слова и свой ужасный план.

– Нет, – сказал Мерек странным далеким голосом.

Королева улыбнулась ему.

– Я нужна тебе, Мерек, – сказала она. – Спящий принц идет. Я нужна тебе, чтобы управлять им. У меня есть тотем. Без него что он сделает?

Мерей смотрел на нее, как и все придворные, он сдавался.

– Тотем призывает Вестника, – сказала я, но не была до конца уверена. – Это не связано со Спящим принцем. Это не управляет им.

– Не смей говорить со мной, – она повернулась и свысока посмотрела на меня, я отпрянула. Но моих слов хватило, чтобы Мерек взял себя в руки. Он потянул за медальон так, что цепочка порвалась. Они смотрели, как медальон покачивается в его руке, все опасались действий Мерека.

– Теперь тотем у меня, – сказал Мерек. – Если он и влияет на него, я смогу им управлять. Я буду тем, кто поговорит с ним.

– Он убьет тебя! – хохотала королева. – Думаешь, ты сможешь говорить с ним? Думаешь, раз говорил с послом в Трегеллане, то сможешь говорить со Спящим принцем? Он спал пятьсот лет. Он проснулся среди пустоты. Все, что он знал, пропало – семья, королевство. Он не будет сидеть и пить с тобой вино, глупец! Ты не знаешь, как управлять королевством, не сможешь защитить его от чудовища. Я нужна тебе.

– Нет, – сказал Мерек мертвым тоном. – Мне нужно лишь, чтобы ты ушла от меня подальше. Из замка. Из моей жизни. Я приговариваю тебя к повешению.

Слова прозвенели по комнате.

Улыбка пропала с лица королевы, как горячее масло сползает с ножа.

– Что?

– Измена карается смертью. Ты это знаешь, – Мерек не смотрел на нее.

– Ты не можешь меня повесить. Я королева.

– Нет. Моя жена будет королевой. И ты моей женой не будешь. Ты предательница.

– Я твоя мать.

Придворные молчали и смотрели на них, мы с Лифом замерли, глядя на них. Страж, что держал меня, отпустил, и, когда я повернулась, увидела, что другие ждали в дверях.

– Ты можешь прощаться со всем, пока мои люди не вернутся с телом девушки. Как только они придут, время выйдет. В темницу ее, – приказал он страже. Они вышли вперед, все хотели схватить ее, и я была рада, что Таул завел ее руки за спину. Она снова была статуей, не сопротивлялась, они спускали ее с помоста. Она не отрывала взгляда от лица Мерека, а он решительно отвернулся.

– Развяжите леди и стража, – сказал Мерек.

– Стойте! – крикнула королева, когда мои запястья развязали. Мы посмотрели на нее, она была на пороге, глаза пылали. – Не только я тут злодейка, да, Лиф? Расскажи Твайле, как ты попал сюда!

– Уведите ее с глаз долой, – приказал Мерек, стражи утащили королеву, ее смех звенел в моих ушах.

Я растерянно повернулась к Лифу, и земля ушла из-под ног.

Он был таким бледным, что синяки сияли на коже. Он не выглядел как оскорбленный. Он выглядел как человек, которого предали и бросили.

– Что она имела в виду? – спросила я.

Он смотрел на пол, а в моей груди появилась острая боль, и я знала, что так разбивается сердце.

Глава 23:

– Прочь! – Мерек повернулся к придворным. – Все, оставьте нас.

– Что она имела в виду? – спросила я у Лифа, но он не смотрел на меня. Я шагнула к нему, но тут Мерек спрыгнул с помоста и помешал мне подойти к Лифу. Он держал меня, пока комната не опустела, пока двери не закрылись, оставив нас троих.

Мерек смотрел на Лифа.

– О чем говорила моя мать, страж? Что ты сделал? Ты помог ей призвать Вестника? Помог отравить отчима? В ее обвинениях была доля правды?

– Нет, – тихо сказал он. – Нет, клянусь, я не связан с королем или Спящим принцем.

– А что тогда, Лиф? – спросила она. – Что она хотела сказать?

Он качал головой, а Мерек смотрел на него.

– Или ты говоришь, или я приведу ее обратно и допрошу, – резко сказал он. – Но мы все равно узнаем.

Лиф закрыл глаза, мы словно задержали дыхание.

– Я работал на королеву.

– Но это я знала… Она наняла тебя охранять меня, – глупо сказала я.

– Нет, Твайла. Я был нанят ею, чтобы соблазнить тебя. Чтобы ты не вышла за принца.

Как и тогда, когда умер Тирек, все краски и звуки исчезли, остались лишь него слова: «Я был нанят ею, чтобы соблазнить тебя». Они крутились в моей голове, а потом Мерек обхватил меня руками, когда ноги перестали меня держать. Я выпрямилась, взяла Мерека за руку и посмотрела на Лифа, человека, которого любила.

– Она наняла тебя соблазнить меня.

Он кивнул.

– Чтобы принц не мог на тебе жениться.

– Не понимаю, – тихо сказала я.

Лиф глубоко вдохнул и посмотрел на меня.

– Я говорил тебе, что был фермерским мальчишкой, это так, и мой отец мертв. Но мой прадедушка не был фермером. Он был капитаном трегеллианской армии, и моя семья жила в замке, как придворные, при короле. До войны. Его убили из-за войны с Лормерой.

Мои глаза расширились.

– После войны люди восстали. Они винили короля и тех, кто остался от армии, за потери. Они поймали королевскую семью и их приспешников. И прадедушку. Их казнили, и моей прабабушке пришлось бежать, чтобы спасти себя и сына. И ей пришлось врать, чтобы сохранить жизнь моему дедушке. Она вышла за фермера, что не вязалось с ее статусом придворной, но разве у нее был выбор? У них не было детей, и ферма перешла к моему дедушке, потом к моему отцу. А все из-за Лормеры.

– Не понимаю, – медленно сказала я. Мерек крепче схватил меня. Лиф смотрел влево, не в силах смотреть мне в глаза.

– Когда отец умер, у нас ничего не осталось. Мама живет в лачуге на краю мира, сестра не может покинуть дом из-за тех, кто живет там… – он замолчал и сглотнул. – Это все из-за Лормеры. Иначе я был бы при дворе. Я бы учился там, а не тайно. Не было бы восстания. Я был бы как он, – он кивнул на Мерека. – Я пришел ограбить замок. Я хотел ворваться и забрать все, что смогу, а потом увезти домой и продать. И мы заняли бы место, которое по праву было нашим.

Он взглянул на меня и опустил голову. Его пальцы сжимались по бокам.

– Я хотел денег. Чтобы вернуть ферму, поставить нас на ноги. Но меня поймали и бросили в подземелье. Я думал, что мне конец… трегеллианец воровал в замке. Но твоя королева пришла ко мне. Наверное, кто-то рассказал ей про меня. Она предложила освободить меня, заплатить много денег, если я разберусь с тобой. Мне нужно было влюбить тебя в себя, уговорить уйти со мной. Оставить его. И я согласился. Королева назначила твоего другого стража в другое место, а я победил на отборе, – он пожал плечами. – У меня было золото, а королева помогала мстить Лормере.

Я вскинула руку, чтобы он замолчал.

– Это ложь.

Лиф скривился.

– Я должен был уговорить тебя уйти, и когда ты согласилась бы, я должен был сказать им, где и когда нас ловить. Ты была бы опозорена и выгнана, а мне заплатили бы. Но я увидел, как на тебя смотрит принц, я понял, что он простит тебя, уговорит остаться. Он победил, как и всегда. Но он бы не захотел тебя,… если бы ты была нечистой, если бы предала его. Если бы страж получил тебя первой.

Я выбежала из комнаты, ведомая инстинктом самосохранения, мне было плохо от его слов. Я слепо бежала, пока не рухнула, меня тошнило, и я, дрожа, изливала все на пол.

Холодная рука легла на мою шею, и мне впервые понравилась холодная кожа Мерека, что унимала огонь во мне. Лиф использовал меня. Он говорил, что любил меня, он был со мной в постели, а сам планировал все это, хотел отомстить королевской семье.

Я села, Мерек посмотрел на меня, нежно вытер мне губы рукавом туники. Мои глаза слезились, он вытер и слезы.

– Я должен тебя благодарить, – тихо сказал он. – И вся Лормера. Прости, что дал тебе подумать, что не поверил тебе, но стражи ждали меня в тот момент за углом. Я не знал, кому они верны, пришлось сделать вид, что я решил, что ты врешь. Один из них был Таулом, он подтвердил твои слова о сестре. И я увидел за ужином медальон матери. Потому я послал за врачом, которого надеялся позвать для Дорина. Я знал, что она где-то спрятала яд, так что схватил травника, ведь это он мог создать для нее яд. Она готовилась к суду, а мои люди обыскивали ее комнаты. Прости, но я не мог тебе сказать. Мне нужно было, чтобы она выдала себя перед всеми, чтобы не могла отрицать, не нашла выход.

– Он врал мне, – сказала я, не обращая внимания на слова Мерека.

– Я не знал о твоем страже. Прости.

– Дорин, – сказала я. – Если бы не тот укус, этого не случилось бы. Он не пустил бы ко мне Лифа.

– Твайла… он мог умереть не из-за укуса пчелы.

– Что?

– Не уверен, но я подозреваю, что он тоже был отравлен. Ею. Чтобы толкнуть тебя в руки Лифа. Когда я узнал, что он умирает, один из лекарей говорил, что у него есть шанс выздороветь. Но потом ему резко стало хуже. Я не хотел говорить тебе это тогда. Не видел смысла. Но теперь я верю, что его отравила она.

Что-то во мне превратилось в лед, в железо. Так хитро.

– Если бы она назначила Дорину другую работу, я была бы в ужасе, – сказала я, голос звучал издалека. – Я бы никому не доверяла. Была бы настороженной. Но если бы ему было плохо, а Лиф подставил бы плечо, чтобы я выплакалась… потому что я доверяла Лифу, ведь ему доверял он.

– Что мне сделать? – спросил Мерек, я посмотрела на него. – Что сделает тебя счастливой?

– Ее тело горящее там, где я увижу это.

Мерек раскрыл рот.

– Серьезно. Она пробудила почти мертвого, чтобы начать войну. Она убила моего стража и твоего отчима и многих-многих других. Она безумна.

Мерек смотрел на меня, как на незнакомку.

– Не вешай ее, – продолжила я. – Дай ей этот яд. Я хочу, чтобы она понимала, что умирает.

– Ты не серьезно?

– О, Мерек. Я серьезно.

Да. Я впервые хотела, чтобы кто-то умер, хотела ее страданий. Но она никогда не поймет, что сделала с Дорином, с Мереком. Со мной.

– Почему? – спросила я. – Почему она затеяла такие сложности? Почему не отдать меня сразу Вестнику, чтобы избавиться?

– Как она могла? Она сама себя загнала в угол. Она годами говорила королевству, что ты – спаситель, символ веры, посланная мне невеста, надежда Лормеры. Если бы тебя забрали, люди восстали бы, пошли бы искать тебя. И я тоже. Она сделала тебя значимой. Она сделала тебя слишком важной.

Я вспомнила бедного короля, титул и родословная не спасли его.

– И она решила опозорить меня? Испортить репутацию?

Мерек кивнул.

– Я говорил, что людям нужно во что-то верить. Они поверили в тебя. Ей нужно было сломить эту веру, чтобы убрать тебя. Если бы ты умерла, не важно из-за чего, люди решили бы, что Лормера проклята, что все пропало. Богов можно было использовать по-разному. Если бы оказалось, что ты – не Донен, что боги тебя бросили, она могла бы избавиться от тебя. Она могла бы смягчить урон новостью об алхимике и бросить тебя на съедение.

Я кивнула, едва поспевая за ним. Мерек продолжал:

– Она просила меня принести из Таллита все, что я смогу найти. Я подозревал, что она хочет знания по алхимии. Я думал, что она заставит людей учиться этому. Я не видел вреда, я тоже хотел этих знаний. И я по глупости привез ей все, включая тотем. Она, наверное, была рада, ведь так было проще, чем разгадывать шифр записей. Ей оставалось избавиться от моего отчима, обвинить Трегеллан, выйти за меня, а Спящего принца заставить делать для нее золото.

Я обвила себя руками, словно могла так не дать себе рассыпаться.

– Что делать со стражем? – тихо спросил Мерек. – Он предатель. Ты же оказалась жертвой этого.

Но это было не так. Я затащила Лифа в постель после того, как побывала в Зале стекла с Мереком. Я рассказала ему это.

Он сглотнул, но покачал головой.

– Ты не виновата. Ты была пешкой. Но если ты захочешь его казнить, я это исполню.

Нет. Мысль появилась немедленно. Я не могла убить его. Я знала, что он сделал, и он сам признался, но я не хотела, чтобы он умер, я не ненавидела его.