Текст книги "Контракт (ЛП)"

Автор книги: Мелани Морлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Не по собственной воле. Исходя из правил в «Андерсен Инк.», я понимал, что она была самым очевидным кандидатом. Не говоря уже о том, что она отличалась от прочих женщин, с которыми я встречался, тот факт, что она была моей ассистенткой, идеально способствовал плану. – Я пожал плечами. – Она мне даже не нравилась. Да и сама была не в восторге от меня.

– Вы оба хорошо играли.

– Нам пришлось. Для нас обоих это было важно. – Я доверительно потянулся вперед, чуть склонившись. – Она сделала это по одной единственной причине, Грехам.

– Пенни.

– Да, я заплатил ей, чтобы она притворялась моей невестой. Практически вынудил выйти за меня замуж, чтобы продолжить обман. Ей были ненавистны ложь и притворство, – я потер затылок, с силой впившись в кожу. – Вы все так ей нравились... нравитесь, что думаю, ей стало невмоготу. Она больше не смогла продолжать.

– Как сильно к этому обману причастен Брайан Максвелл?

Я уже решил для себя, что не позволю никому страдать по моей вине, поэтому не захотел подставлять под удар Брайана или Эми.

– Никак. Я рассказал ему ту же легенду, что и вам. Если он что-то и подозревал, то смолчал. Мне кажется, он искренне полагал, что я изменился, иначе бы не остался в стороне. Что касается Эми, – добавил я, – она ничего не знала. Совершенно ничего.

С мгновение он изучал меня, постукивая себя по подбородку.

– Сомневаюсь, что он так уж непричастен, как ты утверждаешь, однако, не стану акцентировать на этом внимание. Эми – надежная сотрудница, в ее неведение я верю.

– Так и есть.

– Итак, тебя приняли в команду. В чем состоял твой план?

Опустив голову, я сцепил пальцы на затылке, сдавив шею. Я чувствовал напряжение и волнение, словно в любую секунду могу выпрыгнуть из собственной шкуры.

– Ричард, тебе нужно успокоиться. Попытайся расслабиться.

Протяжно выдохнув, я освободил из хватки шею и посмотрел на него.

– Я не знаю, где моя жена, Грехам. Я не могу расслабиться. В моей жизни бардак и единственный человек, который может сделать ее лучше, где-то там, – я махнул рукой в сторону окна, – и думает, что безразличен мне.

– Когда ты в нее влюбился?

– Понятия не имею. Это должна была быть игра. Мне нужно было, чтобы она подала меня более привлекательным. Думал, что если удастся сделать первый шаг, доказать свою ценность вам и вашей фирме, показать, что могу предложить вашим рекламным кампаниям, то, возможно, моя личная жизнь не имела бы такого большого значения. В конце концов я бы развелся с ней и каждый из нас пошел бы своей дорогой. Я бы продолжал работать, а она бы оказалась в финансовом плане в гораздо лучшем положении, чем была. Никто бы не остался в накладе.

– Но?

Его простой и в то же время сложный вопрос повис в воздухе.

– Обстоятельства изменились. Я изменился. То, что должно было быть игрой, стало действительностью. Мы стали друзьями. Союзниками. А затем и кем-то большим. Хотя я этого не замечал. Не видел насколько важной она становилась для меня. Никогда не думал, что был способен испытывать такого рода чувства к кому-то.

– Как во все это вписалась Пенни? Думаю, она сыграла значительную роль в этом.

– Кэтрин никогда не хотела, чтобы я с ней встречался или имел какое-либо отношение к ее жизни. Она не хотела сбивать с толку уже итак спутанное сознание Пенни. В тот вечер, когда была вечеринка по поводу моего прихода на фирму и на которой я перебрал с выпивкой, мы поспорили. Вернее, я был задницей и надавил. Она рассказала об аварии с родителями и как в ее жизни появилась Пенни. Не скупясь в выражениях, она поставила меня в известность, что обо мне думает. – Даже несмотря на мое беспокойство и серьезный разговор мои губы изогнулись в улыбке. – В тот вечер мне предстала та сторона Кэтрин, о наличие которой я и не подозревал. Она не была ничтожной слабачкой, какой я ее считал. Она была... она храбрая и сильная. И преданная. – Моя улыбка погасла. – К тому же она открыла мне глаза на то, каким ублюдком я был на самом деле: по отношению к ней, к окружающим меня людям. На следующий день я пошел и познакомился с Пенни.

– Полагаю, она произвела на тебя впечатление?

– Она напомнила мне кое-кого из моего прошлого. Одного из немногих хороших людей, которых я знал в юные годы. – Я потянул себя за чуб и смолк, понимая, что нужно собраться с мыслями. Мне не хотелось в разговоре с Грехамом так сильно углубляться в свое прошлое. – В общем, несмотря ни на что, Кэтрин вышла за меня замуж в тот день, потому что у нас был уговор, и она сдержала слово.

– И ты влюбился в собственную жену.

– Да, но было уже слишком поздно.

– Почему ты так говоришь?

– Она ушла. Оставила позади все, что я дал ей: телефон, деньги, даже машину. Понятия не имею, как ее отыскать или куда она могла отправиться.

– А что насчёт вещей Пенни? Она их забрала?

– Нет, они в кондо, наряду с парочкой ее личных вещей. Полагаю, она свяжется со мной, чтобы согласовать куда их переслать.

– Ты же не хочешь дожидаться этого момента.

Я встал и вернулся к окну.

– Не думаю, что есть смысл чего-то ожидать, но нет, мне нужно ее найти.

– У тебя есть желание бороться, чтобы изменить это... ты хочешь бороться, Ричард?

Я развернулся на месте.

– Да, я хочу за это бороться. За нее. За свою работу. За все.

Он встал и скрестил руки на груди.

– С первой нашей встречи я подозревал, что ты мне лжешь.

Я разинул рот:

– Что?

– Я был абсолютно уверен. Однако я нахожу твой образ мыслей интересным. Ты заинтриговал меня. Беседуя с тобой, у меня сложилось впечатление, что в тебе было больше, чем ты позволял людям разглядеть. Как бы поточнее выразиться, я видел в тебе искру. Впервые за все время мне хотелось взять на работу человека, в котором я не был полностью уверен. Лора испытывала в отношении тебя аналогичные чувства... сказать по правде, даже сильнее. Она чувствовала, что тебе нужно дать шанс.

– Как-то вы уже это говорили.

Он кивнул.

– Кэти – она была решающим фактором. Она была открытой и настоящей. Осознавал ли ты это или нет, но с ней ты был другим. – Он улыбнулся. – Было приятно наблюдать, как ты влюбляешься, Ричард. Мы оба это видели. Замечали изменения в тебе. – Склонив голову на бок, он изучал меня. – В офисе ты был настоящим чудом. То, как работает твой разум, прокручивая идеи и концепции. Твой энтузиазм даже меня вновь подхлестнул. Это было восхитительное зрелище.

Горло сжали тески. Я прямо слышал его заключительные слова. Были. Был. Моя карьера в «Гэвин Групп» подошла к концу. Даже зная, что такое произойдет, услышать это тем не менее было ударом – слабый фитилек надежды мерцал и вот он окончательно догорел.

– Грехам, время проведенное в вашей компании, без сомнений, было в самой позитивной и креативной атмосфере, что мне когда-либо приходилось работать в своей карьере. То, как вы позволяете своим сотрудникам работать, эта энергия сплоченности, пронизывающая создаваемую вами атмосферу в коллективе. Было честью работать с вами. Даже не буду пытаться выразить свои сожаления, что обманул вас. Не буду просить о прощении, так как понимаю, что не заслуживаю его. Прошу лишь простить Кэтрин. Это я вынудил ее так поступить, загонял в угол до тех пор, пока не лишил выбора. – Я замолк, не знал, что еще сказать. – Ей так нравятся Дженна и Лора. Когда она вернется, для меня будет неимоверным утешением осознание того, что у нее есть друзья, на которых она может положиться.

– А где будешь ты?

Я пожал плечами.

– Возможно, в Торонто? Не знаю. Я не уеду, пока она не вернется и мы все не уладим.

Его брови взлетели вверх.

– Это твое представление о борьбе? Звучит так, словно ты уже сдался.

– Я не могу работать на какую-то непонятную компанию, занимающуюся онлайн рекламой, Грехам. Я никогда не вернусь в «Андерсен Инк.», так что по сути у меня нет иного выхода, кроме как переехать и начать все с нуля в другом городе.

– Разве я тебя уволил?

– Ожидаю этого в любой момент.

– И как поступишь после?

– Пожму вам руку, поблагодарю за то, что были тем, кого буду уважать всю свою оставшуюся жизнь – тем, кто верил в меня достаточно сильно, чтобы дать шанс. В меня мало кто верил в этой жизни. – Я сглотнул от переизбытка чувств – Кэтрин была одним из этих людей.

– Зачем ты мне все это рассказываешь, Ричард? – спросил он, озадаченный моими мотивами. – Ты мог бы продолжать молчать и замять все это. Кэти может вернуться и все это было бы ни к чему. А мои подозрения остались бы просто подозрениями.

Я встретил его взгляд.

– Кэтрин не единственная, кому надоело жить во лжи. Я хочу начать с чистого листа, будь то здесь с вами или где-то еще. Я не ожидал, что мой план сорвется. Не собирался влюбляться в свою жену, и вовсе не предполагал, что ваше мнение на мой счет будет так много для меня значить. Я не... – я прочистил горло, – ожидал, что так сближусь с вашей семьей. Я никогда не испытывал ничего подобного – у меня никогда не было семьи, такой настоящей как у вас. Я словно пришел к распутью дорог и у меня не было иного выбора, кроме как рассказать вам правду. Простите, что подвел вас, Грехам. Я сожалею об этом сильнее, чем могу выразить словами.

Он шагнул ко мне, и я протянул руку, с удивлением заметив, что она дрожит. Он посмотрел вниз, игнорируя мою ладонь. Он хлопнул меня по плечу тяжелой рукой и встретился со мной взглядом.

– Я не увольняю тебя, Ричард.

– Не... не увольняете?

– Нет. Не сейчас. Тебе есть чем заняться: найти и вернуть свою жену. После чего мы обсудим твое дальнейшее будущее в общем и в этой компании в частности.

– Я не понимаю.

– Во всем этом кроется гораздо больше, чем видится на первый взгляд. Твое прошлое сказалось на том, каким человеком ты вырос – бесспорно не самым приятным... до появления Кэти.

– Чего вы хотите, Грехам?

– Хочу, чтобы ты отыскал жену и выяснил о чем она думает – что чувствует. Будь честным и выложи все карты на стол.

– И что тогда?

– Верни ее домой или покончи с этим. Так или иначе, но верни свою жизнь в прежнее русло. Нам с тобой нужно будет сесть и поговорить – действительно поговорить. Думаю, ты можешь много чего предложить моей компании. – Он сделал паузу и кивнул, словно принял для себя какое-то решение. – Полагаю, мне и моей семье есть что тебе предложить.

– И что мне нужно будет для этого сделать?

– Быть искренним. Настоящим. Мне хочется узнать о твоей жизни. О том Ричарде, кем ты был и какой сейчас. А также ожидаю, что перед моей семьей извинятся. Если ты остаешься в команде, то придется вновь заслужить наше доверие.

– Начать все с нуля?

– Думаю, на данный момент ты ушел в минусы.

– Я понимаю.

Я правда понимал. Его предложение меня удивило и вместе с тем ужаснуло. Мысль о том, чтобы рассказать ему о своей прошлой жизни – о том, каким я рос, и был до того, как начал на него работать – была пугающей. Однако, кое-что мне нужно было сделать в первую очередь.

– Я не знаю, как отыскать Кэти.

– Полагаю, следует поступить так же, как со мной – начать с самого начала.

– В смысле?

– В день похорон Пенни мы с ней много разговаривали. Думаю, что знаю, где она может находиться. Если ты внимательно присмотришься, то найдешь ответ в собственном доме.

– Скажите мне, – взмолился я. – Пожалуйста.

– Нет, ты должен сам это выяснить. Должен узнать собственную жену без посторонней помощи. Если постараешься, хорошенько подумаешь, то у тебя все получится, Ричард. – Он стиснул мое плечо. – Я в этом уверен.

– А что если мне не удастся?

– Значит, ты недостаточно сильно этого хочешь. Если любишь ее, на самом деле любишь, ты справишься. – Он замолчал и задумчиво на меня глянул. – Я задам один вопрос и хочу, чтобы ты ответил не задумываясь. Скажи первое, что придет тебе на ум.

Я расправил плечи. В таких вопросах я был хорош.

– Давайте.

– За что ты любишь Кэти?

– За то, что вынуждает смотреть на мир иначе. Она опускает меня на землю. – Я дернул плечом от досады, не зная, как объяснить. – Она делает жизнь ярче. Именно она показала мне, что означает настоящая любовь.

Он кивнул:

– Я отвезу тебя домой.

Глава двадцать восьмая

РИЧАРД

В КОРИДОРЕ НАС ОСТАНОВИЛА Лора. Нахмурившись, она посмотрела мне в лицо.

– Я слушала под дверью, Ричард.

– Ясно.

– Почти все слышала.

Я опустил глаза, не в состоянии больше выдерживать ее напряженный взгляд.

– Ты лгал мне. Моей семье.

– Да.

– И Кэти вместе с тобой.

Я вскинул голову:

– Потому что я ее вынудил, Лора. Ей было это ненавистно. Сначала ей был неприятен сам факт того, что ей приходится лгать, а когда она узнала вас ближе, то возненавидела это. – Я шагнул вперед. – Она поступила так, чтобы обеспечить Пенни должный уход и подобающее проживание. Она... вы так ей понравились, все вы, что эта ситуация сжирала ее изнутри. – Я схватился за затылок и потер напряженные мышцы шеи. – Думаю, это основная причина ее ухода. Она больше не могла терпеть этого обмана.

Она потянулась и дернула меня за руку. Я освободил шею из захвата и позволил ей сжать мою руку.

– Это было все еще ложью, когда она ушла?

– Нет, – признался я. – Я люблю ее. Без Кэти я потерян. – Я перевел взгляд на Грехама и снова на нее. – Именно поэтому я должен был все вам рассказать. Мне нужно было начать с чистого листа, что бы за этим ни последовало. Вам необходимо было понять, что во всем виноват лишь я. Не она. Если я уеду из города, а она вернется, надеюсь вы ее простите. Она будет совсем одна.

Лора улыбнулась:

– Ты повзрослел, Ричард. Сейчас в первую очередь ты думаешь о Кэти и ее благополучии.

– Так всегда должно было быть.

Она стиснула мою руку:

– Найди жену. Скажи ей правду. Думаю, ты обнаружишь, что не единственный, кто чувствует себя потерянным.

Грудь сдавило. Хотелось верить... верить, что и она меня любит. Что сбежала из-за того, что ей требовалось обдумать следующий шаг. Необходимо было отыскать ее, чтобы она поняла, что ей нет нужды делать это в одиночку.

– Хотелось бы мне.

Грехам заговорил:

– Тогда потрудись. Заслужи это. Наладь свою личную жизнь, а как сделаешь это мы обсудим профессиональную. С этого момента ты в отпуске, пока мы снова не поговорим. Ты не уволен, но и будущее твое не определено.

– Я понимаю.

Я ожидал, что меня незамедлительно уволят. Вышвырнут из этого дома. Независимо от результата или того, насколько будет сложно, будущий разговор это больше, чем я заслуживал.

– Спасибо, – искренне произнес я.

– Ну а сейчас я отвезу тебя домой.

Я последовал за ним к машине, отмечая про себя, что без Кэтрин это не мой дом, а лишь место, в котором я жил. Где бы она не находилась в данный момент, там и был мой дом. Рядом с ней. Мне нужно отыскать ее и вернуть, тогда я мог бы снова называть это место домом.

После того, как Грехам высадил меня, я бродил по квартире, не зная, с чего начать. На журнальном столе лежал файл Кэти с идеями и образцами цветов для кондо. Она добавила к нему список для моей спальни, ее маленькие эскизы включали перестановку мебели и цветовые решения для стен. Она была талантлива. Я обратил на это внимание, но никогда ей не говорил, хотя следовало. Было много мыслей, которыми мне следовало поделиться.

Я бросил папку на журнальный столик. Когда я верну ее, мы сможем обсудить любые изменения, которые ей хотелось произвести в нашей комнате. Она была вольна делать с квартирой все, что ей заблагорассудится, все было приемлемо пока она находилась там.

Но сначала мне нужно было найти жену.

Я зашел в ее комнату и взял с полки в шкафу небольшую коробку для файлов. Я знал, что в нем лежали юридические документы ее и Пенни. Присев на кушетку, я открыл крышку, игнорируя чувство вины. Тут хранились ее личные вещи, и я чувствовал, что мне не следует просматривать их без ее разрешения.

Однако у меня не было иного выхода.

Час спустя я положил все обратно в коробку, голова слегка кружилась. Кэтрин хорошо работала с документами. Впервые я понял, как близко к черте бедности она жила. Что каждый заработанный ею цент она направляла на Пенни и заботу о ней. Я видел доказательства того, что расходы все росли, в то время как ее доход увеличивался совсем незначительно. Она все больше и больше сокращала свои собственные расходы – переезжая в более дешевые квартиры, тратя как можно меньше на повседневные нужды. От мыслей о том, как я обращался с ней в офисе, что она ежедневно от меня терпела, как я высмеивал ее скудные ланчи – меня покоробило. Я почувствовал неимоверный стыд, стоило задуматься обо всем, что сделал, как разговаривал. Было чудом, что она смогла оставить все это в прошлом и простить меня.

Я закрыл крышку.

Хотя я и почерпнул чуть больше информации о ее жизни и безусловной любви к Пенни, в этой коробке не было намеков, где она может быть.

Я достал из ее шкафа две неоткрытые коробки и пробежался по содержимому на предмет подсказок, но спустя несколько часов сдался. В них лежало множество личных вещей: школьные проекты, отчетные карточки, какие-то старые безделушки, несколько семейных фотографий и сувениров из ее подросткового периода. Все эти вещи имели для нее большое значение, но мне не дали никакой наводки о ее местонахождении.

Я сложил все назад в коробку и устало, но решительно встал. Окинул взглядом комнату, просмотрел ящики и полки, книжный шкаф и ванную. Изучил фотографии на полках, пробежался взглядом по безделушкам и провел пальцем по корешкам книг. Мне казалось сомнительным, что ее пристрастия в литературе дали бы мне подсказку.

Я выключил свет и спустился вниз. Налил себе виски и с удивление отметил, что уже довольно поздно. Бросил взгляд на кухню, но аппетита не было. Прихватив яблоко, устроился у барной стойки. В голове мелькали воспоминания о том, как она готовила какое-нибудь шикарное блюдо на кухне. Я припомнил ее смех и как она дразнила меня, когда я ворчал, что приготовление ужина затягивается.

–Терпение, Ричард. Все хорошее случается с теми, кто умеет ждать, – сказала она, хихикнув.

Я прикрыл глаза. Не получалось оставаться терпеливым, когда дело касалось поисков Кэтрин.

Я отбросил наполовину съеденное яблоко, в кабинете включил компьютер, чтобы проверить не пришло ли от нее письмо, и не удивился, когда такового не обнаружил. Попивая виски, оглядывал комнату. Мне всегда нравилось, когда она приходила и садилась напротив. Я показывал ей над чем работаю, а ее замечания всегда были полезными и положительными.

Как я мог не заметить, насколько глубоко она вошла в мою жизнь? Когда мы только заключили наш договор, границы были четко расчерчены. Но постепенно они размывались, пока не исчезли совсем. И все это стало так естественно, как само дыхание – то, как я наблюдал за ее стряпней, как она болтала со мной через стол, как мы сидели рядом и смотрели телевизор, и даже ее мимолетный поцелуй в мою макушку по дороге в свою спальню. Это просто стало частью моей повседневной жизни, наряду с открытой дверью в мою спальню, чтобы она могла слышать, как я посапываю во сне – все это я делал даже не задумываясь.

Я влюблялся в нее постепенно, маленькими шажками, создавая новые, положительные привычки. Одним своим присутствием она потихоньку заменяла плохие, пока в итоге те не пропали вовсе.

Со стоном я ударился головой о подголовник кресла.

Мне нужно было ее вернуть.

Ранним утром, после очередной бессонной ночи, я перенес коробки в комнату Кэтрин. Сложил их в кладовке, понимая, что она не в состоянии разобрать их содержимое так скоро после кончины Пенни. Все картины, рисунки и прочие творения также хранились там и останутся на том же месте, пока Кэтрин не решит, что с ними делать.

В первой коробке лежали различные безделушки и сувениры, которые стояли то тут, то там в комнате Пенни. Я аккуратно перебрал их и отложил коробку в сторону. В следующей хранились фотографии и фотоальбомы. Некоторое время я просматривал альбомы, на страницах которых представала жизнь Пенни: сначала в черно-белых фотографиях, плавно перешедших в цветные. Последний альбом начинался с момента, когда в ее жизни появилась Кэтрин – худощавый, испуганный подросток с выражением глаз гораздо старше своих лет. С каждой перевернутой страницей она менялась – взрослела, крепла и вновь открывала для себя жизнь. Меня озадачили множество фотографий, где они сидели за огромными столами в ресторанах вместе с кучей улыбающихся людей. Усмехнулся фотографии с пляжа, где Кэтрин неотрывно смотрела на то, как волны набегают на песок на закате, или ковырялась в песке в поисках моллюсков, а рядом стояло уже наполовину заполненное ведерко. Альбом закончился два года назад, и я предположил, что тогда-то Пенни и заболела. Я припомнил о парочке фотоальбомов в книжном шкафу и решил их также просмотреть.

Наконец, я вскрыл третью коробку, перебирая несколько зачитанных книг и еще каких-то вещей. На дне лежала кипа черных тетрадей с загнутыми страницами и потрепанными корешками. На обложке были лишь стикеры с набором дат, написанных крючковатым почерком Пенни. Я открыл одну и просмотрел несколько первых страниц, пока не понял содержимое.

Дневники Пенни. Их было десять и каждый охватывал разные периоды ее жизни. Я обыскал тот, что датировался годом, когда она нашла Кэти и стал читать.

В голове стали складываться разрозненные обрывки. Я знал, что ее муж был шеф-поваром и теперь фотографии, что я видел, стали обретать смысл. Они с Кэтрин работали с одним из поваров – друзей Берта, а после окончания работы, вместе трапезничали.

Сегодня моя Кэти узнала от Марио новый рецепт. От созерцания того, как она с ним работала, мое сердце переполняло счастье – слышать ее смех и видеть, как исчезает эта печаль, в то время как она чистит и режет продукты. Именно ее маринару подали к свадебному столу! Марио признал, что у нее получилось лучше, чем у него! А попробовав в свою очередь после ужина, должна согласиться.

Сегодня моя Кэти поразила нас говядиной «Веллингтон». Она часами работала с Сэмом, и все, что мы потом ели на ужин, было ее творением. Берт бы ее обожал и гордился. Я очень горжусь.

Губы расплылись в улыбке. Неудивительно, что она так хорошо готовит. Годами ее обучали профессионалы, давая персональные наставления в обмен на помощь. Я перелистнул на следующую короткую запись.

На следующей неделе везу Кэти в коттедж! Мы сможем остановиться там бесплатно в обмен на кое-какие обязанности по хозяйству. Ее глаза так загорелись, когда я сказала ей об этом! 

Кэтрин рассказывала, что у них не было много денег и как Пенни всегда превращала работу в веселье. Эта замечательная женщина использовала любые уловки, чтобы обеспечить Кэтрин тем, что не могла себе позволить. Она показала, что за усердный труд полагается награда. Как ужины вне дома за обслуживание столиков или застилание кроватей на курорте – это становилось отдыхом от города и воспоминаниями, которыми можно поделиться. Я бросил взгляд на дневники, разбросанные по полу, в них хранилось множество историй о Пенни и ее жизни. Мне хотелось прочитать их все, но придется отложить на другой раз. Нужно было сосредоточиться на ее жизни с Кэтрин и надеяться, что в них содержится подсказка.

Моя Кэти обожает пляж. Она сидит часами, рисует, смотрит на море, такая умиротворенная. Я беспокоюсь, что она слишком долго остается в одиночестве, но она настаивает, что здесь чувствует себя счастливой. Никаких звуков города вокруг, никаких людей. Я должна придумать, как привезти ее сюда еще раз.

Я поговорила со Скоттом, и мы можем вернуться сюда в середине сентября. Придется забрать Кэти из школы, но я знаю, она быстро все нагонит, она же такая смышленая. В тот период курорт не очень загружен, погода все еще хорошая, а коттедж свободен. Я устрою ей сюрприз, сообщив эту новость на ее день рождения до нашего отъезда.

Заметки продолжились. Записи о коттедже, пляже, готовке Кэтрин, ее взрослении – куча информации, хотя не той, что мне требовалась. Меня подмывало позвонить Грехаму, поделиться предположениями, что она в коттедже, и умолять его сообщить название, однако я ожидал, что он скажет продолжать искать.

Я захлопнул дневник и потер глаза. Я читал уже более восьми часов, прервавшись лишь на то, чтобы включить свет, когда облака заслонили солнце, и принести себе кофе. Единственной зацепкой был упомянутый Пенни коттедж, в который они ездили каждый год, и имя владельца – Скотт. К сожалению, фамилии не было так же, как и названия городка или курорта, где располагался этот коттедж. Потянувшись, я подхватил альбом с фотографиями Кэтрин и их совместной жизни. Я внимательно просмотрел фото с пляжа, вытаскивая их по одной из альбома и каждый раз убеждаясь, что это один и тот же пляж снятый во время разных поездок. Мне не удавалось найти зацепки на фотографиях и на обороте не было никаких приписок, чтобы мне помочь. С тяжелым вздохом я откинулся на кушетку и осмотрел комнату.

Впервые я пожелал, чтобы на ее полке с книгами оказался какой-нибудь ужасный туристический сувенир с названием города на фасаде. Склонив набок голову, я заметил на нижней полке нечто странное. У двух крайних книг на корешках не было названия. Это были тонкие и длинные книги. Я глянул на кипу дневников, раскиданных вокруг меня по полу, и снова на те книжки. Они были в точности как дневники, что я читал.

Я качнулся из шезлонга и подхватил книги. Кэтрин вела дневник, во всяком случае, в прошлом. Я взглянул на даты, перелистав страницы с начала до конца. Она начала его вести спустя год после того, как перебралась жить к Пенни и продолжала последующие пять лет. Ее записи не были такими многословными, как у Пенни. Там были случайные мысли, несколько длинных пассажей, даже парочка надписанных открыток, а также зарисовки, маленькие рисунки того, что ей должно быть очень нравилось.

Я воздал молитву, когда открыл первый из дневников. Мне нужна была зацепка, название, хоть что-то, что помогло бы ее найти.

Время замерло, когда я стал вчитываться в тексты. Я не мог остановиться. Ее краткие записи были пропитаны ее существом, было такое чувство, словно она сидела передо мной и рассказывала каждую из своих историй. Глубина ее любви к Пенни, благодарность, которую она испытывала к обретенному дому и безусловной любви, подаренной ей Пенни, кричали с каждой страницы. Она описывала их приключения, даже поиск и сбор бутылок и банок казался чем-то веселым. Она писала о совместных ужинах с друзьями Пенни, своей любви к различным продуктам, на страницах даже попадались замысловатые рецепты. От одной из записей у меня перехватило дыхание.

На следующей неделе мы едем на пляж. У Пенни есть друг – владелец маленького курорта, и она договорилась с ним, что мы будем ежедневно прибирать коттеджи, а взамен сможем бесплатно остановиться там на неделю! Вдвоем мы запросто со всем справимся и большую часть дня у меня останется на игры! Я так взволнованна! Не была на пляже со смерти родителей. Не могу поверить, что она сделала это для меня!

Пульс участился. Вот оно. Пенни упоминала коттеджи, и тут были их изображения со стороны пляжа. Я продолжил читать.

У нас такой симпатичный коттедж! Он ярко-голубой с белыми жалюзи и расположен в конце ряда. Я могу слышать звук волн и днем, и ночью! Коттеджей всего шесть и так как сейчас май, они заполнены лишь частично, так что мы с Пенни управляемся со всем к полудню и все оставшееся время проводим, изучая округу. Обожаю это место!

Была еще запись, датированная парой дней спустя.

Я не хочу возвращаться домой, но Пенни сказала, что мы можем вернуться в сентябре. Скотт даже пообещал ей тот же коттедж. Предстоит еще одна неделя! Мне так повезло – это самый лучший подарок на день рождения!

Мои глаза заслезились от последней записи. Рабочий отпуск. Это все, что они могли себе позволить. Так же, как ужинать вне дома лишь благодаря щедрости друзей, и тем не менее она чувствовала себя счастливицей. Я подумал о своей жизни в достатке. Я мог получить все, чего только пожелаю – даже когда рос, мне не было отказа ни в чем материальном. Однако я никогда не был доволен, так как единственным, чего мне больше всего хотелось, меня не обеспечивали.

Любовью.

Пенни с лихвой дарила ее Кэтрин. Она превращала совместную поездку, даже если ей приходилось выполнять при этом функции домработницы, во что-то особенное.

Я начал быстрее листать страницы в поисках записей о местонахождении коттеджей. Ближе к концу второй книги поиски увенчались успехом. На одном из ее рисунков была изображена арка с названием «Scott’s Seaside Hideaway». Я схватил телефон и стал искать в интернете название.

Нашел. На фотографии с сайта была такая же арка, как на ее рисунке, а карта указывала, что это место в двух часах езды. На другом фото был изображен ряд маленьких коттеджей, последний из которых был едва различим, разве что был голубого цвета.

Я вновь глянул на ее дневник. Под рисунком было написано:

Моя любимая частичка рая на Земле.

Я прикрыл глаза, а по телу прошла волна облегчения.

Я нашел свою жену.

Глава двадцать девятая

КЭТРИН

НЕЖНЫЕ ЗВУКИ ВОЛН, разбивающихся о берег, успокаивали меня. Я уткнулась подбородком в колени, пытаясь раствориться в красотах пляжа. Над головой парили чайки, перекатывались волны и все дышало умиротворением.

Хотя сама я его не испытывала, а чувствовала себя потерянной, разбитой. Я была рада, что Пенни больше не находилась в ловушке бесконечного кошмара моментов забытья, но ужасно по ней скучала. По ее голосу, смеху, нежному прикосновению к моей щеке, поцелуям в макушку, традиции зажимать нос и, в ее редкие моменты просветления, мудрым высказываниям.

Если бы она была сейчас здесь, я могла бы с ней поговорить, рассказать, что чувствую, и она бы мне объяснила мои эмоции. Сказала бы, что мне делать дальше.

Я любила своего мужа, человека, который не был влюблен в меня. Человека, который считал, что любовь делала тебя слабым, и не мог полюбить себя. Он никогда не сможет увидеть в себе хорошие качества, те что он похоронил глубоко внутри, чтобы не испытывать впредь боли.

Он сильно изменился с того злосчастного дня, когда попросил меня быть его липовой невестой. И постепенно позволил проявиться своей более мягкой, более заботливой стороне. Пенни пробилась через оставшиеся барьеры. Она напомнила ему о тех временах, когда он чувствовал любовь, исходившую от другого человека. Грехам Гэвин продемонстрировал ему, как можно работать с людьми, а не бесконечно бороться. Он доказал ему, что есть и хорошие люди, и можно быть частью приятного коллектива. Его жена и дети показали иной вариант того, какой может быть семья – наполненной поддержкой и заботой, а не пренебрежением и болью.

Хотелось верить, что я как-то этому поспособствовала. Что отчасти, хоть в какой-то мере, показала, что любовь возможна. Может не со мной, но он был способен дарить и получать подобное чувство. Хотя сам в это не особо верил.