Текст книги "( Не) пара для вампирессы (СИ)"

Автор книги: Мэл Кайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Каково это – утратить все воспоминания, остаться жалкой тенью, расплывчатым подобием себя прежней?..

Николь старалась задумываться об этом как можно меньше.

Отчаянные попытки вспомнить хоть что-то оборачивались головной болью и горьким разочарованием. Самое раннее осознанное событие произошло не далее, чем несколько дней назад.

А за ним – непроглядная тьма, непреодолимая завеса, вырвавшая из родного мира, возможно, разлучившая с близкими и семьёй. По крайней мере, ей хотелось верить в это. В то, что у неё есть родные и друзья, хоть кто-то, кому она небезразлична. Потому что в противном случае становилось ещё хуже.

Вампиресса старалась быть сильной. Быть, а не казаться, но, увы, пока удавалось только последнее. Внешне она оставалась спокойной, сдержанной, невозмутимой, скрывала удивление и любопытство, но на самом деле…

Николь не могла не признаться себе, что она напугана до чёртиков, что одна мысль о собственной растерянности и беспомощности ввергала в пучину мрака – не родного, ласкового и привычного, а холодного и сосущего. Всё в груди застывало и покрывалось корочкой льда при мысли, что воспоминания могут и не вернуться к ней.

Что она никогда не узнает, кто она такая на самом деле.

Кем являлась. Откуда явилась.

Что, в конце концов, такого страшного могло произойти, чтобы вампиресса полностью потеряла память?..

Хотя, вообще говоря, не полностью.

Ведь она помнила своё имя и ни минуты не сомневалась, что оно принадлежит ей. Мало того, что принадлежит, но и подходит. Как будто его дал кто-то очень любящий и заботливый. Внимательный… При мысли о семье сердце сжималось и замирало, а приглушённое, как у всех вампиров, биение затихало.

А ещё эти знания о себе подобных? Точные в большинстве своём, словно академические. Почему они остались заложены в ней? Будто злой рок не сумел покуситься на понимание собственной сущности. Но тем дело и ограничивалось.

Она вампиресса по имени Николь.

Нежеланная и нежданная гостья из другого мира.

Какого мира?.. Почему она так уверена, что мира? Может быть, страны? Может быть, времени? Вероятно, в прошлой, забытой жизни она обладала живым воображением. Возможно, даже была фантазёркой.

Её ждала целая ночь наедине с собой.

Наедине с той, кого она не знала, но жаждала узнать. Как можно скорее и как можно глубже. После ужина и заключения негласного контракта, они с новоиспечённым партнёром не разговаривали. Марк засел за ноутбук и будто исчез в нём, стал непроницаемым и недосягаемым. Казалось, работа поглощала его с головой.

Николь украдкой наблюдала за тем, что он делает. На глазах изображение миловидной полнотелой женщины преображалось: появлялись изгибы фигуры, подчёркивалась талия и приятная округлость бёдер, кожа избавлялась от несовершенств и складочек, начинала сиять, волосы становились блестящими и объёмными.

Вампиресса против воли восхищалась изящным обманом, выходившим из-под пальцев Марка с той же непринуждённостью, как слова чужого языка срывались с губ.

Она и сама не до конца понимала, каким образом так быстро ассимилировалась в незнакомый мир, растворялась в нём и собиралась в новую себя. Бессмертная многому удивлялась и поражалась, но угадать смятение по внешнему облику не представлялось возможным.

С каждым часом, проведённым в мире смертных, девушка обнаруживала в своей голове новые слова и понятия, неизведанные категории, которыми начинала мыслить и изъясняться.

Она не лгала, когда открыла Марку, что думает на другом языке – родном, как она предполагала – но стоило в этом признаться, как разум перестроился на другой лад. Так ловко и незаметно, что Николь не сразу обнаружила произошедшую перемену. И не успела ни смутиться, ни испугаться.

Голова кипела. Кипела от отсутствия самоопределения, от стремительных метаморфоз, происходивших с ней. Она меняла цвет, как хамелеон, подстраиваясь под новый мир, который отчего-то уже знала. Ну, или узнавала с такой скоростью, какую не могла осознать.

Чтобы не лишиться рассудка, Николь убедила себя, что происходящее – врождённый защитный механизм, встроенный в неё самой природой. А природе нет смысла противиться, наоборот – необходимо дать ей волю и принять свою истинную суть. Тем более, когда та помогала выживать в чужой реальности.

«Что ж, – рассудила Николь, – один из немногих плюсов потери памяти в том, что тебе не с чем сравнивать. А раз не с чем сравнивать, нечему и удивляться. По крайней мере, так, чтобы удивление могло выбить почву из-под ног и лишить самообладания. Когда не помнишь ничего из своего прошлого, тебе всё ново. Как прежний мир, так и нынешний. Так уж случилось, что теперь я в городе смертных. Значит, буду играть по их правилам и погружаться в изучение хотя бы одного из доступных миров».

И вампиресса изучала, поглощая информацию, словно новообращённый кровь. Чем больше чужемирянка узнавала об окружающей действительности, тем яснее понимала, что ей несказанно повезло. Повезло наткнуться на бесстрашного смертного, не лишённого сострадания и достоинства.

Признаться, в тот вечер, замёрзшая и изнурённая, она уцепилась за незнакомца как за последнюю возможность, единственную ниточку, что могла связать её с непонятным пугающим местом. Не из симпатии – от ужаса и безысходности.

Однако по мере того, как начинала узнавать Марка, бессмертная всё больше благодарила снисходительную Тьму за встречу с ним. За случай, что выручил из беды.

Интересно, верила ли прежняя Николь в совпадения?

Как бы то ни было, приятный собеседник согревал своим присутствием. Не только в прямом смысле: предоставив место для ночлега, покровительство и защиту, но и в глубине души. Девушка не могла не признать, что для смертного он по-своему красив.

Может, даже не столько красив, сколько притягателен и харизматичен. Высокий – на полголовы, если не на голову выше её, широкоплечий, с уверенной горделивой осанкой. Двигался Марк со стремительностью ветра, и при том с завидной ловкостью владел собственным телом.

Николь не помнила, какие черты лица вампиры считают правильными, но его черты казались ей приятными. Высокий лоб и упрямый волевой подбородок, прямой нос и выразительные широкие брови. Вампиресса ловила себя на том, что с жадным интересом рассматривала Кросса, когда выпадала возможность бросить взгляд на первого смертного, с которым ей довелось столкнуться.

Больше всего её поразили яркие синие глаза Марка – поразили так, что она не постеснялась сказать об этом. Они казались прозрачными, как ночные небеса, но характерный мужчине хитрый прищур превращал их в демонические омуты, и тогда ничего не стоило зазеваться, оступиться и провалиться в них без остатка.

Вместе с густыми, слегка вьющимися тёмно-каштановыми волосами, небрежной щетиной и непринуждённой ухмылкой губ смотрелось завораживающе. Так завораживающе, что бессмертная позволила себе забыться. Тем больнее хлестнуло по самолюбию предложение о сотрудничестве.

Марк был прав в том, что они приходились друг другу никем. Они и познакомились-то всего пару дней назад. Однако услышать правду из его уст оказалось сомнительным удовольствием. Словно холодный промозглый ветер забрался за шиворот, заставляя сжаться и ощетиниться каждым волоском, каждой частичкой кожи.

Почему? Почему рациональное и в целом выгодное предложение проморозило всё внутри, вырвало воздух из лёгких?

Не потому ли что…

«Нет, – отрезал внутренний голос. – Ты же знаешь, что у связи вампирессы со смертным нет и не может быть будущего».

«Знаю? – удивилась Николь. – Действительно знаю. Знаю как особенность своего происхождения или как первое осознанное воспоминание?»

По закону подлости собеседник в голове как-то сник, стушевался и замолк, оставив один на один со стеной из пустоты и непонимания. Может, у не до конца признанной привязанности и так не планировалось будущего? Может, это никакая и не привязанность!

Просто приятно, когда есть спутник, которому можно посмотреть в глаза, улыбнуться. Который, вопреки всему, не боится и не избегает тебя. Откуда тогда эта непонятная детская обида?..

Девушка решила, что подумает об этом в другое время. А ещё лучше – не думать вовсе. Мысли склонны становиться предателями, им доверишься, и они заведут тебя в такие дебри, что не выберешься. К тому же, существовали более значительные вещи, нуждавшиеся во внимании и осмыслении.

Им вампиресса и предалась, изредка ругая себя за необычные синие глаза, всплывавшие из подсознания. Вот лучше бы намекнуло хоть о чём-нибудь из утерянного прошлого, а оно!

Синие глаза уже спали, прикрытые створками век, а она так и провела ночь во внутренних спорах и противоречиях до первых признаков рассвета. К счастью, солнце не спешило пробиваться из-за плотной завесы туч. Новый день сочился угрюмой серостью и полумраком.

Николь рассеянно подумала, что стоит задёрнуть шторы, пока переменчивая природа не сыграла с ней злую шутку, но голова налилась свинцом, словно небесный покров, и клонилась к земле. А, вернее сказать, к клавиатуре, рядом с которой она сидела и рассматривала чужую работу.

Девушка положила щёку рядом с ней и прикрыла глаза, пообещав себе, что ровно на одну минуточку. Ноутбук убаюкивал монотонным гудением, поверхность рабочего стола холодила щёку. В тон ему гудел и перенасыщенный информацией разум вампирессы – гудел, словно растревоженный улей.

Под сомкнутыми веками вспыхивали и мелькали образы новых открытий прошедших дней. Бессмертная и сама не заметила, как они превратились в яркие сновидения.

Это блондинистое чудо сопело за рабочим столом, рассыпав снежные волосы по клавиатуре ноутбука и подложив тонкую ладошку под щёку. Усмехнувшись, я решил не будить вампиршу, поднял на руки и перенёс в постель. Спать за столом жутко неудобно – знаем, проходили.

Голова девушки завалилась мне на плечо, волосы и ровное дыхание щекотали ключицы. Когда Николь проваливалась в сон, мелочами вроде смены положения или места отдыха её было не разбудить.

Как оказалось, принципиальная разница между здоровым сном и летаргией заключалась во времени суток. Ментальный бестиарий пополнился знаниями о том, что вампиры спят днём и бодрствуют ночью – знаниями вполне стереотипными и логичными. А потому заснуть днём – вполне себе нормально, но ни с того, ни с сего отключиться вечером или посреди ночи – это уже тревожный знак.

Пока я накрывал Николь пледом, уложив на застеленное одеяло (девушка оставалась в одежде как-никак), подумалось, что вампиры – какие-то непуганые хищники. Взрывом сверхновой их не разбудишь, пока не придёт срок. Зато закат и сумерки чувствовали, как никто другой.

Задержавшись, я поглядел на мирное невозмутимое личико. Уголки губ чуть подрагивали, словно в полуулыбке. А ведь она, должно быть, обиделась вчера. Осеклась, замолчала и задумалась. После ужина обронила всего пару слов, когда я спросил про биоритмы и пробуждения.

Ладно, недосказанности недосказанностями, но меня ждёт работа. Минут через сорок первая встреча, а я любуюсь своим «деловым партнёром» и душу неясное чувство вины. Время собираться, завтракать и так придётся на ходу. В середине дня у меня окно на несколько часов, тогда и подумаю о Николь, нашем договоре и его последствиях.

Циник, прагматик и глас рассудка наконец-то сошлись на едином мнении, и через четверть часа я бойко стартанул из своей студии, водрузив на спину рюкзак с техникой и немногочисленными вещами. Сумка, к счастью, мне не понадобилась и осталась дожидаться звёздного часа на банкетке в прихожей.

Я порадовался отсутствию перекоса в плечах хотя бы на один день. В те редкие моменты, когда не забывал, я старался следить за осанкой. Да и за здоровьем в целом. Здоровому телу – здоровый дух! Как-то так говорят приверженцы активного образа жизни?

Обе съёмки прошли как по маслу, так что прагматик не мог поверить глазам, а циник захлебнулся не излитой желчью и затих.

Одной из партнёрш (а удачная фотография – вклад обеих сторон) была моя старая знакомая Сара. Сара вращалась в ночной сфере не первый год, а потому прекрасно знала, как себя подать.

А ещё – кто сможет подать её лучше всех.

Из холодной брюнетки перевоплотившись в страстную рыжую, жрица любви рассудила, что новому образу – новые снимки. Отработали мы душа в душу, как две части единого целого, уж не знаю, чего: музы ли, искусства или красоты, но вдохновением огненная красотка зарядила от макушки до пят, за что я был ей благодарен.

Второй клиенткой оказалась новенькая – хрупкая блондинка с короткой стильной стрижкой и горящими глазами. Я знал, что их ей потушат, не оставят и следа от живого яростного огня, а потому надо было успеть запечатлеть его. Акцент сделал на глаза.

Совсем молоденькая, Лина удивила меня решительностью и силой характера. Она ничего не боялась и отработала так, как отработает не всякая профессиональная модель.

Девчонка горела жизнью и жаждала взять от неё всё – черта, характерная наивной юности, она, тем не менее, не могла не восхитить меня. Внутреннее пламя и страсть к каждому мгновению, бешеная энергия, вливавшаяся через глаза и полуулыбку в снимки, сносила крышу, сбивала с ног.

В итоге мы расстались раньше времени крайне довольные друг другом. Провожая тоненькую спину взглядом, в мыслях я желал ей сохранить безудержный пыл и подмять жизнь под себя. Увы, опыт нашёптывал, что будет с точностью наоборот.

Выкинув из головы лишние мысли, я вошёл в квартиру. До назначенной на вечер встречи около четырёх часов, но и успеть надо немало. Вытряхнув недовольную сонную Николь из-под пледа, заставил её подняться и продрать глаза.

Возмущённая подобным вероломством вампирша глядела на меня исподлобья, и в глазах разгорался недобрый огонёк. Не то чтобы он вгонял меня в панический ужас, однако каждый раз становилось не по себе. Приняв невозмутимое выражение лица, отпустил наяду, которую придерживал за плечи, и отступил на шаг.

– Скажи мне вот что, друг мой, – начал я, покосившись на высокий шкаф у стены и раздумывая, во что облачить девушку, чтобы она не околела, так как я намеревался вытащить её на свет. В переносном смысле, конечно, – вампиры не переносят непосредственно солнце или ясность дня в целом?

Лицо Николь вытянулось. То ли она не ожидала такой наглости, то ли прямоты, но выражение рассерженных пронзительных глаз сменилось удивлением и непониманием. Она постояла, хмурясь и глядя сквозь меня, и потёрла кончиками пальцев лоб, как будто заданный вопрос взрывал ей мозг.

– Что ты замышляешь? – буркнула она и зевнула так сладко, что зависть вынудила присоединиться к ней. Совладав с зевом, я пожал плечами и улыбнулся самым невинным образом. – Дело в солнечных лучах: они обжигают вампира сильнее, чем открытый огонь смертного. Поэтому мы так уязвимы к дневному свету.

– То есть в пасмурный день, как сегодня, ты в состоянии прогуляться по городу?

– Да, если рискнуть оказаться под прямым солнцем и получить болезненные ожоги, изобилие которых превратит меня в горстку пепла, – хмыкнула Ник. – Погода бывает переменчивой.

– Только не в Манополисе в конце октября, – ухмыльнулся в ответ.

Касия – самая северная страна. Тёплый сезон здесь жаркий, но короткий, а холодный сезон не балует теплом, разве что первую неделю, если очень повезёт. Вчерашний солнечный день – исключение, подтверждающее правило. Если уж он настал, погода будет очень стабильной, а перемены – плавными.

Сначала небо заволочёт плотная серая пелена туч, затем поднимется промозглый ветер, а после зарядят ливни. Мы, кстати, близимся к третьему пункту. Ясные, пусть и холодные дни будут становиться всё более редкими. Дальше – хуже: ледяной дождь, город покроется изморозью и оттает лишь в середине сезона, когда пойдёт снег.

– Выйти придётся, Ник, – поставил смущённую девушку перед фактом:

– Во-первых, ты не можешь без конца скрываться, тебе нужно узнать наш мир и научиться с ним взаимодействовать. Я помогу. А во-вторых, у нас встреча с твоим потенциальным работодателем сегодня вечером. К тому моменту ты должна выглядеть, как местная. Ну, или приезжая из города поменьше. Так что стоит тебя переодеть.

Николь вздохнула, но спорить не стала. Я накинул ей на плечи чёрное пальто – оно выглядело меньше всех из-за цвета, и я надеялся выдать его за модный «оверсайз», но хрупкая вампиресса всё равно утонула в моей одежде, так что от первоначальной задумки пришлось отказаться.

Особенно учитывая, что и ботинки ей достались мужские. Это даже не «милитари», а чёрт знает что такое! Но хотя бы не простынет, пока дойдёт до э-мобиля.

Открыв приложение в смартфоне, вызвал ближайшего водителя. В Лоско-сити крупнейшие торговые центры находятся в пешей доступности, но девушка успеет замёрзнуть, к тому же передвигаться на лыжах, какими ей станут мои ботинки…

В общем, не буду мучить бедняжку. Она и без того в немалом напряге.

К моему удивлению, в многоэтажном торговом комплексе Николь оживилась.

То ли природное любопытство взяло верх, то ли покупки с одинаковым успехом действуют на всех женщин вне зависимости от расы и происхождения, но вампиресса очень скоро освоилась и погрузилась в царство искусственного света и сияющих витрин.

А уж стоило ей узнать, что я предоставляю неограниченный кредит в счёт будущих достижений…

Если в первом бутике девушка ещё стеснялась – всё-таки в мужской одежде, пусть и накинутой на платье, хрупкая блондиночка выглядела нелепо, то стоило ей разжиться чёрными кожаными сапожками на каблуке и эффектным красным пальто чуть выше колена, как моя спутница преобразилась.

В крови у них всех это, что ли?

В общем, спустив кругленькую сумму на потенциального делового партнёра, я хотя бы приобрёл для вампирши правдоподобный гардероб. Свалив бо́льшую часть пакетов на меня, их счастливая обладательница сияла, позабыв прежние страхи и сомнения.

Я обратил внимание, что загадочная чужемирянка отдавала предпочтение платьям со свободными юбками, тонким шалям и перчаткам. Когда я рассказал ей про джинсы, Николь посмотрела на меня, как на сумасшедшего, улыбнулась и шагнула прочь. Я насилу уговорил её взять одну пару, чтобы слиться с мегаполисом.

Светло-голубые обтягивающие джинсы и розовая вязаная кофточка с треугольным вырезом смотрелись на стройной вампирше наилучшим образом, подчёркивая изгибы фигуры. К моему удивлению, пастельные тона смотрелись на бледной фарфоровой коже ничуть не хуже насыщенных цветов.

Николь, похоже, восторга не разделяла: сжавшись, смущённо переминалась с ноги на ногу и глядела на своё отражение с искренним непониманием. В общем, на второй паре – тёмно-синей – я не стал настаивать. Прочувствует кайф, сама за ней вернётся.

Косметика в привычном понимании стала для Николь открытием. Позабылись и джинсы, и брюки, и женские деловые костюмы. Дай девушке косметический бутик – и на пару часов будь свободен.

Почувствовав в наивной покупательнице слабину, её в тот же миг окрутила предприимчивая консультантка, и я понял, что вампирша пропала. Так же, как добрая часть моих финансовых резервов.

Ничего не могу сказать, продавщица нам досталась понимающая и любезная, разве что экскурсию с историей мировых брендов не провела, но разве могут эти баночки и флакончики столько стоить?..

Серьёзно! Не люблю, когда тебя разводят, улыбаясь в лицо. Впрочем, кого я обманываю, на чём иначе держатся торговые центры и громкие имена?

К концу вылазки я сам походил на большой ходячий пакет. Или пакет для пакетов с пакетами.

Наверное, стоило побурчать для приличия, чтобы Николь знала, что не всё в жизни достаётся так легко, и ей очень повезло, но, когда я смотрел в сияющее личико, ловил счастливый взгляд посеревших под хмурым небом глаз или лучезарную улыбку, способную заменить солнце, занудство рассеивалось само собой.

Мы как раз переходили дорогу, и девушка разрезала ноготками голографическую зелёную стену, отделившую нас от основного потока э-мобилей на центральной магистрали, не переставая расспрашивать об окружающем и смеяться, когда прямо на нас из-за угла вылетел блестящий новенький глайдер…

Глава 7

Когда навстречу на всей скорости несётся глайдер, способный смять тебя, как фантик, и превратить в кровавое месиво – это, конечно, непередаваемое ощущение. Удовольствие, прямо скажем, тоже сомнительное.

И всё же я стоял посреди дороги, как дурак, глядя в глаза смерти. А именно таковыми стали для меня яркие передние огни потерявшего управление устройства. Леденящий покоряющий взгляд костлявой выбил из груди воздух, а из головы – мысли, заставил замереть, как кролика перед удавом.

Первый век новейшей истории, а представления о смерти остались такими же примитивными и стереотипными, как до распада мира.

И о чём вообще я думаю в свои последние мгновения?..

– Марк! – вместе с дрожащим от напряжения голоском Николь в мир ворвались звуки: крики людей, истошный вой предупредительного сигнала, визг тормозов и скрежет металла, шорох взметнувшихся пакетов и коробок…

А затем всё смешалось, мир перевернулся вверх тормашками, окутал меня и кубарём понёсся вперёд. Я не сразу понял, что на самом деле через голову перекувыркнулся я, а не мир. Мгновение, и послышался громкий хлопок, оглушительный звук удара и снова крики – крики, от которых раскалывалась голова!

Перед глазами стояла плотная белая пелена, на фоне которой вспыхивали яркие слепящие искры. Вместо того чтобы погаснуть, они плавали и пульсировали в тон шуму крови в ушах. Я раскрыл глаза и сделал вдох. Механически, не задумываясь, а когда сообразил, что могу дышать, панический припадок отступил, не успев набрать силы.

Я вспомнил, где нахожусь, как там оказался, вспомнил глайдер, вырвавшийся из-за угла, и сильный рывок, который убрал меня с его пути. Туман в голове рассеивался, и я сумел разглядеть лежащую в ворохе пакетов и сумок вампиршу. Волосы закрывали её лицо, и меня вдруг обуял ужас.

Ведь она могла пострадать.

Толпа разделилась: часть бросилась к нам, часть – в срочном порядке извлекать водителя из глайдера. Если осталось, что извлекать… Жуткий металлический звук удара стоял в ушах. Кто-то поддержал за плечи, помог сесть на асфальте. Взор прояснился и первым делом зацепился за ладони – содранные до мяса, все в крови.

Я очумело переводил взгляд с одной на другую, ещё не чувствуя боли. Вида крови я не боялся, но был ошарашен произошедшим. Зачем-то согнул и разогнул пальцы, покрутил кисти, проверил локти. Вроде ничего не сломал. Поднял голову.

Вампирша сидела на коленях, закрыв лицо ладонями и волосами, словно оплакивала страшную потерю, и дрожала всем телом. Вокруг неё столпились женщины и дети, кто-то коснулся плеча в ободряющем жесте. Ничего кровавого на ней не было, если не считать цеплявшее взгляд ярко-красное пальто.

Отмахнувшись от досужих зевак, я подполз на четвереньках к подруге и попытался дотронуться, но девушка вскинула голову, взметнув светлые волосы, и впилась в меня взглядом, от которого захотелось поёжиться. Зрачок сузился до крохотной чёрной точки, а по радужке растекался алый цвет, словно нефть по прозрачным водам залива.

Не отрывая взгляда и почти не моргая, она смотрела на мои руки. Кровь с ладоней стекала по запястьям, капала на асфальт. Николь провела кончиком языка по губам, обнажая край острых клыков, принадлежавших охотнику, но никак не миловидной девушке, и я понял с пронзительной ясностью, что дело плохо.

– Николь… – протянул, заводя разодранные руки за спину и надеясь воззвать к её сознательной части. Мы в толпе свидетелей. Одно неосторожное движение, и роковую ошибку будет не исправить.

Если вампирша сорвётся, если пострадают невинные люди, предлагающие нам помощь, я не смогу её защитить. Девушка напружинилась, словно для прыжка. Разгорающийся взор устремился ниже моих глаз и губ, куда-то под подбородок. Туда, где в неистово бьющейся жилке заходилось сердце.

– В сторону! – крикнул я.

Замешкайся на минуту, и было бы кончено. А так, по крайней мере, выиграл время. От громкого решительного тона вздрогнула даже Николь, толпа расступилась.

– Разойдитесь! Дайте девушке воздух! Она не переносит вида крови! – размотав путающийся вокруг шеи шарф, вытер ладони и всунул саднящие руки в кожаные перчатки. Додумался бы сразу их надеть, и, возможно, ничего не случилось бы.

Поднявшись на дрожащих ногах, на миг обернулся. К счастью, водитель глайдера не пострадал. В рубашке родился, засранец! Его с трудом извлекли через окно дверцы из покорёженного, как алюминиевая банка, а-мобиля, а на нём ни царапины!

Не то чтобы я сопереживал человеку, который едва меня не убил, но, превратись он в фарш, справиться с опасными тёмными секретами спутницы оказалось бы мне уже не по силам. А так я обнял Николь за плечи и помог встать. Девушку штормило, но глаза светлели, даруя надежду, что всё обойдётся.

– Марк, я… Я… – шептала она, стараясь закрыть лицо руками и мотая головой.

Попыталась вырваться, отпрянуть, но я не позволил, плотнее прижал к себе. В груди всколыхнулось забытое запертое чувство, но, так как было не до того, пришлось задавить эмоции на корню, а их остатки запихать в глубины сознания.

– Держись, – процедил сквозь зубы, прикидывая пути отступления. Толпа собралась знатная. И, как будто её мало, к нам, прихрамывая, направлялся владелец глайдера. – Не теряй контроля над собой. Дождись темноты. Слышишь?!

Чтобы вырвать замершую вампиршу из оцепенения, схватил её за подбородок и приподнял лицо. Всхлипнув, Николь кивнула, сжала губы. Кровавая волна на радужке серо-голубых глаз отступала, дрожь уходила.

– Спокойно. Я рядом.

Мы собрали пакеты и рассыпавшиеся вещи, стараясь сохранять самый непринуждённый вид, какой возможен в сложившейся ситуации. Впечатлительные зрители продолжали охать и распускать новые поводы для пересудов, чем неимоверно бесили меня.

Если сознательные граждане пытались поддержать и помочь – как умели, сами пребывая в не меньшей растерянности, чем мы, – то большая часть только галдела и нагнетала. Я подтолкнул Николь в сторону, где просматривался просвет в плотных рядах любопытных зевак. Девушка двинулась в заданном направлении, когда путь нам преградил незадачливый водитель.

– Мне так жаль, – начал он, вырастая из ниоткуда и оглядываясь, словно желал удостовериться, не установлена ли за ним слежка.

Глаза у парня были дурные, и я скоро понял почему: при ближайшем рассмотрении выяснилось, что его лоб от виска до середины линии роста волос пересекала глубокая рана, из которой – угадайте что? – на лицо стекала кровь. Ладонь Николь дрогнула, когда девушка посмотрела на мужчину, и я сжал её сильнее. Вампирша сглотнула и отвела взгляд, но я чувствовал, что напряжение нарастает.

– Мне так жаль, право! Центральная система отказала, и я не справился с управлением. Я…

– Уйди с дороги! – не церемонясь, я оттеснил пострадавшего плечом и дёрнул Ник за собой. Подруга замешкалась, и хрупкая ладонь обернулась сталью.

Мне показалось, что, если захочет, она с лёгкостью перебросит меня через себя, отправив в глубокий нокаут. Стиснув зубы, сжал тонкие пальчики сильнее, причиняя лёгкую боль. Вампирша вздрогнула и подчинилась, хотя внимание её притягивал алеющий на лбу собеседника порез.

– Вы что, не будете подавать на меня в суд? – растерявшись, пролепетал владелец неисправного глайдера. Казалось, в сиплый голос вот-вот прорвётся обида от такого пренебрежения и безразличия.

«Ну хоть в суд на меня подайте! Вам что, вообще всё равно?!» – я сдержал смешок, не позволил себе улыбнуться. Напротив, обернулся к назойливому парню, приняв самое каменное выражение лица.

– К дьяволу отправляйся на суд, ублюдок, – припечатал собеседника, чтобы, наконец, отстал. – И ты, и твой чёртов глайдер!

Рванув на себя Николь, пожалуй, жёстче, чем требовалось, развернулся и направился к перекрёстку, попутно вызывая в смартфоне ближайший э-мобиль.

Сирена даже не попыталась воспротивиться, плелась за мной, словно безвольная марионетка: лицо белее снега, взгляд отсутствует, а руки трясутся, как в нашу первую встречу. Она слабела. Слабела, но держала себя в узде. Почему?

В тёплом салоне э-мобиля я сумел расслабиться. Вампирша молчала, прислонившись лбом к холодному стеклу, и, кажется, начинала дремать. Высвободив руки из-под пакетов, снял перчатки и осмотрел ладони. Их вид отрезвлял. Мозг отказывался осознать, что произошло.

Или не произошло…

Глайдеры – новая, неотлаженная технология. Неотлаженная, однако очень дорогостоящая и перспективная. Предполагается, что за ними будущее: а-мобили призваны частично решить проблему заторов в крупных мегаполисах. Основные магистрали начнут дублироваться на разных уровнях над землей. Первые несколько лет это позволит городу перевести дыхание.

Глайдеры столь же экологичны, как и э-мобили, а их мощность превосходит предшественников в разы. Они способны развивать поразительные скорости, потребляя минимум электроэнергии. После техногенно-климатического коллапса, который привёл к переделу мира, прошло слишком мало времени, чтобы расслабиться, забыть.

Забыть о том, что половину населения земного шара стёрло в считанные мгновения. О том, что треть обитаемой суши ушла под воду, и от материков прошлого осталось одно воспоминание. Страшный результат непомерных амбиций человечества, который уничтожил старый мир до основания. И породил новый мир, в котором экологическая стабильность поставлена во главу угла.

Просто людскому обществу не пережить второй такой удар.

Не вытравить из памяти, что неустоявшийся хлипкий мир построен на чужой крови.

Миллионов. Миллиардов.

Таких. Как. Ты.

Я тряхнул волосами. Крушение старого мира стало ужасающей трагедией, последней главой новой истории и первой главой новейшей. Но если я буду думать об этом сейчас, то проще застрелиться. Тем более что я тоже приложился головой об асфальт, так что перегружать её не следует.

Мы вернулись к Рок-Тауэр, и пришло время выковыривать из э-мобиля оцепеневшую вампиршу. Николь двигалась на автопилоте, однако мне удалось всучить ей половину обновок и запихнуть в скоростной лифт.

Во время короткого подъёма на девятый ярус бессмертная смотрела на меня пустыми, стеклянными, ничего не выражающими глазами. Поэтому, когда зрачки неожиданно дрогнули и остановились на мне, противные ледяные мурашки бежали по загривку. В воображении вновь заиграла зловещая музыка из фильма про гигантскую акулу. Чтобы отвлечься, сжал в ладони ключ так, что тот впился в кожу.

Можно было бы взять нормальный электронный замок с картой-ключом или и вовсе шестизначным кодом, но мне как-то не улыбалось жить в сейфе. Я немного старомоден в этом плане. И, как выяснилось, не зря: кратковременная боль отрезвила.