Текст книги "Лучший мужчина"
Автор книги: Мэгги Осборн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Глава 4
Первым делом Дэл приказал работникам «Королевских лугов» заклеймить те две тысячи голов, что выделил для перегона Джо. Затем он нанял пятерых ловцов, отправив их в заросли для поимки диких бычков. Вчера Фриско получил весточку от своего давнего напарника, табунщика Грейди Коула, который сейчас был как раз на пути в Клис. Как только Грейди соберет табун, надо поручить ему выездить и усмирить лошадей, предназначенных для женщин. Дэл не хотел допустить, чтобы дамам достались норовистые бестии.
Приятно было вновь почувствовать себя при деле. Фриско нравилась его работа, нравился этот ответственный этап перегона, когда надо подготовить все и учесть каждую мелочь, ибо в его работе мелочей не бывает. Стоит упустить из виду что-либо на первый взгляд незначительное, и все полетит к черту. Настал конец вынужденному безделью и неопределенности, когда не знаешь, будет у тебя сегодня на кусок хлеба или нет. Теперь перед Фриско открывались перспективы. Светлое будущее замаячило впереди. Оставалось только схватить его и не упускать.
Перед тем как явиться в дом к сестрам, Дэл решил прогуляться по ранчо, внимательно изучив все владения «Королевских лугов». Всю жизнь Дэл мечтал иметь собственное ранчо, и ничего другого в жизни ему не было нужно. Такое ранчо, как это, но только не здесь, а в Монтане.
Слегка пришпорив коня, он подъехал к дому. Во дворе он ожидал увидеть Фредди и Лес, которые, как ему казалось, уже должны были приступить к занятиям. Он велел им начать с упражнений по закидыванию лассо. Лес нигде не было видно, зато между домом и амбаром Дэл заметил Фредди. Бог знает, чем она была занята. Предполагать можно было все что угодно, но на упражнения с веревкой это было не похоже. Фриско постарался понять, что же делает его новоиспеченная подопечная, но, увы, безрезультатно. Впрочем, что она делала, было не так уж важно, важно – как она при этом выглядела, а выглядела она, признаться, на все сто. Черный лиф платья прилегал к телу достаточно плотно, чтобы удовлетворить мужское воображение и представить под ним такую фигуру, что впору зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
Довольно долго Фриско стоял у забора, любуясь ею и одновременно стараясь уяснить, чего она добивается. Похоже, она рисовала на земле какие-то фигуры длинной палкой. Другой рукой она держала над головой крохотный черный зонтик, прикрываясь от солнца. Отчаявшись разобраться в том, что происходит, Дэл перескочил через забор и подошел к девушке, недоуменно глядя на загадочные фигуры, которые она начертила на влажной после ночного дождя земле.
– Что это за цыплячьи следы?
– Я актриса, – высокомерно ответила Фредди, поднимая зонтик над крохотной шляпкой, которая ни на йоту не защищала от солнца. – Я планирую мизансцену отделения коровы от стада. Вот здесь я захожу, – с энтузиазмом заговорила она, указывая заостренным кончиком палки на помеченное крестиком место. – Линии у передней рампы сцены обозначают скот. Я еду вдоль этой линии, – Фредди проследила свой путь палкой, – затем внезапно корова…
– Бычок, – поправил ее Дэл, хмуро глядя на вычерченные Фредди полосы. – У нас в стаде коров не будет, только быки.
– Бычок отрывается от стаи…
– Стада. Это стадо, а не стая.
– Видите этот маленький крестик? Это сбежавший бычок. Вот этот большой крест – я. Бычок отскакивает влево, но меня не обманешь, он не собирается возвращаться в стадо.
Фредди водила палкой вдоль прочерченных линий, сосредоточенно сдвинув брови.
– Я тяну за поводья и оцениваю ситуацию. Затем я забегаю вперед, встаю перед бычком, и он останавливается, поворачивается и идет в стадо.
С этими словами она подняла голову и посмотрела на Фриско с победной улыбкой, от которой у него перехватило бы дыхание, не будь он так ошеломлен.
– Мисс Рорк, – начал он, но так и не придумал, как бы ей доходчиво объяснить то, что требуется, не используя непечатных выражений.
С досады он выхватил палку у нее из рук и разломил ее об колено.
– Что вы делаете? И как вы смеете!
– Пошли! – Схватив ее за локоть, Дэл почти поволок Фредди к загону за амбаром. – Маленькие крестики и длинные черточки! О чем вообще вы думаете, черт побери?
Вне себя от такого нахальства, Фредди попыталась выдернуть руку, одновременно цепляясь за грозивший вырваться из рук зонтик и приподнимая подол, дабы не испачкать его в навозе. Не обращая никакого внимания на возмущенное пыхтение дамы, Дэл тащил ее вперед.
– Как смеете вы прикасаться ко мне своими грязными руками? Как вы смеете…
У угла ограды Дэл сделал поворот на девяносто градусов, и Фредди едва не влетела в забор. Теперь они были как раз у загона для клеймения скота.
– Замолкни и смотри!
Схватив Фредди за плечи, он развернул ее лицом к загону. Увиденное заставило ее замолчать сию же секунду. Затаив дыхание, квадратными от страха глазами Фредди смотрела за забор.
Черный бык с громким сердитым мычанием выскочил из стада. Он появился с той стороны, где находились особи поменьше, но тем не менее в нем было больше тысячи фунтов веса, а расстояние между остриями его рогов достигало четырех футов. Сквозь облако пыли Дэл наблюдал за тем, как трое работников ранчо рванулись вперед с лассо на изготовку. Два броска оказались неудачными. Третий можно было бы считать успешным, если бы закидывавший петлю ковбой смог удержать быка. Но бык отскочил влево и, сбив ковбоя с ног, бросился прямо на людей, стоявших у огня, где калили железо для клеймения.
– Господи! – выдохнула Фредди, глядя, как бык рванулся прямо на костер, раскидывая людей и железо, будто огонь был ему совершенно нипочем.
Дэл положил локти на перекладину ограды и заглянул в побелевшее лицо девушки.
– Сдается мне, этот бычок не остановился на своем крестике, как ему положено.
Фредди никак не отреагировала на его слова. Пожалуй, она даже не слышала Дэла. Она просто стояла и смотрела на быка, людей и костер полными ужаса глазами, забыв про зонтик, валявшийся в грязи у ее ног.
Между тем ковбои загнали быка на место и выжгли клеймо у него на лопатке. Затем два работника выгнали его за ворота, и другой бык, на этот раз пятнистый и покрупнее первого, с острыми, как иглы, длинными рогами, устрашающе поблескивающими на солнце, ворвался в загон.
– Вот так сюрприз! – язвительно заметил Дэл. – И эта скотина не желает следовать сценарию. И я не вижу, чтобы кто-то останавливался и оценивал ситуацию. Ну что, не зря говорят – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать?
Только сейчас Фредди обернулась к своему спутнику и, глядя на него большими зелеными глазами, которые отчего-то напомнили Фриско пруды с лилиями, молча кивнула. Неспешной походкой Дэл направился к амбару. Позади, спотыкаясь, шла Фредди. Дэл вошел в пристройку, отмерил два кольца веревки, затем вернулся к выходу, где его ждала Фредди. Она стояла понурив голову и опустив плечи.
– Я думаю, вы считаете меня дурой, – сказала она, грустно глядя на свой испачканный в грязи подол.
– Если вы потратили почти неделю на то, чтобы рисовать черточки и крестики, боюсь, вы правы, мадам.
Дэл едва сдерживался. Так мало времени осталось. Так много предстояло сделать. Как можно тратить драгоценное время на игру в крестики-нолики?
– Вы уже объезжали лошадь, на которой вам предстоит работать? Вы практиковались в стрельбе по мишеням?
– Я ждала, что вы скажете мне, что я должна делать! – возмущенно воскликнула Фредди.
По глазам своей подопечной Фриско понял, что она совершенно искренне считает его виноватым в ее полной беспомощности.
– Между прочим, для этого мы вас наняли! – запальчиво добавила она.
– Нет, мисс Рорк, – сквозь зубы процедил Дэл. – Меня наняли, чтобы я привел две тысячи голов в Абилин.
Он снял шляпу и стер рукавом пот с бровей, надеясь таким же образом смахнуть и гнев.
– Честно говоря, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ни один нормальный бык не станет следовать линиям и крестикам на вашей сцене.
Дэл пристально смотрел Фредди в глаза.
– У меня закралось подозрение, что сегодня вы впервые увидели быка с близкого расстояния. Неужели это правда?
– Па не любил, чтобы мы ходили к амбарам. Он говорил, что там не место женщинам. – Глаза ее как-то разом потухли, будто в ней погасла свеча. – Бог мой, они такие большие. И рога…
Фредди покачнулась, и Дэл испугался, что она упадет в обморок. Ресницы ее вздрогнули, и когда она вновь посмотрела на него, в ее взгляде остался разве что след былой враждебности.
– Мистер Фриско, мне нужна моя доля наследства, но теперь мне кажется, что я не смогу сделать то, что от меня требуется.
Черт побери! С самого начала Дэл сказал себе: никаких личных симпатий ни к одной из сестер Рорк. Это работа, и все. Но он был не настолько пресыщен, чтобы красивая женщина не могла затронуть в нем чувствительные струны. И ее страх напомнил ему о том, что не он один все ставил на карту в этом перегоне.
– Хорошо, – буркнул Фриско, отвернувшись от Фредди и глядя в сторону загона, откуда раздавались крики работников и сердитое мычание животных, – будь по-вашему. Прежде всего избавьтесь от юбок и переоденьтесь в штаны, чтобы вам удобнее было двигаться.
– У меня нет штанов, – сказала она, всем своим видом давая ему понять, сколь нелепо звучит его распоряжение.
Приказывая даме переодеться в штаны, он мог бы догадаться о том, что у нее нет мужской одежды.
– Лес сейчас у портнихи, – добавила Фредди. – Мы заказали себе брюки.
Отвернувшись от дамы, Дэл в сердцах хлопнул шляпой по колену и выругался.
Ему неплохо удавалось управляться со скотом и играть в покер, он неплохо читал следы на траве. Любил выпить, и это ему особенно хорошо удавалось. Но в женщинах он разбирался плохо. Не мог понять их логики.
– Если вы с сестрами не начнете учиться на ковбоев сегодня, перегона не будет. – Он смотрел прямо ей в глаза. – Если все вы откажетесь выполнять мои весьма обоснованные требования, от которых зависит ваша жизнь, никакого перегона не будет и я лишусь своих шестидесяти тысяч, а заодно и надежды на будущее. Если это случится, я – пропащий человек.
– Я тоже пропащий человек, мистер Фриско, – прошептала она, глядя на него своими громадными зелеными глазами. – Потому что если этот перегон не состоится, у меня тоже нет будущего. Я стану ковбоем, мистер Фриско.
Дэл продолжал смотреть на нее, и чем дольше он смотрел, тем сильнее ему хотелось рассмеяться. В этом платье и шляпке, с дурацким зонтиком в руках она меньше всего походила на ковбоя.
До этой минуты она продолжала держаться вызывающе, готовая броситься в бой. Теперь в глазах ее читалась мольба. Мольба – и никакой гордости. Он понял, насколько она ранима и беззащитна перед жизнью, и знал, что в мире найдется совсем немного людей, которые могли догадываться о том, что она чувствует, и едва ли хотя бы один, который видел ее такой – растерянной и несчастной.
Дэл еле слышно пробормотал ругательство. Что-то в этой деятельной и живой женщине привлекало его. Привлекало и одновременно раздражало. Сунув два пальца в рот, он свистнул. Человек семь работников оглянулись, и он жестом подозвал одного из них, протянув ему свернутую в бухту веревку.
– Научите мисс Рорк делать лассо, – приказал Фриско. – Когда она научится, покажите ей, как его закидывать.
– Подождите! – охрипшим от волнения голосом сказала Фредди и, в тревоге глядя на Дэла, схватила его за предплечье. – Я не могу. Эти быки такие… такие…
Мускулы его сжались под ее пальцами.
– Мы начнем не с живого быка.
Почувствовав, как напряглась его рука, Фредди отдернула пальцы и, не глядя на Дэла, торопливо зашагала навстречу тому ковбою, которого подозвал Фриско. Поэтому она не могла видеть, как Дэл, нахмурившись, потер предплечье в том месте, где она коснулась его. Ему не хотелось думать о том чувстве, которое он испытал, когда она его схватила.
В амбаре он нашел пару козел и вынес их на свободное пространство между амбаром и домом. Затем он зашел в дом и снял с крюка голову лонгхорна, что висела над каминной полкой. Он поднял козлы примерно до высоты крупа лонгхорна и прибил голову к одному из козел, а палку к другому. Вся работа заняла минут десять. Закончив, Дэл подозвал Фредди и ее учителя поближе.
– Это Марвин Дринкуотер, – представил Дэл ковбоя.
Фредди обошла возведенное Дэлом сооружение со всех сторон, боязливо коснулась одетой в перчатку рукой кончиков рогов, поежилась и закрыла глаза. Ее длинные ресницы коснулись щек – черные на молочно-белом фоне. Итак, какого черта он думает о ее ресницах?
– Значит так, Марвин, – раздраженно распорядился Дэл. – Утром поработай с ними над лассо, а после обеда вывези дам на рабочих лошадях. Я пока пойду найду младшую.
Как предупреждала Фредди, Дэл застал Лес болтающей с вызванной из города портнихой. Как только она заметила его, стоящего в дверях гостиной, лицо у нее сразу вытянулось, принимая выражение угрюмого недовольства. С этой проблем не будет. Ее вычислить несложно.
– Что с вашей щекой? – напрямик спросил он.
Если с ней случилось несчастье, то хорошо бы все ограничилось синяком на лице и ничем более серьезным.
– Ничего, что касалось бы вас, мистер Фриско! Но если хотите знать, два дня назад я встала ночью и случайно ударилась о дверь спальни.
Прикусив губу и опустив глаза, она вонзила иглу в кусок ткани желтого цвета.
Дэл прочел ей такую же лекцию, что и недавно Фредди. Когда Лес наконец соизволила выйти из дома, он повел ее к загону для клеймения, решив, что ей тоже не помешает получше узнать, на что способны быки.
Очередной лонгхорн, фыркая и упираясь, зашел в загон, и Лес открыла рот от удивления и страха. В следующий миг она уже закрыла лицо руками и сквозь расставленные пальцы испуганно смотрела на происходящее. Когда Дэл протянул руку, чтобы поддержать ее, она, забыв про то, что испытывает к Фриско неприязнь, прижалась к нему всем телом, судорожно глотая воздух и мелко дрожа.
– Я не могу, – прошептала она, глядя на трех ковбоев, сражавшихся с одним быком.
Запах горелого волоса и паленой кожи наполнил ноздри, и Фриско пришлось повысить голос до крика, чтобы быть услышанным сквозь вой рассерженного быка и возгласы ковбоев.
– Сможете! – ответил Дэл с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.
– Нет, не смогу.
– Не сможете, если не будете учиться тому, чему должны учиться.
Взяв Лес под руку, он повел ее туда, где Дринкуотер показывал Фредди, как закидывать лассо. Фредди оказалась на редкость бестолковой ученицей. Дэл взял из рук Марвина сделанное им лассо и протянул Лес:
– Внимательно посмотрите на узел. Научитесь завязывать такой же.
Обе женщины уставились на него с таким видом, будто Фриско был виноват в том отчаянном положении, в котором они оказались по воле отца. Он, зло прищурившись, смотрел на них с тем же выражением, ибо в этот момент сам был абсолютно уверен в том, что попал в переплет из-за них.
– Когда я приеду сюда завтра утром, вы обе должны уметь вязать и закидывать лассо.
Будь они мужчинами, не обошлось бы без обмена ругательствами. Каждый бы высказался и облегчил душу. Но поскольку они были женщинами и не могли позволить себе бранных слов, каждый остался при своем – гневе и раздражении. Ругая себя на чем свет стоит, Дэл отправился прочь. Каким же он был дураком, считая, что проблемы будут в основном с той, на каталке.
Дэл нашел Алекс на кухне. Она помогала сеньоре Кальвас резать лук. Ну что же, старшая из сестер по крайней мере оказалась там, где он надеялся ее увидеть.
– Не хотите ли чашечку кофе? – с прохладной вежливостью спросила она.
– Я не в гости пришел, миссис Миллз. Если вы готовы, мы отправляемся в лагерь ловцов, где я покажу вам полевую кухню.
Между тем день стремительно катился к вечеру. А он так и не успел ничего сделать.
Первым побуждением Фриско было подтолкнуть коляску, но он остановил себя. Там, во время перегона, некому будет ей помогать, и он должен быть уверен, что она в состоянии обойтись без посторонней помощи.
У крыльца, там, где начинались ступеньки, Алекс обернулась, взглянув на него с явной досадой.
– Мне понадобится ваша помощь на ступеньках. Если это, конечно, вас не очень затруднит.
Сжав губы, он спустил ее вниз, но до фургона, который Фриско попросил подать к дому, она добиралась самостоятельно, вращая колеса.
Она остановилась у повозки и, глядя прямо вперед с каменным лицом, сказала:
– Вы должны поднять меня наверх, на сиденье.
Молча он поднял Алекс на сиденье, физически ощущая ее униженность, затем поднял и кресло, откатив его назад, под парусиновый навес. Высокая спинка и сиденье кресла были плетеными, но каркас представлял собой раму из прочного тяжелого дерева. Большие металлические колеса покрывали толстые резиновые шины. Дэл немного удивился тому, какое оно тяжелое.
– Я не могу выделить вам человека для помощи, – сообщил Фриско, правя со двора. – Табунщик помогает повару, но лишь когда у него есть время. Так что рассчитывать на него постоянно не приходится.
Дэл окинул взглядом ее точеный профиль.
– Вы можете толкать кресло по неровной местности?
– Мы ведь как раз собираемся это выяснить, не так ли?
Следующие две мили они проехали в тишине. Первой после некоторых колебаний заговорила Алекс:
– На случай, если вам это будет любопытно, мой муж симпатизировал Союзу, но сам в армии не служил.
– Война закончена, миссис Миллз.
– Разве, мистер Фриско?
Алекс многозначительно посмотрела на его рубашку.
– К чему выбрасывать хорошую одежду? – пожав плечами, ответил Фриско. – По всему Югу люди носят что-нибудь из формы Конфедерации.
Дэл помолчал немного, а затем, обернувшись к ней, сообщил:
– На случай, если вам это любопытно, я служил в армии Конфедерации, но не солдатом. Я был табунщиком в квартирмейстерских войсках, перегонял стада для конфедератов. Как правило, в Новый Орлеан… – Внезапно вспомнив о Лоле, Фриско насупился и резко сменил тему: – Как вы потеряли ногу?
– Вы, сэр, поразительно бестактны!
– Похоже, в этом наши мнения совпадают, – с улыбкой согласился Дэл. – К тому же у меня куча дел и мало времени.
Алекс молчала так долго, что Фриско уже подумал: она не станет отвечать на его вопрос.
– Мой муж был профессор и лектор, довольно известный, – вдруг заговорила Алекс и вновь замолчала, словно ждала от Фриско реплики, но он не произнес ни слова.
Алекс опустила голову, перебирая кончик косы, перекинутой через плечо.
– Мы опаздывали на званый обед к ректору университета, в котором работал мой муж. Шел дождь. – Голос ее снизился почти до шепота. – Возница ехал слишком быстро, дорога была скользкой. Мы… Экипаж занесло с набережной, и мы покатились.
– И?.. – спросил Дэл, не дождавшись продолжения.
– Когда все закончилось, мой муж был мертв, а меня защемило экипажем. Моя нога оказалась раздробленной. Ампутации я не помню.
– Вы не думали попробовать протез? – спросил Дэл.
– Ни за что!
Фриско удивленно взглянул на нее, и Алекс вспыхнула:
– Мой муж мертв, мистер Фриско. Мы оба могли бы погибнуть тогда, но я выжила. Я не хочу деревянной ноги. Я не хочу снова ходить так, будто той ночи не было! Вы понимаете, о чем я говорю?
Дэл и представления не имел, о чем она говорит. Не может быть, чтобы она всерьез полагала, будто после смерти мужа должна остаться калекой. Или смерть мужа станет менее трагичной от того, что она сможет продолжать жить нормальной жизнью?
– Я не понимаю, зачем себя ограничивать без необходимости, – сказал Фриско.
– Если вы полагаете, что мне нравится чувствовать себя беспомощной и зависимой, то вы ошибаетесь!
Горящие ледяным огнем глаза и пылающие щеки ее говорили красноречивее всяких слов. Дэл прекрасно видел: будь такая возможность, Алекс немедленно выскочила бы из фургона. Вздернув подбородок, она отвернулась, чтобы не смотреть на него.
– Не желаю обсуждать с вами ничего личного!
– Вы можете не говорить о своей ноге, если не хотите, – сказал Фриско. – Но вам придется выбираться из кресла, миссис Миллз. Сегодня мы снимем с вас мерку и я попрошу одного парня смастерить для вас костыль. Или вы управитесь с тростью?
– Если вы меня не слушали, мистер Фриско, то я повторю. Не знаю, как еще яснее выразить свою мысль: я не собираюсь пользоваться костылем. Для меня стало бы кощунством ходить, когда мой муж лежит в могиле.
Ее голос мог бы заморозить воду в реке. Стиснув зубы, Дэл устремил взгляд вдаль и, когда заметил, что у фургона никого нет, невольно вздохнул с облегчением. Он остановил повозку, вышел сам и помог выбраться Алекс, поставив ее на землю вместе с креслом.
– Хорошо. Вот ваша кухня. Осмотритесь как следует.
Прислонившись к повозке, Дэл достал из кармана сигару и зажег ее.
Земля здесь была сравнительно ровная, но Алекс тем не менее с трудом добралась до стоявшего неподалеку вагончика. Камешки, сухая трава, забивавшаяся в колеса, затрудняли движение. Упрямо прикусив губу, она толкала колеса трясущимися от натуги руками. С тем же хмурым выражением лица Алекс осматривала кухонную утварь, висевшую на бортике повозки. Каждый дюйм поверхности был использован, и все эти предметы висели так высоко, что с кресла она достать их не могла.
– Объезжайте вагончик сзади, – как ни в чем не бывало распоряжался Фриско.
Он видел, как она измотана, но вся эта демонстрация пропадет зря, если он не сумеет заставить ее выбраться из инвалидного кресла.
Дэл откинул навешенный на петлях фасад полевой кухни и подпер получившийся стол прибитой к нему ножкой. Рабочая поверхность была слишком высоко. Видеть то, что находилось внутри фургона, она могла, но вот работать… В глубине виднелись ящики и банки, но она не могла дотянуться со своего кресла ни до одного предмета.
– Там сзади есть место, куда складывают спальные мешки и прочие крупные вещи, которые могут понадобиться во время перегона. Парусиновые навесы на случай дождя и все прочее.
Дэл не был уверен в том, что она его слушает. Взгляд Алекс был прикован к бочке с водой, до которой она тоже не могла дотянуться.
– Хорошо, миссис Миллз, – сказал он, потушив сигару о каблук. – Представьте, что вам надо испечь хлеб. Покажите мне, как вы будете это делать.
– Вы знаете, что я не могу, – сказала она с тихой злобой в голосе. – Я не могу дотянуться до муки.
– Это верно. – Дэл снял с крюка лопату и протянул ее Алекс. – Попробуем следующее упражнение. Одиннадцать голодных работников пришли на ужин, и первое, что они хотят, – выпить кофе. Вы должны выкопать яму для костра, развести огонь и вскипятить воду. Выкопайте яму и разведите костер.
Тонкие брови ее взметнулись вверх, она посмотрела на него, как на безумца. Взяв себя в руки, Алекс набрала воздуха в легкие, подняла лопату, схватившись за рукоять ближе к лезвию, и воткнула ее в землю. Коляска покатилась чперед, копать на неустойчивом кресле оказалось невозможно. Сделав еще несколько безуспешных попыток, Алекс сдалась. Дэл вздохнул.
– У этой штуки есть тормоза? – спросил он.
Когда Алекс покачала головой, Фриско выругался сквозь зубы.
– К утру у этой штуковины должны быть тормоза.
– Я не могу сделать яму, – бросив лопату на землю, заявила Алекс. – Не могу, и все!
– Но эту работу должен выполнять повар. Только он! – Фриско принялся загибать пальцы. – Вы должны вставать первой, до рассвета. Варить кофе на завтрак, затем будить работников. Вы моете посуду и упаковываете всю утварь после каждой стоянки. Вы следите за тем, чтобы все ребята уложили свои мешки в повозку. Затем везете вагончик к дневной стоянке, распаковываете вещи и готовите обед. Потом моете посуду и складываете ее. Затем везете вагон к месту ночевки и готовите ужин. После ужина моете посуду и заготавливаете все для завтрака. Если у табунщика не будет времени вам помочь, вы должны собрать хворост или кизяк для костра. Носить воду тоже придется вам, если табунщик будет занят. Если возникнет необходимость подлечить кого-то, то делать это придется вам. Зашить или заштопать – тоже ваша работа.
Заложив руки в задние карманы штанов, он посмотрел на нее.
– Как вы думаете, можно делать все это, не вставая с кресла?
– Зачем спрашивать? – У Алекс даже губы побелели. Руки ее мелко дрожали. Но в глазах не было ни слезинки, только растерянность и злость. – Даже если бы я смогла дотянуться до всех этих вещей и выкопать яму для костра, я не имею ни малейшего представления о том, как готовить на открытом огне. – Опустив голову, она прижала пальцы ко лбу. – Это безнадежное дело.
– Трудное, но не безнадежное, – поправил ее Дэл.
Опершись плечом о борт походной кухни, он смотрел на Алекс. Честно признаться, она была красивой женщиной, умеющей держаться элегантно и с достоинством. Такую женщину трудно было представить среди ковбоев, перегоняющих скот, даже будь она совершенно здорова. Она существо из другого мира – мира нарядных улиц и культурных людей, мира, не имеющего ничего общего с этими дикими просторами.
– Не знаю, что мне делать, – прошептала она, в растерянности глядя на кухонный инвентарь, развешанный по бортам. – Мой муж… Все думали, что мы… но жить так, как мы жили, оказалось куда дороже, чем это можно представить, и мы… – Алекс махнула рукой и подняла голову. – Мне нужна моя доля наследства. Без нее мне себя не прокормить.
На перчатках ее осела пыль, и на лбу остались темные борозды от пальцев. И эти грязные полосы на безупречно чистом лбу вдруг сделали ее проще и ближе ему. Алекс перестала казаться Фриско холодной патрицианкой, презирающей таких, как он, плебеев, он увидел в ней обычную женщину, которой не чуждо ничто человеческое. И тогда он вдруг понял, как трудно ей, с ее гордостью, признаваться в том, что ей отчаянно нужны деньги. Он смотрел на грязные полоски на ее лбу и вспоминал о том, что чувствовал сам в иные минуты своей жизни и каково это – почти физически ощущать, как трещит и ломается под лавиной унижений тот внутренний стержень, который мы называем гордостью.
– Я дам вам помощника, если смогу, миссис Миллз. Но мы ограничены двенадцатью работниками, включая вас и ваших сестер. Я не могу использовать ни одного из них в качестве помощника повара без риска провалить операцию.
– Но как же мне быть? – спросила она, потерянно глядя на него снизу вверх.
– Выбирайтесь из своего кресла, – сказал он, не отрывая взгляда от грязных следов у нее на лбу, – или откажитесь от участия.
Повернув коляску на сто восемьдесят градусов, она закрыла глаза и подставила лицо ветру.
– Я ненавижу этот край, – сказала она тихо. – Ранчо, Техас, запах скота и навоза, все эти бесконечные пустынные пространства. Я ненавижу все это сильнее, чем вы можете представить.
Дэл ждал, глядя ей в затылок, он интуитивно почувствовал тот момент, когда гордость ее превратилась в прах.
– Когда будет готов костыль? – спросила она тихим страдальческим голосом.
– Послезавтра, – ответил он, отходя от фургона с полевой кухней. – Я прикажу пригнать полевую кухню на задний двор вашего дома, – сообщил он, толкая ее коляску к повозке, на которой привез Александру в лагерь. – Изучите, где что должно находиться и как упаковывать вещи. Когда приедет мой помощник – его зовут Грейди Коул, – я пошлю его поговорить с вами. Он может рассказать вам, какую пищу стоит готовить работникам. Еда во время перегона должна быть простой в приготовлении, но вкусной и питательной. Поучитесь делать такие блюда. Вкусная еда – одно из немногих удовольствий, доступных ребятам во время перегона.
На обратном пути Алекс не проронила ни слова.
Судьбе словно мало было испытывать его терпение, заставляя общаться с женщинами. Вернувшись в гостиницу, Дэл обнаружил записку еще от одной дамы. Его хотела увидеть Лола Фидлер. Дэл дважды перечитал текст, затем скатал бумажку в шарик и швырнул в стену.
Дэл вообще-то ожидал получить от нее весточку, так что предложение заскочить в снимаемый ею в городе дом не стало для него сюрпризом. Дэл то и дело вспоминал Лолу с тех пор, как увидел на кладбище, и подозревал, что и она иногда думает о нем.
Оглядываясь назад, он был даже рад тому, что у них так ничего и не вышло, хотя она ясно дала понять, что «нет» она не скажет. Они как пить дать оказались бы в одной постели, если бы он находился в Новом Орлеане чуть больше времени, чем в прериях, или если бы она так бессовестно не надула его.
Задолго до того памятного перегона Дэл узнал, что командир квартирмейстерского полка набивает карманы, сбывая налево припасы, которые направлялись в армию. Когда поражение уже всем казалось неминуемым, коррупция в армии конфедератов возросла до чудовищных размеров. Создавалось впечатление, что на Юге не осталось ни одного человека, который посовестился бы что-то стащить: теленка ли, бутылку ли виски или банку консервов и даже полковых лошадей, чтобы продать французам.
Когда Лола намекнула ему, что он ведет себя как дурак, отказываясь извлечь выгоду из своего положения, как это делают все остальные, Дэл позволил ей уговорить себя. Почему все в полку могут набивать карманы, а он – нет? Лоле удалось убедить его продать очередное стадо, которое он гнал в Новый Орлеан, французам.
Первая неожиданность ждала Фриско тогда, когда французский связной сообщил ему, что деньги от сделки получены Лолой Фиддер. Даже глядя вслед французу, уводящему за собой стадо, предназначенное для армии Юга, Дэл не мог поверить, что его обвели вокруг пальца, как какого-нибудь сосунка.
Дэл не разобрался в том, что случилось, до тех пор, пока к нему не явился Эмиль Джули в качестве представителя городских властей Нового Орлеана и не потребовал тех бычков, что Лола продала французам. Узнав, что у Дэла нет стада, за которое Эмиль сполна заплатил Лоле Фидлер, назвавшейся его доверенным лицом, он взбесился так, что началась пальба. Дэл был ранен в перестрелке, и один из его погонщиков погиб. Но проблемы на этом не кончились.
Эмиль Джули закупил полосу в новоорлеанской газете, на которой разоблачил мошенников, поклявшись, что в жизни не простит Лоле Фидлер и Дэлу Фриско их обман и отомстит любой ценой. И этот тип действительно был настроен самым решительным образом.
Когда Дэл приехал в Новый Орлеан и, оставив с носом дружков Эмиля, явился к Лоле Фидлер, жившей тогда в квартире на Королевской улице, комнаты оказались пусты – Лола вместе с денежками пропала.
Да, у Фриско было о чем потолковать с Лолой Фидлер Рорк. Но не сегодня. Пусть потомится немного, гадая, хочет ли он по-прежнему вытрясти из нее душу.
