Текст книги "Лучший мужчина"
Автор книги: Мэгги Осборн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Фредди тоже вскочила на ноги. От гнева руки и голос ее дрожали.
– А что до моей зависти к тебе и Уорду Хэму, – переходя на крик, продолжала Фредди, – так это просто смешно! Он… жалкий лавочник, Бог ты мой! К тому же мелочный и жадный тиран. И… – Фредди презрительно прищурилась. – Тебе не приходило в голову, отчего это он не начинал свои ухаживания до тех пор, пока па не заболел? Не кажется ли тебе, что его интересовали папины деньги, а вовсе не ты!
– Ты… ты…
Брызгая слюной от гнева, Лес подобрала юбки, выбегая из комнаты, но, круто обернувшись к сестре, бросила ей в лицо:
– Я тебя ненавижу!
С этими словами она взлетела по лестнице на второй этаж и, промчавшись по коридору, влетела в свою спальню, громко хлопнув за собой дверью.
Фредди налила оставшийся чай в свою чашку и поднесла ее к губам трясущимися руками. Да если бы она приревновала сестру к Уорду Хэму, это было бы фактом самого глубокого падения. Уж лучше Джек Колдуэлл, игрок и шулер, дамский угодник и развратник, чем этот жалкий Уорд Хэм.
– Ты должна перед ней извиниться, – тихо сказала Алекс.
Фредди забыла о том, что Алекс все еще здесь.
– Мне так противно, что Лес вечно защищает па! Он отвадил от нее всех ухажеров, которые у нее когда-нибудь были, точно так же как отвадил твоих и моих. Будь у него достаточно времени, он и Уорда тоже выгнал бы навсегда.
– Лес любит его.
– В самом деле? – Фредди почувствовала, как гнев закипает в ней с новой силой. – Тебе никогда не приходит в голову, что ты можешь ошибаться?
– Теперь ты собираешься нападать на меня? – слегка приподняв бровь, холодно спросила Алекс.
– Лес уже подготовилась к тому, что всю оставшуюся жизнь проведет с отцом, будет вести дом, выполняя роль хозяйки. Она надеялась стать его другом, компаньонкой. И вот отец погнал стадо в Санта-Фе и привез оттуда Лолу… и Лес вдруг перестала быть ему нужной. Тогда и появился Уорд Хэм. Лес использовала его, чтобы наказать отца. Любовь тут была ни при чем. Лес выбрала такого мужчину, которого, она знала наверняка, отец стал бы презирать!
– Тогда почему она не разорвала помолвку сразу же после смерти отца?
– Не знаю, – развела руками Фредди. – Это кажется странным.
– Странным? – переспросила Алекс, откатывая кресло к двери. – А может, ты просто боишься признаться самой себе, что не всегда бываешь права?
Фредди осталась одна, но и после ухода сестер в воздухе пахло ссорой. Казалось, все раскалилось от гнева. Пыхтя от злости, Фредди подошла к окну, подставив лицо потоку прохладного воздуха.
Они не любили друг друга еще детьми. Вся жизнь прошла в постоянном стремлении что-то друг другу доказать. Перепалки и ссоры были их постоянными спутницами. Они спорили о том, чья из матерей была лучше, чью Джо любил больше и кто сядет рядом с отцом за ужином. Девочки взрослели и, взрослея, учились не говорить вслух того, что чувствовали. Но, привыкая не выливать друг на друга накопившихся обид, они не становились ближе. Каждая уходила в свою скорлупу, каждая стремилась уединиться, не пускать никого в свой внутренний мир, возможно, из желания защитить свою индивидуальность. Каждая боролась за себя, как могла. Алекс старалась уйти от поручений, навязываемых ей мачехами. Фредди до смерти надоело быть на побегушках у властной Алекс, научившейся спихивать поручения на сестру помоложе. Фредди противно было донашивать наряды старшей сестры. Порой она чувствовала себя заброшенной и никому не нужной. Внимание доставалось старшей или младшей, но не ей. Лес мечтала о том, чтобы ее воспринимали всерьез, но мечты никогда не сбывались: ее мнением пренебрегали только на том основании, что она была самой маленькой и оставалась таковой в глазах домочадцев даже тогда, когда стала взрослой девушкой. Каждая из них видела в другой только препятствие, закрывающее путь к отцу, или преграду для получения желаемого.
Так стоило ли удивляться, если они никогда не действовали заодно, пытаясь противопоставить себя железной воле Джо? Отец правил твердой рукой, не встречая общего сопротивления. Сестры восставали против деспотизма отца каждая сама по себе. Алекс удрала с бостонским профессором, прослушав несколько лекций, которые он читал во время поездки по южным штатам. Фредди присоединилась к гастролирующей труппе, побывав на одном из спектаклей в Клисе. Лес дала согласие выйти замуж за человека, в котором не было ничего привлекательного или достойного, – только назло отцу.
Впрочем, какое ей, Фредди, дело до того, за кого выходит замуж Лес и по каким причинам?
Никакого.
У Фредди хватало своих проблем. О Лес может позаботиться ее ненаглядный Уорд Хэм, у Алекс по крайней мере есть дом и скромный доход. А вот у Фредерики Рорк ничего нет. Без финансовой поддержки отца перед ней открывалась весьма пугающая, хотя и реальная перспектива остаться вообще без всяких средств к существованию. Тогда останется одно – просить милостыню, чтобы не умереть с голоду.
Прижав лоб к прохладному оконному стеклу, она смотрела, как погонщики ранчо «Королевские луга» загоняют в хлев отбившийся от стада скот. Эту картину она ежедневно наблюдала всю свою жизнь. Крики загонщиков и мычание быков были унылым фоном ее существования в отчем доме, ей и в голову не приходило приглядываться к работе ковбоев пристальнее. И вот сегодня она увидела сотни раз виденную сцену по-новому. Но, присмотревшись получше, Фредди еще больше пала духом, дальше некуда.
Что знала она об этих длиннорогих мощных животных? Ничего, кроме того, что от них воняет и у них жуткие острые рога, которых она всегда боялась. К ним и подойти-то страшно, не говоря о том, чтобы что-то с ними делать. Не хотелось и думать о том кошмаре, который ждал их впереди.
Но если она не въедет в Абилин вместе с двухтысячным стадом норовистых рогатых животных, она останется без единого пенни. Без крыши над головой, без друзей. Идти ей тоже будет некуда. И Фредди охватила паника. На миг ей показалось, что она летит в пропасть.
Заставив себя успокоиться и отдышаться, Фредди мысленно запретила себе думать о самом страшном. Можно, например, поразмышлять над своими отношениями с Джеком Колдуэллом. Мысли тоже невеселые, но не такие пугающие. Джек и Лола позволяли себе выезжать вместе еще до смерти Джо, чем вызывали бурю возмущения у местного населения. Впрочем, обоим, кажется, нравилось раздувать скандал. Им не было дела до того, что подумают люди. Им не было, а Фредди – было. Для нее лишиться наследства в пользу ненавистной мачехи – страшный удар.
Хорошо еще, что никто не знал о ее отношениях с Джеком. Теперь она благодарила небеса за то, что они остались тайной. Ей было стыдно перед Джеком за то, что она отказалась открыто появляться в обществе в сопровождении карточного шулера. Истины ради она уже решила было не скрывать ухаживаний Колдуэлла, сделать их отношения достоянием общественности, но еще до того, как она осуществила свои намерения, Джек потерял терпение и стал встречаться с Лолой.
Ну и черт с ним. Ей не нужен был ни Джек, ни кто-либо другой. Она и сама справится.
Глава 2
– Мистер Морланд, дамы, я прослушал это дурацкое предложение и не вижу для себя возможности возглавить этот перегон. Женщинам там не место, в особенности женщинам в инвалидном кресле.
– Мистер Конити, у нас нет выбора. Мы не можем закрыть глаза на правила, как вы предлагаете, и просто ехать рядом, – повторила Фредди, оглядываясь на Морланда, семейного поверенного. – Мистер Морланд будет сопровождать нас в поездке и следить за тем, чтобы все было по правилам, и наша мачеха уполномочена прислать своего представителя, чтобы он наблюдал за тем, как выполняются условия, оговоренные в завещании. Мы с сестрами должны быть активными участниками перегона, иначе мы лишимся нашей части наследства.
Мистер Конити встал со стула и смерил каждую из сестер столь многозначительным взглядом, что Фредди сразу стало ясно – нечего и думать о перегоне, имея такую бледную, тщательно оберегаемую от солнечных лучей кожу, такие гладкие и нежные руки.
– Может, какой-нибудь полный кретин и сочтет вас за полноценных работников, но не я. Всего доброго, леди.
Конити откланялся и вышел из дома.
Они опросили уже четырех трейл-боссов, и все четверо отказывались вести дальнейшие переговоры, едва узнав, что условия завещания нельзя изменить или обойти.
– Стоит им одним глазом взглянуть на каталку Алекс, и разговор кончается, – уныло констатировала Лес. – Хотите еще кофе, Лутер?
– Нет, благодарю вас, – сказал Лутер, перебирая бумаги у себя на коленях.
– Вы ошибаетесь, если считаете, что вам с Фредди без труда удастся найти трейл-босса, если я самоустранюсь! – запальчиво бросила Алекс.
Фредди усмехнулась. Алекс так редко теряла самообладание, что ее срыв воспринимался Фредди как редкостное удовольствие.
– О, ради Бога, не надо. Я всего лишь говорю о том, что вижу, – поспешила сообщить Лес, бросив в сторону Лутера обиженно-кроткий взгляд. – Что бы я ни сказала, каждая норовит вцепиться мне в глотку.
Лутер Морланд поправил узел черного галстука и, деликатно покашляв, сказал:
– Леди, мистер Конити был нашим последним приемлемым кандидатом.
– Несомненно, здесь, в городе, должны быть и другие.
Не дождавшись от Лутера ответа, Фредди, с трудом проглотив ставшую внезапно вязкой слюну, спросила:
– Лутер, вы хотите сказать, что перегон не состоится? Что все уже можно считать оконченным прямо сейчас и у нас не осталось ни единого шанса получить наше наследство?
Лес опустилась на стул так, словно у нее внезапно подкосились ноги. Алекс застыла. Все обратили тревожные взгляды в сторону Морланда.
Высокий, хотя и слишком тонкокостный для своего роста, с ушами, торчащими, словно ручки кастрюли, по обеим сторонам худого лица, он, как неожиданно для себя вдруг заметила Фредди, был бы даже интересным мужчиной, если бы не его патологическая застенчивость. В присутствии женщин Морланд страшно терялся. Несмотря на то что и Фредди, и остальных сестер он знал с детства, их напряженное внимание смущало его и заставляло краснеть. Краска залила его щеки. Опустив глаза, он продолжал перебирать бумаги, лежавшие у него на коленях.
– Есть еще одно имя в списке кандидатов, но я не могу рекомендовать вам этого человека.
Фредди нетерпеливо всплеснула руками:
– Если есть еще трейл-босс, который желает поговорить с нами, немедленно пошлите за ним. Мы не можем сдаться без боя!
– Почему вы не можете его рекомендовать? – спросила Алекс, подаваясь вперед.
– Дэл Фриско – пьяница, – нахмурившись, сообщил Лутер Морланд. – Из-за своей пагубной страсти он потерял два стада и после этого два года не работал, поскольку больше никто не желал его нанимать.
– Я слышала это имя, – прошептала Лес и тут же прижала палец к губам, словно из опасения, что сболтнула лишнее.
– Фриско заявляет, что уже восемнадцать месяцев он капли в рот не берет, – медленно проговорил Лутер, всем своим видом выражая неодобрение потенциальному кандидату. – Но он сообщил также, что его можно найти в салуне «Одинокая звезда».
– Теперь я вспомнила, – сказала Лес, глядя на Фредди и Алекс. – Уорд слышал об этих двух неудачных перегонах и предупредил меня, чтобы мы даже не думали нанимать мистера Фриско.
Лутер колебался, говорить или не стоит. И все же посчитал нужным добавить:
– Должен заметить, Дэл Фриско считался одним из лучших трейл-боссов в Техасе до тех пор, пока его не сгубило пристрастие к виски.
– Он говорит, что сейчас не пьет? – с нажимом в голосе спросила Алекс.
Лес смотрела на нее во все глаза.
– Мы же не можем нанять пьяницу! Уорд никогда на это не пойдет.
Фредди прищурилась.
– У Хэма здесь нет права голоса. – Не дав Лес возможности возразить, она сердито добавила: – Может, тебе и не нужны деньги па, зато мне нужны. Уж это я знаю точно. Так же точно, как то, что не позволю твоему Уорду Хэму что-то за меня решать!
Лес прикусила губу.
– Мне нужна моя доля наследства точно так же, как и тебе. Но я не понимаю, почему нам надо решать сегодня. Мы можем дать объявление в газету или распечатать листовки с приглашением на работу. Мы найдем еще кандидатов.
– Лес, весь южный Техас знает о завещании отца. Больше месяца, как о нем только и говорят, – осторожно заметил Лутер. – Все трейл-боссы, заинтересованные в этой работе, уже связались со мной. Те, с кем нам удалось встретиться сегодня, очевидно, верили, что смогут обойти пункт, в котором говорится, что все сестры должны участвовать в перегоне как полноценные работники. Других кандидатов нет и не будет.
Алекс посмотрела на Лутера и тихо, но внятно произнесла:
– Пошлите за мистером Фриско.
– Я согласна, – сказала Фредди, раздосадованная тем, что решающее слово опять осталось за старшей сестрой, а ей пришлось лишь поддакивать.
– Вопрос, который нам сейчас предстоит решить, можно сформулировать так: или мы отказываемся от перегона скота и уступаем достояние отца миссис Рорк, или, до того как признать поражение, по крайней мере поговорим с мистером Фриско, – сказал Лутер, по-прежнему обращаясь к Лес. – Я не могу рекомендовать мистера Фриско, но мой долг сообщить, что он сам предложил свою кандидатуру. Решение пригласить его на собеседование приняли вы, а не я.
Только теперь сестры вполне осознали, что принес им сегодняшний день. Если до сих пор они тешили себя надеждой на чудо, то теперь предстояло взглянуть в глаза суровой реальности. Или – или. Если Дэл Фриско откажет им, как другие трейл-боссы, они все потеряют. Лола получит состояние Джо на условиях ими же признанного поражения. Страх железной лапой схватил Фредди за горло.
– Что будет, если Лес откажется нанять Фриско, а мы с Алекс это сделать захотим?
– Преимущество за большинством. Я должен повторить, что каждая из вас может отказаться от участия в любой момент. В этом случае наследство будет распределено поровну между сестрами, которые завершат перегон и продадут две тысячи быков в Абилине.
Фредди скрестила руки на груди и посмотрела на Лес.
– Отлично! Если ты не хочешь переговоров с Фриско, можешь отказаться от участия, и мы с Алекс получим больше денег.
– Не смей разговаривать со мной таким тоном! Ты хочешь всего этого не больше, чем я! – Лес театрально простерла руки, как бы увещевая неразумных: – Поймите же! Я считаю безумием доверять наше будущее человеку, который потерял два стада. Никто из нас ничего не понимает в ковбойском деле. От человека, которого мы наймем, будет зависеть все. А раз так, то выбор должен пасть на того, кому мы можем доверять, на кого можем полностью положиться.
– Не пообедать ли нам в ожидании прибытия мистера Фриско? – предложила Алекс.
Фредди не выдержала. Нечеловеческое напряжение, в котором она пребывала все утро, требовало разрядки, и она разразилась безудержным хохотом.
– Великолепно сыгранная роль! Алекс, по тебе плачет сцена! Не мне, а тебе суждено стать великой актрисой!
Алекс отреагировала довольно сдержанно:
– Я думаю, что наш отец не хотел бы, чтобы кто-то из его дочерей опустился до фиглярства на сцене.
Отъехав к двери, Алекс подождала, пока Лутер поможет и подтолкнет ее к столовой.
Фредди не спешила последовать за сестрой. Она остановилась у окна, пытаясь подавить вспышку гнева.
Уж наверное, па не думал, что судьбу его наследства будет решать бывший алкоголик. Но такова судьба. Если Дэл Фриско примет предложение, согласившись на все их условия, тогда у нее, Фредди, и у сестер хотя бы появится шанс получить наследство. Если же Фриско развернется и уйдет, как все предыдущие, Лола и Джек могут праздновать победу уже сегодня.
Во всех салунах пахнет одинаково. Убойная смесь тяжелого запаха пота и дыма, кожи и табачной жвачки. Уже потом замечаешь более тонкий аромат персиков в бренди, бутербродов, маринованных овощей и свиных ножек в рассоле. И самое тонкое обоняние улавливает запах древесины, керосина, горящего в лампах, и колесной смазки. И над всем этим плыл, искушая, божественный аромат алкоголя.
Дэл стоял у стойки бара, глядя на шеренги бутылок, освещенных керосиновыми лампами, несмотря на белый день. Высокие и маленькие бутылки, пузатенькие и вытянутые, худые… Бутылки, наполненные жидкостью прозрачной, как слеза, а также янтарной и золотистой… Все, чего пожелает душа, можно найти в одной из этих бутылок. По крайней мере на какое-то время.
Проглотив слюну, Дэл опустил глаза на стакан с виски, которым он описывал на стойке бара круг за кругом. Несколько таких стаканчиков, и ему будет решительно наплевать на этот треклятый рорковский перегон.
Каждый день, вот уже полтора года, он заходил в салун, тот или другой, это не имело значения, ибо все заведения такого рода похожи друг на друга как две капли воды, и заказывал стаканчик из бутылки, которая ярче других поблескивает на свету. Сжимая стакан в руке, он втягивал в ноздри аромат напитка, предвкушая приятное жжение у корня языка. Фриско до скрежета сжимал зубы, чувствуя, как на лбу выступает пот. Искусительный шепот звучал в ушах, желудок сжимал спазм.
Но он не подносил стакан к губам. Ни единого раза за полтора года.
– Вы собираетесь это пить? – спрашивал буфетчик.
– Возможно.
Подняв голову, Дэл смотрел в зеркало, висевшее напротив, и видел поверх мерцающих бутылок свое лицо. На этой неделе парикмахер Клиса мог лишь радоваться обилию работы: ванна, бритье, стрижка вдвое дороже будничной. Хорошая ванна с горячей водой и паром – возможно, именно это поможет ему прочистить мозги и решить, куда держать путь дальше.
– Вы Дэл Фриско?
Он посмотрел на паренька-мексиканца, затем вновь уставился на свой стакан.
– Кто мной интересуется?
– Мистер Морланд велел сказать вам, что сестры Рорк желают побеседовать с вами. У себя на ранчо.
Итак, Конити тоже их отфутболил. Если сестры обратились к нему, то у них не осталось выбора.
Продолжая созерцать виски в своем стакане, Дэл вспоминал последний перегон. Еще до того как он отогнал воспоминания, стаканчик сам собой оказался на полпути к губам и горячий запах виски крепко ударил по мозгам. Бог мой! Как легко послать к чертям восемнадцать трудных месяцев. Дэл отодвинул стакан.
Человек должен тронуться умом, чтобы согласиться возглавить перегон с тремя слабыми женщинами в качестве работников, одна из них – в инвалидной коляске. Только отчаяние может толкнуть на такой шаг.
– Скажи Лутеру Морланду и сестрам Рорк, что я буду через час.
Заставляя их подождать, он доказывал самому себе, что у него все же осталось немного гордости.
– Я берусь за эту работу. Вы имеете трейл-босса.
Кроме, пожалуй, короткого представления и приветствия, это было все, что они услышали от Дэла Фриско. Когда Лутер Морланд стал излагать условия, Дэл поднял руку:
– Вы все сказали уже при нашем первом разговоре.
Фредди с облегчением выдохнула и расслабилась. Перегон все же состоится. Прислонившись к спинке дивана, набитого конским волосом, она с интересом разглядывала человека, который давал ей и сестрам шанс получить наследство. Глядя на него, она вспоминала их первое знакомство на кладбище в день похорон отца.
Дэл Фриско не был красив в классическом понимании этого слова, но женщины не могли не заметить его и не поддаться его грубоватому обаянию. Он был высок, хорошо сложен и смотрел на собеседника холодно, почти надменно. Его манера окидывать женщину взглядом, неторопливо блуждающим по лицу и телу, вызывало у Фредди странное ощущение пустоты в животе. Пустоты, которая вдруг заполнялась чем-то горячим и трепещущим. Джек Колдуэлл был совсем другой, и взгляд у него был другой: как бы смазанный и бегающий – сказывалась многолетняя привычка профессионального игрока не выдавать своих эмоций. Его глаза скользили по человеку, не проникая внутрь. Фриско, напротив, будто прожигал взглядом насквозь. С Джеком всегда можно было договориться, Фриско же словно излучал непреклонность, которую многие женщины, не только Фредди, воспринимали как вызов. Фриско бросал вызов, и многие с удовольствием принимали этот вызов. Но кое-кого такая манера общения отпугивала. Дэл видел людей насквозь и не пытался – или не умел – скрывать того, что думает.
Сейчас он смотрел на сестер так, будто прикидывал в уме, чего они стоят, и Фредди показалось, что он задержал на ней глаза чуть дольше, чем на остальных. Ее раздражало то, что она невольно откликнулась на его внимание.
Когда Фриско наконец заговорил, его низкий, почти резкий голос заставил ее встрепенуться.
– Вы можете ездить верхом? – спросил он у Алекс, окидывая взглядом ее инвалидное кресло.
– Раньше ездила, – неохотно ответила Алекс, сплетая пальцы. – Но я бы не стала пытаться делать это сейчас. Моя правая нога ампутирована чуть ниже колена.
Когда Фриско опустил взгляд на единственный ботинок, стоявший на подножке коляски, багрянец залил ее лицо.
– Вы могли бы править фургоном с полевой кухней? Готовить пищу для работников?
Алекс выглядела смущенной.
– Я никогда не умела готовить… В этом не было необходимости… У нас всегда была кухарка.
– Миссис Миллз, если вы не способны скакать верхом и не справитесь с обязанностями повара, то вам не место в этом путешествии.
– Вы не церемонитесь! – раздраженно сказала Алекс.
– Да, мадам, я предпочитаю говорить напрямик. Так как вы решили? Вы едете или остаетесь?
Алекс поджала губы и сцепила руки так, что пальцы побелели.
– Хочу попробовать. – Она подняла голову. – Если это единственный вариант… Я буду готовить.
– Решайте, какие припасы вам понадобятся, чтобы кормить двенадцать работников в течение четырех месяцев. Завтра или послезавтра я свожу вас в лагерь к ковбоям и покажу, что собой представляет полевая кухня.
Теперь настала очередь Фредди и Лес.
– До того как придет время отправляться в путь, я хочу увидеть, как вы научились отделять бычка от стада, как накидываете лассо на первогодка и как простреливаете мишень из револьвера. У вас около шести недель на учебу, семь самое большее. Мы отправляемся первого апреля.
Фредди ушам своим не верила. От удивления у нее глаза округлились. Взглянув на Лес, она увидела, что у той и рот открыт.
– Это… мы не можем… как мы будем…
Фриско взглянул на нее так, что Фредди словно отбросило на диванную спинку.
– На случай, если вам никто этого не объяснил, слушайте, что вам предстоит делать. Вы должны будете пасти стадо. Вы будете выезжать в ночные дежурства. Вы будете сдерживать стадо, когда случится паника. Заметьте, не если случится, а когда случится. Вы будете форсировать реки и переправлять скот на другой берег. Вы будете подгонять отстающих животных.
Дэл повел могучими плечами.
– И пока мы достигнем Абилина, вы узнаете, что такое сгорать от жары, такой жары, какую вы не знали до сих пор. Вы узнаете, что такое промокнуть до мозга костей. Вы узнаете, что такое усталость. Такая усталость, какую вы и представить себе не можете. Вас покроет грязь, вы обгорите на солнце, от вас будет тянуть запахом конского пота и бычьего навоза. Я надеюсь, все вы останетесь живы. Перегон скота – жестокое, опасное предприятие, и временами вам будет страшно и одиноко. И если вы думаете, что вам не по плечу такая лямка, что вы не сможете научиться тому, чему вам необходимо научиться, скажите «нет», и дело с концом.
– Мы не можем научиться всему этому за шесть недель, – пробормотала Лес.
Лицо ее было бледнее кружевной накидки на спинке кресла, на котором она сидела.
– Нет, не сможете. Учиться вам придется в основном на ходу, и я надеюсь, что все вы способные ученицы. Но если вы не усвоите основные навыки перед выездом, тогда перегон не состоится. Вот мои условия. Если вы не можете оставаться в седле в течение десяти часов, если вы не можете закинуть лассо на бычка-первогодка, если вы не можете пристрелить хищника, тогда у нас ничего не получится. Я не могу рисковать жизнью людей, которых найму, да и вашими жизнями. Незнание и неумение может привести к гибели.
– А если никто из нас не сможет совершить тех чудес, которых вы от нас требуете? – запальчиво поинтересовалась Фредди.
Он послал ей взгляд холодный и синий, как зимнее небо.
– Тогда я отказываюсь от работы, а вы все теряете свое наследство. Мы выезжаем первого апреля или не выезжаем совсем. Если мы отправимся позднее, те стада, что идут впереди нас, съедят большую часть травы.
Фредди продолжала смотреть на него, но Дэл уже замолчал. Он представил все таким образом, будто они работают на него, а не наоборот. Но он вел себя так, что вызывал доверие как человек, уверенный в своих силах и знающий, на что идет. Сестрам Рорк было ясно, что перед ними профессионал, а не какой-то авантюрист.
– Вы распоряжаетесь деньгами? – спросил Дэл у Лутера, и тот, нахмурившись, кивнул. – Просмотрите бюджет и найдите мне достаточно денег, чтобы нанять ловцов. Пять человек по доллару в день за две недели: столько, пожалуй, хватит.
– Ловцов? – спросила Алекс слабым голосом.
Она выглядела окончательно сбитой с толку.
– Да, мэм. Вам необходимо продать две тысячи голов скота в Абилине. По пути мы потеряем часть стада, так что начать перегон нам надо со стада, в котором будет около двадцати трех сотен голов. Такое начало я счел бы подходящим, можно и меньше, но тогда мы сокращаем шансы на успех. Рорк в своем завещании дает цифру две тысячи бычков, но ведь он не ограничивает нас начальным числом, не так ли?
– Это верно, – ответил Лутер.
– Штук триста лонгхорнов придется ловить в прериях. Животные будут совсем дикими, это верно, и чертовски строптивыми, пока мы их не обуздаем, но они нам позволят дышать чуть посвободнее. – Дэл краем глаза взглянул на графин со спиртным на подносе возле книжного шкафа. – Одно вы должны понять: приказывать здесь буду я.
Фредди открыла было рот, потом передумала, заставив себя промолчать. Ей самой стало интересно, отчего все сказанное этим человеком она воспринимает в штыки и ей все время хочется лезть на рожон. Это желание возникало инстинктивно, как защитная реакция, словно из опасения – не окажи она достойного сопротивления, и мигом окажется в его власти. Очевидно, мужское начало в этом человеке было действительно весьма сильным.
– Если вы не сможете взять на себя свою долю работы, если вы навлечете опасность на людей, которых я найму, тогда вы – вне игры. Я буду принимать решение в пользу большинства, и тот или та, кто станет помехой делу, будут оставлены в ближайшем населенном пункте. Если вы и на это не согласны, тогда считайте, что сделка не состоялась.
Фредди встала:
– А если вы выпьете хотя бы глоток, мистер Фриско, тогда вы – вне игры!
Его самонадеянность и абсолютная уверенность в себе, с которой он устанавливал правила, раздражали ее. Он должен все же испытывать хотя бы немного благодарности за то, что они дали ему шанс восстановить репутацию, тот шанс, которого он ни от кого не дождался бы.
Дэл прищурился, и полуулыбка чуть подтянула вверх концы его губ:
– Справедливое условие.
Долгим, медленным взглядом он обвел ее фигуру, затянутую в платье, темные кудри, легкие завитки, выбившиеся из узла на затылке. Беззастенчиво-одобрительный взгляд его зажег румянец на щеках Фредди и высушил рот. Ей захотелось дать ему пощечину. Может, она и ударила бы его по лицу, продолжай он нахально раздевать ее глазами, но он повернул голову, обращаясь сразу ко всем:
– Мы еще не обсудили самое главное. Сколько я буду иметь?
Фредди села. С чего бы ей так злиться? Вполне закономерный вопрос. Тем более непонятно, почему она покраснела и откуда взялось легкое головокружение и ощущение разлившегося по телу тепла? Реакция собственного тела на раздражитель в виде Дэла Фриско не только злила ее, но и внушала опасения.
Лутер дотронулся до узла галстука и прокашлялся.
– Какую сумму назовете вы, мистер Фриско?
– Я хочу получить деньги за всех быков, которых приведу в Абилин. Победим мы или проиграем, все, что можно выручить за лонгхорнов, ляжет в мой карман.
– За какую сумму можно продать лонгхорна? – спросила Алекс.
– На сегодня рыночная цена головы – около тридцати долларов, но еще надо учитывать живой вес и состояние здоровья животного. По тридцать долларов с головы – вот что я рассчитываю получить.
Фредди быстро подсчитала в уме, и остальные от нее не отстали. Сестры с возмущенным недоумением взирали на Фриско.
– Шестьдесят тысяч долларов!
– Это слишком, сэр! – воскликнул Лутер. – Столько обычно не платят трейл-боссам.
Дэл Фриско согласно кивнул:
– В этом перегоне вообще нет ничего «обычного», мистер Морланд. Если мы выиграем, каждый получит свое. Леди – состояние отца, я – ранчо в Монтане. Все, кроме вдовы.
– Но если мы не выиграем, если мы сумеем привести в Абилин только тысячу голов, – одними побелевшими губами прошептала Алекс, – тогда Лола получит состояние отца. А вы извлечете прибыль, даже если оставите нас нищими. Вот это совершенно неприемлемо.
Фриско пожал плечами:
– Моя плата не обсуждается. Хотите – принимайте мои условия, не хотите – я ухожу.
– Боюсь, что сестрам Рорк придется вас отпустить, – сказал свое веское слово Лутер. – Эти дамы не будут владеть скотом, если только не выиграют наследство Джо Рорка. Следовательно, они не могут передать вам стадо в качестве оплаты. В соответствии с условиями завещания я уполномочен платить вам пятьдесят долларов в месяц из суммы, предназначенной на перегон.
Фриско водрузил шляпу на голову и встал:
– Тогда нам не о чем говорить.
– Подождите! – воскликнула Фредди, стремительно соображая. – Если мы победим, лонгхорны будут наши. – Подумав мгновение, она добавила: – Если вы и впрямь так хороши, каким представляетесь, тогда вы согласитесь привязать получение своих денег к тем же условиям, что и мы – получение своих. Если мы победим, вы можете взять себе треклятых коров, мы отдадим их вам в качестве платы. Но если вы не сможете доставить в Абилин двухтысячное стадо и мы проиграем – проиграете и вы. Вы не получите коров, вы не получите пятидесяти долларов в месяц за ваши труды и потраченное время, вы не получите ничего – как и мы.
Фредди гордо вскинула подбородок и блеснула глазами, счастливая тем, что смогла поставить его на место. Ему бросали вызов: хочешь – принимай, не хочешь – тогда какой же ты мужчина?
– Вот это справедливое предложение, мистер Фриско.
– Я согласна! – звенящим от напряжения голосом вторила ей Александра. – Если вы не хотите связать себя теми же условиями, что и мы, тогда прощайте, сэр.
Дэл рассмеялся, обнажив два ряда белоснежных зубов.
– У вас чертовски крепкие нервы, – не удержалась Фредди.
– Пожалуй. – Фриско, улыбаясь, смотрел на всю компанию. – Я действительно такой славный парень, каким пытаюсь себя представить перед вами. А в доказательство этого – вот вам моя рука. Я согласен на ваши условия. Я приведу две тысячи голов в Абилин. Составляйте контракт, мистер Мор-ланд, – обратился Дэл к Лутеру. – Если мы приведем две тысячи голов или более, я беру себе сумму с продажи. Если мы приведем на одного быка меньше, вы не должны мне ни цента. Мы все разойдемся ни с чем.
