Текст книги "Дорогая жизнь (ЛП)"
Автор книги: Меган Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– И все же ты нажал на выключатель.
– Я сделал это по одной долбаной причине, – говорю я сквозь зубы, пытаясь скрыть свою ярость.
– Да? Чтобы ты мог играть в бейсбол? Разве это не эгоистично? Следовать за мечтой, а не быть отцом, которым должен быть?
Что за херня? К чему она клонит? Эта женщина не понимает, что она приняла такое же решение, как и я?
– Ты слышишь себя? – показываю на свое ухо. – Ты сделала то же самое, Ребекка. Ты сдалась.
– Я не сдалась, – кричит она. – Я положилась на ее отца, чтобы он позаботился о ней, а не отдавал ее, потому что это было неудобно.
– Она не была гребаным неудобством, – черт, я задыхаюсь, во мне столько эмоций, что я не могу нормально мыслить. – Ты не понимаешь, Ребекка. У меня нет образования и нет возможности обеспечить ее, кроме как с помощью бейсбола. Я не хотел быть отсутствующим родителем, путешествующим по стране и играющим в бейсбол, пока няня, которую я толком не знаю, заботилась бы о ней. Я был приемным ребенком. У меня нет семьи. Нет семьи, чтобы помочь, и на которую можно положиться. И я не хотел, чтобы Хоуп росла, и никто не любил ее, как это было у меня, – мой голос надламывается, когда я вспоминаю свое прошлое.
– Ты бросил ее.
– Нет, – глубоко вздохнув, я смотрю в ее отсутствующий взгляд. Указав на нее пальцем, я говорю: – Ты бросила ее. Я нашел для нее дом, в котором ее любят и заботятся.
Не желая ее слушать, я сажусь в машину, когда она говорит:
– Это не конец, Джейс. Я верну ее.
Это произойдет только через мой труп.
Картер
Я дрожу. Какого черта со мной происходит? Это не мой первый раз. Я делал это сотни раз, но сейчас, находясь с обнаженной Дейзи подо мной, по непонятной причине я чертовски нервничаю от ее прекрасного тела.
Я не ожидал, что во мне проснется пещерный человек, когда узнал, что она пьет без меня. И только потому, что впервые она выпила со мной.
Я не ожидал, что буду лапать ее в переулке на моем байке, впитывая ее невинность в этом дурацком шлеме.
Я не ожидал, что захочу обладать ею настолько сильно, что назову ее своей девушкой.
Я не ожидал, что, поехав домой, мне понравится слушать ее хихиканье, а также наслаждаться ее крепкими объятиями.
Я не ожидал, что Дейзи возьмет меня за руку и поведет к моей кровати, медленно двигаясь той походкой, которой я раньше не видел.
И черт, я не ожидал, что у меня будет самая чистая красота подо мной, я нуждался в исследовании ее тела.
И вот я здесь, во взгляде Дейзи похоть, ее волосы разметались по подушке, а лунный свет проникает сквозь незакрытые окна.
– Картер?
– Хм, – спрашиваю я, мои пальцы пробегают по ее коже, затем языком обвожу ее сосок.
– Почему только я раздета?
– Потому что, – ее грудь поднимается, когда кусаю ее за сосок. – Я говорил тебе, что собираюсь загладить свою вину. Это значит, что ты нужна мне голой.
– Я чувствую себя немного неловко.
– Не надо. Ты восхитительна.
– Я говорю не только об этом, – отвечает она нервно, поэтому я сажусь, неохотно отрываясь от ее груди.
– Что происходит?
Глядя в сторону, она что-то бормочет, чего я не могу расслышать.
– Тебе придется сказать, Снежинка. Я не совсем понял.
Все еще не смотря на меня, она закрывает лицо руками и говорит:
– Я надеялась дойти до конца с тобой.
Даже не видя ее лица, заметно, как сильно она смущена.
Это сбивает меня с толку. Дойти с ней до конца. Это огромная ответственность, не уверен, что я именно тот человек, который подходит для этого. Я знаю разницу между нами, и я не слепой, думая, что она на том же игровом поле, что и я. Она не такая. Она другая.
Я знаю, что есть кто-то лучше для нее. Кто-то, кто не будет всю жизнь обычным поваром. Кто-то, у кого есть будущее, и в котором нет столько злости, из-за которой можно закончить жизнь в канаве.
Но черт, я не хочу, чтобы она была с кем-то еще. И я чертовски уверен, что не хочу, чтобы кто-то еще прикасался к ней и лишал ее девственности. Только представив это, я уже впадаю в ярость. Я ни с кем не спал, когда сказал, что она моя девушка.
– Скажи что-нибудь. Это убивает меня.
Эти глаза, эти губы, это сердце. Черт, я должен обладать всем этим.
Будь собой. Я собираюсь сделать это. Я эгоистичный мудак, и я сделаю это. Я признаю и принимаю это желание. Дейзи. Я хочу ее всю.
Я сажусь и, глядя на нее, тянусь к рубашке, снимая ее через голову и бросая в сторону. Реакция Дейзи бесценна. Она смотрит на мои татуировки, показывающие все, что я пережил и мою грудь, над которой я упорно работаю, чтобы держать себя в форме, учитывая мою профессию, при которой я постоянно пробую еду.
– Так лучше?
Она тяжело сглатывает.
– На тебе еще джинсы.
Я сажусь между ее ног.
– Да, мы дойдем до этого, но сначала мне нужно попробовать тебя, – я опускаю голову, и она сжимает ее ногами. Указательным пальцем я нажимаю на ее живот. – Тебе нужно их раздвинуть, сладкие щечки.
– Я нервничаю, – говорит она дрожащим голосом, и я опускаюсь на колени.
Черт, это будет сложно. Я так сильно хочу ее, но мне нельзя торопиться. Ее тело заслуживает поклонения.
– Не переживай, Снежинка. Это я. И не причиню тебе боли.
Она кивает, и я вижу в ее в глазах слезы.
– Эй, – сдвинувшись, я нависаю над ней, глядя в лицо. – Не плачь. Мы не должны этого делать. Я доволен нашими поцелуями. Может быть, немного полапаю твои сиськи, – я ухмыляюсь, пытаясь облегчить настрой.
– Я хочу, просто нервничаю.
– Это нормально. Я не против подождать, Дейзи. Не хочется, чтобы ты думала, что мы должны это делать. Как я уже сказал, я счастлив от твоих губ на моих.
Она качает головой.
– Спасибо, но я хочу перейти к следующему шагу. Ты хочешь заняться со мной сексом?
Сейчас она так уязвима, поэтому и не уверена. Как такое возможно? Я думал, что сделал правильно, показывая, насколько хочу ее. Видимо, мне нужно больше стараться.
– Хочу ли я заняться с тобой сексом? – моя рука скользит вниз по ее груди к ее соску. Она замирает от моего легкого прикосновения. – Хочу ли я владеть этим телом? – один круг, второй, третий, сжатие. Ее грудь поднимается. – Хочу ли я знать, каково это, быть так близко к тебе? – я целую ее шею, опускаюсь к груди, пробегаясь языком по ее затвердевшим соскам. – Больше, чем что-либо. Я очень сильно хочу тебя. Настолько, что будто во мне не хватает части, которую только ты можешь заполнить.
Я уделяю все внимание ее груди. С каждым поцелуем, каждым посасыванием, каждым сжатием она расслабляется. Ее голова упирается в подушку, ее ноги широко расставлены, своим центром она скользит по моей ноге, хватается за мою голову, запутываясь пальцами в моих волосах.
Я не отрываюсь от ее сосков, потому что, черт, у нее потрясающая грудь. Вы бы никогда не узнали об этом под ее стегаными жилетами и водолазками.
Чувствуя, как ее тело начинает расслабляться, я возвращаюсь к ее животу, мои руки все еще на груди, отвлекая, пока я пробую ее сладкую кожу. Такая мягкая и бархатистая.
Я теряюсь в том, как она двигается подо мной от каждого прикосновения моих губ, как издает тихие стоны, как хватает меня за волосы, будто не уверена, как справиться ей с мыслями и чувствами, проходящими через нее.
Не останавливаясь, я продвигаюсь от ее живота к влажному центру. Эта женщина такая идеальная в моих руках, такая красивая. Я не могу сдерживаться. Пальцами раздвигаю ее складочки и погружаюсь в нее языком. Я застаю ее врасплох, и она подпрыгивает, убирая руки от моих волос. Не теряя времени свободной рукой нажимаю на ее живот, двигаясь вверх и вниз. Боже, она такая сладкая.
Да, я знал, что она будет охренительна на вкус. Могу сказать, что у нее самая сладкая киска. Ее вкус и крики заводят меня еще больше. Я чередую медленные и быстрые движения по ее клитору.
– Боже мой. Боже, – ее бедра приподнимаются. – Боже! – говорит она еще громче.
Да. Ее реакция делает меня твердым. Я могу кончить только от ее вкуса. Я стараюсь не думать об этом, иначе не смогу продержаться.
– Картер, о боже, это так приятно. Я… о господи, – ее крик эхом отдается в моей пустой квартире. Она снова сжимает меня ногами и извивается в оргазме.
Наблюдать, как она разваливается на части с открытым ртом и закрытыми глазами, сжимая руки в кулаки – невероятно. Картина, которую я никогда не забуду.
Я не даю ей много времени для восстановления сил, чтобы она чувствовала себя как можно более расслабленной.
Встав с кровати, я расстегиваю ремень и смотрю на нее, снимая джинсы. Шок на лице Дейзи очарователен, когда она видит мою эрекцию в боксерах. Черт, мне хочется забыть о нижнем белье и поцеловать ее еще. Но это я сделаю позже.
– Снежинка, ты уверена?
Она медленно кивает, глядя на мою твердость. Я собираюсь принять это как «да».
Показывая ей шоу, я снимаю свои боксеры и начинаю гладить себя, слегка дергая, потому что я уже на грани от ощущения Дейзи на моем языке. Тянусь к ящику возле кровати за презервативом, быстро надеваю и встаю на колени на кровати перед Дейзи. Ее кожа покраснела от моей щетины, губы опухли от моих поцелуев, а глаза широко открыты в ожидании.
Желая немного ее расслабить, я начинаю скользить головкой члена по ее клитору. Ее голова снова опускается на матрас, ноги расслабляются, давая мне больше доступа, когда я продолжаю дразнить ее чувствительный клитор.
Я знаю, что ей приятно, чего я и добивался, но это, бл*дь, пытка. Так близко и не быть в ней. Хочу ударить себя, чтобы избавить от этой пытки. Еще немного и все. Еще немного до того, как…
Кончик скользит мимо ее входа, и я закрываю глаза. Черт, так близко. Глубокий вдох. Медленно.
Я спрашиваю:
– Ты готова, Снежинка? Скорее всего, будет больно. Но мы остановимся, если ты скажешь, хорошо?
– Хорошо, – говорит она нервно.
– Обещай, что скажешь мне остановиться, если будет некомфортно.
– Обещаю.
Я наклоняюсь и целую, встречаясь с ее языком.
– Хорошая девочка. Теперь расслабься.
Она глубоко вздыхает и кивает в согласии. Сжав зубы, я знаю, что это будет мучительно хорошо, я кружу кончиком, прежде чем медленно войти.
– Ох, – она сдвигается на кровати.
– Дыши глубже, Снежинка, – говорю я напряженно, когда ее киска сжимает головку члена.
Медленно, я двигаюсь внутри нее, вздрагивая при каждом движении.
– Ты в порядке?
Она кивает, сжав губы. Да, она не выглядит нормально. Ей нужно расслабиться еще, прежде чем я продолжу.
Зная, как заставить ее успокоиться, я прижимаюсь к ее соблазнительным губам, целуя и не давая ей вздохнуть. Я теряюсь в ее поцелуе, пока наши языки сплетаются в танце. Я могу целоваться с этой женщиной целый день. Всю ночь напролет. Это так противоречиво, зная, что ее невинная маленькая улыбка принадлежит этим грешным губам. И черт меня побери, если я не чувствую себя сейчас самым счастливым ублюдком. Она моя.
Она расслабляется, давая мне больше доступа, и я продвигаюсь дальше. Еще один толчок, и я полностью вхожу в нее. Она вздыхает и вздрагивает. Я вижу ее слезы и сразу же жалею о своем действии.
– Черт, ты в порядке?
– Да, – она тяжело дышит. – Немного больно. Я просто, – она делает паузу. – Я чувствую себя такой наполненной.
Черт, это вызывает у меня гордость.
– Это лучшая часть, Снежинка. Я буду действовать медленно, ладно?
Она кивает. Со всей чертовой силой воли, я медленно двигаю бедрами. Это невыносимо, она такая чертовски тугая, такая сексуальная, и я могу кончить намного раньше.
– Ох, черт, Картер, – стонет она.
Да, этот маленький стон сжимает мои яйца. Еще рано. Черт.
Я перестаю двигать бедрами, мой член пульсирует внутри нее, поэтому я целую так, будто завтра наступит конец света.
Чтоб меня.
Непроизвольно, начинаю двигать бедрами снова, уже немного быстрее. Черт, я пытаюсь действовать медленнее, но мой член думает иначе.
– Да, ощущается так хорошо.
Ладно, я должен помочь ей, потому что скоро я кончу.
Я двигаю рукой между нами и начинаю массировать этот идеальный маленький клитор, чувствую ее влажность от оргазма.
– Что? О боже, – она приподнимается и снова падает на кровать. Подушка закрывает ее лицо, удовольствие проходит через нее, когда она кричит, пока я двигаю пальцем. Я знаю, что она близко, потому что ее стенки так сильно сжимают меня, что я больше не могу двигаться внутри нее.
Сейчас. Чистая эйфория проходит сквозь меня, когда мои яйца сжимаются, вызывая онемение, пока я кончаю.
Меня охватывает темнота, и я продолжаю двигаться, слушая ее тихие стоны. Я не стону и не кричу во время секса, но с Дейзи я слышу, как произношу ее имя, будто это самая естественная вещь.
Все еще находясь в ней, я прижимаюсь к ее груди своей и хватаю ее лицо в беспокойстве, боясь, что, потеряв контроль, мог сделать ей больно.
– Ты в порядке? – я целую ее нос, надеясь, что не причинил ей боли.
Ее пьянящая, похотливая улыбка появляется на ее красивом лице.
– Все прекрасно.
– Уверена?
Я успокаиваюсь, когда она кивает:
– Хм, а мы можем снова сделать эту штуку с языком? – она так очаровательно краснеет.
Я смеюсь и снова целую, большими пальцами потирая ее щеки.
– Мы можем сделать это в любое время, когда ты захочешь. Знаешь почему?
Она качает головой, ее глаза блестят в ожидании ответа.
– Потому что ты на вкус, как сладкий мед, Снежинка, и я зависим.
Так чертовски зависим.
Холлин
Шоты были плохой идеей.
К счастью, я не пила, но Аманда, ух! Мне потребовался час, чтобы отнести ее в спальню и переодеть после того, как ее стошнило. Я переодела Аманду снова, дала выпить много воды, заставила пописать и отправила в постель.
Единственная причина, по которой я чувствую себя комфортно, оставив ее прямо сейчас и возвращаясь к себе, – это то, что мы столкнулись с ее подругой Линдси в баре, которая присоединилась к нам на вечеринке. Планировалось, что Дейзи останется с ней, пока не появился Картер и не забрал ее. Аманда – безнадежный романтик, как и Дейзи, поэтому ей было все равно. Думаю, Аманда не знала, что происходит, потому что когда мы были в баре, она продолжала говорить о том, что Дейзи была так долго в ванной, и мы должны проверить ее кишечник. Каким-то образом у нее появилась эта идея, но я слишком устала, чтобы переубеждать ее.
Поэтому я тащу свое полуживое тело вверх по лестнице к своей квартире и копаюсь в сумочке в поисках ключей.
– Привет.
– Господи, – я подпрыгиваю от звука знакомого мужского голоса. Приложив руку к груди, я вижу Джейса, сидящего на ступеньках перед моей квартирой. – Что ты здесь делаешь?
Молча, он встает и тянет меня к площадке, хватая за шею для жаркого, умопомрачительного поцелуя, отчего я бросаю ключи и прижимаюсь к нему.
Как только я растворяюсь в этом комфорте, забывая сказанное ему раньше, он отступает от меня, оставляя чувствовать себя пустой и потерянной.
Прикоснувшись к губам, я смотрю на его лицо, скрытое под козырьком бейсболки. По решимости в его глазах я могу сказать, что он не собирается облегчать мне задачу.
– Мне это было нужно, – быстро поднимает бейсболку, чтобы провести рукой по волосам. Надев ее, он говорит: – Не расскажешь, что происходит?
– Я была на девичнике.
– Холлин, клянусь Богом, не лги мне сейчас. Я не в настроении, – он снова поднимает бейсболку, и я замечаю темный кровоподтек под глазом.
– У тебя синяк? – я подхожу ближе, чтобы рассмотреть лицо.
– Да, неважно. Я хочу знать, что происходит в этой прекрасной, но непонятной мне головке.
Я подхожу ближе и встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его глаза. Он вздрагивает, когда я дотрагиваюсь до него большим пальцем.
– Джейс, что случилось?
Увидев мою решимость, он со вздохом сдается.
– Итан сегодня двинул мне в лицо в раздевалке, сказав кое-что, что мне не понравилось, и тренер оштрафовал меня, а Итану наложили швы, вот и все. Теперь скажи, почему ты меня игнорируешь.
– Что он тебе сказал?
– Боже, Холлин, – я вижу его разочарование, когда он сжимает челюсть. – Не имеет значения, что произошло, я беспокоюсь о тебе. Скажи мне, я для тебя важен?
– Конечно, – говорю я, осознавая, что тру лоб. Как он может быть не важен?
– Тогда перестань избегать вопроса. Что происходит? Ты боишься? Ты сожалеешь о том, что мы сделали? Ты думаешь, что я не тот парень, с которым ты хочешь проводить время? Потому что извини, если я был параноиком, но казалось, что у нас было понимание, мы могли положиться друг на друга, пока не занялись сексом, – он оглядывается и замечает близко расположенные двери моих соседей. – Пожалуйста, мы можем поговорить внутри?
Внутри. Он никогда не был у меня дома. Он пару раз приходил сюда, чтобы забрать меня, но никогда не заходил. Пригласить его в мой мир? Меня это пугает. Вся квартира заполнена навязчивыми воспоминаниями в виде картин на стене, одежды в шкафу и спортивных памятных вещей. Это напоминание об Эрике, и я не знаю хочется ли мне, чтобы Джейс это увидел. Я еще не готова.
– Не хочешь выпить? Здесь есть бар прямо за углом, куда мы можем пойти. Можешь сесть за руль?
– Не хочешь, чтобы я видел твою квартиру? – он спрашивает, пристально глядя на меня. – Все в порядке, мы можем просто поговорить в моей машине. Это не займет много времени.
Не займет много времени? Что это значит? Я не успеваю подумать об этом, так как Джейс ведет меня вниз по лестнице прямо к его машине. Как джентльмен, он открывает мне дверь, и пока он обходит машину, я нервничаю, мой живот скручивает в узел от мысли, что произойдет дальше.
Закрыв дверь, он не поворачивается ко мне, а кладет локоть на боковую часть двери, глядя вперед.
– Прошлый год был одним из лучших в моей жизни, – начинает он, его голос низкий, грубый. – Я наконец-то добрался до высшей лиги. Мне не с кем было поделиться, но я чертовски гордился собой. Не только потому, что я выиграл сезон, но и потому, что я столкнулся с трудностями и стал тем, кем я являюсь. Я преодолевал вызовы один за другим. Будучи приемным ребенком и несмотря на то, что я бывал в довольно приличных семьях, у меня не было родителей, чтобы купить мне все самое лучшее, у меня не было папы, который бы тренировался со мной на заднем дворе. У меня была кирпичная стена, перчатка из комиссионного магазина и бейсбольный мяч. Но это была моя жизнь, моя мечта. Я не сдавался, потому что хотел чего-то лучшего для себя. Я хотел вытащить себя из темноты и сделать что-то для своей жизни, – он поворачивается ко мне, щетина на его подбородке выглядит устрашающе в лунном свете. – Разве ты не хочешь этого, Холлин? Ты не хочешь чего-нибудь большего для себя?
Чувствую подступающие слезы. Я действительно хочу этого. Я хочу идти по улице и не вспоминать то время, когда мы с Эриком прогуливались поздно вечером. Я хочу смотреть спортивную игру, не сворачиваясь калачиком, и я хочу засыпать без необходимости слушать перед этим голос Эрика.
Но я не знаю, как это сделать. Я чувствую, что сделала шаги, но на моем пути все еще есть препятствие, мешающее сделать последний шаг.
Страх.
Я боюсь отпустить воспоминания об Эрике. Я не хочу забывать, потому что он часть меня.
– Я хочу большее, Джейс. Но мне было так больно потерять его, – я глубоко вздыхаю. – Тебе бы он понравился. Вы бы были друзьями. Он был моей жизнью, такой жизнерадостный, вселяющий в меня уверенность, и один из самых бескорыстных людей, которых я когда-либо знала. Он стал моим лучшим другом за одну ночь, но мы подходили друг другу так, как будто были знакомы всю свою жизнь. Я боюсь, что забуду это, воспоминания о том, что у нас было.
– И в ту ночь, в нашу ночь, ты и я, – вздыхаю, вспоминая все, чтобы передать свои чувства. – Та ночь была идеальной. То, как ты ласкал меня с такой потребностью, которая была между нами, и то, как ты обнимал меня после. Это было все, что я могла просить и, тем не менее, я чувствовала себя чертовски виноватой. Есть ли у меня право чувствовать себя так с другим мужчиной? – слезы текут по моему лицу. – Моя жизнь так долго была тихой, а потом появился ты и принес в нее музыку, легкость и небольшой проблеск счастья.
Он поворачивается ко мне, взяв меня за руку.
– Это займет время, Холлин. Я понимаю твое чувство. Но ты не заканчивала свои отношения с Эриком, его забрали у тебя. Воспоминания и ваша история – это подарок для тебя. Нелегко оправиться после такой потери. Но ты снова можешь быть счастливой. Ты имеешь право двигаться дальше.
– Я хочу двигаться дальше.
Краем глаза я вижу, как он кивает.
– Тогда продолжай со мной, Холлин. Быстро или медленно, мне все равно. Только не отталкивай меня. Позволь мне быть там для тебя. С тобой.
Это привлекает мое внимание, и я вижу сострадание и искренность в его лице. Он – подарок от Эрика? Он послал мне Джейса, чтобы помочь двигаться дальше? Похоже на то. Или я просто добиваюсь какого-то оправдания, чтобы продолжать с Джейсом? Я не хочу быть в одиночестве. Он единственный, кто каким-то образом разрушил мою стену из скорби, единственный, кто добрался до меня. Я хочу его больше, чем это возможно.
– Я хочу, чтобы ты был рядом, Джейс.
– Хорошо, – он сжимает мою руку. – Будет предсезонная игра. Хотела бы ты прилететь и посмотреть? Я могу достать тебе хорошие билеты, – он шевелит бровями. – Для меня бы много значило твое присутствие, учитывая всю хрень с Ребеккой.
Игра. Последний раз я ходила на бейсбольный матч с Эриком. Пиво, крендели, песни на бейсбольном поле, это было одно из наших любимых занятий. Смогу ли я пойти на игру без него?
– Холлин, ты это сделаешь?
Вырывая меня из воспоминаний, я вытираю слезы.
– Извини, спортивные игры – это то, что мы с ним любили. Больше я их не посещала.
– О, я не знал, – он останавливается, а затем говорит: – Я знаю, что это будет нелегко, но, возможно, ты могла бы использовать главу из «Дорогой жизни». Встретиться со своими страхами. Прыгни, Холлин. Еще один шаг к доказательству твоего существования.
Вот опять это слово страх. Он всегда мешает нашей жизни, ставит нас в тупик, пока мы не сумеем, наконец, пройти и одержать победу. Возможно, именно сейчас самое время.
Глубоко вздохнув, мой желудок делает нервное сальто, когда я говорю:
– Ладно, я это сделаю.
Немного потрясенный, Джейс садится.
– Да? Серьезно? – я киваю головой, слабо улыбаясь. – Ну, черт, детка. Я этого не ожидал, – он посмеивается. – Черт, я горжусь тобой.
Я горжусь тобой.
Три маленьких слова от сильного и любящего человека так много значат. Моя нервозность уходит, благодаря этим трем маленьким словам.
Он гордится мной. Черт, да и я горжусь собой.
Пожалуйста, Господи, позволь мне справиться с этим. Я так сильно хочу воспользоваться этой возможностью.
Ближе на еще один шаг.
Дейзи
– Расскажи о своем детстве, – говорю я, поглаживая живот Картера. Моя голова опирается на его плечо, его рука обернута вокруг меня, а другая покоится на моем бедре. Такие близкие объятия. Мы обнаженные и обнимаемся. Я люблю это.
– Нет, ты не хочешь этого слышать, – он пальцем гладит мою кожу.
– Если бы не хотела, то не спрашивала. Давай, я хочу узнать о тебе больше.
После долгого вздоха он говорит:
– Снежинка, нечего рассказывать. Мои родители умерли от передозировки. Не самый лучший пример, и так как дядя Чак был единственным живым родственником, он стал моим опекуном. Он не скрывал свою ненависть к этой ситуации, из-за чего жизнь становилась хуже. Мы либо часто ссорились, либо не разговаривали друг с другом. Я получил аттестат, а затем отправился в кулинарную школу. К сожалению, я был зависим от него, у меня не было средств оплатить ее, и именно поэтому я обязан ему сейчас. Ты с настоящим долбаным победителем, Снежинка.
Я могу быть наивной, но я вижу в его речи сарказм.
– Почему ты так строго относишься к себе? Ты так много можешь сделать для себя.
– Да, – он раздраженно смеется. – Так что? Что я могу сделать для себя?
– Ну, у тебя есть свое место. Ты знаешь, что правильно, а что нет. Ты защитник, хотя у тебя и не было хороших родителей, чтобы научить этому. У тебя есть стремления и мечты. Ты знаешь, кем хочешь быть. Это все очень важно.
– Ты так просто видишь хорошее. Ты когда-нибудь замечала плохое?
– Нет, – признаю я. – Живя с бабушкой в нашем собственном маленьком мире, я была защищена не только от внешнего мира, но и от всего плохого. Я провела почти всю жизнь, не зная ничего, кроме счастья. Но потом у моей бабушки случился инсульт, и все изменилось. Я сняла розовые очки и увидела мир таким, какой он есть беспокойное общество, в котором есть правильное и неправильное. Я просто выбрала замечать больше положительного, а не наоборот.
– Девушка, у которой стакан наполовину полный.
Я целую его грудь.
– Я просто благодарна, что есть стакан, которым могу воспользоваться.
– Оптимистка по жизни. Слишком плохо, что ты с пессимистом.
– Это хороший баланс, – вспоминая то, что он сказал о своем дяде, я спрашиваю:
– Тебе нравится «Дорогая жизнь»?
Я слышу его тихий смех.
– Разве похоже, что мне нравится? Я это делаю не из-за желания, а потому что должен.
– Так если ты там, почему бы не воспользоваться этим?
– Потому что я не такой человек. Не тот, кто молча следует указаниям, и никогда таким не был. Кроме кулинарной школы. Меня бесит все, что касается программы. Говорить о чувствах, записывать все это дерьмо, показывать грязное белье. Я ненавижу каждую часть. Я очень закрытый человек. У меня не было легкой жизни. У меня много потрясений и глубоких шрамов, поэтому мне тяжело смотреть на жизнь, как ты. В ней было слишком много плохого.
– Ты никогда не узнаешь, пока не попытаешься, – предлагаю я, желая, чтобы Картер мог что-то извлечь из программы.
Он сжимает меня, целуя в макушку.
– Знаю, Дейзи. Я должен бороться всю свою жизнь, ничего не дается легко и, к сожалению, ни одна программа не поможет.
Мое сердце болит за него, зная, что он изо дня в день борется. Зная, что независимо от того, что он делает, у него нет никого, кто бы поддержал. Человек, который должен был показать ему любовь и поддержку, заставлял его почувствовать себя обузой в таком раннем возрасте. Это просто убивает меня.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – говорит он.
– О чем ты хочешь поговорить?
Он продолжает поглаживать мою кожу, выигрывая время для другой темы.
– Хм… я твой тип?
– Что? – я хихикаю.
– Парень твоей мечты, я соответствую этому образу? Я тот, кого ты представляла?
– Хочешь правду?
– Скажи.
Рисуя круги на животе, я рассказываю ему о своем идеальном человеке.
– Я выросла, смотря с бабушкой мюзиклы и старые шоу, такие как «Я люблю Люси» и «Шоу Дик Ван Дайка». Я была влюблена в мужчин, которые могли петь и танцевать. Я думала, было бы здорово сочетать твои темные ботинки с докерами78. Я думала, у моего идеала будут зачесанные назад волосы, голос, как у Бинга Кросби79, с танцевальным очарованием Фреда Астера80, и немного наглой походкой Джина Келли. Я думала, идеальный человек найдет путь в мое сердце с помощью танца, песни и унесет меня на какое-нибудь бродвейское шоу.
– Итак, ты искала старую душу с талантом в утраченном искусстве.
– Вроде того, – отвечаю я. – В итоге я встретила задумчивого мужчину на мотоцикле, со скрытым талантом бога и способностью защищать меня любой ценой.
Наклоняясь к моему уху, он шепчет:
– Ты кое-что забываешь.
– Твои убийственные темные глаза?
– Как насчет убийственного пениса?
– Картер! – я снова краснею и думаю, что он этого и добивался. Несмотря на то, что слово «пенис» смущает меня, учитывая, что мы сегодня сделали, он прав. Это было убийственно. Никогда не думала, что секс будет ощущаться так хорошо. Я не буду сравнивать это с бабочками и розами, потому что когда он впервые вошел в меня, это был не самый лучший момент в моей жизни. Но потом, как только я расслабилась, все было просто волшебно. Это единственный способ описать это. Нереально волшебно.
– Что? Разве это не так? У этих танцующих мужиков был такой же убийственный член, как у меня?
– Боже мой, – я краснею еще больше, если это вообще возможно. – Я никогда не думала об этом.
– Никогда?
– Нет, – я качаю головой.
– Эй, – он отодвигает меня, чтобы посмотреть в глаза. – Мой пенис – это первый пенис, который ты видела?
Я кусаю губу.
– Я видела в учебнике по анатомии, который был у моей бабушки, но это была иллюстрация. Так что думаю, что да, ты первый пенис во всем.
Широко улыбаясь, он переворачивает меня, поэтому я лежу на нем, наблюдая его игривый взгляд.
– Мне нравится быть твоим первым пенисом. Чтобы ты знала, они не все такие красивые. На некоторых есть бородавки.
– Правда? – я съеживаюсь.
– Ага, и много волос. Пенисы различаются, особенно с южным другом-мошонкой. У меня хороший набор, Снежинка, тебе повезло. Есть и больные члены.
– Откуда ты знаешь? Где ты смотришь на пенисы? Ты часто это делаешь, чтобы сравнить?
– Нет, – он смеется. – Я часто посещаю тренажерный зал, и у мужчин они болтаются, особенно у стариков. Морщинистые яйца старика – не самый лучший вид.
Я не хочу говорить о старых мужских яйцах, это вызывает во мне рвотные позывы. Картер мне очень нравится, но глядя на его яйца, которые казались милыми, это смущает меня. Мое внимание привлекает кое-что другое.
– Ты ходишь в спортзал? Вот почему твои руки накачанные?
Он вопросительно приподнимает бровь.
– Ты так думаешь?
А как иначе? Его бицепсы выделяются в облегающих рубашках. Его грудь широкая и большая настолько, что он мог бы легко поднять меня. У него тело, которое я никогда не ожидала увидеть под его кожаной курткой. Но видя это тело каждый день, я бы мгла умереть счастливой. Если это имеет смысл. Разве нет? Ух!
– Ты и так это знаешь, поэтому хватит напрашиваться на комплименты.
– Я бы не отказался услышать, как ты это говоришь, Снежинка. Парню нужно, чтобы его эго тешили время от времени.
Я закатываю глаза.
– О, Картер, ты такой накачанный. У тебя такие большие мышцы, как у Мистера Пропера.
– Лысый уборщик? – спрашивает он с отвращением.
– Да, он может быть сексуальным.
– Ты хочешь потереть эту гладкую голову? Потянуть за его серьгу?
– У него есть серьга? – для меня это новость. Я не могу представить это.
– Да, у суровых крутых парней есть серьги.
Поворачиваясь, смотрю на его уши, они не проколоты.
– У тебя нет серьги, – говорю я.
– Нет, я скорее задумчивый, чем суровый. Но я могу стать таким, если понадобится ударить по лицу. Я не против драк.
– Ну, – я смотрю на него. – Ты когда-нибудь бил кого-нибудь? Или тебя?
Его взгляд смягчается, и он заправляет прядь за ухо.
– Хочешь правду? – я киваю. – Хорошо, да, часто. Я даже не могу посчитать количество раз, особенно когда стал старше. Меня били одноклассники, друзья, отец, дядя, случайные придурки. Я научился защищаться слишком быстро.
– Твой дядя и папа били тебя? – он просто пожимает плечами в ответ, и это разбивает мое сердце. Я не понимаю, как взрослый человек может поднять руку на ребенка. Это вне моего понимания. Поэтому он часто такой отстраненный и агрессивный?
