Текст книги "Дорогая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Меган Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

О, я прекрасно провела время за этим занятием. Это была моя любимая часть с начала программы.

– Внутри группы я хочу, чтобы вы говорили, действительно обсуждали свои цели, и о том, как вы себя чувствовали последние несколько недель. Вы чувствуете изменения? Вы все еще скорбите? Вы все еще пытаетесь отпустить? Это ваша группа поддержки, люди, которые с вами, поэтому будьте открыты и честны со всеми. Что касается нашей следующей встречи, ваша задача будет сложнее. Вы должны узнать что-то новое. Вместе или поодиночке, это зависит от вас. Все, о чем я прошу – новый опыт, о котором вы бы могли поговорить, – она садится за стол и прижимает руки друг к другу. – Как обычно, напишите ваши письма, прежде чем уйти. Если у вас возникнут вопросы, я буду рядом.

Стулья двигаются по полу, образуя группы, и тихие разговоры наполняют зал.

Как обычно, группа тихая, поэтому Джейс начинает.

– Эй, ребята, как вы знаете, я сейчас в Аризоне на весенней тренировке, но у меня недавно появились довольно дерьмовые новости, с которыми я разбираюсь. Объявилась Ребекка, родная мама Хоуп.

– Боже, правда? – спрашиваю я, садясь на стул, желая, чтобы мне не пришлось разговаривать с электронным устройством.

– Да, – проведя рукой по лицу, он смотрит на Холлин, которая пялится на папку, которую она принесла с собой. – По-видимому, Ребекка не знала об удочерении, когда она подписывала документы, отказываясь от своих родительских прав. Она верила, что я буду заботиться о Хоуп. Теперь она хочет вернуть ее.

– Что? – я задыхаюсь, мое сердце болит за Джейса и приемных родителей Хоуп.

– Она, на хрен, не может этого сделать, – говорит Картер.

Он двигается, сев немного повыше. Я вижу разочарование на его лице.

– Я встречался с моими адвокатами, – вздыхает Джейс. – Они думают, что такой вариант возможен.

– Что? – наконец-то подключается к разговору Холлин, отрывая взгляд от папки, смущаясь.

– Да, сейчас это гребаный кошмар. Джун и Алекс вне себя, – Джейс делает паузу, пытаясь собраться. – Я не смогу пройти через это, если Хоуп заберут у Джун и Алекс, – он гневно продолжает: – Была причина, по которой я отдал Хоуп. Я пытался сделать все правильно, дав ей дом с любящими родителями, в которых она нуждается. Какого хрена меня наказывают за это?

– Это не так, – говорю я, с желанием протянуть руку и поддержать его. – Ты же можешь поговорить с Ребеккой?

Он качает головой.

– Я пытался, но теперь я не могу с ней разговаривать без адвоката, – взявшись за голову, он говорит: – Я не ищу решений, я просто хочу, чтобы вы знали, где я, – он прочищает горло, а затем показывает лист бумаги с несколькими словами на ней. – Я не знал, что такое «доска мечты», поэтому я придумал несколько целей для себя, – поворачивает бумагу, чтобы прочитать ее. – Это будет быстро, потому что мне нужно идти. Хорошо, я хочу мирно все решить. И однажды я хочу быть отцом для Хоуп, который ее заслуживает, сильным и надежным, – он пожимает плечами. – Это все, о чем я могу думать сейчас, – он выглядит растерянным и усталым, хуже, чем в первый раз, когда я встретила его. – Прошу прощения за то, что я ухожу раньше, но у меня есть кое-что, о чем нужно позаботиться, – еще раз смотрит на Холлин, взгляд которой направлен в другую сторону, – со вздохом он говорит: – Вы знаете, как со мной связаться. Поговорим позже, ребята.

Разговор заканчивается, и экран гаснет.

Чувствуя себя немного неудобно, я спрашиваю:

– Кто следующий?

– Мне нужно выбраться отсюда, – говорит Холлин, когда пишет что-то на бумаге.

– О, ты собираешься поделиться с нами? – спрашиваю, интересуясь происходящим.

Холлин продолжает быстро писать. Я замечаю, что это ее письмо к «Жизни». Она действительно пытается уйти отсюда.

– Я в порядке, – она продолжает писать, и я понятия не имею, что сказать.

Наша группа разваливается. Так вот какая дружба? Непредсказуемая и иногда неустойчивая? Это заставляет задуматься. Все остальные группы похожи на нашу? Или у нас более тяжелые обстоятельства?

Оглянувшись, я смотрю на другие группы. Разные «доски мечты» разделены от простых до более креативных. Большинство, кажется, по-настоящему заинтересованы в обсуждении.

И есть моя группа. Холлин собирается, передо мной стоит iPad, а рядом Картер, чья «доска мечты» – салфетка под коктейль. Как я застряла с группой неудачников?

– Ладно, я ухожу, – Холлин начинает вставать, но я останавливаю ее.

– Как на счет моей мечты? Я очень много работала над этим и была бы рада поделиться со всеми.

– Я уверена, что это мило, Дейзи, но…

– Уходи, и я скажу Марлен, что ты несерьезно относишься к этой программе. Дейзи старалась и хочет поделиться, так что посади свою задницу на место, – говорит Картер с серьезным лицом, оглядываясь на Холлин, он говорит: – Давай, Дейзи, покажи нам свою мечту.

Не уверена, что в таких случаях делают, я говорю:

– Все в порядке, если она хочет уйти.

– Нет, – Картер смотрит на меня. – Это не нормально, и тебе не должно быть хорошо, когда она уходит. Нужно постоять за себя.

Мне становится неудобно. Я не хочу заставлять. Я только пытаюсь подружиться, но из-за Картера становлюсь смелее.

– Я буду признательна, если ты останешься ненадолго.

Я стараюсь не вздрагивать, глядя на Холлин. Я действительно не хочу ее разозлить, учитывая какой она была милой со мной. И она лучшая подруга Аманды.

Холлин смотрит сначала на Картера, а потом на меня.

– Мне бы очень хотелось увидеть твою мечту, Дейзи. Прошу прощения за грубость, но у меня была действительно ужасная неделя.

– Ты хочешь поговорить об этом?

Она качает головой:

– Не очень.

Я не хочу давить на нее, поэтому беру доску, завернутую в пластиковые пакеты, и держу перед собой. Я использовала все, что нашла в ящиках стола: ткани, вырезки из журналов, бахрому и многое другое.

– Это фантастика, – говорит Картер, наклоняясь вперед, чтобы лучше рассмотреть.

О, боже, в моем животе появляются бабочки, когда он такой милый.

– Спасибо. Это много значило для меня за последние недели. И все это было легко представить визуально. Все сводится к тому, что я хочу жить. Я застряла в маленьком пузыре и никогда не делала ничего для себя, живя ради бабушки. Но теперь, когда о ней заботятся, пришла моя очередь. Я хочу поставить себя на первое место и просто жить.

На доске кисточки и безделушки, фотографии тех мест, которые я хотела бы посетить, и то, чем бы я хотела заняться.

– Что за резиновый шпатель? – спрашивает Картер.

– Однажды я хочу работать в пекарне. У меня есть время и деньги, чтобы пока исследовать мир. И со временем я хочу работать в пекарне.

Картер кивает и продолжает изучать доску.

– Ты действительно постаралась, Снежинка.

– Мне нравится необычное, – я пожимаю плечами.

– Разве она не проделала хорошую работу, Холлин? – спрашивает Картер у Холлин, которая явно хочет уйти.

– Фантастика. Похоже, ты хочешь многого.

Она просто ведет себя мило?

Странный комментарий. Как на это ответить? Спасибо? Для тебя слишком? Может, тебе стоит уйти, потому что твое поведение как у Дебби Даунер⁶⁶, не действует на меня?

– Она сможет это сделать, – говорит Картер с нежностью во взгляде, рассеивая все то неудобство, которое происходит.

Как ему удается заставить меня почувствовать себя такой?

И почему его слова придают мне уверенности?

***

Дорогая Жизнь , 

Я никогда не чувствовала себя настолько паршиво и отвратительно. 

Я поцеловала другого мужчину. Я знала, что это неправильно. В тот момент, когда Джейс смотрел на меня, я увидела ту же боль, что и у меня, и знала, что была слишком близко. Я знала, что слишком привязалась, и, тем не менее, я пошла дальше и прижалась к нему. Я позволила ему прикоснуться ко мне, обнять меня, поцеловать меня. 

Я – обманщица. Больше мне нечего сказать. 

Искренне твоя, Холлин.

***

Дорогая Жизнь , 

Новая одежда, новый опыт, новые друзья. Кажется, что это часть меня, и все же я чувствую себя неловко. 

Разве не очевидно, почему? У меня ОГРОМНОЕ увлечение Картером. Я чувствую себя такой смущенной, просто думая об этом. Как незаметная девушка, которой нравится плохой парень на байке. Я не могу перестать думать о нем. Перед тем, как лечь спать, когда я просыпаюсь, даже на этих встречах. Я так рада его видеть. И хуже всего – он не чувствует то же самое ко мне. 

Сегодня вечером, например, он держался отстраненно, едва смотрел на меня, пока не стал отчитывать Холлин, защищая меня в том, что для меня это много значит. От него исходят смешанные сигналы, поэтому я не хочу делать что-то глупое, например, поцеловать его, если он хочет быть только моим другом. Или, возможно, он видит меня как какой-то жалкий проект? 

И снова мне мешает мое прошлое. Я не знаю, как читать людей, как узнать, действительно ли я им интересна. И я не могу спросить Холлин. 

Что действительно делает девушка в таком случае? Я нравлюсь ему? Это немного пугает. Возможно, мне нужно пока не думать об этом. Это кажется хорошей идеей. 

С уважением, Дейзи.

***

Дорогая Жизнь,  

Черт, с чего бы начать? Я даже не могу понять чувства к той бомбе, которая была просто сброшена на меня Ребеккой. Я просто скажу это. Она чертова сука. Эгоистичная и изворотливая. Это все, о чем я могу думать, потому что, бл*дь, если я буду слишком много размышлять, то найду свою задницу на полу, в поисках утешения на дне бутылки. Я с трудом держусь. 

И единственный человек, на которого я могу положиться, не говорит со мной. Мои телефонные звонки и сообщения остаются без ответа, что, бл*дь, причиняет боль. Я чувствую гнев, и чем дальше – тем хуже. 

Это нужно исправить, немедленно, потому что я, нахрен, не буду мириться с тем, что Холлин не разговаривает со мной. Мне плевать, что наш поцелуй напугал ее. Она мне нужна, и прямо сейчас я ей тоже нужен. 

Джейс.

***

Дорогая Жизнь,  

Иди ты на хер. 

Картер.

Шаг 5 : Научиться чему-то новому

Холлин

«Я хочу соус отдельно, но только если в нем есть лук. Если его там нет, то можно добавить в пасту, но только с сыром пармезан. Оставьте гарнир, если соус не идет отдельно. Если нет, то без гарнира. И я хочу, чтобы мой чесночный хлеб был хрустящим, но не подгоревшим, в противном случае он мне не нужен. Понятно?».

Терпение. Что такое терпение? Оно закончилось на моменте я «хочу» соус отдельно. Что за хрень. Я научилась профессиональным словам при заказе, работая в этой сфере. Я хочу и мне нужно? Да, ты можешь пойти на хер. «Я бы хотел» и «пожалуйста» – именно это будет держать мой палец подальше от вашей пищи.

Сегодняшний вечер был пыткой. Невежливый посетитель один за другим. Требование от добавления лимона в воду до увеличения количества салфеток. Подсказка: перестаньте есть спагетти, как свиньи, и вам не придется вытирать лицо каждые две секунды.

Худшая просьба ночи – из пяти соломинок сделать одну большую. Я не против, будь это просьба от ребенка. Но это был мужчина тридцати лет, в рубашке с эмблемой «Звездного пути» и клингонскими ушами. Напоследок он дал мне совет. Хотел ущипнуть меня за зад, не оставил чаевых, зато написал записку, в которой говорилось, как я должна «вести быт для своего мужа».

Да, вы правильно прочитали. Он так и сказал. Ну, даже если бы Эрик был еще жив, такого бы не произошло. Он сам мог все сделать по дому. Долбаный шовинист!

Да, вечерок был прекрасным.

– Сэл, у меня заказ, который я даже не понимаю. Удачи в расшифровке, – говорю я, имея в виду запись про «отдельный соус».

– Сделай проще – передай то, что ты записала.

Я быстро отдаю оставшуюся часть, отрываю из блокнота непонятный заказ и протягиваю ему. Взглянув на часы, вижу, что до конца моей смены остается пять минут. Сейчас я более чем счастлива, отдать свои столы кому-нибудь другому, чтобы не слушать советов.

– Карла, – одна из официанток всегда рада дополнительным сменам, потому что у нее двое детей. – Хочешь обслужить мои столики, чтобы я могла уйти?

– Правда?

– Да. Чаевые твои. Мне просто нужно убраться отсюда.

– Это было бы здорово. Спасибо.

Я быстро информирую ее обо всех заказах, снимаю фартук, и проверяю время, убедившись, что не ухожу раньше положенного. Хочу, чтобы мне заплатили за полный час.

Я забираю сумку из своего разваливающегося шкафчика и выхожу через черный вход в сторону парковки. По пути к машине проверяю телефон и удивляюсь отсутствию сообщений.

Странно, хотя я получала кучу сообщений и звонков, которын оставались не отвеченными, от Джейса за последние несколько дней. Хотя и не могу винить его. Я не разговаривала с ним с тех пор, как сбежала из его квартиры после нашего поцелуя. Думаю, и так все понятно. Мне нечего ему сказать.

Это неправда. Есть много чего, но я не хочу озвучивать это вслух.

Копаясь в сумочке, я ищу ключи от своей машины. Я обнаружила свой кошелек, пачку Lifesavers⁶⁷ и несколько тампонов.

– Уф, где эти чертовы ключи? – ругаюсь я.

– Это ищешь? – от испуга я подрыгиваю, минимум на пять футов. Ну, мне так кажется.

– А! – я хватаюсь за сердце, тяжело дыша, когда поворачиваюсь и вижу Джейса, который стоит у моей машины и держит ключи. Нервничая, хватаюсь другой рукой за капот машины. – О чем, черт возьми, ты думаешь, пугая меня так? Я могла бы двинуть тебе сумкой.

Он тихо хихикает, и я вижу его лицо, когда он выходит на свет.

– Я бы этого не допустил.

– Я быстрая. Ты не смог бы заблокировать эту атаку.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Я бы все равно рискнул. Ответь, Холлин, почему твои ключи на земле рядом с твоей машиной?

Вспомнив, что у него мои ключи, я тянусь к ним, но он отодвигается в ожидании ответа.

– Блин, я не знаю. Видимо, я промахнулась, когда бросала их в сумку.

– Ага. Ты всегда оставляешь дверь открытой?

– Если кто-то захочет влезть в мою машину, это их проблема. Они не найдут ничего, кроме салфеток, нескольких пар солнечных очков за десять долларов, старой жвачки и компакт-диска «Glee»⁶⁸, который слишком часто прослушивается.

– Старая жевательная резинка весомый повод, чтобы угнать машину, – он кивает. – Ладно, еще один вопрос. Почему ты сейчас разговариваешь со мной, но не отвечаешь на звонки и сообщения?

Ну ладно.

И что я скажу? Я не получила их? Это было бы откровенной ложью, так как он может видеть оповещения о том, что я их прочитала. Сказать, что я слишком робкая для ответа? Это, наверное, самая худшая ложь. Правду? Что я едва могу смотреть на него после поцелуя, потому что это напоминание, что я изменила своему мужу. Хотя я и чувствую себя виноватой, все, что я хочу сделать сейчас – это поцеловать его снова.

Что с психологом? Он должен был провести сегодняшний день с ним.

– Ну…

– Да ладно, – отвечаю, не в состоянии смотреть на него. – Я уверена, ты и так знаешь причину.

– Давай сделаем вид, что я понятия не имею, – возражает он. – Я хочу услышать это из твоих уст. Скажи мне, почему ты мне не отвечаешь?

– Джейс.

– Холлин, – он не отступает.

– Почему ты вообще здесь? Разве тебе не нужно быть в Аризоне?

– Да. Но мне удалось вырваться на ночь. Я улетаю завтра. Как уже говорил, мой график гибкий в моем нынешнем положении.

– Так почему ты здесь?

– Разве это не очевидно? – он делает еще один шаг ближе. – Я хочу знать, что происходит с тобой.

– Ничего не происходит, – я переступаю с ноги на ногу, избегая зрительного контакта с прекрасным американским парнем.

– Чушь, – говорит он и вздыхает.

Он подходит ближе, опираясь на мою машину. Его руки в карманах облегающих джинсов, и я замечаю, как его предплечья в мурашках под рубашкой с длинными рукавами. Разве он не в курсе, что в Колорадо еще зима? Где его куртка?

– Холлин, ты нужна мне, – признается он, выдергивая меня из мыслей и возвращая к нему.

– Что?

– Ты нужна мне, Холлин. Ты единственная, с кем я могу говорить обо всем. Я нашел в тебе поддержку, и когда я больше всего в тебе нуждаюсь, ты закрываешься. Это нечестно. Я думал, что важен для тебя.

– Джейс, – я вздыхаю, мое сердце колотится. Он нуждается во мне. Когда в последний раз кто-то действительно нуждался во мне? Когда Эрик был жив. И так я возвращаюсь к тошнотворному чувству, которое никак не проходит. Поэтому я говорю правду: – Я чувствую себя виноватой рядом с тобой.

– Виноватой? – он приподнимает брови, смущенный моим ответом. – Почему?

– Потому что.

Ага, отличный ответ. Я просто мастер по части бесед.

– Не потрудишься объяснить?

– Нет, – я скрещиваю руки на груди и продолжаю смотреть вниз.

– Холлин, просто скажи это, – сурово говорит он. Указательным и средним пальцем он приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него. – Мы честны друг с другом. Скажи, что происходит.

Вздохнув, я сажусь на капот моей машины, положив рядом сумку. Джейс подходит, вклиниваясь своим телом между моих ног, заполняя пространство. От этой близости, я глубоко вздыхаю, прежде чем ответить.

– Мы поцеловались.

– Да, я помню, – он ухмыляется, облегчая напряжение в плечах.

– Это плохо.

Его бровь с недоверием поднимается.

– Это было плохо? Прошу заметить, это было чертовски здорово. Настолько хорошо, что единственная причина, из-за которой я не пошел за тобой, так как решил, что тебе нужно пространство. В противном случае я, наверное, всю ночь бы трахал твой рот языком, – его голос низкий, соблазнительный и сексуальный, и я чувствую, как начинаю дрожать от его слов.

– Мило, – говорю неловко, заставляя его смеяться.

– Мило? Давай, Холлин, ты меня убиваешь. Дай парню потешить свое эго.

Я хихикаю от болезненного взгляда на его лице.

– Я не это имела в виду. Поцелуй был потрясающим, но это заставляет меня нервничать. Ты первый человек, которого я поцеловала с тех пор, как умер Эрик. Независимо от того, как я пытаюсь посмотреть на это, это похоже на обман.

От моего признания его взгляд смягчается. Он подходит ближе и приседает, чтобы наши глаза были на одном уровне, и опускает руки на мои бедра, согревая меня.

– Холлин, ты не обманываешь Эрика. Я могу понять это – целовать человека, когда твое сердце все еще с другим, но это не обман. Это дает возможность двигаться дальше. Отпустить, чтобы жить дальше.

– Но я к этому не готова, – я повышаю голос.

Когда Джейс проводит руками по моим бедрам и сжимает их, мне кажется странным, что я чувствую себя комфортно. Он должен быть для меня чужим, но я чувствую связь с ним.

– Ты никогда не будешь до конца готова, Холлин. Тебе просто нужно закрыть глаза и прыгнуть. Доверяй себе и окружающим тебя людям.

Чувствуя подступившие слезы, мое сердце разрывается от мысли отпустить Эрика. Как можно отпустить то, что едва началось? Как я могу отпустить то, что дало мне жизнь? Это была любовь или это был Эрик? Я оплакиваю потерю того, с кем провела так мало времени. Как и Джейс. Осознание реальности бьет по мне. Мы действительно переживаем одно и то же и, несмотря на его недавнюю неудачу, у него, видимо, намного больше сил, чем у меня. Могу ли я двигаться вперед? Он нуждается во мне, но я так мало ему отдаю. На самом деле все, что я сделала – это слушала. Слушала. Я говорила об Эрике – чаще в четырех стенах моей квартиры. Удастся ли нам двигаться вперед вместе? Он это предлагает? Если я продолжу с ним дружить, будет ли это значить, что я неверна Эрику? Или это нормально – найти друга в период горя? Я бы солгала, сказав, что испытываю к нему только дружеские чувства. Да и какая женщина могла бы иначе? Я тоже полагалась на него, и в некотором смысле было бы эгоистично отрицать, какую силу он находит во мне. И я не та девушка. Могу я быть для него большим? Могу ли я…

– Ты прыгнешь? – спрашиваю его. – Если я прыгну, ты сделаешь то же самое?

Отступив, он встает и хватается за затылок, размышляя над моим вопросом. Взглянув на меня, он спрашивает

– Ты прыгнешь?

– Если только с тобой. Я не могу это сделать одна.

– Это невыгодная сделка, – улыбка проходит через его красивые черты. – Это будет нелегко.

– Я и не ожидаю этого, просто не заставляй меня делать это в одиночку, Джейс.

– А ты перестанешь избегать меня?

– Да, – застенчиво улыбаюсь я.

– И с этого момента мы честны друг с другом?

– Да.

– Не прятаться, не скрывать.

– Согласна.

– Хорошо, – он идет вперед и берет мою руку. Поставив меня на ноги, он подходит ближе, другой рукой схватив мое бедро. Вина все еще гложет меня, и мой живот переворачивается с каждым прикосновением Джейса. – Поскольку мы честны, я должен кое-что сказать. Как только я впервые увидел тебя, я знал, что мы связаны на более глубоком уровне.

– Как ты это узнал? – спрашиваю я, задыхаясь.

– Потому что, – поглаживая мою кожу. – Я увидел тот же взгляд в твоих глазах.

Наклонившись, он приближает свои губы к моим. Я замираю, у меня перехватывает дыхание, а мои колени подкашиваются. Я протягиваю руку, останавливая его.

– Я не могу.

Подняв голову, он спрашивает:

– Не можешь или не хочешь?

Черт, я хочу. Я хочу слишком сильно. Если бы я не испытывала настолько противоречивые чувства, то уже обняла Джейса. Я никогда не была девушкой, которая спала с любым, кто проявляет интерес, но Джейс прав. С того момента, как мы встретились, появилась связь. Сочувствие. Кроме того, в нем есть все, о чем мечтает женщина. Сильный, страстный, заботливый, милый и сексуальный. Его короткие, темно-светлые волосы, глубокие голубые глаза и мощное спортивное тело притягивает как магнит.

Сглотнув, я киваю.

– Я хочу, Джейс. Очень хочу.

Он упирается в мой лоб, закрыв глаза.

– Я хочу раствориться в тебе, Холлин. В твоих прикосновениях, в твоем теле, в твоей душе. Я хочу забыться с тобой, и снова испытать радость, – он вздыхает и открывает глаза. – Но я могу подождать, пока ты будешь готова. Потому что ты стоишь этого ожидания.

– Ты едва знаешь меня.

Его большой палец касается моих губ.

– Ты права. Я едва знаю тебя, но то, что я знаю, мне нравится. Ты сильнее любой женщины, которую я знал. Ты верная, и в глубине души ты хочешь научиться жить снова.  Ты так отчаянно хочешь перевернуть страницу для новой главы. Я вижу это в твоих глазах. Твои амбиции сексуальны, твое мужество опьяняет и, черт, твое сердце… оно так прекрасно, – подняв подбородок, он целует меня в лоб. – Я могу подождать, Холлин. Я хочу подождать.

Эти слова.

Это все что мне нужно.

И я прыгаю.

Дейзи

– Ты знала, что свитера надо складывать, а не вешать? – спрашиваю лежащую на моей кровати Аманду, которая подняла ноги и подпирает голову локтями.

– Где ты такое слышала? Свои я вешаю и все в порядке.

– Щелк, щелк, – я в шутку щелкаю пальцем. – Стейси Лондон⁶⁹ говорила, что так они растягиваются. Лучше сложить их на полках или в ящиках.

Склонив голову набок, Аманда спрашивает:

– Так, когда ты начала слушать Стейси Лондон?

– Кабельное меня заинтересовало, – говорю с улыбкой. – Я многому научилась при просмотре.

– Боюсь спрашивать, чему еще ты научилась.

Я отмахиваюсь от нее.

– О, ничего особенного. Не надо опошлять, – складывая еще один свитер, я спрашиваю: – Ты знала, что там есть каналы про тренировки? Люди в спандексе на пляже, поднимающие тяжести. Это довольно увлекательно. Я иногда присоединяюсь к ним, используя банки с супом.

Поднявшись, Аманда спрашивает:

– Итак, пока Мэтт и я на работе, ты вместе с людьми в спандексе на пляже, в нашей гостиной, одетая в свои стеганые жилеты, поднимаешь банки с супом?

– Да? Это странно?

– Немного, – она смеется.

– Не волнуйся. Я больше не ношу стеганые жилеты.

– О, хорошо, потому что это было странно.

Бип-бип.

Покачав головой, я проверяю телефон.

Картер: Я у твоего дома. Тащи свой зад сюда и оденься потеплее.

– Чего? – я спрашиваю вслух и быстро иду к окну и отодвигаю жалюзи, выглядывая. Конечно, там Картер сидит на мотоцикле, осматриваясь вокруг.

– Что происходит? – спрашивает Аманда

– Картер здесь. Он хочет, чтобы я вышла.

– На мотоцикле?

Опуская жалюзи, я быстро нахожу черные ботильоны в шкафу и надеваю их к моим обтягивающим черным джинсам. Перед тем как выйти на улицу, я беру свою кожаную куртку. Единственный цвет в моей одежде, кроме черного – это белая рубашка, заправленная в джинсы.

– Это не первая моя поездка.

– Дейзи, – Аманда шутливо ругает. – Ты должна рассказать мне об этом.

– Ну, я говорю сейчас, – по пути, я закидываю сумку на плечо и спускаюсь по лестнице.

– Когда тебя ждать?

Я надеваю перчатки, когда вижу самодовольное лицо Аманды, которая держится за перила лестницы.

– Без понятия.

– Напишешь мне?

– Конечно. Увидимся.

Я чувствую волнение, когда открываю дверь, и вижу Картера, который уставился в телефон. Его глаза темнеют, когда он замечает меня. Что он со мной делает… от одного взгляда, в моем животе порхают тысячи бабочек.

Не отрывая взгляда, он опускает подножку своего мотоцикла и перебрасывает одну ногу, слезая с байка. Его черные джинсы сидят низко на талии, серая футболка обтягивает его сильную грудь, а его черная кожаная куртка только усиливает его темные черты, что выглядит зловеще, но сексуально.

Да, он чертовски сексуален.

Плохой мальчик с сердцем плюшевого медведя. Это он. Уверена, если бы я сказала ему об этом, он бы высмеял меня, а потом сделал что-нибудь плохое, чтобы запятнать этот образ.

Поднявшись, он трет челюсть, оценивая меня, когда мы встречаемся посреди тротуара возле дома моей сестры. Я жду, когда он что-нибудь скажет, но вместо этого он делает глубокий вдох и снова смотрит на меня с ног до головы, отчего по телу бегут мурашки.

– Ты в этом не замерзнешь?

Я киваю, потому что сейчас мое тело чувствует, что вот-вот сгорит от пылающего внутри жара.

– Уверена?

– Да, – хочу, чтобы он перестал так на меня смотреть.

– Хорошо, – он берет меня за руку, и я таю, пока он ведет меня к байку. – Готова научиться чему-нибудь новому?

Научиться новому? Что? Мои мысли путаются. Будь я мультиком, моя голова вращалась, и я бы выплевывала слово «ой» каждые две секунды.

– Ну, так что? – спрашивает, сжимая мою руку.

Я мысленно отчитываю себя и выдаю:

– Что? – отличный ответ, знаю.

Улыбаясь, он заправляет за ухо прядь моих волос.

– Ты готова узнать что-нибудь новое? Наш следующий вызов.

Наш следующий вызов… он так хорошо пахнет.

Сосредоточься, Дейзи.

– О, да. Я готова. Что будем делать?

– Увидишь, – он тянется назад и достает из-под сиденья шлем… на передней части которого наклейка с изображением ромашки⁷⁰. – Вот, надень это.

Наклейка с ромашкой. Для меня. О, я могла бы наброситься на него, пока он не видит.

– На нем ромашка.

– И? – он пожимает плечами, словно в этом нет ничего особенного.

– Это наклейка с ромашкой.

Вздыхая, он смотрит на шлем и спрашивает:

– Ты собираешься говорить об этом? Если так, то я просто уберу эту чертову штуку.

– Нет, – я отодвигаю шлем от него, не давая возможности сделать это. – Лучше ее оставить.

– Тогда просто надень его и прекрати делать из этого что-то важное.

Не дай Бог, он позволит показать свою добрую сторону.

Я делаю, как мне говорят и надеваю шлем, убедившись, что закрепила его правильно. Нет смысла носить шлем, если сделать это неправильно. Когда я заканчиваю, Картер проверяет шлем, заставляя меня погрузиться в это сумасшествие.

Он поворачивается, чтобы сесть на байк, но я останавливаю его.

– Эй.

Он смотрит через плечо.

– Да?

Набравшись смелости, я обнимаю его за талию, опираясь шлемом в грудь. Застыв на мгновение, он осторожно обнимает меня в ответ, как будто подобное для него в новинку.

– Спасибо Картер. Этот шлем прекрасен.

Отодвигаясь, он надевает шлем и говорит:

– Да, будет прекрасно, если когда-нибудь мой друг Фитси наденет его.

Он садится на байк, поднимает подножку и кивает, чтобы я села позади. Все еще не зная как правильно, я не тороплюсь, чтобы избежать нашего падения и не опрокинуть эту тяжелую штуку на нас. Сев, я обнимаю за талию Картера и чувствую, что его мышцы живота напряжены от моих рук.

– Готова? – спрашивает он, с все еще поднятым козырьком шлема.

– Готова, – я крепче прижимаюсь.

Он опускает свой козырек, заводит двигатель, и через мгновение мы выезжаем на шоссе.

Из-за ветра я чувствую его одеколон. Как в тумане, где только я и он.

Этот мужчина заставляет меня чувствовать себя умиротворенной, словно я заново родилась. Интересно, он чувствует себя так же рядом со мной? Он так же взволнован от моего присутствия?

Вряд ли он увлечен мной. Эта мысль просачивается в мой разум, но я отбрасываю ее, заставляя себя думать позитивно. Он бы не приехал за мной, если считал меня скучной. Я попытаюсь дать шанс этой дружбе, просто пока не знаю, что из этого выйдет.

Картер

Сосредоточься на долбаной дороге. Перестань думать о руках Дейзи, обернутых вокруг талии, ее пальцах на животе и голове, прижатой к моей спине. И ее чертовых обтягивающих джинсах.

Сосредоточься, чтобы не попасть в аварию.

Черт, эти джинсы. Ее невинный взгляд вызвал у меня волнение. Она практически прыгала от радости из-за глупой наклейки.

Почему я купил эту наклейку? Потому что увидел ее в одном из тех маленьких автоматов с конфетами, в продуктовом магазине.

Господи.

Почему я вообще это делаю?

Да кого я обманываю? Я знаю причину. Я не могу выкинуть ее из головы. Я пытался, бл*дь, я старался. Но каждый раз, в попытках забыть о ней, каким-то образом, она находила свой путь назад в мой разум, с этой заразительной улыбкой и ее жаждой жизни.

Вот почему я поехал к ней, с новым шлемом с этой чертовой наклейкой. И с планом в поисках чего-то нового, чему можно научиться.

И черт возьми, сейчас я не жалею об этом решении. После того как я несколько дней представлял ее в своей голове, увидеть ее лично было как глоток свежего воздуха. Она вдохнула в меня жизнь своей великолепной улыбкой.

Как такое возможно? Эта женщина, которая ничего не знает, кроме как быть позитивной, может оказать на меня такое влияние? Может, это именно то, что мне нужно – немного положительного. Хотя карты, которые я получил в жизни – полное дерьмо.

По неизвестной причине я хочу быть рядом с ней. Она – единственная светлая часть в моей жизни. Это вряд ли будет постоянно – это не может быть постоянно – но я собираюсь быть эгоистичным ублюдком, и находиться с ней как можно дольше, потому что в такие моменты я не ненавижу себя так сильно.

Надеюсь, ей понравится моя идея.

Она крепко обнимает меня, и мы мчимся по E-470 со скоростью восемьдесят пять миль в час по заснеженному пейзажу Колорадо. Мы направляемся на север по трассе к Денверскому международному аэропорту.

Мы проезжаем жилые комплексы, торговые центры и равнины, на которых виднеется высушенная трава из-под легкого снега. Когда едете на восток Колорадо, кажется, будто находитесь в Канзасе, потому что местность очень похожа на ферму. Это правда. Если бы я не жил в городе, то выбрал западную сторону, недалеко от гор, где мог восхищаться их размерами и просторами.

Но не сейчас.

Я съезжаю на двадцать четвертую прямо по шоссе, на Восточную пятьдесят шестую авеню в сторону ферм. У меня не занимает времени, чтобы добраться в сторону пустынной местности.