Текст книги "Дорогая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Меган Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Как только мы подъезжаем, я останавливаю байк и поворачиваюсь к Дейзи.

– Пересядь передо мной.

– Что? – спрашивает она в замешательстве.

Не вдаваясь в объяснения, я просто хватаю ее ноги и разворачиваю, чтобы она сидела на небольшой части сиденья между мной и рулем. Она вздыхает, глядя на меня.

– Боже мой, – ее ноги оказываются на моих, и я не против такой интимной позиции.

Ублюдок. Какого хрена. Она невинна. Убери эти мысли.

Нужна небольшая передышка. По какой-то причине меня бросает в жар, когда я рядом с ней. Я чувствую, как мои волосы на голове вспотели, когда снимаю шлем и бросаю его на землю в нескольких футах от байка. Она снимает свой, и осторожно наклоняется, чтобы положить его рядом с нами.

– Думаешь, сможешь справиться с байком?

Ее глаза расширяются, наблюдая за мной, чтобы понять, говорю ли я правду.

– Ты имеешь в виду, вести твой байк?

– Да. Нужно научиться чему-то новому. Почему бы не научиться водить мотоцикл?

Эта идея пришла ко мне, пока я думал о том, как сексуальная Дейзи будет выглядеть на моем байке. Мне захотелось воплотить мечту в реальность. Захотелось. Как я и сказал, ублюдок.

Она сглатывает, пока ее пальцы играют с нижней частью моей куртки.

– Когда нам сказали узнать что-то новое, я подумала о чем-то вроде как научиться вязать новый узел.

Это меня не удивляет.

– Это слишком безопасно, Снежинка. Нужно что-то бо́льшее. Вязание для тебя привычно. Выйди за пределы своей оболочки, как и пыталась.

– Управляя мотоциклом? – она спрашивает, ее голос повышается с легкой истерикой. – Это кажется немного экстремальным, не думаешь?

– Нисколько, – я улыбаюсь и беру ее лицо. Ее кожа такая мягкая. – Я буду рядом, направляя тебя.

– Но у меня нет разрешения на вождение. Я не хочу получить штраф.

– Ты не получишь штраф. Здесь никого нет. Так ты собираешься схватить жизнь за яйца и сделать что-то неожиданное, узнать что-то новое?

– Ну, на самом деле, я никогда ничего не хватала за яйца. Даже человека, – ее лицо становится ярко-красным. – Не то чтобы хотела схватить их или еще что, я просто не делала этого раньше, – она наклоняется и говорит: – Я слышала, когда трогаешь яички мужчины, то надо быть нежными, потому что они чувствительны. Это правда?

Моя рука падает с ее лица, и, откинув голову назад, я начинаю смеяться от ее серьезного тона. Она действительно спрашивает меня о яичках прямо сейчас?

– Что смешного? – спрашивает, пихая меня в живот. – Это обычный вопрос.

– Не знаю, – я смеюсь еще больше. – Тебе нравится, когда тебе сжимают сиськи?

Если я думал, что она может покраснеть еще больше, то был неправ. Она опускает глаза и качает головой.

– Я никогда не делала ничего подобного, – поглядывая на меня сквозь длинные темные ресницы, она говорит. – Я девственница.

Меня это не удивляет. Я мог бы догадаться с учетом того, насколько она была защищена. Но она даже не экспериментировала?

С любопытством, я немного толкаю ее.

– Позволь спросить. Ты когда-нибудь целовалась?

Пятясь назад, она качает головой. Нет.

Никогда не целовалась? Эта красивая, полная жизни женщина никогда не целовалась? Эти сладкие губы на ее великолепном лице. Как это вообще возможно?

И почему я чувствую необходимость это исправить?

Потому я не мог не думать о ее губах последние несколько дней. Я хочу знать, какие они на вкус, насколько мягкие, как они будут чувствоваться напротив моих. Приведет ли это к чему-нибудь? Возможно ли это?

Пугающая сторона меня верит, что это может быть правдой, поэтому убираю эти мысли подальше. Я не могу это сделать. Не сейчас, не с Дейзи.

Я смотрю на нее.

– Тебя никогда не целовали, Дейзи?

Она качает головой, не в состоянии смотреть на меня, поэтому я исправляю это. Подняв ее подбородок, заставляя смотреть в глаза. Я приближаюсь, глядя в ее голубые глаза. Проходят долгие мучительные секунды, воздух сгущается. Происходящее опьяняет меня. Только один раз попробовать. Это все, что я хочу.

– Никогда не целовалась, да? Мы просто должны исправить это сейчас?

Взявшись рукой за ее шею, я тянусь вперед, чувствуя, как она дрожит. Я в миллиметрах от ее рта, наши губы едва соприкасаются.

– Скажи, чтобы я остановился, Дейзи. Скажи, что ты этого не хочешь.

Плотно прижавшись к моей куртке, она слегка качает головой.

– Никакая часть меня не хочет говорить «нет», Картер. Я хочу этого. Очень сильно.

– Не так сильно, как я, – бормочу перед тем, как сократить расстояние между нами, соединяя наши губы.

Сначала я даю возможность Дейзи привыкнуть к ощущению, что наши губы прижаты друг к другу. Как только чувствую, что ей удобно, провожу рукой по ее спине и притягиваю ближе. Нужно чувствовать ее на более глубоком уровне, не только на губах, но и с ее телом.

Когда я прижимаюсь ближе, она тихо стонет, ее губы раскрываются, и я проскальзываю языком внутрь, вызывая еще один стон. Это самый сексуальный звук.

Мои мысли затуманены от того, что она никогда не целовалась. Она осторожно проводит руками под курткой, пока ее язык едва касается моего. Ее губы двигаются вместе с моими, будто создавая ритмичный танец нашими ртами.

Чертовски сексуально. Она слегка гладит мои губы, посылая озноб по моей спине. Это не просто поцелуй, не такой, какие у меня были прежде. Горячий, влажный, исследующий, испуганный и взволнованный. И все это с маленькой замкнутой Дейзи.

Это одновременно прекрасно и ужасающе.

В последний раз, прижимаясь к ее губам, я отодвигаюсь. Наблюдая, с гордостью как мудак, когда ее глаза открываются, и вижу похоть, пока она переводит дыхание.

– Никогда не целовалась? Теперь это не так, Снежинка.

Она глубоко вздыхает, касаясь губ рукой. Не волнуйся, Снежинка, они все еще на месте и выглядят так же сексуально, как и всегда. Взглянув на меня с трепетом, она говорит:

– Наверное, нет, – и с самой красивой улыбкой, она добавляет: – Спасибо, Картер.

Вот черт. Я так по уши погряз во всем, что касается этой девушки.

Джейс

Были моменты, когда я нервничал. Когда забил победный гол, подписал контракт в высшую лигу или принимал участие в моей первой крупной игре среди поклонников. Мне пришлось выполнять свою работу.

Но в данный момент я не знаю, как скрыть свою нервозность.

Сидя в арендованном автомобиле, я смотрю на жилой комплекс и делаю глубокий вдох, проигрывая разговор в моей голове. Я обсудил это по телефону со своими адвокатами, которые не считали это хорошей идеей. И с Холлин, которая подсказывала, как смягчить разговор.

Видимо, я схожу с ума. А как иначе?

Господи.

Я смотрю на свои сообщения, останавливаясь над именем Холлин.

Холлин: Просто сохраняй спокойствие. Независимо от того, что она скажет, пытаясь

вывести из себя.

Сохраняй спокойствие, держи себя в руках, не угрожай, говори по существу. Я делаю это ради Джун и Алекс. Я делаю это ради Хоуп.

Закрыв машину, я иду по тротуару к захудалому жилому комплексу, в котором живет Ребекка. Она переехала с того времени, как я был с ней. Видимо, с ней что-то случилось, потому что она не привыкла жить в таком убожестве.

Я прохожу вдоль дверей и поднимаюсь на террасу. Это похоже на переделанный старый мотель, с маленькими квартирами, как из фильма ужасов. Какого черта она здесь живет?

Взглянув на листок с записанным адресом, я замечаю номер квартиры – 2F. Цифры на двери едва заметны, но присмотревшись, я чувствую напряжение. Мое сердце начинает сильно биться, а ладони потеют.

Понимая, что мне нужно просто с этим покончить, я два раза стучу в дверь и жду, пока она ответит. Переминаясь с одной ноги на другую, пытаюсь держать себя в руках, так что у меня нет времени думать о том, что я делаю.

А что я на самом деле делаю? Некоторые люди могут сказать, что я договариваюсь, а не выпрашиваю. Если придется, я встану на колени.

Звук открывающихся замков заполняет ночную тишину, и из едва раскрытой двери появляется голова Ребекки. Когда она видит меня, ее глаза на мгновение расширяются, и озадаченно спрашивает:

– Джейс, что ты тут делаешь?

– Можем поговорить?

Она оглядывается назад в свою квартиру.

– Сейчас не лучшее время. Пусть твои адвокаты свяжутся со мной.

Я останавливаю ее, положив руку на дверь, когда она пытается закрыть ее.

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – говорю я твердо.

– Ну, похоже, у тебя будет долгая ночь, потому что сейчас не самое подходящее время, – говорит она сквозь зубы.

– Это хорошее время для меня, так что-либо открывай, либо выходи на улицу. Я не очень терпеливый человек, когда дело доходит до тебя. Поэтому перестань трахать мой мозг, Ребекка.

Слишком сложно сохранять спокойствие.

Она оглядывается на свою квартиру и шепчет:

– Джейс, сейчас не получится.

Пытаясь заглянуть в ее квартиру, я спрашиваю:

– Что, черт возьми, ты там такого скрываешь?

– Ничего. Иди домой. Пусть твои адвокаты позвонят мне.

– Я не…

– Бекка, давай проверим печенье. Думаю, они готовы, хотя я не уверен, – говорит глубокий голос, из-за чего Ребекка закрывает глаза.

Я знаю этот голос.

– Ребекка?

– Нет, – она качает головой и пытается снова закрыть дверь. – Просто уходи, Джейс.

Ни за что. Я больше не буду это терпеть. Я открываю дверь и вхожу в квартиру. Итан, мой товарищ по команде и мой лучший друг выходит в гостиную, надевая фартук, гребаный фартук, держа поднос с печеньем. Что за херня.

– Джейс, – он смотрит на Ребекку, которая опустила глаза, а затем снова на меня.

– Какого хрена ты тут делаешь? – спрашиваю, приближаясь к нему.

– Джейс, остановись, – Ребекка встает передо мной и кладет руку на мою грудь.

Ярость, гнев, злость проходит через мои вены. Не потому, что Ребекка с другим мужчиной. Мне на это похрен. Мой лучший друг, человек, которого я считаю братом. Человек, который знает о попытке Ребекки вернуть Хоуп. Тот, кто был со мной, пока я плакал, черт возьми, над возможной потерей Алекс и Джун. Этот человек стоит передо мной в гостиной Ребекки. И, судя по всему, это не первый его визит. Ублюдок.

– Итан! – теперь я кричу. – Какого хрена ты тут делаешь?

Он ставит поднос на квадратный стол и бросает кухонные рукавицы.

– Слушай, я собирался рассказать тебе об этом.

– Рассказать что? – я бросаюсь к нему, но Ребекка снова останавливает меня. – Что ты, нахер, собирался сказать мне?

Должен отдать ему должное, он не отступает, а делает шаг вперед, готовый к разговору. Он спокоен. Спокойствие. Бл*дь. Я – полная противоположность. Воплощение ярости, с желанием пробить чью-нибудь голову. Предпочтительно его.

– Мы встречаемся, – спокойно говорит он. Господи, на нем гребаный фартук поверх поло, а волосы в беспорядке. Долбаный придурок. Кто этот человек, и что он сделал с моим лучшим другом?

– Вы встречаетесь. Как долго? – спрашиваю с трудом.

– Месяц, – отвечает Ребекка.

Я хватаюсь за волосы.

– Ты был с ней месяц и ничего мне не сказал? Особенно, когда она вернулась ко мне и попросила Хоуп? – я хожу по комнате, пытаясь понять происходящее.

Как мой лучший друг мог так поступить? Как он мог сидеть со мной на диване и наблюдать мои мучения, спорить по поводу моей ситуации и даже советовать, при этом трахаясь с матерью моего ребенка. Да, это нарушение кодекса братанов. Какую херню он заливал своей слабой попыткой поддержать меня?

Джейс, это огромная жертва из всех, которую может совершить человек. Ты должен дать себе время исцелиться. Мудак.

Я не понимаю. Я нихера не понимаю.

– Это все хрень, – я кричу, хватаясь за один из стульев в столовой и бросаю его к стене, не переживая о последствиях.

– Мужик, давай сядем и поговорим.

Моя ярость переключается на Итана. Держа дистанцию, я указываю на него:

– Пошел ты на хер со своим разговором. Ты мертв для меня.

Поворачиваясь к Ребекке, я говорю:

– Откажись от просьбы вернуть Хоуп. Потому что, если ты этого не сделаешь, клянусь своей гребаной жизнью, я сделаю остаток твоих дней кошмаром. Можешь процитировать меня.

Молча, я выхожу из ее полуразрушенной квартиры, проходя мимо старых дверей, и спускаюсь по металлическим ступеням в сторону парковки. Черта с два, моя дочь не будет жить в этой дыре. Порывшись в кармане, достаю телефон. Мне нужна она.

– Джейс.

– Холлин, – выдыхаю я. – Собери вещи и отправляйся в аэропорт. Там будет билет для тебя.

– Что? Джейс, я не могу…

– Я прошу. Ты нужна мне. Не могу объяснить по телефону. Ты чертовски сильно нужна мне.

– Ладно, – она отвечает без колебаний. – Я собираюсь.

Дейзи

– Тормози! Дейзи, тормози.

Картер кричит мне в ухо, когда я пытаюсь справиться с ручным тормозом, дергая его назад. Перед остановкой, я понимаю, что забыла нажать на задние тормоза, из-за чего мотоцикл начинает подниматься, и Картер падает мне на спину.

– Боже мой, – я отлетаю на переднюю часть байка, и моя голова в шлеме ударяется по элементам управления и спидометру, а мощное тело Картера толкает меня еще дальше.

Из-за моей спины Картер наклоняется вперед и глушит байк. С его превосходной силой он возвращает его в состояние равновесия. Я чувствую волнение. Я просто ездила на мотоцикле. Ух ты! С Картером, сидящим прямо позади меня.

– Все, – одно слово, из-за которого я начинаю нервничать.

Буду честной, я не лучший водитель и пытаюсь понять, как управлять мотоциклом. Блин, Картер мог бы получить несколько сердечных приступов из-за меня. Держу пари, что это моя последняя поездка на мотоцикле, учитывая, что я чуть не влетела в забор.

Немного разочарованная, я слезаю с байка, снимаю шлем, и верчусь на месте, пока Картер пытается отдышаться. Он поднимает козырек, и вижу его глаза, выражающие гнев? Или беспокойство? Он нажимает на подножку, слезает с байка и подходит ко мне.

Самое сексуальное действие – клянусь, я не просто говорю это – он снимает шлем и бросает его на землю. Он делает то же самое с моим шлемом, а затем хватает меня за щеки, глядя в глаза.

– Ты в порядке? – он не злится. Он беспокоится… обо мне?

– Да. Но я думаю, ты должен спросить это у своего байка. Он пострадал от ударов больше, чем я.

Он смотрит на байк и снова на меня.

– Его можно заменить, в отличие от тебя. Уверена, что с тобой все в порядке? Ты действительно ударилась об руль.

– Я в порядке.

Не веря моим словам, он продолжает меня осматривать. Его пальцы пробегают по моим щекам, оглядывая меня с ног до головы. Когда он, кажется, доволен, он глубоко вздыхает.

– Черт, Снежинка. Ты не умеешь кататься на байке.

– Эй, это мой первый раз. Спорим, ты не был мистером Джимми Мотоциклом, когда только начинал.

– Джимми Мотоцикл? – я вижу веселье в его взгляде.

– Ага, ну ты знаешь.

– Я на самом деле не знаю, – теперь он смеется. – Просвети меня.

– Это как профессиональный статус, просто выражение.

– Никогда не слышал, – он опускает руки к моим бедрам и тянет ближе, посылая тепло прямо мне в позвоночник. Не то чтобы это было необходимо. С тех пор, как он поцеловал меня, мое тело как в огне.

Ух! Он поцеловал меня. Мой первый поцелуй был с ним. С мужчиной, который сдался спустя несколько недель. И он поцеловал меня без предупреждения. Это было волшебно, как в кино. По крайней мере, так это чувствовалось. Я сомневаюсь, что для него это было так же. Уверена, Картер целовал многих девушек до меня. И ни одна из них не была такой неопытной.

И когда он прижался губами к моим, показывая, как правильно, в то время его руки двигались по моему телу, помогая мне узнать что-то новое. На самом деле, изучение чего-то нового могло бы ограничиться только поцелуем. Но я все же позволила ему научить меня водить, и движения его рук во время поездки мне понравилось намного больше.

Но я бы никогда не признала это по двум причинам: я слишком застенчива, и я не хочу, чтобы он чувствовал, будто впустую потратил свое время.

Не то чтобы я считала произошедшее пустой тратой времени. Это не так.

– Дейзи? – он приближается, прижимаясь своим лбом к моему.

– Хм-м, – я практически мурлыкаю. Вот что он делает со мной, находясь так близко.

– Я больше не хочу, чтобы ты водила мой мотоцикл.

– Что? – я отодвигаюсь от него. – Почему нет? Я была не настолько плоха.

Он не позволяет мне уйти, притягивая к себе, и мои ладони упираются в его грудь. Боже, к нему так приятно прикасаться. Он, как только что приготовленный теплый бисквит.

– Снежинка, это было ужасно.

– Эй, ужасно – слишком громкое слово. Я была не так уж жестока к Нэнси Дрю.

– Думаю, мы говорили о том, чтобы не называть его Нэнси Дрю, – говорит он с блеском в глазах.

– А как я должна назвать? Харлей? Это кажется глупо. Нэнси Дрю звучит захватывающе.

– Почему назвать мой мотоцикл именем сыщика-любителя является захватывающим?

– Потому что Нэнси Дрю захватывающая и еще немного загадочная. Эти качества подходят твоему байку. Если бы ты так придирчиво относился к имени, то уже придумал его.

– Кто сказал, что это не так? – он избегает моего взгляда. Боже мой, он дал ему имя!

– И какое же? Ты не представил меня должным образом, прежде чем я села на него. Какая грубость. Боже, что он думает обо мне?

– Он говорил, что не так давно ты была груба, – у него улыбка как у Джеймса Франко. Вздох.

– Такого не было, – говорю с обидой. – Теперь, если ты как-нибудь захочешь, чтобы я снова это сделала, то лучше представь меня. Знаешь, не каждый день я сижу на ком-то. И правильное знакомство сделает все это не таким неловким, когда я сижу на нем.

– Это просто нелепо.

– Может быть. Но разве ты не хочешь знать людей, на которых сидишь.

– Я никогда подобного не делал.

– Теоретически.

– Я никогда подобного не делал, – повторяет он.

– Фух, просто скажи мне имя.

– Какая требовательная, – он заправляет мои волосы за ухо, задерживаясь, посылая холод к моим рукам. – Снежинка, хочу познакомить тебя с Вероникой.

– Вероника? – я хихикаю.

Он пожимает плечами.

– У меня особое отношение к Веронике Марс.

Вероника… кто? Я чувствую ревность. Он назвал свой мотоцикл в честь любимой девушки? Она когда-нибудь водила его байк? Он когда-нибудь пытался научить ее? Эйфория, которую я чувствовала, только что превратилась в горечь. Я думала, что особенная. Видимо, не такая особенная, как эта Вероника Марс.

Что за глупое имя.

Ладно, это не так. Марс – прикольная фамилия, но мне хочется ненавидеть ее…

Я сглатываю и спрашиваю:

– Значит, Вероника Марс? Как долго вы встречались?

– Что? – Картер спрашивает, хмурясь. Я собираюсь спросить еще раз, возможно, он не расслышал меня, когда выражение его лица меняется от растерянного к веселому. Он откидывает голову назад и начинает громко смеяться.

Я вижу, как двигается его адамово яблоко, и наслаждаюсь видом. Ненавижу признавать это, но из-за его смеха я становлюсь все более смущенной из-за этой девушки Вероники Марс. Интересно, как она выглядит. Она красивая? Конечно. Она, должно быть, была особенной для Картера, если он назвал мотоцикл в честь нее.

Немного устав от этого, говорю:

– Я не вижу в этом ничего смешного.

Его истерика утихает, и он смотрит на меня.

– Что? Ты ревнуешь?

– Ревную? Кто, я? – указываю на себя и отмахиваюсь. – Нет. Я вообще не ревную.

О, черт возьми, я так ревную. Чтоб тебя, Вероника Марс за то, что заставляешь чувствовать себя так.

– О, Снежинка, – он снова притягивает меня к себе, оставляя на губах легкий поцелуй, посылая озноб по моему телу, что резко контрастирует с тем, что происходит внутри меня. Шепотом, он говорит: – Вероника Марс – сериал, который показывали несколько лет назад.

– Сериал?

– Да, – он хихикает. – Ты действительно думала, что я назвал свой байк именем бывшей девушки? Я похож на такого парня?

Чувствуя себя ужасно глупо, но уже немного легче, я отвечаю:

– Ну, ты переменчивый. Возможно, это была бунтарская вещь.

– У тебя была слишком «защищенная» жизнь, – засмеявшись, он тянет меня в свои объятия, и я запоминаю этот момент, пока моя голова покоится на его груди. Мне нравится это чувство – его грудь напротив моей щеки. – Давай, я хочу тебе кое-что показать.

Сцепив наши руки вместе, он ведет меня к забору, в который я чуть не влетела, сжимает бедра и поднимает меня, усаживая на него. Не теряя времени, он присоединяется ко мне, стараясь сесть как можно ближе.

– Это прекрасно, правда? – спрашивает он, глядя на поле. Из-за прохладной зимы земля коричневая и пока еще нет намека на весну.

– Прекрасно? – спрашиваю смущенно. Возможно, он видит не то же, что и я.

– Поле. Оно прекрасно, разве нет?

Ладно, мы видим одно и то же. Я всегда могла увидеть красоту в чем угодно, но это просто поле в грязи.

– О, конечно? – мой ответ звучит как вопрос.

Он прижимается еще ближе и обнимает меня за плечо, притягивая к себе. Он так делал с каждой девушкой? Быть так близко к нему, он так просто прикасается ко мне, будто он делал это в течение многих лет, невероятно. Я отчаянно пытаюсь не придавать большого значения его прикосновениям. Возможно, он из тех людей, кто любит тактильный контакт. Его дыхание щекочет, когда он говорит мне на ухо.

– Дейзи, иногда ты не можешь увидеть красоту сразу. Иногда приходится сидеть, сложа руки и надеяться, что она превратится в то, о чем ты не имеешь представления. Жизнь – чертовски забавная вещь, от которой мы так много хотим. Мы оба желаем свободы, но в разных вариантах. И я бы хотел сказать, что впереди меня ждет прекрасное будущее, трудно увидеть потенциал в моей ситуации. Но с тобой… – он целует меня в макушку, я чувствую его губы на моей коже, когда он продолжает. – Перед тобой есть такое поле, с таким же потенциалом. Сначала это может казаться кучей грязи. Но когда ты позволяешь ей расти, пока ты ее активно взращиваешь, она может превратиться в нечто прекрасное.

Он поднимает руку, держа телефон, на экране которого я замечаю изображение. Присмотревшись, я понимаю, почему он привел меня сюда. Это фотография места, на котором мы сейчас находимся, но вместо пустого поля на ней изображены множество подсолнухов. Разные оттенки желтого цвета в сочетании с ярко-синим небом Колорадо очаровывают меня. Это одна из самых великолепных картин, которые я видела.

– Ты как это поле, Дейзи, – продолжает шептать мне на ухо. – В ожидании роста и цветения, – поцеловав в макушку, он говорит: – Не позволяй никому остановить тебя от достижения желаемого. Поняла?

Я смотрю на него, кивая:

– Поняла.

Он вздыхает, оглядывая поле.

– Ты особенная, Дейзи. В тебе так много потенциала. Надеюсь, ты это знаешь.

Если бы он тоже верил в свой потенциал.

Холлин

Я слышу объявления о прибывающих и вылетающих рейсах в аэропорту, пока спускаюсь к месту посадки пассажиров. Вокруг меня мир, где семьи и друзья радуются и воссоединяются, родители ругают своих детей, пока те бегают вокруг, но я не обращаю внимания. Я ищу Джейса.

До сих пор помню его болезненный, но все еще злой голос. Как только я оказываюсь у дверей, ведущих на улицу, замечаю его.

Он стоит, опираясь своим большим телом на одну ногу, прислонившись к стене рядом с лифтом и низко опустив на голову капюшон толстовки. Склонив плечи, он смотрит вниз, и крутит в руке телефон, пока не поднимает голову, мгновенно встречаясь взглядом со мной, будто зная, что я рядом.

Он отходит от стены, кладет в карман свой телефон и подходит ко мне. Светлые пряди его волос падают ему на лоб, а его голубые глаза смотрят прямо на меня.

Я взяла с собой небольшую сумку, и когда Джейс подходит ко мне, он забирает ее и соединяет наши руки. Мы молча идем на стоянку. Он открывает черный «Рэндж Ровер», кладет сумку в багажник и ведет в сторону пассажирского места, помогая сесть, но потом разворачивает меня, чтобы я стояла перед ним. Вздохнув, он прижимается лицом к моей шее, будто наконец-то обрел покой. Что случилось с того времени, как мы виделись в последний раз?

– Спасибо, что бросила все ради меня.

Отодвинув капюшон, я провожу пальцами по его волосам и чувствую, как всё сжимается в груди от этого интимного прикосновения. Я знаю, что Джейсу это необходимо.

– Что произошло? – его волосы мягкие, и напоминают то время, когда я делала так же с Эриком. Это вызывает ноющую боль в груди. Я скучаю по Эрику, но… я не могу быть близка с другим человеком? – Судя по твоей реакции, разговор с Ребеккой прошел не очень удачно.

– Не особо, – подняв голову, он спрашивает. – Мы можем просто поехать?

– Да.

Он встает и сжимает большим и указательным пальцами мой подбородок.

– Спасибо, Холлин.

Заведя машину, он выезжает со стоянки на дорогу и включает музыку. Салон заполняют звуки гитары и спокойный кантри голос Алана Джексона. Это умиротворяет и идеально подходит для поездки.

Под темным ночным небом, мы мчимся по городу, через пустынную местность, а высокие кактусы бросают тени под лунным светом. Единственный свет на дороге – виднеющаяся вдалеке будка, луна и яркие прекрасные звезды, сияющие в небе.

Не желая разговаривать, я наслаждаюсь тишиной, позволяя моему разуму проясниться. Я не очень часто так делаю, но сейчас самое подходящее время. Удобно расположившись, я поднимаю ноги на приборную панель, когда Джейс едет в сторону маленькой будки, которую я увидела вдалеке. Это автокафе с мороженым.

– Молочный коктейль? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне с очаровательной мальчишеской улыбкой.

– Клубничный, пожалуйста.

Он приподнимает бровь.

– Клубничный? Я бы мог отнести тебя к шоколадной девушке.

– По крайней мере, ты не подумал о ванили.

Он качает головой.

– С твоими прекрасными рыжими волосами, ты точно к таким не относишься.

– Спокойно, – я смеюсь и смотрю в окно, слушая, как Джейс говорит наши заказы. Два клубничных коктейля. Почему-то тот факт, что Джейсу нравятся клубничные коктейли, заставляет меня хихикать. Мне всегда казалось, что такое предпочитают девушки. Я не права, потому что Джейс не такой. Фактически, он полная противоположность этому.

Полная. Противоположность.

Проходит немного времени, когда наши коктейли готовы, и с холодной чашкой в руке мы снова в пути без определенного места назначения.

Спустя немного времени, Джейс подъезжает на небольшую смотровую парковку и останавливает машину. Повернувшись ко мне, он спрашивает:

– Хочешь посидеть со мной на капоте?

– У тебя есть одеяло?

Он кивает в сторону машины.

– Я тебя укрою.

Он все продумал.

Пока он берет одеяло, я иду к передней части машины, и прикидываю, как забраться на капот. Я всегда думала, что если посидеть на капоте машины, то на ней будет вмятина.

Но судя по решительному взгляду Джейса, когда он походит, мне не кажется, что его это беспокоит.

– Нужна помощь?

– Хм, я думаю, что смогу с этим справиться.

Я еще раз оцениваю свою возможность забраться, но не успеваю, потому что Джейс держит меня за бедра и без усилий поднимает на капот. Через несколько секунд он сидит рядом со мной, держа молочный коктейль в одной руке, а одеяло в другой. Подвинувшись к лобовому стеклу, мы опираемся на теплую поверхность и смотрим на темное небо. Я чувствую легкий ветер. Спасибо за одеяло.

Подвинувшись ближе, Джейс прижимает меня к себе, так что моя голова покоится на его локте. Он такой теплый, поэтому я не хочу отодвигаться, и буду получать удовольствие от этого комфорта.

Мы пьем молочные коктейли в тишине, наслаждаясь обществом друг друга, в темной пустыне. По крайней мере, без света это выглядит так. Это почти жутко, но я знаю, что рядом с Джейсом мне не о чем беспокоиться.

Как бы ни было сейчас спокойно, я понимаю, что мы не можем сидеть молча вечно, поэтому смотрю на звезды и спрашиваю:

– Что случилось с Ребеккой?

Его пальцы пробегают по моим волосам, вызывая дрожь. Я давно не чувствовала подобного. Это заставляет меня чувствовать себя снова живой. Я немного наклоняюсь к нему, цепляясь за искру энергии, проходящей через кончики пальцев.

– Она встречалась с моим лучшим другом Итаном.

– Что? – приложив руку к груди, я сажусь, чтобы посмотреть ему в глаза. – Серьезно? Как долго?

– Месяц, – он отвечает с придыханием, и проводит рукой по его коротким, непослушным волосам. – Я все еще не могу этого понять. Честно говоря, мне все равно, с кем встречается Ребекка. Это предательство моего лучшего друга, из-за чего я чувствую себя опустошенным.

Джейс садится, подняв колени, и опирается на них локтями, склонив голову вперед. Желая утешить его, я подвигаюсь и сплетаю наши руки.

– Он был там, Холлин. Он сидел там и смотрел, как я, бл*дь, плачу о том, что Ребекка хочет вернуть ребенка. И все это время он трахался с ней. Он просто сидел, не говоря ни слова.

Я сглатываю, мои эмоции путаются из-за его боли.

– Что это за лучший друг? – он качает головой. – Никогда бы не догадался, что Итан сделает подобное. Он всегда был верным, приветливым, и я бы никогда не догадался, что он может предать меня. Я не понимаю.

– Может быть, она действительно нравится ему, – говорю я. – Иногда, когда ты влюбляешься, то совершаешь глупые поступки. Просто чтобы сохранить связь с другим человеком.

– Есть кодекс, Холлин. Ты не спишь с бывшей своего лучшего друга, независимо от того, что она значит для тебя, – шипит Джейс. – Когда Ребекка впервые появилась в моей квартире, чтобы сказать мне, что она беременна, он был там. В смысле, бл*дь… – он останавливается и бьет кулаком по капоту своей машины, пугая меня. – Был ли он с ней тогда? Он притворялся, будто не в курсе о ее беременности, когда она сказала мне? И является ли он частью всего этого плана, чтобы вернуть Хоуп? Он был моей семьей, Холлин. Моим братом, – он молчит, обдумывая слова. – Он помогает ей разрушить мою жизнь, жизнь Хоуп и жизни двух невероятных женщин? Причина? Какова его роль во всем этом? Почему он соврал мне, Холлин? Я не понимаю.

Я тоже этого не понимаю. Джейс – один из лучших мужчин, которых я знала. Он добрый, бескорыстный, умный и рассудительный. Как мне ему помочь?

– Может, надо было поговорить с ним?

Я слышу его смех, когда он откидывается на лобовое стекло и смотрит на небо.

– А что говорить? Эй, братан, какого черта ты это делаешь? Да ладно, Холлин. В чем смысл? Он просто наговорит мне кучу херни, которую я не хочу слышать. Примирение бесполезно. Я больше никогда не буду ему доверять.

Есть смысл для примирения. Независимо от масштаба проблемы, всегда нужно найти способ обрести мир с окружающими вас людьми, потому что жизнь может изменить все за считанные секунды. Ты не хочешь жить в сожалении. Жалеть о том, что ты сказал перед тем, как кого-то не станет.

Я знаю по опыту.

– Знаешь, Джейс, – я смотрю на свои руки, пытаясь найти правильные слова. – Жизнь – это намного больше. Чем мы, чем твоя дружба с Итаном. Она пролетит в мгновение ока, как будто это просто сон. Не трать свое время, сидя в углу, ненавидя людей, которые сделали тебе плохо. Исправь это. Потому что если ты этого не сделаешь, то будешь жалеть. Ты пожалеешь об этом больше, чем думаешь.

– Холлин… – он прижимает руку к моей спине, но я отталкиваю его, сползая вниз по капоту на землю.