355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Меган Куин » Дорогая жизнь (ЛП) » Текст книги (страница 12)
Дорогая жизнь (ЛП)
  • Текст добавлен: 1 мая 2018, 11:30

Текст книги "Дорогая жизнь (ЛП)"


Автор книги: Меган Куин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Нет, это не обо мне, – я делаю глубокий вдох и смотрю на пустыню. – Это о тебе. Просто не выкидывай вашу дружбу. Выслушай его. Должна быть причина, почему он ничего не сказал. Он все испортил? Я не собираюсь обесценивать твои чувства или эмоции. Ты имеешь право злиться, но с определенной целью. Направь это в правильное русло.

Слышу скрип капота, когда он подходит ко мне. Я чувствую его тепло до того, как он обнимает меня и притягивает к себе, его голова над моим плечом, а голос низкий, когда он говорит.

– Направить в правильное русло.

Я киваю, не в силах говорить. Вспоминаю свои утренние размышления.

Это мелкая ссора.

Эти обидные слова.

Отсутствие прощания.

Не услышать слова любви в последний раз.

Слезы текут по моим щекам. Все произошло слишком быстро. Я собиралась извиниться в ту ночь. Я все спланировала. Его любимый ужин, его любимое пиво в холодильнике, наша музыка. Я собиралась извиниться, но у меня не было возможности.

– Холлин, скажи мне, – поворачивая меня, Джейс хватает за плечи, слегка встряхнув, заставляя посмотреть на него. – Мы честны друг с другом, помнишь? Скажи, что происходит, чтобы я мог тебе помочь.

С тяжестью в сердце я говорю:

– Перед тем как Эрик умер, я сказала, что ненавижу его. Это было последнее, что я сказала, и что он слышал. Я ненавижу тебя.

– Холлин, он знал, что ты так не думала.

– Это не имеет значения, – произношу я. – Это было последнее, что он услышал от меня. Он пошел на тренировку в тот день, думая худшее о нашем браке, обо мне. Что, если... – я задыхаюсь от рыдания. – Что если сказанное отвлекло его? Что, если я причина его смерти, потому что он не был сосредоточен? Я сделала это с ним.

– Не надо, – Джейс поднимается и сжимает мое лицо сильной рукой, заставляя посмотреть на него. – Не смей обвинять себя в его смерти. Ты ничего не можешь с этим сделать.

– Но что, если…

– Что, если это пустая трата времени. Не разрушай свою жизнь мыслями «что если». Как ты сказала, жизнь – это намного больше.

– Жизнь – это намного больше, – соглашаюсь я. Он кивает, его рука все еще на моем лице, его другая рука касается моего бедра.

– Он знал, что ты любишь его, Холлин. Сложно этого не знать. Из того, как ты говорила об Эрике, ясно, что у тебя была страсть, связь с ним. Это пустые слова, которые были сказаны сгоряча. Это ничего не значило. Как ты сказала, не обесценивай, мы все совершаем ошибки.

Он замолкает после этих слов. Качая головой и закрыв глаза, он хихикает.

– Черт, я ненавижу тот факт, что наши переживания так похожи, и в то же время отличаются.

– Как будто мы должны были найти друг друга. Помогать друг другу.

– Словно мы собрались вместе в этом мире, в самые трудные времена в нашей жизни, чтобы злиться, но с определенной целью.

Есть что-то волшебное в том, как он повторяет мои слова. Как будто он на самом деле слышит меня, а не просто успокаивает. Он умеет выслушать.

– Именно.

Вздыхая, он притягивает меня ближе.

– Он любил тебя, Холлин. Но думаю, пришло время применить некоторые из твоих слов. Жизнь – это намного больше. Живи. Люби… докажи свое существование.

Я ищу его глаза, полные искренности, понимания, страсти.

Он первый человек, с которым я сблизилась после смерти Эрика. И впервые с тех пор, как я произнесла эти три несчастных слова Эрику, мне кажется, что двигаться дальше не так уж и страшно. Не с Джейсом, который направляет меня. Эрик знал, что я люблю его. Он знал.

Чувствуя необходимость прыгнуть, о чем мы говорили ранее, я пробегаюсь руками по груди Джейса и говорю:

– Поцелуй меня.

Его брови поднимаются в недоумении. Я не виню его, эта мысль пришла неожиданно, но мне нужно двигаться дальше. Мне нужно доказать себе, что я могу это сделать. Что я могу простить себя за свои слова. В глубине души я знаю, что Эрик всегда будет со мной, но мне нужно снова научиться жить. Потому что жизнь – это намного больше…

Я не жду, пока он сделает шаг. Вместо этого я хватаю его за челюсть и тяну ближе, пока наши губы не соприкасаются

– Я думал, что ты не готова, – говорит он рядом с моими губами.

– Я делаю шаг ближе. Пришло время серьезно отнестись к этой программе и действительно доказать свое существование. Поцелуй меня, Джейс. Заставить меня чувствовать снова.

Он улыбается, прежде чем наши губы соприкасаются. Этот поцелуй затмевает затяжную и понятную вину, борющуюся во мне. Освободиться от чувства вины потребует времени, как и желание двигаться дальше. Прошло почти два года. Я двигаюсь дальше. Одним поцелуем с Джейсом я доказываю свое существование.

Картер

– Это не дворец, но меня устраивает, – я пожимаю плечами, чувствуя себя неловко. Зачем я привел ее сюда?

Она осматривается, замечая каждую маленькую паутину в углу потолка, каждую пылинку и потертости на моей полуразрушенной мебели.

Если я хотел произвести на нее впечатление, то я делаю довольно дерьмовую работу.

Что? Мне нужно произвести на нее впечатление? Поэтому я привез ее к себе домой? Если это так, то мне нужно ударить себя по яйцам. Потому что привести ее сюда, чтобы произвести на нее впечатление было довольно глупым решением.

«Эй, Дейзи, посмотри. Вот здание, на стены которого мочатся бомжи. И пока ты там, проверь матрас, на котором я сплю. И раздолбанную кухню, на которой мне, как профессиональному повару, стыдно готовить. И этот сквозняк, чувствуешь? Ага, это особенное. Называется подхватить пневмонию. Это прекрасно, правда?»

Нахер.

– Вот это да, – наконец-то она говорит, глядя на меня.

Это – вот это да «я не могу поверить, что ты живешь в этом сраном месте»? Или… да кого я обманываю? Это – вот это да «я не могу поверить, что ты живешь в этом сраном месте». Нет другого варианта, когда дело доходит до моей жизни, моего жилья, моей чертовой удачи.

Я хватаюсь за затылок, избегая смотреть на нее.

– Да, это единственное место, которое я мог найти в то время.

– Почему ты это делаешь? – спрашивает она, указывая на мою руку, которой я тру шею.

– Ты о чем?

Она имитирует мое действие.

– Волнуешься. Почему?

– Разве это не очевидно? – она смотрит на меня непонимающе. – Ну же, Снежинка, это место – дыра. Не знаю, зачем я привел тебя сюда.

Она хмурится и морщит нос. Это выглядит мило. Черт, я хочу снова ее поцеловать.

– О чем ты говоришь? Я сказала «вот это да», потому что ты живешь один. Это так удивительно. Осмотрись, – она поворачивается, широко расправив руки, когда ее волосы развеваются. – У тебя есть все это. Это твое. Тебе не нужно беспокоиться о соседке по комнате, о бабушке или о сестре и ее женихе. И, кстати, я слышу, как они занимаются сексом, – она вздрагивает. – Ты можешь ходить голым, если захочешь, оставить молоко, не переживая об этом, и тебе не нужно беспокоиться о том, что ты потревожишь кого-то другого. Ты действительно живешь.

Она садится на один из шатких барных стульев на моей кухне и несколько раз стучит по стойке.

– Да, это здорово.

Она сейчас серьезно? Я осматриваю свою квартиру, убеждаясь, что вижу то же самое, что и она. Она думает, что моя квартира – это здорово? Это вообще возможно?

– Снежинка, это место – дыра.

Она качает головой.

– Ты не так на это смотришь, – она встает и идет в мою сторону, сцепляя наши руки, указывая на мою жилплощадь. – Ты можешь видеть потертости на полу или старую, сломанную мебель, но то, что я вижу – это свобода, – она поворачивается ко мне, с великолепной улыбкой на ее прекрасном лице. – Это твое святилище. Для тебя, это может и немного. Это просто твое пространство. Понял? – она повторяет мои слова, заставляя меня улыбаться.

– Понял.

– Хорошо. Она хлопает в ладоши от радости, посмотри, как я учу тебя любить свое пространство. О! – она поворачивается ко мне со сверкающими глазами. – Это может быть что-то новое, чему ты научишься для «Дорогой Жизни».

– Да ладно. Ты знаешь, я не участвую в этом.

– Да, твоя «доска мечты» на салфетке была очень выигрышной, – саркастически говорит она.

– Это заняло у меня много времени, – говорю я со смехом.

– Уверена в этом, – она ходит по квартире, касаясь вещей, изучая. – Почему бы не поучаствовать? Ты должен ходить на встречи и писать письма. Так как ты уже здесь, то можешь присоединиться.

– Я сделал достаточно.

– О, забыла, – она играет с листами на моих окнах. – Ты Картер Кроуфорд. Ты не участвуешь, ты слишком крут для этого. Вместо этого, твой вклад в общество заключается в том, чтобы люди не витали в облаках, и возвращаешь их на землю твоим веселым настроем.

– Я слышу сарказм от девушки, которая часто витает в облаках, – я подхожу сзади, заполняя ее пространство.

– Это может быть весело.

– Да, но в какой-то момент тебе придется столкнуться с реальностью, которая сильно разочарует.

– Так почему бы не жить в облаках? – спрашивает она, поворачиваясь лицом ко мне, переплетая наши пальцы.

– Потому что, Снежинка, не всем повезло, как тебе. Не все могут жить на отцовские деньги. Некоторые из нас должны работать, чтобы получить желаемое.

– Эй, – она отходит назад и снова хмурится. – Это не очень хорошо, Картер. Я не знала, что мой отец оставил мне эти деньги. Это было для меня неожиданностью.

– Я не это имел в виду.

– Тогда что ты имел в виду? Потому что сейчас, кажется, что ты ведешь себя как придурок без какой-либо причины.

Боже, она злится и это очаровательно.

– Ты неправильно это воспринимаешь. И не понимаешь. Тебе повезло, что не нужно так много работать, как мне, чтобы остаться на плаву.

Она качает головой.

– Нет, Картер, это ты не понимаешь. Ты думаешь, что мир должен тебе, потому что пока тебе не повезло. Но знаешь что? Ты не единственный человек, который думает, что борется. Мне двадцать один год, а я никогда не летала на самолете, никогда не была в каком-нибудь другом штате, кроме Колорадо. Друзья? Еще несколько месяцев назад у меня их не было. Быть близкой с человеком? Понятия не имею, каково это. Я так укрылась, так отрезана от этого мира. Для каждого нового опыта я постоянно испытываю чувство тревоги. И думаю, не слишком ли я переусердствую, или наоборот слишком равнодушна, потому что единственный человек с кем я взаимодействовала – это моя бабушка. Это для меня все ново, и тебе не кажется, что я чувствую себя потерянной? Потому что так и есть. Я пропустила все. Выпускной. Первые парни, вызывающие недоверие у моих родителей. Глупые вещи, которые совершает каждый подросток. Для меня это все чуждо. Ты можешь думать, что жизнь тебе должна что-то, но она также должна мне. Жизнь не состоит из конфет и радуги.

– Тогда давайте изменим это, – говорю я, глядя на нее, словно волк смотрит на свою добычу.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она, выглядя как испуганный маленький ягненок.

– Хочешь реальности? Хочешь упасть с облаков? Как тебе это? – я подхожу к ней, сокращая расстояние между нами. – Когда я впервые увидел тебя в «Дорогой жизни», в этих отвратительных комбинезонах и водолазке все, о чем я мог думать, это то, что скрывается под ними. А потом ты заговорила, – я делаю еще один шаг. – Твой голос, такой невинный, такой чистый, это был как удар, чего я никогда не испытывал раньше, – еще один шаг. – Потом ты улыбнулась, и я думал, что меня ударили по лицу. Ты была такой яркой, такой невинной, – наконец-то добираюсь до нее и прижимаюсь рукой к щеке. Она такая мягкая везде? – А потом я увидел твою душу и подумал, что это гребаный сон. Как могла эта странная Снежинка, такая чистая, но в то же время сложная, как она могла хотеть говорить со мной? – я опускаю руку к ее шее. – Но это ты, и черт, если я не думал о тебе каждый день с того времени, – я вздыхаю и шагаю вперед. – Ты мне нравишься, Дейзи, больше, чем это возможно. Мы оба знаем, что ты должна быть с кем-то намного лучше меня, но, черт возьми, если я позволю этому случиться. Не тогда, когда ты все еще считаешь меня интересным. Называй меня эгоистом, мудаком, но с тобой я забываю обо всем вокруг. Ты прекрасна. Такую Дейзи можно встретить лишь только раз в жизни, и черта с два я упущу тебя.

Прежде чем она ответит, я прижимаюсь губами к ее. Мои пальцы касаются ее кожи, пропуская ток, заставляя ее делать то же самое.

Она прижимает ладони к моему лицу. Ее мягкие губы, нежные прикосновения. Ее вздохи убивают меня, потому что они не фальшивые. Они настоящие. Она такая реальная. От невинного взгляда, когда она собирается научиться чему-то новому до того, как она улыбается, шутя и чувственного взгляда, который я вижу прямо перед тем, как поцеловать ее.

Это чертова реальность.

И именно это заставило меня цепляться за нее. Как будто я не могу отпустить.

Ее невинность, ее чистота. То, как она видит этот мир. Я зависим.

Поднимая ее к окну, я прижимаюсь к ней бедрами. Она не двигается. Она принимает мои прикосновения, ее тело плавится, как масло, полностью отдавая себя.

Нет никаких стен, никаких границ между нами. Я провожу руками по ее шее, по ее плечам к ее грудной клетке, мои пальцы останавливаются у ее груди. На сексуальном вздохе ее губы отодвигаются от моих, а глаза широко раскрыты пока мои пальцы осторожно ласкают кожу прямо под грудью.

– Картер, – говорит она, затаив дыхание. Она кусает нижнюю губу, нервно смотря на меня. – Я никогда не делала вещей сексуального характера.

Я хочу рассмеяться.

– Сексуального характера, – только Дейзи могла сказать подобное. Но чтобы не обидеть ее, я сглатываю и говорю: – Я вроде как догадался, Снежинка.

– Это так очевидно?

Ее щеки краснеют. Конечно, это очевидно, но это не плохо. Ее чистота, это мне нравится.

Я прижимаю ладони и держу за плечи, глядя в ее красивые застенчивые глаза.

– Это не очевидно. Я просто знаю твое прошлое.

– Думаешь, я неудачница?

– Что? Нет, – я сердито отвечаю. – Почему, черт возьми, я должен так думать? – она пожимает плечами, не зная, почему задала этот вопрос. – Твоя крутость не определяется тем, насколько ты вызывающе вела себя раньше. Это то, какая ты внутри. И после того, как я услышал истории с твоей бабушкой и то, как ты относишься к жизни с улыбкой, заставляет считать тебя крутой.

Ее яркая улыбка съедает меня живьем.

– Ты очень крутой, Картер.

– Мне же лучше, если ты так считаешь.

– Так и есть, – волнуясь, она встает на носочки и прижимается к моим губам, снова соединяя наши тела. Мне это нравится. Как она следует за мной. За мной. – У меня есть вопрос, – говорит она, когда отрывается от моих губ.

– Да? Какой именно?

Ее пальцы играют с моими короткими прядями.

– Не хочешь познакомиться с моей бабушкой? Она хочет знать, с кем я тусуюсь. Знаешь, она очень переживает и с тех пор…

– Конечно, – говорю, чтобы она замолчала. – При одном условии.

– Каком? – она спрашивает, ее улыбка становится ярче.

– Мы будем целоваться на диване. Этот разговор сводит меня с ума. Я просто хочу, чтобы твои губы были на моих.

Волнуясь, она говорит:

– Ладно, но я не… готова, если ты понимаешь, о чем я.

– Да, и я тоже.

– Подожди, что? – она спрашивает, выглядя оскорбленной, что вызывает у меня смех.

– Да, все верно, я тоже не готов идти дальше. То, что ты меня заводишь, не значит, что я собираюсь взять тебя у окна. Когда есть такая связь, как у нас, то не стоит торопиться. Не волнуйся за меня, есть поцелуи и интимные ласки.

– Интимные ласки? – спрашивает она, подняв бровь. Так чертовски мило.

– Ну да. Ты не можешь заставить меня держаться подальше от твоих сисек слишком долго. Я мужчина, бл*дь, ну в самом деле.

Она хихикает, когда я обнимаю ее и веду к дивану. Накрывая ее тело своим, я наклоняюсь, чувствуя ее нежность и тепло.

Сейчас я не чувствую ничего, кроме чистоты Дейзи, и черт, если я не теряю голову из-за этого. Из-за нее.

Джейс

– У тебя есть все необходимое? – спрашиваю я из прихожей своей маленькой квартиры.

– Все в порядке, – отвечает Холлин.

Я выхожу из ванной и стою рядом с кроватью, потирая шею, не зная, что делать.

Холлин остановилась на ночь. Я предложил ей номер в отеле, но она сказала не быть смешным, и она просто остановится ненадолго со мной в моей маленькой квартире. Она не хотела, чтобы я тратил на нее деньги, хотя именно я попросил ее приехать сюда.

Черт, я не собираюсь спорить.

Единственная проблема – моя холостяцкая квартира, в которой есть только два кресла перед телевизором с большим экраном и кровать. У меня даже нет шкафа, который был бы кстати. Поэтому Холлин увидела всю мою одежду, сложенную на полу. Это выглядит хреново.

Мне должно быть все равно, но мне нравится Холлин, и я хочу произвести хорошее впечатление. Хотя в последнее время не очень хорошо справляюсь с этим. Я плакал при ней и это меня смущает.

Сегодняшний день с Итаном. Да, это было какое-то дерьмо. Когда я уходил от Ребекки, все, о чем я мог думать – добраться до Холлин. В ожидании ее, я размышлял, что делаю и зачем она мне нужна. Только увидев ее в аэропорту, я уже знал. Она успокаивает меня. Она успокаивает мою душу.

От ее доброго, понимающего взгляда и нежных прикосновений, она избавляет меня от тьмы, в которой я нахожусь, и превращает ее во что-то яркое, настоящее.

Я слышу звенящие звуки из ванной. Холлин, она здесь. Она действительно здесь.

– Все в порядке?

Дверь открывается, в спальню проникает свет, и появляется Холлин с завязанными волосами, без косметики и в свободной футболке.

– У тебя есть бумажные полотенца? – она топчется на ковре, спрятав руки за спиной, избегая смотреть на меня.

– У меня остались салфетки Chipotle, – я вздрагиваю. Чистящих средств в моей квартире нет, так как у меня есть горничная. Но у меня должны быть хотя бы бумажные полотенца… если я попаду в продуктовый магазин, как и планировалось.

– Это подойдет.

Я поворачиваюсь, чтобы взять салфетки, когда чувствую запах моего одеколона. Какого черта?

– Ты использовал мой одеколон? – я машу рукой перед моим носом. – Как много?

У нее виноватое выражение лица. Она не отрицает.

– Ну, – она потирает лоб и топчется на месте. – Я как бы хотела понюхать его, и случайно уронила его в раковину, разбив бутылку.

Я пытаюсь не засмеяться.

– Но он был в моей аптечке. Что ты там искала?

Она вздрагивает, стыдясь и смущаясь.

– Ты поверил, если бы я сказала, что искала ночной крем?

– Нет, – я скрещиваю руки на груди и качаю головой.

– Как насчет Gold Bond?

Я приподнимаю бровь:

– Крем от зуда. Нет.

– Тампоны? – пытается она снова.

– Черт, нет, – я ухмыляюсь.

– Прекрасно, – ее плечи опускаются. – Я шарилась в твоих вещах, неосторожно взяла одеколон и разбила его в твоей раковине. Я просто хотела понюхать. Кто знал, что бутылка будет такой скользкой?

– И зачем ты хотела его понюхать? – я дразню ее, заставляя краснеть, Боже, мне это нравится.

– Потому что, ну... я слышала, что если вначале почувствовать запах, а потом попробовать на вкус, то получишь весь спектр эмоций? – в ее голосе нет уверенности. Этот вопрос. Чтоб меня.

– Узнать запах, перед тем как попробовать? – я подхожу к ней. – Ты имеешь в виду меня или одеколон?

Я быстро сокращаю расстояние между нами, ее тело напрягается с каждым моим шагом. Ее руки дрожат. Я правильно предполагаю? Или она нервничает?

– Я не про одеколон, – отвечает смущенно.

Нас разделяет несколько дюймов. Моя рука на ее талии, я смотрю на нее, мое дыхание замедляется. Она сказала, что готова? Верно? Я не хочу заходить слишком далеко, и все же мне это нужно. Мне нужно знать, как она будет чувствоваться рядом. Ее кожа с моей, наши поцелуи, как наши сердца бьются в унисон.

Мне это нужно.

Но я буду ждать, если она не готова. Мне этого не хочется, но я буду ждать.

Я касаюсь пальцем нижней части ее лица, восхищаясь ее красивым лицом. И я не могу не думать, что Эрик был счастливым сукиным сыном, когда женился на Холлин. Даже если это было недолго.

– Я хочу тебя поцеловать. Очень хочу.

– Тогда сделай это, – шепчет она.

– Я не могу.

Наклонив голову, она спрашивает:

– Почему?

Разве это не очевидно? Эта женщина иногда может быть такой забывчивой.

– Потому что, – я наклоняюсь, касаясь носом ее лица, останавливаясь возле ее уха. – Если я поцелую тебя сейчас, то не смогу остановиться. Я сниму с тебя эту футболку и буду целовать твое тело, исследуя своим языком.

Она замирает, и я чувствую, как ее пульс ускоряется, а тело напрягается. И я понимаю, что облажался. Она позволила мне поцеловать ее. Это не значит, что я могу облизать каждый дюйм ее тела.

Господи, Джейс. Черт.

– И чего ты ждешь?

От стыда я опускаю голову, прежде чем слышу ее слова. Что?

Чего я жду?

Подождите, что?

Я смотрю на нее в волнении и удивлении. Я чувствую, как она колеблется, но эти глаза говорят о ее желании.

Не хочу, чтобы она жалела об этом утром, поэтому я останавливаюсь.

– Ты уверена? – несмотря на желание исследовать ее тело, понимаю травму, через которую она прошла. Я первый мужчина, с которым она была близка с тех пор, как умер ее муж. Поэтому я не хочу пользоваться ее уязвимостью.

Оглядываясь, она кусает внутреннюю часть щеки, размышляя о своем решении. Ее неопределенность заставляет меня отступить.

– Все в порядке, – говорю я, соединяя наши руки. Нежно целую ее запястье: – Мы можем просто пойти спать.

Я подталкиваю ее к кровати, но она сопротивляется.

– Я не хочу спать.

– Холлин…

– Нет, не анализируй это. Просто позволь быть этому моменту, дай мне узнать эти чувства, которые я сейчас испытываю.

Ее умоляющий взгляд просит выслушать ее, а не следовать защитному инстинкту.

– Пожалуйста…

Черт. Эти губы, эти глаза, как она сжимает мою руку. Как я могу отказать? Я хочу быть рыцарем, помогая ей пройти новые этапы в ее жизни, направляя ее, но я также хочу попробовать каждый ее дюйм.

Я обдумываю все варианты между моим эгоизмом и тем, что мне кажется, хорошо для нее. Но прежде чем я отвечаю, она толкает меня на кровать и садится на меня сверху, обхватив ногами.

Я отвожу руки в сторону, пока она хватает подол моей рубашки, обнажая накачанный живот, который является результатом тяжелой работы в спортзале. В ее глазах похоть, пока ее пальцы проводят по моему животу с шестью кубиками пресса. От простых царапин я становлюсь твердым.

Трудно остановиться, когда чувствуешь ее желание, и это заводит меня. Ее пальцы поднимаются выше по моей груди, слегка царапая мои соски.

Черт, это чувствуется чертовски хорошо.

– Боже.

Я хочу перевернуть ее на спину, раздвинуть ноги. Наши тела идеально подходят, но я сдерживаюсь. Это не значит, что мне нужно быть грубым с женщиной. Нужно дать ей возможность для принятия следующего шага, что позволит сегодня доказать ее существование.

Приподнимаясь, я помогаю ей снять рубашку, и отбрасываю ее в сторону. Она трогает мои плечи и бицепсы, оценивая. Ее руки касаются моих предплечий и пальцев, направляя их к подолу ее рубашки. У меня отличный вид на ее бедра от того, как задралась ее рубашка, и я чувствую, что получу еще один отличный вид. Я умираю, как хочу это увидеть.

Я не действую. Я не срываю эту чертову штуку. Терпеливо жду, когда она это позволит. Она кажется неуверенной, нерешительной в своем следующем шаге. Из-за того, как бегают ее глаза, очевидно, что она настроена решительно. Если бы я только мог узнать, что происходит в этой маленькой головке.

Она нервничает?

Она хочет сделать это с кем-то еще?

Она думает об Эрике…

Через мгновение она меня удивляет. Вместо того чтобы дать возможность помочь, она одним движением обнажает свою грудь в лунном свете.

Господи. Ее сиськи совершенны. Маленькие, дерзкие, идеальные. Я могу часами так сидеть с ней в этом положении, изучая каждый маленький дюйм ее кожи.

Желание снова появляется в ее взгляде, она поднимает руку и распускает волосы, позволяя рыжим волнам рассыпаться каскадом на ее плечи. Черт, это самое сексуальное зрелище, как шелковистые волосы обрамляют ее прекрасные черты.

– Черт, ты такая красивая, Холлин, – слова вырываются сами собой, потому что это правда.

Дело не в том, что я пытаюсь произвести на нее впечатление. И не в том, чтобы быстро и грязно потрахаться. Это связь, которая у нас появилась за последние два месяца. Это неоспоримая сила, которая объединила нас не только для того, чтобы помочь друг другу, но и для того, чтобы исцелиться.

– Это было так давно, Джейс, – признается она, наклоняясь вперед, ее грудь касается моей голой груди. Это настолько чувственно, так чертовски эротично, что я должен сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и позволить ей контролировать.

– Я знаю, детка, – спокойно, искренне, с осторожностью говорю я. – Ты главная. Я ничего не буду делать, если ты не захочешь.

– Что, если я хочу, чтобы ты взял на себя инициативу?

Я качаю головой.

– Нет, Холлин. Это твое шоу. Ты ведешь. Я не хочу переходить границы.

С серьезным взглядом, она говорит:

– Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к фарфору. Я сломлена, Джейс. Как и ты. Исцели нас обоих. Возьми все под свой контроль и заставь нас снова почувствовать. Покажи, каково это – жить снова. По крайней мере, на какое-то время.

– Холлин, ты не знаешь, как мне сейчас трудно сдерживаться.

– Нет, – ее рука опускается на колени, ее пальцы очень близко к моей эрекции. – Я хочу снова узнать, что такое близость. Напомни мне, Джейс, – она приподнимается на мгновение, и мое тело ненавидит эту потерянную связь, пока ее руки не хватают мой член через шорты.

Закрыв глаза, моя грудь и шея напрягается, проклятия остаются на кончике языка от ощущения ее небольшой руки, обернутой вокруг меня, бл*дь.

Черт, черт, черт.

– Отпусти, – шепчет она. – Отпусти и возьми меня, Джейс, – одним движением переворачиваю ее на спину, нависая над ее маленьким телом, ее волосы рассыпались по серому одеялу.

Я смотрю, как вздымается ее грудь, как ее соски нуждаются в облегчении, на ее пухлые раскрасневшиеся губы. Я не знал, что такое сексуально до этого момента. Холлин – это чертовски сексуальное зрелище, и черт, если не она растопила весь лед в моем сердце. Как только я окажусь в ней, моя жизнь изменится. Она поменяла правила игры, изменила жизнь своим присутствием, которое поглотит меня.

Я только надеюсь, что это будет к лучшему.

Забудь. Итан, Ребекка, Хоуп, забудь все. Существует только этот момент.

Опускаясь вниз, я даю ей то, что она хочет: исцеление, близость, причину снова жить.

Прижимаясь губами, наши языки сплетаются в беспорядке, ее руки тянутся к моим волосам, дергают, умоляя быть ближе. Наши бедра соприкасаются, наши ноги сплетаются, наши мягкие стоны заполняют ночную тишину. Наши тела пропитаны сексуальной энергией.

Мы не сдерживаемся. Сняв всю одежду, наши тела ищут облегчение. Освобождение от мучительных демонов, находящихся над нашими головами.

Наслаждаясь каждым ее вздохом и стоном, я сжимаю ее соски. Мой член болит, нуждаясь в ее тепле, и наше дыхание смешивается.

Она сжимает мою длину, двигая ладонью по кончику, сжимая так сильно, что я с трудом дышу. Черт, я практически теряю контроль.

Мы катаемся на кровати, извиваясь и вращаясь, наша кожа пропитана по́том, и мы не в состоянии остановить наши поцелуи.

Хочу лизать и целовать каждый дюйм ее тела, я не могу контролировать свой рот. Все, что я хочу сделать, это целовать ее, найти утешение в ее губах и ее влажности. Мой член находится в опасной близости с ее гладкой киской, с ногой, с животом, пока мы двигаемся.

– Презерватив, – бормочу я. – Сейчас.

Отодвигаясь от нее, я тянусь к тумбочке за презервативом.

Я разрываю обертку зубами и раскатываю по длине в считанные секунды. Все это время мой взгляд не отрывался от Холлин, ее тело блестит от пота, ее волосы в беспорядке, а щеки раскраснелись. Чертовски сексуально.

Нужда.

Желание.

Между нами явное притяжение.

Ее ноги широко расставлены, давая мне идеальную возможность. И, черт возьми, я это делаю.

Я прижимаюсь своим лбом к ее, наше дыхание смешивается, когда я вхожу в нее. Я останавливаюсь, давая ей время привыкнуть, прежде чем она глубоко вздыхает.

Такая тугая. Такая идеальная.

Она вжимается в матрас и просит большего. Поэтому я хороню себя, глубоко внутри нее, не позволяя этому моменту уйти из моей памяти.

– Боже, – она кричит, вцепившись руками в мою шею, ее рот ищет мой, пока она крутит бедрами, чувствуя жар между нашими телами.

Она сжимается вокруг меня. И еще… Боже, мой член пульсирует внутри нее.

Черт, нуждаясь в большем, я толкаюсь в нее.

Мы не прекращаем поцелуи, комнату заполняют звуки ударов нашей кожи, наэлектризованные удовольствием.

Вперед-назад. Внутрь-наружу. Мое тело реагирует на каждое сжимание, каждый звук, каждое ее прикосновение, это калейдоскоп эротических ощущений, чувство, которого я никогда раньше не испытывал.

Ее стоны, то, как она сжимается, бросают меня через край.

Здесь все. Каждое ощущение, каждый звук, каждый запах. Я могу умереть прямо сейчас и отправиться на чертовы небеса с ней, обернутой вокруг меня.

– О, Джейс, – она стонет. – Боже. Я уже близко.

Черт, я тоже.

Я слышу крик Холлин, когда ее стенки сжимают меня так сильно, что мое зрение размывается, превращаясь в черное пятно. Я почти уверен, что мой член отвалится.

Ее имя соскальзывает с моего языка, когда я вхожу и изливаюсь в нее.

Пытаясь прийти в себя, я открываю глаза, и вижу ее удивленный взгляд. И в тот момент я понимаю, насколько я облажался.

Она мне нравится.

Не только нравится. Я влюбляюсь в нее.

И я влюбляюсь так сильно. Я просто надеюсь, что не влюбился в ту, которая никогда не будет любить никого, кроме ее мужа. Потому что мое сердце разбито, а это может разрушить его.

Дейзи

– Мне просто нужно задать один вопрос, – говорю я, отрываясь от губ Картера, прерывая наш сеанс поцелуев.

Я вижу его затуманенный взгляд, когда она смотрит на меня своими темными глазами. Его волосы упали вперед, его губы опухли от моих поцелуев.

Моих поцелуев!

– Что такое? И лучше, если это не будет из тех вопросов, о которых ты говорила ранее, где люди придумали термин «птицы и пчелы»71.

– В этом нет смысла.

– Это про опыления пчел и… нет, мы не будем проходить это снова. Просто задай свой вопрос.

– Ладно. Итак, я прошла через половое воспитание. Я кое-что знаю.

– Хорошо, – его разочарование превращается в сексуальную улыбку. – Я рад, что ты кое-что знаешь.

– Но хотелось бы кое-что уточнить. Но один вопрос.

– Только один? – я слышу нотки смеха в его голосе. – Ну, если так, то ты хорошо образована.

– Не дразни меня.

Он поднимает руки.

– Не дразню, Снежинка. Просто в ужасе.

Я кусаю нижнюю губу, которую он быстро целует и говорит:

– Задай свой вопрос, чтобы я мог вернуться к этим сексуальными губам.

Чувствую бабочек в животе и дрожь по телу. Это вызывает у меня головокружение.

Собираясь с мыслями, я говорю:

– Хорошо, но не смейся надо мной.

– Обещаю. Так что за вопрос?

Чувствуя нервозность, я глубоко вздыхаю.

– То, что прижимается к моему бедру – это твоя эрекция?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю