Текст книги "Мать всех дорог (ЛП)"
Автор книги: Меган Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Я засмеялась и отстранилась.
– Что ж, не хочу отвлекать тебя от обязанности по защите «Тэси» от уличной молодежи.
– Все хорошо?
Он направляется к двери, и я хочу попросить его остаться, чтобы поговорить подольше, но я знаю, что у нас впереди долгая поездка, чтобы наверстать упущенное.
– Да.
На выходе он подмигивает мне и уходит. Чувство эйфории накатывает на меня, когда я понимаю, что в следующие несколько дней для меня будут полны: чипсов, хот-догов, Плаксы-Пола, неистового Берни, Полароида и много времени рядом с Портером.
Антракт.
Выпускной бал.
***Портер***
– Папы нет дома, не хочешь подняться ко мне в комнату… и потусить? – спрашивает Марли, ее прекрасные голубые глаза смотрят на меня.
Могу сказать – она нервничает. Ее руки практически тряслись, когда она держалась за лацканы моего пиджака. Всю ночь, я взвешивал в подсознании, удивляясь, какого черта, я делаю, почему позволил себе не только пригласить Марли на бал, но и относился к ней, как будто она принадлежала мне.
Хоть я и знаю, что должен попрощаться с ней прямо сейчас, но не могу удержаться оттого, что чувствует мое сердце, и я соглашаюсь.
– С удовольствием.
Улыбка, которая озарила сейчас ее лицо стоит той боли, которую я испытаю потом.
Ее тоненькая, маленькая ручка берет мою, и она ведет меня в свою спальню. Ее длинное, желтое платье струиться позади нее, как будто она плывет по коридору, и я пытаюсь не смотреть на сдвинувшийся набок разрез возле ее ноги.
Когда она спускалась по лестнице, немного раньше сегодня, ее волосы были слегка вьющимися, ниспадающие на ее плечи, ее крошечное тело было обтянуто прекрасным платьем без бретелек, и каждый раз, когда я с ней танцевал, я знал, что это будет длинная ночь, полная страстного желания.
Она выглядела восхитительно красивой.
Неуклюже мы стояли перед лестницей, когда Берни фотографировал нас, позируя в различных положениях и обмениваясь желтыми «корсажами» (корсаж – букетик из цветов, прикрепляющийся к лифу платья или лацкану пиджака, или браслет из букета цветов). Я надел заниженный черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком. В целом я не полностью соответствовал этому мероприятию и не хотел брать в аренду желтый жилет или пояс. Несмотря на то, что я выглядел довольно просто, я увидел благодарность в глазах Марли.
В моем старом ржавом Форде, мы поехали на выпускной, по дороге слушая кантри, и шутили насчет реакции Пола, который увидел бы нас разодетых по полной программе. Нам было комфортно, мы довольствовались компанией друг друга, наслаждаясь предоставленным нам временем наедине.
Когда мы прибыли на бал, меня окружили школьные подруги Марли, без умолку болтающие о ее платье и волосах, но пока они говорили все это ей, она обращала внимание только на меня. Ослепительная улыбка украшала ее прекрасное лицо, и ее глаза искрились передо мной, от мерцающих огоньков, окружающих пространство. Мое сердце никогда не было настолько переполнено чувствами.
Мы провели вечер друг с другом и ни с кем больше. Мы танцевали под каждую песню, даже под самую дурацкую. И когда заиграла медленная музыка, я ни на секунду не останавливаясь, прижал ее к своей груди, положил свои руки на ее бедра, и прижался щекой к ее голове. Ее тело расслабилось под моим, голова легла на меня, а руки обвили мою шею. Ничего вокруг нас не имело значения, ни раздражающее хихиканье незрелых школьниц или придурков, которые считали себя слишком крутыми, чтобы танцевать. Когда мы были вместе, были только я и Марли.
Если бы я мог, я бы остался в таком же положении всю ночь, но выпускной бал приближался к концу и сейчас, наверное, это самая худшая идея из всех, прижиматься к любой косточке Марли, которая может сбить меня с пути, потому что я могу провести еще немного времени с ней.
– Почему кажется странным видеть тебя здесь? – спрашивает Марли, приближаясь к дверь спальни. – И не потому, что ты никогда раньше не был в моей комнате.
Нервное хихиканье, слетающее с ее губ – очаровательно.
– Почему, кажется, что я живу фантазиями Кевина Арнольда и, наконец, получил шанс с Винни Купер?
Я кладу свои руки на бедра Марли и слегка прижимаю ее к двери, так что ее спина упирается в дерево.
Она тает в моих руках и смотрит на меня с восхищением в глазах.
– Ты считаешь, что я Винни Купер?
Говоря правду, я отвечаю:
– Я считаю, что ты более красивая и интересная версия Винни Купер, – я вздыхаю и облизываю губы. – Как Кевин Арнольд, я, наконец, заполучил соседскую девчонку, которая навсегда завоевала мое сердце.
Я скольжу руками вверх к ее мягкому лицу и прижимаю ладони к ее щекам. Ее глаза ищут мои, когда я опускаю голову к ее сочным губкам в форме сердца. Все мысли о возможном бегстве сегодня, вылетают из моей головы, когда я приближаю последние дюймы и целую Марли в первый раз.
Бабочки порхают у меня в животе, когда ее руки скользят по моей груди, останавливаясь на моих мускулистых плечах, которые едва помещаются в специально сшитую для меня куртку. Ее губы прижимаются к моим, ее рот слегка приоткрыт, не достаточно для более глубокого исследования, но достаточно чтобы захотеть большего.
Я осторожно провожу своим языком по ее нижней губе, вызывая легкий вздох, вырвавшийся из ее рта, прежде чем она открыла его шире. Ее язык нерешительно встречается с моим на середине, когда мы исследуем глубже рот друг друга.
Волна тепла окутывает меня, и ощущение безопасности успокаивает мои нервы, и сильнее и глубже влюбляюсь в Марли в этот самый момент, чем за весь год, что я ее знаю.
Одна моя рука находит дверь позади нее и упирается в твердую деревянную поверхность, так что я могу удержать свое тело, потому что у меня подгибаются колени. Другая моя рука все еще прижимается к ее щеке, удерживая ее, как можно ближе, так чтобы она не смогла вырваться. Я хочу большего. Мое тело нуждается в большем.
Ее руки, которые расположились на моей груди, начинают опускаться вниз, пока не встречаются на талии рядом с моими брюками. Ее пальцы держаться за край моего ремня и у меня перехватывает дыхание в груди от мысли, что ее руки так близко к желанию, которое я испытывал от этой умной, очаровательной, и все еще хрупкой женщины.
Нехотя, я отстраняюсь, не потому что хочу, а потому что я не хочу делать все, что между нами произойдет в коридоре.
Чувство тревоги захлестнуло ее, когда я отступил, пытаясь восстановить дыхание. Я замечаю неуверенность в ее глазах и прежде, чем она смогла бы пожалеть из-за всего того, что мы только что делали, я хватаю ее руку и целую костяшки ее пальцев, убеждая ее в связи, которую только что обрели.
– Ты собираешься меня впустить? – спрашиваю я, кивая на дверь ее спальни. – Или мы так и будем стоять здесь и целоваться?
Застенчивая улыбка появилась на ее губах.
– Давай зайдем, только не смейся над моими поросячьими ленточками.
– Да я бы никогда, – я усмехаюсь. – Я провел много лет, свистя и крича тебе с боковой линии, когда ты стремилась произвести впечатление на Piggly Wiggly и Nester. И я все еще вспоминаю те короткие, потрепанные, джинсовые шорты, которые ты носила с ковбойскими сапогами, чтобы привлечь внимание Крида, того ужасного судьи.
– Каждый раз срабатывало, – она подмигивает, демонстрируя немного своей перчинки, которую я начинаю обожать.
Мы заходим в ее комнату, она чистая и организованная, как и всегда. Единственное отличие это маленькое зеркальце на туалетном столике, щипцы для завивки и небольшой контейнер с косметикой. Марли очень редко наносит макияж, но когда она делает это, то наносит его идеально, подчеркивая свои прекрасные особенности, и никогда не перебарщивает с толщиной. Лично мне нравиться ее естественное лицо, но это только мое мнение.
Далее за маленьким косметическим местом стоит рамка с фотографией ее мамы. Мое сердце разбивается на две части, когда я думаю, что Марли собиралась на выпускной без своей мамы, только фотография в рамке составила ей компанию.
Не раздумывая, я подхожу к фотографии и беру ее в руки. Воспоминания о маме МакМэннов окружают меня, когда я смотрю в такие же голубые глаза, которыми Марли была благословлена. Марли любит говорить, что она вся в отца, но я не соглашусь с этим. Креативный и живой дух Марли достался ей от матери, также как и ее приверженность к традициям и умный разговор.
– Я скучаю по ней. Она, наверное, взлетела бы до Луны из-за того, что мы вместе пошли на выпускной бал, – смеюсь я.
Марли встает рядом со мной, берет меня за руку и также смотрит на снимок.
– Она, наверное, не дала бы нам уйти из дома, потому что хотела бы сделать больше фотографий.
– Мы бы попытались успокоить ее.
Марли смотрит на меня и кивает.
– Мы могли бы.
Я аккуратно ставлю снимок назад на стол и обнимаю Марли, крепко сжимая ее, не желая отпускать.
– Твоя мама гордилась бы тем, какой женщиной ты станешь.
– Думаешь?
Вопросительный тон голоса Марли заставляет меня оторваться от нее, чтобы посмотреть на выражение ее лица.
– Конечно. Прямо перед тобой светлое будущее.
Марли смотрит в пол и, немного нервничая, говорит:
– Я получила стажировку в Калифорнии, чтобы помочь встать на ноги подающему надежды модному журналу.
Это заявление удивляет меня на секунду. Когда это произошло? Я знал, что она думала о поступлении в Калифорнийский колледж, но не знал, что она уже приняла решение. Эта стажировка очень сильно поможет ей в этом деле, если она согласится на нее.
Понимая, что должен обрадоваться этой новости, я беру ее за руки и ослепительно улыбаюсь ей.
– Это здорово, Марли. Поздравляю.
Ее лицо сияет от моей похвалы и прежде чем я смог удержать ее навсегда, она вырывается, бежит к своему шкафу и достает оттуда набор из зеленовато-голубых чемоданов. Она толкает их ко мне и практически танцует вокруг комнаты от восторга.
– Смотри, что папа купил мне в подарок на окончание школы, новый багаж. Он сказал, если я собираюсь жить в Калифорнии и работать в модном журнале, я должна путешествовать со вкусом. Несомненно, мой старый туристический набор чемоданов для наших дорожных путешествий не подходит.
Волнение и радость окружают ее, когда она показывает мне отсеки ее чемоданов, и когда рассказывает мне обо всех новых начинаниях, о переезде через всю страну, чтобы начать жизнь под солнцем в теплой Калифорнии.
Она рассказывает в подробностях об ее новой школе, комнате в общежитии, и обо всех веселых и захватывающих возможностях, которые она получит, переехав в Калифорнию. Все то время, что она мне рассказывает о новых возможностях, я медленно и мучительно умираю внутри. От каждой вспышки восторга, появляющейся в ее глазах, острый кинжал вонзается все глубже и глубже в мое сердце, выпуская струйку грусти, проходящую сквозь меня.
Что я вообще здесь делаю? Перед Марли было ее будущее. У нее есть возможности, планы и цели, которые она хочет достичь. У меня не было ничего, кроме постоянной работы на ферме ее отца. Мне двадцать два года, у меня нулевое образование и опыт работы, который может посоперничать с дядюшкой Макдональдом.
Находясь с ней, я только причиню боль своему сердцу, но еще хуже, причиню боль ей. Что случиться, если я останусь? Если мы останемся вместе в моей фантазии, то исполняться мои самые смелые мечты об этой женщине, которая украла мое сердце.
Только сердечная боль и смятение появятся сегодня ночью, если я сделаю это. Марли заслуживает лучшего, чем быть с таким, как я. В моем подсознании, я понимаю, если я останусь, если буду преклоняться передней тем способом, которым хочу, она захочет большего от меня. С легкостью я могу вручить ей свою душу, но я не хочу рушить ее планы на будущее. Я не хочу, чтобы она отказывалась ото всего, только из-за вероятной возможности чего-то продолжительного между нами.
Я хочу, чтобы она жила своей жизнью. Я хочу, чтобы она покинула этот маленький городок и сделала что-нибудь для себя. Вот поэтому, я начинаю планировать пути отхода.
– Ты ведь будешь навещать меня, правда, Портер?
– Что? – спрашиваю я, все еще оставаясь в шоковом состоянии.
Ее большие, красивые глаза пронзают меня.
– Ты будешь навещать меня в Калифорнии, да?
– Ох, – я натираю шею сзади. – Да, – я солгал.
– Все в порядке?
Смятение появляется в ее взгляде и поскольку я мазохист, я тяну ее за руки и обнимаю. Ее руки обнимают мою талию, и я целую ее в макушку, вдыхая ее запах в последний раз. Я чувствую опустошенность, боль в животе, и я на грани разрушения и рыдания в ее руках, но я сдерживаюсь, когда она отстраняется.
– Я собираюсь, эм, сходить в ванную по-быстрому. Чувствуй себя, как дома.
Встав на цыпочки, она оставляет легкий поцелуй на моих губах, прежде чем скрыться в ванной.
В ту минуту, как дверь ее ванной защелкивается, я хватаюсь за волосы и тяну их, пока оглядываю комнату. Я должен уйти, но от ее взгляда я могу быстро передумать.
С огромным узлом в животе и сожалением, съедающим меня заживо, я на носочках выхожу из ее комнаты, вниз по лестнице и из дома. Я направляюсь прямиком к своей хибарке, собираю вещи, и пишу записку для Берни, что собираюсь немного помочь его другу Томасу на его ферме.
Не оглядываясь назад, я залезаю в грузовик, бросая вещи назад, и завожу старый автомобиль, молясь, чтобы Марли не услышала меня.
Я уезжаю в темноту, как трус, прочь от единственного человека, которого, я знаю, я никогда не буду способен вычеркнуть из своей вселенной. Марли МакМэнн создана для меня, наши души сплелись, жаль, что наши пути идут в двух разных направлениях.
Я и не подозревал, что увижу ее четыре года спустя.
Глава 7
***Портер***
Нет ничего привлекательного в том, чтобы провести ночь в трейлере с двумя мужчинами. По сути, мы все спали в коробке на колесах, дышали одним и тем же воздухом, газами и отрыжкой друг друга. Гадюжник, и в довершении всего, я спал на чертовой кровати, потому что никто не может спать на кровати Берни, а Пол все еще оплакивал свое пиво и сказал, что кража еще и его кровати будет перебором.
Я хотел бы сказать, что от тонкого цветочного аромата от подушки Марли, мне спалось лучше, но так я солгу. Честно, я чертовски возбудился от этой подушки.
Прошлая ночь стала прорывом в общении с Марли. Я знал, что она все еще не отпустила ту ночь из-за меня, и это справедливо. Я знаю, что я сделал, как уничтожил ее, но я все еще придерживаюсь того решения, потому что я позволил ей уехать из маленького городка в большой мир, чтобы она смогла сделать все что захочет. Хоть я, как сукин сын, причинил ей боль, не попрощавшись, но это было к лучшему.
Моя спина болит, а член готов практически выпрыгнуть из ширинки джинс. Да, я не снял их, потому что я все еще нахожусь в консервной банке с Полом и Берни, а сон в нижнем белье кажется, как один шаг к фестивалю сосисок. И как бы сильно я не любил Пола и Берни, но я не собирался точить шпагу при них.
Чертова кровать действительно создана для кого-то, кто не сложен, как амбар. Мой рост больше шести футов (больше 180 см) и у меня такой обхват груди, которому позавидует любой футболист, спасибо долгим дням, проведенным на ферме. На чертовой кровати нереально устроиться удобно, что объясняет мое ноющее тело.
Мне нужно потянуться и убраться от Пола, который похож на круглосуточно подтекающую жидкую задницу. Я натягиваю обувь и выхожу наружу. Холодный воздух ударяет по обнаженной груди, пробуждая все мои сонные косточки в теле. Я потягиваюсь и оглядываюсь вокруг. Дорога пустая, в деревне не видно людей, а на заднем плане щебечут птицы. Я чешу грудь и благодарю небеса за прохладный воздух, когда поворачиваюсь посмотреть на номер Марли.
Мой мочевой пузырь переполнен и я подумываю вернуться в трейлер, чтобы сходить по маленькому, но мысль о том, чтобы пройти мимо задницы Пола по пути в туалет, невыносима, и я направляюсь в вигвам Марли и молюсь, чтобы она уже проснулась.
Я стучусь в дверь и пританцовываю на месте, пока ожидаю ее ответа. Я ничего не слышу из-за двери, поэтому стучусь немного сильнее.
– Ты разорвал мой поток! – орет она, пока крутит замок и открывает дверь.
Я встретил расстроенную Марли в обтягивающих шортах и, в очень похожем на нижнее белье, крошечном спортивном лифчике. Видно практически все ее тело, и все что я могу сделать – пялиться. Я чувствую, как вспыхивает мое тело от одного только взгляда на нее, и переживаю, что мой утренний стояк вернется в самое неподходящее время.
Я чешу бороду, пока пытаюсь вспомнить, что делаю у нее перед дверью.
– Чего тебе?
Ее рука лежит на двери, придерживая ее открытой, а бедро отведено в сторону. Ее подтянутый живот изогнут, демонстрируя тяжелый труд, который она проделала в тренажерном зале. Маленькая Марли МакМэнн выросла.
Я прочищаю горло и указываю на ванную комнату.
– Туалет? Могу я воспользоваться?
Она закатывает глаза и отходит в сторону.
– Ты ведь знаешь, что в трейлере есть туалет, правда?
– Побеспокоить тебя намного приятнее, – я захожу в ванную, когда она захлопывает дверь. Быстрым движением я запираюсь в туалете и расстегиваю штаны. Я полу-возбужден, и на минуту, я решаю позаботиться об этом, но потом передумываю. Зная Марли, она помешает моей мастурбации, к тому же я думаю не смогу быстро это сделать, неважно насколько сильно был возбужден от дурацкой подушки Марли.
Справившись с делами, я смотрю в зеркало, пока мою руки. Я могу быть все еще молод в свои двадцать шесть лет, но чувствую, что возраст начинает догонять меня. Мимические морщинки на моем лице, вероятно, делают меня благороднее, но для меня они просто маленькие жизненные складки, которые принадлежали моему лицу. Мои глаза слегка воспалены, по исключительной вине задницы Пола. Вы не сможете долго спать в комнате и не заразиться его ядовитыми парами. Как Марли пережила первую ночь, выше моего понимания.
Мои волосы растрепаны и я подумываю пригладить их водой, поскольку у меня нет своей красной кепки, чтобы прикрыть их, но не потому, что Марли подумает, что я пытался прижать их. Не сомневаюсь, она будет смеяться надо мной, именно поэтому выхожу из ванной с видом, как будто пригладил волосы на другую сторону головы.
Я потираю глаз ладонью, когда осознаю что передо мной. Марли наклонилась, попкой кверху, ноги вместе, руки на полу. Ее шортики едва прикрывали ее формы, а ее растяжка – талант достойный похвалы. В этой позиции она прогибается еще сильнее, поднимая попку выше, создавая какую-то треугольную позицию из своего тела. Я думаю, они называют эту позу чем-то связанным с собакой, но все о чем я мог думать – стиль «по-собачьи», который, конечно, приводит меня к мыслям о Марли прижатой к стене вигвама.
– Так, ты делаешь только растяжки и все остальные штуки? – спрашиваю я, потирая шею сзади, и пытаюсь контролировать слюни, скопившиеся у меня во рту.
Она смотрит из-за своего согнутого плеча.
– Да, у тебя какие-то проблемы с этим?
– Нет, мило смотрится.
Марли начинает заводиться.
– Совсем извращенец?
– Кто, я? – спрашиваю я, почесывая снова свою грудь, стараюсь держать руки в северной части моего тела.
– Нет, я говорю о национальном кресле-качалке. Конечно о тебе.
– Я не извращенец. Я просто пытаюсь разобраться в этом. Думаю сделать небольшую растяжку. – я закидываю правую ногу назад и пытаюсь схватиться за лодыжку для растяжки четырехглавой мышцы, но с треском проваливаюсь, падая на бок и уворачиваюсь, прежде чем впечатываюсь лицом в лампу на прикроватной тумбочке. – Все еще не проснулся, ноги немного потряхивает.
На этот раз я держусь за глинобитную стену и растягиваю четырехглавую мышцу снова. Вторая попытка успешнее.
– Что именно ты делаешь?
– Занимаюсь растяжкой, как и ты, – я делаю приседания на одной ноге, пока растягиваю мышцы, надеясь, чтобы мои горящие мышцы не превратились в сильный огонь. – Люблю растяжку, видишь я не извращенец.
– Я занимаюсь йогой, Портер. Я пытаюсь влиться в поток, прежде чем начну свой день.
– Ох, да, я тоже, – я отпускаю ногу, и она практически врезается в пол, как будто я только что отпустил тугую пружину в заднице. Возможно, нужно чаще заниматься растяжкой.
Я потягиваюсь и потом хватаюсь за дверной косяк ванной комнаты, мое тело становится параллельно стене.
– Ты делаешь махи ногами? Я люблю махи ногами.– Другой ногой, которую не удерживал в своей полу растяжке, я взмахиваю вперед и назад, врезаюсь прямо в национальное кресло-качалку, которое пролетает через всю комнату и ударяется прямо в стену. Громкий щелчок и треск, скачут эхом по вигваму, и на секунду я подумал, что это моя промежность развалилась на полу в импровизированном растянутом пахе, я не ожидал этого, но когда я увидел, как Марли прикрывает свой идеальный маленький ротик рукой, я понимаю, что это не моя промежность.
Сбито кресло-качалка.
– Твоя нога сделана из свинца? Господи, Портер, ты только что уничтожил кресло одним щелчком своей идеальной ноги. У бедной вещи даже не было шанса.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на валяющееся кресло, разлетевшееся на кусочки. Сцена со Стивом Уркелем (мальчишка-ботаник из ситкома «Дела семейные», который раздражал всех своими словечками и поступками) промелькнула передо мной и я испытываю желание сказать гнусавым голосом: «Это я сделал?». Но я воздерживаюсь, желая крепче держать свое мужское достоинство перед Марли.
– Хлипкое произведение искусства, – я пожимаю плечами.
Марли скрещивает руки на своей аппетитной груди. Я пялюсь, прямо таращусь на ее сиськи. Я признаю это и смотрю дольше, чем положено… Я просто не могу оторвать свои глаза от нее. Она сексуальна, она чувственна, она маленький, упругий мешочек нахальства и милоты. Мы должны быть только друзьями, но если бы она дала мне хоть один намек на что-то большее, я бы запрыгнул в этот поезд и объездил бы ее гребанный служебный вагон, как проводник. Чух, чух… эм, вообще-то, давайте забудем, что я когда-либо это говорил. Я вижу, как вы поднимаете карточку контрастного душа. Я забираю назад все свои звуковые эффекты, пожалуйста, не держите на меня зла.
Она оценивает меня своими кобальтово-синими глазами. Я засовываю руки в карманы и покачиваюсь на ногах, стараясь держать взгляд выше уровня ее груди.
– Ты не занимался растяжкой или махами сегодня утром, ты просто – извращенец.
– Не правда,– я вру, нарываясь на драку, как будто мы в младших классах.
– Правда, Откровенный Извращенец.
– Я не собираюсь слушать эти оскорбления, – я протискиваюсь к двери мимо нее.
– Тогда докажи. Покажи мне свою обычную растяжку.
– Ха, – усмехаюсь я. – Тебе будет тяжело сдержаться. Не хочу тебя смущать.
– Попытайся, – она встает лицом к лицу ко мне, принимая свой самый устрашающий вид. Если бы она не была на тридцать сантиметров ниже меня и таким крошечным шариком, я бы смог сдержать желание рассмеяться.
– Готова, Шарик, – я никогда не уступал вызову, даже если я и понятия не имел, какого черта, я делаю, и она об этом знала.
– Давай сыграем, маленькая лошадка, как в баскетболе, но вместо бросков будем принимать позы. Первый, кто соберет все буквы слова «извращенец» – проиграл
– На что будем играть?
Она прижимает палец к губам, пока думает.
– О, я знаю. Проигравший должен будет изо всех сил закричать, когда мы встретимся с полуприцепом на дороге.
Ооо, она играет жестко. Для вас – я уверен, что ставки не так уж и высоки. Кричать на полуприцеп, кажется безобидным. Неверно, это самая ужасная вещь, которую можно сделать, когда Берни за рулем. Мужик не любит громких звуков, вздрагивает, как муха. Если вы его напугаете, его брови примут угрожающий внешний вид, и он выругается по всей президентской линии, сжимая кулаки по бокам.
– У тебя большие запросы, но я в игре. Не могу дождаться, когда твой отец будет тщетно выкрикивать имя Ричарда Никсона, когда ты заорешь во всю свою чертову глотку.
– Готовь свои голосовые связки, Смит. Ты проиграешь. Билл, Эйб и Эндрю будут трясти перед тобой кулаками, когда я закончу мучить твои мышцы.
– Дамы вперед, – указываю я жестом.
– Не против, если я начну. Я собираюсь встать в позу «стола».
– Чего? – спрашиваю я, когда она ложится на пол, прижимаясь спиной к нему, руки по бокам. Одним легким движением, она поднимается вверх на своих руках, растягиваясь с небольшим поворотом в них, в позицию, похожую на доску, и улыбается мне, – Твоя очередь.
– Легко, – я разминаю суставы, и мысленно молюсь о том, чтобы не вывернуть ни один из своих них. Я подражаю ее действиям, надеясь, что это самый легкий способ принять позу «стола», и разворачиваю свои руки. Боль пронзает их, из-за необычной позиции, которые приняли мои кисти рук, но я сохраняю идиотскую позу как профессионал. Это не так уж и сложно.
– Ха! – я высвобождаюсь из позиции и делаю два вдоха, насыщая свои мышцы кислородом еще раз.
– Ты легко отделался, но не переживая, скоро я заставлю тебя прокричать «ИЗВРАЩЕНЕЦ». Твоя очередь, покажи мне свое движение.
Мое движение, что, черт возьми, я должен сделать?
Недолго раздумывая, сажусь на задницу, хватаюсь за ноги и прижимаю их ближе к телу, в то время как удерживаю равновесие на копчике. Не очень сложное движение вообще-то, но я не смог придумать ничего более вызывающего, пока она смотрит на меня, нависая сверху.
– Я называю это «скрытое фруктовое мороженое».
– «Скрытое фруктовое мороженое»? – она смотрит на меня, вопросительно поднимая бровь.
Я освобождаюсь из позиции и хлопаю по полу рядом со мной, чтобы она села.
– Да, «скрытое фруктовое мороженое», потому что именно здесь мое фруктовое мороженое, – я показываю на промежность, – И в этой позиции, оно скрыто.
– Ненавижу тебя, – она смеется и быстро принимает мою позу скрытого фруктового мороженого» без всякого труда. Черт. – Тебе следует тщательнее выбирать свои позиции, если хочешь выиграть.
– Оскорбительные разговоры не идут тебе, Марли.
Она опрокидывает меня на пол, и затем ложится на свой живот. Черт, я могу сделать это без проблем. Я о том, чтобы повторять за ней, когда она приподнимает свою грудь на полом и потом ноги, сгибая их так, что хватается сзади за лодыжки. Ее спина напоминает полумесяц, и гадаю – у этой девчонки вообще есть позвоночник? И так как я мужик и мы думаем о сексе каждые шесть секунд, я не сомневаюсь, что эта поза способствует занятию сексом, потому что с того места, где я стою, это выглядит чертовски сексуально.
– Спускайся сюда и сделай прогиб спиной в виде «лука», Портер. Давай посмотрим, что ты умеешь.
Я прекрасно понимаю, что не способен прогнуться в спине и схватиться за лодыжки, как она, но я не собираюсь сдаваться, поэтому ложусь на живот, выглядя как полный придурок, и тянусь к своим лодыжкам, но не чувствую ничего, кроме воздуха, между своих пальцев. Я даже не думаю, что мои ноги оторвались от пола. Марли громко хохочет рядом, когда я бьюсь по полу, как пьяная рыба, вытащенная из воды.
– У меня болит спина, – говорю я, держась за поясницу. – Не могу дотянуться.
– Не имеет значения. Ты заработал первую букву «И», извращенец. Покажи мне свою следующую позу.
Не совсем уверен в том, что делаю, я хватаюсь за внутреннюю часть коленей и прижимаю их к груди, просовывая голову между ног. Эта поза больше похожа на танцора брейкданса, собирающегося выполнить вращение на спине, но для меня, это единственное, что я смог придумать.
– Перевернутая черепаха. Справишься? – я отлично знал, что Марли способна сделать эту позу… любой в возрасте от двух до восьмидесяти двух в состоянии справиться с этой позой.
– Больше похоже на то, что ты пытаешься выдавить что-то из своих щек.
Как я и думал, она выполнила мою позу с легкостью. Затем она выполняет позу «дерева», позу, стоя на одной ноге, и позу «орла», которая вообще-то похожа на то, что она скрутила себя в крендель. Я выдаю ей «Мишку Гризли», «Молочника» и «Единорога», которая представляла из себя, что я стою на одной ноге и прикладываю одну руку ко лбу, как рог у единорога. Она смеется так сильно, что я подлавливаю ее на этом.
– Еще одна буква, – она танцует вокруг меня, покачивая руками у груди, восторг сквозит в ней. – Ты идешь на дно, Смит.
Похрустывая суставами и растягивая руки, я отвечаю, – Я сдерживаюсь, чтобы ты чувствовала себя лучше.
– Ладно, – она закатывает глаза.
Положив руки на пол, она опускает голову вниз, прижимая ее к полу, и отталкивается ногами вверх, в стойку на голове. Я в восторге только это этой позы, но затем она выгибает спину и опускает свои ноги, пока они не коснуться головы.
Тепло распространятся во мне от одного ее вида. Я думал, что был возбужден сегодня утром, но нет, я никогда никого не хотел так сильно, как прямо сейчас, прямо здесь. Может быть я извращенец….
Она опускается, встряхивает руками и показывает на пол, чтобы я повторил за ней. Прекрасно понимая, что я не смогу, я даже не пытаюсь это сделать. Вместо этого, я начинаю вешать лапшу ей на уши, потому что чертовски в этом хорош.
– Видишь ли, когда я согласился на соревнования, я на самом деле думал, что ты хочешь делать стандартные позы. Я забыл напомнить, что недавно встречался с доктором, который сказал, что мне надо повременить занятия продвинутой йогой, из-за несчастного случая.
– Несчастного случая? – скептически спрашивает она.
– Угу, получил удар по ребрам от козы. Копытом по почке, точнее. Они боятся внутреннего кровотечения, поэтому я не могу делать достаточно прогибов. Лучше всего объявить ничью и двигаться дальше.
– Ничья? Как пожелаешь! Признайся, Портер, – она делает шаг к моей обнаженной груди и тычет в нее. – Оу, это слишком тяжело, – она смеется про себя, пока размахивает пальцем, но потом продолжает свою речь, – Ты проиграл. Самое время подготовить свой девчачий крик, потому что ты должен мне – напугай Берни.
– Он оторвет мне яйца, – мои нервы на пределе от мысли закричать в трейлере.
– Не берись за дело, с которым не можешь справиться.
Решительность и веселье мелькают в ее глазах. Я знаю, что не должен был соглашаться играть в ее гибкую игру, но я действительно хотел провести немного больше времени с ней наедине, что теперь мне аукнулось.
Я откашливаюсь и надавливаю на горло.
– Не уверен, насколько сильно буду способен кричать. Чувствую себя немного охрипшим сейчас.
– Ты забавный. Так ты собираешься отделаться от пари?
– Отделаться? Я могу сделать кое-что сейчас, – говорю я, в то время как обхватываю ее талию и прижимаю ближе к себе. Это должна была быть шутка, но как только ее теплое тело рядом со мной, я практически решаюсь, склонив голову вниз.
Из-за шока в ее глазах, она наверняка думает о том же самом.
Кончик ее языка увлажняет ее губы, когда ее рука поднимается к моей груди, чтобы она могла удержаться. Я чувствую, как мурашки пробегают по ее телу, когда я провожу рукой вдоль ее спины. Ее глаза ищут мои, чтобы спросить, что я делаю, но у меня нет ответа.
