Текст книги "Принцесса на вечеринке"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Короче говоря, кроме того что Джей Пи встречался со всеми до единой знаменитостями, кроме Дэвида Мамета, он еще побывал абсолютно на всех спектаклях, включая, представьте себе, «Красавицу и Чудовище»,
И вот еще что: этот спектакль – один из его любимых. Как и у меня.
Просто не верится, что все это время я видела в нем только Парня, Который Терпеть Не Может, Когда в Чили Кладут Кукурузу, то есть просто чудака из школьного кафетерия, тогда как на самом деле он совершенно потрясающий, интересный парень, который пишет стихи про директрису Гупту, любит спектакль «Красавица и Чудовище» и мечтает встретиться с Дэвидом Маметом (кто бы это ни был).
Но, думаю, эта ситуация лишь отражает уровень современной системы образования, такой перегруженной и обезличенной, что подростку трудно пробиться сквозь стену предвзятых представлений и разглядеть истинную сущность другого человека под ярлыком, который на него навесили, – будь то Принцесса, Ботаник, Спортсмен, Болельщица или Парень, Который Терпеть Не Может, Когда В Чили Кладут Кукурузу,
Ой! Хор закончил репетировать. Бабушка вызывает на сцену главных героев.
Это значит, меня и Джея Пи. У нас с ним много общих сцен. На удивление много, особенно если учесть, что до того, как я прочитала текст «Косы», я понятия не имела, что у моей прародительницы Розагунды вообще был бойфренд.
6 марта, суббота, 18.00,
лимузин, по дороге из «Плазы» домой
Господи, как же я устала! У меня просто глаза закрываются. Играть на сцене – это УЖАСНО трудно! Кто бы мог подумать? Я хочу сказать, когда смотришь «Подростков с улицы Деграсси», кажется, что это так легко. Но ведь они все время, пока снимается сериал, ходят в школу и все такое. Как они ухитряются?
Конечно, им не надо петь, кроме тех серий, в которых они участвуют в прослушивании, чтобы выступать в группе. Как выяснилось, петь гораздо труднее, чем ИГРАТЬ. А я-то думала, что с этим у меня будет меньше всего проблем. Потому что я усиленно тренировалась петь под караоке на случай, если мне придется зарабатывать на еду, когда я буду путешествовать, как Бритни Спирс в «Перекрестках».
Одно могу сказать, я теперь очень зауважала Келис, потому что для того, чтобы создать идеальную версию нового альбома, ей пришлось репетировать его пять тысяч раз. А мадам Пуссен заставила меня репетировать песню Розагунды КАК МИНИМУМ столько же.
А когда у меня стало чесаться в горле и я не могла взять высокие ноты, она заставила меня взяться за низ рояля, на котором аккомпанировал Фил, и ПРИПОДНЯТЬ его!
– Принцесса, пойте диафрагмой, – кричала мадам Пуссен. – Не дышите грудью, дышите диафрагмой! Грудной голос не нужен, нужно петь ДИАФРАГМОЙ! Поднимайте! Поднимайте!!!
Хорошо еще, что я только вчера заново покрыла ногти прозрачным лаком (это чтобы было меньше соблазна их грызть). По крайней мере, ПО ЭТОМУ ПОВОДУ она на меня орать не может.
А хореография? Об этом и говорить нечего. Некоторые смотрят на болельщиц свысока (и до недавнего времени я тоже так на них смотрела, на всех, кроме Шамики), но на самом деле -ю, чем они занимаются, ужасно трудно! Помните их танцевальные шаги? О боже! Это примерно как «Физер, забери уже мою энергию ци, я больше не могу делать эти шаги!»
Но Физер мне просто нисколечко не сочувствует, а уж бедняге Кенни и подавно, хотя он даже под страхом смерти не мог бы станцевать как надо.
И знаете» что? Завтра к десяти утра мы все снова должны явиться на репетицию, чтобы заниматься тем же самым.
Сегодня вечером, когда мы уже уходили, Борис сказал:
– Это самое трудное, что мне когда-нибудь приходилось делать, чтобы заработать дополнительные сто очков.
И это очень верно подмечено. Но, как ему сказала Линг Су, это выгоднее, чем ходить по домам и продавать свечи. В этом-месте мне пришлось зашикать на Линг Су, чтобы она замолчала, потому что поблизости стояла Амбер Чизман!
Но Джей Пи услышал, что я велю Линг Су замолчать, и начал:
– А что? Что у вас за страшная тайна? О чем вы вообще говорите? Мне можете все рассказать, клянусь, я унесу тайну с собой в могилу.
Дело в том, что когда проводишь вместе с кем-то столько времени, сколько проводили мы – с тех пор, как начались репетиции, ,– невольно начинаешь чувствовать с этим человеком… некую связь. Я хочу сказать, это получается само собой, и я ничего не могу с этим поделать. Просто ты проводишь с кем-то ОЧЕНЬ МНОГО времени. Даже Лилли с ее явными антиобщественными наклонностями закричала, когда мы надевали пальто:
– Эй, ребята, я чуть не забыла, сегодня у нас в квартире вечеринка! Приходите все, мои родители уехали!
По-моему,– с ее стороны это большая наглость, потому что вечеринка-то на самом деле не ее, а Майкла. Лично я не уверена, что он будет в восторге оттого, что на его вечеринку завалится толпа школьников (конечно, я не в счет).
Но вы поняли, что я хотела сказать – это пример того, как сильно мы все сблизились между собой.
Вот почему я почувствовала потребность рассказать Джек» Пи правду, то есть рассказать, что студенческий совет остался без денег и нам нечем заплатить за аренду зала для торжественной церемонии выпуска, и что именно поэтому мы и взялись за постановку этого мюзикла.
Казалось, Джей Пи удивился – но не тому, что я профукала весь бюджет, как я поначалу подумала. Оказывается, на самом деле его поразило другое.
– Так вот оно что! – сказал он. – А я-то думал, что твоя бабушка все это подстроила только затем, чтобы умаслить моего папу, чтобы он отказался торговаться против нее на аукционе за искусственный остров Дженовия.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
У меня просто челюсть отвисла. Я так и стояла, глядя на него с открытым ртом, пока он не засмеялся и не сказал:
– Да не волнуйся, Миа, я никому не скажу. Я имею в виду, про деньги на церемонию выпуска. Или про замыслы твоей бабушки.
Но тут меня разобрало любопытство, и я спросила:
– Скажи, Джей Пи, а почему твой отец вообще хочет купить искусственный остров Дженовия?
– Потому что он может себе это позволить. При этом Джей Пи вовсе не выглядел ироничным, что было с ним впервые. Он почти никогда ни из-за чего не волнуется и не расстраивается – кроме как из-за кукурузы в чили, естественно.
Я сразу поняла, что Джон Пол Рейнольдс-Эбернети Третий – больная тема для Джона Пола Рейнольдса-Эбернети Четвертого. Поэтому я сменила тему. Этим умением овладеваешь, когда готовишься быть принцессой. Я имею в виду, как менять тему, которая вдруг оказалась неудобной.
– Ладно, до завтра – сказала я Джею Пи,
– Ты собираешься к Лилли на вечеринку? – спросил он.
– Ах, да, – сказала я.
– Тогда может быть там и увидимся, – сказал Джей Пи.
Это очень мило: Джей Пи чувствует себя с нами настолько комфортно, что готов пойти на вечеринку Лилли. Правда, он не знает, что на самом деле это вечеринка не Лилли, а Майкла.
Как бы то ни было, у меня есть заботы поважнее, чем Джей Пи, Лилли и бабушка с ее дьявольскими планами по приобретению искусственных островов.
Потому что мне нужно претворять в жизнь мой собственный план…
7 марта, воскресенье, 1 час ночи, мансарда
Ужас, я так смущена. Честное слово. Я просто унижена. Наверное, никогда в жизни мне не было так неловко. Знаю, я уже это говорила, но сейчас это на самом деле так,
И ведь я какое-то время всерьез верила, что это может сработать. Я имею в виду мой план – как доказать Майклу, что я вполне тусовочная девчонка. '
Сама толком не знаю, что пошло не так. Вроде бы я спланировала ВСЕ. Я сделала все точь-в-точь, как сказала Лана, Придя в квартиру Московитцев, я сразу же переоделась из того, , в чем была на репетиции, в наряд для вечеринки. Я надела:
• черные колготки,
• в черную бархатную юбку (превращенную в мини. Края получились немножко неровные, потому что, пока я укорачивала подол, Толстый Луи пытался играть с ножницами, но это неважно, юбка все разно смотрелась нормально),
• черные ботинки,
• черное трико, которое осталось от моего костюма кошки, в который я наряжалась на хэллоуин. Наша соседка Ронни тогда сказала, что я выгляжу как кролик из «Плейбоя», только плоскогрудая, поэтому я больше этот костюм не надеваю),
• черный берет, который мама надевает, когда отправляется участвовать в очередной акции гражданского неповиновения вместе со своими партизанками
• и бюстгальтер на водяной подкладке. В который я воды-то налила не так уж много, потому что боюсь, как бы он не потек.
Кроме того, я подкрасила губы красной помадой и сексапильно взъерошила волосы, как Линдсей Логан, когда она выходит из какого-нибудь нью-йоркского клуба после того, как тесно пообщалась со своим бывшим, Вилмером.
Но вместо того чтобы сказать про мою новую внешность что-нибудь вроде «это круто», Майкл, который открывал дверь с того момента, как начали прибывать первые гости, только поднял брови с таким видом, как будто его что-то встревожило.
А когда я проходила мимо Ларса, тот даже оторвался от «сайдкика» и собирался что-то сказать, но потом, как видно, передумал, потому что снова прислонился к стене и стал что-то искать в Интернете.
А потом и Лилли, которая в это время готовила камеру, чтобы снимать наше празднество для сюжета о динамике отношений между мужчинами и женщинами в современном городе для передачи «Лилли рассказывает все, как есть», посмотрела на меня и говорит:
– Это еще что такое? Ты изображаешь мима?
Но я на нее не разозлилась, я только встряхнула волосами, как делает Лана, и говорю:
– Смешная ты.
Дело в том, что в это время как раз входили друзья Майкла, и я хотела выглядеть перед ними как взрослая.
И, наверное, мне это удалось, потому что Тревор и Феликс стали спрашивать:
– Миа?
Как будто они меня не узнали. Даже Пол бросил:
– Милые палочки.
Видимо, это был комплимент в адрес моих ног – когда я в мини-юбке, они кажутся довольно длинными.
Даже Ду Пак высказался:
– О, принцесса Миа, без комбинезона вы смотритесь прелестно.
А Джей Пи, который появился чуть позже, одновременно с Тиной и Борисом, сказал:
– Моя госпожа, по сравнению с твоей красотой меркнет даже самый прекрасный средиземноморский закат.
Это его реплика из пьесы, но все равно это было очень мило с его стороны. К тому же он отвесил изящный поклон – это тоже было из пьесы. Я хотела сказать, из мюзикла.
Ничего не сказал только Майкл. Но это, наверное, потому, что он был занят – ставил музыку и старался, чтобы все чувствовали себя как дома. Кроме того, он был не в восторге оттого, что Лилли без спросу пригласила на его вечеринку Бориса и всех остальных.
Я попыталась помочь Майклу. Я имею в виду, попыталась помочь ему сгладить ситуацию. Я подошла к девочкам из его общежития. Между прочим, ни на одной из них не было берета, и их наряды нельзя было назвать сексуальными. Ну, если конечно не считать сексуальным спортивные сандалии с носками. В общем, я к ним подошла и говорю:
– Привет, я Миа, подружка Майкла, Хотите подливки?
Я не стала говорить, что приготовила ее сама, потому что я подозреваю, что настоящая тусовщица не станет собственноручно делать подливку. Например, я очень сомневаюсь, что Лана ее вообще когда-нибудь делала. С моей стороны было серьезным прочетом приготовить подливку самой, но ошибка не была непоправимой, потому что я же не обязана всем рассказывать, что это я ее приготовила.
Студентки сказали, что не хотят подливки, даже когда я им сказала, что сделала ее с легким майонезом и нежирной сметаной. Я же знаю, что девочки из колледжа всегда следят за своими фигурами, чтобы не набрать вес. Хотя об этом я, конечно, даже не заикнулась вслух.
Но их отказ меня не обескуражил. Ведь я предложила это просто так, чтобы завести разговор.
Только они что-то не очень жаждали со мной разговаривать. Борис с Тиной вовсю обнимались на диване. А Лилли показывала Джею Пи, как работает ее видеокамера. Так что мне не с кем было разговаривать.
Поэтому я отчалила в кухню и взяла себе . Я рассудила, что настоящая тусовщица таз и сделала бы, во всяком случае, так мне сказала Лана. Тут же лежала открывалка. Я откупорила бутылку и стала пить прямо из горлышка, поскольку видела, что все остальные так и пьют.
Я сделала глоток, и меня чуть не вырвало: на вкус пиво оказалось еще противнее, чем мне запомнилось. А пахло оно даже хуже, чем тот скунс, на которого однажды наехал папа.
Но поскольку все пили, и никто при этом не морщился, я постаралась сдержаться и стала нить очень маленькими глотками. Так было более или менее терпимо. Может быть, те, кто пьет пиво, так и спасаются. В смысле, пьют маленькими глотками. Я так и пила маленькими глотками, а потом заметила, что Джей Пи взял видеокамеру Лилли и нацелил ее прямо на меня. Тут я быстренько спрятала пиво за спину.
Джей Пи опустил видеокамеру и пробормотал:
– Извини.
Было видно, что ему очень неловко. Но мне стало еще хуже, чем ему, когда Лилли встала рядом с ним и спросила:
– Миа, что это ты делаешь?
– Ничего, – сказала я недовольно. Потому что ;мне представлялось, что именно так должна говорить настоящая тусовщица, если подружка ее спрашивает, что она делает. Если только
она не такая, как в фильме «Необузданные девчонки », потому что тогда она должна просто задрать футболку перед камерой. Но я решила, что я тусовщица не такого типа.
– Ты пьешь? – Лилли, кажется, была в шоке. А может быть, ей просто это показалось забавным. – Пиво?
– Я лишь пытаюсь развлекаться.
Я обостренно чувствовала на себе взгляд Джея Пи. Не знаю, почему мне было так неуютно под его взглядом, но было.
– Можно подумать, я в Дженовии не пью все время.
– Ну да, – сказала Лилли. – Шампанское с иностранными дипломатами и вино за обедом, но не пиво.
– Какая разница, – сказала я,
Я отошла от Лилли и буквально налетела на Майкла.
– А, привет, вот ты где, – сказал он.
Потом он посмотрел на пиво в моей руке и спросил:
– Что ты делаешь?
Я снова встряхнула волосами этак небрежно, как настоящая тусовщица,
– Ну, ты знаешь, я просто развлекаюсь.
– С каких это пор ты пьешь пиво?
– Господи, Майкл, – засмеялась я, – какая разница?
– Мне она сказала то же самое, – сообщила брату Лилли.
Она забрала у Джея Пи видеокамеру и направила объектив на наши два лица.
– Лилли, – сказал Майкл, – не снимай. Миа…
Но раньше, чем он успел закончить, его компьютерная программа (я забыла сказать, что Майкл подсоединил колонки в гостиной к жесткому диску компьютера) стала играть первый медленный танец. Это была «Скорость звука» «Колдплей». Я сказала:
– Обожаю эту песню.
И начала танцевать – Лана говорила, что так и надо.
Но на самом деле я даже не особенно люблю «Колдплей», потому что мне не нравится, что их солист позволил своей жене, Гвинет Пэлтроу, назвать их ребенка Эппл. Что будет с бедняжкой, когда она пойдет в старшие классы школы? Над ней все будут смеяться.
Но, наверное, пиво, хоть и противное, свое дело сделало. Потому что я больше не чувство-зала себя такой застенчивой, как до того, как начала его пить. На самом деле мне было хорошо. Даже притом, что в комнате никто кроме меня не танцевал.
Но я рассудила, что это нормально, ведь часто бывает так: кто-то один начнет танцевать, потом все остальные присоединяются, они просто ждут, пока первый сломает лед.
Однако я не могла не заметить, что ко мне никто не присоединялся. Особенно Майкл. Он просто стоял в стороне и смотрел на меня. Ларс – тоже. И Лилли, только она смотрела на меня через объектив видеокамеры. Борис и Тина на диване перестали целоваться и тоже уставились на меня. И девочки из колледжа тоже на меня таращились. Одна из них наклонилась к подруге, прошептала что-то, и подруга захихикала.
Я рассудила, что они просто завидуют, потому что я на эту вечеринку хорошо оделась – берет и все такое, – и продолжала танцевать как ни в чем не бывало,
И тут ко мне на помощь пришел Джей Пи, он тоже начал танцевать. Нельзя сказать; чтобы он стал танцевать со мной в полном смысле, потому что он ко мне не прикасался и все такое, но он подошел к тому месту, где танцевала я, и стал передвигать ноги под музыку – ну, вы знаете, как делают взрослые парни, когда они хотят присоединиться к веселью, но вроде как не хотят привлекать к себе лишнего внимания.
От радости, что наконец-то танцую не одна, я даже затрясла плечами (Физер нам объяснила, что это называется танцевать шимми), подошла к нему ближе и улыбнулась в знак благодарности. Он тоже улыбнулся.
После этого, наверное, формально можно было считать, что мы танцуем вместе. Думаю, то, что происходило, формально можно было назвать танцем, который я танцую с другим парнем. Перед моим бойфрендом. На вечеринке, которую устраивал мой бойфренд. Что, наверное, если говорить формально, было не совсем хорошо с моей стороны.
Хотя тогда я этого не осознавала. В тот момент я думала только о том, как глупо бы я смотрелась, если бы никто не стал со мной танцевать, и как я рада, что Джей Пи, в отличие от других так называемых друзей, не оставил меня болтаться в одиночестве перед всеми, особенно перед Майклом. Который, кстати, даже не сказал, что я хорошо выгляжу. Или что ему нравится мой берет.
Это Джей Пи сказал, что я прекраснее, чем средиземноморский закат. Это Джей Пи вышел и стал танцевать со мной. А Майкл в это время просто стоял.
Трудно сказать, сколько времени мы бы еще танцевали с Джеем Пи, пока Майкл стоял в сторонке, если бы неожиданно не открылась входная дверь и в квартиру не вошли доктора Московитцы.
Нет, они совсем не разозлились, потому что Майкл заранее попросил у них разрешения устроить вечеринку.
Но все равно!!! Они вошли как раз в тот момент, когда я танцевала! ТАНЦЕВАЛА С ДРУГИМ ПАРНЕМ! Это было УЖАСНО неловко! Я хочу сказать, ведь они не кто-нибудь, а родители Майкла!!!!!
Мне было почти так лее неловко, как в тот раз, когда они вошли, когда мы с Майклом целовались. Ну, вы понимаете, целовались на диване во время зимних каникул (вообще-то мы не только целовались, между нами и еще кое-что происходило, было кое-какое движение под блузкой и поверх бюстгальтера, что, признаюсь, довольно рискованно для девушки, которая не хочет заниматься сексом до выпускного вечера, но дело не в этом. Суть в том, что я так увлеклась всем этим занятием, что не поняла, чем заняты руки Майкла, пока не было уже слишком поздно. Потому что к тому времени мне самой это понравилось. Так что, слава богу, что Московитцы вернулись именно тогда, когда они вернулись. Иначе кто знает, чтобы я позволила Майклу делать дальше).
Но все равно, хотите верьте, хотите нет, но на этот раз мне было еще более неловко, чем тогда. Потому что я ведь танцевала! С другим парнем!
Правда, я даже не уверена, что они это видели, потому что они быстренько так пробормотали: «Извините, не обращайте на нас внимания» и прошли через коридор в свою комнату, никто из нас даже толком не успел с ними поздороваться.
Но все равно, стоит мне только подумать о том, что они МОГЛИ увидеть, меня бросает то в жар, то в холод. Прямо как Алека Гиннеса – всякий раз, когда он видит себя в фильме «Звездные войны: новая надежда», в той сцене, где Оби Ван говорит о том, что чувствует большое волнение в Силах, как если бы миллионы голосов вскрикнули от ужаса и внезапно замолчали.
Хуже того, как только доктора Московитцы ушли – а увидев их, я сразу перестала танцевать и застыла на месте, – Лилли подошла ко мне и шепотом спросила:
– Как это понимать, это сексуальный танец или что? Потому что у тебя был такой вид, как будто тебе за шиворот спустили кубик льда и ты пыталась его вытряхнуть.
Сексуальный танец! Лилли решила, что я сексуально танцую! С Джеем Пи! Перед Майклом!!!
Естественно, после этого я больше не могла вести себя как тусовщица, Я пошла и села одна на диван.
А Майкл даже не подошел ко мне и не спросил, не сошла ли я с ума. И не вызвал Джея Пи на дуэль или что-нибудь в этом роде. Он пошел за своими родителями, наверное, чтобы спросить, почему они вернулись раньше срока: что-нибудь случилось или просто конференция закончилась раньше.
Наверное, минуты две я сидела и слушала, как все вокруг веселятся и развлекаются, и чувствовала, как мои ладони становятся липкими от холодного пота. Меня со всех сторон окружали люди, но никогда еще мне не было так одиноко. Сексуальный танец! Я танцевала сексуальный танец! С другим парнем!
Даже Лилли перестала меня снимать, впервые она наконец решила, что вид Ду Пака, пробующего «доритос», интереснее, чем зрелище моего глубокого унижения.
После этого со мной заговорил только Джей Пи. Ну и еще Тина, которая сидела на диване напротив меня, наклонилась ко мне и сказала:
– Это был очень милый танец, Миа.
Как будто я выступала на сцене или что-нибудь в этом роде.
– Привет. – Ко мне подошел Джей Пи. – Кажется, это твое.
Я посмотрела, что он мне протягивает. Мою на три четверти пустую бутылку пива! То, из-за чего мне вообще могло прийти в голову, что это нормально, – танцевать сексуальный танец с другим парнем перед моим бойфрендом!
– Убери это! – простонала я и спрятала лицо, уткнувшись головой в колени.
– Ой, – сказал Джей Пи. – Извини. Ты в порядке?
– Нет, – сказала я, не поднимая головы.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Можешь создать разрыв в пространственно-временном континууме, чтобы все забыли, какой я себя выставила идиоткой?
– Хм, вряд ли. А как ты сумела выставить себя идиоткой?
С его стороны это было очень мило – я имею в виду, было очень мило притвориться, что он ничего не заметил и все такое. Но если честно, от этого мне стало только хуже.
И я сделала единственное, что мне казалось разумным в моем положении – собрала вещички, прихватила телохранителя и ушла, пока никто не увидел, как я реву.
Что я делала всю дорогу до дома.
Теперь у меня одна надежда – что Джей Пи соврал, а на самом деле он умеет создавать разрыв в пространственно-временном континууме, который позволит сделать так, что все, кто был на той вечеринке, забудут, что я тоже там была.
Особенно Майкл.
Который, наверное, сейчас даже слишком хорошо понял, что я тусовщица – в самом худшем смысле этого слова.
О господи!
Кажется, мне нужен аспирин.
7 марта, суббота, 9.00, мансарда
От Майкла ни одной СМСки, ни одного письма по электронной почте, ни одного звонка.
Все ясно: он больше не желает меня знать.
И я его нисколько в этом не виню. Я бы утопилась со стыда в Ист-Ривер… если бы мне не надо было идти на репетицию.
Я позвонила в «Забар» и, воспользовавшись маминой кредитной карточкой (без разрешения, потому что мама еще спит, а мистер Дж. взял Рокки и пошел вместе с ним в магазин за апельсиновым соком), заказала с доставкой на квартиру Московитцев бублики. В качестве извинения с моей стороны.
После того как каждый получит по бублику из «Забар», они уже не смогут на меня злиться.
Ведь правда?
Сексуальный танец! И о чем я только думала?????
7 марта, воскресенье, 17.00,
Большой бальный зал в «Плазе»
Зря мы волновались, что не выучим к понедельнику свои слова. Мы их столько раз повторяли, что лично я уже знаю их назубок.
И у меня жутко болят ноги после бесконечных танцев (не сексуальных). Физер сказала, что нам всем нужны некие джазовые туфли, завтра она принесет их целую кучу.
Только я боюсь, что к завтрашнему дню мои ноги просто отвалялся.
А еще от пения у меня болит горло. Мадам Пуссен дала нам всем выпить горячего напитка с витаминами.
Фил, наш аккомпаниатор, казалось, вот-вот упадет со стула. Даже бабушка, и та поникла. Только сеньор Эдуардо, который все время дремал в кресле, казался отдохнувшим. Ну и еще Роммель.
О боже, она заставляет их еще раз спеть «Дженовия, моя Дженовия». Терпеть не могу эту песню. Хорошо еще, что в этом номере я не участвую. Но все равно, неужели она не видит, что мы все уже на пределе и даже дальше? Наверняка есть какие-то законы, определяющие, сколько времени можно заставлять детей работать.
Ладно, по крайней мере, эта репетиция занимает мои мысли и помогает не вспоминать о вчерашнем унижении. В некотором роде помогает. Это я к тому, что Лилли все равно при каждом удобном случае вставляет что-нибудь вроде: «О, Миа, спасибо за бублики». Или: «Эй, Миа, может, стоит вставить твой сексуальный танец в сцену, где ты убиваешь Албуана? » Или: «А где твой берет?»
Естественно, те, кто не был на вечеринке, тут же начинают расспрашивать, о чем речь. В ответ на их вопросы Лилли многозначительно улыбается.
А еще эта история с Майклом. Лилли сказала, что утром его даже не было дома, и он не видел бублики, присланные от моего имени. Майкл еще ночью сразу после вечеринки уехал в общежитие, потому что его родители вернулись, и ему больше не нужно было присматривать за Лилли.
Я послала ему штуки три СМСки с извинениями зато, что была такой дрянью. А в ответ получила от него только одно сообщение, вот оно:
Нам надо поговорить.
Что может означать только одно. Он…
Ой, минуточку, Джей Пи передал мне записку, так что нам больше не нужно будет, как раньше, кричать друг другу или шептаться, как в прошлый раз, когда ему пришлось наклониться ко мне, чтобы сообщить, что у меня развязался шнурок на ботинке.
– Эй, ты ведь на меня не сердишься?
Я: А за что мне на тебя сердиться?
Джей Пи: За то, что я с тобой танцевал.
Я: С какой стати я бы стала сердиться за то, что ты со мной ТАНЦЕВАЛ?
Джей Пи: Ну, если у тебя из-за этого возникли неприятности с бойфрендом.
Мне все больше казалось, что так оно и есть. Но в этом не виноват никто, кроме меня. Уж во всяком случае, не Джей Пи.
Я: Да нет, с твоей стороны это было очень мило. Благодаря тебе я не выглядела самой странной чудачкой на свете. Я была такой дурой! Самой не верится, что я напилась пива. Понимаешь, это я от волнения. Я ужасно нервничала из-за того, что я на самом деле не тусовщица.
Джей Пи: Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но со стороны казалось, что ты прекрасно проводишь время. Не то что сегодня. Сегодня у тебя такой вид, что я решил, ты на меня злишься. Или из-за вчерашнего вечера, или, может, из-за того, что я однажды рассказал, как я узнал, что ты вегетарианка, потому что ты устроила в кафе истерику.
Я: Нет. Что из-за этого злиться, ведь это правда. Я действительно устроила истерику, когда нашла в лазанье мясо. Ведь та лазанья считалась вегетарианской.
Джей Пи: Я знаю. В этом кафе ВСЕ ухитряются испортить. Ты когда-нибудь замечала, что они делают с чили?
Я: Ты имеешь в виду, что они кладут в него кукурузу?
Джей Пи: Точно. Это же неправильно. Противоестественно. Б чили не должно быть кукурузы. А ты что об этом думаешь?
Я: Если честно, я как-то никогда об этом не задумывалась. Вообще-то я люблю кукурузу.
Джей Пи: А я – нет. Никогда не любил. Во всяком случае с тех пор, как… неважно.
Я: С тех пор как – что?
Джей Пи: Ничего, забудь, это не имеет значения.
Но я, естественно, просто ДОЛЖНА была это узнать.
Я: Все нормально, ты можешь мне рассказать. Я никому не скажу, клянусь.
Джей Пи: Просто… помнишь, я тебе говорил, что из всех знаменитостей мне бы больше всего хотелось встретиться с Дэвидом Маметом?
Я: Помню.
Джей Пи: Ну так вот, на самом деле с ним встречались мои родители. Однажды, года четыре назад, они ходили к нему на обед. Когда я об этом узнал, я так разволновался, как бывает, когда тебе двенадцать лет и ты думаешь, что весь мир только вокруг тебя и вертится. Спрашиваю папу: «Ты рассказал ему про меня? Что я его самый большой фанат? »
Я: Понятно. А он что?
Джей Пи: Он сказал: «Да, сынок, вообще-то твое имя действительно всплывало в разговоре». Оказалось, что папа рассказал ему про меня. Он рассказал, как, когда я был маленьким, они впервые покормили меня кукурузой.
Я: И?
Джей Пи: И как на следующее утро удивились, когда обнаружили ее в моем подгузнике. Кукурузу, то есть, зернышки.
!!!!!!!!!!!!!!!!
На самом деле то же самое было, когда мы впервые дали кукурузу Рокки. Так что я ОТЛИЧНО помню, какая это была гадость.
Я: ФИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!
Извини. Должно быть, это было очень неловко. Я хочу сказать, тебе было неловко, что они рассказали твоему кумиру такие вещи про тебя. Хотя ты и был маленьким, когда это случилось.
Джей Пи: Неловко? Да я был просто уничтожен! С тех пор я не выношу даже вид кукурузы!
Я: Понятно. Это все объясняет.
Джей Пи: Что объясняет?
Я: Ничего. Я хотела сказать, твое отвращение к кукурузе.
Джей Пи: Да. Ох уж эти родители… Знаешь, они могут все испортить.
Я: И не говори.
Джей Пи: С ними невозможно жить. А жить без них я не могу себе позволить. Кстати, что ты скажешь об этом стихотворении:
Еда, учеба и жилье -
За все они платили.
Лишь жить по их законам
Взамен они просили.
Ты над своей судьбою
Не властен, хошь, не хошь,
Пока ты в восемнадцать
Из дома не уйдешь.
Я: Вот это да. Здорово! Тебе надо предложить его в журнал, который делает Лилли.
Джей Пи: Спасибо. Может, и предложу. Вместе со стихотворением про директрису Гупту. А что-нибудь твое там будет? В журнале Лилли.
Я: Нет.
Естественно, потому что за последнее время (если не считать записей в дневнике) я написала только одну вещь – «Долой кукурузу!». И я уже сказала Лилли, что этот рассказ печатать нельзя. Сейчас я очень рада, что предупредила ее, потому что теперь, когда Джей Пи мне рассказал, ПОЧЕМУ он ненавидит кукурузу, сомневаюсь, что это показалось бы ему занятным. Я имею в виду мой рассказ о нем.
О боже, меня зовет бабушка! Сцена удушения!
7 марта, воскресенье, 21.00, мансарда
Просто не верится! Ну почему все обязательно должно меняться от плохого к худшему?! Прежде всего, я так и не смогла связаться с Майклом. По мобильному он не отвечает, в он-лайне его нет, и Ду Пак сказал, что в комнате общежития его тоже нет, так что он не представляет, где Майкл может быть.
Вот только я-то отлично представляю, где: как можно дальше от меня.
И как назло, мне постоянно шлет сообщения именно тот из детей Московитцев, с кем мне меньше всего хочется сейчас общаться. Только что я получила от Лилли ответ на мое напоминание, что я не хочу, чтобы она печатала в своем журнале мой рассказ «Долой кукурузу!».
ЖнскПрава: Извини, но рассказ пойдет в печать. Это лучшая вещь во всем номере. Кстати, ты наденешь на вечеринку свой берет?
ТлстЛуи: Может, хватит, ты меня уже достала с этим беретом! И вообще, на какую еще вечеринку? О чем ты говоришь? Знаешь, Лилли, ты не имеешь права публиковать рассказ без моего согласия. А л отменяю свое согласие на его публикацию.
ЖнскПрава: НА ВЕЧЕРИНКУ В ПОМОЩЬ ФЕРМЕРАМ, КОТОРУЮ УСТРАИВАЕТ ТВОЯ БАБУШКА, Что касается согласия, ты не можешь его отменить. После того как произведение поступило в офис редакции «Розовой задницы Толстого Луи», оно становится собственностью «Розовой задницы Толстого Луи».
ТлстЛуи: Ладно, а) Перестань его так называть, б) У ТВОЕГО ЖУРНАЛА НЕ СУЩЕСТВУЕТ ОФИСА РЕДАКЦИИ. ОФИС РЕДАКЦИИ - ЭТО ТВОЯ СПАЛЬНЯ. «Помощь фермерам» – не вечеринка, а благотворительный вечер.
