Текст книги "Обольщение в красном"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Одрианна решила посвятить себя поискам Домино. Он все еще мог быть тем ключом, который поможет снять обвинения с ее отца и вернуть ему доброе имя. Была у нее еще и небольшая надежда на то, что Домино сможет поведать миру правдивую историю о происшествии в постоялом дворе и подтвердить, что все сплетни и слухи о скандале – это ложь.
Впрочем, она не позволяла себе рассчитывать на это. Отказавшись от предложения лорда Себастьяна, Одрианна дала понять, что готова к худшему. Иллюзий у нее не было, поэтому не считать себя обреченной смысла не было.
Вечером после разговора с лордом Себастьяном Одрианна сидела в библиотеке вместе с остальными женщинами И пыталась сочинить текст объявления в «Таймс». Если Домино в Лондоне, он может его увидеть. В конце концов, именно с помощью такого же объявления он сам разыскивал ее отца.
Одрианна думала над текстом уже с полчаса, но никак не могла найти нужные слова для того, чтобы объявление было загадочным, но при этом простым. Отчаявшись, она сложила листок бумаги и убрала его в сторону. Теперь надо написать матери. Кажется, это еще труднее.
Куда проще написать новую песню. Можно назвать ее «Моя скандальная невинность». Или «Треснувшая, но не разбившаяся ваза». Или «Гордость, покоренная судьбой». Или…
– Итак? – спросила Селия. Ее слова нарушили тишину. – Кто-нибудь объяснит мне, что произошло, когда лорд Себастьян приезжал к нам сегодня с визитом?
– Это было личное дело Одрианны, – промолвила Дафна, не отрываясь от книги.
– Что за ерунда! Мы все знаем, зачем он приезжал. Он предложил тебе соглашение? Деньги? Сколько? Ты можешь купить на них дом, или тебе придется жить на проценты? У тебя будет опекун, или ты сможешь поступать как хочешь?
– Никакого финансового решения ситуации он не предложил, – сказала Одрианна. Она демонстративно окунула перо в чернильницу и взялась за письмо.
– Но это же смешно! Не слышала я, чтобы его называли бесчестным человеком. Судя по тем гравюрам, которые я видела в городе, он должен быть готов к тому, чтобы предложить тебе по крайней мере тысяч двадцать.
Дафна наконец-то подняла голову.
– Так были и другие гравюры? – спросила она.
Селия кивнула:
– Да, и весьма откровенные, надо сказать.
– Но как ты умудряешься увидеть их, Селия? Когда мы с тобой ездим в город, ты не отходишь от меня больше, чем на десять минут, – сказала Дафна.
– Просто надо знать, куда смотреть, – пожала плечами Селия.
Одрианна почувствовала, что Дафна с любопытством смотрит на нее. Она снова обмакнула перо в чернильницу.
– Вообще-то, – тихо заговорила Лиззи, – человек с его положением и молодая женщина с происхождением Одрианны вполне могли бы пожениться. Во всяком случае, лорду Себастьяну следовало бы предложить это. А вот финансовое соглашение, по-моему, – это оскорбительно.
Одрианна склонилась над письменным столом. «Дорогая мама…» – написала она.
– Временами ты бываешь сущим ребенком, Лиззи, – промолвила Селия. – Несмотря на все эти «следовало бы», которым тебя научили в детстве, мир живет по другим правилам.
– Ты права, Селия. Однако Лиззи сказала все правильно, – промолвила Дафна. – Мне известно, что тетя Мег думала об этом. Она знает, что могла бы потребовать, чтобы он поступил правильно. Однако знает она и то, что после скандала с ее мужем лорд Себастьян никогда не сделает этого.
Опустив ручку, Одрианна посмотрела на Дафну. Судя по тону кузины, та была не совсем уверена в своих словах. Казалось, она готова поверить в обратное.
– Ты хочешь сказать, мама считает, что ложь, витающая вокруг имени папы, не позволяет лорду Себастьяну поступить правильно? Забавно! Особенно если учесть, что он сам всю эту ложь и распространял.
– Успокойся, дорогая кузина.
– Тебе было бы куда лучше с деньгами, – заявила Селия.
– Если ты его ненавидишь, это скорее всего верно, – сказала Лиззи. – Я имею в виду, что деньги не смоют того ужасного пятна, которым тебя замарали, а вот замужеству это было бы по силам.
– Спасибо тебе, Лиззи, – ласково проговорила Дафна. – Но все же такие откровенные слова едва ли могут помочь.
Лиззи вернулась к своей книге. Дафна тоже продолжила чтение.
Одна Селия не унималась.
– Так сколько же? – опять спросила она.
– Нисколько, – ответила Одрианна.
– Нисколько?! – переспросила Селия.
– Я сама отказалась от компенсации, к тому же не стоит забывать, что лорд Себастьян вовсе не был настроен платить, – промолвила Одрианна.
Лиззи нахмурилась.
– Как странно, – заметила она. – Он соблазняет тебя. Об этом узнает весь мир, и он ничего не делает для того, чтобы расставить все по своим местам?
– Он меня не соблазнял! – Одрианна возмущенно огляделась по сторонам. – В это вы хотя бы верите?
Селия кивнула. Лиззи тоже кивнула, внимательно разглядывая картину на стене.
Дафна перелистнула страницу книги.
– Разумеется, мы тебе верим, моя дорогая, – сказала она.
Негодование Себастьяна было безграничным. И по пути в Лондон оно становилось все более сильным. Воспоминания о встрече с мисс Келмслей выбили его из колеи на несколько дней.
Вообще-то обычно лорд Себастьян не был склонен откровенничать с кем бы то ни было, однако неделю спустя он, к собственному недоумению, рассказывал всю историю графу Хоксуэллу – единственному человеку, который знал хотя бы часть правды, потому что тоже был в «Двух мечах». К тому же Себастьян мог доверять благоразумию Хоксуэлла.
– Она меня отвергла! – воскликнул он. – Она сделала это из чувства мести.
Хоксуэлл вполуха слушал его, не сводя при этом взгляда с игральной кости, катающейся по игральному столу.
– Ну а что тебя так удивляет? У нее есть серьезная причина ненавидеть тебя, поэтому ей и не нравится предложенное тобой решение, что бы там ни гласили общепринятые правила. Ей было труднее пережить этот скандал, поэтому она и не хочет помогать тебе отмыться от него.
Не считая разве того, что он был удивлен. Себастьян полагал, что поцелуй поможет ему закрепить победу. Да и то, как она себя повела, доказывало, что так оно и было.
Но потом он увидел ее там – приосанившуюся и отчужденную, спокойную и уверенную. И она опять оттолкнула его, четко обозначив свою позицию, а ведь Себастьян и не подозревал до этого, насколько она сильна. И еще он не мог и предположить, насколько сильна ее решимость отомстить за своего отца – и это несмотря на то, как смело она вела себя в «Двух мечах».
Одрианна с достоинством завершила их встречу. Это не только произвело на него неизгладимое впечатление, но и разъярило.
– Надо было тебе прихватить с собой несколько бриллиантов, – промолвил Хоксуэлл.
– Если ее нельзя купить женитьбой, то не думаю, что я смог бы тронуть ее бриллиантами, – отозвался Себастьян.
– Материальные вещи имеют обыкновение превращать самые сумасшедшие идеи в нечто солидное и реальное. Она отказалась от безопасной и роскошной жизни, однако она пока не понимает, что ее ждет.
– Что ж, это объясняет ту простоту, с которой ты покоряешь женщин, – сказал Себастьян. – Ты подкупаешь сомневающихся рубинами и жемчугами.
Оба рассмеялись этой шутке, потому что всем было известно, что Хоксуэллу для его побед ни к чему бриллианты. Правда, и денег на них у него не было.
– Кстати, если уж говорить о простоте… Ты в последнее время не видел Каслфорда? – спросил Хоксуэлл.
– Видел. Неделю назад, – пояснил Себастьян.
– Такое ощущение, как будто я его не знаю, – заметил Хоксуэлл. – Вообще-то я приветствую здоровый гедонизм [2] [2]Учение, согласно которому удовольствие является главной добродетелью, высшим благом и целью жизни.
[Закрыть], но его гедонизм стал каким-то темным. Он становится распущенным. Такое ощущение, как будто ему нравится быть подонком.
– Им управляет дьявол, только я не знаю его имени.
– Черт, да какие дьяволы могли овладеть им? У него нет наших проблем! Ему бы походить в моей шкуре недельку-другую, тогда бы он понял, как легко можно превратиться в осла.
Впервые больше, чем за год, Хоксуэлл косвенно намекнул на свою пропавшую невесту и на смутные подозрения, касающиеся ее исчезновения. Правда, никто не верил в то, что он сам прогнал ее или того хуже, однако вопросов от этого меньше не становилось, причем в последние несколько дней они звучали все громче.
– Он принадлежал ей? – спросил Себастьян, рискуя нарваться на вспышку гнева Хоксуэлла, который тот силился скрыть. – Я имею в виду ридикюль, который нашли в Темзе.
Глубоко вздохнув, Хоксуэлл устремил невидящий взор в другой конец комнаты. Затем провел пятерней по волосам и вернулся к картам.
– По словам ее опекуна, да, – ответил он. – Знак это нехороший, и я опасаюсь худшего. Бедная девочка!
И не менее бедный Хоксуэлл! Эта девочка могла принести ему деньги, в которых он так нуждался. Ее исчезновение в день свадьбы оставило его в подвешенном состоянии – он не мог жениться еще раз и не мог получить деньги от ее опекуна, который настаивал на том, чтобы деньги не выплачивались до тех пор, пока суд не подтвердит факт ее смерти.
Хоксуэлл сардонически усмехнулся:
– Вот ведь черт, не так ли? Это мне стоит напиться до полусмерти, а не Каслфорду.
– Возможно, у него тоже есть на то причины, но я уже смирился с тем, что ему не нужны ни моя симпатия, ни мои утешения. Нет такой дружбы, которая длилась бы вечно.
– Верные слова, только уж очень грустные. – Хоксуэлл поднял бокал. – За Тристана Сент-Ивса, герцога Каслфорда! Пускай избавится от своих демонов.
Выпив, Себастьян сам произнес тост:
– За здоровый гедонизм и за твою нынешнюю девушку, кем бы она ни была!
– За мисс Келмслей и за надежду на то, что ее можно купить!
– А если нет, то за всех тех, кого купить можно!
Как это бывало всегда, когда они исполняли этот ритуал, Хоксуэлл поднимал бокал еще раз. За кого бы и за что бы они ни пили, он всегда думал о чем-то своем, прежде чем допить остатки спиртного из своего бокала.
Леди Уиттонбери редко разыскивала своего второго сына, так что ее внезапное появление в библиотеке, где он писал письма, немало удивило Себастьяна.
От нее исходили обычная самоуверенность и властность.
Поздоровавшись с матерью, Себастьян осведомился о ее здоровье и демонстративно вернулся к своим письмам, надеясь, что это заставит ее уйти. Увы, этого не случилось.
– Я хочу, чтобы ты знал, что я благодарна тебе за то внимание, которое ты оказываешь брату, – проговорила она.
– Я делаю это с удовольствием.
– Разумеется, это только его обязанность.
– Конечно.
– Всем известно, что он никогда не приобрел бы это звание. Как маркиз, он не должен был делать это. А ты – должен.
Себастьян отложил ручку. За окном лил унылый дождь.
– Понадобилось немало времени, чтобы вы выразили свои обвинения словами, – проговорил он. – Возможно, теперь, когда вы это сделали, вам станет легче.
Леди Уиттонбери была не из тех женщин, которые позволяют другим сказать последнее слово, и уж тем более сыну.
– Если уж семья должна отправлять на войну сына, то это не должен быть первенец или лорд.
– Такое иногда бывает, – сказал Себастьян. – Причем мы с вами оба знаем подобные примеры. Так что мой брат – не единственный пэр в военной форме.
– Да, но остальные – выходцы из семей с давними военными традициями. Неужели ты вообще не считаешь себя виноватым в том, что с ним произошло?
Если она хочет, чтобы он признал свои сложные чувства по отношению к Моргану виной, пусть так. И спорить с ней бессмысленно.
– Но что сделано, то сделано, – сказала она.
Себастьян заподозрил, что это не простое материнское чувство, заставляющее женщину покорно склонить голову перед судьбой. Скорее всего она пытается использовать его, переходя с одного фронта какой-нибудь личной кампании на другой.
– Я рада, что ты хорошо исполняешь свои обязанности, – продолжила она. – Благодаря этому сохраняется власть и влияние Уиттонбери.
– Делаю все, что в моих силах.
– Однако история с этой женщиной помешает тебе в будущем делать все, что в твоих силах, – заметила мать. – Сплетни ходят самые неприятные. И из-за них создается впечатление, что ты совсем не переменился.
Себастьян не стал защищаться. К тому же от этого ничего не изменится.
– Я довольно давно подумываю о том, что тебе следует жениться, – заявила леди Уиттонбери.
– Твоя забота о моем счастье очень трогательна, – промолвил Себастьян. – Кстати, мне по нраву, что ты предлагаешь сменить тему разговора. Давай-ка посмотрим: чувство вины, скандал или женитьба? М-да… Вина, скандал или женитьба. Признаюсь, все эти темы мне не слишком-то нравятся. Но у тебя всегда был развит талант к тому, чтобы делать нашу беседу неприемлемой.
Мать прищурилась.
– Вообще-то я не так уж круто сменила тему разговора, и тебе это известно, – процедила она сквозь зубы. – Однако скоро ты заполучишь место своего брата. Учитывая состояние его здоровья, тебе следует жениться, потому что скоро ты сам станешь маркизом. Но скандал окажет влияние на твою деятельность в будущем, как оказывает сейчас. Зато брак подготовит тебя к неминуемому получению титула, обеспечит преемственность поколений и убедит мир в том, что больше ты не ступишь на скользкую дорожку греха.
Маркиза привыкла таким тоном разговаривать с отцом. Их союз был не слишком-то удачным.
– Вообще-то я тоже подумывал о женитьбе, – сказал Себастьян, позволив ей несколько мгновений внимательно наблюдать за ним.
Лицо леди Уиттонбери вытянулось от удивления. Она нахмурилась, сразу заподозрив, что столь легкая победа неслучайна. Но потом мысль о том, что она может активно вмешиваться в его жизнь, взяла верх.
– Рада слышать это! – воскликнула маркиза. – Я позабочусь о том, чтобы представить тебя лучшим молодым леди. И в этот же сезон мы выберем одну из них.
– У меня уже есть кое-кто на примете, – заявил Себастьян.
Опять подозрительное выражение на ее лице.
– Молю Бога о том, чтобы это была достойная девушка, – промолвила маркиза.
– В сложившихся обстоятельствах она более чем достойна, – сказал он. – А теперь прошу меня извинить, иначе я опоздаю на завтрак с Морганом.
С этими словами Себастьян вышел из библиотеки, не дав матери засыпать его вопросами.
Войдя в покои брата, Себастьян увидел, что Морган сидит у окна. Сделав глоток кофе, Себастьян развернул «Таймс».
По давно сложившейся привычке он просмотрел статьи и объявления на первой странице. Его взгляд пробежал вниз по длинной колонке, а затем вернулся к одному из объявлений.
– Что-то случилось? – спросил Морган.
Себастьян взглянул на карманные часы.
– Нет, ничего, – ответил он. – Однако сегодня мне придется оставить тебя пораньше. У меня назначена встреча на четверть двенадцатого.
Одрианна сделанным интересом рассматривала выставленные на полках книги. Она стояла лицом к стеллажам, однако то и дело украдкой бросала взгляды на круглый прилавок в центре зала.
Разумеется, Одрианна могла неправильно истолковать заметку. Она была довольно таинственна. Однако едва ли кто-то, кроме нее самой, мог бы с первого взгляда понять, что автор обращается именно к ней.
«Будущему партнеру, интересующемуся мечами, черным искусством и сплетнями. Встретимся под куполом среди муз в половине двенадцатого в четверг».
«Черное искусство» имело отношение к производству пороха. Купол возвышался над одним из книжных магазинов на Финсбери-сквер, который обычно называли Храмом муз. Одрианна была почти уверена в том, что это очередное послание от Домино.
Верила она и в то, что он написал его специально для того, чтобы привлечь ее внимание. Если Домино известно о разразившемся скандале, он уже знает о том, что ее отец умер и что она – именно та женщина, которая поджидала его в «Двух мечах». Ну и разумеется, что она стала предметом многочисленных сплетен.
Одрианна едва скрывала возбуждение. Ей так хотелось, чтобы рыжеволосый человек вошел в дверь магазина. Она прикидывала, как они поведут беседу, когда встретятся. Если они оба будут восхищаться книгами на полке, да еще встанут рядом и будут разговаривать тихими голосами, то хозяева магазина ничего не заметят.
Одрианна посмотрела на часы, которые держала в затянутой в перчатку руке. Он уже должен быть здесь. Однако под куполом не было ни одного мужчины с рыжими волосами. Там стояли только две женщины и мужчина, который совсем не был похож на Домино.
Правда, возможно, что он поступает так же, как и она: наблюдает за происходящим откуда-нибудь из угла. А может быть, он считает, что его объявление не заметили?
Одрианна подошла к большому прилавку. С одного конца он был стеклянным. Сквозь собственное отражение в стекле она стала рассматривать книги в чудесных переплетах. Одна из них – старинная музыкальная книга – привлекла ее внимание.
. – Мне следовало догадаться, что это будете вы, – раздался возле ее уха низкий недовольный голос. Одрианна вновь устремила взор на свое отражение. Рядом с ее лицом появилось еще одно: лицо лорда Себастьяна.
– Уходите прочь! – сердито прошептала она. – Вы снова все испортите!
– Никуда я не пойду, – заявил он. – Мне тоже хочется повидаться с нашим другом. К тому же я не могу допустить, чтобы вы остались беззащитной.
– В магазине полно народу, так что тут совершенно безопасно, – сказала она. – К тому же у меня есть пистолет.
– Черт возьми, мисс Келмслей! Ваши усилия, направленные на то, чтобы защитить себя, в конце, концов приведут к чьему-нибудь убийству. Мне остается только молить Бога о том, чтобы это был не я.
– Если будете заниматься собственными делами и не лезть в чужие, то с вами ничего не произойдет, – проговорила Одрианна. – А теперь уходите. Он ни за что не появится, если увидит вас здесь.
– Но почему вы считаете, что он вообще увидел ваше объявление? Возможно, он сейчас вообще в Амстердаме.
– Не так уж вы умны, если вам такое в голову приходит, – прошептала она. – Потому что это не я разместила объявление. А он!
Себастьян быстро отвел от нее взгляд и внимательно осмотрел магазин и каждого покупателя.
– Его здесь нет, – сказал Себастьян.
– Откуда вы знаете? Вам же неизвестно, как он выглядит.
Себастьян в ответ лишь покачал головой, продолжая оглядывать магазин. Затем он достал свои карманные часы.
– После назначенного времени прошло уже четверть часа, – сказал он.
– Вы все испортили! Наверняка он заглянул в окно, увидел вас и ушел! – Одрианна ужасно рассердилась. Сейчас она мечтала только о том, чтобы избавиться от навязчивого защитника. – Прошу вас простить меня. Мне необходимо вернуться к Дафне, – заявила она. – Она наверняка места себе не находит, спрашивая себя, что со мной случилось.
Одрианна направилась к двери. Себастьян тоже последовал за ней на улицу.
– Не ходите за мной, – сказала она. – Я уже почти готова застрелить вас. Конечно, мне придется поплатиться за это, но я хотя бы покончу с вами.
– Некоторым образом вы уже почти застрелили меня, – сказал Себастьян. – Вы взвели курок. А иначе пистолет не стал бы стрелять.
– Прошу вас, пожалуйста! – взмолилась Одрианна. – Я не хочу, чтобы меня с вами видели. Не хочу, чтобы кто-то подумал, будто я назначила здесь свидание.
– Да вас уже видели со мной, – возразил Себастьян. – И в Мейфэре о нашей встрече станет известно не позже, чем через час.
– Благодарю вас за это, – язвительно проговорила Одрианна. – Огромное вам спасибо!
– Да будет вам. Скандал от этого еще больше не станет. К тому же нам повезло, что мы с вами сегодня свиделись.
– Я так не считаю! Но меня ждет кузина. – Одрианна махнула в сторону шляпной лавки. – Вынуждена попрощаться с вами.
Но от Себастьяна было не так легко отделаться. Пока Одрианна переходила улицу, он шел в ногу с ней.
– Позвольте мне объяснить вам, почему я считаю нашу встречу везением, мисс Келмслей, – проговорил Себастьян. – Мой брат заинтересовался вашей ситуацией. И он хотел бы познакомиться с вами. Я собирался послать приглашения вам и вашей матери.
– Моей матери? – оторопела Одрианна.
– Разумеется, – не моргнув глазом, кивнул Себастьян. – Но коли уж вы сегодня в городе, я могу отвезти вас к нему, если вы согласитесь.
– Но почему ваш брат заинтересовался моей персоной? – Одрианна живо представила себе, как маркиз осматривает ее с головы до ног. Вполне возможно, ему не понравится то, что он увидит.
– Полагаю, он хочет потолковать с вами откровенно обо всех этих сплетнях, от которых вы так страдаете, – объяснил Себастьян. – Можете не сомневаться: в этом отношении он очень благожелательный человек.
– Но разве он не болен, разве в состоянии принимать гостей? – недоумевала Одрианна.
– Из-за полученных на войне ранений его движения скованы, а здоровье очень хрупкое. Но он не настолько болен, чтобы отказаться от беседы с молоденькой женщиной.
Одрианна махнула рукой. С ее стороны было бы непростительном грубостью не пойти на встречу с прикованным к креслу инвалидом войны, который выразил сочувствие ее беде.
– А вот и ваша кузина! – воскликнул лорд Себастьян, заметив Дафну. – Миссис Джойс, я только что пригласил мисс Келмслей к моему брату. Надеюсь, вы не будете возражать против этого и согласитесь составить ей компанию, чтобы злые языки были лишены возможности сочинять небылицы.
Дафна ничуть не удивилась, когда, выйдя из магазинчика, увидела лорда Себастьяна и услышала важное приглашение.
– Это очень мило с вашей стороны, лорд Себастьян, – сказала она. – Но к сожалению, мне нужно побывать еще в нескольких местах.
– Как жаль! Что ж, в таком случае придется нам повременить с этим приглашением и дождаться более подходящего времени, мисс Келмслей.
Дафна с любопытством взглянула на него.
– Он хочет пригласить меня к маркизу вместе с мамой, – объяснила Одрианна.
Глаза Дафны широко распахнулись от удивления. Без сомнения, она представила себе, как мать Одрианны отреагирует на подобное приглашение и какая ледяная атмосфера будет царить на этой встрече, если миссис Келмслей примет приглашение. А принять его ей скорее всего придется. Потому что отказывать маркизам не принято.
– Я могу составить вам компанию до вашего особняка, – сказала Дафна. – И если маркиз дома, никому даже в голову не придет задуматься о приемлемости такого поступка.
– Отлично! А когда мы придем туда, вы сможете воспользоваться нашим экипажем, чтобы побывать во всех необходимых местах. А потом я велю своему слуге отвезти вас обеих домой, – пообещал Себастьян.
Уиттонбери-Хаус, особняк на Парк-лейн, выходил передним фасадом на Гайд-парк, а по бокам его окружали большие дома других знатных семейств. Судя по поблекшим украшениям здания, оно было сооружено в прошлом веке. Подняв глаза на высоту шести этажей особняка, Одрианна увидела такой большой фронтон, что создавалось впечатление, будто вверху центральная часть здания чуть выдается вперед.
Она еще ни разу не бывала в таком огромном доме. У Роджера были кое-какие связи в высшем обществе, но, поскольку большую часть их помолвки он пробыл в армии, ее никогда не приглашали в дома знати на вечера или балы.
Усадив Дафну в экипаж, они с Себастьяном подошли к двери. Как только они оказались в холле, Себастьян тихо сказал что-то дворецкому, а потом пригласил Одрианну в гостиную.
– Нам придется самим пройти к моему брату, – промолвил он. – Он не выходит из своих покоев, – пояснил Себастьян, пока они поднимались по ступеням. – Надеюсь, вы не против этого?
– Знаете, я не настолько пренебрежительно отношусь к правилам этикета, чтобы настаивать на том, чтобы лишенный подвижности инвалид сам спускался ко мне, – проговорила Одрианна, оглядывая гостиную. Комната поблескивала дорогими тканями и мебелью. Даже стены говорили о богатстве хозяев, ведь их украшали творения Рафаэля, Тициана и Пуссена. – А вы когда-нибудь здесь жили?
Себастьян с таким видом наблюдал за тем, как она ходит по комнате, словно ему нравилось любоваться ее Походкой.
– Я вернулся в этот дом, когда брата привезли в Лондон из Испании, – сказал он. – А до этого я несколько лет жил в другом месте.
Одрианна провела кончиками пальцев по роскошной кисти, украшающей зеленую портьеру. На ощупь она была столь же чувственной, как и на вид.
– Вы были против того, чтобы возвращаться сюда? – поинтересовалась она.
Да, дом был роскошным, но вернуться в него – значило вновь попасть под крыло матери. Сама Одрианна любила свою мать, но не думала, что смогла бы снова жить вместе с ней, не испытывая раздражения.
Впрочем, возможно, мужчинами владеют иные чувства. К тому же для них с возрастом исчезают какие-то ограничения. Так что наказание в виде возвращения в отчий дом может свестись лишь к некоторым неудобствам – например, к необходимости слегка умерить чувственный аппетит.
– Я верил в то, что я здесь нужен, – сказал Себастьян.
– Что ж, в таком случае хорошо, что вы вернулись, независимо от того, что вам было больше по нраву, – заметила она.
Одрианна выглянула в окно, в сад.
– Надеюсь, вы не рассказали брату о нашем последнем разговоре? – спросила она. – Ну, о том, что состоялся на улице возле дома моей кузины?
– Нет, я ни словом не обмолвился о нем. – заверил ее Себастьян.
– Благодарю вас, иначе я бы испытывала большую неловкость.
– Узнай мой брат о том, что вы отказались от моего предложения, он счел бы это весьма забавным, – вымолвил Себастьян. – Думаю, он бы решил, что это самое увлекательное происшествие за день.
Говоря это, Себастьян едва сдерживал улыбку, словно отказ Одрианны позабавил и его. Хотя скорее всего он был даже рад, что она ему отказала. Ведь результат превзошел все ожидания: он предложил совершить правильный поступок, но совершать его ему не пришлось.
– Я и не думала, что это так развеселит вас, лорд Себастьян, – сказала Одрианна.
– Понимаю вашу позицию, мисс Келмслей. Но я не очень обиделся. Точнее, обиделся, но не очень, – пояснил он.
И опять эта его улыбка! Одрианна попыталась взять себя в руки, чтобы не смотреть на него с видом дурочки, ослепленной его блеском.
Тут в дверях появился лакей. Не говоря ни слова, он протянул Себастьяну записку.
– Брат готов принять вас, мисс Келмслей, – вымолвил Себастьян. – Я отведу вас к нему.
* * *
Покои Уиттонбери были больше, чем многие дома. Они вошли в комнату, которая, вероятно, служила приемной. Благодаря бледным стенам и темно-красной обивке мебели как-то забывалось о том, что, по сути, это помещение – темница, к тому же еще и без окон.
Аккуратно одетый, плотный и краснолицый мужчина приветствовал их. Себастьян представил его как доктора Фенвуда.
– С братом все в порядке, Фенвуд? – спросил он.
– Все замечательно, сэр. Он в восторге от того, что вы привели ему кого-то в компанию. Он в библиотеке. – Доктор Фенвуд сделал паузу. – Только что пришла леди Уиттонбери. Она у него.
– Мой брат сам за ней послал?
– Не думаю, сэр.
– Я буду считать, что судьба не оставляет меня сегодня, если мама присоединится к нашему разговору, мисс Келмслей, – проговорил Себастьян, сопровождая Одрианну к комнате с левой стороны.
– Вы имеете в виду добрую судьбу, удачу? – спросила Одрианна.
– Сомневаюсь.
Библиотека оказалась гораздо больше, чем приемная, да еще и с преимуществом в виде больших окон вдоль двух стен. Она была вдвое больше библиотеки в родном доме Одрианны, которая стала думать о том, какова же по размеру настоящая библиотека в этом особняке, расположенная внизу, – та, что служила не только одному человеку.
Ее размышления о мебели, турецких коврах и высоких окнах резко прервались, когда она увидела маркизу, сидевшую в кресле возле камина.
Леди Уиттонбери выглядела внушительно. Красивая даже в немолодые годы, с темными внимательными глазами, как у младшего сына, высокая и стройная, с ореолом волос цвета полуночного неба. Вид у нее был властный, царственный. Она сидела, гордо выпрямившись, словно королева. Леди Уиттонбери так долго удерживала внимание Одрианны, что прошло несколько мгновений, прежде чем она обратила внимание на мужчину, сидевшего рядом с матерью.
У маркиза все, кроме лица, галстука и воротника рубашки, было темным. Его лицо представляло собой смягченную копию лица его брата, только оно было чуть старше, усталое и изможденное. Черный сюртук маркиза спускался вниз к темному одеялу, прикрывавшему нижнюю часть его тела. Он сидел в темном кресле. Можно было подумать, что он вот-вот растает в тени комнаты, если бы его блестящая мать не сидела рядом с ним, освещая его своей живостью.
– Прошу вас, присаживайтесь, мисс Келмслей, – пригласил маркиз после того, как Себастьян представил ее. Он указал на стул справа. Лорд Себастьян остался стоять.
– Вы живете в городе, мисс Келмслей? – спросила маркиза.
– Я живу в Камберуорте, в Миддлсексе, – ответила Одрианна.
Брови маркизы приподнялись. Это выражало скорее презрение, чем любопытство.
– В Камберуорте? – переспросила она. – Не помню, чтобы в газетах писали, что у вашего отца была собственность в Камберуорте.
Упоминание ее отца и газетных статей было неслучайным. Одрианна поняла, что леди Уиттонбери нарочно сделала на этом акцент, как будто существовала опасность того, что кто-то мог забыть о той истории.
– Я живу у своей кузины, – ответила Одрианна.
– Кузина мисс Келмслей, миссис Джойс, выращивает цветы в огромной оранжерее, – добавил лорд Себастьян. – Там даже есть свой виноградник.
– Виноградник? – удивилась маркиза. – Как… по-деревенски.
– Но мы ведь и живем за городом, мадам, – заметила Одрианна. – Так что – да, многое там по-деревенски.
– Но сад вовсе не деревенский, – промолвил Саммерхейз. – Я уверен, что когда там все зацветет, этот сад будет гордостью всего дома.
Одрианне подумалось, что с его стороны довольно мило защищать ее сад и окружающую его землю. Впрочем, она тут же заподозрила, что ему просто доставляет удовольствие перечить маркизе.
– Стало быть, с матерью вы не живете, – задумчиво промолвила леди Уиттонбери. – Две незамужние женщины живут вдвоем за городом… Это весьма необычно.
– Вовсе нет, – вмешался в разговор маркиз. – После войны такие вещи стали обычными.
– Миссис Джойс, кузина мисс Келмслей, действительно военная вдова, – добавил Саммерхейз.
Это заставило леди Уиттонбери замолчать, но не помешало ей и дальше внимательно разглядывать Одрианну. Мисс Келмслей почувствовала себя мелкой букашкой под ее пристальным взглядом.
– А какие же цветы растут в вашей оранжерее? – поинтересовался маркиз.
Одрианна описала луковицы, которые они высаживали ранней весной, увядающие амариллисы, множество видов гераней, которые они разводили и даже скрещивали.
– Полагаю, вашим садовникам дел хватает, – промолвила леди Уиттонбери.
– Мы там все делаем сами, мадам. Точнее, большую часть работ выполняют Дафна и Лиззи, а мы с Селией помогаем им, – сказала Одрианна.
– Лиззи? Еще какие-то молодые леди? Это похоже на аббатство!
– Именно так говорит и моя кузина, – кивнула Одрианна. – Точнее, она называет это не аббатством, а жилищем для бегинок [3] [3]Представительницы религиозного движения, возникшего в средневековой Европе в ХII веке, которые вели образ жизни, близкий к монашеству. Бегинки проживали в бегионажах (общежитиях), но могли жить и в отдельных жилищах.
[Закрыть], которые жили в средневековой Франции. Они были мирянками и жили вместе, как и мы. Некоторые из них работали за пределами жилища, но замуж они не выходили, а жили коммуной.
