Текст книги "Обольщение в красном"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Себастьян догнал ее и едва сдержал желание вновь заключить в объятия.
– Я поддался импульсу и одному очень приятному воспоминанию, – сказал он. – А цель, если вы еще этого не поняли, – взаимное удовольствие. Однако вы правы. Мне не следовало так поступать, поэтому я должен извиниться.
– Ну и ну! – Они уже дошли до края сада и оказались возле угла оранжереи. Две женские шляпки так и не повернулись к ним, словно не знали о том, что он и мисс Келмслей находятся в графстве, не говоря уже о доме.
Мисс Келмслей указала на дальний угол садовой стены.
– Мне не нужно ваших извинений, лорд Себастьян! – договорила она. – Я хочу, чтобы вы ушли. Там есть садовая калитка. Вам не придется проходить через весь дом.
– Действительно… Что ж, хорошего вам дня и благодарю вас, – промолвил он в ответ.
– Благодарите меня? – изумилась Одрианна.
– За прогулку по саду, – пояснил Себастьян. – И за ваше гостеприимство.
Он поклонился. Она смотрела на него. Он улыбнулся. Она покраснела. Он заглянул ей в глаза.
Она повернулась и побежала прочь, к оранжерее.
Глава 6
– Мне нужно сегодня уйти рано, – сказал Себастьян. У меня встреча с Каслфордом в Сити.
– Разумеется, обязанности всегда на первом месте, – промолвил Морган. – Я рад видеть, что ты в состоянии вести переговоры с Каслфордом. Боюсь, сам я никогда не мог скрыть неприязни к этому человеку и его недостойному поведению. Именно поэтому ты сумел так быстро продемонстрировать свои способности в правительстве. У тебя есть талант так обращаться с мерзавцами, что они не видят твоего презрения.
– Возможно, это потому, что они и меня считают негодяем, который именно поэтому не испытывает к ним презрения, – усмехнулся Себастьян. – Может быть, они даже думают, что мы с ними – одного поля ягоды.
– Какая ерунда! Твое бурное прошлое – обычное дело для молодого человека, – возразил Морганн. – И ты ни разу не совершил действительно бесчестного поступка. Во всяком случае, так, как Каслфорд, ты себя не вел никогда.
Себастьян не собирался спорить с братом о собственном характере и уж тем более убеждать того, что у него больше недостатков, чем Морган думает, Хотя на самом деле, беседуя с ним, герцог Каслфорд действительно считал, что они с ним -души родственные, потому что в бурном прошлом их пути не раз пересекались.
И вот теперь их сотрудничество, несмотря на внешнее дружелюбие и практическую бесполезность, походило на встречу двух бойцов, которые ходили друг перед другом кругами, выискивая друг у друга слабые места. Каслфорду не нравилось, что Себастьян занял место Моргана в общественной жизни. Но когда Морган оказался перед лицом битвы политической, Каслфорд отступил.
– Кеннингтон и Саймс-Уилверт придут в любом случае, так что обойдемся без тебя, – сказал Морган. – Утро у меня будет занятым.
– Ну так я пойду, – кивнул Себастьян.
Слуга уже поджидал Себастьяна у входа в покои Моргана со шляпой и перчатками в руках. Себастьян вышел на улицу.
Персивал Кеннингтон и Бернард Саймс-Уилверт входили в дом в тот самый момент, когда Себастьян выходил из него. Оба – вторые сыновья баронов, они дружили с Морганом еще со школьной скамьи. Они навещали его не реже одного раза в неделю, всегда приходили вдвоем и всегда только по утрам, потому что к полудню Морган уставал. Светловолосые, румяные, плотно сбитые, они могли бы сойти за братьев, если бы не отличались размерами. Кеннингтон был большой горошиной в том стручке, где они оба обитали, а Саймс-Уилверт – маленькой.
Себастьян никогда не считал их людьми интересными, однако в последний год, когда они доказали преданность его брату, его мнение о них изменилось.
– Уходишь, Саммерхейз? – спросил Кеннингтон. – А мы-то хотели, чтобы ты сыграл с нами в карты.
– Сожалею, но сегодня не могу принять ваше предложение. – Проговорив это, Себастьян испытал большое облегчение, к которому примешивалось чувство вины. Эти партии в вист вечно наводили на него тоску. Кеннингтон и Саймс-Уилверт рассказывали какую-нибудь светскую сплетню или спорили с Себастьяном о действиях правительства, а он был вынужден задавать вопросы о делах, к которым не имел никакого отношения. Но Морган получал удовольствие от редкого общения с друзьями.
– Что ж, тогда обойдемся без тебя, – промолвил Кеннингтон. – Может, мы еще будем здесь, когда ты вернешься.
– Обязательно загляну, чтобы узнать, так ли это, – кивнул Себастьян. – И разумеется, заходите в дом. Морган ждет вас.
Гости Моргана направились к лестнице. Себастьян – к своему коню. До встречи с Каслфордом еще целый час, а сначала он должен был кое-куда съездить.
* * *
– Если мы задержимся здесь еще дольше, все обитатели отеля неправильно истолкуют это, – промолвила Селия.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Одрианна.
Селия закатила глаза.
– Две молодые женщины, которые выставляют себя на обозрение каждому путешественнику, заглядывая в эти окна… Только подумай об этом.
Одрианне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что именно Селия имеет в виду.
– Коли так, считай, что они страдают от предрассудков, – заявила она.
С другой стороны, к тому времени, когда они простояли на Джермин-стрит напротив отеля Миллера всего десять минут, на них уже начали обращать внимание.
– С какой целью ты вообще сюда пришла? – спросила Селия. – Да приди мне в голову мысль, что ты намереваешься торчать у отеля, я бы никогда в жизни не согласилась составить тебе компанию.
– Я надеюсь увидеть здесь мужчину, который ворвался в ту гостиницу. – Одрианна в двух словах рассказала обитательницам своего дома о происшествии, приключившемся в «Двух мечах». Иначе она не могла объяснить причину визита лорда Себастьяна и честно объяснить Дафне причину исчезновения пистолета. – Думаю, Домино был иностранцем, а мне сказали, что иностранцы часто останавливаются в этом отеле. Я надеялась… – На что она надеялась? На то, что если она достаточно долго простоит возле отеля Миллера, то Домино обязательно объявится?
Что-то в этом роде, призналась она себе. Она надеялась на чудо.
– Давай войдем, – предложила Селия.
В это самое мгновение какой-то человек вышел из гостиницы. Он сразу привлек внимание Одрианны. Его шляпа с низкой тульей и мягкими полями была похожа на шляпу Домино. Одрианна внимательно следила за тем, как он переходит на другую сторону улицы.
Волосы у него не были рыжими, но в этом она могла и ошибаться, ведь она видела его только при свете горящего в очаге огня. А вот высоким он был. Даже то, как он двигался…
– Боже мой! – пробормотала Селия. – А вот это уже интересное совпадение.
Одрианна проследила за взглядом Селии. По улице верхом на лошади ехал лорд Себастьян.
– Пойдем. – Повернувшись, она потащила Селию в противоположном направлении.
– Будет грубостью не поздороваться с ним, – сказала Селия. – Уверена, что он тебя видел.
– Я не хочу разговаривать с ним, – заявила Одрианна. – Пошли быстрее!
– Ты так сильно покраснела, Одрианна. – Селия едва сдержала усмешку. – Что произошло, когда он приходил? Может быть, в твоей истории есть еще что-то, чего ты недоговариваешь?
– Ничего не произошло, – ответила Одрианна. – Он был груб, и я…
– Мисс Келмслей! О да, это именно вы. Я сразу узнал ваш плащ. – Раздавшийся совеем близко от них голос Себастьяна заставил Одрианну остановиться.
Повернувшись, она увидела отличный кожаный сапог, прижимающийся к боку очень большого вороного скакуна. Одрианна подняла глаза. Лорд Себастьян снял шляпу в знак приветствия. Он возвышался над ней, словно победитель, осматривающий военные трофеи.
– Лорд Себастьян, какая неожиданная встреча! – Одрианна надеялась больше никогда не встречаться с ним. Она почувствовала, как ее лицо заливает румянец. Воспоминания о ласках в саду заняли ее мысли.
Она представила ему Селию.
– Вы просто прогуливаетесь, чтобы размяться, или пришли сюда по делу? – поинтересовался он.
– И то и другое.
Себастьян огляделся по сторонам. Его взор задержался на отеле.
– Любопытно, что вас занесло именно на эту улицу, – заметил он. – А вы, случайно, не собирались навести у портье справок о нашем друге?
– С какой стати? – пожала плечами Одрианна.
– В этой гостинице часто останавливаются иностранные торговцы. Вы говорили мне, что собираетесь посетить все подобные заведения, чтобы найти его, – промолвил Себастьян. – Вы уверены, что не в этом причина вашего прихода сюда?
– Вовсе нет, – возразила Одрианна.
Он спрыгнул с коня.
– А вот я именно с этой целью приехал сюда, – заявил он.
– Вы украли мою идею!
– Такую идею лучше воплощать в жизнь мужчине, – сказал Себастьян. – Но я доволен, что вы усвоили урок и не собираетесь совершить очередную глупость. Однако если бы вы явились сюда для того, чтобы провести какое-то расследование, то я мог бы наказать вас за то, что вы меня не послушались. – Слегка поклонившись ей, он повел коня ко входу в отель.
Селия посмотрела ему вслед.
– А он весьма смело с тобой разговаривает, – заметила она. – Дафна знает, что…
Одрианна направилась за Себастьяном, не слушая Селию.
– Что ты делаешь? – закричала она.
– Хочу узнать, что он задумал.
Лорд Себастьян заметил ее, привязывая поводья к коновязи. И улыбнулся этой своей чертовой улыбкой. Одрианна сделала вид, что она не производит на нее никакого впечатления. Селия восторженно заулыбалась.
– Если вы собираетесь стоять тут и смотреть, кто заходит в гостиницу и выходит из нее, я буду с вами, – промолвила Одрианна. – В конце концов, именно я хорошо разглядела его.
– Только потому, что я был занят другим делом. – Тепло в его глазах потребовало, чтобы она вспомнила, какое именно это было дело. – Нет, я не собираюсь тут стоять, от этого никакого толку не будет. Я зайду в гостиницу, чтобы поболтать с хозяином и слугами и выяснить, не заметили ли они постояльца, подходящего под ваше описание.
– Я сама могла бы это сделать.
– Вам никто и никогда бы не ответил, – сказал Себастьян. – А мне ответят.
С этими словами он направился к отелю. Одрианна пошла за ним вслед.
У дверей лорд Себастьян остановился.
– Я сообщу вам, что мне удалось выяснить, – сказал он.
– Я сама это услышу, благодарю вас.
– Даю слово ничего не утаить от вас, – пообещал лорд Себастьян.
– У нас с вами разные понятия о таких вещах, – заметила Одрианна. – И наши цели в любом случае расходятся.
– Это неправда. А я хочу правды.
– Нет, вы хотите доказать, что вы правы! – возмутилась она. – Думаю, вы услышите только то, что хотите услышать, поэтому я тоже должна быть там, потому что мне важно узнать истину.
Себастьян был недоволен таким поворотом дела. Но все же придержал дверь, чтобы Одрианна с Селией могли войти.
Выполнить эту миссию смог бы далеко не каждый мужчина, однако было ясно, что Себастьяну это по силам. Его визитная карточка, как обычно, сделала свое дело, и вот уже слуги забегали, желая угодить высокопоставленному гостю.
– Рыжеволосый, говорите… – задумчиво повторил хозяин отеля, размышляя над описанием Домино. – У мистера фон Эльста волосы не рыжие, зато шляпа именно такая, как вы сказали. Мне она не понравилась, честно говоря. Он только что вышел из гостиницы, иначе я бы нашел повод о чем-нибудь поговорить с ним, чтобы вы смогли разглядеть его.
– Я уверена, что это не тот человек, которого мы ищем, – вымолвила Одрианна. – И все же из какой страны приехал этот мистер фон Эльст?
– Из Нидерландов, из Амстердама, – ответил хозяин заведения.
– А у вас есть еще какие-нибудь постояльцы из Амстердама? – поинтересовался Себастьян.
– Сейчас нет.
– А были в последнее время? Например, за последнюю неделю или около того?
Владелец гостиницы отрицательно помотал головой. Больше они ничего узнать не смогли. Как только они вернулись на улицу, Одрианна собралась уходить.
– Информации мы не получили почти никакой, но все же кое-что есть, – сказала она. – Домино мог приехать из Нидерландов.
– Или не мог, – пробормотал Себастьян. – Могу я надеяться, что вы не потратите остаток дня на то, чтобы опрашивать каждого слугу в каждом отеле и постоялом дворе? Если даже вы начнете это делать, толку от этого не будет никакого.
– Вы ни в чем не можете быть уверены, потому что я ничего не обещала, – произнесла она. – Я не жду от вас благодарности за то, что я была готова вычеркнуть этого мистера фон Эльста из списка, потому что видела его. А вот вы ни за что не смогли бы это сделать. Всего вам доброго, лорд Себастьян.
– Я так не думаю. – Ответ Каслфорда последовал после долгой паузы. Разговор шел именно так, как запланировал Себастьян, но внезапно этими словами герцог все испортил.
Возможно, Каслфорд чего-то не понимал, потому что находился в расслабленном состоянии. Он был полусонным и казался очень довольным.
Настроение же Себастьяна нельзя было назвать хорошим.
– Если ты не станешь сотрудничать со мной в вопросах, касающихся законопроекта, который разрабатывается в палате лордов, то я не стану поддерживать твои интересы, когда дело дойдет до палаты общин, – напомнил ему Себастьян.
Лениво потянувшись в кресле, Каслфорд пожал плечами:
– Я не уверен, что ты вообще сможешь помочь мне в моем деле, так почему я должен тратить свой политический капитал, чтобы оказать помощь тебе?
Что ж, похоже, необходимо все ему разжевать.
– Ты знаешь, каким влиянием я пользуюсь в палате общин. Ты всегда был по другую сторону этого влияния, так что должен понимать, что к чему, – сказал лорд Себастьян.
– Верно. Верно… У тебя сильная позиция; и ты обладаешь даром убеждения, – промолвил Каслфорд. – Кто бы мог подумать, что ты унаследуешь талант Макиавелли? Да и мир слишком быстро забыл твое прошлое. Но вот палата общин… В нее входят все больше недалекие людишки, готовые в любую минуту переметнуться с одной стороны на другую. И ты никогда не узнаешь, кто заставил их изменить прежнему предмету обожания и избрать другой.
– И ты готов рискнуть, зная, что я все еще могу править бал?
– Я задаю себе вопрос, способен ли ты выполнить свою часть сделки. Насколько мне известно, ты уже мог выйти у них из моды. Однако я обдумаю твое предложение, а уж потом решу, по какой дорожке мне выгоднее пойти.
Спорить дальше не имело смысла. Раздосадованный тем, что ему пришлось попусту потратить столько времени, Себастьян откланялся и поехал домой.
Едва он вошел, ему навстречу бросился дворецкий.
– Сэр, вас просили как можно скорее пройти в покои вашего брата! – торопливо промолвил он. – Вы ему нужны.
– Он заболел? Доктора уже позвали? – Страх перед плохими новостями мгновенно вырвался из потаенного уголка его души.
– Я не знаю. Ваша матушка все еще с ним. Это она попросила меня привести вас.
– Вы могли отправить кого-нибудь за мной, – сердито бросил Себастьян, проходя мимо.
Он взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и, рывком распахнув дверь в покои Моргана, осмотрел маленькую библиотеку и гостиную. Убедившись в том, что в комнатах никого нет, Себастьян побежал к спальне, страшась того, что он может там увидеть.
Зрелище, представившееся его взору, заставило Себастьяна замереть в дверях. Никакого доктора. Никакого больного Моргана. Брат сидел на стуле, его мертвые ноги, как обычно, были прикрыты покрывалом. Одним словом, выглядел он как обычно.
Рядом на стуле сидела мать. Она умудрилась склониться к сыну, несмотря на свою железную осанку. Мать выглядела, как всегда, по-королевски в своем белом платье, удачно контрастировавшем с ее темными волосами. На ее бледном лице застыло выражение стоицизма.
Эстер, маркиза Уиттонбери, повернулась к двери. Одна безупречной формы бровь критически приподнялась над карим глазом.
– Ах, вот и он!
Ее тон был более красноречив, чем слова. «Ах, вот и он, вечное наше расстройство. Своевольный, бесполезный тип. Он погряз в грехах и сомнительных развлечениях – в точности, как его отец. Именно он должен был бы погибнуть или стать калекой, если уж это суждено кому-то из моих сыновей».
Взглянув на нее, Себастьян обратился к Моргану.
– Мне сообщили, что ты звал меня, – сказал он. – Рад видеть тебя в полном здравии.
– Ты нужен своему брату не только тогда, когда он умирает, Себастьян, – промолвила Эстер. – Он маркиз и в этом качестве имеет право голоса не только в семье, но даже во всем государстве.
Морган указал на лежащую у него на коленях газетную полосу.
– Мама принесла мне кое-что, – сказал он. – Надеюсь, ты сможешь мне все объяснить. По ее словам, есть и другие, не только эта. И они отлично расходятся в магазинах.
Себастьян ждал. Красивые губы матери сжались. Морган перевернул газету.
Взору Себастьяна представилась гравюра – грубая, торопливая работа, к тому же безобразно раскрашенная. На гравюре была изображена мисс Келмслей – юная и ранимая, – уступающая грубым домогательствам Себастьяна Саммерхейза, лицо которого являло собой живое воплощение зла. Полоса с названием газеты – «Орднанс Инвентори» – горела в камине у них за спиной.
Глава 7
– «Сообщается, что леди Дж. намерена провести неделю в уединении своего поместья в Суррее в компании наиболее близких слуг и одного гостя, весьма известного поэта. Возможно, он сочинит там очередное эпическое произведение»… – Лиззи читала светские сплетни равнодушным и утомленным тоном. Подбородок она придерживала рукой, а газету разложила на коленях.
Одрианна посмотрела на ее точеный профиль. Темные, убранные наверх волосы держались короной у нее на макушке, а свет лампы подчеркивал блеск голубых глаз и изысканные черты лица.
Вздохнув, Лиззи взяла другую газету. Ей не понравилось, когда Селия предложила развлечься таким образом. Можно было подумать, что Лиззи стесняется собственного увлечения скандальными сплетнями.
Лишь ее тихий голос нарушал тишину библиотеки. Дафна читала у камина, а Селия чинила порванное платье. Одрианна снова погрузилась в созерцание чистого листка бумаги, лежащего перед ней на письменном столе. Она никак не могла придумать, с чего начать послание матери.
– «Говорят, И. Эс. заплатил две сотни фунтов стерлингов за пару лошадей, которых он забрал у лорда М., – продолжала читать Лиззи. – Животные замечательные, с этим никто не спорит, однако ходят слухи о том, что лорд М. предложил И. Эс. взять лошадей в качестве частичной уплаты существенного долга джентльмена».
Нет, похоже, сейчас она не в состоянии писать письмо.
– «В Миддлсексе, неподалеку от городка Трилби, на берегу Темзы два юных фермера обнаружили о…»
Одрианна почти не слушала Лиззи, но сразу заметила, когда голос той внезапно изменился, словно в нотной тетрадке она не нашла заключительных аккордов музыкального произведения.
– Я устала читать вслух, – пробормотала Лиззи, откладывая газету в сторону. – Буквы уже стали прыгать у меня перед глазами.
– Ну ты хотя бы дочитай до конца последнюю новость, чтобы мы узнали, что там обнаружили фермеры, – сказала Селия недовольно. – Уж коль скоро мы с Одрианной бегали по городу в поисках этих газет для тебя, то не сочти за труд хотя бы познакомить нас с их лучшими материалами.
– А почему бы тебе самой немного не развлечь нас, Селия? – попросила Дафна. – Ты можешь спеть. У Одрианны готова новая песня, и ты могла бы разучить ее с нами.
Отложив рукоделие, Селия встала, подошла к Лиззи и выхватила у той газету.
– А я хочу узнать, что там нашли мальчишки, – проговорила она упрямо, просматривая газетный лист.
– «В Миддлсексе, неподалеку от городка Трилби, на берегу Темзы два юных фермера обнаружили обрывки ридикюля, запутавшегося в ветках упавшего дерева…» – стала дальше читать Селия заметку. – Ридикюля? Господи, какая ерунда! А я-то думала, что они нашли труп. – Она снова заглянула в газету. Похоже, продолжение заметки полностью приковало ее внимание.
– Что там еще пишут? – спросила Дафна. Селия продолжила:
– «Выяснилось, что ридикюль принадлежал пропавшей невесте лорда Хоксуэлла – так, во всяком случае, утверждает местный мировой судья…» Боже мой, похоже, мы все-таки доберемся и до трупа. Как это печально!
Дафна вернулась к своей книге. А Селия подошла к Одрианне и посмотрела на ее письмо.
– Какой у тебя хороший почерк, Одрианна. Не перестаю любоваться тем, как аккуратно и разборчиво ты пишешь. Сразу видно, что это рука настоящей леди, – сказала она.
Читая невидимые слова на пустом листке бумаги, Селия положила перед Одрианной ту самую бульварную газету и заметила:
– Жаль все-таки испорченный ридикюль и эту несчастную девушку, не так ли? Теперь я понимаю, почему Лиззи не захотелось читать эту трагическую заметку до конца. – Пальчиком Селия указывала на газетную статью, но только не на ту, которую читала, а на другую.
«В последних сообщениях из Брайтона часто задают вопрос о том, не вернулся ли знаменитый джентльмен, еще недавно известный как дикий скакун, но впоследствии якобы вставший на путь исправления, на прежние вольные пастбища. Судя по личности девушки, речь может идти о наихудшем способе обольщения, основанном на применении силы и угрозах».
Одрианна ошеломленно смотрела на слова. Несмотря на то что в газете не упоминали никаких имен, она была абсолютно уверена, что речь идет о ней и о лорде Себастьяне. Но это же чудовищная ложь! Не было никакого насилия, не было никаких вольных пастбищ – было лишь нелепое непонимание.
Одрианна посмотрела на Лиззи, не сводившую с нее глаз. Потом она перевела взор на Селию, которая была не в состоянии скрыть своего удивления. Юное личико Селии вновь укрылось вуалью зрелости. «Дело принимает опасный оборот», – словно говорило оно.
– Поскольку я – единственная, кто не знает причины этих многозначительных переглядываний и деланного безразличия, то, полагаю, вам следует поделиться со мной своим секретом, – промолвила Дафна.
Одрианна посмотрела на нее через плечо. Дафна закрыла книгу. Она ждала.
– Лучше покажи ей, – сказала Селия. – Она же все равно скоро все узнает, только из других источников.
Не только Дафна обо всем узнает. Все узнают.
Встав, Одрианна подошла к книжному шкафу и сняла с полки том, в котором спрятала картинку, на которую наткнулась в магазине мистера Троттера. Она протянула его Дафне.
Развернув листок, Дафна внимательно посмотрела на картинку. На ней, рядом с песней Одрианны «Моя непостоянная любовь», вместо обычных розочек можно было увидеть изображение двух людей. Мужчину, сильно смахивающего на Себастьяна, и женщину, очень похожую на Одрианну. Он зажимал ладонью рану на руке, она направляла на него пистолет.
– А газета? – спросила Дафна, не отрывая глаз от картинки.
Селия подала ей газету. Лиззи приблизилась к ним и тоже стала рассматривать газету.
– Боюсь, тебя полностью скомпрометировали, – промолвила Лиззи. Ее тихий голос выражал глубокую симпатию, но на вид она была совершенно невозмутима. Лиззи печально покачала своей темноволосой головкой. – Скандал будет чудовищный.
– А мне-то что тревожиться из-за этого? – пожала плечами Одрианна. – Поруганное имя моего отца уже скомпрометировало меня, да к тому же Роджер от меня отказался.
– Эта история куда хуже, – заметила Лиззи. – Даже сравнивать их нельзя. Она отразится и на твоей сестре, и на матери, и на твоих друзьях. Женщины будут шарахаться от тебя, чтобы спасти собственную репутацию.
– Боюсь, она права, – кивнула Селия. – И тебе это тоже известно, Одрианна.
Интересно, а ее здешние подруги тоже отвернутся от нее? Она могла бы не обратить на это внимания, если бы у нее было иное убежище, кроме этого дома, и семья. Но если и соседки по дому Дафны присоединятся к остальным…
– Да, это дело куда хуже, вы правы, – вступила в разговор Дафна. – Однако оно еще и куда лучше.
– Не могу согласиться с мрачными предсказаниями Лиззи, – проговорила Одрианна, хотя на самом деле она была почти согласна с ней. На вид держалась Одрианна уверенно, но на душе у нее кошки скребли. – Однако я все же не могу понять, каким образом это дело может быть лучше всего, Дафна.
– Возможно, самому лорду Себастьяну и наплевать на то, что его публично высмеивают и презирают, – вымолвила Дафна, взмахнув музыкальным листком. – Однако у него есть мать и брат, которые наверняка придерживаются иного мнения. И в отличие от историй с твоим отцом и Роджером на этот раз ты будешь вознаграждена за страдания. С позволения твоей матери я об этом позабочусь.
– Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала, – заметила Одрианна.
Дафна внимательно посмотрела на нее. А затем поднялась, словно разговор уже был закончен, и поставила книгу на место в шкафу.
– Сегодня ночью будет очень холодно, – сказала Дафна. – Лиззи, пожалуйста, сходи в парник и разожги огонь в отопительных горшках. Селия, я буду тебе признательна, если ты ей поможешь.
Две девушки вышли из библиотеки. Одрианна устремила взор на огонь, пытаясь представить себе, что нужно для того, чтобы погасить нарождающийся скандал. Ведь он может быть очень длительным, как считает Лиззи.
Хотя, с другой стороны, может быть, и нет. Возможно, он вспыхнет и остановится в Лондоне. Так что не исключено, что здесь, за пределами города, никто ее так и не узнает. В конце концов, сколько человек, проходящих мимо дома мистера Троттера, тоже слышали касающуюся нее сплетню? К тому же, если подумать, нет ничего особенного в картинке, на которой изображена женщина, стреляющая в мужчину, если эта картинка находится над песней «Моя непостоянная любовь». Поэтому все может успокоиться, и…
– Одрианна, боюсь, я вынуждена нарушить собственное правило, – с удивлением услышала она за спиной голос Дафны.
Обойдя вокруг стула, на котором сидела Одрианна, Дафна вернулась на свое место. Наклонившись, она потянулась за рукой кузины.
– Как моя родственница и молодая женщина, едва вкусившая независимости, ты в этом доме не просто гостья, – проговорила Дафна. – Твоя мать согласилась на то, чтобы ты жила здесь, потому что считала, что тут ты будешь в безопасности.
– Но так оно и было! – воскликнула Одрианна.
– Как скажешь. Однако эта картинка… Вот что, я вынуждена просить тебя, чтобы ты еще раз рассказала мне, что произошло в «Двух мечах», Одрианна. Подозреваю, что о половине событий ты умолчала.
Себастьян посмотрел на стопку бумаг на своем столе.
Кроме той газеты, что была у Моргана, пять других были привезены из города по указанию Себастьяна. А сверху лежала музыкальная газета, издаваемая мистером Томасом Троттером, живущим на Альбермарл-стрит.
Музыка и слова были написаны не кем иным, как самой мисс Келмслей. «Моя непостоянная любовь». Читая слова песни, лорд Себастьян напевал про себя мелодию. Похоже, песня чудесная, полная непритворной боли от недавно разбитого сердца. Скорее всего сама мисс Келмслей недавно пережила сердечную болезнь такого типа, а потом выразила свои страдания в этой печальной небольшой песне.
Себастьян обратил внимание на несколько заметок в скандальных газетах за прошлую неделю. Его имя нигде не указывалось, но всем было известно, что произошло в «Двух мечах», стало быть, теперь это известно уже всему обществу. Поэтому не так уж трудно догадаться, к чему все это приведет. Скандал будет нешуточным. И очень долгим.
Себастьяна не так удивило, что его обвиняют в приставаниях к мисс Келмслей, хотя он и не думал к ней приставать. Он всего лишь намекнул сэру Эдвину, что они встретились, потому что были любовниками. Мир знал, что он далеко не святой, поэтому едва ли кто-нибудь будет по-другому смотреть на вещи.
Однако все эти картинки и заметки не указывали на связь между ними. Его обвиняли в том, что он, пользуясь своей ролью в деле расследования смерти ее отца, угрозами заманил ее в постель. Так что кто-нибудь может предположить, что ему стало известно что-то новое об использовании плохого пороха, но он скрыл эти сведения в ответ на благосклонность мисс Келмслей.
Таким образом, его выставляют негодяем из негодяев. Получается, что он – не просто тип, который цинично использует невинную девушку, но еще и компрометирует самого себя, используя собственное положение для получения сомнительных удовольствий.
Себастьян обратил внимание на то, что к мисс Келмслей, чье своенравное упрямство привело ко всему этому, в газетах относились с большой симпатией. На картинках ее изображали милой, невинной, напуганной, смущенной, растерянной, сопротивляющейся жертвой. Причем даже те, кто вкладывал в ее руку пистолет.
Зато уж его изображения были столь убийственными, что лорд Себастьян почувствовал себя не готовым к грядущему дню, когда пробило десять часов. Однако в покои Моргана он все же направился, не надев при этом ни галстука, ни сюртука.
Морган старался держаться спокойно, из чего Себастьян заключил, что брат относится к нему с некоторым неодобрением. Несмотря на свое болезненное состояние, он оделся в дневное платье.
– Как твоя рука? – поинтересовался Морган.
– Она опухла и все еще немного болит, но рана заживает хорошо, – ответил Себастьян.
За завтраком они почти не разговаривали. Собственно, они мало разговаривали с того самого мгновения два дня назад, когда Морган показал брату картинку.
– Дела становятся хуже, – промолвил Себастьян. – Я имею в виду скандал. Произошел неожиданный поворот событий.
– Знаю, – кивнул Морган. – Мама вчера принесла мне еще несколько картинок с гравюрами.
– Как это предусмотрительно с ее стороны, – съязвил Себастьян.
– Для нее положение в обществе значит очень много, – сказал Морган. – Более того, это все, что у нее есть.
– Мои тревоги куда более существенные, чем переживания нашей матери из-за каких-нибудь намеков, которые ей сделают во время светских визитов, – заметил Себастьян. – Изменилось отношение ко мне. Правда, совсем немного, но я не ошибаюсь. Мое влияние поставлено под сомнение. Я скомпрометирован, равно как и мисс Келмслей.
Реакция на скандал была нешуточной. Каслфорд немедленно отказался от серьезных переговоров. У некоторых членов парламента, которых повстречал Себастьян, глаза вспыхивали удовлетворенным блеском, когда они смотрели на него. Но еще более многозначительным стал тот факт, что его не пригласили на важную вечернюю встречу, хотя при обычных обстоятельствах лорд Себастьян непременно оказался бы среди приглашенных.
– Твои достижения могут кое-кого раздражать, – задумчиво промолвил Морган. – А твое растущее влияние кому-то может показаться слишком стремительным. Вокруг тебя всегда будут люди, которым окажется не по нраву человек заслуженный, во многом превосходящий их.
Да, возможно, некоторые заслуги Себастьяна помогли его карьере, но происхождение и кровь значили куда больше. Всем было известно, что, несмотря на активную деятельность в палате общин, лорд Себастьян заменял там своего брата. А его собственное место было в кармане Уиттонбери. Потому что Морган был не только маркизом: этот знатный вельможа принес собственные конечности в жертву доброй войне, а это придавало Себастьяну больший вес, чем его влияние.
