Текст книги "Будущее Эл (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

   – Спасибо вам, Верден, спасибо, – твердо сказал Алик. – Эл будет не одна переживать это время. Я обещаю. Она не надеется на случай, Эл умеет постоять за себя. Спасибо, что помогли, хоть и посторонний.

   – Я не посторонний... Могу обидеться, – фыркнул Верден.

   – Обижайтесь, если хотите, только больше не вмешивайтесь, лучше вам быть посторонним. Эл это не понравится.

   Верден презрительно задрал нос и посмотрел так, словно перед ним недостойное насекомое.

   – Хм... Ты еще учить меня будешь... Все... Аудиенция окончена. Теперь забудь, что мы виделись. – Он развернулся и ушел.

   Алик поспешил покинуть место встречи. Какая-то сила тянула его в порт. Он отправился к грузовым пирсам.

   Алик понимал, что оставлять "подарок" Вердена при себе не стоит. Он не нашел ничего лучше, чем отправить его почтой на Землю, первым же попавшимся кораблем. Он медлил, называя адрес получателя. Первые, кто пришли ему на память, конечно, были Димка, Ольга и Игорь. Только им он и смог бы в конечном итоге довериться. Кому? Игорь может промедлить с получением или вообще забудет. Его романтическая, легкомысленная натура здесь не подходит. Ольга? Может быть. Димон, конечно идеально подошел бы, если бы не его болезненное любопытство в случаях, когда речь идет об Эл и ее жизни. Нет не Димка. Значит, Ольга. Алик назвал получателя и добавил сообщение: "Для Эл. Не вскрывать". Алик отошел от приемника и подумал о том, что предубеждение о женском любопытстве весьма ложно. Это, во всяком случае, не про Ольгу. Она мысли не допустит, чтобы вскрыть, что ей не адресовано. Неплохо было бы лично связаться с ней, но Ольга была в учебном рейсе, тревожить ее он не будет.

   Алик осознал в эти нервные минуты, что они стали взрослыми. Прошло ни много, ни мало почти шесть лет с момента их побега сюда. Алик рассуждал о том, что они выросли. Как-то раньше не приходило в голову. Жизнь уже не игра в приключения. Эл уже не спасает кого-то, а теперь нужно ее спасать. Димка – первоклассный пилот. Димка, который казался ему занудливым и вечно рассуждающим о смысле жизни, он скоро улетит в первую большую экспедицию. Ольга – врач, какой-то там специалист, даже не выговорить, а еще спасатель. А Игорь, вот это смешно, – вечно пишущий стихи и музыку инженер. Про Эл по Академии сейчас ходят легенды. После "Тобоса" она стала гордостью Академии. Выживший курсант, который добрался назад и спас взрослого члена экипажа. Алик только хмурился, вспоминая это. Такая слава Эл с ее-то прошлым – совсем ни к чему.

   Он пошел прочь. Стал петлять по улочкам.

   Он вспомнил родителей. Он часто вспоминал их последнее время. Что будет, если он вдруг вернется назад и явится домой? Таким, какой он теперь. Наверное, его не узнают. Нет, мама узнает. Его опять стала мучить совесть. Так нельзя. Столько лет. Он уже запутался и не знает, что делать с этим приключением. Он никогда не говорил ни с кем об этом. Официально для всех они трое – Димка, Эл и он, были сиротами, познакомившимися в Академии. Алик улыбнулся, вспоминая всю их конспирацию. Как долго это будет оставаться тайной? Как объяснить Эл, что надо вернуться?

   Он мрачнел. Эта неделя ожидания была полна наихудших предположений. Больше всего он боялся, что запутается когда-нибудь в очередной авантюре, его поймают на лжи, и все выплывет наружу. Да, он боялся, страх преследовал его. Эл начнет презирать, если узнает.

   Он завидовал Ольге и Игорю. Им гораздо проще, они из этого времени и живут в реальном для них мире. А ему казалось, что он спал и видел один большой сон, а теперь он пробуждается и...

   Он оборвал свою мысль. Оглянулся и понял, что не знает, куда попал. Припортовые строения напоминали лабиринт с однообразными коридорами, улицами с искусственной атмосферой и имитацией времени суток. Все здесь казалось одинаковым. То место, где он остановился, выглядело, как площадь, от которой в разные стороны отходили улицы-коридоры. Окружающее напоминало лабиринт из его мыслей, в котором он сейчас бродил.

   "Если пойти по одной из улочек, то можно будет найти не только дорогу, но и ответ на вопросы", – подумал он и усмехнулся. Он решительно пошел по выбранному направлению и вышел на здание "Центра коммуникации". Алик зашел в холл. Приятная прохлада и ароматный воздух с невероятной смесью запаха моря, цветов и еще чего-то трудноуловимого взбодрили его.

   Он решил связаться с Землей. Никто из ребят ему не ответил. Алик вызвал академию. Ставинский отозвался. За его спиной был антураж жилого бокса.

   – Здравствуйте, командор, – приветствовал Алик своего бывшего учителя.

   – Так. Та-ак, – протянул Ставинский. – Что же ты делаешь на Плутоне?

   – Как вы узнали?

   – Надпись прямо над тобой – "Приветствует Плутон-6!" Конспиратор.

   – Ведь вы не знали.

   Ставинский поднял седые густые брови и буркнул:

   – Не знал.

   – Я же оставил сообщение.

   – Я его не получал.

   Алик был удивлен. Ведь это он подбил его лететь на Плутон своими тонкими намеками.

   – Не пугайся, я только что вернулся на Землю, а тут ты объявился. Ну да, может быть, кстати. Рассказывай.

   Алик коротко изложил суть дела, умолчав о посылке, Вердене и истощении Эл. Рассказал остальное, что знал.

   Ставинский изменился в лице и возмутился.

   – Вот, бестия! Беды с ней не оберешься! Я лечу к вам.

   – Зачем?

   – Зачем?! Зачем. Меня вызвали. Я выхлопотал ей отпуск на Землю. Черта с два я позволю застрять ей на Плутоне. Она пока еще мой курсант!

   – Я не уверен, что это возможно, – Алик отрицательно покачал головой.

   – Увидим. Главное, что она в принципе жива. Ее куда-нибудь вызывали?

   – Не знаю. Она сейчас спит. Мы толком ни о чем не говорили.

   Командор смотрел сурово, Алик поежился.

   – Хорошо. Сам все узнаю. Передай ей... Ничего не говори. Конец, – командор махнул рукой и отключил связь.

   Он нашел в поиске, где живет Эл. Когда он вошел в ее незапертый бокс, она еще спала.

   Алик снова вглядывался в лицо. Его прошлые размышления заставили иначе взглянуть на происходящее. Его, как прежде, интересовал вопрос: как Эл удалось попасть сюда самой и привести сюда их с Димкой? Другое время, совсем чужой мир. Это было не трудно, по выражению Эл. Как дверь открыть. Почувствовать, оказаться в нужном месте, в нужное время. Так просто! Ничего более внятного добиться от нее они с Димкой не смогли.

   Эл – безусловный феномен и таких больше нет. Во всяком случае, Алик их не встречал. Годы разлуки укрепили чувство, что он жить без нее не может. Сначала он отрицал, что влюблен, считал это просто крепкой дружбой, но постепенно признался, она заняла такое место в его сердце, которое иначе, как любовью, назвать нельзя. Он летел сюда, чтобы признаться. Но время ли теперь, уместны ли подобные объяснения. Эл не до чувств, судя по ситуации. Вокруг нее твориться полная неразбериха.

   Эл стала красивой. Может быть, раньше он этого не замечал? Теперь, чем больше он смотрел, тем более родным становилось это лицо, он отвык видеть ее вживую. В ее характере было многое: воля и упрямство, смелость, редкая у девушек, чуткость, как у зверя, и спокойствие в случае кризиса. Катастрофа сделала ее замкнутой, судя по отзывам сослуживцев. Он в это не верил, Эл умеет ограничивать контакты, когда не находит для себя подходящей компании, но она умела договариваться с людьми. Иначе, не быть ей капитаном. Ее шалости в Академии помнят до сих пор.

   Алик отрицательно замотал головой в след этим мыслям. Он не знает, какая она теперь.

   Он не видел ее глаз, но вспомнил как они, чуть туманные от усталости, смотрели на него несколько часов назад, такие красивые. Эл обладала почти гипнотическим взглядом, поэтому он всегда старался не смотреть в них долго.

   Сердце сильно забилось. Алику так захотелось поцеловать ее. Он отогнал желание, чтобы не разбудить. Что Эл подумает, если проснется?... Все-таки он коснулся ее щеки. Она была совершенно холодная. Дыхания тоже не было.

   – Эл! – Алик крикнул так громко, что было сил. Он схватил ее за плечи и тряхнул. Ничего другого ему в голову не пришло.

   Хриплый резкий вдох, Эл вздрогнула. Внезапно, резкая, яркая волна света прошла по ее телу от макушки до самых пяток. Его ударило настоящим электрическим разрядом. Алик отскочил в сторону метра на два. Еще один вдох. Эл набрала полную грудь воздуха, попыталась подняться, потом голова беспомощно упала на подушку. Она стала хрипло дышать, потом открыла глаза. Вид испуганного Алика привел ее в чувства.

   Она села, смешно цепляясь за воздух.

   – Что-то случилось? – голос ее прозвучал естественно сонно.

   Алик ничего не ответил. На его лице застыл испуг.

   – Алик? – позвала она осторожно. Он опять не ответил. – Это из-за меня? Ты видел что-то?

   Они оба глядели друг на друга, словно виделись впервые. Вот они – эти темные глаза. Темные. Глубокие. Алик вздрогнул. Эл отвела взгляд, потом повернула голову в сторону, вернулась в прежнее положение.

   – А как ты здесь очутился? – она закрыла глаза, потом с шумом выдохнула воздух, покашляла.

   Алик опять вздрогнул.

   – Ах, да. – Эл улыбнулась. – Это ведь ты меня сюда привел. А мне снилось, что ты сидишь на краю кровати и смотришь на меня внимательно, то улыбаешься, то хмуришься, и это длится целую вечность. А потом ты коснулся меня...

   Эл осеклась. На мгновение она оцепенела, застыла на месте.

   – Значит, это был не сон. Это я тебя так напугала? – ее слова звучали обречено. – Расскажи мне, что ты видел?

   Алик ощущал напряжение, внезапно возникшее между ними. Он сам хотел бы верить, что это сон. Перед ним сидела Эл. А может, нет? Но просыпаться не придется – это была действительность. Он, наконец, выдавил из себя:

   – А ты ничего не ощутила? Когда проснулась.

   – Нет. Я просто проснулась. Так вот что – сон перешел в явь. Ты здесь, страшно бледный, словно смерть увидел. Меня?

   Алик опять вздрогнул. Эл встала и подошла к нему. Она коснулась ладонью его руки. Рука ее теперь была теплая, жесткая рука Эл. Алик замер, надеясь, что она не сразу уберет руку, чтобы он мог убедиться, что это живой человек. Она отстранилась, он поднял голову и посмотрел на нее.

   – Может, ты все-таки расскажешь? Мне это важно, – голос ее прозвучал неожиданно требовательно.

   Алик понял, что нужно решиться на что-нибудь, либо довериться ей, либо быть осторожным и начать играть. Нет. Он выбрал первое.

   – Взамен, я жду комментариев, – твердо сказал он.

   – Идет... Если знаю.

   Он помолчал, а потом сказал:

   – У тебя не было дыхания. Ты была холодная. Я решил, что ты умерла. Но когда я коснулся тебя, твое тело светилось. Волна, яркая. Ты вдохнула. Я испугался.

   Эл серьезно смотрела на него.

   – Что скажешь? – прервал молчание Алик. – Я жду объяснений. Ты понимаешь, что с тобой происходит?

   Эл подумала, что Алик первый за все время возвращения из экспедиции видел, как она спала и просыпалась. Ничего такого Эл раньше о себе не знала. Она отрицательно замотала головой.

   – Я не знаю... А что думаешь ты?... Алик?

   – Ходили версии, что ты подставка. Дубль. Модификация. Что настоящая Эл из экспедиции не вернулась.

   – Ты в это веришь? – спросила Эл угрюмо.

   Алик молчал. Не верил до этого момента. Как-то теперь все не так. Он вспомнил недавнюю свою мысль о том, что когда Эл проснется, все будет иначе. Ему до боли захотелось вернуть то упоительное ощущение встречи, которое он пережил совсем недавно, когда увидел ее измученной, взрослой и красивой. Он не думал о своем порыве, ничего не анализировал. Он притянул Эл к себе, сжал крепко и застыл так. Ему не хотелось ничего знать, только бы она снова улыбалась. Он ощутил, как ее мягкие губы осторожно коснулись его щеки... потом еще раз. Это была она! Это ее глаза! Ее вкрадчивость! Эл была осторожна в выражении чувств, особенно нежности. Идея неожиданно пришла ему в голову. Однажды она поцеловала его, перед самым полетом в экспедицию. Он почувствует. Он обязательно почувствует. Если то ощущение появится, значит, это она.

   – Можно тебя поцеловать? – он сказал и испугался своей собственной смелости. Он вдруг уверовал в свой эксперимент. А если...

   – Можно. Как на Земле.

   Словно тысяча игл исколола его в то мгновение. Он и не надеялся, что когда-то сам осмелиться ее поцеловать. А сейчас. Они словно растворились друг в друге. Он подумал: "Хоть бы это никогда не кончалось". Невероятное счастье от обретения чего-то огромного, раньше не достижимого наполнило его существо. Это она.

   Он отстранился и увидел удивленные глаза Эл. Она была не похожа на себя прежнюю – это сияние в ее глазах, лицо, выражающее смущение.

   – Я думала о дружеском поцелуе, а тут такое! Алька, что это было? – она посмотрела искоса. – Ну вот, покраснел до малиновых ушей.

   Лицо Алика горело, залилось краской. Она засмеялась. Зря, этим она совсем его обескуражила.

   – Эл... Я... Извини... Это было глупо...

   Он не мог побороть свое смущение и чувствовал себя полным идиотом. Это все-таки она. Вдруг он нашел что сказать:

   – Это ответ на твой вопрос.

   Снова косой взгляд и улыбка та самая, которую он хотел увидеть. Алик облегченно вздохнул. Все было хорошо.

   – Я тебе верю, Эл, – сказал он, и спокойствие вернулось к нему. – У меня есть новости для тебя.

   Эл прикрыла глаза, а когда подняла веки, взгляд был другим. Наваждение прошло.

   – Выкладывай, – сказала она.

   – Твою "Дельту" хотели вскрыть, пока ты спала.

   – Не новость. Я поставила пароль.

   – Зачем, Эл?

   – Сейчас будет много желающих собирать компромат. Пусть исследуют, когда Леон даст команду. Я им не верю.

   – Никому?

   – Вопрос неверный? – голос ее прозвучал жестко.

   – Я уже застал около нее любопытного, поручусь, что это инспектор. Крепкий, даже толстый, довольно высокий.

   – Это Курк, он действительно до многого может докопаться. Умный. Ну и что?

   – Он разглядывал "Дельту", ему помешал твой бывший техник, Верден.

   – Курк тебя видел? – вид у Эл стал еще более недовольный. – Уже отстранили Вердена... Зря старик радовался. Моя "Дельта" не скоро полетит, как бы ее не растащили на части ради эксперимента. Плохо, что Курк тебя видел, он тебя узнал по данным моего досье. Теперь он знает, что у меня есть союзники. Ладно. Знает, так знает. Хорошо.

   – Собираешься играть? – спросил Алик.

   Эл была способна поставить в тупик инспекторов, она обладала умением контролировать и использовать события в своих интересах, из совокупности фактов, которые были у нее на руках, она могла сочинить любое алиби, не подкопаешься. Цепь ее доводов либо убеждала соперника, либо доводила до абсурда. Практики у Эл было достаточно. Первые месяцы в Академии ей приходилось много выкручиваться из ситуаций с расспросами о прошлом. Она не лгала, но говорила очень пространно, но так, чтобы к ней больше не приставали с расспросами. Алик был уверен, что она обставит инспекторов, сделает так, что они сами объявят ее невиновной.

   – Да. Какую бы игру мне не предложили, я буду играть, теперь никуда не денусь. Играть придется честно. Я буду соблюдать интересы всех сторон. Свои интересы в последнюю очередь. Хоть мне есть что скрывать, но истина все-таки дороже. Грязью пачкать себя не дам.

   Алик ощутил, как по его коже прошла нервная дрожь. Эл не просто так это говорит. Звучит, как обдуманное решение. Упрямая. Она не бравирует. Алик поежился. Эл затевает очередную битву. Ему затея с поисками правды не нравилась. Первый порыв был – уйти в сторону и не вмешиваться. Страх! Он испугался за нее. Эл не первый раз попадала в похожие ситуации, масштаб теперь был неподростковый, и Эл тоже не подросток. Один шаг и все перевернется, станет иначе. От этих мыслей он еще сильней, чем когда-то раньше, ощутил сильную связь с ней. Эл обладала силой, которая забросила его сюда, от нее зависело его и Димкно возвращение домой. Если Эл примет решение и останется здесь навсегда или вынуждено останется, они тоже застрянут, надежда угаснет.

   Он стал оценивать события с другой стороны и понял, что боится собственно вовсе не за нее, а за себя самого, сознаться в этом он смог не сразу. Угрызения совести, последовавшие за признанием, толкнули Алика на отчаянный поступок.

   – Эл, я хочу вернуться домой, – сознался он. – Без тебя это невозможно. Ты думала об этом когда-нибудь?

   Она посмотрела с пониманием, покивала.

   – Я тоже этого хочу. Когда-нибудь, но не сейчас... Не сейчас.

   – Не на Землю. Я хочу домой. Понимаешь о чем я? Достаточно одного твоего желания и ничего этого не будет. Понимаешь? – почти умоляюще произнес он.

   – В том-то и дело, что ничего. Ничего не будет. Есть шанс многое изменить. Я не смогу вернуться, если не попробую помочь кое-кому.

   – Кому?

   – Всем. Земле. Людям. Галактису. Они почти воюют, но это такая глупость!

   Алик ее не понимал, Эл ощутила это. Она не боялась действовать одна, но она рискует потерять друга. Когда он сказал: "Я верю тебе, Эл", – она словно крылья за спиной почувствовала. А теперь – растерянный взгляд, сомнения. Мечется. Не похоже на него. Он всегда был решительным. Алик, нет! Поддержи меня! Она очень хотела, чтобы он ее услышал. Пожалуйста, Алик.

   – Ты вознамерилась помирить два мира? Эл! Очнись! Ты собираешься изобразить миротворца? Кто будет тебя слушать? Что ты знаешь об этом? Кто ты такая? Для всех ты – изменник! Одни считают, что ты подделка, тебя подменили на Тобосе, а другие, что ты вступила в Галактис и стала шпионом. Кто станет тебе доверять?

   – Ты, Димка, Ольга, Игорь, Ставинский, Леон, Курк, Верден, Торн – капитан, который меня спас, Галактис. Еще продолжить? Список будет не из десяти имен! – гордо заявила Эл.

   – Против миллиардов предубежденных, – зло сказал он.

   – Миллиардам до меня дела нет. А ты, если не можешь помочь, не мешай! – вспылила она, потом нахмурилась. – Прости.

   Она не могла злиться на него. Права не имела. Его опасения не случайны.

   – Почему ты назвала Курка? Он же инспектор? – спросил он.

   – Он мне нравиться. Я чувствую – он свой человек. Еще новости есть? Я не хочу ссориться, Алька. Остынь. Я тебя понимаю, я тоже хочу домой, мне бы на Землю попасть. Вот разберусь и обещаю – мы вернемся.

   "Вопрос: когда?" – подумал Алик, а вслух сказал:

   – Сюда летит Ставинский.

   Эл улыбнулась.

   – Я даже подумать о нем еще не успела, а он уже летит.

   – Он организовал тебе отпуск на Земле. Теперь понимаешь, почему я настаиваю на возвращении. Это шанс, Эл. Вокруг тебя такое начинается. От Ставинского теперь зависит твоя судьба в Космофлоте.

   – Да. От меня только куски обшивки полетят, – пошутила Эл. – Командор будет зол. Уйди в дальний угол. Вот туда, – Эл указала пальцем на нишу в углу.

   Алик послушно ушел. Эл набрала код на видеофоне.

   – Леона Дантела, пожалуйста, – уверенно сказала она.

   В Космофлоте было принято обращаться по имени – это считалось вежливостью. Звания лишь определяли порядок, иерархию в управлении системой, а человеческие отношения, даже дружеские ценились особо. Космофлот – большая семья, – твердили в Академии. Уровень коммуникации ценился высоко.

   Дантел ответил не сразу. Сейчас он умолял про себя, кого уже сам не знал, чтобы Эл отсрочила визит.

   – Я слушаю, – угрюмо сказал он.

   – Леон, – Эл умышленно обратилась по имени, – отсрочьте мой рапорт, не могу сказать насколько, как сочтете возможным. Я должна встретить командора Ставинского. Формально, я еще его курсант. Он летит сюда. Разумно его подождать.

   На немой вопрос Леона Эл пожала плечами.

   – Хорошо. Чтобы я тебя на службе до его прилета не видел, – не без удовлетворения согласился Леон.

   Они поняли друг друга.

   – Да, – с улыбкой ответила Эл.

   Экран связи отключился, а Леон облегченно вздохнул. Это удача.

   Так же как Леон Дантел не видел Алика в комнате Эл, так и Эл не видела Курка в кабинете Дантела.

   Курк сел на свое прежнее место.

   – Девушка умна, – высказался Курк в никуда. Леон ничего на это не ответил. – Она права. Ставинский ее непосредственный наставник. Прежде всего, она ответит перед ним.

   Курк почесал подбородок и лениво прикрыл глаза. Так продолжалось недолго.

   – Ее любят коллеги? – наконец, спросил он.

   – Вообще-то на подобные вопросы я не обязан отвечать. Вы знаете правила.

   – Знаю. Я хочу разобраться во всем до того, как закрутиться эта карусель, чтобы не страдать от предубеждений.

   – Почему я должен вам верить?

   – Единственное, что меня интересует, – протянул Курк, – это истина.

   – Какое совпадение, – усмехнулся Леон.

   – Вы ее защищаете, а значит, уважаете. Техник ее защищает, старичок огрызался на меня не на шутку.

   – Мне не на что жаловаться. Она отлично выполняет свою работу. Этот случай – исключение.

   – И все-таки. Общительность, – напомнил Курк.

   – Если дело не касается полетов, она со всеми ладит. Когда речь идет о работе, могут возникать спорные вопросы.

   – Чем она это мотивирует?

   – Тем, что от ее действий зависит жизнь людей и ее самой. Она чувствует ответственность.

   – Не слишком самонадеянно?

   – Она бывает права. У нее профессиональное чутье. Именно чутье. Она вживается в ситуацию, порой обгоняя стариков. Подготовка тоже хорошая. Эл свойственно досконально разбираться в ситуации. Для ее возраста – завидные качества. В одиночку она работает отлично. Мне как командиру не на что жаловаться.

   – А в чем основная причина споров?

   Леон вдруг обнаружил, что не знает ответа. Он не особо интересовался тем, о чем спорит Эл с техниками и со всеми остальными, и спорит ли вообще.

   – Не могу точно сказать. Мое мнение не даст полного ответа. До меня скандалы не доходят. Мои подчиненные сами решают споры. Тут люди опытные, сами разбираются. Но если предлагаю взять ее в группу, навязывать не приходится, не отказываются. Техники даже любят с ней работать. Она находчивая, не лениться проверять все системы по нескольку раз, что не все любят. А что до ссор, пожалуй, она жаждет самостоятельности. Ей восемнадцать, она доказывает право иметь свое мнение. Вспомните себя в ее возрасте.

   – А приказы?

   – В конечном счете, она их выполняет.

   – Но спорит?

   – Она будущий капитан, я бы сказал уже капитан. Она должна уметь думать. У нее есть право на свое мнение. Плохо, что она отстаивает свое мнение без компромиссов. С годами это пройдет.

   – По рапортам с Тобоса у нее был нервный срыв.

   Курку было важно мнение Дантела, он год работал с девушкой.

   – Она участвовала в ликвидации трех аварий. Добровольно. Я не слышал, чтобы она впадала в панику или истерику, ни сразу, ни потом. Да, она впечатлительна, это нормально, но срывов не было. И еще, если вы вчера были внимательны, то заметили, что она была весьма сдержана и спокойна, а ведь это после семидневного управления кораблем, а может и больше.

   – Откуда вам известно?

   – Наблюдатели сообщили. У них глаз опытный, почерк пилотов они знают, трое подтвердили, что корабль садился не автоматически, вручную. Отметили, что так пилотирует очень уставший человек. После такого напряжения люди превращаются в комок нервов.

   – Она не сообщила о неполадках на борту?

   – Она оставила все для официального рапорта, потом я отдам "Дельту" вам, я уже отстранил техников от обслуживания. Сколько времени займет экспертиза никто не знает. Постарайтесь быстрее. Мне необходим этот катер для топографической разведки, поэтому разбирать его я не позволю, приглашайте сколько угодно специалистов, но оставьте "Дельту" целой для работы.

   – Меня интересует только память машины.

   – Не сомневаюсь. Если она была в бою, как говорит Эл, то на память не надейтесь.

   – Вы, я чувствую, будете защищать Эл, – заключил Курк.

   – Я буду действовать в соответствии со своими обязанностями.

   – Но вы умышленно оттягиваете ее рапорт.

   – Она очень измотана, во-первых, а во-вторых, я даю ей время хорошо подумать над своими действиями. Она, я уверен, знает о своих нарушениях.

   – Раскается ли? – усомнился Курк. – Значит, об измене речи не идет.

   – Она вернулась. Согласитесь, веский аргумент.

   – У меня есть данные, что за одну только неделю появлялось до десяти таких заблудших, как Эл. У меня есть данные, что они провели в Галактисе какое-то время, то же под видом ремонта, и создается впечатление, что наши границы облеплены кораблями Галактиса. Показания всех пилотов похожи. Полет, поломка, ремонт, вербовка. Кто-то сразу признается, у кого совесть, кто-то позднее, под давлением. Они контактировали с Галактисом гораздо плотнее, чем предполагает устав. Так что у меня есть повод думать плохо. Другой вопрос, что я сомневаюсь в версии о дезертирстве Эл, но поверьте, что мое мнение выслушают, но могут не принять к сведению.

   – На наших границах стоит флот Галактиса. Что ж, возможно, они чего-то добиваются, но не очень уж откровенно?

   – Они всегда всего добиваются настойчиво.

   Потом разговор перешел на Галактис и обстановку вообще. Леон успокоился, под конец беседы он называл Курка по имени, Расселом.

Глава 12. Конфликт интересов

   Бодрый Ставинский, не дожидаясь пока опустят трап до конца, спрыгнул с метровой высоты и по-хозяйски окинул взглядом посадочную площадку. Он стал искать глазами Эл и Алика. За ним последовала темноволосая ассистентка, она сообщила, что заберет багаж и догонит их. Пока шла регистрация, Ставинский не произнес ни слова. Молчал он до тех пор, пока они не добрались до его номера в гостинице.

   – Значит, пока я вытаскиваю тебя из одной дыры, ты уже залезла в другую? – начал он грозно. Ни здравствуйте, ни до свидания. Командор был раздражен. – Расскажи все подробно и по порядку.

   Обе фразы предназначались Эл. Она его уважала и не думала обижаться.

   Эл обстоятельно стала рассказывать о событиях последнего полета. Конечно, остались в тайне разговоры с Торном, его имя, принц и визит в его мир. Такое командору рассказывать нельзя. Не случись конфликт, она с радостью поделилась бы с командором. Его подозрительность отозвалась в ней ответной подозрительностью. Признание усугубит недоверие и ради безопасности принца землянам лучше не сообщать подробности, командор являлся членом Совета Космофлота.

   Ставинский не заметил в ней особых перемен, точность изложения дала понять, что Эл готовилась к разговору.

   Эл умолчала о неофициальном свидании с инспекторами. Это может стать поводом для скандала, тогда Донован ее возненавидит, а Курк устранится.

   Ставинский слушал с непроницаемым, грозным видом.

   Он шумно выдохнул и спросил:

   – Почему же ты не осталась? – на последнее слово он сделал особое ударение, будто сожалел, что Эл вернулась назад.

   – Здесь мой дом, полеты, друзья.

   – Так вот должен тебе заявить с большой вероятностью, что через несколько недель твое место будет в какой-нибудь тюрьме или колонии, откуда на Землю уже не возвращаются. Инспекторский корпус всерьез копался в твоем прошлом. Я тебя предупреждал.

   Командор увидел, как побледнел Алик. Мальчишка был ее другом и вообще был в нее влюблен, черт побери эту молодежь, ему как раз больше всех придется страдать. Он перевел взгляд с Алика на Эл. Она стиснула зубы, и желваки играли на скулах. В глазах Эл появился дьявольский блеск. Натворила беды и еще злится. Вот бестия! На курсе они общались друг с другом, как кошка с собакой. Роль кошки исполняла Эл, командор гонял ее до обидного больше, чем других. Имеешь талант – лезь из кожи, чтобы его оправдать. Она огрызалась, спорила с ним. Сокурсники шарахались от нее, чтобы гнев командора не перешел на них. Сколько раз он грозил вышвырнуть ее из Академии. Но она была лучшей, так он и написал в сопровождении к ее диплому. Эл не знала, что уже не курсант, по старой привычке пошла в атаку.

   – Если вы не верите мне, то тогда мне не о чем больше говорить, – резко заявила она и направилась к двери.

   – Назад! – заорал Ставинский.

   Алик вжался в кресло, Эл собиралась открыть дверь. Словно послушавшись команды, она резко развернулась. Но не тут то было.

   – Никто не давал вам право на меня орать, – возразила она.

   Такое Алик видел не впервые – раздраженного командора и не менее разъяренную его ученицу. Они стояли друг напротив друга, поза Эл была полна упрямства и достоинства, командор застыл со сжатыми кулаками и гневным выражением лица. Тут Алику пришла мысль, что Ставинский проиграет в этой стычке, она более спокойна и, кажется права. Незыблемость авторитета Ставинского пошатнулась в его глазах.

   Эл усилием воли заставила себя хотя бы казаться спокойной. Здесь не театр, чтобы тянуть паузу. "Драка" никого не устраивала. Она стала раздражаться, тело нагрелось. Почувствовав неладное, Эл постаралась загасить зарождающийся гнев.

   – Командор, сядьте и успокойтесь, – ровным голосом сказала она, но ее тон был не учтивым.

   Ставинский неожиданно без возражений сел. Эл села после него.

   – В чем я не права? – спросила она.

   – В том, что ложь никогда никого до добра не довела.

   – Вы знаете правду обо мне?

   Ставинский хмыкнул.

   – А он знает? – он кивнул в сторону Алика.

   – Да.

   Алик испугался, что Ставинский начнет его расспрашивать, но командор ничего не спросил у него, снова накинулся на Эл.

   – Значит, благородство взыграло. Чтоб тебе! Почему не осталась?!

   Эл сидела в кресле мрачнее тучи. Не такого свидания с командором она ждала. Когда Алик сказал об отпуске, у Эл в сердце вспыхнула надежда, что хотя бы один человек поверит ей, Ставинский. Ей стало больно. Торн оказался тысячу раз прав. Эл и не предполагала, что станет так переживать. Действительно, как и Алику, Эл захотелось бросить всю эту возню и исчезнуть. От этой мысли стало еще противнее. Она уловила звук голоса Ставинского, откуда-то издали.

   – Что? – переспросила она.

   – Как намерена поступить?

   Эл не посмотрела на него.

   – По обстоятельствам. Я не разобралась до конца.

   Алик насторожился. Неужели мысль о побеге посетила ее упрямую голову. Ставинский шутить не станет. Он хотел, чтобы она не вернулась! Алик возликовал. Это заставит Эл передумать.

   – Сбежишь? – резко спросил командор.

   Эл подняла на него глаза. И тут командор ощутил укол совести. Взгляд девушки был полон пустоты, ему показалось, что край бездны приблизился к нему. Зрачки сильно расширились, а в них – темнота. Ему стало холодно, так, что кончики пальцев свело судорогой. Что это?! Ставинский не смог объяснить. На мгновение он ощутит приступ паники. Эл сейчас была словно не Эл, а какое-то существо, заполнившее пространство вокруг, комната исчезла, он плыл в холодной пустоте, кроме ее взгляда не за что зацепиться. Он хотел крикнуть, но понял, что не может кричать. Ощущая собственную беспомощность, он испытал ужас и понял, что не хочет умирать.