Текст книги "Прыжок в Антарес (Антарес - 2)"

Автор книги: Майкл Макколлум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Вторая причина заключалась в том прорыве, которого Бетани достигла вчера в отношениях с Варлан. Последний допрос вначале ничем не отличался от всех предыдущих, и на нем обсуждалась философия рьяллов. Затем Бетани и Варлан продолжили дискуссию, начатую в их первую встречу, состоявшуюся на Корлисе. Это было сравнение того, как люди и рьяллы относятся к своему потомству. Бетани рассуждала о любви родителей – своих соплеменников – к детям. Варлан ответила ей своим рассказом о том, что рьяллы испытывают такие же чувства к своим отпрыскам.

– Но вы же не можете знать, кто ваши дети! – воскликнула Бетани.

– Конечно! Когда приходит время откладывать яйца, то инстинкт берет верх. Я выкапываю ямку в теплом песке, откладываю туда яйца, после чего засыпаю их. О том, что происходит в следующее мгновение, я мало что помню. Если бы я хотела узнать, какие из них станут именно моими отпрысками желание, считающееся у моего народа извращением, – мне понадобится посторонняя помощь, чтобы отметить мое гнездо и проследить за ним до той минуты, когда из яиц вылупится потомство. В рьяллском обществе детям не обязательно знать своих родителей. Детей воспитывают все вместе и любят их абсолютно так же, как люди – своих.

– Вот видишь, в конце концов у нас с тобой есть нечто общее, заметила Бетани.

Варлан какое-то время молчала. Но после паузы заговорила снова, осторожно и даже с нежностью в голосе:

– Возможно, ты права, Бетани из клана Линдквистов. Возможно, что мы даже более близки, чем я сначала подумала.

Затем последовала долгая дискуссия, во время которой Варлан признала, что могла ошибаться, уверовав в неизбежность вражды между людьми и рьяллами. Вскоре Бетани совершенно неожиданно прекратила свою беседу, дав Варлан возможность обдумать услышанное.

Бетани все еще продолжала думать о своей пленнице, когда подошла к тесному камбузу, примыкавшему к кают-компании. К вящему удовольствию дежурных членов экипажа, холодильник был постоянно заполнен съестным. У Бетани возникло желание подогреть немного молока и выпить его у себя в каюте. Она никого не ожидала встретить здесь в столь поздний час и поэтому очень удивилась, увидев Грега Олдфилда. Тот сидел за столиком над тарелкой холодного мяса и сыра.

– Добрый вечер, мисс Линдквист, – поприветствовал ее первый секретарь посольства, отрезая от бруска сыра тоненький ломтик.

– Добрый вечер, мистер Олдфилд.

– Для моих друзей я просто Грег.

– А я для моих – просто Бетани, Грег.

– Не хотите перекусить вместе со мной, Бетани?

– Нет, спасибо. Я зашла сюда за молоком.

– Тоже неплохо. А мне молочка не нальете?

– Вам холодного или подогретого?

– Холодного, пожалуйста.

Бетани подошла к холодильнику, достала два стеклянных стакана, наполнила их молоком и поставила один в микроволновку. Через минуту она уже сидела за столом напротив Олдфилда.

– Никак не можете уснуть? – поинтересовался дипломат.

– Не могу. Наверное, я слишком возбуждена скорым прибытием на Землю.

– Для вас это будет великий день, представляю себе.

– Шесть поколений моей семьи ждали того, что случится завтра, сказала Бетани. – Да, согласна, завтра будет великий день.

– Знаете, я вот о чем хотел вас спросить, – произнес Олдфилд. – Вы не расскажете мне, как стали доверенным лицом посла Земли на Альте?

В ответ на просьбу Олдфилда Бетани рассказала о Грэнвилле Уитлоу и его стремлении добиться присутствия землян на Альте. Она рассказала также о сделке, которую тот заключил, – о передаче трех крейсеров Галактического флота новоиспеченным военно-космическим силам колонии. Рассказала и о поколениях клана Уитлоу, которые целое столетие лелеяли свою заветную мечту. Когда она закончила свое повествование, то прочитала во взгляде дипломата возросшее уважение.

– Я об этом ничего не знал. Когда мы приземлимся, я должен буду довести услышанное до сведения моего руководства. Подобная верность достойна того, чтобы быть оцененной по заслугам.

– Единственное, чего бы мне хотелось, – это передать послания моего дяди кому следует.

– Вы передадите их лично самому Координатору.

Мостик "Дискавери" был переполнен. Помимо Дрейка и вахтенных здесь присутствовали адмирал Гоуэр, первый секретарь посольства Олдфилд и Бетани Линдквист. Для того чтобы создать комфортные условия для адмирала и дипломата, Дрейк приказал установить здесь два временных амортизационных кресла. Из-за них в центре управления стало еще теснее. Кроме того, кресла мешали самому Дрейку. Однако к этим неудобствам капитан отнесся более чем спокойно, потому что соседнее с ним место наблюдателя все же осталось свободным для Бетани.

– Я могу наблюдать за спуском к поверхности Земли из своей каюты, ответила она, когда Ричард пригласил ее на капитанский мостик.

– Ничего подобного ты делать не будешь, даже не думай. Мы вместе с тобой отправились в это путешествие, вместе мы его и закончим!

– Да, Ричард, – послушно ответила Бетани.

Позднее, приняв приглашение Ричарда, она почувствовала, что былое раздражение уступило место радостному возбуждению волнующих минут скорой встречи с Землей. Ей даже удалось заставить себя формально-сдержанно вести себя с адмиралом Гоуэром, когда тот прибыл на капитанский мостик.

Главный экран внешнего обзора последние несколько часов показывал изображение Земли, которая постоянно увеличивалась в размерах. Лишь один-единственный раз его сменило изображение боевого крейсера, проскользнувшего рядом с лунной орбитой. Луна находилась ближе и поэтому казалась по своим размерам больше Земли.

Солнце оставалось позади спутника, отчего видимая сторона Земли оказалась в тени. Тьму нарушали лишь пятна серебристого света – места, где располагались орбитальные города спутника.

А флотилия тем временем продолжала свой полет. По мере приближения к Земле корабли замедляли свою гиперболическую скорость, выбрасывая тормозящий пучок фотонов. Таким образом, балансируя на конусе света, каждый корабль замедлял свое движение со скоростью 0,5 g. Возглавлял эскадру "Теодор Рузвельт". За ним следовал "Дискавери", последней шла "Александрия".

По мере того как "Дискавери" проникал все глубже в пространство между Луной и Землей, от операторов стали все чаще и чаще поступать сообщения о неизбежных потенциальных столкновениях с объектами, вращавшимися на земной орбите. Вскоре поступили сообщения о приближении к поверхности планеты. Дрейк почувствовал себя уже спокойнее, не опасаясь возможного столкновения кораблей с вращавшимися вокруг Земли объектами. Наконец связисты сообщили, что "Рузвельт" готовится к посадке.

– Готовимся к переходу на орбитальную стоянку, – объявил через секунду Аргос Кристобаль.

– Действуйте, мистер Кристобаль, – ответил Дрейк.

– Есть, сэр! Через пятнадцать секунд выводим двигатели на полную мощность. Десять... пять... три... два... один... пуск!

Дрейк почувствовал, как его еще сильнее вдавливает в амортизационное кресло. Через несколько минут навигационный компьютер "Дискавери" сообщил, что условия вполне подходят для выхода на тысячекилометровую орбиту. В машинное отделение корабля поступил автоматический сигнал с капитанского мостика, и приток энергии в фотонные двигатели прекратился.

Дрейк неожиданно испытал чувство невесомости. На несколько секунд установилась полная тишина, которую затем нарушил бодрый голос Грега Олдфилда:

– Добро пожаловать на Землю! Добро пожаловать в родной дом!

ГЛАВА 22

Если наблюдать за Землей с удобной для обзора точки нижней орбиты, она наверняка покажется самой красивой планетой Вселенной. Конечно же, существуют планеты и большего размера, и более яркие. Есть и такие, которые окружены впечатляющим кольцом астероидов или многочисленными лунами-спутниками. В космосе также можно встретить планеты сходного с Землей класса, способные похвастаться более богатыми красками, более яркими оттенками голубого, зеленого и желтого цветов.

Однако несмотря на это, для человеческого глаза Земля являет собой самое притягательное зрелище. Потому что ни в каком другом обитаемом мире нельзя полюбоваться колыбелью человечества. Ни в каком другом месте спускающаяся с небес ночная тьма не сможет резче обозначить причудливые контуры пирамиды, возведенной пять тысяч лет назад, или оттенить на фоне угасающего дня протянувшуюся на несколько тысяч километров каменную стену. Ни на какой другой планете звездоплавателю-человеку не увидеть примитивных строений из бетона и стекла, с которых его далекие предки впервые стартовали к звездам.

Уроженцы Альты, любовавшиеся родным домом своих далеких предков с орбиты, испытали чувство глубокого почтения и тихой, спокойной радости. Члены экипажа "Дискавери" с тревогой и волнением ожидали той минуты, когда их ноги коснутся земной поверхности и им удастся полной грудью вдохнуть воздух, который вовсе не обязательно вырабатывать на регенерационных установках. Они также смогут почувствовать себя частью единственного во всей Вселенной мира, к которому люди приспособились самым естественным образом.

"Дискавери" и "Александрия" находились на земной орбите вот уже сорок часов, когда Грег Олдфилд объявил, что завтра прибывает шаттл, который доставит официальную делегацию колонистов на Землю. В ответ на вопросы о причине задержки Олдфилд сослался на трудности с подготовкой торжественной церемонии для встречи гостей из космоса, которую хотят провести на соответствующем уровне.

Адмирал Гоуэр вслух высказал Ричарду свое сомнение по этому поводу. Может быть, самая главная причина в другом – ведь землянам еще предстоит точно определиться, какую же именно политику следует вести в отношении далеких колоний. Работу над составлением списка тех, кому предстояло первым шагнуть на поверхность родной планеты человечества, начали еще тогда, когда урезанная в количественном отношении эскадра покинула Годдард.

Делегация от "Дискавери" включала в себя адмирала Гоуэра, Ричарда Дрейка, Филиппа Уолкирка и человек пять-шесть их помощников и советников. Помощником Ричарда предстояло стать астронавигатору Аргосу Кристобалю, который подробнейшим образом изучил астронавигационную информацию, полученную от пленных рьяллов. Такого человека обязательно следовало иметь рядом с собой на тот случай, если будет заключаться Договор с Галактическим Советом.

Представители "Александрии" выбрали Станислава Барретта, графа Гусаника, двух их помощников, шестерых ученых и двух экономистов. Бетани Линдквист должна была войти в состав делегации в качестве полномочного представителя своего дяди. Грега Олдфилда назначили в качестве посредника.

Ступив на следующий день на борт шаттла, Дрейк проследил за тем, чтобы их с Бетани амортизационные кресла оказались рядом. Последнее время влюбленные практически не общались. Наконец когда уже начался долгий спуск к Земле, Ричард обратился к Бетани:

– Что ты скажешь на мое предложение хотя бы на время объявить перемирие?

– Не понимаю, Ричард. О чем ты говоришь? – упрямо ответила Бетани.

– Неправда, дорогая. Черт возьми, ты же прекрасно понимаешь, о чем речь. Ты все еще злишься на адмирала Гоуэра, пригрозившего посадить тебя под замок.

– А разве я не имею права злиться?

– Наверное, да, имеешь, – ответил Дрейк. – Однако все это было десять дней назад. Гоуэр поступил так, потому что выполнял свой долг, а ты повела себя вполне достойно. А вот продолжать дуться – это уже совсем по-детски.

Дрейк был готов к тому, что Бетани сейчас взорвется от негодования, однако вопреки его ожиданиям этого не произошло. Напротив, Бетани откинулась на спинку амортизационного кресла и смерила Ричарда уже более спокойным взглядом.

– Я не держу зла на адмирала. Как ты верно заметил, он всего лишь выполнял свой долг.

– Тогда на кого же ты все-таки злишься?

– На тебя.

– На меня? Что же я такого натворил?

– Ты отправил меня к Гоуэру, даже полусловом не намекнув о цели предстоящей встречи.

Дрейк посмотрел на Грега Олдфилда, сидевшего впереди, через три ряда от них, на противоположной стороне от прохода. Первый секретарь посольства был погружен в оживленный разговор со своим соседом и не обращал внимания на остальных. Но даже несмотря на это, Дрейк понизил голос до шепота, хотя тот был практически неслышим из-за сверхзвукового гудения за бортом шаттла.

– Черт возьми, как я мог предупредить тебя? У меня ведь был приказ. Кроме того, Гоуэр был абсолютно прав, попросив тебя хранить молчание. Эта информация принадлежит только нам. Если мы поделимся ею с землянами, то можем рассчитывать получить у них взамен что-нибудь достаточно серьезное.

– А почему ты решил, что это тебе понадобится? – спросила Бетани также шепотом. – Почему ты уверен в том, что иначе они не дадут нам того, что мы просим? Может быть, не стоит хранить информацию в тайне, чтобы надеяться на нечто вроде выкупа?

Дрейк пожал плечами.

– В таком случае, если они пойдут нам навстречу, мы без всяких колебаний передадим им ее.

– А если мы не сможем согласиться на план изгнания рьяллов с Айзера?

– Тогда придумаем что-нибудь другое, что-нибудь новенькое. Никто ведь не спорит, что известная нам информация имеет такую важность, что ее следует держать в секрете дольше, чем следует.

Бетани смерила Ричарда пронзительным взглядом.

– Ты и в самом деле так думаешь, Ричард?

– Да.

– В таком случае ты прощен, – с улыбкой произнесла Бетани.

– Может быть, закрепим прощение поцелуем?

– Если того требует дипломатический протокол, – снова улыбнулась она.

– Требует, поверь мне.

Влюбленные обнялись, не обращая внимания на окружающих, затем снова уселись на свои места и принялись рассматривать растущее с каждой минутой изображение матери-Земли.

За стеклом иллюминатора, скрытый призрачной дымкой плазменных струй, показался массив Центральной Азии. Вскоре ночь сменилась днем. После восхода солнца на голубой глади бескрайнего океана появилась цепочка островов. К востоку от них располагались исполинские квадраты нескольких подводных хозяйств-ферм. А еще через несколько минут перед взглядом космических путешественников из утренней дымки вынырнула береговая линия. Дрейк еще раньше знал, что первое, что они увидят при посадке, будет Западное побережье североамериканского континента. Шаттл совершил посадку неподалеку от огромной бухты, окруженной еще более огромным городом.

Шаттл накренился вправо и повернулся в сторону далекого бесформенного пятна грязно-бурого цвета. Через десять минут оно превратилось в огромную пустыню, в самом сердце которой располагался внушительных размеров космопорт. Пролетев над ним, шаттл сделал резкий вираж и начал сбрасывать высоту. Земля понеслась на них с угрожающей быстротой. Вскоре грязно-бурая поверхность пустыни обернулась черной бетонированной площадкой. Проскрежетав шинами шасси, шаттл коснулся поверхности Земли. Возвращение все-таки состоялось – спустя пять столетий.

После того как стало возможно выкатить посадочный трап, Грег Олдфилд вскочил со своего места и двинулся к выходу. Обернувшись к остальным пассажирам, он произнес:

– Добро пожаловать в космопорт Мохаве. В помещении терминала сейчас состоится короткая церемония встречи. После мы все отправимся в Мехико. А пока я попрошу вас немного подождать и полюбоваться видом космопорта. Встретимся в терминале через несколько минут.

Такой гигантский город, как Мехико, Бетани увидела впервые в жизни. Из окна ее номера на одном из верхних этажей отеля-небоскреба как на ладони были видны городские кварталы, простиравшиеся в направлении двух вулканов Истаксиуатля и Попокатепетля. Еще ближе к ней вздымалась не менее впечатляющая громада, правда, на сей раз творение рук человеческих штаб-квартира Совета по содействию межпланетной торговле и сотрудничеству.

Бетани улыбнулась, вспомнив шок, в который повергла ее эта древняя надпись, высеченная на мраморной плите над главным входом в это здание, откуда, между прочим, тянулись связующие нити по всему освоенному людьми космическому пространству. Ей было отлично известно, что "центральное правительство" появилось на свет сначала в качестве торговой ассоциации. События, повлиявшие на то, что эта ассоциация обрела все признаки наднациональной организации, а позднее и суверенного правительства, давно стали легендой. И все-таки лучше один раз прочитать это собственными глазами, чем сто раз видеть на экране компьютера.

В Мехико Бетани провела три дня. В первый день она приняла участие в заседании Галактического Совета. Выступавшие один за другим поднимались с мест, чтобы высказать добрые слова в адрес гостей, прибывших из почти забытых систем скопления Антареса. Вскоре, однако, Бетани заметила, что все эти бесконечные славословия содержат больше воды, нежели конкретных предложений о сотрудничестве.

После пленарного заседания руководство экспедиции "Прыжок в Ад" увезли на какую-то встречу с высокопоставленными лицами. Бетани попыталась было напроситься в эту группу, однако адмирал Гоуэр по-дружески, но твердо отказал ей, напомнив, что в данном случае она – представительница принимающей стороны.

Вот почему, когда военные, ученые и экономисты уехали на встречу со своими коллегами-землянами, Бетани отправилась на поиски библиотеки Университета Мехико. Там она ознакомилась с документами по истории освоенного людьми пространства в период после захвата рьяллами системы Айзер. То, что она для себя выяснила, повергло Бетани в уныние. Увы, с тех пор, как сандарцы оказались отрезанными от остального человечества, мало что изменилось. Войне с рьяллами не видно конца, а военная обстановка, мягко говоря, в целом изменилась далеко не в лучшую сторону.

Однако это оказалось не единственным огорчением. Бетани в течение двух часов просматривала выпуски местных новостей времен сверхновой Антареса. Ее взгляд профессионального историка подметил одну тревожную особенность, на которую непрофессионал не обратил бы абсолютно никакого внимания.

Когда до Земли впервые дошло известие о вторжении рьяллов, разразилась настоящая военная лихорадка. За ней последовали расходы огромных сумм денег на создание оборонительно-наступательного военного щита Земли. Лет десять спустя освоенное людьми космическое пространство превратилось в подобие прекрасно отлаженного механизма для ведения космических войн. Именно в это время были сооружены оборонительные системы, охранявшие фокус искривления Солнечной системы, так же как и подобные им оборонительные сооружения почти во всех системах в пределах трех переходов от космического пространства рьяллов. Три поколения людей неустанно трудились для того, чтобы одержать победу над рьяллами.

Сорок лет назад в решимости людей появились первые трещины. Это произошло после того, как пресса прекратила вещать о победе в войне и сосредоточилась исключительно на "сдерживании кентавров". Через два следующих десятилетия наступательные операции практически сошли на нет. Приоритетным направлением стала оборона, на оборонительные сооружения близ точек перехода перебрасывались громадные ресурсы. Однако вскоре даже ассигнования, выделяемые на оборону, стали проходить через Совет с великим трудом.

Примерно в то время, когда рьяллы захватили Айзер, активно заявили о себе группировки инакомыслящих. Первой отрыто бросила вызов Совету в вопросах военного сотрудничества система звезды Скайлер. Ее обитатели объявили о своем нейтралитете и отказались поставлять свою квоту кораблей согласно ежегодному флотскому сбору. Мятеж был подавлен силами Галактического флота. Им удалось оккупировать Скайлер, не пролив при этом ни единой капли крови. Тем не менее прецедент имел место, подав внушительный пример другим потенциальным пацифистам.

Пацифистское движение ушло в подполье. Неудивительно, что одним из самых сильных центров движения стала сама Земля. Ведь для обычного обитателя этой планеты война была чем-то далеким и совершенно абстрактным. Самые ближние к Земле кентавры находились от нее на расстоянии четырех подпространственных переходов.

Чтобы добраться до Солнечной системы, рьяллам пришлось бы пробираться с боями, вступая в схватку по крайней мере с десятком флотилий и четырьмя оборонительными комплексами, защищающими фокусы искривления. Благодаря надежному заслону многочисленных оборонительных рубежей средний землянин не видел особой необходимости в том, чтобы его налоги шли на защиту "колоний, которым следовало самим тратить больше средств на собственную оборону".

Подобное отношение с особой очевидностью проявлялось в действиях некоторых главных наций – государств, которые продолжали упрямо верить в то, что они – равноправные члены Галактического Совета. Прошло еще десять лет, и большинство правительств приняли не подкрепленные обязательствами резолюции, призывавшие к сокращению ассигнований на военные нужды.

Когда Бетани снова вернулась в гостиницу, она пребывала не в лучшем настроении. Это состояние было ей прекрасно знакомо, поскольку чаще всего оно возникало в тех случаях, когда за слишком короткое время Бетани приходилось воспринимать слишком большое количество исторических сведений. А все потому, что история, как и самые последние известия, бывает как правило, не слишком приятной. Это Бетани узнала из древнего китайского проклятия: "Чтоб ты жил в эпоху перемен!", с которым познакомилась, учась на первом курсе Хоумпортского университета. Она часто потом задумывалась над тем, что только историку дано понять и оценить изящество и глубину этого высказывания.

Вернувшись в гостиничный номер, Бетани обнаружила приглашение совершить обзорную экскурсию по Мехико. Если она согласна, то завтра утром, ровно в семь, в фойе гостиницы ее будет ждать гид. Гид оказался бойкой блондинкой по имени Рисса Блэнхем, дочерью Второго Координатора Галактического Совета.

После завтрака Рисса сообщила Бетани, что родом она с Валерии, планеты, лежавшей на самом краю обитаемого людьми космического пространства в противоположной от Альты стороне. Утро новые знакомые провели, осматривая музеи, церкви семнадцатого века и прочие исторические достопримечательности Мехико. Останавливаясь перед очередным памятником, Бетани думала о том, что за каждым каменным изваянием или бронзовой мемориальной табличкой обязательно стоят кровь и человеческие страдания – ведь все они напоминают о былых землетрясениях, войнах или революциях.

Днем Рисса привела ее в одно из многочисленных уличных кафе, расположенных по обеим сторонам широкого проспекта. Женщины слегка перекусили и принялись вспоминать случаи из своего детства. Разговор неизбежно коснулся отношения Бетани к экспедиции "Прыжок в Ад".

– Насколько я понимаю, вы дипломат, – заметила Рисса.

Ее собеседница, делавшая в эту минуту глоток вина из бокала, рассмеялась.

– Только в самом широком смысле этого слова, Рисса, – ответила Бетани и объяснила своей новой знакомой, что согласно давним традициям ее семьи она стала официальным представителем, или полномочным лицом, наследственного земного посланника на Альте. Свои объяснения Бетани закончила фразой о том, что она прибыла на Землю для того, чтобы доставить в Галактический Совет документы, в изобилии скопившиеся в посольстве Хоумпорта.

– Но ведь некоторым из них уже более ста лет, верно? поинтересовалась Рисса.

– Да, около того, – утвердительно кивнула Бетани.

– Они, должно быть, содержат немало тайн, если до сих пор сохранили такую важность.

– Напротив. Многие из них относятся к самым что ни на есть повседневным событиям и темам. Ежегодные отчеты о состоянии собственности Земли на Альте, обзоры политической обстановки, списки лиц, срок действия паспортов которых истек и требует замены, свидетельства о регистрации брака и тому подобное.

– Но вы ведь наверняка не из-за подобных третьестепенных документов проделали столь далекий и трудный путь? Неужели в Галактическом Совете их действительно станут читать?

Бетани пожала плечами.

– Сильно в этом сомневаюсь. За исключением письма моего дяди, все эти бумаги на самом деле скука смертная.

Рисса покачала головой.

– Тогда, как мне кажется, вы понапрасну проделали такой долгий путь.

Бетани откинулась на спинку стула и, прищурив глаза, посмотрела на свою новую знакомую. Вопрос Риссы почему-то вызвал в ней какое-то смутное беспокойство, и, тщательно подыскивая слова, Бетани попыталась объяснить цель своего приезда:

– Важны не сами послания моего дяди, Рисса, а скорее тот принцип, который они представляют. Грэнвилль Уитлоу в свое время поклялся, что будет следить за тем, как на Альте проводятся в жизнь интересы Земли. Он всего себя посвятил тому, в чем когда-то торжественно поклялся. Шесть поколений его потомков делали и делают то же самое. Документы, которые я привезла, это итог жизни шести поколений людей. Когда я передам их в руки тех, кому они полагаются, то смогу по праву сказать, что эти жизни прожиты не напрасно!

– Похоже, что для вас это имеет очень серьезное значение.

– Вы правы, для меня это очень важно.

– В таком случае я, пожалуй, поговорю об этом со своим отцом.

На следующее утро Бетани позвонила какая-то молодая женщина и с испанским акцентом сообщила о том, что у нее, Бетани, на 10.00 назначена встреча со Вторым Координатором Галактического Совета. Подходит ли это время сеньорите Линдквист? Заверив свою собеседницу, находившуюся на другом конце линии, что время ее вполне устраивает, все оставшееся время Бетани посвятила приготовлениям к предстоящей встрече.

Сэр Джошуа Блэнхем, старший делегат Галактического Совета от Валерии-IV, оказался похожим на медведя мужчиной с пышными усами и морщинками возле глаз. Разговаривал он гулким басом, но с первых же минут знакомства с ним Бетани почувствовала себя в его обществе удивительно легко. Кроме самого Блэнхема, в его кабинете находилось еще трое. В двух из них она узнала представителей государственных организаций, которые в первый же день куда-то отвезли Ричарда Дрейка и других представителей экспедиции "Прыжок в Ад". Третий же был Бетани незнаком.

– Мисс Линдквист, позвольте представить вам господ Рауля Леттерье, Альфонса Траста и Келтона Дэлвуда, – произнес Блэнхем, по очереди указывая на собравшихся. – Не буду утомлять вас долгим перечислением их должностей и званий. Честно говоря, наш руководящий орган таков, что даже нам самим порой трудно разобраться в хитросплетениях его структуры. Тем не менее скажем о присутствующих так: все они занимаются проблемами, связанными с помощью вашей колонии, а также Сандару.

– Насколько я понял из отчета первого секретаря посольства мистера Олдфилда, – вступил в разговор Леттерье, – мисс Линдквист, мне, честно говоря, трудно поверить в то, что на Альте все еще существуют люди вроде вас и вашего дяди.

– Почему вас это удивляет, мистер Леттерье?

– Прошло уже много времени после взрыва сверхновой Антареса. Признаюсь вам, мы почти успели забыть о вашем существовании. Со своей стороны мы предполагали, что и вы забыли о нас. Поэтому удивительно, что все еще существуют колонисты, хранящие верность Совету.

– Вы неправильно все понимаете, – ответила Бетани. – Мой дядя хранит верность не этому конкретному Галактическому Совету, он верен самой идее Земли, предан самой Земле!

– Вы правы, мисс Линдквист, я ошибался.

– Для Альты, господа, Земля является легендой. Это сказочная страна, в которой мостовые вымощены чистым золотом и где всегда торжествует справедливость. Ее правители – самые мудрые на свете люди. Там справедливое правосудие. Жители Земли наделены величайшими во всей Галактике свободами. Земля – идеальное место. Попасть на Землю и жить там – мечта всех людей. Именно такой Земле хранит верность мой дядя.

– Похоже, что вы хотите сказать, будто мы соответствуем вашим представлениям о нас, – ответил Блэнхем.

– Позавчера я провела целый день в университетской библиотеке. Судя по тому, что мне удалось узнать, я не уверена в ваших последних словах.

– Вы наверняка не ожидали, что наша планета окажется вовсе не той сказочной страной, которую вы предполагали увидеть, – сказал Леттерье.

– Вы правы, – согласилась Бетани. – Но я также не ожидала увидеть планету, с полным равнодушием воспринимающую рьяллскую угрозу.

– А что же вы ожидали увидеть?

– После посещения библиотеки у меня возникло такое впечатление: Земля вяло воспринимает серьезность угрозы, нависшей над всем человечеством.

– Возможно, нам все-таки удастся уверить вас в обратном, – сказал Блэнхем. – Насколько мне известно, вы привезли для меня кое-какие документы. Вы захватили их с собой?

– Да, сэр, – ответила Бетани и извлекла из своей сумочки дискету, содержавшую отчеты о работе посольства за 127 лет его деятельности.

Когда она протянула дискету Блэнхему, тот осторожно взял ее большим и указательным пальцами и, прежде чем положить на стол, полюбовался игрой цветов на голограмме. По сигналу координатора все четверо мужчин поднялись со своих мест. Удивленная Бетани последовала их примеру.

Блэнхем встал, обошел стол и приблизился к Бетани, держа в руках какую-то коробочку. Остановившись перед своей гостьей, он извлек из коробочки какой-то предмет и торжественным голосом произнес:

– Бетани Линдквист, властью, данной мне Галактическим Советом, и от имени посла Кларенса Уитлоу, главы миссии от Валерии-IV, представляю вас к Ордену Земли, наделяющему вас всеми соответствующими правами и привилегиями. Кроме того, от имени Совета выражаю благодарность за вашу преданность и многолетнюю безупречную службу членов вашей семьи на дипломатическом посту.

Когда Блэнхем поднял над головой золотую медаль на радужной ленточке, Бетани почувствовала, как у нее увлажнились глаза. Блэнхем поцеловал ее в обе щеки, а остальные присутствующие торжественно пожали ей руку.

– Ну что, не ожидали? – спросил Блэнхем, когда церемония награждения подошла к концу.

– Благодарю вас от имени моего дяди, – ответила Бетани. – Это, – она указала на медаль, – награда за верность идеалам.

Леттерье усмехнулся:

– Вам, видимо, неизвестно об этом, но обладателю такого вот металлического кружочка, висящего на шее, причитается ежегодная стипендия в сто тысяч стеллеров.

– Можно переходить к следующим вопросам, сэр Джошуа? – осведомился тот, кого представили как Альфонса Траста.

– Не будь таким нетерпеливым, Альфонс! – со вздохом произнес Блэнхем. – Впрочем, действительно, нельзя выбиваться из графика. Мисс Линдквист, если вы не против, мистер Траст задаст вам несколько вопросов.

– Каких вопросов? – спросила Бетани, вернувшись на свое прежнее место.

– Я являюсь сотрудником генерального штаба Объединенного Флота, мисс Линдквист. Мое звание – коммодор. Кроме того, я – сотрудник военной разведки. Я был бы вам благодарен, если бы вы ответили на пару моих вопросов.