Текст книги "Девять драконов"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Часть II
СУТКИ ДЛИНОЙ 59 ЧАСОВ

23

Во время полета над Тихим океаном Босху не удалось нормально поспать. Находясь на протяжении четырнадцати часов в довольно стесненном положении, он лишь несколько раз сумел вздремнуть на пятнадцать – двадцать минут. Но не дискомфорт был тому причиной; каждый раз сон его нарушался мыслями о дочери и собственной вине за то, что она оказалась в столь бедственной ситуации.

Весь день Гарри пребывал в неустанной деятельности, и это помогало ему подавлять естественные проявления страха, чувство вины и беспощадные угрызения совести. Ему удавалось не думать обо всем этом, пока он занимался поиском и беготней, казавшимися более важными на тот момент, чем упражнения в психоанализе, но на борту авиалайнера у него уже не было ни необходимости, ни возможности что-то искать, куда-то бежать и за кем-то гнаться. Босх понимал, что ему надо отдохнуть, хоть немного поспать, чтобы быть готовым к предстоящему дню в Гонконге. Но здесь, в самолете, в прямом смысле слова загнанный в угол, он уже не мог отгонять и откладывать на потом осознание причин своего страха и чувства вины. Его охватил тошнотворный ужас. Большую часть времени он провел, сидя в полумраке с крепко сжатыми кулаками, тупо уставившись невидящим взглядом в пустоту за бортом. «Боинг» с ревом несся сквозь черноту ночи, туда, где в неведомом месте находилась Мэделин, и мысли об этом гнали сон прочь.

Встречные ветры над Тихим океаном были слабее, чем ожидалось, и самолет обогнал расписание, приземлившись на острове Лантау в пять часов утра. Босх бесцеремонно растолкал пассажиров, забиравших свою ручную кладь с багажных полок, и принялся протискиваться к выходу. При нем был только маленький рюкзак с тем, что, как он полагал, может понадобиться при поисках и вызволении дочери.

Когда дверь авиалайнера отодвинулась, он торопливо сбежал по трапу и во главе пестрой и шумной толпы пассажиров направился к пункту таможенно-иммиграционного контроля. Неприятно засосало под ложечкой, когда он оказался на пороге первого этапа досмотра – термосканирования, предназначенного для выявления людей с повышенной температурой. Босха прошиб пот. Уж не проявляло ли себя таким образом разгорающееся в нем жгучее чувство вины? Не остановят ли его прежде, чем он даже приступит к самой важной за всю свою жизнь миссии?

На экране компьютера пассажиры превращались в голубоватых призраков. Проходя мимо экрана, Босх с трепетом взглянул на монитор, но, слава Богу, экран не отсвечивал предательски пламенеющими красными бликами, – стало быть, горячки у него не было. По крайней мере пока.

На пункте таможенного досмотра инспектор быстро пролистал его паспорт с отметками о многочисленных въездах и выездах, имевших место в последние шесть лет, после чего проверил что-то на своем компьютере.

– У вас бизнес в Гонконге, мистер Босх? – спросил таможенник.

Он как-то непривычно исказил единственный слог фамилии детектива, произнеся ее как «Ботч».

– Нет, – ответил Гарри. – Здесь живет моя дочь, и я часто приезжаю ее навестить.

Инспектор смотрел на висящий на плече Босха рюкзачок.

– Где ваш багаж?

– У меня только вот это. Я приехал ненадолго.

Инспектор кивнул и снова уставился в свой компьютер. Босх знал, что будет дальше. Всякий раз, как он прибывал в Гонконг, инспектор иммиграционной службы, обнаружив в базе данных принадлежность Босха к правоохранительным органам, направлял его на личный досмотр.

– Вы привезли с собой оружие? – последовал вопрос.

– Нет, – устало ответил Босх. – Я знаю, что это запрещено.

Инспектор вбил что-то в свой компьютер, а затем, как и ожидалось, направил Босха в другую очередь, на досмотр ручной клади. Это приведет к потере еще пятнадцати минут, но Гарри сохранял самообладание. Он ведь выиграл полчаса за счет раннего прибытия.

Второй инспектор тщательно просмотрел вещи в рюкзаке и с любопытством покосился на бинокль и другие предметы, включая конверт, набитый наличными. Но ничто из этого провозить в страну не запрещалось. Закончив, инспектор попросил Босха пройти через металлоискатель, после чего наконец разрешил следовать дальше. Гарри, двигаясь к багажному терминалу, заметил валютообменник, причем открытый, несмотря на ранний час. Он подошел к нему, достал из рюкзака конверт с деньгами и попросил служащую за пуленепробиваемым стеклом обменять пять тысяч долларов США на гонконгские доллары. Это были деньги, отложенные на случай землетрясения, – наличность, хранившаяся в спальне, в небольшом сейфе для пистолета. В 1994 году, во время землетрясения в Лос-Анджелесе, сильно повредившего его дом, он имел возможность убедиться в том, что наличность – это все. Без нее ни шагу. Сейчас деньги, припрятанные на случай одного кризиса, должны помочь ему справиться с другим. Курс обмена был чуть меньше восьми к одному, и его пять тысяч американских долларов превратились в тридцать восемь тысяч гонконгских.

Завершив трансакцию, Босх двинулся к выходу в противоположной стороне багажного терминала. Первый сюрприз поджидал его, когда он увидел Элеонор Уиш, встречающую его в центральном зале аэропорта. Рядом с ней стоял мужчина в строгом костюме, с характерными фигурой и осанкой телохранителя. Элеонор помахала рукой, чтобы Гарри ее сразу заметил. Ее лицо омрачало выражение боли и какой-то отчаянной надежды. Не в силах выдержать этот взгляд, он, приближаясь, непроизвольно опустил глаза.

– Элеонор. Я не…

Она наскоро, неуклюже обняла его, резко оборвав начатую им фразу. Он понял, что этим жестом она хочет сказать, чтобы он отложил свои покаянные речи до лучших времен, так как следовало заняться более важными делами. Затем она отступила на шаг и сделала широкий жест в сторону мужчины в костюме.

– Это Сун Йи.

Босх кивнул и протянул мужчине руку, надеясь установить неформальный контакт.

– Гарри, – представился он.

Мужчина кивнул ему в ответ, крепко стиснул руку, но ничего не сказал. В общем, в отношениях с ним ему, видимо, придется рассчитывать в основном на посредничество бывшей жены. Суну Йи было под пятьдесят, то есть он был примерно того же возраста, что и Элеонор. Ткань пиджака распирала мощная мускулатура, а темные очки, не очень-то сочетающиеся с предрассветным сумраком, мешали составить мнение о чертах его лица.

Босх повернулся к бывшей жене.

– Он нас подвезет?

– Он нам поможет, – поправила она. – Он работает в службе безопасности казино.

– Он говорит по-английски?

– Да, говорю, – ответил мужчина сам за себя.

Босх несколько мгновений изучающе смотрел на него, а затем перевел взгляд на Элеонор и увидел на ее лице знакомую решимость. Этот взгляд он видел много раз, когда они были вместе. Она не собиралась дискутировать по поводу присутствия этого человека, давая Босху понять, что если он не согласен с таким раскладом, то никто не запрещает ему действовать в одиночку.

Босх успокаивал себя тем, что в определенных обстоятельствах он сможет от них отделаться и заняться поисками самостоятельно. Именно так он, собственно, и предполагал поступить, но пока был склонен сотрудничать с Элеонор и работать по ее плану.

– Ты уверена, что так лучше, Элеонор? Я планировал вести поиски по своему разумению.

– Она и моя дочь тоже. Куда ты, туда и я.

– Тогда ладно.

Они зашагали к выходу из здания аэропорта. Босх пропустил Суна Йи вперед, чтобы получить возможность поговорить со своей бывшей женой. Несмотря на явную усталость и напряжение, отражавшиеся на ее лице, для него она была все той же красавицей, как и раньше. Ее волосы, стянутые сзади в узел в деловом стиле, подчеркивали чистый и твердый овал лица и решительную линию скул. Всегда, когда он смотрел на нее, его неизменно посещало сожаление по поводу того, как все у них сложилось, и постоянно думал о том, что все могло быть иначе. Как бы банально ни звучало, но Босх всегда считал, что они были предназначены друг для друга. Да, конечно, общая дочь связала их на всю жизнь, но для Босха этого было мало.

– Расскажи мне, как обстоят дела, Элеонор. Я провел в воздухе почти четырнадцать часов. Есть новости?

Она кивнула.

– Вчера я провела четыре часа в торговом центре. Когда ты позвонил из аэропорта и оставил сообщение, я, вероятно, общалась с их службой безопасности. Либо сигнал туда не проходил, либо я не расслышала звонка.

– Не переживай об этом. Так что ты выяснила?

– У них есть видео с камеры наблюдения, где Мэдди с теми двумя, Квиком и Хи. Но там они засняты издали и их практически невозможно опознать – за исключением Мэд. Ее бы я узнала где угодно.

– А на этом видео зафиксировалось похищение?

– Похищения на видео не было. Они просто бродили вместе, главным образом в ресторанном дворике. Потом Квик закурил сигарету, и кто-то пожаловался. Вмешался охранник и выдворил его. Мэделин вышла вместе с ними. Без какого-либо принуждения. И больше они уже не возвращались.

Босх кивнул. Он хорошо представлял себе, как это было. Мог, например, быть разыгран специальный сценарий ее похищения. Так, Квик закурил, прекрасно зная, что их удалят из торгово-развлекательного центра и что Мэделин последует за ним.

– Что-нибудь еще?

– Если иметь в виду торговый центр – больше ничего. Тамошняя охрана знает Квика в лицо, но у них нет ни его подлинного имени, ни досье на него.

– Во сколько они ушли?

– В шесть пятнадцать.

Босх прикинул в уме. Это было в пятницу. Его дочь вышла из сферы обзора видеокамеры почти тридцать шесть часов назад.

– Когда здесь темнеет? В котором часу?

– Обычно к восьми. А что?

– Присланный мне видеофильм снят при дневном свете. Получается, что меньше чем через два часа после ухода вместе с ним она уже была в Цзюлуне, где, несомненно, и сняли этот сюжет.

– Я хочу видеть этот фильм, Гарри.

– Я покажу в машине. Ты сказала, что получила мое послание. Ну и что выяснилось насчет вертолетных площадок в Цзюлуне?

– Я звонила в казино, начальнику службы перевозки клиентов. Он сказал мне, что в Цзюлуне на крышах имеется семь действующих вертолетных площадок. У меня есть список.

– Отлично. Ты сказала ему, зачем тебе этот список?

– Нет, Гарри. Поверь, я соображаю, что делаю.

Босх многозначительно посмотрел на нее и указал глазами на Суна, к этому времени обогнавшего их на несколько шагов. Элеонор поняла его намек.

– Сун Йи – другое дело. Он в курсе дела. Я привлекла его, потому что могу ему доверять. Он был моим телохранителем в казино в течение трех лет.

Босх кивнул. Его бывшая жена была ценным приобретением для базирующейся в Макао корпорации отдыха и развлечений «Клеопатра ризорт энд казино». Они оплачивали ее квартиру и вертолет, доставлявший ее на работу и с работы, где она за карточными столами играла против богатейших клиентов заведения. Телохранитель в лице Суна Йи также входил в этот социальный пакет.

– Что же, очень жаль, что он не охранял также и Мэдди.

Элеонор резко остановилась и повернулась к бывшему мужу. Не заметив этого, Сун продолжал шагать. Элеонор запальчиво напустилась на Гарри:

– Послушай, тебе так хочется об этом поговорить? О'кей, давай, если, конечно, очень хочешь. Мы можем поговорить о Суне Йи, а можем – и о тебе. И о том, как твоя работа втянула мою дочь в это… в это…

Так и не закончив фразу, она вцепилась Босху в лацканы пиджака и принялась яростно трясти его, пока, рыдая, не прильнула к нему. Босх погладил ее по спине.

– Нашу дочь. Нашу дочь, Элеонор. И мы ее непременно отыщем.

Заметив, что они отстали, Сун остановился. Он оглянулся и посмотрел на Босха, пряча глаза за темными очками. Гарри сделал ему знак подождать, оставаясь поодаль.

Элеонор наконец отстранилась и вытерла нос и глаза тыльной стороной ладони.

– Держись, Элеонор. Мне понадобится твоя помощь.

– Прекрати, ладно? Я знаю, как мне себя вести. С чего начнем?

– Ты достала карту Гонконгского метрополитена, как я просил?

– Да, она в машине.

– Что с визитной карточкой из таксопарка «Косуэй такси»? Ты ее проверила?

– Обошлось без этого. Сун Йи и так знал об этом таксопарке. Известно, что таксомоторные фирмы, как правило, берут на работу людей из триад. Те нуждаются в легальных местах работы, чтобы не подпадать под подозрение и не иметь дел с полицией. Большинство из них получают лицензии таксистов и отрабатывают там смену-другую для отвода глаз. Если твой подозреваемый носил с собой визитку менеджера таксопарка, то, вероятно, потому, что собирался обратиться к нему по поводу работы.

– Ты ходила по этому адресу?

– Мы наведались туда вчера, но оказалось, что это просто станция техобслуживания для такси, где машины заправляются и обслуживаются и откуда водители рассылаются на задания.

– Ты разговаривала с менеджером?

– Нет. Я не хотела делать этот шаг, не посоветовавшись с тобой. Но ты был в воздухе, и я не могла с тобой посоветоваться. К тому же, на мой взгляд, это пустой номер. Скорее всего он просто должен был организовать прием Чанга на работу. Только и всего. Такая у него роль. Он не стал бы связываться с похищением. А если бы он и участвовал, то все равно ничего бы не сказал.

Босх подумал, что Элеонор, пожалуй, права, однако к менеджеру таксопарка все же придется вернуться, если все прочие старания найти их дочь не увенчаются успехом.

– О'кей. Когда здесь у вас рассвет?

Она обернулась и посмотрела сквозь громадную стеклянную стену центрального зала на темное небо. Босх взглянул на часы. Было без четверти шесть, то есть он пробыл в Гонконге уже почти час. Казалось, что время летит слишком быстро.

– Может быть, через полчаса, – ответила Элеонор.

Босх кивнул.

– Ну а как насчет пистолета?

Она нерешительно кивнула, лицо ее выражало сомнение.

– Если ты уверен, что без него не обойтись, то Сун Йи поможет его достать в Ван Чаи.

Босх кивнул. Ну конечно. Где же еще в Гонконге можно добыть нелегальный ствол? Район Ван Чаи был тем местом, где являла себя миру самая неприглядная сторона Гонконга. Босх не бывал там лет сорок, еще с тех времен, когда, воюя во Вьетнаме, ездил туда в отпуск, но знал, что некоторые вещи и места не меняются.

– О'кей, садимся в машину. Мы теряем время.

Они прошли через автоматически раскрывшиеся перед ними двери, и Босху пахнуло в лицо теплым, влажным воздухом. Он почувствовал, как его начинает обволакивать духота.

– Куда сначала? – спросила Элеонор. – В Ван Чаи?

– Нет, к пику Виктории. Начнем оттуда.

24

В колониальные времена он был известен как пик Королевы Виктории. Сейчас его называли просто Пик – вершина горы, доминирующая над гонконгским архитектурным силуэтом. С нее открывались великолепные виды на полуостров Цзюлун, расположенный по другую сторону центрального района и гавани. На Пик можно было добраться на машине или в вагончике фуникулера. Здесь круглый год толпились многочисленные туристы, а в летние месяцы и местные жители, потому что в эту пору расположенный внизу город переполнялся душной влагой словно большая губка. Гарри бывал здесь несколько раз с дочерью – они часто обедали на обзорной площадке, в ресторане, либо делали покупки в расположенной за ним галерее.

Сейчас, когда Босх вместе с бывшей женой и ее телохранителем добрался до вершины, признаки рассвета еще даже не просматривались. Торговый пассаж и сувенирные киоски были закрыты, а обзорные площадки пустовали. «Мерседес» Суна Йи припарковался у галереи, они вышли и двинулись по тропинке вдоль обрыва. Босх нес на плече рюкзак. Воздух был тяжел и насыщен влагой. Тропа была скользкой – чувствовалось, что ночью был ливень. Рубашка Босха прилипла к спине.

– Что мы собираемся здесь делать? – нарушила молчание Элеонор.

По дороге из аэропорта Босх настроил телефон на видеорежим и передал ей. Элеонор стала просматривать запись, и Босх услышал, как она сдавленно вскрикнула. Потом она попросила прокрутить запись еще раз, а затем молча вернула телефон Босху. На протяжении всего пути никто не нарушал тягостного молчания.

Босх сдернул с плеча рюкзак и расстегнул молнию. Он протянул Элеонор распечатку высмотренного им видеокадра. Затем вручил ей фонарик.

– Вот стоп-кадр из этого видео. Когда Мэдди пинает парня, камера дергается и в нее попадает окно.

Элеонор включила фонарик, и пока они шли, рассматривала распечатку видеокадра. Сун шел в нескольких шагах позади. Босх приступил к изложению своей трактовки визуального ряда.

– Помни, что изображение в окне обратное, как в зеркале. Взгляни на те «футбольные ворота» на крыше небоскреба «Банк оф Чайна». Если хочешь рассмотреть все получше, могу дать увеличительное стекло.

– Не надо, я и так вижу.

– Так вот, между штангами «ворот» внизу проглядывается пагода. Кажется, это так называемая Львиная пагода, или Львиная обзорная площадка. Я бывал там с Мэдди.

– Я тоже. Но называется она Львиная беседка. Ты уверен, что здесь виднеется именно она?

– Да, возьми лупу. Сама увидишь, когда окажемся наверху.

Тропа повернула, и Босх увидел впереди постройку, стилизованную под пагоду. Она располагалась на самом выгодном месте, откуда открывался один из самых выигрышных видов. Когда бы Босх ни приходил сюда с дочерью, здесь всегда было полно туристов с фотокамерами. Сейчас, при блеклом свете зари, беседка была пуста. Под ногами у них раскинулся гигантский город. Там, внизу, в бледнеющей тьме, мерцали огни миллиарда окон, и Босх знал: за одним из них находится его дочь. И он был полон решимости это окно разыскать.

Элеонор стояла рядом с ним, светя фонариком на распечатку. Неподалеку от них застыл Сун Йи.

– Я не понимаю, – вздохнула Элеонор. – Ты и впрямь думаешь, что можно развернуть это изображение обратной стороной и определить местонахождение Мэдди?

– Вот именно.

– Гарри…

– Есть и другие ориентиры. Сейчас я просто хочу сузить область поисков. Цзюлун – большой.

Он достал из рюкзака мощный бинокль, применявшийся им при наружных наблюдениях за подозреваемыми.

Было все еще слишком темно. Босх опустил бинокль. Придется подождать. Он подумал, что, пожалуй, стоило сначала отправиться в Ван Чаи, за пистолетом.

– Какие другие ориентиры, Гарри?

Босх подошел к ней поближе, чтобы указать на дополнительные приметы, упомянутые Барбарой Старки, – на часть повернутого изнанкой логотипа с буквами «O» и «N». Он также рассказал Элеонор о звуковом сопровождении, исходящем от ближайшей подземки, и напомнил о вертолете, не попавшем в кадр.

– Проанализировав все это, мы сможем максимально точно определить место. А уж тогда я ее отыщу.

– Что же, могу сразу сказать тебе, что ты смотришь на логотип компании «Кэнон».

– Ты имеешь в виду камеры «Кэнон»? Где это?

Элеонор указала вдаль, в сторону Цзюлуна. Босх вновь поднес к глазам бинокль.

– Я постоянно вижу этот знак, когда меня возят вертолетом через гавань. На противоположной ее стороне на крыше одного из зданий установлен рекламный логотип «Кэнон». Он постоянно поворачивается. Если ты находишься в Цзюлуне, а он повернут в сторону гавани, то будет видна его обратная сторона. Тогда при отражении он не будет выглядеть в искаженном виде. Скорее всего это как раз тот случай.

Она постучала пальцем по буквам «O» и «N» на распечатке.

– Да, но где они в реальности? Я ничего не вижу.

– Дай мне посмотреть.

Элеонор поднесла к глазам бинокль.

– Обычно буквы ярко горят, но, вероятно, за пару часов до рассвета их выключают, чтобы экономить электроэнергию. Многие рекламные щиты уже вырубили.

Она опустила бинокль и посмотрела на часы.

– Мы сможем увидеть его через пятнадцать минут.

Босх взял у нее бинокль и стал напряженно всматриваться во мрак.

– У меня такое чувство, что мы теряем время.

– Не волнуйся. Солнце уже встает.

Смирившись с тщетностью своих усилий, Босх нехотя опустил бинокль и в течение следующих десяти минут наблюдал, как дневной свет, словно крадучись, переползает через горы и заполняет бухту.

И вот наконец занялся розово-серый рассвет. В гавани уже вовсю кипела жизнь: во всех направлениях сновали по водной глади катера и паромы, словно выполняя фигуры какого-то замысловатого, лишь им понятного танца. Босх увидел, как клочковатые остатки тумана цепляются за небоскребы Центрального района и кварталов Ван Чаи и уползают по ту сторону бухты, в Цзюлун, уловил доносящийся снизу запах дыма.

– Пахнет, как в Лос-Анджелесе после массовых беспорядков. Будто город горит.

– В каком-то смысле так оно и есть, – ответила Элеонор. – Сейчас в самом разгаре Юа Лаан.

– А что это такое?

– Праздник Голодных Духов. В соответствии с китайским календарем, его начали отмечать еще на прошлой неделе. Считается, что на четырнадцатый день седьмого лунного месяца врата ада разверзаются и все духи зла заполняют мир. Верующие приносят жертвы, чтобы умилостивить своих предков и отогнать злых духов.

– Что за жертвы?

– В основном жгут бумажные деньги и сделанные из папье-маше копии плазменных телевизоров, домов, машин и прочего – всего, что предположительно нужно духам в загробном мире. Некоторые сжигают и настоящие вещи.

Она засмеялась и продолжила:

– Однажды я видела, как кто-то сжигал кондиционер, понимая, что в аду он пригодится.

Босх вспомнил, что его дочь как-то говорила об этом. Она тогда сказала, что видела, как кто-то сжигал машину.

Он посмотрел сверху на город и только тут сообразил: то, что казалось утренним туманом, на самом деле было дымом от костров, висевшим в воздухе, вызывая ассоциации с привидениями.

– Выходит, здесь много верующих.

– Да, более чем.

Босх перевел взгляд на Цзюлун и поднес к глазам бинокль. Солнечный свет наконец-то достиг кварталов вокруг гавани. Обозревая окрестности, он не упускал из виду «футбольные ворота» на крыше здания «Банк оф Чайна». Наконец он обнаружил логотип «Кэнон», упоминавшийся его бывшей женой. Рекламный щит был установлен на крыше здания из стекла и алюминия, отбрасывавшего яркие отблески во всех направлениях.

– Я нашел тот логотип, – сказал он, не отрываясь от бинокля и прикидывая на глаз высоту здания.

В нем было этажей двенадцать. Щит был закреплен в стальной раме, что увеличивало общую высоту еще по крайней мере на один этаж. Босх еще поводил биноклем туда-сюда, надеясь увидеть что-нибудь интересное, но глаз больше ни за что не цеплялся.

– Дай я взгляну, – попросила Элеонор.

Босх передал ей бинокль, и она торопливо навела его на логотип «Кэнон».

– Я вижу, что от него через дорогу, за два квартала, находится отель «Полуостров». Там расположена одна из вертолетных взлетно-посадочных площадок.

Босх последовал за ее взглядом. Ему потребовалось некоторое время, чтобы без бинокля отыскать за гаванью вывеску отеля, ярко освещенную солнцем. Босх почувствовал, как вялость, не отпускавшая его после долгого перелета, начинает сменяться чувством азарта. Он вновь ощутил прилив адреналина.

Около здания с логотипом виднелась широкая дорога, уходящая на север, в глубину Цзюлуна.

– Что там за дорога рядом? – спросил он.

Элеонор не отрывала глаз от бинокля.

– Скорее всего Натан-роуд, – ответила она. – Это главная магистраль, проходящая с севера на юг. Ведет от гавани к Новой территории.

– Триады там действуют?

– Вне всякого сомнения.

Босх снова посмотрел в сторону Натан-роуд и Цзюлуна.

– Девять драконов, – прошептал он.

– Что? – переспросила Элеонор.

– Я считаю, что там ее и надо искать.