Текст книги "Узники неба (Сборник)"
Автор книги: Майкл Джон Муркок
Соавторы: Колин Мак-Апп,Джон Рэнкин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)
Когда коптеры вернулись и забрали Фаустаффа и остальных на базу, оставив чистильщиков паковать детали адъюстора, профессор немедленно приступил к развертыванию планов эвакуации. Ему доложили, что с доставкой большинства жителей З-15 на центральную базу возникли трудности. Будучи в неведении о Фаустаффе и его команде, они встречали их с подозрением и неохотно снимались с места. Некоторые из них, собранные из ближайших подземных общин, были уже на базе. Ошеломленные, не способные осознать, где они и что происходит, они, казалось, утратили связь со своим собственным «я». Фаустаффу было интересно наблюдать за ними, поскольку их реакция давала ему дополнительный материал, с помощью которого он надеялся понять сущность странных физических изменений, распространявшихся в популяциях обитателей подпространства. Его отстраненный научный интерес не мешал, однако, ему подходить к каждому индивидуально и убеждать его, что лучше будет покинуть очаг поражения. Он понимал, что надо бы отправить несколько наиболее вызывающих к себе доверие членов команды с этой группой при перемещении в гигантские леса на З-3. При всех трудностях группа все же была подготовлена к переходу через туннель на З-3, и первые эвакуанты ступили внутрь.
Один за другим они вошли, и их проводили через туннель. Фаустафф чувствовал к ним жалость, когда они двигались там, как автоматы. Многие, несомненно, думали, что переживают странный сон.
Наконец последний из эвакуантов прошел туннель, и команда начала собирать свое оборудование.
Пеппиат отвечал за туннеллер и забеспокоился, когда подпространственный туннель начал мерцать.
– Я не удержу его открытым долго, профессор, – сказал он. Оставшиеся охранники тем временем уже ступили в туннель. – Вы – последний, – произнес он с некоторым облегчением, обернувшись к Фаустаффу.
– После вас, – сказал тот.
Пеппиат оставил управление туннеллером и шагнул вперед. Фаустаффу показалось, что он успел услышать его крик, когда туннель закрылся. Он бросился к туннеллеру и отчаянно попытался привести туннель в прежнее состояние. Но комбинация подпространственных блоков и неотвратимо приближающееся разрушение З-15 сделали это невозможным. Наконец он оставил туннеллер и принялся крутить диск инвокера на своем запястье. Хотя, при таких условиях, оставалось мало надежды, что он сработает.
Похоже, он попал в ловушку на гибнущей планете.
Фаустафф, как всегда, действовал инстинктивно. Он выбежал из пещеры и направился к стоянке коптеров. Он одно время обучался пилотированию и надеялся, что сумеет достаточно вспомнить. Втиснув свое огромное тело на сиденье, он запустил мотор. Вскоре он смог поднять коптер в воздух. Характерное пурпурно-голубое зарево на горизонте свидетельствовало, что до полного разрушения планеты остается совсем мало времени.
Он направился на восток, где, как он полагал, разбили лагерь чистильщики. Оставалась единственная надежда, что они еще не улетели, и что их туннель действует. Впрочем, даже в этом случае оставался реальный шанс, что они откажутся ему помочь покинуть планету. Вскоре он увидел блеск пластиковых куполов временного лагеря, должно быть, принадлежавшего чистильщикам. Он не заметил никаких признаков активности и поначалу думал, что они ушли.
Он приземлился и вошел в первую палатку. Чистильщиков там не было, но лежали затянутые в черное трупы. Значит, это вовсе не лагерь чистильщиков, он принадлежал У-легиону. Причину смерти У-легионеров он пока не смог определить. Он не пожалел времени на то, чтобы осмотреть один труп. Тот был еще теплым. Но отчего он умер?
Он выбежал из палатки и снова бросился к коптеру. Теперь он летел еще быстрее, подгоняемый необходимостью, пока не увидел внизу небольшую колонну джипов. С некоторым облегчением он понял, что они даже еще не достигли своей базы. Похоже, они направлялись к вулкану, находящемуся милях в десяти отсюда. Он предположил, что в этой операции у чистильщиков не было коптеров. Они сильно рисковали, используя весьма тихоходные турбо-джипы. «Они ли убили У-легионеров?» – размышлял Фаустафф. Если да, то все равно непонятно как.
Скоро он увидел их лагерь – скопище маленьких надувных куполов из материала, в котором он опознал новейший пластик, более устойчивый, чем сталь, и казавшийся хрупким, как бумага. Он использовался наиболее промышленно развитыми нациями на З-1, главным образом, в военных целях.
Фаустафф посадил коптер, так стукнувшись при этом, что чуть не вылетел с сиденья. Вооруженный охранник, выглядевший в тяжелой шинели и шлеме так, будто его позаимствовали на какой-нибудь пожарной станции XIX века, немедленно вырос перед ним.
– Эй, вы ведь профессор Фаустафф? Где Огг, Орелли и все остальные?
– В пути, – ответил Фаустафф этому человеку, казавшемуся расположенным весьма дружелюбно. Он узнал в нем Ван Хорна, когда-то работавшего в его организации клерком по контролю за перевозками.
– Как жизнь, Ван Хорн?
– Не так удобна, как в те времена, когда я работал на вас, профессор, но более разнообразна – и приносит гораздо больше удовольствия, знаете ли. Мы чертовски хорошо зарабатываем.
– Отлично, – сказал Фаустафф без всякой иронии.
– Ситуация здесь плоховата, верно, профессор?
– Очень плоха. Приближается полное разрушение.
– Полное разрушение! Тьфу! Хуже некуда. Надеюсь, скоро мы свалим отсюда.
– Чем скорее, тем лучше.
– Да. А вы что здесь делаете, профессор? Пришли предупредить? Это чертовски благородно. – Зная Фаустаффа, Ван Хорн знал и то, что он способен на такой поступок.
Но Фаустафф покачал головой.
– Я это уже сделал. Нет, я пришел просить о помощи. Мой туннеллер сломался, и со мной будет покончено, если я не смогу пройти через ваш туннель.
– Конечно, – сказал, улыбаясь, Ван Хорн. Как большинство людей, он любил Фаустаффа, несмотря на то, что его банда и организация Фаустаффа были в какой-то мере противниками. – Почему бы и нет? Я полагаю, все будут рады помочь вам. В память о старом добром времени, а?
– Все, кроме Орелли.
– Кроме него. Он – ядовитая змея, профессор. Подлее не бывает. Я рад, что мой босс – Огг. Огг – парень со сдвигом, но хороший. А Орелли, профессор – ядовитая змея.
– Да, – Фаустафф рассеянно кивнул, глядя на джипы, приближающиеся сквозь дым и падающий пепел. В первом джипе он мог рассмотреть Орелли.
Орелли первым из чистильщиков заметил Фаустаффа. Мгновение он хмурился, а затем вкрадчиво улыбнулся.
– Снова профессор Фаустафф. Чем мы вам можем помочь?
Вопрос был риторический, но Фаустафф ответил прямо:
– Продоставив мне шанс воспользоваться вашим туннелем.
– Нашим туннелем? – Орелли рассмеялся. – Но зачем? Ваш отец изобрел туннеллер, а теперь вы приходите к нам, презренным чистильщикам!
Фаустафф стерпел злобную забаву Орелли и объяснил, каким образом прервался его туннель. Пока Орелли слушал, его улыбка становилась все шире и шире. Но он молчал. Выглядел он, как кот, играющий с мышью, прежде чем ее съесть.
– Вы же понимаете, профессор, что я должен обсудить этот вопрос со своим партнером. Нельзя принимать решения в спешке. Это может изменить наши жизни полностью – в ту или иную сторону.
– Я прошу вас о помощи, вот и все!
– Верно.
Гордон Огг приблизился своей скачущей походкой. Он был заметно удивлен, увидев здесь Фаустаффа.
– Что вы здесь делаете, профессор? – спросил он.
– Профессор в затруднении, – отвечал ему Орелли. – Он хочет воспользоваться нашим туннелем, чтобы покинуть З-15.
Огг пожал плечами.
– Почему бы нет?
Губы Орелли искривились.
– Ты слишком легкомыслен, Гордон. Слишком легкомыслен. «Почему бы нет?» – спрашиваешь ты. Потому что здесь может быть какая-то ловушка. Мы должны быть осторожны.
– Профессор Фаустафф не устраивает ловушек. Ты слишком подозрителен, Орелли.
– Лучше поостеречься, чем пожалеть, Гордон.
– Чепуха. Не стоит даже ставить вопроса об уходе профессора вместе с нами – если, конечно, мы сами сможем уйти.
Фаустафф увидел, как мгновенно изменилось выражение лица Орелли, обнажив неприкрытую злобу и коварство, потом его улыбка вернулась вновь.
– Очень хорошо, Гордон. Если хочешь поступать опрометчиво… – Он пожал плечами и отвернулся.
Огг спросил Фаустаффа, что же случилось, и Фаустафф ему рассказал.
Огг сочувственно кивнул. Поначалу бывший чем-то вроде британского военного дипломата, Огг сохранил вежливо-отстраненное обращение, и сам был по натуре, несомненно, добрым человеком, но за доброжелательными глазами и безупречными манерами таился байронический, романтический склад ума. Огг видел себя, даже если другие не разделяли этого мнения, флибустьером, вольным авантюристом, рискующим жизнью в страшных, губительных краях на подпространственных альтернативах. Огг жил опасной жизнью и, без сомнения, наслаждался ею, но во внешнем облике его оставалось нечто от неопределенности и благожелательности британского дипломата.
Огг проводил Фаустаффа в главную палатку, где его люди уже готовились к переходу через туннель вместе с добычей.
– Туннель на З-11, – сказал Огг. – При сложившихся обстоятельствах, похоже, не стоит и пытаться проникнуть на З-1 или З-2.
– Возможно, мы должны были это понять, – пробормотал Фаустафф, думая о Пеппиате, погибшем в подпространстве.
З-11 – не слишком приятный мир, состоящий по большей части из высоких гор и бесплодных долин, но там он сможет связаться со своей местной базой и вскоре вернуться на З-1.
В палатку вошел Орелли, улыбка его изливала на каждого братскую любовь.
– Мы готовы? – спросил он.
– Почти, – сказал Огг. – Люди складывают палатки и готовят к переходу основные тяжести.
– Я думаю, разумнее будет бросить оставшиеся джипы, – заметил Орелли. – Предсказание профессора обещает быть точным.
Огг нахмурился: – Точным?
– Снаружи, – Орелли махнул рукой. – Снаружи. Выгляньте наружу.
Фаустафф и Огг подошли к выходу из палатки и взглянули. Огромное, угрожающее пространство пурпурно-голубого сияния заполняло горизонт, быстро расширяясь. Его края окружала чернота, более абсолютная, чем чернота открытого космоса. Серый пепел перестал падать, и почва была близка к тому, чтобы утратить свой изначальный вид.
Взамен она начинала кипеть красками.
Огг и Фаустафф, не произнося ни слова, вместе бросились к туннеллеру. Орелли в палатке уже не было. Разумеется, он не стал бы их ждать. И туннель уже выглядел так, будто был готов прерваться. Фаустафф последовал за Оггом, чувствуя тошноту при воспоминании о недавней смерти Пеппиата. Серые стены мерцали, грозя прорывом. Он двигался не шагом, не своей обычной походкой, но мчался, почти не чувствуя собственного веса, пока не обнаружил с облегчением, что стоит на каменистом горном склоне, кругом ночь, а над головой – большая полная луна. Рядом, чернея силуэтами во тьме, стояли другие. Фаустафф узнал фигуры Огга и Орелли.
Он чувствовал себя бесконечно подавленным. Вскоре от З-15 не останется ничего, кроме быстро рассеивающегося газа. Даже чистильщики, казалось, разделяли это чувство. Они стояли вокруг в молчании, и слышно было только их дыхание.
В долине внизу Фаустафф мог теперь различить несколько огней, возможно, принадлежавших лагерю чистильщиков. Он не был уверен, что этот лагерь имеет отношение к его собственной базе на З-11.
Фаустафф увидел двоих людей, карабкающихся вниз по склону, осторожно нащупывая дорогу. Другие последовали за ними, и вскоре весь отряд начал приближаться к лагерю. Фаустафф замыкал шествие.
Наконец они спустились в долину и остановились. Теперь Фаустафф разглядел, что лагеря здесь было два – другой на противоположной стороне небольшой долины.
Огг положил руку на плечо профессора:
– Идемте со мной, профессор. Мы направляемся в мой лагерь. Утром я доставлю вас на вашу здешнюю базу.
Орелли отвесил насмешливый поклон.
– Bon voyage, профессор. – Он направил своих людей к собственному лагерю. – Я хочу видеть тебя завтра, Гордон, чтобы обсудить раздел добычи.
– Очень хорошо, – сказал Огг.
В лагере Огга на З-11 чувствовалось то же беспокойство, что и в только что покинутом на З-15. Огг поместил Фаустаффа в своей личной палатке, где имелась дополнительная постель. Они были совершенно измучены и вскоре уснули, несмотря на мысли, не дававшие покоя обоим.
Стеффломеис на гореСразу после рассвета Фаустафф был разбужен шумом событий, происходящих в лагере. Гордона Огга. Самого Огга в палатке уже не было, и Фаустафф слышал его голос, отдающий приказы подчиненным. Похоже, здесь тоже начиналась паника. Фаустафф гадал, что такое могло произойти.
Он вышел из палатки так быстро, как только мог, и увидел Огга, наблюдающего за тем, как сворачивают лагерь. Туннеллер стоял на открытом воздухе, и техники-чистильщики работали с ним.
– Вы собираетесь в другой мир, – сказал Фаустафф, Подойдя к Оггу. – Что случилось?
– Мы получили сообщение, что на З-3 можно отхватить хорошую добычу, – ответил Огг, крутя ус и стараясь не смотреть в лицо Фаустаффу. – Возле Сент-Луиса выправили небольшую С.Н.М., однако часть города была поражена и оставлена. Мы можем успеть, пока ситуацию полностью не взяли под контроль.
– Кто вам сообщил?
– Один из наших агентов. У нас тоже довольно хорошее коммуникационное оборудование, вы это знаете, профессор.
Фаустафф потер подбородок.
– Есть шанс пройти по туннелю вместе с вами?
Огг покачал головой.
– Думаю, мы и так уже оказали вам большую услугу, профессор. Мы здесь оставляем часть добычи, принадлежащую Орелли, и вы можете заключить с ним что-то вроде сделки. Однако будьте осторожны.
Да, Фаустаффу следовало остерегаться. Он чувствовал себя весьма уязвимым, оставляемый сомнительному милосердию Орелли, хотя у него не было намерения давить на Огга, чтобы тот взял его в туннель на З-3. Он оцепенело смотрел, как чистильщики уносят свою аппаратуру и сами уходят сквозь подпространственный туннель, затем наблюдал странный эффект исчезновения самого туннеллера через им же созданный канал. Мгновение спустя после того, как туннеллер исчез, Фаустафф остался один в брошенном лагере Гордона Огга.
Огг покинул его, зная, что шансов быть убитым коварным Орелли у него пятьдесят на пятьдесят. Возможно, с точки зрения Огга, эти шансы превосходны. Фаустафф не стал останавливаться, чтобы подивиться психологии Огга. Вместо этого он зашагал прочь от лагеря по направлению к горам. Он решил, что лучше попытается сам найти дорогу до своей базы, чем доверится Орелли.
К полудню Фаустафф с трудом перебрался через два извилистых каньона и был на полпути к горам. Он проспал около часа, прежде чем идти дальше. Он намеревался найти по возможности пологие горные склоны, где не было бы особенно тяжело карабкаться и не лежал бы снег, затруднявший его продвижение. А наверху он смог бы вернее сообразить, где именно он находится, и прикинуть маршрут. Он знал, что база где-то на северо-востоке от него, но, возможно, до нее придется обогнуть полмира. Бесплодная, почти полностью покрытая мрачными горными цепями, эта планета все же была Землей, имея примерно те же самые размеры. И даже если его база совсем неподалеку, он не должен рассчитывать на спасение раньше чем через неделю, а скорее – гораздо дольше. Он утешался тем, что все равно лучше быть здесь, чем с Орелли, и оставалась еще слабая надежда на поисковые отряды, хотя, вероятно, его уже считают убитым. А это было бы самым худшим. Не будучи самонадеян, он сознавал, что с его смертью организация может лишиться сердца. Хотя сам он мало что делал, кроме координации действий различных команд, да еще подавал советы» когда мог, – он был, несомненно, ключевой фигурой. И дальше больше – он был мотором всей организации. Без него она могла бы легко позабыть свою цель и отвернуться прочь от истинной причины своего существования – сохранения человеческой жизни.
Взмокший, обессиленный, Фаустафф наконец добрался до точки, расположенной менее чем в тридцати футах от вершины горы, откуда смог осмотреться, но не увидел ничего, кроме бесконечных скал. Он не узнавал местности. База, должно быть, в нескольких сотнях миль отсюда.
Он уселся на сравнительно пологом склоне, стараясь оценить свое затруднительное положение. По прошествии недолгого времени он заснул.
Проснулся он вечером от приглушенного покашливания у себя за спиной. Не веря своим ушам, он повернулся на этот звук, явно издаваемый человеком, и с некоторым удивлением узрел щеголеватую фигуру Стеффломеиса, сидящего на скале прямо над ним.
– Добрый вечер, профессор Фаустафф, – сказал Стеффломеис. Его черные глаза лучились двусмысленным юмором. – Я нахожу, что этот вид несколько скучен, а вы?
Депрессия Фаустаффа улетучилась, и он расхохотался над нелепостью этой встречи.
Стеффломеис, казалось, на секунду изумился.
– Почему вы смеетесь?
Фаустафф продолжал смеяться, медленно покачивая своей крупной головой.
– Итак, мы здесь, кругом на сотни миль нет ни одного живого существа, с которым можно было бы перекинуться словом…
– Верно, профессор, но…
– И вы пытаетесь представить нашу встречу случайностью. Куда вы на сей раз держите путь, герр Стеффломеис? В Париж? Или у вас здесь пересадка на самолет?
Стеффломеис снова улыбнулся.
– Полагаю, нет. Правду говоря, мне пришлось немало потрудиться, разыскивая вас после устранения З-15. Если не ошибаюсь, «З-15» – это ваш термин для данного случая симуляции Земли.
– Так. Значит, симуляция? Что это означает?
– Альтернатива, если вам нравится.
– Вы имеете какое-то отношение к У-легиону?
– Существует некая связь между мной и легионами Уничтожения – какой подходящий термин. Его придумал тоже ваш отец?
– Думаю, так. Хорошо, и какая это связь? Что такое – У-легион? На кого они работают?
– Я не для того взял на себя труд посетить эту планету, чтобы всего лишь отвечать на ваши вопросы. Вы с вашим отцом доставили моим хозяевам очень много затруднений, знаете ли. Ни за что не поверите, как много. – Стеффломеис улыбался. – Вот почему я с такой неохотой выполняю их приказы, касающиеся вас.
– Кто ваши «хозяева»? Какие приказы?
– Они безусловно могущественные люди, профессор. И приказали мне убить вас, либо любым способом заставить вас прекратить вмешиваться в их планы.
– А вы, кажется, одобряете затруднения, которые я им доставляю, – сказал Фаустафф. – Значит, вы их противник? Что-то вроде двойного агента? Вы на моей стороне?
– Напротив, профессор, – ведь их и ваши цели во многом сходны. Я – ваш общий противник. Противник тех, кто полностью поглощен задачей творения и разрушения. Для меня это ничто. Я чувствую, что все должно умереть – медленно, сладострастно загнивая… – улыбка Стеффломеиса стала печальной. – Но я – преданный исполнитель. Я должен выполнять их приказы вопреки собственным эстетическим устремлениям.
Фаустафф рассмеялся, пораженный комичностью аффектации Стеффломеиса.
– Значит, вы влюблены в смерть?
Стеффломеис, казалось, воспринял вопрос как порицание.
– А вы, профессор, влюблены в жизнь. Жизнь, которая так несовершенна, груба, бесформенна! Отдайте мне ошеломляющую простоту смерти – над этим!
– У вас, кажется, что-то вроде юношеского отвращения к бессмыслице быта, – сказал Фаустафф наполовину себе самому. – Вы могли бы постараться не так натягивать удила – ослабьте их, по возможности.
Стеффломеис нахмурился, его самоуверенность исчезла, тем паче, что Фаустафф, напротив, успокоился, и в превосходном расположении духа обдумывал сказанное Стеффломеисом.
– Я думаю, вы дурак, профессор Фаустафф, вы – шут. Я отнюдь не юноша, поверьте. С высоты моего жизненного опыта ваш собственный сравним с жизнью поденки. Наивны вы, а не я.
– Итак, жизнь не доставляет вам никакого удовольствия?
– Я наслаждаюсь, лишь изучая упадок вселенной. Она умирает, профессор. Я живу достаточно долго, чтобы видеть – она умирает.
– Если это правда, при чем тут я или вы? – задумчиво спросил Фаустафф. – Возможно, все когда-нибудь умрет, но это не должно мешать нам наслаждаться жизнью, пока в ней есть чем наслаждаться.
– Но это же не цель! – вскричал, вскочив, Стеффломеис. – Не цель! Это все не имеет значения. Посмотрите на себя, как вы тратите время, сражаясь и проигрывая битвы при защите той или иной маленькой планетки – надолго ли? Зачем вы это делаете?
– Потому что это представляется стоящим делом. Или вы не чувствуете симпатии к людям, уничтожаемым при разрушении планеты? Стыдно не предоставить им шанс прожить столько, сколько возможно.
– Но на что им тратить свои глупые жизни? Они тупы, подвержены пьянству, мелочны, узки – жизнь не доставляет им подлинного наслаждения. Большинство из них даже не ценит искусства – лучшего из того, что они произвели. Они уже мертвы. Неужели вы не догадываетесь?
– Согласен, их удовольствия несколько ограничены. Но они доставляют им наслаждение, во всяком случае, большинству, – возразил Фаустафф. – И они довольствуются своей жизнью. Ведь не только радости жизни делают ее стоящей, знаете ли.
– Вы говорите, как один из них. Их развлечения вульгарны, их мысли глупы. Они не стоят того, чтобы тратить на них время. Вы – блестящий человек. Ваш разум устремлен к постижению таких вещей, которых они никогда не поймут. Даже их несчастья жалки и ограничены. Дайте симуляциям умереть, профессор, и пусть их обитатели умрут вместе с ними!
Фаустафф покачал головой с задумчивым удовольствием.
– Я не могу последовать вашему примеру, герр Стеффломеис.
– Вы надеетесь на их благодарность за эту вашу дурацкую приверженность?
– Конечно, нет. Они не понимают, что происходит – большинство из них. Возможно, я несколько заношусь, став, как вы говорите, препятствием на этом пути. Но я во многих отношениях вовсе не мыслитель, герр Стеффломеис. – Он рассмеялся. – Вероятно, вы правы – я, возможно, в некотором роде шут.
Стеффломеис, казалось, овладел собой, как если бы признание Фаустаффа вернуло ему самоуверенность.
– Ну, хорошо, – шутливо сказал он. – Вы согласны оставить планеты на смерть, как должно?
– О, я думаю, что буду продолжать делать, что смогу. Если только не умру здесь с голоду или не свалюсь с горы. Это предположение хоть и мало вероятно, но гипотетически возможно, когда вы оцените мои обстоятельства, верно? – он усмехнулся.
Фаустаффу показалось неуместным, что именно этот момент Стеффломеис выбрал для того, чтобы вытащить из кармана револьвер.
– Сознаюсь, вы представляете для меня загадку, – сказал Стеффломеис, – и я бы предпочел подольше понаблюдать, как вы дурачитесь. Но, поскольку настал подходящий момент, а мне надоело тянуть с выполнением приказа, думаю, я убью вас сейчас.
Фаустафф кивнул.
– Возможно, это лучше чем голодная смерть, – допустил он, прикидывая, есть ли шанс запустить чем-нибудь существенным в Стеффломеиса.
