Текст книги "Узники неба (Сборник)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

Соавторы: Колин Мак-Апп,Джон Рэнкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

Ей, казалось, было неловко выспрашивать у него дальше, она кивнула, выбралась из машины – все в том же купальнике – и направилась к ресторану.

Фаустафф подошел к двери дома, следующего за рестораном, и позвонил. Человек лет тридцати, темноволосый, крепкий, одетый в майку, белые джинсы и черные туфли, открыл дверь и кивнул, увидев Фаустаффа. Спереди на его майке красовалось выведенное по трафарету изображение циферблата больших старинных часов. Похоже, это была некая эмблема.

Фаустафф сказал: – Мне нужна помощь, чтобы перенести аппаратуру из багажника. Кто-нибудь еще есть?

– Махон и Харви.

– Я думаю, наверху нам будет что обсудить между собой. Скажете им?

Мужчина – имя которого было Карл Пеппиат – исчез и сразу же вернулся еще с двумя, тех же лет и сложения, хотя один из них был блондин. Одеты они были так же, с изображением часов на майках.

Они помогли Фаустаффу перенести электроинвокер и портативный компьютер через дверь по узкой лестнице. Фаустафф запер за ними дверь и приглядывал за молодыми людьми, пока они не внесли аппаратуру в маленькую комнату на первом этаже. Стены там были голы и несло плесенью. По еще более обшарпанной лестнице они поднялись на следующий этаж, где было устроено нечто вроде гостиной, битком набитой старой удобной мебелью. Там повсюду в беспорядке лежали журналы и стояли пустые стаканы. Трое в майках расположились в креслах, глядя на Фаустаффа, который подошел к коктейль-бару в стиле двадцатых годов, налил себе большой стакан бурбона, добавил кубики льда и, прихлебывая, повернулся к остальным.

– О проблеме З-15 вам уже известно.

Трое кивнули. Махон и был тем человеком, который накануне связывался с Фаустаффом.

– Я надеюсь, вы уже подготовили команду в помощь тем, кто спасся?

– Они в пути, – сказал Харви. – Но что им по-настоящему нужно, так это адъюстор. Запасного у нас нет, а доставлять с другой альтернативы опасно. Если У-легион атакует планету без адъюстора, можете сказать «прости» этому миру.

– З-1 еще не подвергалась атаке, – продолжал размышлять Фаустафф. – Нам лучше послать их адъюстор.

– Итак, это ваше решение, – произнес Махон, поднимаясь. – Я пойду и свяжусь с З-1.

Он покинул комнату.

– И пусть мне по возможности докладывают ситуацию, – успел сказать ему Фаустафф прежде, чем за ним закрылась дверь. Он повернулся к двум оставшимся: – Думаю, что я уже столкнулся с людьми, сделавшими туннель, который вы нашли.

– Кто они – чистильщики или из У-легиона? – спросил Харви.

– Не уверен. На чистильщиков они не похожи, а У-легионеры обычно сразу атакуют. И не болтаются в мотелях. – Фаустафф рассказал о своей встрече с теми двумя.

Пеппиат нахмурился: – Готов поклясться – Стеффломеис – не настоящее имя. – Пеппиат был один из лучших их лингвистов. Он знал главные языки всех альтернатив и столь же хорошо – многие второстепенные. – Не звучит. Разве что, может, по-немецки, но даже и тогда…

– Давай пока забудем до будущих времен об его имени, – сказал Фаустафф. – Лучше послать двух человек проследить за ними. Хорошо бы – двух агентов класса Эйч. Понадобятся магнитозаписи, их фотографии – все, что можно подшить к делу. Вся обычная информация – постоянное местонахождение и прочее. Можем мы их засечь, Кен?

– Мы придерживаем нескольких агентов класса Эйч. Они решат, что работают на службу безопасности – класс Эйч верит, что мы – какая-то правительственная контора. Можете использовать пятерых, что сейчас есть в распоряжении.

– Так много пока не нужно. Ограничимся двумя. – Далее Фаустафф заметил, что те двое, возможно, находятся в Л. A. или во Фриско, судя по их словам. Автомобили их вычислить не трудно – он записал номера, когда ночью покидал стоянку.

Допив стакан, Фаустафф придвинул к себе пачку донесений, лежащих на столе. Щелкнул по ним.

– Похоже, грузы поступают достаточно регулярно, – кивнул он. – Как ситуация с пресной водой?

– Нужно бы побольше. Конечно, вторичный цикл уже используется, но пока не установим большие опреснители морской воды, придется ввозить воду с З-6. – Земля-6 была миром, состоящим теперь единственно из океанов пресной воды.

– Хорошо, – Фаустафф начал расслабляться. Проблема З-15 сильно измотала его, хотя на этой стадии он мало что мог изменить. Прежде он только раз был свидетелем Полного разрушения несуществующей ныне З-16, планеты, где погиб его отец, когда С.Н.М. полностью вышла из-под контроля. И ему не хотелось думать, будто то, что случилось, может случиться где-нибудь еще.

– Есть новый рекрут, с которым вы, возможно, захотите переговорить лично, – сказал Харви. – Геолог с этой планеты. Он сейчас на главной штаб-квартире.

Фаустафф сдвинул брови.

– Значит, придется ехать на З-1. Лучше бы мне его повидать. Кроме того, мне нужно побывать на З-1. Там потребуют объяснений насчет адъюстора. Они начнут нервничать, и будут правы.

– Естественно. Я свяжусь с вами, если обнаружится просвет относительно этого Стеффломеиса и девушки.

– У вас есть свободная постель? Мне нужно поспать пару часов. Работать на износ – без толку.

– Конечно. Вторая слева наверху.

Фаустафф что-то проворчал и направился наверх, хотя он мог сутками обходиться без сна, во многом благодаря инстинкту, требовавшему восстанавливать энергию всякий раз, когда представлялся случай. Он лег на смятую постель и, после пары укусов совести, касающихся Нэнси, провалился в сон.

Изменяющиеся времена

Фаустафф проспал около двух часов, встал, умылся, побрился и покинул дом, служивший жильем для команды на Земле-3.

Он прошел по направлению к Китайскому кварталу и вскоре достиг большого здания, прежде бывшего шикарным публичным домом с салуном и танцзалом на первом этаже и интимными номерами на одну ночь – на втором. Снаружи дом выглядел ветхим, краска выцвела и облупилась. Изукрашенная вывеска с названием осталась еще с прежних времен. Оно было не слишком оригинально – «Золотые ворота». Фаустафф отпер дверь своим ключом и вошел.

Внутри все выглядело примерно так же, как тогда, когда заведение навсегда прикрыла полиция. Все, что не было затянуто выцветшим плюшем, покрывала позолота. Большой танцевальный зал с барами в обоих концах припахивал отчасти плесенью, отчасти сыростью. Стены за стойками баров украшали большие зеркала, но те были засижены мухами.

В середине этажа располагалось электронное оборудование. Оно было скрыто под кожухом из тусклого металла, и его предназначение было нелегко определить. Для постороннего многие диски и индикаторы выглядели сущей бессмыслицей.

Широкая лестница вела с первого этажа на верхнюю галерею. Там стоял, положив руки на перила, мужчина в стандартной майке, джинсах и туфлях, и, наклонясь вниз, смотрел на профессора.

Фаустафф кивнул ему и начал подниматься по лестнице.

– Привет, Джас.

– Привет, профессор. – Джас Холлом улыбнулся. – Новости есть?

– Слишком много. Говорят, у вас есть новый рекрут?

– Верно, – Джас ткнул пальцем в сторону ближайшей двери. – Он здесь. Обычная история – парень был озадачен парадоксами окружающей среды. Его исследования привели его к нам. Мы его взяли.

Команда Фаустаффа отдавала предпочтение рекрутам именно того типа, что описал Холлом. Это был наилучший путь, обеспечивающий как высокие качества рекрутов, так и полное соблюдение секретности. Профессор не держался за секретность ради нее самой, но не был связан с правительством и заявлял о себе только потому, что, как предсказывал ему опыт, многие правительственные чиновники сами становились винтиками в работе его организации.

Фаустафф поднялся на галерею и подошел к двери, на которую указал Холлом, но, прежде чем войти, кивнул на аппаратуру внизу.

– Как работает адъюстор? Его давно испытывали?

– Адъюстор и туннеллер – в полном порядке оба. Будете сегодня пользоваться туннеллером?

– Возможно.

– Тогда я спущусь и проверю его. Махон в коммуникационной комнате, если вы хотите его повидать.

– Я его уже видел. Поговорю с рекрутом. – Фаустафф толкнул дверь и вошел.

Новый рекрут оказался высоким, хорошо сложенным, с волосами песочного цвета молодым человеком лет двадцати пяти, сидевшим в кресле и читавшим журнал, который взял со стола в центре. Он встал.

– Я – профессор Фаустафф. – Он протянул руку, и светловолосый пожал ее с некоторой осторожностью.

– Я – Джерри Боуэн, геолог в здешнем университете.

– Вы – геолог. Обнаружили изъян в диаграммах «Истории горных пород», верно?

– Да, но обеспокоила меня экология Великой Америки, а не геология. Я начал расспрашивать, но как только разговор касался некоторых тем, все кругом словно бы оказывались в полусне. Вроде…

– Массовой галлюцинации?

– Да, но где объяснение?

– Не знаю. Вы начали искать?

– Да. Я нашел это место, понял, что оно является неиссякаемым источником всяческого добра и разных припасов. Это объяснило, что именно поддерживает жизнь страны. Потом я постарался переговорить с одним из ваших людей, надеясь узнать побольше. Он многое рассказал мне. В это слишком трудно поверить.

– Вы хотите сказать – в альтернативы?

– Во все, что там творится.

– Хорошо, я расскажу вам все о них, но я обязан предупредить вас, что, если после того, как вы услышите эту историю, вы не присоединитесь к нам, мы сделаем то, что делаем всегда…

– Что?..

– У нас есть приспособление для безболезненного промывания мозгов – оно не только сотрет из вашей памяти все, что вы узнали о нас, но также исключит воспоминания о тех ваших интересах, что привели вас сюда. О’кей?

– О’кей. Что же дальше?

– Я собираюсь дать наглядную иллюстрацию к тому, что мы не дурачим вас относительно подпространственных альтернативных миров. Я возьму вас на другую альтернативу – мою родную планету. Мы называем ее З-1. Это самая молодая из альтернатив.

– Самая молодая? Слишком тяжело представить.

– Представите, когда услышите побольше. У нас не так много времени. Хотите отправиться немедленно?

– Будьте уверены! – Боуэн был нетерпелив. Он обладал легко возбудимым умом, и Фаустафф замечал, что, вопреки его энтузиазму, его интеллект сейчас перерабатывает информацию, взвешивая ее. Недурно. А также значит, что для его убеждения не понадобится слишком много позитивной информации.

Когда Фаустафф и Джерри Боуэн спустились на первый этаж, Джас Холлом работал у самой большой машины. Чувствовалась сильная вибрация пола, и некоторые индикаторы были активированы.

Фаустафф выступил вперед, проверяя индикаторы: – Отлично работает. – Он глянул на Боуэна. – Еще пара минут, и будет готово.

Через две минуты из машины послышалось пронзительное гудение. Потом воздух перед туннеллером заполнился клубящимся туманом, который все сворачивался и сворачивался в спираль, пока неуловимо меняющиеся цвета не стали ясными, а часть комнаты в непосредственной близости от туннеллера – прозрачной и наконец исчезла.

– Туннель готов, – сказал Фаустафф Боуэну. – Идем.

Боуэн последовал за Фаустаффом к туннелю, проложенному машиной сквозь подпространство.

– Как это работает? – недоверчиво спросил Боуэн.

– Позже расскажу.

– Одну минуту. – Холлом что-то поправлял в настройке. – Чуть было не отправил вас на З-12. – Он рассмеялся. – О’кей, можно!

Фаустафф ступил в туннель и рывком потянул за собой Боуэна. Сам он двигался впереди.

«Стены» туннеля были серыми и смутными, они казались пленкой, за которой лежал вакуум, более абсолютный, чем космос. Ощутив это, Боуэн вздрогнул: Фаустафф мог ему только посочувствовать.

По прошествии девятнадцати секунд, чувствуя зудение кожи, не сопровождаемое другими болезненными эффектами, Фаустафф ступил в довольно убогое помещение – фабричный сарай или товарный склад. Боуэн произнес:

– Фу! Это хуже, чем поезд призраков!

Хотя значительная часть оборудования сейчас была не видна, само оборудование здесь было идентичным тому, что помещалось в только что покинутой ими комнате. Кроме него в этой скудно освещенной комнате ничего не было. Открылась стальная дверь, и вошел маленький толстый человек в обычном свободном костюме. Он снял очки, сопроводив это жестом удивления и радости и, двигаясь с неожиданной легкостью, запрыгал по ступенькам к Фаустаффу.

– Профессор! Я слышал, что вы прибываете.

– Привет, доктор Мэй. Рад вас видеть. Это Джерри Боуэн с З-3. Возможно, он будет с нами работать.

– Хорошо, хорошо. Значит, вам нужна лекционная комната. Хм… – Мэй смолк, губы его искривились. – Вы знаете, нас сильно обеспокоило, что З-15 реквизирует наш адьюстор. Мы, правда, строим еще один, но…

– Это был мой приказ. Извините, доктор. В конце концов З-1 никогда не подвергалась налетам. Это самое безопасное место.

– Но риск остается. Налет может произойти как раз в это время. Простите за настойчивость, профессор. Мы понимаем, что положение критическое. И было бы излишним еще раз напоминать вам, что в случае С.Н.М. нам нечем будет с ней бороться.

– Конечно. А сейчас – в лекционную комнату.

– Сказать, чтоб вас никто не беспокоил?

– Разве что поступят дурные известия. Я ожидаю сообщения с З-3 и З-15. На обеих – неприятности, связанные с У-легионом.

– Понял.

Коридор, как показалось Боуэну, располагался в здании крупного офиса. Когда они ехали в лифте, он гадал, что там может быть – снаружи, естественно.

В действительности все строение было центральной штаб-квартирой организации Фаустаффа – многоэтажное здание, расположенное на одной из главных улиц Хайфы. Зарегистрировано оно было как офис Транс-Израильской Экспортной Компании. Если бы власти когда-нибудь заинтересовались им, они ничего бы не сделали, не предупредив Фаустаффа заранее. Отец Фаустаффа был уважаемой фигурой в Хайфе, и его таинственное исчезновение стало в некотором роде легендой. Возможно, благодаря доброму имени его отца, Фаустаффа и не беспокоили.

Они подошли к двери с табличкой «Лекционная комната». Внутри было несколько рядов стульев, обращенных к небольшому проекционному экрану. Рядом с экраном стоял стол – нечто вроде контрольной панели управления.

– Садитесь, мистер Боуэн, – сказал доктор Мэй в то время, как Фаустафф прошел к столу и уместился в кресле. Мэй, скрестив руки, уселся рядом с Боуэном.

– Я постараюсь быть по-возможности краток, – начал Фаустафф, – и собираюсь использовать несколько слайдов и кинокадров, чтобы проиллюстрировать то, что хочу сказать. Я, разумеется, также отвечу на вопросы. Но полностью во все детали, которые вы захотите узнать, вас должен посвятить доктор Мэй. Идет?

– Идет, – сказал Боуэн.

Фаустафф нажал на кнопку, приглушая свет.

– Хотя кажется, что мы уже многие годы путешествуем через подпространственные уровни, – начал он, – в действительности мы находимся в контакте с ними только с 1971 года – двадцать восемь лет. Открытие альтернативных планет осуществил мой отец, работая здесь, в Хайфе, в Технологическом институте.

На экране возникло изображение – фотография высокого, довольно мрачного человека – с другим Фаустаффом, его сыном, у него не было почти никакого сходства. Он был тощ, с огромными меланхоличными глазами, большими руками и ногами, и походил на комического актера в роли голодающего.

– Это он. Он был атомным физиком, и чертовски хорошим. Родился в Европе, провел некоторое время в немецком концентрационном лагере, бежал в Америку и участвовал в работе над бомбой. Америку он покинул сразу же после взрыва в Хиросиме, немного путешествовал, исполнял работу, направляемую Английским Обществом Ядерных Исследований, потом получил приглашение приехать в Хайфу, где проводились очень интересные работы в области высокоэнергетических частиц. Такие исследования особенно увлекали моего отца. Его главным устремлением, которое он скрывал от всех, кроме моей матери и меня – было создать изобретение, способное противостоять атомному взрыву – всего лишь выключить бомбу, и точка. Глупая мечта, конечно, и ему хватило ума это осознать. Но он всегда считал, что должен продолжать работу, если есть хотя бы шанс. Хайфа предложила ему этот шанс – или он так думал. Его собственная работа с высокоэнергетическими частицами подала ему идею, что спасительное изобретение может быть наконец создано путем эффекта коррекции нестабильных элементов направленным потоком высокоэнергетических частиц, так, чтобы, контактируя, смешанные частицы стали единой цепью, некоей оболочкой вокруг нестабильных атомов, которая, так сказать, «успокоит» их и позволит им легко и свободно распределяться.

У некоторых ученых в Хайфском Технионе появлялась та же идея, и ему предложили возглавить исследования.

Он работал в течение года и вскоре подошел к созданию прибора, который был прообразом наших адъюсторов – «выправителей» в их наиболее примитивном виде. Тем временем умерла моя мать. Однажды отец и несколько других ученых, проводя испытания, допустили ошибку в регулировке деталей, составлявших прибор. Безуспешно пытаясь наладить управление, они создали первый «туннель». Естественно, они не знали, что это такое, но исследования вскоре дали им информацию о подпространственных альтернативных Землях. Дальнейшие исследования, проводимые в бешеном темпе параллельно с работой над адъюстором, туннеллером и инвокером, принесли знания о двадцати четырех планетах, альтернативных нашей Земле! Они существовали в том, что мой отец назвал «подпространством» – серии «напластований», лежащим как бы под нашим собственным пространством, уходя все глубже и глубже. Не прошло и года после открытия, как осталось только двадцать альтернатив, и они стали свидетелями гибели одной из планет. К концу второго года оставалось семнадцать альтернатив, и они знали, что происходит.

Каким-то образом вступало в силу полное разрушение планетарной атомной структуры. Оно начиналось в небольшой области и постепенно распространялось вширь, пока вся планета не распылялась в газ, а газ не рассеивался в пространстве, не оставив от планеты и следа. Малые области, где начинается уничтожение, мы теперь называем Локализацией Нестабильной Материи и в состоянии с ними бороться. То, что мой отец считал каким-то природным феноменом, было позднее определено как деятельность разумных существ, обладающих техникой, способной уничтожать материю.

Хотя мой отец был полон чисто научного любопытства, вскоре он был напуган фантастической потерей жизни, которую влекло за собой уничтожение альтернативных планет. Кто бы ни уничтожал планеты, это было хладнокровным убийством миллиардов людей за год.

Следует добавить, что все планеты сходны с нашей собственной – и вашей, мистер Боуэн, с приблизительно теми же стандартами цивилизации, государственными институтами, научными достижениями – хотя все они тем или иным путем ступили на тупиковый путь и пребывают в застое. Мы не знаем, почему это произошло.

На экране снова появилось изображение: это была не фотография, а картина, передававшая художественное восприятие мира, сходного с Землей, с Луной земного типа. Картина изображала планету, казавшуюся абсолютно серой.

– З-15 сейчас, – сказал Фаустафф. – А вот как она выглядела десять лет назад.

Джерри Боуэн увидел мир, где господствовали зеленый и голубой цвета. Он не мог его узнать.

– З-1 и сейчас так выглядит, – сказал Фаустафф и вызвал следующее изображение. Мир зеленого обсидиана, затянутый туманом, сумеречный, призрачный, с обитателями, похожими на вампиров.

– А вот так З-14 выглядела менее десяти лет назад, – послышался голос Фаустаффа.

Изображение, которое затем последовало, было подобно тому, что Боуэн видел на второй картине – мир с преобладанием зеленых и голубых цветов, с четко выделяющимися очертаниями континентов.

– З-13 в нынешнем состоянии, – сказал Фаустафф.

Мир слепяще яркого хрусталя в шестиугольных структурах – как огромные пчелиные соты. В некоторых ячейках накапливались осадки земли и воды. Фильм показывал обитателей, влачащих голодное существование в этом странном мире.

– Такой З-13 была.

Картина, идентичная тем двум, что Боуэн уже видел.

Далее все шло тем же порядком – миры гротескных и фантастических джунглей, пустынь, морей – и все первоначально были такими, как З-1 сейчас. Только З-2 походила на З-1.

– З-2 – мир, который остановился в развитии недавно, согласно нашему исчислению, только после 1960 года и начал разработки космических программ. Вы даже не знаете, что это такое, потому что развитие З-3 остановилось раньше, насколько я помню, сразу после 1950. Это неожиданное прекращение всех видов прогресса остается для нас загадкой. Как я уже сказал, странные изменения происходят сразу со всеми людьми. Они ведут себя так, будто живут в постоянном сне, постоянном «сейчас». Старые книги и фильмы, изображающие другие страны, кроме той единственной, что им известно, игнорируются или воспринимаются как шутки. Время, таким образом, прекращает свое течение в любом аспекте. Это настигает всех, и лишь немногие, вроде вас, мистер Боуэн, способны вырваться. Во всех прочих отношениях эти люди нормальны.

– Чем же объясняются изменения, происходящие в этих мирах? – спросил Боуэн.

– Я к этому подхожу. Когда мой отец и его команда впервые обнаружили альтернативные миры в подпространстве, те уничтожались очень быстро. Они нашли возможность остановить это глобальное разрушение, строя адъюсторы, усовершенствовав первоначально созданные ими приборы так, чтоб они могли контролировать ситуации Н.М. там, где они случались.

Чтобы быть готовым к контролю над С.Н.М., где и когда бы они не возникали, мой отец и его команда начали готовить рекрутов, и вскоре была создана большая организация – почти такая же большая, как та, что я возглавляю теперь. Хорошо экипированные группы людей, готовых всегда быть на страже как физически, так и умственно, были размещены на всех альтернативах – тогда их оставалось пятнадцать, а не четырнадцать, как сейчас.

Постепенно организация крепла, не без помощи некоторых представителей тогдашнего Израильского правительства, которые также помогали сохранить деятельность отца и его команды. Адъюсторы были построены и установлены во всех мирах. Используя стабилизирующее излучение адъюстора, можно было в некоторой степени корректировать С.Н.М. – степень успеха зависела от стадии, которой достигла С.Н.М. до того, как туда была доставлена и приведена в действие аппаратура. Так же дела обстоят и в наши дни. Хотя мы можем «успокаивать» разрушающуюся материю и возвращать к формам, приблизительно соответствующим первоначальным, мы не можем в точности продублировать оригинал. Чем глубже вы проникаете в подпространственные уровни, тем меньше у планеты сходства с оригиналом и тем сильнее влияние С.Н.М. Так, З-15 – это мир серого пепла, извергаемого тысячами вулканов, прорвавшими кору планеты, З-14 – стеклянная скала, а З-13 ныне представляет собой в основном кристаллическую структуру. З-12 вся покрыта джунглями, и так далее. Ближе к З-1 миры более узнаваемы – особенно З-2, З-3 и З-4.

З-4 повезло – там прогресс остановился перед первой мировой войной. Но она состоит теперь главным образом из Британских островов, Южной и Восточной Европы – все остальное либо запустело, либо покрыто водой.

– Итак, ваш отец основал организацию, а затем вы сменили его, верно? – спросил Боуэн из темноты.

– Отец погиб при полном уничтожении З-16, – ответил Фаустафф. – С.Н.М. вышла из-под контроля, и он не успел спастись.

– Вы сказали, что причины С.Н.М. – не природные, кто-то вызывает их. Кто?

– Мы не знаем. Мы называем их У-легионом: легионом Уничтожения. Теперь они занимаются налетами на наши станции, и у них это дело так же удачно получается, как и создание С.Н.М. Они убили многих людей в открытую, не только исподтишка.

– Должен сказать, что трудно поверить, будто такая сложная организация, как ваша, может существовать и действовать.

– Она существует многие годы. Ничего странного здесь нет. Мы справляемся.

– Вы все время говорите об альтернативных Землях, а как насчет остальной вселенной? Помнится, несколько лет назад я читал о теории альтернативных вселенных.

– Мы можем быть абсолютно уверены только в существовании альтернативных Земель и, в некоторых случаях, их Лун. К сожалению, космические полеты еще не достигли совершенства, иначе бы мы проверили теорию на практике. Мой отец пришел к такому заключению в 1985 году, когда второй укомплектованный космический корабль достиг Марса и исчез. Считается, что на обратном пути он попал в метеоритный шторм. В действительности же он оказался на З-5, а экипаж погиб при перегрузках во время прохождения через подпространство столь необычным путем. Это, кажется, доказывает, что на некотором расстоянии от Земли нет подпространственных альтернатив. Природное это явление или искусственное, я не знаю. Мы еще многого не понимаем.

– Вы думаете, что действуют какие-то силы, отличные от ваших?

– Да. У-легион тому свидетельство, но, хотя мы ведем постоянный поиск, мы не можем найти следов, откуда они приходят – хотя это, должно быть, где-то на З-1. Зачем они губят планеты и, в особенности, обитателей этих планет, путь, которым они идут, я понять не в состоянии. Это бесчеловечно.

– А истинная причина вашей деятельности, профессор, такой рискованной?

– Сохранение человеческой жизни, – сказал Фаустафф.

– И все?

Фаустафф улыбнулся: – И все.

– Итак, ваша организация противостоит, главным образом, У-легиону.

– Да, – последовала пауза. – Есть и другие люди, мы их называем чистильщиками. Они приходят с различных альтернатив, но большей частью с З-1, З-2, З-3 и З-4. В разных ситуациях они обнаружили нашу организацию и узнали, чем она занимается. Некоторые вышли на нас из любопытства, как вы, или наткнулись на нас случайно. Спустя годы они стали формироваться в банды, которые проникают на альтернативы через подпространство, грабят подчистую все, что могут, и продают в тех мирах, где есть спрос, используя З-1 в качестве главной базы, как и мы. Они – пираты, контрабандисты, пользующиеся краденой аппаратурой, которая прежде была нашей. Угрозы они не представляют. Они могут раздражать, вот и все.

– А не может быть так, что они связаны с этими У-легионами?

– Нет. Потому что, к примеру, разрушение планет – против их интересов.

– Я не догадался.

– Ну вот, это основное. Вы убеждены?

– Убежден и ошеломлен. Но есть некоторые детали, которые я бы хотел прояснить.

– Возможно, вам в силах помочь доктор Мэй?

– Да.

– Хотите присоединиться к нам?

– Да.

– Хорошо. Доктор Мэй объяснит вам все, что вы хотите узнать, потом вы познакомитесь с теми, с кем будете работать в одной связке. А сейчас, если вы не против, я вас оставлю.

Фаустафф попрощался с Боуэном и Мэем и покинул лекционную комнату.