Текст книги "Изумрудная буря"

Автор книги: Майкл Салливан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

От удивления у Уэсли вытянулось лицо.

– Печать была сломана… – догадался он. – Вы прочитали письмо?

Ройс продолжал молча осматривать дверь.

– Как он взорвется? – спросил Адриан.

– Вентиляционные отверстия засорены.

– Нет… – Адриан покачал головой. – Только Гравис знал, как это сделать, а он мертв.

– Значит, об этом каким-то образом узнал и Меррик. Он делает то же, что пытался сделать Гравис. Он заблокировал выходы. Во время вентиляции в полнолуние газ и лава встретят на своем пути преграду. Вся гора взорвется. Вот что Меррик имел в виду, говоря о том, что исход войны изменится. Делгос поддерживает патриотов, которых снабжает деньгами в основном Корнелиус ДеЛур. Убрав Гонта, они отсекли повстанцам голову. Теперь отрубят ему руки и ноги. Уничтожение Делгоса означает, что Империи останется разобраться только с Меленгаром.

– Но корабли, которые мы видели в здешней гавани, принадлежат не только тенкинам. Большинство из них газельские, – заметил Адриан. – Гайл думает, что может использовать их как силу, боевых псов, но гоблинов нельзя укротить. Он не сможет ими управлять. Империя отдает Делгос ба ран газель. Стоит им укрепить свои позиции, гоблины станут для Новой империи более серьезной угрозой, чем патриоты.

– Уверен, что Меррика все это мало заботит, – сказал Ройс.

– Ты украл у меня письмо и прочел его? – спросил Уэсли Ройса. – И, зная, что за этим последует, позволил доставить его военачальнику?

– Уж не хотите ли вы сказать, что отказались бы доставлять письмо? Это же приказ самих регентов.

– Но отдать Делгос этому… этому… безумцу и газель – это… это…

– Это ваш долг, как офицера Новой империи.

Уэсли в растерянности посмотрел на него.

– Мой отец часто говорил: «Рыцарь обнажает меч по трем причинам: чтобы защищать себя, чтобы защищать слабых и чтобы защищать своего господина», но всегда добавлял: «Никогда не защищай себя от правды, никогда не защищай слабость в других и никогда не защищай бесчестного господина». Я не понимаю, какая честь в том, чтобы скормить ребенка гоблинам или отдать страну на растерзание газельской орде.

– Почему ты позволил ему доставить письмо? – спросил Адриан.

– Я прочел его только сегодня, когда мы остановились попить воды и уже были окружены людьми Эрандабона, – ответил Ройс. – Это была последняя возможность. Да если бы мы явились сюда с пустыми руками, нас бы сразу прикончили.

– Я не стану содействовать этому… этому кошмару! Мы должны предотвратить уничтожение Друминдора! – заявил Уэсли.

– Вы понимаете, что вмешательство в это дело равносильно измене империи? – спросил Ройс.

– Это императрица совершила измену, отдав каждого мужчину, женщину и ребенка на растерзание кровожадным ба ран газель. Я остаюсь верным… верным делу чести.

– Возможно, вас утешит тот факт, что императрица Модина вряд ли могла отдать такой приказ, – сказал Адриан. – Мы ее знаем… встречались с ней до того, как она стала императрицей. Она бы никогда не допустила нечто подобное. За день до нашего отплытия из Аквесты я был во дворце и видел, что там командует не она. За всем этим стоят регенты.

– Ясно одно: если мы порушим планы Меррика, нам больше не придется его искать. Он сам нас найдет, – добавил Ройс.

– Это все моя вина, – вздохнул Уэсли. – Мое первое командование, и посмотрите, куда оно нас завело!

– Не переживайте. Вы все сделали правильно. – Адриан похлопал его по плечу. – Вы исполнили свой долг, выполнили порученное задание. Теперь вы вольны выбирать, как действовать дальше.

– Боюсь, выбирать особо не приходится, – сказал Уэсли, оглядывая камеру.

– Долго еще до полнолуния? – спросил Адриан.

– Думаю, недели две, – ответил Ройс.

– По суше идти обратно слишком долго. Уайатт, сколько нужно времени, чтобы добраться туда морем? – спросил Адриан.

– При попутном ветре гораздо меньше, чем занял путь сюда. Полторы недели, может, две.

– Тогда у нас еще есть время, – сказал Адриан.

– Для чего? – спросил Уэсли. – Мы заперты в подземелье безумца на краю света. Подвиг уже в том, чтобы выжить.

– Для своего молодого возраста вы слишком пессимистичны, – сказал Ройс.

Уэсли усмехнулся.

– Хорошо, матрос Мельборн, как, по-твоему, мы сумеем пробраться в гавань, захватить полный газельских воинов корабль и пройти мимо армады, когда мы не можем даже выбраться из этой запертой камеры?

Ройс слегка толкнул дверь, и она открылась.

– Я открыл дверь, пока вы тут занимались самобичеванием, – сказал он.

Уэсли не сумел скрыть изумления.

– Ты ведь не простой матрос?

– Ждите здесь, – сказал Ройс, выскользнув в коридор.

Его не было несколько минут. Не раздалось ни звука. Затем он вернулся, ведя за собой По, Дернинга, Грэди, Дилладрума и винту. С кинжала Ройса капала кровь, в руках он держал кольцо с ключами.

– А как же остальные? – спросил Уэсли.

– Не беспокойтесь, я о них не забуду, – с дьявольской усмешкой сказал Ройс.

Он снова ушел, и остальные последовали за ним. В луже крови лежал убитый стражник, а Ройс уже стоял возле запертой последней камеры.

– Нас не нужно освобождать, – крикнул из-за двери Дефо. – Если бы я хотел выйти, я бы сам открыл дверь.

– Я здесь не затем, чтобы освободить тебя, – сказал Ройс, открывая двери.

Берни преградил ему путь, обнажив кинжал.

– Не лезь в это дело, Берни, – сказал Ройс. – Пока что ты просто выполнял задание. Это я понимаю, но если встанешь между мной и Траником, это уже будет наше с тобой дело.

– Матрос Мельборн! – воскликнул Уэсли. – Я не могу позволить вам убить господина Траника!

Ройс не обратил на него внимания, и Уэсли повернулся к Адриану, но тот только пожал плечами.

– Не в моих правилах мешать ему, особенно если жертва того заслуживает.

Уэсли повернулся к Уайатту. Лицо рулевого не выразило никакого сочувствия.

– Этот мерзавец сжег целый трюм эльфов и, вполне возможно, забрал мою дочь. Пускай сдохнет!

Доктор Леви слегка отодвинулся от Траника. Куратор стоял у стены, сжимая в руках кинжал. По тому, как он держал оружие, и по его позе Адриан понял, что он не привык драться кинжалом. От напряжения Траник весь покрылся потом, в глазах маячил страх, а Ройс тем временем подходил все ближе.

– Могу я спросить, зачем вам убивать господина Траника? – вдруг спросил Булард, вставая между ними. – Тем, кто намерен бежать, гораздо важнее пытаться выбраться отсюда, нежели тратить время на то, чтобы убить заточенного в темнице человека, вы так не считаете?

– Это займет не больше секунды, – заверил его Ройс.

– Возможно, возможно, но я прошу вас этого не делать. Я не утверждаю, что он не заслуживает смерти, но кто вы такой, чтобы выносить приговор? Траник умрет – и, подозреваю, довольно скоро, учитывая, куда мы направляемся. Независимо от этого наша миссия невероятно важна не только для Империи, но и для всего человечества, и он нужен нам, иначе у нас нет надежды довести дело до конца.

– Заткнись, старый дурак! – прорычал куратор.

Слова историка заинтересовали Ройса.

– Что это за миссия? – по-прежнему не сводя глаз с Траника, спросил он.

– Разыскать очень древнюю и очень важную реликвию, которая называется Рог Гилиндоры. Боюсь, очень скоро он нам понадобится.

– Рог? – переспросил Адриан.

– Да. Учитывая весьма затруднительное положение, в котором мы находимся, думаю, сейчас не лучшее время для уроков истории, но в наших же интересах оставить Траника в живых – пока.

– Уж простите, – ответил Ройс, – но придется вам как-нибудь обойтись без…

В коридоре появились двое стражников, которые несли миски с едой. Увидев труп убитого охранника, они бросились бежать.

Воспользовавшись тем, что Ройс кинулся за ними, Берни быстро захлопнул дверь камеры.

– Уходите, все уходите! – поторопил Булард.

Они выбежали из темницы и помчались по лестнице. Сверху доносились громкие голоса.

– Они ушли, – проворчал Ройс.

– Это мы поняли по крикам, – сказал Адриан.

Они остановились на пересечении четырех одинаковых коридоров, освещенных установленными на одинаковом расстоянии друг от друга факелами на стенах.

Ройс оглянулся в сторону темницы и выругался себе под нос.

– Вот что получается, когда начинаешь сомневаться.

– Есть предположения, куда дальше? – спросил Уайатт.

– Сюда, – сказал Ройс.

Он быстро повел их, потом вдруг остановился и указал на какую-то дверь. Через мгновение мимо промчался отряд стражи. Уэсли начал было выходить, но Ройс затащил его назад. Прошли еще двое стражников.

– Теперь можно, – сказал он, – но держитесь за мной.

Ройс бежал по многочисленным коридорам, постоянно сворачивая и время от времени останавливаясь. Они преодолели еще две лестницы и уклонились от очередного отряда стражи. На лицах остальных Адриан заметил удивление – никто не мог понять, откуда Ройсу известна дорога, словно он видит сквозь стены или точно знает, где находится каждый стражник. Для Адриана в этом не было ничего нового, но даже его поразила сопутствовавшая им удача, учитывая, что Ройс тащил за собой целую свиту.

Неожиданно открылась дверь, и несколько тенкинов врезались в Дилладрума и одного из винту. Дилладрум в ужасе помчался по коридору, а винту за ним. Ошарашенные тенкины не были воинами и, испугавшись не меньше Дилладрума, спрятались за дверью. Ройс тщетно пытался остановить Дилладрума, но тот в страхе продолжал бежать дальше.

– Черт возьми! – выругался Ройс.

Он бросился за проводником и винту, остальные, стараясь не отставать, бежали за ним по лабиринту коридоров, уже не разбирая дороги, вслепую. Завернув за угол, Адриан едва не врезался в Ройса, путь которому преграждали воины-тенкины. На полу лежали трупы Дилладрума и винту, каменные стены были залиты кровью. Отступать было некуда – путь назад им преграждало целое войско.

– Кто вы такие, чтобы ослушаться Эрандабона? – скандировала толпа тенкинских воинов.

– Назад! – скомандовал Адриан, оттолкнув Уэсли и остальных в нишу, послужившую хоть какой-то защитой. Он схватил со стены факел, и они с Ройсом выступили вперед.

Тенкины с криками бросились в атаку.

Первый воин упал замертво. Адриан ударил следующего тенкина по лицу горящим факелом. Ройс ногой метнул Адриану меч мертвеца, и тот обезглавил следующего нападавшего.

Двое тенкинов атаковали Ройса, но его не оказалось на прежнем месте, он будто растворился в тумане. Упали еще двое. Адриан пошел в наступление, а Ройс перебросил оружие убитых назад Уайатту, Дернингу и Уэсли. Теперь Адриан стоял в центре.

Еще трое атаковавших упали замертво.

Остальные в смятении отступали, и Адриан поднял второй клинок.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

К ним подошел, хлопая в ладоши и широко улыбаясь, Эрандабон.

– Галенти, это ты! Как я рад, что ты вернулся!

Глава 18
КОТЕЛ С ПОХЛЕБКОЙ

Амилия сидела в кухне, поставив локти на стол и подперев голову руками. Здесь все и началось, когда бывшая наставница Модины привела императрицу в кухню, чтобы учить ее поведению за столом. Разгневанный регент Сальдур неожиданно назначил наставницей Амилию, и теперь, вспоминая, в каком ужасе она пребывала в первые дни, девушка вдруг с изумлением осознала, что тогда все-таки было лучше.

Теперь в комнате Модины скрывалась ведьма, которая забивала императрице голову всякой чепухой. Чужестранка, принцесса вражеского королевства, а между тем проводит с Модиной больше времени, нежели сама Амилия! Да она может внушить императрице что угодно! И что бы ни говорила Амилия, как ни пыталась убедить Модину прогнать ведьму, императрица настаивала на том, что они должны помочь принцессе найти Дегана Гонта.

Амилия предпочитала, чтобы все шло по-старому, когда она могла действовать по своему усмотрению. Сидя в кухне, она терялась в догадках, что же ей теперь делать. Она хотела пойти к Сальдуру и донести на ведьму, но знала, что этот ее шаг глубоко ранит Модину. Императрица никогда не оправится от такого предательства, особенно со стороны Амилии, которой безоговорочно доверяла, подобный удар, вне всякого сомнения, окончательно сломит ее и может привести к самым ужасным последствиям. Амилия чувствовала себя так, словно сидит в оставшейся без кучера карете, которая несется к обрыву, а у нее нет никакой возможности схватить вожжи.

– Давай я тебе супу сделаю, – предложил Ибис Тинли.

Старый повар, в своем неизменном, вечно грязном фартуке, мешал содержимое большого дымящегося котла, бросая в него кусочки сельдерея.

– Я так несчастна, что даже есть не могу.

– Неужто все так плохо?

– Хуже и вообразить невозможно! Просто не знаю, чего от нее ждать! Боюсь оставлять ее одну. Неизвестно, что она может сделать, пока меня нет рядом.

В этот поздний час на кухне они были вдвоем. По стене бежали длинные тени от огня в очаге. Было тепло и уютно, но все портил отвратительный запах, исходивший от пузырящейся похлебки, которую готовил на печи Ибис.

– Ну не верю я, что все так ужасно. Ну же, давай-ка супчику. Я готовлю замечательную ячменную похлебку с овощами, пальчики оближешь, уж поверь.

– Ты же знаешь, я обожаю твою стряпню. Просто сейчас у меня от переживаний живот сводит. Места себе не нахожу… Представляешь, недавно посмотрелась в зеркало и заметила у себя седой волос.

– Ой, да будет тебе, ты же еще совсем девчонка, – рассмеялся Ибис, но, опомнившись, серьезно сказал: – Наверное, нельзя так говорить с дворянкой. Я должен сказать: «Да, ваша милость», а еще лучше: «Нет-нет, ваша милость! Если позволите быть столь дерзким и говорить прямо, я бы с вами не согласился, ибо вы прекрасны, как начищенный котел!» Вот как следует отвечать.

Амилия улыбнулась.

– Знаешь, я никогда не понимала этого твоего выражения.

Ибис вытянулся, сделав вид, что оскорблен.

– Я повар. Я люблю котлы. – Он улыбнулся. – Все-таки поешь супчику. От горячего и живот сводить перестанет, а?

Она с подозрением покосилась на котел, в котором повар что-то мешал, и сморщила нос.

– Да как-то не хочется…

– О нет, не этого! Великий Марибор, конечно же, я приготовлю тебе что-нибудь вкусное!

Амилия с облегчением вздохнула. Ибис всегда умел приободрить ее.

– А что ты варишь? Почему-то пахнет противно, тухлыми яйцами…

– Это похлебка, но такую и зверью не дашь. Скидываю туда всякие отбросы и приправляю жутким желтым порошком, от него-то и идет этот запах. Пытаюсь, конечно, как-то улучшить это варево, бросаю немного сельдерея, пряностей, чтобы облегчить собственную совесть.

– А для кого оно?

– Понятия не имею! Скоро за ним придут два стражника. Честно говоря… я даже спрашивать боюсь, кому они это носят. – Он замолчал. – Что с тобой, Амилия?

Приоткрыв рот, Амилия не отрываясь смотрела на большой котел. С лестницы донесся звук шагов, и в кухню вошли два солдата, которых она узнала. Это были стражники, обычно дежурившие в коридоре на четвертом этаже восточного крыла – там, где располагались кабинеты регентов и ее собственный. Они тоже узнали ее и почтительно поклонились. Амилия благосклонно кивнула в ответ. Судя по озадаченному виду, подобное проявление вежливости со стороны дворянки привело их в недоумение, но в то же время явно приободрило.

– Все готово? – спросили они у Ибиса.

– Секундочку-секундочку, – пробормотал тот. – Вы сегодня как-то рано…

– Да мы с рассвета на посту, – пожаловался один из стражников. – Это наше последнее на сегодня дело. Честное слово, не понимаю, чего ты так стараешься, Тинли!

– Это моя работа, и я хочу выполнять ее как положено.

– Поверь мне, жаловаться никто не станет! Никому до этого нет дела.

– Мне есть дело, – жестко заметил Ибис, дав понять, что не намерен продолжать этот разговор.

Стражник пожал плечами и остался ждать, пока Ибис не закончит готовку.

– Для кого этот суп? – спросила Амилия.

– Нам не положено говорить об этом, сударыня, – замявшись, ответил стражник.

Второй грубовато толкнул его и прошептал:

– Это же наставница императрицы, болван!

Первый стражник покраснел.

– Прошу прощения, госпожа наставница. Просто регент Сальдур иногда бывает очень страшен…

Про себя Амилия с ним согласилась, но никак этого не показала.

Его товарищ хлопнул себя по лбу и скорчил презрительную мину.

– Ну ты и дурак, Джеймс! Простите его, госпожа.

– Что? – озадаченно спросил Джеймс. – Что я такого сказал?

Стражник печально покачал головой.

– Да ты сейчас одним махом дурно отозвался о регенте и показал, что не уважаешь ее милость!

Джеймс побледнел.

– Как тебя зовут? – спросила Амилия второго стражника.

– Хигглс, ваша милость. – Он вытер лоб и снова поклонился.

– Почему бы тебе не ответить на мой вопрос?

– Мы относим суп в северную башню. Ту, что между колодцем и конюшней.

– Сколько там заключенных?

Стражники переглянулись.

– Насколько мы знаем, там никого нет, госпожа.

– Тогда кому же вы носите этот суп?

Хигглс пожал плечами.

– Мы просто отдаем его серетским рыцарям.

– Все готово, – объявил Ибис.

– Мы можем идти, ваша милость? – спросил Хигглс.

Амилия кивнула, и стражники вышли во двор, держа котел за ручки.

– Ну, давай-ка теперь я приготовлю что-нибудь для тебя, – сказал Ибис, вытирая большие руки о фартук.

– А? – переспросила Амилия, все еще думая о стражниках. – Нет, спасибо тебе, Ибис. – Она встала. – Кажется, у меня появились кое-какие дела.

Выйдя во внутренний двор, Амилия зябко поежилась, сожалея, что у нее не было времени надеть плащ. Погода изменилась: вместо приятной теплой осени с яркими листьями, чистым голубым небом и свежими ночами в воздухе чувствовалось ледяное дыхание предзимья. Сквозь мутные тучи мерцал едва заметный полумесяц. Она прошла через огород, превратившийся в месиво грязи и похожий на кладбищенский участок, и осторожно, стараясь не всполошить птиц, приблизилась к курятнику. Гулять по ночам никому не запрещалось, но сейчас она чувствовала себя заговорщицей.

Увидев, что Джеймс и Хигглс возвращаются обратно, Амилия шмыгнула в дровяной сарай, а спустя несколько минут прокралась по двору дальше, обогнула колодец и вошла в северную башню – тюремную башню, как она теперь ее называла.

Как и говорили стражники, на посту стоял рыцарь Серета, облаченный в черные доспехи с красным символом разбитой короны на груди. Лицо его закрывало забрало шлема, украшенного красным пером. Казалось, он ее не заметил, что было странно, поскольку теперь Амилии кланялись все стражники. Серет молчал. Она обошла его и направилась к лестнице. Удивительно, но он даже не попытался ее остановить.

Она поднималась все выше, минуя камеры, – ни одна дверь не была заперта на замок. Некоторые из них Амилия открывала, заглядывая внутрь. Все камеры были очень тесными, на полу лежала старая прогнившая солома. Крошечные зарешеченные оконца пропускали лишь немного лунного света. К стенам и полу крепились тяжелые цепи. В нескольких камерах ей попались табурет или ведро, но в большинстве не было ничего. Амилии стало не по себе, озноб усилился – не столько из-за холода, сколько из-за страха, который внушало это место, и боязни здесь оказаться.

Джеймс и Хигглс сказали правду. Башня пустовала.

Она спустилась вниз и подошла к серету.

– Прошу прощения, но что вы охраняете? Здесь никого нет.

Он не ответил.

– А куда девался котел с похлебкой?

Серет снова промолчал. Амилии, не видевшей его глаз сквозь забрало шлема, показалось, что он спит стоя. Она сделала шаг вперед. Серет шевельнулся. С быстротой змеи рука его скользнула к рукояти меча, и по каменной башне разнесся зловещий скрежет доставаемого из ножен оружия.

Амилия бросилась бежать.

– Вы ей расскажете? – спросил Нимбус.

Они сидели вдвоем в кабинете Амилии, заканчивая последний из списков приглашенных на свадьбу гостей, чтобы передать его писцам. Повсюду были разбросаны бумаги. На стене висел план большой залы, испещренный отверстиями от булавок, нанесенных по ходу изменений в размещении гостей за столом.

– Нет, не буду я поддерживать эту сумасшедшую ведьму, не стану лить воду на ее мельницу, рассказывая о таинственно исчезнувшем котле супа! Сколько времени и сил я потратила, чтобы Модина хоть немного пришла в себя! Не допущу, чтобы императрица снова сломалась!

– Но что, если…

– Хватит, Нимбус! – теребя свитки, воскликнула Амилия. – Зря я вам рассказала! В конце концов, я туда сходила. Посмотрела. Ничего не увидела. До сих пор понять не могу, зачем я вообще это делала! Да хранит меня Марибор, даже я стала бегать по ночам за миражами этой ведьмы. Чему вы улыбаетесь?

– Да так… – сказал Нимбус. – Просто представил, как вы крадетесь по двору.

– Ой прекратите!

– Что прекратить? – спросил Сальдур, неожиданно появляясь в кабинете.

Регент одарил обоих доброй улыбкой.

– Ничего, ваше преосвященство. Нимбус просто немного пошутил.

– Нимбус? Нимбус? – повторил Сальдур, разглядывая его, будто стараясь что-то вспомнить.

– Он мой помощник и гувернер ее величества, беженец из Вернеса, – пояснила Амилия.

– Я еще не выжил из ума, Амилия! – с раздражением сказал Сальдур. – Я знаю, кто такой Нимбус. Просто я размышлял о его имени. Это слово из языка древней империи. Нимбус, если не ошибаюсь, означает «туман» или «облако», не так ли? – Он выжидающе посмотрел на Нимбуса, словно ища подтверждения, но тот лишь виновато пожал плечами. – Что ж, ладно, – сказал Сальдур, обращаясь к Амилии. – Я желаю знать, как проходит подготовка к свадьбе. Времени осталось совсем немного.

– Я как раз собиралась отправить эти приглашения писцам. Видите, разложила их в зависимости от расстояния, чтобы гонцы уже на следующей неделе могли доставить приглашения гостям, которые живут дальше всех.

– Замечательно! А платье?

– Мы наконец определились с покроем. Теперь ждем, когда из Колноры доставят ткань.

– А как сама Модина?

– Хорошо, хорошо, – солгала Амилия, улыбаясь как можно искреннее.

– Значит, она хорошо восприняла новости о грядущем семейном счастье?

– Императрица любые новости воспринимает примерно одинаково.

Сальдур одобрительно покивал головой.

– Да, верно… верно.

Он казался таким добрым и мягким, так похожим на милого дедушку. Амилия и сама ему бы поверила, если бы собственными глазами не видела, какой вулкан скрывается под этой маской спокойствия. Он вернул ее к действительности, спросив:

– Что ты делала вчера ночью в северной башне, милая?

Она прикусила язык, прежде чем ответить почти правду.

– Я столкнулась со стражниками, которые посреди ночи несли туда суп, и мне это показалось странным, потому что…

– Почему же? – настаивал Сальдур.

– Потому что в башне никого нет. Кроме серета, который, судя по всему, стережет пустоту. Вы что-нибудь об этом знаете? – спросила она, довольная тем, как ей удалось подчеркнуть собственную невинность, небрежно переадресовав ему вопрос.

Она даже подумала, не следует ли наивно похлопать глазами, но боялась уж слишком переигрывать. В ее памяти все еще были свежи воспоминания о том, как некогда Сальдур приказал стражнику убрать ее с глаз долой. Что скрывалось за этим приказом, она не знала, но хорошо помнила взгляд приближавшегося к ней стражника, полный печали и жалости.

– Конечно, знаю. Я регент – я знаю все, что здесь происходит.

– Дело в том, что… супа было очень много для одного рыцаря. А через несколько минут котел и вовсе исчез. Но раз вы уже все знаете, наверное, это неважно.

Некоторое время Сальдур молча смотрел на нее. С лица его исчезло знакомое снисходительное выражение, и из-под наморщенного лба на нее уставились изучающие глаза, в которых мелькнул намек на уважение.

– Понятно, – наконец вымолвил он.

Регент бросил через плечо мимолетный взгляд на Нимбуса, и тот улыбнулся в ответ, невинный, как младенец, и, к досаде Амилии, не преминул похлопать глазами. Впрочем, Сальдур не обратил на это внимания, напомнил Амилии, что не следует сажать герцога и герцогиню Рошель рядом с принцем Альбурна, и покинул кабинет.

– Жуть какая, – пробормотал Нимбус, когда они снова остались вдвоем. – Стоило вам разок заглянуть в башню, как наутро Сальдуру об этом уже известно!

Амилия, не в силах усидеть на месте, принялась вышагивать по крошечному кабинету, размеры которого позволяли ей сделать всего несколько шагов и тут же поворачивать обратно. Нимбус был прав. В этой башне творилось что-то странное, что-то, за чем пристально следил сам Сальдур. Сколько она ни гадала, какие версии ни старалась придумать, в сознании всплывало только одно имя: Деган Гонт.