Текст книги "Лэйси из Ливерпуля"
Автор книги: Маурин Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
– Морган, ты просто кладезь премудрости. Вот этот дом, вон там. Я думаю, будет неплохо, если мы выйдем и доставим наших пассажиров в целости и сохранности в дом, а не просто высадим их на тротуаре.
– Как скажете, сержант.
Автомобиль остановился. Джерри Мак-Кеон выскочил из машины и бережно помог выйти насмерть перепуганным детишкам и женщине.
– Здесь вы будете в безопасности, – успокоил он их. Женщина отпрянула, когда он прикоснулся к ней, и ничего не сказала.
Прыгая через две ступеньки, Джерри поднялся по каменной лестнице и постучал в переднюю дверь. Почти мгновенно она открылась. На пороге стояла высокая женщина в черных джинсах и футболке. Ее роскошные волосы были собраны в пучок на затылке, волнистым каскадом обрамляя лицо и ниспадая на плечи. У нее были большие красивые глаза, сильный прямой нос и хорошо очерченный рот. Женщина заботливо обняла Конни Маллигэн своими длинными красивыми руками и увлекла ее в дом.
– Пойдемте, милая. Я ждала вас. Мне позвонили из полиции и сообщили, что вы уже едете. Для вас приготовлен чай, и в вашем распоряжении теплая уютная комната. Врач скоро придет – это женщина. – Джерри Мак-Кеон еще никогда не видел столько доброты.
Женщина мельком глянула на сержанта и сделала шаг к двери, чтобы закрыть ее.
– Благодарю вас, офицер, – коротко бросила она.
– Могу я войти внутрь и посмотреть, как она устроилась? – Вообще-то он не собирался входить в дом, но теперь ему захотелось побольше узнать об этой женщине.
– Мне очень жаль, но мужчинам вход сюда воспрещен. Это правило. Не так давно мне пришлось попросить съехать своего брата, и ему пришлось снять комнату неподалеку от своей работы. – Появилась другая женщина и повела пострадавшую и ее детей куда-то в глубь дома. Высокая женщина снова попыталась закрыть дверь, но Джерри просунул ногу в щель.
– Могу я узнать ваше имя? Это для отчета.
– Я думала, у вас в картотеке уже есть мое имя, ну да ладно. Меня зовут миссис Литтлмор. Миссис Фионнуала Литтлмор.
– Спасибо.
Джерри Мак-Кеон вернулся к своей машине.
– Тебе, может, будет интересно узнать, Морган, что женщина, которая командует здесь, вовсе не стара, отнюдь не корова и определенно не уродина. Я пробыл там совсем недолго, посему не могу с уверенностью судить, феминистка она или нет. – Что касается того, была ли Фионнуала Литтлмор лесбиянкой, он от всей души надеялся, что это не так.
На следующий день рано утром он вернулся к дому. На нем была штатская одежда. Дверь ему открыл мальчуган лет десяти с серьезным, взрослым выражением лица.
– Мне показалось, миссис Литтлмор сказала, что мужчинам закрыт доступ на территорию, – с улыбкой заметил Джерри.
– Я – ее сын, так что для меня сделано исключение. – Мальчик не улыбнулся в ответ.
– Как тебя зовут?
– Колин.
– Ну что же, Колин, а для твоего отца мама тоже сделала исключение, как и для тебя?
– Мой отец умер.
– Мне очень жаль, Колин. – На самом деле Джерри впервые в жизни обрадовался подобной новости.
– Кто там, милый? – В коридор вышла Фионнуала Литтлмор, одетая так же, как и накануне. – Что вам нужно? – резко бросила она, увидев на пороге полицейского. – Конни пока не в состоянии сделать заявление. В любом случае говорить она будет только с женщиной-полицейским, так что вы только напрасно потратите время, если придете сюда снова.
Она смотрела на него, но словно мимо него. Она не видела его. Если бы завтра они встретились на улице, она не узнала бы его. Но Джерри пришел сюда с твердым намерением сделать так, чтобы она заметила его.
– Я принес кое-какие игрушки для детей Конни. Вчера вечером я купил их у Теско. По пятницам они закрываются поздно. – Он протянул ей пластиковый пакет. – Надеюсь, они понравятся.
– Я уверена в этом. Большое вам спасибо, офицер.
– Меня зовут Джерри.
– Спасибо, Джерри. Конни будет рада. Ну что же, до свидания. С вашей стороны было мило прийти сюда.
– Еще… – Он успел сунуть ногу в щель, прежде чем она закрыла дверь. Чертова женщина по-прежнему не видела его. – Я хотел бы сделать взнос в фонд вашего приюта. У вас очень благородные цели. Я восхищаюсь вами. Я надеюсь, эти десять фунтов вам пригодятся.
– Конечно, пригодятся. Спасибо вам, э-э, Джерри. – Она взяла банкноту и сунула ее в карман джинсов.
– Кроме того, – продолжал Джерри с мужеством отчаяния, – мне хотелось бы знать, не проводите ли вы иногда сборы пожертвований, благотворительные распродажи и прочее в том же духе? Если да, то я мог бы помочь.
– В настоящий момент мы не планируем ничего особенного.
– В таком случае как, черт возьми, мне можно снова увидеться с вами, кроме как на этих проклятых ступеньках?
– О! – Она испуганно моргнула и сделала шаг назад.
Наконец-то она увидела его!
Фиона увидела высокого, широкоплечего, крепко сбитого мужчину в возрасте примерно тридцати лет, аккуратно одетого в темно-синий костюм. Кожа на его лице была обветрена, а нос немного искривлен, словно бы сломан. Губы были в шрамах – он или занимался боксом, или играл в регби. Очень коротко подстриженные каштановые волосы ежиком торчали на голове. Он вряд ли мог сойти за симпатичного, но уж и уродом не был. Собственно говоря, если учесть его приятную легкую улыбку и теплые карие глаза, он ей даже понравился. Этот человек излучал надежность и уверенность. Она могла доверять такому мужчине.
– Вы женаты? – спросила она.
Теперь настала его очередь моргнуть.
– Разведен, детей нет.
– Я никогда не встречаюсь с женатыми мужчинами.
– Вы хотите сказать, что готовы встретиться со мной, правильно я понял? – Он не мог поверить в свою удачу.
– По понедельникам у меня выходной.
– Тогда я заеду за вами в понедельник в половине восьмого. О'кей? – Он убрал ногу, и Фионнуала Литтлмор закрыла дверь.
* * *
– Сегодня вечером я встречаюсь с Сэмми и сразу после работы иду в кино, – уходя, объявила Мэйзи. – Так что чай готовить не нужно.
– И где же мы собираемся встретиться с этим самым Сэмми? – поинтересовалась Орла.
– Не знаю, мам. Это вроде как не очень серьезно. Я не собираюсь походить на нашу Лулу, которая выскочила замуж в восемнадцать лет. Сначала я хочу хорошо развлечься. Кстати, что случилось с отцом? Он кашлял и чихал всю ночь напролет.
– Он простудился, милая. Одна из этих ужасных летних простуд. Да тут еще и его работа в литейном, а о больничном он и мечтать не смеет. Ладно, желаю тебе хорошо провести время сегодня вечером.
Вскоре ушел и Гэри. Она была рада, что он сумел избежать физической работы, и, хотя обувной магазинчик не сулил особенно яркого будущего, все-таки в нем было чисто. Пол, ее мальчик, помчался в школу в самую последнюю минуту. Он учился в выпускном классе.
Орла с облегчением вздохнула, заварила себе свежий чай и вышла с чашкой во двор. Июльское утро было чудесным, и она в тысячный раз пожалела, что у них нет приличного садика. Как хорошо было остаться одной и поразмыслить наконец над вчерашним телефонным разговором с Кормаком.
– Привет, сестренка. Мы с Вик только что решили, что ты прекрасно подойдешь.
– Для чего?
– Для того чтобы продавать товары по уходу за волосами компании «Лэйси из Ливерпуля». У тебя есть машина, у тебя есть внешние данные, и тебе не придется бросать работу в газете.
– Может быть, меня это заинтересует, Кормак. О какой зарплате мы говорим? – Что-то в его голосе подсказало, каким будет ответ.
– Мы пока и не думали о зарплате, Орла, речь идет лишь о комиссионных, – сладким голосом ответил он. – Двадцать процентов, столько же, сколько получает мама, плюс твои расходы, то есть стоимость бензина.
– Пусть будет двадцать пять процентов, – твердо заявила Орла. – Мне ведь придется трудиться больше, чем матери. Но я соглашаюсь только потому, что ты – мой брат, и когда-нибудь, когда ты добьешься успеха, я надеюсь получить высокооплачиваемую престижную работу.
– Ты станешь во главе отдела международных торговых операций, сестренка, – со смешком отозвался Кормак. – Обещаю.
Она станет их единственным коммерческим представителем, потому что они с Вик не могли производить достаточного количества флаконов, чтобы выйти на большой рынок, хотя и работали круглые сутки.
– Это похоже на замкнутый круг, – заметил Кормак. – Мы не можем принимать заказы, пока не развернемся, а развернуться сможем, только когда у нас появится техническая возможность, так что скоро нам придется извернуться и закупить нормальное оборудование. Иначе мы с Вик никогда не добьемся большего.
Несколько магазинов в Ливерпуле сделали пробные, а потом и повторные, довольно большие заказы. Мать обычно распродавала то, что они привозили, за несколько дней. После объявления в журнале «Леди» они получили по почте десятки заказов.
Орла возьмет набор буклетов и образцы продукции. Она начнет с Ланкашира и Чешира, а потом двинется дальше. Главной ее целью станут аптеки и небольшие супермаркеты. Большие универсальные магазины предпочитали централизованные поставки, и они займутся ими, когда компания окажется в состоянии выполнять более или менее крупные заказы.
– Я полагаю, дополнительные расходы не включают стоимости моего нового делового костюма? – без особой надежды спросила Орла. – У меня нет ничего мало-мальски приличного, Кормак.
– Извини, Орл. Да ты и так прекрасно выглядишь, что бы ты ни надела.
– О да! Все мужчины так говорят.
Она начнет с понедельника, и уже с нетерпением предвкушала это. Сегодня вечером она расскажет обо всем Микки, хотя тому-то будет все равно. Могут возникнуть дополнительные сложности, когда придется уезжать далеко и оставаться где-то ночевать, но об этом она подумает позже, в свое время. Орла допила чай и отправилась провести смотр своего гардероба на случай, если что-нибудь нужно постирать. Спускаясь вниз с грубой хлопчатобумажной юбкой и двумя белыми блузками в руках, она услышала, как хлопнула задняя дверь и во дворе раздались шаги. Должно быть, Микки вернулся домой, что ее совсем не удивило, потому что простудился он основательно.
К своему ужасу, войдя в гостиную через боковую дверь, она обнаружила, что через другую в комнату входит Вернон Мэтьюз. Он наверняка ждал, пока из дома уйдут Микки и дети. Для такого теплого дня на нем было надето слишком много: темный костюм, рубашка с белым воротничком и галстуком, черные, до блеска начищенные туфли.
– Решил сделать тебе сюрприз, – гнусно ухмыльнулся он.
– Немедленно убирайся из моего дома! – Она едва сдерживала ярость, к которой примешивались паника и изрядная доля страха. Слава Богу, в соседних домах в это время никого не было.
– Я подумал, что мы можем немножко поболтать. – Он уселся в кресло Микки возле окна с таким видом, словно находился у себя дома, хотя не мог не понимать, что его присутствие здесь более чем нежелательно. Орла, смущенная и растерянная, уже готова была поверить, что здесь ему самое место.
– Я не желаю с тобой разговаривать – никогда ! – Но она знала, что бесполезно взывать к рассудку. Он не желал ничего слышать, или, быть может, это был очередной способ помучить ее, не обращая ни малейшего внимания на все, что она говорила.
– Ох, да перестань, Орла. Мы так чудесно поговорили в тот первый раз, помнишь? А за этим последовала такая сцена, которую мне никогда не забыть. Собственно, я очень хочу, чтобы она повторилась. Сейчас, кажется, самое подходящее время, ведь поблизости никого нет.
Орла обессиленно оперлась о сервант, гадая, что же делать. Если она побежит по коридору к передней двери, то сможет позвать на помощь. Можно набрать 999 и вызвать полицию. Вот только что она скажет людям: полиции или тем, кто придет на помощь, когда она закричит?
Вернон рассматривал ее сквозь полуопущенные ресницы, по-прежнему ухмыляясь, словно понимая, в каком затруднительном положении она оказалась. Первым делом у нее спросят: «Вы когда-нибудь раньше встречались с этим человеком?», и тогда все откроется, все подробности того дня, который они провели вместе в баре в Рейнфорде. Даже если она станет отрицать это, как объяснить тот факт, что он узнал, где она живет? Она понятия не имела, арестуют ли его и предъявят ли ему обвинение. Внутри у нее начал зарождаться страх.
– Перестань, Орла. Ну кому от этого будет хуже?
Он встал с кресла и направился к ней, улыбаясь. Орла схватила стоявшую на серванте большую статуэтку Божьей матери, намереваясь ударить его, если он посмеет прикоснуться к ней.
– Давай поднимемся наверх. Всего на одну маленькую минутку, а?
– Сначала я вышибу тебе мозги. – Она подняла статуэтку, но он легко перехватил ее руку. Фигурка упала на пол, но не разбилась. Страх нарастал, ей стало трудно дышать. Обхватив ее за талию, Вернон попробовал притянуть Орлу к себе, бормоча: – Я слишком долго ждал этого.
Орла попыталась ударить его коленом в пах, но, притиснутая к серванту, не могла двинуть ногой. Вместо этого она плюнула ему в лицо.
– Что здесь происходит?
Микки! Раскрасневшийся, с лицом, блестящим от пота, и почерневшими от гнева непонимающими глазами. Все-таки, наверное, он чувствовал себя слишком плохо, чтобы оставаться на работе.
– Пытаюсь возобновить знакомство с твоей женой, – небрежно бросил Вернон.
– Вон! – Микки ухватил его за шиворот, одним толчком отправил через всю кухню, выволок во двор и дальше в узкий проход, который тянулся вдоль всего дома. Казалось, он не замечает сопротивления Вернона, словно тот был не тяжелее грудного ребенка. Орла никогда и подумать не могла, что ее муж обладает такой силищей, хотя и понимала, что силу ему придала кипящая в нем злость.
Микки с грохотом захлопнул дверь во двор и запер ее на засов. Он вошел в дом, и, увидев его пылающее гневом лицо, Орла попятилась.
– Давно он приходит к тебе?
– Он никогда не был здесь, Микки, честно, – запинаясь, пробормотала она. Она боялась его намного сильнее, чем Вернона. Микки выглядел так, словно легко мог убить ее. – Он пришел, когда я была наверху, просто взял и вошел в дом.
– Тогда как понимать его слова о том, что он хочет возобновить знакомство с моей женой? – прорычал Микки.
– Однажды я случайно встретила его, больше года назад. С тех пор он все время преследует меня.
– Почему ты не сказала мне?
– Потому что… потому что… ох, я не знаю, Микки. – Она совершенно растерялась.
– Ты спала с ним, правда? – Он так прищурил глаза, что они превратились в щелочки.
У Орлы не было сил отрицать это. Она кивнула.
Казалось, вся ярость Микки улетучилась с одним долгим вздохом. Он рухнул в кресло, где только что сидел Вернон, и закрыл лицо руками.
– А ведь когда-то я любил тебя, Орла, – прошептал он.
– А я по-прежнему люблю тебя, Микки. – Еще никогда она не испытывала такого всепоглощающего чувства любви, как сейчас, глядя на него, ссутулившегося в кресле в своей поношенной рабочей одежде. Его начала бить дрожь. Через минуту она сделает ему чай, даст таблетку аспирина, уложит в постель. Она откажется от работы, которую предложил ей Кормак. И она бросит свои потуги на репортерство, найдет обычную работу в конторе где-нибудь неподалеку. Машину можно будет продать. Ей больше никогда не будет тошно от скуки. Как-нибудь она сумеет уговорить Микки начать все сначала. Ей было стыдно за Доминика Рейли, но одновременно она была слишком зла на Микки за то, что они почти не разговаривали, не занимались любовью. На этот раз она добьется своего, заставит его полюбить ее снова. Она почувствовала прилив вдохновения при мысли о том, как к ним снова возвращаются юношеские чувства, юношеская пылкость отношений, как было в те времена, когда они только что переехали на Перл-стрит.
– Я пойду соберу сумку, – сказал Микки, с трудом поднимаясь с кресла.
– Зачем? – озадаченно спросила она.
– Я ухожу, вот почему. Неужели ты рассчитываешь, что я останусь после того, что случилось сегодня?
– Но я люблю тебя, Микки!
Он выглядел изумленным.
– Ты очень своеобразно доказываешь это, Орла.
– Я была ужасной женой, Микки. Но сегодня я усвоила урок. – Она взяла его за руки. – Давай начнем сначала. Помнишь, как было у нас с тобой раньше? Помнишь тот самый первый раз в проходе за нашим домом на Эмбер-стрит?
Он высвободил руки, нельзя сказать, чтобы слишком нежно.
– Я помню. С тех пор ты превратила мою жизнь в ад. Ты всегда считала, что слишком хороша для меня, ведь так? – Он задумчиво посмотрел на нее, склонив голову набок. – Может, так оно и есть. Но одно я знаю точно, дорогая, – я устал от тебя. Я собирался подождать, пока дети подрастут, пока Полу исполнится восемнадцать. Но в данных обстоятельствах я ухожу сегодня. Развод мы оформим позже.
У Орлы все оборвалось внутри.
– Ты хочешь сказать, есть кто-то еще?
– Кто-то еще у меня есть вот уже два года. – Он нежно улыбнулся. – Если бы ты не была так занята собой, то могла бы заметить.
– Кто она?
– Самая обычная женщина, у которой нет твоих внешних данных и твоих претензий, но с которой мне хорошо и я не чувствую себя идиотом.
Орла повысила голос:
– Кто она, Микки?
– Надеюсь, ты не собираешься выходить из себя, дорогая. – Микки по-прежнему говорил негромко и словно бы извиняясь. – Это как-то не вяжется с тем, что только что произошло. Если хочешь знать, это Кэйтлин Рейли с Гарнет-стрит, которая жила напротив. Ее муж погиб во время несчастного случая в доках, когда они еще не были женаты и года. У нее сын такого же возраста, как наш Пол.
– В школе она училась в одном классе с Маив. Она иногда заходила к нам домой. По мужу ее фамилия Махон. – Кэйтлин была красивой кругленькой женщиной, точной копией Шейлы, своей матери. – Ну ты и фрукт, Микки Лэвин, – с жаром воскликнула Орла, – и ты смеешь упрекать меня за сегодняшний случай, после того как у тебя роман вот уже целых два года?
– Мы оба вели себя неправильно, Орла, но не забывай, что ты начала первой. Признаюсь, что я был вне себя, но так вел бы себя любой другой мужчина, если бы вернулся домой и обнаружил со своей женой незнакомого парня.
Не проронив больше ни слова, Орла прошла в кухню и поставила на огонь чайник. Все эти годы, несмотря на свою нетерпимость и презрение, которое она испытывала к Микки, в глубине души она по-прежнему любила его. Тот факт, что он больше не любил ее, потряс Орлу. Она все время была уверена в том, что, как бы ни вела себя, как бы ни оскорбляла и ни унижала Микки, он всегда останется ей верен. Она раздумывала, не стоит ли ей попытаться вымолить у него прощение, заставить его остаться, увлечь в постель и там показать ему, как сильно он ей нужен.
Но здравый смысл возобладал. Если Микки останется, то через несколько недель, когда она сумеет преодолеть и забыть страх, который охватил ее нынче утром, она снова почувствует неудовлетворенность и снова начнет изводить Микки просьбами сделать то, чего, она знала, он никогда не сделает.
Чайник закипел. Орла приготовила чай, нашла аспирин и отнесла все в гостиную. Микки стоял, облокотившись о каминную полку, и глядел на решетку холодного очага.
– Я хотела бы, чтобы ты остался, – сказала она. Когда он открыл рот, чтобы возразить, она быстро произнесла: – Вместо тебя уйду я. Попроси Кэйтлин с сыном переехать сюда. Конечно, пойдут разговоры, но кому какое дело?
Микки оторопел.
– Если ты уйдешь, дорогая, это разобьет детям сердце.
– Точно так же они будут расстроены, если лишатся тебя. Да и в любом случае я буду поблизости. Я подыщу себе какое-нибудь жилье неподалеку, а пока меня приютит мама.
– Но что ты будешь делать одна?
– Кормак предложил мне работу. Я собиралась рассказать тебе об этом сегодня вечером. Я приложу все силы, чтобы из этого получилось что-нибудь путное.
Она вложит всю душу в работу на компанию «Лэйси из Ливерпуля», станет ездить по стране, отсутствуя как можно дольше, зная, что с ее детьми все в порядке под присмотром Кэйтлин Рейли.
Орла воспрянула духом. Наконец-то она была свободна, наконец-то могла делать то, о чем мечтала двадцать лет назад, до того, как встретила Микки Лэвина.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– А куда ты отправляешься сегодня, милая? – поинтересовалась Элис.
– Барри, Рочдэйл, Болтон, – коротко бросила Орла, запихивая новые буклеты, которые Кормак принес прошлым вечером, в свой «дипломат» и проверяя, достаточно ли у нее экземпляров. На Орле был красивый черный костюм. – Наверное, я вернусь домой очень поздно, мам, поэтому не жди меня.
– Мне и в голову не пришло бы ждать тебя, милая, учитывая, до которого часа ты работаешь. Откровенно говоря, я удивляюсь, что ты еще не свалилась.
– Меня поддерживает энтузиазм, мам: обещания и амбиции. То, что чувствовала и ты, когда создавала салон Лэйси.
– Я не чувствовала ничего подобного, Орла. Мне просто надо было сбежать из дома от твоего отца. – Элис улыбнулась. – Хотя, конечно, я рада, что ты счастлива. Я думала, что ты станешь несчастной, порвав с Микки, хотя с самого первого дня замужества ты жаловалась на бедного малого – и до того, насколько я помню.
Орла со щелчком захлопнула «дипломат».
– Я скучаю по детям, – с тоской вырвалось у нее. – Я скучаю оттого, что не могу приготовить для них чай или сделать какао на ночь. Мне даже не хватает постирушек для них. Правда, Лулу уже уехала, а Мэйзи относится к своему Сэмми серьезнее, чем хочет признаться в этом. Гэри поговаривает о том, чтобы поступить в военно-морской флот. Так что скоро дома останется один Пол.
– И у него есть компания – Калум, парень Кэйтлин. – Элис всегда старалась не показать, насколько ее шокировали эти рокировки, словно замужество и семейные отношения были некоей игрой. Пола оставила Кормака ради Мориса Лэйси, Орла ушла от Микки, и, не успели все оглянуться, как ее место заняла Кэйтлин Рейли и пошли разговоры о разводе. Она знала и других уважаемых женщин, чьи дети были разведены или жили в грехе. Этот полицейский, Джерри Мак-Кеон, с которым сошлась Фиона, был раньше женат, так что оставалась одна Маив, которая вела нормальную супружескую жизнь. Пока, во всяком случае!
– Ты уже уходишь, милая?
– Да, мам. – Орла поцеловала ее. – Увидимся, когда я вернусь. Ты знаешь, который сейчас час? Ты опоздаешь на работу.
– Сегодня я не работаю. – Элис залилась краской. – У меня урок вождения.
– Везет же тебе, мам, – пропела Орла, закрывая за собой дверь.
На Эмбер-стрит появлялось все больше автомобилей, так что Элис вовсе не чувствовала, что выставляется напоказ, купив себе машину. Автомобильчик был маленький, марки «ситроенами», но она уже начала сомневаться, что он когда-нибудь покорится ей.
Она сидела как на иголках в ожидании инструктора, когда зазвонил телефон.
– Миссис Элис Лэйси? – раздался в трубке мужской голос.
– Слушаю.
– Я звоню вам в отношении некоей миссис Коры Лэйси. Она ваша невестка, насколько я понимаю.
– Да, это так. Что-нибудь случилось?
– Можно сказать и так, мадам. Мы были бы вам чрезвычайно признательны, если бы вы сию же минуту явились в полицейский участок Бутля.
– Зачем? – раздраженно поинтересовалась Элис и тут же пожалела об этом. Может быть, с Корой случилось что-нибудь ужасное.
– Потому что упомянутая леди была задержана и назвала вас в качестве своей ближайшей родственницы.
– Задержана! За что?
– Вы получите все объяснения в участке, мадам.
Кора сидела в камере, закутавшись в свое пальто из верблюжьей шерсти, словно в одеяло. На ее маленьком землистом лице отсутствовало всякое выражение. По словам дежурного сержанта, ее поймали, когда она пыталась вынести два шерстяных жилета из магазина на Стрэнд-роуд. Поскольку это был ее первый привод в полицию, наказание, вероятнее всего, будет условным, но на будущее ей лучше всего держать руки при себе, предупредил полицейский, в противном случае она окажется за решеткой.
– Кора! – с упреком воскликнула Элис, когда женщины остались вдвоем. – Бога ради, что на тебя нашло?
– Мне ведь нужны жилеты на зиму, так ведь? – Кора неприязненно пожала плечами. – Мои старые совсем износились. Последний я купила себе, наверное, лет двадцать назад.
– Я бы купила тебе жилеты, Кора.
Кора фыркнула:
– О да, конечно, конечно.
– В любом случае это лучше, чем воровать. Послушай, мы можем поехать домой? Мне здесь как-то неуютно. – Элис обвела взглядом зарешеченное окно, жесткую скамью, на которой полагалось спать заключенным. – Я приехала на автомобиле, не своем, школы вождения. Инструктор как раз пришел дать мне урок вождения, когда мне позвонили. – Одному Богу известно, что подумал инструктор, кстати такой милый молодой человек, когда она попросила его отвезти ее в полицейский участок.
Всю дорогу домой Кора хранила молчание. Когда они остановились на Гарибальди-роуд, Элис вышла из машины: в полиции Кора назвала ее имя, и она чувствовала себя обязанной убедиться, что с ее невесткой все в порядке. Она также хотела разобраться в причинах, которые толкнули Кору на воровство.
Оказавшись дома, Кора как будто лишилась последних сил.
– Мне нужно в туалет, – едва слышно пробормотала она.
Элис поняла, что события сегодняшнего утра подействовали на ее невестку сильнее, чем та старалась показать. Она прошла в сияющую чистотой кухню и была поражена, найдя полки буфета пустыми: там не было ни чая, ни сахара, ни капли молока. Неужели Кора настолько обнищала, что не могла позволить себе купить даже продукты первой необходимости? Попозже она купит ей что-нибудь поесть. Уже много лет Элис не вспоминала о Коре – кто-то видел ее возле церкви, в которой венчалась Лулу, вот и все.
Вошла Кора. Похоже, она немного пришла в себя.
– Ты можешь идти, – с вызовом заявила она. – С самого начала не было никакой необходимости приходить сюда.
Элис отнюдь не собиралась уходить просто так.
– Почему у тебя так мало денег, что ты пошла на воровство? Я всегда думала, что у тебя есть средства к существованию – и зарплата Билли.
– Средства к существованию, как ты выражаешься, иссякли некоторое время назад. А Билли никогда не давал мне больше нескольких шиллингов в неделю.
– А почему не попросить у него больше?
Пожелтевшее лицо Коры скривилось в злобной гримасе.
– Он редко бывает здесь, так что у меня не было возможности сделать это. Теперь большую часть времени Билли проводит на Браунинг-стрит с Морисом и его семьей. Вместо пива он нынче тратит почти все свои деньги на это безнадежное дело Мориса.
– Так на что же ты живешь? – встревоженно спросила Элис. Теперь, после того как Кора сняла свое древнее пальто, она увидела, что от ее невестки, которая всегда была худой, вообще остались одни кожа да кости.
– Ни на что, если тебе так уж хочется знать.
– Но человеку нужно на что-то жить, Кора! – вскричала Элис.
Кора сердито повернулась к ней.
– Послушай, я была бы благодарна, если бы ты убралась из моего дома и не лезла не в свое дело. Тебя не касается, как я живу.
– Тогда почему ты назвала в полиции мое имя?
– Потому что больше никого не могла вспомнить в тот момент. Я не хотела, чтобы об этом узнали Билли или Морис, понятно? – Кора покачнулась и упала бы, если бы Элис не подбежала к ней и не поддержала ее.
– Ты что-нибудь ела сегодня утром? Ну, давай пройдем в соседнюю комнату, и ты присядешь.
Элис усадила свою невестку в кресло и принесла ей стакан воды.
– Тебе нужна чашка горячего сладкого чая, но у тебя есть только вода. Сколько времени это продолжается, милая?
Тот факт, что она едва не потеряла сознание, кажется, надломил Кору.
– С начала года, когда мне исполнилось шестьдесят, – ответила она хриплым, испуганным голосом. – Если не считать тех нескольких шиллингов, которые я получала от Билли и которые шли на оплату аренды квартиры, у меня не было ни пенни. Счета за электричество и за газ не оплачены. Не помню, когда я ела последний раз. – Она посмотрела на Элис, и в ее странных глазах плескался ужас. – Когда они остановили меня за порогом магазина, я чуть не умерла, представив, что мое имя появится в газетах и что все узнают об этом.
– Успокойся, успокойся, – принялась утешать ее Элис, но в том, что сказала Кора, было что-то непонятное. – Я полагала, что в шестьдесят лет женщины имеют право получать пенсию?
– Ох, Элис. – Кора задрожала от страха. – Я сделала кое-что ужасное, намного более страшное, чем воровство в магазинах. Дело в том, что я боюсь прийти за своей пенсией. Я получила книжку, мне прислали ее несколько месяцев назад, но я не осмеливаюсь отнести ее на почту.
– Да почему, Кора?
Кора ломала в отчаянии руки; из уголка рта у нее сочилась слюна.
– Как только мы переехали сюда, – начала она тем же хриплым голосом, – в серванте я нашла жестянку из-под печенья. В ней были бумаги. Здесь раньше жили две старые девы, сестры, им было лет по пятьдесят. Они уехали в Америку во время войны. Я понятия не имею, что было потом, вернулись они обратно или нет. В жестянке лежали свидетельства о рождении, страховые полисы, какие-то акции. Я сберегла их на тот случай, если однажды прежние жилицы напишут и попросят вернуть их. Через несколько лет, – продолжала Кора, – я получила официальное письмо, где говорилось, что одна из сестер, старшая, должна получать пенсию по возрасту. Они прислали ей заявление на подпись.
– О нет, Кора, ты же не подписала его! – выдохнула Элис.
– Мне были нужны деньги. Я отчаянно нуждалась в средствах. У меня не было других доходов, кроме зарплаты Билли. Я подписалась именем женщины и добавила что-то вроде того, что я ее племянница и что она уполномочила меня получать для нее деньги в почтовом отделении. Через два года пришло заявление на имя ее сестры, так я подписала и его. Кроме того, я обратила в наличные страховые полисы и продала акции.
– Ты можешь попасть в тюрьму за это, Кора, и надолго, – строго заявила Элис. – Это называется мошенничеством. – Она была шокирована до глубины души. Воровство в магазинах – одно, а здесь дело было намного более серьезным.
Кора схватила ее за руку.
– Как ты думаешь, станет полиция проверять меня, теперь, когда у них есть мое имя и адрес, а?
– Сомневаюсь. Насколько я понимаю, ты перестала получать пенсию?
– Несколько месяцев назад, когда я услышала о своей собственной пенсии. Я испугалась. Это могло выглядеть подозрительно – то, что я забираю три пенсии из одного почтового отделения и все приходят на один и тот же адрес. – Маленькая ручка клещами сжала руку Элис. – Я боюсь, что меня попросят предъявить свидетельства о смерти, поскольку пенсии больше никто не получает. Я боюсь, что кто-нибудь из чиновников заинтересуется, почему я не получаю свою собственную пенсию. – Кора отпустила руку Элис и, обессиленная, откинулась на спинку кресла. Глаза ее почти исчезли в глазницах. Она выглядела как сама смерть. – Что мне делать?
– Не имею ни малейшего понятия, Кора, – холодно ответила Элис и поднялась. – Сейчас я пойду и куплю тебе что-нибудь поесть. Не хочу, чтобы ты умерла от голода у меня на глазах. И я дам тебе несколько шиллингов на еду. – Она высыпала на стол содержимое сумочки. – Здесь почти три фунта. Когда я вернусь, дай мне счета за газ и электричество, я оплачу их. Но это все, что я могу для тебя сделать. Если хочешь знать, мне глубоко отвратительно то, что ты мне только что рассказала. Не знаю, что посоветовать. Может быть, тебе лучше переехать в домик поменьше, который легче содержать. И, я полагаю, ты можешь получать свою пенсию в другом почтовом отделении.
