Текст книги "( Не) желанная жена тренера (СИ)"
Автор книги: Маша Миль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 17
Лера приехала раньше назначенного времени, как всегда накинула час на пробки, а их удивительным образом не оказалось. Она открыла дверь и, не выходя из машины, наблюдала за людьми. Дверь ЗАГСа беспрестанно, то открывалась, то закрывалась. Свадеб в этот день не было, поэтому все было буднично и серо. Ни тебе великой радости, ни вселеленского горя, все эмоции остались дома, все взвешенно, переговорено, перемолото, сдобрено слезами и радостью, и на выходе, в сухом остатке, остается на руках ничего незначащая бумажка. Можно повесить её в рамке на стену и быть несчастным, можно забыть о ней и быть счастливым каждый день. Когда кажется, что чаша непонимания и взаимных претензий переполнена, одна бумажка заменяется на другую, только от этого мало что меняется, потому что счастье, гармония – это внутреннее состояние. Можно поменять обстоятельства, но при этом остаться несчастным и потерянным.
Лера себя чувствовала скорее счастливой, о том, что ушла от Верстакова, нисколько не жалела. Ранняя весна радовала теплыми солнечными деньками. В доме у неё начались строительные работы. Мастеров нашел Юра, но все делалось по Лериному желанию, она сама договаривалась с рабочими, один раз даже ездила на строительный рынок.
Кажется, только сейчас она поняла выражение "строить свою жизнь". Окружать себя людьми, с кем тепло и уютно, работа должна приносить удовлетворение, и даже одиночество нужно направлять на позитив – это время переосмысления, итогов и выводов.
После последней встречи с Орловым она решила не бороться с любовью, выдавливая её из себя по капле, не бежать на край света, все равно от этого чувства невозможно избавиться. Невозможно забыть Орлова, его образ, слова, запах, нужно постараться существовать параллельно и надеяться на время.
Иногда, ей казалось, что она забыла его, не вспоминала весь день и в душе не было опустошения, злости, но, не успев похвалить себя, как тут же тревожно вглядывалась в каждого мотоциклиста на дороге. Обманывала себя, игнорируя список неотвеченных смсок и непринятых звонков, ложилась спать, уговаривая себя уснуть, но ни одной ночи не уснула, не проверив этот список. От Орлова ни звонка, ни строчки, совсем на него не похоже. И сердце... Упрямое, несговорчивое, как втолковать ему, как нужно вести себя, чтобы оно успокоилось, перестало скучать и рассталось со своей болью?
Верстакова она увидела на другой стороне улицы. И он был не один. Удивительным образом, но злость на него, горечь и раздражение продержались в Лериной душе всего несколько дней. Сказались три года безупречного супружества. К сожалению, чаще люди сталкиваются с отсутствием заботы, чем наоборот, им нужно участие, внимание – и этого не бывает в избытке.
Долина, развернув Илью к себе, долго поправляла галстук, а он крутил головой, как гусь. Чмокнув его в щеку, она нежно вытерла след от помады и ушла, а он еще какое-то время смотрел в её сторону. То ли от того, что эти отношения не были для Леры сюрпризом, восприняла она эту сценку спокойно. Вспомнилось, как Илья всегда с неохотой, надевал галстук, но никогда не перечил ей – надо, так надо – и Ирине, значит, тоже не сопротивлялся. Проводив Долину взглядом, вступив на пешеходный переход, Илья сорвал с себя галстук и сунул его в карман. Распрямив плечи и поправив воротник, он быстро зашагал к ЗАГСу.
Лера медлила, дождалась, пока он зайдет и снова выйдет из здания, и только потом, закрыв машину, не торопясь подошла к нему.
– Привет! Ты почему без галстука?
Не услышав иронии, Илья поспешно достал галстук из кармана и накинул на шею.
– Вот теперь порядок, – Лера потуже затянула узел. – Через полчаса ты снова холостяк и завидный жених!
– Лер, нам надо поговорить, – он потянул её за локоть в сторону от дверей.
– Что случилось? – от страха по спине пробежал холодок, она без возражений, пошла за Ильёй.
– Ну говори же! – Почти крикнула, вглядываясь в его лицо.
Её испуг и беспокойство были не о нем, он понял это со всей очевидностью и горечью. Его последняя зыбкая надежда была раздавлена, погребена под её огромным, паническим страхом за другого.
– В общем, у меня отношения со Долиной, – Илья выдохнул первое, что пришло в голову.
– И всё? В команде все здоровы?
– Да. Пойдем уже, скоро наше время.
Лера еще секунду постояла, вздохнула, успокоилась.
– Боишься?
– Мне с тобой и замуж не страшно, и разводиться.
Взявшись под руки, они вошли в здание, так же под руку вышли из него через полчаса.
– Спасибо тебе за все, за то, что был в моей жизни, эти три года, терпел меня, любил незаслуженно. Прости. – Лера хлюпнула носом.
– Ну ты что? – Илья прижал её к себе. – Это были самые счастливые три года. Для меня. У тебя ещё все будет хорошо, – он разговаривал с ней, как с маленьким ребенком, и ей это нравилось. – Пойдем куда–нибудь, нам ведь надо поговорить.
Она кивнула, соглашаясь.
Они медленно шли, присматриваясь, где им удобнее будет присесть. Уличное кафе с зонтиком возле каждого стола понравилось обоим. Был тотчас яркого дня, когда солнце уже не увидишь с улиц мегаполиса, но оно присутствует, освещая серые многоэтажки, отражаясь ярким светом в каждом окне. В отблеске его лучей Лерин светлый плащик, её легкая, грациозная походка, роскошные волосы с золотым отливом, необыкновенно гармонировали с городским пейзажем. Илья подумал, что её присутствие на этих улицах естественно, только в этом городе она может жить и чувствовать себя свободно. Он отметил, что и на стул она села, непринужденно сложив ногу на ногу, чего никогда раньше не делала.
Лера, поймав его восхищенный взгляд, смутилась.
– Ну, Илюша...
Подошедшей официантке Илья заказал кофе и чай.
– Ты совсем другая. Яркая. Смелая. Трудно Орлову будет с тобой.
Лера не просто слушала, она впилась глазами в Верстакова, ловя каждое слово.
– Знаешь, я место себе не находил, беспокоился за тебя, всё думал, правильно ли поступил, отпустив тебя. Не представляешь, с каким трудом сдерживался, чтобы не отметелить Орлова. Но тем не менее, когда он пришел просить у меня, твоей руки...
– Что он пришел делать? – Лера поперхнулась.
– Он тебе не рассказывал? – Илья пододвинул стул ближе к столу и наклонился. – Пришел ко мне и говорит: "Дайте мне Лерин адрес, я её люблю и хочу жениться". Знаешь, я его зауважал и понял, что у тебя с ним все будет хорошо.
Лера задумчиво прикусывала ноготь на большом пальце.
– А Вера? Я видела её с Орловым. И ты видел. Она что, сопровождает вас в поездке?
Лера ожидала, какой угодно реакции, но не смеха, она терпеливо пережидала приступ Ильи, не понимая, от чего ему так весело.
– Лер, ты что, приревновала Орлова, и устроила ему показательную выволочку? То-то, он приехал такой подавленный, – Илья посерьезнел. – Когда я после игры в Москве отпустил его, он приехал окрыленный, счастливый. Ему было в глаза мне стыдно посмотреть, зато после второго раза вернулся, как в воду опущенный. Из-за этой ты с ним поссорилась? Ты мне чуть турнир не сорвала! Он очень переживал. Это мне сейчас смешно, а тогда на него без слез смотреть нельзя было. А Вера эта, крутилась возле него. Но неужели ты думаешь, что я допущу её в автобус, или в гостиницу? Хочется парню веселиться, за шкирку и вон из команды.
Лера согласно кивнула, зная приёмы Верстакова.
– Но к твоему-то такие методы не применишь, почти родственник.
Лера улыбнулась, и Илья тоже, только улыбка получилась грустной, вымученной. Он хлопнул ладонью по столу.
– Ты что, реально подумала, что твой желторотик ходок? Да Орлов будет всю жизнь при твоей юбке, и булавка не нужна. Успокойся, прими его любовь. Хватит бегать от себя.
Илья опять добродушно улыбался.
– Сейчас ты чем занимаешься?
– Руковожу ремонтом дома.
Ещё слегка пахло эмульсией и краской, но этот запах хотелось вдыхать полной грудью. Таня, в которой раз попыталась уговорить Леру не переезжать:
– Хотя бы недельку. Утром голова будет болеть.
– Не будет. – Лера открыла окна. – Посплю пока здесь, на диване, два дня сквозняка, и всё выветрится.
– От Орлова что-нибудь слышно? Турнир заканчивается, скоро приедет.
– Мне всё равно. Любовью нужно переболеть в молодости, когда здоровье крепкое и нервы, как канаты, когда можно позволить себе быть безумным, беспечным, независимым от чужого мнения и своего опыта, не бояться искушать судьбу.
– Ты что, краски надышалась, себя в старухи записываешь? Сколько у вас разница с Орловым, пять, шесть лет?
– Дело не в разнице, в опыте.
– А то, что он будет любить тебя всю жизнь, ничего не значит?
– Илья тоже любил...
– Ты его не любила, а Орлова любишь.
– И поэтому всю жизнь должна изводить себя ревностью?
– В общем, я запрещаю тебе здесь ночевать, переедешь вместе с Сашей, когда он приедет. Вместо того, чтобы лелеять любовное гнездышко, у тебя в голове лакокрасочный мрак.
Просидев у Зиминых за ужином и разговорами до позднего вечера, Лера всё-таки улучила минутку, когда Таня пошла укладывает детей и сбежала к себе.
Расстелив простынь, прилегла на диван. Сейчас так хотелось отгородиться от всего мира, побыть одной, просто помолчать. Столько всего было сказано, передумано за последнее время, столько потрясений, волнений! И вновь она в родных стенах. Сладкая дрёма воспоминаний окутала мягким пледом.
Был тихий, летний, солнечный день, паутинки качались между ветками, тихо шелестели листья. В тени яблони для Леры натянут гамак, раскачиваясь, она играет с солнцем, то подставляя ему свое лицо, то прячась за веткой, сплошь усыпанной наливными яблоками. Откуда-то издалека её зовут по имени. Легкие мягкие касания обволакивают теплом, манящий голос совсем рядом, он призывает покинуть хрупкий сон и отозваться. Тихий шепот влечет за собой, её ресницы дрогнули, и она открыла глаза.
Подушка примялась под тяжесть Сашиной головы, он с нежностью смотрел на неё и улыбался. Лера подняла голову, но сильные руки вернули её на место.
– Полежи и помолчи. Мне надо тебе кое-что сказать, – Саша погладил её по волосам.
– Какое совпадение! И мне есть, что тебе сказать.
Он не видел её холодного взгляда, но по интонации догадался, что разговор будет не простой.
– Лера, пять минут. Я двое суток ехал в поезде. Нет сил поднять голову от подушки.
– Саша, почему ты мне не звонил? – прошептала Лера ему на ухо.
– Ты просила два месяца свободы, я их тебе дал. Только ты должна понимать, что больше таких льгот у тебя не будет, я кое-как выдержал, – Саша поднес её руку к губам и поцеловал запястье.
Лера поспешила встать. Сама не понимала, что ждет от этого разговора, но реакция податливого тела настораживала. Она отошла к столу. Саша напрягся, теперь их разделяла не только темнота, но и расстояние.
– Зачем ты пошел к Верстакову просить моей руки, ты понимал, что рискуешь? Он мог испортить тебе карьеру.
– Опасения были, но я подумал, что будет справедливо, если он узнает от меня, что я тебя люблю. Вы ведь, хоть и формально, но были женаты.
Выглянувшая луна, осветила комнату
– Саш, ну не понимаю я тебя.
– И не надо ничего понимать, прими как данность, что я люблю тебя.
Кожа дивана скрипнула, Лера не успела остановить его, он оказался рядом, но не предпринимал никаких действий, только стоял и смотрел на неё.
– А Веру ты тоже любишь? Я никогда не буду, как она, унижаться, уговаривать тебя вернуться, признаваться в любви, ехать за тобой в Сибирь...
Наконец она высказала все, что изводило её последнее время, сдержав желание выкрикнуть эти слова.
Саша улыбнулся, такую ревнивую Леру он тоже любит.
– При чем здесь Вера? Да, она приезжала. Как приехала, так и уехала. Мне нечем ей ответить, мое сердце принадлежит тебе. Разве я прошу тебя унижаться? – он вздохнул. – Или ты считаешь, признание человеку в любви унижением?
Орлов отошел от неё и сел на ковер, возле дивана. Чувствовал, что Лера не собирается сдаваться, что её голос стал еще тверже, и темнота между ними сделалась гуще, а дистанция увеличивалась с каждым словом.
– Я устал оправдываться. Может быть завтра продолжим. Ты придумала какую-то ерунду, и считаешь, что на это стоит тратить ночь. Ты удивительная женщина! – он в бессилии замолчал, больше не пытаясь достучаться до неё.
Лера отвернулась к окну, сдерживая слезы. Кроме луны, обратиться было не к кому. Почему мужчины так слепы и глухи? Ревность душила и дразнила, как и луна за окном, то оживляя причудливые тени, от деревьев, на потолке, то погружая комнату во тьму, а сама, прячась за густыми облаками.
Орлов так спокойно уснул, сидя, уткнувшись лицом в подушку, как будто совесть его совсем не гнетет. А если Вера не успокоится? Если поимеет наглость и заявиться снова? И что тогда? Вера женщина темпераментная, не драться же с ней из-за Орлова. Пусть забирает его. Да и какому мужику не понравиться, что за ним бегают, стирая каблуки?
Насмотрелась, наслушалась разных историй за три года в команде. Чем Орлов лучше остальных? Такой же самовлюбленный болван. Сложно поверить, что женщину прогнали, чему она была свидетелем, а она вернулась. Может они созванивались? Или встречались, когда Лера уехала?
А если?
А вдруг?
А что потом?
Есть ли жизнь после измены?
Крепкие объятия согревают, порывистое дыхание щекочет шею. Когда он перебрался к ней, и как они поместились вдвоем на шестидесятисантиметровом диване? Она совсем не помнила момент, когда уснула, но, судя по лежащему рядом одеялу и стопке неиспользованного постельного белья, сон подкрался незаметно.
Лера приподнялась, но Орлов только сильнее прижимал её к себе, удерживая от поспешности. Немого подождав, она мягко высвободилась, под невнятное бормотание спящего Саши.
Зайдя в кухню Зиминых, Лера огорошила подругу новостью и приезде Орлова.
Появление его через три минуты на пороге, одетого и умытого, натолкнуло Таню на определенные мысли, и Лерины красные глаза подтвердили её подозрения. С сожалением она поняла, что ночь не сблизила их, а наоборот отдалила, потому как ни за завтраком, ни после, Лера ни разу не обратилась к Саше, равно как и он. Таня, как могла, старалась сгладить ситуацию, но Саша казался равнодушным, а Лера едва сдерживала взвинченность.
После завтрака Саша вышел в сад и сел на скамейку.
Лера стояла у окна и смотрела, как прислонившись головой к дереву он спит.
– Танюша, – умоляюще обратилась Лера. – Скажи ему, пусть уедет!
– Он к тебе приехал, сама и скажи.
Таня тоже выглянула, и теперь они вдвоем рассматривали спящего мужчину.
– Вы во сколько вчера легли?
– Понятия не имею. Мы вчера ругались, нас не слышно было?
Таня отрицательно покачала головой.
– Вернее, сказать, меня не было слышно? Потому что Орлов даже не посчитал нужным оправдаться.
– Может, потому что не считает себя виноватым? Твоя ревность – это твоя проблема, не его.
– Быть невиновным и считать себя невиновным – две большие разницы. Ты как жена юриста должна это знать!
– Твое обвинение тоже, знаешь, не выдерживает никакой критики. Я считала тебя более рациональным человеком. Я помню тебя после истории с Беляковым, но и тогда ты как-то держалась, находила объективные оправдания ему, а сейчас твой воспаленный взгляд просто пугает. Сильные, живые эмоции не из твоей палитры, но разреши напомнить, что совсем недавно ты готова была начать новую жизнь, а сейчас, не даешь шанса ни ему, ни себе. Надеюсь, какие-то выводы ты сделала их двух своих замужеств?
– Скажи ещё, что это мой последний шанс.
– Может единственный.
– Испугала.
Лера махнула рукой, и сев на диванчик и облокотилась на диванную подушку. Как же далеко и глубоко ревность запустила свои щупальца в её сознание, как же невыносимо больно жжет. Ведь умом понимала, что ревность – это тьма, болото, непроходимые дебри, вполне осознавая её разрушительную силу, она прислушивалась к вопиющему сердцу, которое разрывается от боли, от ожидания возможного предательства, неверности. Воображение дорисовывает, домысливает изнанку одной встречи, а сколько еще событий, приятных и не очень, будет в их жизни? Она выскочила из беспокойного сна. Их жизни. Последнее, что она вырвала из тревожного сна. Их жизни?
Погруженная в свои думы Лера не заметила, как Зимины разъехались по своим делам.
Саша по–прежнему спал на скамейке.
Стрелка неумолимо двигалась к обеду, и к его приготовлению Лера незамедлительно приступила.
Перебарывая свое неравнодушие, не выглядывая в окно, она с завидным упорством принялась резать, крошить, бланшировать. Её отвлек звонок Верстакова, он впервые в жизни, повысил на неё голос.
– Лера, ты где?
Она не успела ответить, он уже нервно продолжал.
– Где Орлов? Почему я не могу до него дозвониться? Что вы решили? Меня на части рвут, а у вас медовый месяц!
У Леры задрожал подбородок от обиды.
– Не кричи на меня. Орлов твой весь день спит в саду, на скамейке.
– Извини, не сдержался. Почему он мой? Теперь он твой! Что он делает? Спит? Ничего удивительного, у него в последнее время гемоглобин низкий, весь на нервах. Он тебе сказал про контракт? Приехал Платов из Канады, набирает команду. Повезет, если Орлов к нему попадёт. Но предупреждаю сразу, это не Москва. Поедешь с ним.
– Поеду, – она смахнула слезу, вспомнив их разговор ночью. – А он хочет этого?
– У него и спроси.
– Я перезвоню минут через 15.
Последние слова, она кричала Верстакову из коридора.
Увидев пустую скамейку, она замерла, страх потери парализовал. Взгляд тревожно забегал по саду. Сердце, весь день исправно отстукивающее ритм, взбунтовалось, сорвалось с намерением вырваться из тесноты грудины, отзываясь на тягучую боль, сбилось дыхание, она ртом хватала воздух, оглядываясь в поисках Саши. Чувство опустошенности и разбитости враз подкосили ноги, кое-как дойдя до лавки, она присела, приложив голову, к тому месту на дереве, где еще полчаса назад была голова Орлова. Из-за потока слез никак не получалось дозвониться, а, услышав, что номер абонента, недоступен, внутри все оборвалось, похолодело, ей стало страшно. Страшно, что больше в её жизни НИЧЕГО не будет. Не будет взлетов и падений, радости и огорчений, ссор и примирений, бессонных ночей и безоблачных солнечных дней, всего того, что связано и переплетено в тугой узел человеческих и любовных отношений. Не будет рядом того, кто утешит в печали, согреет в холода, подарит ощущение полета и свободы. Не будет всего, что так естественно для любви.
Она даже перестала плакать, придумывая себе все новые наказания, которые она примет безропотно, ибо на такую судьбу она себя сегодня обрекла. Закрыв глаза, она горько усмехнулась... Удивительно. Счастье было так рядом, просто протяни руку или выйди на полчаса раньше, или сегодня ночью не строй из себя знатока тонкостей жизни, а просто позволь ему сделать себя счастливой. Все кончилось, не успев начаться.
– Лер, прости, заставил тебя ждать. В вашем поселке нет цветочного магазина. Пришлось надрать по подворотням.
От его голоса, такого родного и близкого, волна тепла пробегает по телу. Орлов присел рядом и положил ей на колени букет полевых цветов. Она застыла, не в силах пошевелиться. Неужели, кто-то ТАМ дает ей ещё один шанс, и сейчас она откроет глаза, и Саша не будет её галлюцинацией.
– Где ты был? – Только и смогла спросить уткнулась лицом в его плечо.
– Что с тобой? – Ладошками он стирал ей слезы, всматриваясь в глаза, полные влаги.
– Сашка, – она потянулась к нему, грудь разрывали счастливые рыдания, она задыхалась от его горячих поцелуев, от слов, которые она хочет не сказать, а выкрикнуть иначе она захлебнется переполняющими её эмоциями.
– Я думала, ты ушел... нет, я испугалась, что ты ушел, что никогда не увижу тебя! Я не смогу жить без тебя. Я умру. Я люблю тебя. Люблю, как никогда в жизни никого не любила. Я с ума схожу без тебя. Я хочу жить только с тобой. Вернее, не смогу ни с кем, кроме тебя. Я устала плыть по течению, хочу на берег, с тобой.
– Ты поедешь со мной?
С какой радостью, отзывается сердце.
– Мог бы и не спрашивать. Конечно "Да"!
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что малейшее её движение спровоцирует лавину страсти, которая закипает и вот-вот выплеснется из его глаз и накроет их с головой. Где они тогда окажутся? Не хотелось бы прийти в себя где-нибудь на траве или на скамейке, перед домом Тани.
Лера отодвинулась и для верности вытянула между ними руку. Плечи её слегка вздрагивали, глубоко вдохнув, она взяла его руку в свою:
– Пойдем в наш дом.
Глава 18
Лера аккуратно убрала Сашину руку с бедра и тихонько встала. Как давно она так рано не просыпалась. Ночи были короткими, полными любви, сон крепким. На цыпочках подошла к окну, и закрыла створку. Прохлада напоминала о приближении осени и расставании.
Неделю назад Орлов подписал контракт с хоккейным клубои "Муромец". Это многое меняло в их жизни, но Лера была готова к переменам.
Её жизнь не была безоблачной, но всегда размеренной. Она не была хозяйкой своей судьбы. Всегда плыла по течению, не сопротивляясь направляющим посторонним силам и людям. Лицемерие первого мужа, гипертрофированная любовь второго, всё отошло на второй план с появлением в её жизни Орлова.
Сердце предательски выдавало ее состояние учащенным биением. Конечно, она понимала, от чего это сладкое томление, дрожь в руках, спазм в горле.
За дверью её ждал Верстаков, а рука тянулась к личному делу Орлова А.Е. Хотя что нового она может узнать? То, что он младше ее? Для этого не нужны документы. Когда она пошла в школу, он только родился. Вот и вся статистика. Она честно старалась усмирить свой интерес, находила уважительные причины встречаться с ним как можно реже, хоть это и было сложно, ведь она врач команды. Если уж такое случалось, то вопреки своему характеру и желанию спрятать взгляд, смотрела прямо ему в глаза. Тешила себя, что смотрит холодно и надменно. Слабая надежда, что это его остановит, быстро растаяла. Орлов не только не отводил взгляд, но и, перехватив инициативу, жадно ловил ее. Будь то на льду, в раздевалке или в кабинете. Лера посчитала наглостью напор с каким он принялся оказывать ей знаки внимания, забывая о её замужестве. Когда чувства стали брать верх над разумом, она решила уехать, благополучно переждать, пока эмоции не улягутся, и течение жизни вновь не станет тихим и спокойным, ибо правильно писал поэт Николай Доризо:
С любовью справлюсь я одна
А вместе нам не справиться
Вскоре пришло понимание, что она со своей любовью не справляется, а Орлов, и не пытается. Наоборот, становится все настойчивее. На её шаг назад, он отвечает двумя твердыми шагами вперед. Так и дошли до точки невозврата. До неизбежного, что случается между любящими людьми, независимо от их статуса, возраста и даже семейного положения.
Степень его обожания зашкаливала, пугала Леру, ведь в отличии от Ильи, он не скрывал свои порывы, открыто выплескивал свою любовь. Все что она делала, говорила принималось Сашей беспрекословно, как истина в последней инстанции. Первое время она переживала, что мальчишку ждет разочарование, когда он узнает, что она не такой уж и идеал. И готовить ей бывает лень и убирать, и замечание не применит сделать, если что не по её характеру. Но незаметно, для себя самой, вместе со спокойствием и любовью, появилась Лера, для которой приятно и легко приготовить для любимого мужчины особенный ужин, встать раньше и накормить его завтраком, не заметить скинутые у самого порога кроссовки, промолчать о лужах воды в ванной, после его водных процедур. Научиться жить с ним не составило труда, ей помог предыдущий опыт, ему безудержная любовь, которой он одаривал её с юношеской пылкостью и мужской серьезностью.
Однажды, проснулась среди ночи, в его крепких объятиях. Гладкое плечо под головой, накаченные мышцы под руками. Его спокойное, размеренное дыхания говорило о силе и молодости. Она попыталась высвободиться из объятий, в ответ на легкое движение, он сильнее прижал ее к себе. Почему-то тогда, ей вспомнилась другая женщина, отношения с которой оставили след на его щеке в виде небольшого шрама. Её он также крепко обнимал во сне? Только однажды, даже не на прямой, а косвенный вопрос о ней, он сказал, что те отношения никогда не повлияют на его любовь к Лере. У него, может и не повлияют, а Лере, эта заноза уже проникла под кожу. Неглубоко, но чувствительно. Охарактеризовать её она не могла, а вот инфекцию от укола, в виде заражения крови ревностью, получила. Мужественно боролась с этим чувством самостоятельно. Благо, доказательства любви и беспочвенности своих опасений, она получала каждый день. Море, океан любви, водопады чувств и эмоций, приносящих только радость и покой.
Саша открыл глаза. Леры рядом не было. Такое бывало очень редко. Он понимал, как она тяжело переживает предстоящую разлуку.
Ещё год назад, не было проблемы, уехать на другой конец страны, жить в общежитии. Тогда в его жизни еще не было Леры. Теперь она стала главным приоритетом. Единственным и безоговорочным своим достижением, не сравнимым ни с какими спортивным, он считал свою семейную жизнь. И хотя контракт уже был подписан, сомнения в его правильности оставались.
Команда создавалась на пустом месте. Поручителями успеха были спонсоры, которые выделяли деньги под Платова, тренера с мировым именем, и под будущие победы. Пока же, материальные дивиденды были в будущем.
Лера была согласна на переезд, на комнату в общежитии, но Саша сам понимал, что это не те условия, к которым она привыкла. Поэтому, как бы ни было тяжело обоим, принял решение: он едет один, снимает квартиру, и только тогда переедет Лера.
Любовь к ней, такая внезапная, сильная, взрослая застала его врасплох. Он взрослел и учился любить одновременно. В его багаже были отношения, и как когда-то казалось серьезные. Были и легкие увлечения, и мимолетные связи. Но это чувство, потрясло и ошеломило его. Желание видеть, слышать, защищать, быть всегда рядом стало острой необходимостью. Знал каждую её интонацию, каждое движение, узнавал её по шагам, да просто чувствовал её приближение по разгорающемуся внутри пожару.
Её отъезд оголил чувства до предела, весь мир превратился в холодную пустыню и только его сердце по-прежнему полыхало огнем. О своих переживаниях ни с кем не мог поделиться, даже Лера до сих пор не знает, какой катастрофический долгой показалось ему это разлука. Только надежда, твердое убеждение незавершенности помогли тогда побороть безмерное отчаяние, которое периодически охватывало его неопытное юное сердце. Это расставание он стоически преодолел, не сдался, не опускал руки, отказывался верить её словам. Он знал вкус этой любви, осязал её, боролся за неё со сложной, противоречивой натурой Леры, пока она не сдалась и не доверилась ему. Эта победа была целиком и полностью его заслугой, и Лера это признала.
С первого этажа, с кухни, доносился запах свежесваренного кофе. Натянув штаны Саша стремглав спустился вниз.
Лера стояла у окна. Его женщина. Густые темные волосы, чуть ниже плеч. Легкая сиреневая рубашка на тонких бретельках свободно ниспадала по её совершенному телу, мягкой складкой подчеркивая линию талии. Прямая спина, изящные руки на подоконнике, во всем её облике была нежность, кротость и спокойствие.
Горячими руками, он прижал Леру к своему телу, стараясь обнять её всю.
– Ты совсем замерзла. Давно стоишь?
Тепло его голоса, мягкие губы вернули её в реальность.
– О чем грустишь? Расскажи, вместе погрустим.
– Вспоминаю свой отъезд сюда.
– Это был твой побег от проблем. Лера, мы столько об этом говорили, во всем разобрались, и с Верстаковым тоже. Сейчас все совсем по-другому.
– Ты кого успокаиваешь, меня или себя? – она тяжело вздохнула
– На выходные я буду приезжать. Вчера созванивался с риелтором, пока ничего подходящего, но мы ведь только в начале пути. Не плачь.
– Не буду, – она улыбнулась и несколько слезинок скатились по щеке, – Пойду постель заправлю. Поможешь?
– Могла бы не спрашивать, знаешь ведь, что заправлять постель с тобой вдвоем мое любимое занятие.
В спальне он слегка подтолкнул Леру к кровати, еще раз задержав взгляд на её соблазнительных формах.
– Так, Орлов, не приближайся ко мне ближе чем на два шага, у нас ещё уйма дел сегодня.
Лера попятилась назад, но все равно, угодила в его объятия.
– От чего тебя спасут два шага? От меня? Не надейся.
Она все еще пыталась увернуться от его поцелуев, но он применил свой фирменный хват за шею. Шутливая перепалка переросла в шутливую драку, в результате которой, Лера оказалась в плену его рук и губ. В его взгляде было столько нежности и обожания. Он впитывал каждую её черточку, с шумом вдыхал аромат волос.
– Хочу запомнить твой запах. Лер, я буду медленно умирать без тебя.
От этих слов у неё сжалось сердце, стараясь справиться с охватившим её волнением, гладила его по волосам, целовала лицо, руки. Непрошенные слезинки, стекали по щекам ему на плечи.
– Ты хочешь, чтобы я запомнил тебя такой? – Он дурашливо нахмурился. – С хлюпающим носом и заплаканными глазами?
– Да, хочу, хочу! Сфотографируй меня, будешь смотреть и знать, как мне без тебя плохо.
– Ты мой цветочек! Зачем я вообще согласился на это предложение? Ещё не поздно, могу отказаться, найду работу, подальше от спорта.
– Я надеюсь ты шутишь? Это женщина может позволить себе не любить свою работу. В конце концов её главное предназначение быть женой и матерью. У мужчин все сложнее. Работа должна быть или любимой, или денежной, в идеале совпадать, по-другому не бывает. У мужчин, все проблемы от профессиональной невостребованности. И я не хочу, чтобы мой муж, через десять лет, по вечерам и выходным сидел перед телевизором, смотрел хоккей и комментировал игру своих бывших товарищей
– Лера, звучит как песня. Ты только что отмерила нам десяток лет.
***
Первое пробуждение без Саши.
Тоска, пробравшаяся в сердце, похоже, получила там постоянную прописку. Лера прошла по опустевшему дому. В прихожей кепка, в гостиной коробочка с иголками и нитками. Хотя собирались долго и тщательно, необходимые мелочи, все–таки забыли.
Телефонный звонок прервал её воспоминания
– Лера, доброе утро! Проспал.
– Некому почесать за ушком?
– И поцеловать. Если только соседа попросить, он вчера поздно вечером заехал. Костей зовут, такой же соня. В пятницу тренер устраивает загородную прогулку, что–то типа тимбилдинга, все должны быть с женами и девушками. Приедешь?
– Мог бы и не спрашивать.
