Текст книги "( Не) желанная жена тренера (СИ)"
Автор книги: Маша Миль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 22
Лера с трудом приподняла веки.
Тяжелые тучи опустились совсем низко. Дождь приближался. Влажный, холодный ветер то прибивал желтую траву к земле, то заставлял выпрямляться и раскачиваться во весь рост, то доказывая свою силу, с корнем вырывал из земли хлипкие травинки.
Доставать Дмитрия из машины, Антону помогал мужичок, чья машина стояла на обочине. Лера попыталась поднять голову, кроме не покидающего ощущения вакуума вокруг головы, добавились тошнота и головокружение, боли она не чувствовала. Антон подбежал, перевернул её на бок.
– Сколько времени я была без сознания? – Она не слышала свой голос.
– Не больше трёх минут. Вас подушка безопасности оглушила, а Дмитрий Сергеевич не пристегнут был, как всегда, так она его в грудь ударила. У меня не раскрылась, но я целее вас.
– Валерия, вы как? Руки ноги целы? Антон, что случилось–то? – Дмитрий пошатываясь подошел к ним, кровь с головы капала на рубашку, но он не обращал внимание, убрал травинку с Лериных волос и взяв в свои руки её ладошки, прижался к ним губами.
– Простите.
– Собака, будь она не ладна, откуда только взялась.
Оправдывался Антон.
– Вот и обзор, и панорама, а что под колесами не видим. Да Антон?
– Где телефон, мне надо позвонить.
Мысль о Саше, моментально встряхнула, сознание прояснилось и сердце зашлось в тревоге. Как объяснить где она и что с ней?
– Валерия Андреевна, сеть не ловит, да и телефон ваш я найти не могу, куда–то закатился. Через пять километров деревня, там вроде медпункт есть и телефон стационарный должен быть, эвакуатор надо вызвать.
– А машину на дороге оставите?
– Сейчас такое начнется, посмотрите на небо, надо поторопиться.
Лера осмотрела рану на голове Дмитрия, залила перекисью, с помощью ваты, бинта и оторванного рукава от его рубашки, сделала перевязку, хозяин машины очень беспокоился за чистоту чехлов.
По дороге Леру затошнило, несмотря на протесты, Дмитрий вышел вместе с ней, придерживал её волосы, собрав их в хвост, поливал воду ей на руки.
Бережно поддерживая повел Леру к машине.
– Теперь вам станет легче.
– Не станет, потому что это не отравление, а сотрясение.
Дверь медпункта оказалась заперта, но на тетрадном листке, приколотом кнопками был адрес доктора. Антон умчался, оставив Леру на попечение Дмитрия. Как она ни старалась бодриться, слабость одолевала. Он положил её голову на свое плечо крепко прижал. Она не слышала, как доктор, проклиная финансирование обработал рану Дмитрия, как Антон уговаривал ехать в Москву, а Дмитрий решил перенести отъезд на утро, из–за плохие самочувствия Леры. К тому же дождь наконец, догнал их, и тонны воды обрушились с неба.
– Доктор, а это не голодный обморок? Она почти ничего не ела с утра.
– Похоже, что сотрясение. Не знаете, она не беременна?
– Не знаю, – от этой мысли Дмитрия пробил озноб. – А сколько она проспит?
– Чем дольше, тем лучше.
Сквозь деревянные рамы было слышно, как барабанит дождь. Медпункт был из двух комнат и веранды. Лера лежала в палате, где стояла еще одна кровать. За закрытой дверью, была приемная. Она уловила негромкий разговор, значит слух возвращается, голова почти не болела.
Оглядела комнату. Две кровати, два стула, две тумбочки, все выкрашено светло голубой краской, такой же, как и стены. На стуле лежала её сумка. Еще раз перебрав содержимое, с сожалением убедилась в отсутствии телефона. Влажной салфеткой освежила лицо, осмотрела ранку над левой бровью, небольшая, но глубокая:
– Останется шрам, плюс легкое сотрясение, – поставила она себе диагноз. – Как я буду с Сашей объясняться?
Дверь приоткрылась и в комнату заглянул Дмитрий, увидев, что Лера проснулись, позвал доктора.
Пока она беседовала с ним, Дмитрий нервно мерил шагами фельдшерскую. Многое зависело от доктора, он должен убедить её переночевать здесь.
Лера едва сдерживала слезы отчаянья, прекрасно осознавая, что в таком состоянии ни до Москвы, ни до дома ей не доехать. Вызвать сюда Скорую не представлялось возможным, стационарный телефон был отключен.
– Антон кое–как нашёл трактор, дотянет машину до СТО, утром заберет и отвезет вас домой.
– А вы где будете спать? Здесь? – Лера кивнула на узкую кровать.
– Сейчас мы её перенесем в фельдшерскую.
– А если мне станет плохо, тазики вы за мной выносить будете?
– Сочту за честь. Хоть как–то свою вину отработаю. Вы не волнуйтесь, Антон привезет лекарства, вам сразу легче станет.
– Дмитрий Сергеевич, мне позвонить надо.
– Антон привезет ваш телефон, только связь очень плохая, попробуйте с моего.
Она решила подождать Антона.
– Валерия Андреевна, вы извините меня за такой форс-мажор...
Дмитрий еще долго извинялся, за себя, за Антона, но мысли Леры были далеко.
Как могло получиться, что безобидная трехчасовая поездка превратилась в клубок приключений. Как же она злилась на себя. Надо было отказываться сразу. Точнее все началось немного раньше. Появление Веры внесло коррективы в то, что они въехали в первую попавшуюся квартиру, она ухватилась за первое предложение о работе, это было так ей несвойственно. Не хотела нагружать себя ревностью, но хотела все контролировать. И упустила из вида одну существенную деталь, Вера считает себя свободной женщиной, и для неё поехать за командой куда угодно, пара пустяков.
Непереносимая тяжесть давила на грудь, обруч боли вновь стягивал голову. Мысленно Лера пыталась строить диалог с Сашей, но подступающая чернота, давящая на глаза, не давала шанса сосредоточиться.
– Валерия Андреевна, вы волнуетесь, за то, что придется здесь ночевать со мной или что муж будет ревновать? Наверное, это присуще всем вторым половинкам.
– И вашей? Вы сообщили жене где вы, что с вами? Она ведь волнуется.
– Не сообщил, связи ведь нет, да и ей на это наплевать.
Дмитрий сидел на стуле, опустив плечи и голову, сминая пальцами ремешок Лериной сумки. Говорил он тихо, иногда смотрел в окно, словно там искал нужное слово.
– Как это не прискорбно, но у нас такие отношения. Я даже не знаю, где она в данный момент.
На вопрос в Лерином взгляде, пояснил:
– Она увлекается психологией и ездит на различные тренинги, мастер–классы.
– А кто она по профессии?
– Педагог начальных классов. Я заканчивал горный институт, когда мы с ней познакомились на КВНе. Ей бы в актрисы, но отец, серьезным бизнесом занимался, запретил. Она в педагогический пошла, чтобы высшее образование получить, всем было ясно, что работать она не будет. Несколько лет назад её отец умер, она очень переживала. Пришлось приглашать психолога. Ей легче стало. А потом затянуло, как в секту. Вот она за своей гуру и ездит по областям и весям. Учат удачно выходить замуж, и при разводе с улыбкой оставлять мужа без имущества и денег. – Он опять улыбнулся и прикрыл глаза. – Еще она попечитель благотворительного фонда её отца. Помогает студентам и спортсменам. И здесь все делает с фанатизмом. Живет своей, насыщенной жизнью, я своей...
Дмитрий замолчал.
– Детей нет. Да мы и видимся пять – семь дней в месяц. Отпуск порознь. И отпуск–то, одна неделя летом и столько же зимой. Бизнес, как ребенок, им надо заниматься постоянно.
– Я знаю людей, для которых бизнес, это их жизнь. Но судя по вашему невеселому взгляду, для вас это нелегкая работа.
– Да, это преодоление. Хотя тесть мне и помогал, но два года я барахтался, как щенок в ведре. После его смерти, тоже выгребал Авгиевы конюшни. Самое сложное менять людей, персонал. Поэтому в личной жизни хочу стабильности и тишины, жену тоже все устраивает. Вы слишком маленький срок замужем, все вам видится в розовом цвете.
– Я уже была замужем, когда стало нестерпимо, ушла. Да и с Сашей у нас было всё непросто, это помогло нам лучше понять, что мы значим в жизни друг друга. Это было испытание на откровенность. Легко делится радостью с любимым человеком, но когда вы разделяете тревоги и проблемы, то становитесь по-настоящему близкими людьми.
– У вас получается?
– Получалось. Пока не появились вы. У меня в голове не укладывается, как объяснить где я, и как я тут оказалась. Он наверняка с ума сходит, – она опять тяжело вздохнула.
– От ревности?
– Скорее от безвестности. Мы редко расстаемся и всегда на связи. Совсем не представляю вашей семейной жизни.
Опущенная голова, руки–кувалды, сложенные в замок на коленях, даже рубашка с оторванным рукавом, вносили трагичность в облик здорового, сильного человека, позволившего себе отступить от привычного образа серьезного, решительного руководителя. Дмитрий меньше всего походил на человека, беззащитного перед реалиями бизнеса, отбирающего индивидуальность и заряжающего вместо сердца, счетчик для денег, скорее уж его подавляли обстоятельства личной жизни. Какой силой должна обладать женщина, сумевшая сломить такого богатыря?
Лера боролась с желанием подойти и погладить его по голове. Пожалеть.
Его черные волосы, с редкой сединой, казались жесткими, как проволока. Стрижка мастерская, но таким волосам нужна укладка, иначе они торчат в разные стороны, как сейчас из-под белого бинта, или утром, когда ветер нахально раскидывал их в разные стороны. Он приглаживал их руками, его глаза горели жизнью, счастьем, надеждой. Забравшись в машину, Лера совсем недолго чувствовала на себе его теплый взгляд, затем он полностью погрузился в работу.
Дождь за окном сжал палату до размера кельи. И обстановка, и обстоятельства содействовали откровенности. Ей была интересна причина его утреннего хорошего настроения, счастливого взгляда, самостоятельно найти ответ не представлялось возможным, но и любопытствовать было не в её характере. Что она хочет услышать? Понять? Помочь? Надо ли ему это? Может быть он и так превысил степень открытости? Интуиция подсказывала ей остановиться. Погрузившись в свои мысли, она отрешенно сминала в руках салфетку. Дмитрий подошел не слышно и накрыл её руки своими, сел перед ней на корточки и их лица оказались рядом. Нужно было встать, оттолкнуть его руки, но она не могла противостоять его искренности. Без слов он благодарил её за участие и понимание.
Порыв ветра, распахнул настежь окно.
Холодный воздух и капли дождя ворвавшиеся в комнату оживили поникшую Леру. Дмитрий кинулся закрывать окно.
– Вы боялись грозу в детстве?
Она наблюдала, как сильные руки с трудом справляются с рассохшимися рамами, после недолгой борьбы, насквозь промокший, он захлопнул фрамугу. Лера хотела встать и накинуть на него одеяло, но Дмитрий на позволил ей даже приподняться, мягко придержав за плечи.
За окном продолжался ливень, но он уже не внушал священного трепета перед силой природы, лишь отдаленные, едва слышные раскаты грома, напоминали о недавнем буйстве стихии.
Взяв телефон Дмитрия, Лера вышла в фельдшерскую, последняя надежда разбилась о значок об отсутствии связи. За столом доктор изучал толстую пачку рекламных проспектов, приглашающих в путешествия, предлагающих сэкономить немыслимые, для него, тысячи на покупке машины – именно сегодня, кредитование последних моделей телефонов. Лера горько усмехнулась.
– Попробуйте с веранды, хотя, – доктор оторвался от чтения, – дохлый номер.
Она все-таки вышла.
– Если вы сейчас не вернетесь, рискуете остаться голодной, – рука Дмитрия легла ей на плечо. Лера убрала её, почувствовав температурный контраст, её пальцы были ледяные
– Вы совсем замерзли, – мягкий, тихий голос заставил поднять глаза. Его взгляд окутывал теплом и нежностью. Она отшатнулась, повторно угодив в его расставленные руки.
– Настоятельно рекомендую подкрепиться.
В фельдшерской накрыли скромный стол.
– Это лучше, чем ничего. Спасибо доктору.
Дмитрий положил Лере в тарелку отварной кусок курицы и картофель. Есть она отказалась, попросила сладкого чаю.
– У вас голова болит, я вижу, как вам тяжко. Вы поешьте и ложитесь спать, доктор сделает укол. Может яблочко, для аппетита? пытался уговорить её Симонов.
Теперь Лера жалела, что к ней вернулся слух, все казалось чересчур громким и голоса, и бесконечный дождь, стучавший по крыше. Дмитрий со страхом посмотрел на доктора, когда Лера тихо прислонилась к его плечу.
– Все в порядке, просто уснула.
На Дмитрия успокоительное произвело обратный эффект. До полуночи он развлекал разговорами доктора, пока за ним не пришла жена. Она подозрительно взглянула на стол, не обнаружив спиртного, шумно вдохнула воздух, анализ, проведенный в легких дал отрицательный результат, удивившись этому факту, женщина еще раз осмотрела приемную и кинув доктору плащ–палатку подтолкнула его к выходу. Он обернулся у порога:
– Она проспит до утра, поставьте рядом стакан воды. Вы решили? Будем сообщать мужу?
В Дмитрие боролись ангел и демон. Один утверждал, что надо быть благородным, второй нашептывал, что другого шанса может и не быть. Весь вечер он решал дилемму.
– Давайте номер, – поторопил старичок.
– Доктор, уговорите его не приезжать, завтра я сам отвезу её к нему.
– Да кто ж поедет в такую погоду? Валерия же не при смерти. Так, небольшой шок.
Дмитрий проводил их и еще долго сидел на ветхой веранде, завернувшись в плед, слушая дождь и редкий лай собак. Окоченев вернулся в дом, представляя, как согреется под теплыми струями обогревателя.
Палату освещал тусклый свет из фельдшерской. Лера лежала на спине откинув одеяло, одна рука согнута на животе, другая вытянута вдоль тела. Умиротворенное лицо, тихое дыхание. На миллион раз стиранная и дезинфицированная ночная рубашка, чудом оказавшаяся в фельдшерской, не скрывала прелестей молодой женщины. В глубоком вырезе с каждым вздохом поднималась и опускалась упругая грудь, открывая родинку на оголенной бархатной коже. Весь день, Дмитрий ловил себя на мысли, что смотрит на Леру как зачарованный, постоянно сдерживал себя, боясь напугать её своей откровенностью. Сейчас ему никто не мешал, её красота будила, будоражила фантазию, но прикосновение могло разрушить тонкую грань между явью и воображением. Завтра. Он передаст ее в руки хоккеиста. Как он может отдать кому–то свою мечту, свою мимолетную надежду на счастье? Дмитрий отчётливо понял, что времени у него совсем мало. Что придумать? Чем удивить, поразить Леру?
Сквозь сон он услышал звук мотора или ему показалось? Сколько времени он проспал сидя на стуле? Лера, озябнув, натянув одеяло до шеи, спала отвернувшись к стене.
Дмитрий с удовольствием ополоснулся ледяной водой из допотопного умывальника. Вновь услышав приближающийся шум мотора, едва успел отодвинуть щеколду, дверь крякнула под натиском сильного плеча. Ворвавшийся Орлов окинул взглядом фельдшерскую, заметив одеяло на кушетке, посмотрел на Дмитрия.
– Да, я спал здесь. А Валерия Андреевна и сейчас еще спит. Вы Александр?
Покрасневшие глаза молодого человека свидетельствовали о бессонной ночи, а его решительность – о бесполезности попыток остановить его. Дмитрий всё–таки рискнул задержать Сашу, но почувствовал, как локоть сжал его спутник.
– Не надо им мешать. Расскажите лучше, что произошло? Ваши дальнейшие действия?
В утреннем полумраке лицо Леры показалось Саше безжизненным. Сделав шаг к кровати замер, прислушиваясь к её дыханию. Все не так ужасно, как представлялось, он устало сел на стул.
Вчера утром, когда он оставил ее, чтобы сбегать за цветами, она так же тихо спала, улыбалась во сне, сейчас ее губы плотно сжаты, на брови глубокая ранка, волосы собраны в хвост. Джинсы и джемпер аккуратно висят на спинке кровати. Выцветшая казенная ночная рубашка делала лицо ещё более бледным, и его сердце сжалось от жалости. Как могла случиться авария? Почему она оказалась здесь? Эти вопросы он задаст Дмитрию. Сейчас самое главное, что она жива, и что он нашел её.
Последний разговор был днём. После, бесстрастный голос оператора сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети, телефон Дмитрия находился там же. Кое–как оттренировавшись, Орлов из раздевалки упрямо набирал теперь уже два номера, не выпуская телефон из рук. На вопрос Верстакова, не случилось ли чего, так как тренировка прошла из рук вон плохо, он ответил, что все нормально, вечернюю отработает как надо. Но чем ближе приближался вечер, тем большую тревогу он ощущал. Неизвестность пугала, разрывала на части, опустошала сердце. Невозможно было сосредоточиться на шайбе, лед расплывался перед глазами. Очнулся, когда Илья закинул его на скамейку:
– Рассказывай, – он не кричал, говорил тихо поэтому Орлов его и услышал.
– Все нормально.
– Нет это не нормально и после тренировки, мы договорим.
Саша совсем не хотел посвящать в свое беспокойство Верстакова, собрав волю в кулак, оставшееся время отработал через силу. В раздевалке предупредив, что до гостиницы доберется самостоятельно, быстро вышел на улицу, под проливной дождь. Забежав в ближайшие кафе, опять, уткнулся в телефон. Дозвонился до клиники Серова, где ему ответили, что Симонов на обследование не приезжал. Эта информация не давала никакого облегчения, наоборот, острая тревога пронзила сердце. Механически, раз за разом набирал он два номера. В гостиницу вернулся в одиннадцать, быстро прошел по коридору, у дверей его остановил Илья:
– Или ты мне все рассказываешь, или завтра не допущу на игру.
Верстаков был последним, кому бы Саша мог доверить свои переживания, но он не оставил выбора.
Илья Валерьевич тоже не предложил ничего конструктивного:
– В любом случае ждем утра.
Он уже выходил, когда Сашин телефон зазвонил. По просьбе доктора, звонили из соседней деревни. И хотя, заверили Орлова, что с Лерой все в порядке, тот сразу засобирался на ее поиски. Тут Верстаков сказал свое мужское и тренерское:
– Нет! Утром поедем вместе. А сейчас я тебя закрою, лучше будет если ты уснешь. Завтра без тренировки придется играть. Отдохни.
Саша думал, Илья Валерьевич шутит, но он действительно, закрыл его на ключ.
По совету Верстакова он попытался переключить внимание и уснуть. К счастью, негативные мысли отступили. Но как возможно не думать о Лере, когда все что он делал и не делал, было для нее и ради нее. Каждый день начинался и заканчивался ею. Все эмоции, радости и надежды были связаны с ней.
Верстаков открыл дверь ровно в пять. Саша уже ждал его. На улице было еще темно, но дождя не было. Зеленый УАЗик не впечатлил на стоянке, но в дороге показал себя вездеходом. Ему были нипочем огромные лужи, вязкая грязь проселочных дорог. Несколько раз они останавливались, сверяя навигатор с картой и указателями. Подъезжая к деревне, съехали с асфальта, объезжая лужи, гулко проехали по главной улице, остановились возле фельдшерского пункта, как охарактеризовал его доктор, но это была всего лишь пристройка к заброшенному зданию правления колхоза.
Глава 23
– Саш, – Лера позвала его. – Ты как меня нашел?
Её тихий шепот вывел его из дремоты. Лера дотронулась до его волос, провела рукой по щеке, он прижался к теплым пальцам губами, блаженно улыбнулся.
– Я тебе говорил, что найду тебя всегда и везде. Как ты себя чувствуешь?
– Ты не спал из–за меня.
– Разве бы я смог уснуть?
В сероватой пелене раннего утра, их фигуры были едва различимы, для двух пар мужских глаз, следящих за ними в приоткрывшуюся дверь. Не мигая, они наблюдали, как он пересел к ней на кровать, как заглянул в глаза, погладил по волосам, ощупал руки, притянул к себе. Она с улыбкой пошевелила ногами, доказывая, что с ней все в порядке. Как нежно обведя пальцем припухлость на брови стал осыпать поцелуями каждый сантиметр её лица, как подобравшись к губам, с отчаянной радостью впился в них так, что она откинула голову, не в силах терпеть мощности. Как остудив его пыл поглаживанием по плечам, сама поцеловала его, запустив пальцы в волосы.
Как они чувствовали друг друга.
Как его сила, встретившись с её нежностью, превращается в трепет, рождает страсть.
В целом мире, они сейчас были только вдвоем. Золотистая аура вокруг них, была одна на двоих, это таинство отчетливо видели и чувствовали наблюдавшие за ними Верстаков и Дмитрий.
Вошедший доктор, хлопнув дверью, нарушил волшебство.
Доктор прикрыл дверь и посмотрев на Дмитрия виновато пожал плечами, едва уловимое движение не укрылось от Верстакова.
– Теперь послушаем вас, дорогой доктор.
Тот поникнув, пытался включить электрочайник.
Ему не в чем было оправдываться. Он оказал первую помощь пострадавшим в аварии. Не скрыл, что в двадцати километрах есть районная больница, и не от него зависело их решение переночевать здесь. Он выполнил не только врачебный, но и человеческий долг, сообщил мужу о происшествии, успокоил. А то, что на его книжной полке, в томике "Капитала", между страницами заложены несколько красных купюр, так это спонсорская помощь богатых – бедным. Доктор без запинки поведал свою версию, попутно заваривая растворимый кофе.
Верстаков посмотрел на часы, он предупредил Платова, что до игры их с Орловым может не быть, но так как все обстояло благополучно, все-таки решил успеть на тренировку.
Саша с Лерой вошли в приемную. О вчерашнем недомогании говорили только легкие тени у неё под глазами. В остальном, сон и положительные эмоции сделали свое благодатное дело. Розовый румянец, яркие губы, светящиеся глаза, говорили о выздоровлении.
– Илья, спасибо тебе, – Лера поцеловала его в щеку. Верстаков на секунду придержал её:
– Лера, я поеду. Орлов сопроводит тебя до клиники, потом водитель Дмитрия Сергеевича отвезет его на каток, если будешь себя хорошо чувствовать, приходи поболеть на игру
На крыльце, Лера зажмурилась от яркого солнца, о дожде напоминали только лужи и влажный воздух.
Илья сел в машину и подозвал Сашу:
– По всему получается, что все произошедшее – случайность. Не устраивай наезды с разборками. Не вздумай махать кулаками, а то нагребешь себе на хвост – лет пять. О Лере думай.
Конечно, он думал о ней, только это и остановило от жгучего желания, устроить мордобой. Все казалось нечаянно – невинным, и голубого цвета деревянный медпункт, и вчерашний дождь, и сегодняшнее солнышко, и присутствие седенького доктора. Но что–то мешало до конца поверить в идиллическую картинку. Шестое чувство? Внутреннее чутье? Откуда сомнения в реальности происходящего?
Подъехал Антон передал Лере её телефон.
– Саш, вот убедись сам, сети нет.
– Сети нет, но и смешного в этом я тоже не вижу.
– Ну ты чего? – Она отвела его за машину, – Я понимаю, ты перенервничал, но все же закончилось хорошо.
– Ты так думаешь?
Её поцелуй показался преувеличенно искренним, демонстративным. Для кого? Верстаков сидит в машине, на старте, Симонов жмет руку доктора.
– Что ты мечешь гром и молнии?
– Как вы здесь оказались?
Орлов честно пытался взять себя в руки, успокоиться.
Её излишняя веселость, ласковость не укрылась от цепкого взгляда, напротив насторожили его.
Лера, конечно, бы все рассказала ему потом, в более подходящей обстановке, а не сейчас, когда все готовы ехать и ждут только их.
Опустив охотничий ресторан и свой "водительский дебют", уделив особое внимание испортившейся погоде, она наконец, добралась до аварии.
– Почему вы не поехали в нормальную больницу, а остались здесь?
– Потому, что мне было плохо. И это не от удара. Я представила твое беспокойство, еще когда телефон отключился. Потом авария, а я думала только о тебе, как все объяснить? По дороге меня тошнило, приехали сюда, стало совсем плохо, но я ждала и надеялась, что дождь закончится и смогу тебе дозвониться, успокоить. Но отключилась. Утром, когда увидела тебя, думала это сон. Я знаю, что ты всю ночь не спал. У вас сегодня игра, а ты все бросил и поехал сюда, тебе ведь важно было самому убедиться, что со мной все в порядке, никто меня не обидел. За это я и люблю тебя. За то, что ты надежный, верный.
Теперь, от её легкого, быстрого поцелуя, по телу пробежала крупная дрожь, возникло то притяжение, когда теряется ощущение времени и пространства, когда кроме взгляда родных глаз не существует ничего, когда все тревоги и сомнения исчезают.
Доктор пожелал всем счастливой дороги. Через несколько домов, держа в правой руке голубую косынку им махала жена доктора, левой она сжимала купюры, перекочевавшие к ней в карман из томика Капитала.
Ничего не нарушало тишину в салоне.
Дмитрий обреченно смотрел на дорогу. Подействовавшее снотворное, уберегло его от совершения ошибки. Если до знакомства с Орловым у него и были какие–то надежды на благосклонность Валерии, то сейчас от них не осталось и следа. Они разбились об их любовь. Разбились, сгорели и ветер развеял пепел.
Антон, хорошо изучивший шефа, с первого взгляда сообразил, что операция "авария" провалилась, а когда на крыльце увидел Валерию в объятиях хоккеиста, понял, что это фиаско.
Он работал у Дмитрия пять лет. Как и полагается, знал о нем, почти все.
Симонов трудился по 14 часов в сутки, все передвижения занесены в компьютер на две недели вперед. Все его начинания, умения, затраты энергии и капитала приносили прибыль. Дмитрий был успешным бизнесменом, меценатом, благотворителем. Уважаемым человеком не только в области, но и в Москве. И при этом, абсолютно одинок, несчастен в личной жизни.
При таком ритме жизни его супруга легко создавала иллюзию счастливой семейной жизни, изредка снисходила до присутствия на благотворительных аукционах, приемах у губернатора, презентациях. Получив в свой адрес комплименты и восхищения, осчастливив мужа пребыванием на совместных фотографиях, садилась в машину и уезжала к любовнику.
Такова реальность, она даже не пыталась скрывать от него свои увлечения.
Семейные неурядицы Дмитрий переживал стоически, в одиночку, загружая себя работой, как и положено настоящему мужчине.
Родные и близкие пары, были убеждены, что у них только одна проблема, отсутствие детей.
На десятилетие совместной жизни, был дан огромный банкет. Никому и в голову не пришло, что тогда они были в шаге от развода и только устроенный супругой юбилей свадьбы, а затем, редкий, совместный отдых, помогли пережить кризис.
Но это было совсем недолго, скоро Дмитрий снова с головой ушел в работу.
Появилась идея сначала создания, затем расширения холдинга, это отнимало кучу времени и энергии, но ему везло, деньги сами шли к нему в руки.
По мнению Антона, жизнь шефа была если и не счастливой, то стабильной, до того момента, как Дмитрий решил пройти диспансеризацию.
Мог бы это сделать в Москве, но нет, выбрал этот город, эту клинику. И в первое же посещение оставил там свою голову и сердце. Мало ему было девиц, которые гроздьями вешались, на всех мероприятиях. Так нет же, он легких путей не ищет, влюбляться, так в замужнюю.
Дмитрий не делился с Антоном подробностями личной жизни. Но не в этот раз. Сев в машину, после приема, он мрачно констатировал:
– Антон, я влюбился! И что делать не знаю? Завалил бы цветами, все бросил к её ногам, но она замужем.
– Если у нее на пальце кольцо, это еще ни о чем не говорит.
– Нет у неё кольца, я просто это знаю точно. Что делать? Может я ей не нужен, но мне то она нужнее всех на свете.
Понаблюдав за мучениями босса, Антон и предложил план с аварией и маршрут разработал, и из автопарка Дмитрия выбрал самую надежную машину, все предусмотрел, даже высокий кузов у машины. И деревня в низине, без мобильной связи и дождь им на руку, только одного не учел – беспокойного, любящего мужа, активность которого, в поисках жены, нельзя было не уважать.
Антон поглядывал на Александра и Леру, и чувствовал их единство, неразрывную связь друг с другом
Дмитрий всю дорогу делал вид, что спит, но Антон знал, что это не так, по напряженной руке, сжимающей телефон.
В вестибюле клиники их встретил сам Серов. Благодаря звонкам Орлова все коллеги Дмитрия и Валерии уже были в курсе их исчезновение. Дмитрий остался сделать несколько звонков. По его просьбе Серов отвел Леру, в сопровождении Саши, к себе в кабинет. Как и предполагала Валерия, с ней все было в порядке. Орлов нервничал, задавал много лишних вопросов, которые её раздражали, но сегодня она ему все прощала. Достаточно было осмотра невропатолога, чтобы убедиться, что сотрясения у нее нет, это был нервный шок.
Симонов, желая загладить свою вину, созвонился с Лериным руководством и обеспечил ей больничный до понедельника.
– Антон в вашем распоряжении.
– Вы, наверное, забыли, что ваш Антон, вчера чуть не угробил мою жену. И раз уж она на больничном, то останется со мной.
Саша был категоричен. Никакими извинениями и больничными Дмитрий не сможет обелиться и оправдаться, неприязнь, возникшая до знакомства, усугублялась с каждым словом и взглядом.
Через полчаса они ехали в такси к спорткомплексу.
Орлов позвонил Верстакову рассказал о новостях, попросил решить вопрос с Лериным проживанием.
Лера проснулась от прикосновения теплых губ.
– Я ушел на тренировку. Ты спи. Не вставай пока я не вернусь.
Она попробовала уснуть, но какие–то странные звуки доносились из–за стены. Накрыла голову одеялом, но отключиться не получалось. Звуки стали еще слышнее. Плакала женщина, в соседнем номере. В такое чудесное утро, не хотелось думать, что у кого–то может быть несчастье или трагедия, но помимо своего желания Лера уже чувствовала свою сопричастность. Потом за стеной что–то застучало, она соскочила, накинула гостиничный махровый халат и выскочила в коридор.
– Девушка, откройте дверь! Откройте дверь я вам говорю, – за дверью затихли. – С вами все в порядке? Ответьте и я уйду. Если не отзоветесь, позову администратора.
Дверь открылась.
– Вера? Ты что здесь делаешь? Что с тобой случилось? Что–то с Костей? – за мгновение Лера перебрала в голове миллион вариантов.
– Меня муж бросил!
И опять водопад слез.
– Вера, ты должна успокоиться. Где Костя?
– Ушел на тренировку, и тоже сказал, что бросает меня, – снова истерика.
– У меня же есть валокордин.
Лера вернулась в свою комнату, стала искать в сумке пузырек, краем глаза отмечая беспорядок, свидетельствовавший о вчерашней страсти, Саша велел оставить все как есть, до его прихода. Вера зашла в комнату. Взглянув на разбросанные вещи, опять заголосила.
– Вера ты меня с ума сведешь.
– И Орлов меня бросил.
– Допустим он тебя бросил год назад, пора уж и забыть.
Лера вытолкнула Веру из комнаты и напоила её лекарством.
– Успокойся, или я вызову скорую.
– Ты не представляешь, как мне плохо. Вчера прихожу домой, у нас есть квартира в Москве, захожу в спальню, а он там не один. Лера, он даже не остановился. Я собрала все силы в кулак, ушла в другую комнату. Думаю, только бы не расплакаться, только бы не расплакаться. Он заглянул и говорит:
– Подавай на развод. Я люблю другую, – и пошел к двери, а она его там ждала, плащиком шелестела. Ты представляешь! Кое–как успокоилась и уснула, утром думаю ну и плевать, поеду к Косте. А он мне тоже в коридоре говорит:
– Зря ты приехала, уезжай обратно, не хочу тебя видеть. И что мне делать? Вот скажи.
