Текст книги "( Не) желанная жена тренера (СИ)"
Автор книги: Маша Миль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава 3
– Лер, ну расскажи, как вы съездили.
– Девчонки, обязательно расскажу! Попозже. Совсем некогда. Я даже дверь не закрыла, все бегом.
– Бегаете с Верстаковым, как заполошенные. Тот под своего Орлова дополнительное финансирование выбивает, контракт у него чуть не КХЛовский. Ты тоже только бумаги скинуть забегаешь. Мы ведь и обидеться можем.
– Пощадите, только не сегодня! Зашиваюсь, еще на аптечный склад надо ехать, – Лера сложила ладони в умоляющем жесте.
Но бухгалтеры были неумолимы:
– Иди закрывай свою дверь и приходи пить кофе.
– Постараюсь, но не обещаю.
После утреннего кофе Ильи, сваренного по фирменному рецепту с добавлением корицы, пить растворимый суррогат – преступление, подумала Лера, но благоразумно промолчала.
Из тихой бухгалтерии Лера вышла в коридор, который гудел сегодня как улей. Кивком встречая знакомых, она поторопилась в свой кабинет. В очередной раз кого-то приветствуя, почувствовала вибрацию телефона в кармане и, не глядя на экран, быстро ответила на звонок.
– Алло, я слушаю.
– Ну здравствуй, Лера!
Она остановилась от неожиданности.
– Максим?! – возмущение и испуг лавиной накрыли её.
– Узнала?
– Что тебе надо? – голос предательски дрожал, она прислонилась плечом к стене.
– Мне нужно, чтобы ты вернула должок.
– Какой должок Максим? Ты бредишь!
– Мне нужны деньги!
– Твоя наглость не знает предела! Ты обещал забыть обо мне!
– Как видишь, не смог. Это ты забыла обет "И в горе, и в радости...», ты это обещала не только мне, но и своим родителям. Вспомни, сколько денег я в тебя вложил? Учеба, интернатура. Сколько в лечение отца твоего вкладывал, в психолога для тебя, не с твоей же зарплаты копеечной? Ничего не жалел! Машина, шубы, золото, отпуск – все для тебя! А ты все пять лет супружества относилась ко мне, как к чемодану. Ты меня не любила!
– Ты прекрасно знал об этом, когда умолял выйти за тебя. Ты не смеешь упрекать меня, я была хорошей женой. Старалась. Учеба и интернатура были бесплатные, машину подарили родители, а золото и шубы унесли твои кредиторы, туда же ушли и деньги за проданную квартиру. Своей долей в квартире, я расплатилась сполна за свою ошибку.
– Ошибаешься, дачку-то ты не продала. Сдаете. Я все про тебя знаю. Я долго бегал от кредиторов, но теперь устал.
– Максим, ты от меня ничего не получишь! Не смей мне больше звонить!
Это был тот Максим, которого она не знала, не успела узнать, он сам об этом позаботился. Все события того года до сих пор как в тумане.
В большом доме, в Подмосковье, её хлебосольные родители любили встречать гостей. Однажды с шумной компанией коллег отца появился в их доме Максим. Молодой архитектор, начинающий бизнесмен, так охарактеризовал его отец, представляя Лере. С тех пор Максим приезжал каждые выходные. Особого трепета, буйства фантазий его ухаживания не вызывали. Холодно и безразлично она приняла его первый поцелуй.
Поступив в медицинский, Лера поселилась в общежитии, а в московскую квартир Макса переехала только после свадьбы.
Через несколько месяцев после её замужества скоропостижно умерла мама. Вечером после похорон, отца увезли на скорой. Инсульт. К утру он умер.
Смерть родителей открыла ей реальный мир без сказок и грёз. Родительский дом и дача давно уже были оформлены на неё. Максим, пользуясь Лериной беспомощностью и состоянием апатии, продал дом, свою квартиру и купил новую в центре Москвы. Все вещи из родительского дома, старую мебель, посуду, книги, чертежи перевез на дачу. Теперь Лера почти все время проводила там, разбирая архивы и фотоальбомы, и поняла, что по умершим родителям скучает сильнее, чем по мужу, который к счастью появлялся крайне редко.
Старенький дачный домик был запущен и требовал ремонта. Таня Зимина, верная подруга и соседка, помогла ей обустроиться в спальне на втором этаже. Лера часто гостила у соседей, помогала Тане с двухлетними мальчишками-близнецами. Вечером приезжал её муж Юра. После ужина, в зависимости от настроения детей, гуляли по поселку или играли с ними в саду. Лера с Таней много разговаривали, так как после замужества почти не виделись и не общались.
Подругами они были с детства, с тех пор как их отцам выделили соседние участки под дачи, в поселке архитекторов. В мединститут поступили вместе, у обоих началась взрослая жизнь. Таня познакомилась с Юрой, у Леры был Максим.
Наблюдая за отношениями Тани и Юры, Лера видела, что в них сохранилось тепло и сердечность, и рождение шумных, подвижных детей ничуть не остудило их страсть.
Однажды, возвращаясь по безлюдному вечернему поселку, ей под коленки больно ударили, Лера стала оседать в чьи-то руки, и в районе поясницы почувствовала холодное острие. От страха не запомнила почти ничего, только несколько слов.
– Карточный долг и медленная смерть.
Её толкнули, ощутимо проведя по спине острием. Сколько она пролежала, не помнила. Когда пришла в себя, побежала домой, бросив сумки.
Максим уже ждал. Нужна была её подпись на продажу квартиры. В обмен на подпись, Лера хладнокровно потребовала развода. На следующий день их брак был расторгнут.
Больше её с этим человеком ничего не связывало. Так думала она. Но не Макс.
Через два месяца он появился на пороге дачи. Умолял, ползал на коленях, сначала просил, потом требовал продать дачу. Лере было невыносимо видеть унижения человека, ее сердце не могло остаться безучастным, она вновь его пожалела и была согласна на продажу дачи. К счастью, с работы вернулся Юра, заглянул к ней, и выкинул Максима, пригрозив вызвать полицию.
Больше Максима она не видела. Но еще долго вздрагивала от стука калитки. Тогда в её жизни появился Илья. Он запретил ей даже думать о Максиме. Увез ее от воспоминаний, заставил выйти на работу, заставил приспосабливаться к жизни в общежитии, в котором они жили поначалу. Она выжила благодаря Илье, и, если он узнает, что объявился Максим, может случиться беда.
Зайдя в свой кабинет, накинула теплую курточку, и закрыв дверь на ключ, направилась на ледовую тренировку.
То, что у Орлова левая рука не работает, она увидела сразу. Мельком взглянув на неё, он продолжал возить шайбу, развернувшись к ней правым боком.
Обратив внимание Ильи на явную травму игрока, она вернулась к себе.
– Орлов, – Верстаков громко крикнул, – давай в медпункт.
– Зачем? – он зло взглянул на уходящую Леру.
– Вернешься на тренировку, если врач разрешит.
Саша с грустью подумал, что ЭТА вряд ли разрешит. Поздно он её увидел, а ей хватило одной секунды вычислить, что у него травма. Не спеша он снял коньки и переоделся. Приблизительно знал свой приговор, на сегодня тренировка для него закончена. Не торопясь дошел до медпункта.
– Орлов, что у вас с рукой? Плечо не работает.
Чувствуя его неприятие, ничем не прикрытое пренебрежение, она решила не разочаровывать его.
– Раздевайтесь, – на его протестующий взгляд добавила, – Орлов, не задерживайте меня и себя. – Как я и думала, гематома, – слегка надавливая, Лера сосредоточено осматривала его, пользуясь этим, он беспрепятственно разглядывал её. Цепочка с крестиком рельефно выделялась под трикотажной белой майкой. Волосы аккуратно причесаны, жемчужные шарики в ушах, на длинной, не тронутой загаром шее пульсирует голубая венка, густые ресницы вздрогнули, когда он вскрикнул от боли.
– Одевайтесь, – Лера села за стол.
– Что вы там пишете? – его раздражало молчание.
– Направление на рентген.
– Зачем?
– Наверное, не просто ради интереса. Адрес на обратной стороне. Я работаю до шести, если поторопитесь, то успеете, – она протянула ему листок.
Ярость распирала его, он гневно взглянул на неё и тут же обжегся об лед её голубых глаз, молча взял направление и вышел. Он мог ослушаться, даже наверняка сделал бы это, не будь Валерия командным врачом.
Подумаешь синяк, через неделю пройдет. Ясно, что она послала его на снимок из вредности.
Через час Орлов тихо вошел и положил снимок на стол. Лера долго всматривалась в черноту, её предварительный диагноз подтвердился.
– Всё нормально? – Нарушил тишину Орлов.
– Как раз наоборот. У вас трещина в ребре. Я отстраняю вас от игр на две недели.
Нет, он не ослышался.
– Это невозможно, у нас турнир.
– Команда сыграет без вас. Вы получили травму и промолчали. На что вы рассчитывали, что удастся со мной договорится? Тренер постоянно вас предупреждает, не ввязываться в драки. Но вы ни о ком не думаете, кроме себя и своих, из пальца высосанных, амбициях.
– Если я не буду играть, не получу спонсорскую премию.
– Вот это уже ближе к делу, вот за что вы переживаете. И тем не менее – две недели. – Сказала, как отрезала.
Порывом ветра качнуло деревья, зашумела листва и тут же притихла под потоком осеннего ливня. Холодный ночной воздух ворвался в комнату через открытое окно. Надеясь, что монотонность дождя поможет уснуть, чтобы не думать о двух неделях бездействия, Орлов не стал закрывать окно. Соседский храп вносил свою лепту в бессонницу, но все же главной виновницей была Верстакова.
Как объяснить ей, что банк не будет ждать, его не волнуют проблемы и здоровье Орлова. Можно занять деньги у родителей, воспользовавшись восстановлением добрых отношений после разрыва с Верой, но всё же лучше им не знать, что он брал кредит в банке для подарка ей. Остается ещё вариант – продать айфон, купленный на призовые, в конце концов, будут ещё победы и премии, хотя с такой врачихой, он уже и сомневался.
Медпункт был закрыт. Орлов заглянул на тренировку, Валерии там не было, прогулялся по холлу, поднялся наверх. В общем–то он первый раз осматривал спорткомплекс, даже не знал, что на втором этаже небольшая оранжерея с китайским фонтанчиком. Только птиц не хватает. Лёд, тренажерка, раздевалка, буфет, вот каждодневный маршрут. Да, самое важное место медпункт, как думает его хозяйка, идущая ему навстречу. Как ни странно, она была в прекрасном настроении, улыбалась и благодарила кого-то за звонок и хорошие новости.
Орлов развернулся и пошел за Лерой, ожидая окончания разговора. Как только она положила трубку в карман, он поравнялся с ней.
– Валерия Андреевна, вы не пересмотрели свой вердикт не выпускать меня на лед?
– У вас уже все зажило? Вы супергерой?
– Ну вы хотя бы какую-нибудь мазь назначьте...
– А что, кого–то смущает ваша гематома? Конечно, под глазом такой синяк смотрелся бы эффектнее, по-мужски, тогда я бы назначила вам бодягу. Но у вас это последствие более тяжелой травмы. Так что мой вам совет – постарайтесь не напрягаться, – как он злится, закипает просто. – Минимум две недели, – её хорошего настроения как не бывало.
– Не понимаю вашего намека, я уже говорил, мне очень нужны деньги!
– Вы хотите всего и сразу. Через две недели принесете новый снимок, и я буду решать, выпускать вас на лед или нет!
Открыв ключом замок, она дернула дверь на себя, желая спастись от неприятного разговора в кабинете, но он захлопнул дверь, ударив по ней кулаком.
– Валерия Андреевна, а если бы на моём месте был кто–то другой, вы бы также себя вели?
– Позвольте узнать, также, это как? Меня обвиняете в необъективности, или себя считаете кем-то особенным? Для меня все равны.
– В самом деле?
– Есть сомнения?
– А знаете, как называют женщин, перед которыми все равны?
– Ну-ка, просветите.
Наклонившись Орлов прошептал что-то ей на ухо, и звучно ударил кулаком в дверь, как будто ставя точку.
Она взглядом проводила его кулак до кармана брюк, во второй карман скользнула другая ладонь. Подчеркнуто расслабленно он раскачивался с носка на пятку.
– Орлов, а почему вы со мной так грубо разговариваете? Во-первых, я женщина, старше вас, это во-вторых, и потом, разве я давала повод сомневаться в моей компетенции?
Его сбил её абсолютно спокойный тон и такой справедливый вопрос. Она смотрела ему в глаза и ждала ответа, без вызова, без обиды, будто спросила о погоде за окном.
Плененный, он не мог отвести взгляд. Она освобождала его сердце от злости и досады, гнева и ярости. Он попытался остановить необратимый процесс, крепче сжав кулаки в кармане. Словно почувствовав сопротивление, в её глаза, в которых только что было голубое небо и синяя водная гладь, налетела буря, небо заволокло темными тучами, а на море разыгрался семибалльный шторм.
– Чем тратить время на бесполезные пререкания, лучше обратитесь к тренеру, чтобы разрешил вам присутствовать на тренировке, – пользуясь его замешательством, она зашла в кабинет.
Наконец отремонтировали кондиционер, Лера села под направленные струи прохладного воздуха.
Пройдя через фойе, Орлов вышел на крыльцо. Ночью казалось, что ветер выворачивает деревья, с шумом и скрипом они сопротивляются ему, а сейчас от ночной непогоды не осталось и следа. Лужи высохли, красно–желтые листья, обмытые дождем, блестели на солнце.
Так и в его голове, вчерашний раздрай, беспорядок то, что раздражало, вызывало бессонницу, построилось в логическую цепочку, начало и конец которой сходился в одном месте. В медпункте.
Неужели обида настолько подчинила его себе, что он ничего не замечает? Что его общение с командой сведено до минимума по его вине. Что сосед по комнате и тот уже перестал предлагать ему выпить чайку. Но самое ужасное, он сегодня оскорбил женщину. За что? За то, что не хочет понимать его проблемы? Он взъелся на неё с первой встречи, только потому, что она узнала про Веру? Откуда ей знать о его решении не возвращаться к прошлому, о кредите, о том, как он каждый раз раздражается, видя очередной Верин звонок, как сдерживает желание ответить и прочесть её сообщения. О том, что всего месяц назад его тело и мысли безраздельно принадлежали той, память о ком он теперь стирает наждаком. Разве Валерия начала эту войну в их первую встречу? А сегодня? Разве не он, не поздоровавшись, налетел на неё с вопросом–обвинением? Как же стыдно!
Вопреки физике изображение на его негативе проявляет ослепительное солнце, наверное, пытаясь окончательно его добить. То, что казалось темным всего полчаса назад, оказывается светлым, а что сияло месяц назад, меркнет на глазах. Как в замедленной съемке всплывает то, мимо чего он проскочил, не заметив.
Через огромные окна солнечный свет заливает оранжерею. Она идет ему навстречу в белой медицинской курточке. Её волосы кажутся золотыми, а кожа прозрачной. Плавно опускает ладонь в вазу фонтана и зачерпывает горсть воды, блестящие капли стекают между тонкими пальцами, улыбаясь, она благодарит абонента за хорошие новости, и сейчас – он готов поклясться – солнце отражалось в её глазах и улыбке.
Как это бывает осенью, неожиданно небо затянули облака, вся картинка перед глазами моментально потускнела, он поднял глаза, солнце просвечивало сквозь серую пелену, даря надежду ждущим.
А он не стал ждать. Не теряя ни секунды, вернулся к той, что избавила его от мучительно саднящей занозы, но этим же пронзительным взглядом и тихим голосом заронила в сердце необъяснимую словами тревогу, невыразимое беспокойство и смятение.
Он рывком распахнул дверь, несколько бумажек сдуло со стола на пол. Лера выглядела бледной, дрожащей рукой пытаясь поймать разлетающиеся листки, не заметила, как слезинка сорвалась с ресницы и упала ей на плечо.
– Пожалуйста, никогда не дергай ТАК дверь, и стучись, у меня могут быть пациенты.
– Валерия Андреевна, – он предполагал, что будет нелегко, но не ожидал увидеть её слёзы, – В общем... я хотел извиниться.
Лера посмотрела на него и как–то грустно улыбнулась.
– Извинение – это осознание своей вины, если оно искреннее, у меня нет причин не принять его. Я надеюсь, что больше такого не повториться.
– Простите меня, я совсем не хотел, чтобы вы плакали.
– А вот мои слезы не имеют к вам никакого отношения.
– Тогда кто вас обидел? Я могу помочь?
– Можете, – салфеткой промокнула высыхающие слезы, – проводите меня на лёд. Кстати, почему вы не на тренировке? – в её интонации уже не было строгости. Так, легкий упрек.
Возле двери их догнал телефонный звонок, прежде чем она успела остановить Орлова, он уже был у стола. Телефон призывно вибрировал.
– Вам Максим звонит, – он протянул руку за трубкой, но взять не успел, мельком взглянув на Валерию, в два огромных шага оказался возле неё.
Её лицо побелело, глаза испуганно смотрели на неутихающий телефон, руки вцепились в руку Саши, то ли останавливая его, то ли ища поддержки. Свободной рукой он обнял её за плечи и подвел к графину с водой. Трель оборвалась, но Леру это ничуть не успокоило. Трясущимися руками, грозя разбить стакан она попыталась наполнить его. Орлов усадил её на кушетку и поднес стакан с водой. Она достала из кармана пузырек с таблетками и, не отсчитывая, высыпала несколько на ладонь. Орлов подумал, что, наверное, это не первая порция за сегодня.
Она не плакала, прикусив нижнюю губу, не моргая смотрела в одну точку. Не смея задать волнующий его вопрос, Саша самостоятельно пытался найти ответ. Максим может быть мужем, братом, другом, бывшим, конечно, хотя, как дружить с такой женщиной? Для неё надо быть или всем, или никем.
– Саш, давай все, что сейчас было, останется между нами, – она чуть сжала его ладонь, – Проводи меня.
Придерживая за локоть, он помог ей встать, подстраховывая, приобнял за спину, легкое прикосновение обожгло руку через тонкую ткань. На миг их взгляды встретились, он замер, потерялся в пространстве, она же напротив от неожиданности и растерянности оттолкнула его, едва не сев обратно на кушетку, так что ему пришлось снова обнять её и, опустив глаза, сделать шаг назад. Закрыв замок, она придержала его за рукав.
– Орлов, вы не забыли о моей просьбе?
– Нет не забыл. Но, если этот Максим вас преследует или угрожает, может обратиться в полицию?
– Спасибо за совет, но там другая ситуация.
Он следил за ней с трибуны. Несколько дольше чем обычно она постояла возле Верстакова. Кажется, ей стало лучше, щеки порозовели и губы были снова насыщенного малинового цвета.
– Валерия Андреевна, вас проводить? – знал, что она откажется, но не мог не спросить.
– Все хорошо. Не простыньте.
Саша зашел в раздевалку вместе с командой, до шести у него был ещё час, потом он проводит Валерию, даже без её согласия.
– Орлов, что там с тобой случилось? Из-за тебя Верстаков грузит нас не по-детски.
– Две недели придется потерпеть без меня. Валерия Андреевна категорически запретила.
– Валерия зря не запретит. Значит так надо.
– Так, Орлов, а ты что здесь делаешь? Тебе что, Валерия Андреевна курс ароматерапии назначила? Ну вдыхай тогда глубже, – Плотников, директор команды, только вошел и сразу всех рассмешил.
Орлов мог бы и промолчать, по большому счету его присутствию в раздевалке никто не удивился, но он посчитал нужным оправдаться.
– Я жду, когда Илья Валерьевич переоденется. Мне с ним поговорить надо.
– Так и не жди его. Они с Валерией Андреевной уже ушли.
Саша растерянно взъерошил волосы.
– Как ушли? Куда? – Так вот о чем они разговаривали, она просила его проводить.
– Ну куда люди уходят после работы? Домой, конечно.
– А разве... – нет, он замечал, что Верстаков при появлении Валерии улыбается, становится спокойнее, замечания делает тише. Но с её стороны никакого особого отношения он не видел
– Орлов! Ты что не знал, что они женаты? – внимание команды опять переключилось на него.
– Я не думал...
– Думать надо. В том сезоне наш вратарь схлестнулся с игроком соперников, Лера и их врач выскочили на лед. Этот врач, тоже ни о чем не думая, толкнул её, она встала, конечно, оказала помощь, вернулась на скамейку. А мы в это время, всей командой на Верстакове висели, чтобы он докторишку этого на месте не убил. Илья Валерьевич потом написал докладные во все инстанции, заставил публично извиниться и добился его увольнения. Так что имей ввиду, Валерия у нас неприкасаемая.
Да, Орлов вот умеешь ты найти приключения. Из огня да в полымя. И все в один день. Поставил жирную точку в одних отношениях и тут же, не сбрасывая скорости, пробивая ограждения, влетел в другие. Еще более сложные. Может быть все-таки, любовь к Валерии ограничится одним днем? Просто сегодня всё было как-то очень хорошо, вот и показалось, что влюбился. Люблю, влюбился, Валерия. Спать. И завтра все будет по-другому. Возможно.
Глава 4
Оказалось, невозможно. Надежды, что ощущения вчерашнего дня растворятся, исчезнут, освободят его от мыслей о ней, не исполнились. Пробуждение было продолжением сна, где он утопал в нежности её рук, ласкающих его тело, разморенное под лучами мягкого южного солнца. Её глаза блестели от счастья... И ослепляли.
Черт! Назаров опять не задернул шторы, и родное солнце средней полосы России беззастенчиво вторглось в сказку. Орлов вспомнил Назарова ещё раз, взглянув на часы, выругался – ведь просил же разбудить. Тренировка идет уже сорок минут, при всем желании он попадет в спорткомплекс минут за двадцать до её окончания. Орлов стал ускоренно собираться, на ходу придумывая повод заглянуть к Валерии.
Её фигурку, одиноко спускающуюся по лестнице, он увидел, как только вышел из автобуса, и нарушая правила, перебежал через дорогу.
К Лере подошел мужчина, у Саши не было сомнений, что это Максим, кровь закипала в жилах и кулаки непроизвольно сжались.
Со стороны казалось, что они мирно разговаривают, но Орлов почувствовал её напряжение и страх, когда встретился с ней взглядом. Саша остановился недалеко, до него долетали обрывки фраз, он не особо вникал в смысл, важнее была интонация разговора.
На Лерин крик он среагировал мгновенно, Максим только успел сорвать с неё цепочку, как тут же был повален на асфальт. Завязалась драка. Выбежали охранники, пока они вызывали полицию, подбежал Верстаков, он притянул дрожащую Леру к себе, но она оттолкнула его руки:
– Разними их. Он его убьет.
Илья только сейчас разглядел в сплетенных телах Максима и Сашу. С трудом оторвав Орлова, мертвой хваткой вцепившегося в Белякова, Илья с силой толкнул его в Лерину сторону и побежал за Максом, который воспользовался передышкой, чтобы сбежать.
Лера наклонилась к Орлову. Его окутало облако тонкого аромата весеннего цветения сада, свежести молодой травы.
– Саш, ты как? Где болит? – Она заглядывала ему в глаза, и не понимала, чему он улыбается, – Саша, – она ощупала его голову, – ты в порядке? – От волнения у неё подрагивал голос.
– Все хорошо, Валерия Андреевна. Ничего не болит.
– Это шок. Я же видела, как он тебя бил. Зачем ты полез?
– А что, надо было мимо пройти? Вот, – Саша разжал кулак, на влажной ладони лежал крест и цепочка.
Упавшая слезинка показалась ледяной в сравнении с её губами, нежно коснувшимися его щеки. Подушечкой пальца она удалила соленую капельку, ему пришлось отвернуться, чтобы сохранить след её поцелуя, и не смотреть ей в глаза, которые притягивали взгляд, как магнитом.
– Спасибо, это семейная реликвия.
– Валерия Андреевна, а кто это хоть был–то?
– Не шевелись, пожалуйста, – она удобнее уложила его голову на своих коленях, – это бывший муж.
Вместе они посмотрели в сторону, где скрылись Верстаков и Беляков.
– Давайте я схожу туда. – Чуть сильнее, чем в первый раз, она придержала его голову. – Да все со мной нормально. У меня однажды было сотрясение, я знаю, как это бывает. Сейчас всё не так.
– Давай дождемся полицию и скорую.
На площади перед спорткомплексом было оживленно. Машины скорой и полиции, толпа зевак, в их числе несколько игроков команды. Орлов упирался, ни в какую не хотел ехать в больницу, Леру допрашивали полицейские. Илья попросил у начальника охраны запись с видеокамер и подошел к жене.
– Не догнал, – на недоуменный взгляд полицейского, пояснил, – У меня травма колена. Может лучше в отделении поговорим? Ни к чему зрителей собирать.
Полицейский отошел к охранникам.
– Лер, ты как? Что ему надо было?
– Деньги.
– Что это? – Илья пальцем легонько провел по красной полосе на её шее.
– Максим цепочку сорвал. Если бы не Орлов... Илья, он в больницу не хочет ехать, мне тоже кажется, что незачем.
– Сотрясения у него нет, а трещина? Поезжай вместе с ним, сделаете рентген, а я в полицию.
В приемном покое было тихо. Орлова с каталки переложили на кушетку и велели дожидаться врача.
– Валерия Андреевна, почему вы не сказали, что вы тоже врач?
Стула не было, и Лера присела на край кушетки.
– Зачем? Тебя осмотрят компетентные врачи. Сделают рентген, может подтвердят мой диагноз, – она улыбнулась.
– Я же извинился.
– Да нет, это я так шучу. Неудачно. Илья... Илья Валерьевич велел тебя сопровождать. Бывает, когда травма проявляется не сразу, ну кому я это рассказываю, ты сам все знаешь.
Её мягкая улыбка, тихий, бархатный голос необъяснимым образом притягивали внимание Орлова. Ещё вчера она казалась ему равнодушной и холодной, сегодня теплый взгляд согревал, окутывал мягкой шалью, голос усыплял и её близость была естественной необходимостью.
– Саша, Саша! Все в порядке? Тебя тошнит? В сон клонит? – Она склонилась к нему, горячее дыхание на щеке, внимательный взгляд в глаза заставили его зажмуриться, а опасение, что она догадается о его мыслях, отстранить её за плечи.
– У тебя взгляд расфокусировался, – оправдалась Лера смущенно, – Ты, пожалуйста, говори со мной. Я пойду, позову врача.
Она хотела встать, но он удержал её за руку.
– Хотите я расскажу, как получил сотрясение?
Прежде чем увидеть, он услышал её смех. Орлов что–то бубнил, а она весело комментировала. Холодной, скользкой змейкой в сердце вползло дурное предчувствие, волнение. Или ревность? Что бы это ни было, но Илья не торопился открыть дверь, стоял держась за ручку, боясь сделать шаг. Жадно вслушивался в бестолковую болтовню Орлова о сотрясении, полученном в детстве и не мог понять, что так забавляет Леру? Он любил её смех, но это было редкое удовольствие слышать его. Она смеялась, когда читала, но на комедиях просто улыбалась, а уж чтобы смеяться вот так, над чьим–то рассказом... Нет, такого Верстаков не припоминал. После очередного звонкого перелива Илья сделал над собой усилие и вошел.
Орлов лежал, Лера сидела на краю кушетки, держа его руку в своей, в ту же секунду, она отпустила её и подошла к Илье. Её глаза по–прежнему лучились, но, встретив взгляд мужа, она осеклась. Верстаков обнял её, крепко прижав к себе.
– С тобой все хорошо? – взяв её голову в свои ладони и смотря ей прямо в глаза. – Орлов, а ты собирайся, врачи тебя отпускают, поедем в полицию, дашь показания, – он по–прежнему не сводил с Леры глаз, и впервые за три года ей стало страшно рядом с ним, показалось, что она его совсем не знает. Чтобы спрятаться от его холодного, колючего взгляда, она прижалась к его шее губами, объятие слегка ослабло, переместившись поцелуем к щеке, почувствовала под руками расслабившиеся мышцы. Лера предложила выйти и дать Орлову привести себя в порядок.
В машине Верстаков инструктировал Сашу, что сказать в полиции, на светофорах поглаживая Лерину ладошку, чем чрезвычайно бесил Орлова. От Леры, полчаса назад задорно смеющейся над его злоключениями, не осталось и следа. Это была Валерия – жена Верстакова. Ни убавить, ни прибавить.
Ещё один призрачный шанс, что вчерашний день разобьется о её непробиваемую холодность, потерпел фиаско. Теперь он засыпал и просыпался с её теплым, благодарным взглядом, подаренным только ему, бережно храня трепетное ощущение её поцелуя на щеке.
