Текст книги "Дикарь (СИ)"
Автор книги: Маша Драч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Двенадцать
– Вкусно? – поинтересовалась я у матери, дожаривая последний блинчик.
– Как всегда, – мама заулыбалась совсем как ребенок и макнула свой блин в сметану. – Ты очень хорошая хозяйка. Я вот долго не могла научиться готовить, даже когда уже с твоим папой жила. А ты у меня умница.
Я, как и любой ребенок, который получил похвалу от взрослого, никак не могла нарадоваться своим результатом. В такие моменты мои плечи сами собой расправлялись, и я уже не горбилась так сильно, как обычно привыкла.
– Спасибо, я старалась, – отставляю сковородку в сторону и падаю на соседний стул. – Теперь могу и поесть.
– Как ты себя чувствуешь? – мама вытерла руки и прикоснулась тыльной стороной ладони к моему лбу.
– Хорошо, – честно ответила я. – Знаешь, уже почти неделя прошла, так что я была просто обязана пойти на поправку.
– Температуры нет, – задумчиво проговорила мама. – А как в целом? Хорошо спишь? Может, что-то беспокоит?
– Мамочка, я снова в строю, не волнуйся, – я поцеловала внутреннюю часть ее ладошки. – Может, просто просквозило, вот и заболела. Теперь-то всё хорошо.
– С таким внушительным набором лекарств и витаминов, – мама допила свой чай, который летом мы привыкли охлаждать кубиками льда.
Я знала, что рано или поздно придется вернуться к разговору о Дикаре. Раньше у нас никак не получилось, потому что я была физически не в состоянии даже встать с кровати. А теперь, когда всё нормализировалось, допрос стал просто неизбежностью. И если честно, то я его немного побаивалась. Снова придется лгать, но ведь это не будет длиться вечность, когда-нибудь мама всё узнает. А, может, и не узнает. Дикарь наиграется со мной, выбросит из своей жизни и станет для меня только воспоминанием. Болезненным и далеким воспоминанием.
– Это точно, – немного рассеянно ответила я.
– Твой парень позаботился о тебе? – осторожно задала вопрос мама.
– Он, – совсем тихо произношу.
– Даш, я не хочу наседать на тебя и превращаться в монстра, допытываясь правды. Но я обязана знать, с кем ты встречаешь, кто твой мальчик. Я ведь переживаю. Для тебя это первые серьезные отношения и может случиться всякое.
– Мам, я всё понимаю. У тебя нет причин для беспокойств. Он заботится обо мне, – в голове вспыхнули картинки моих синяков по всему телу, оставленных грубыми пальцами Дикаря. – Может, даже любит, – в ушах зазвенели его слова о том, что ему на меня плевать. – И никого, кроме меня нет, – ну да, за исключением Алёнки и той рыжей девушки, с которой я столкнулась в туалете клуба. – Нам хорошо вместе.
– Солнышко, – мама нежно улыбнулась. – Я рада за тебя, но помни, что первая любовь умеет ослеплять, из-за чего трудно вот так сразу увидеть истинное обличье человека.
Хорошо, что в этом плане у меня всё в полном порядке. Дикарь – мудак и эгоист с вынимающим душу взглядом. Он – не принц и в этом я убедилась на все сто процентов.
– Думаю у меня получается оставаться не ослепленной, – медленно проговорила я, подбирая слова таким образом, чтобы меньше лгать матери.
– Как хоть зовут твоего мальчика?
Мне было дико слышать это вот «мальчик». Ага, мальчик блин. Дядина под два метра ростом с широченными плечами, крепкой шеей и огромными сильными ручищами. Этот «мальчик» и быка на скаку, наверное, остановить сможет. Но я же не могла всего этого сказать маме. Такое откровение стало бы для нее настоящим ударом, а если бы она еще слышала, как он разговаривает, то вообще не знаю, что было бы.
– Паша, – это имя казалось мне до одурения чужим и звучало оно как-то совсем неестественно.
– Даша и Паша, складно звучит, – отметила мама. – А фотографии его какие-нибудь есть? Вы ведь все сейчас в своих социальных сетях сидите.
– Он не сидит и фотографий нет, – я немного занервничала. – Как появятся, обязательно покажу.
– Хорошо. Надеюсь, ты не обожжёшься так же, как я в свое время. Может, хотя бы тебе повезет. Ты ведь у меня такая хорошая девочка и заслуживаешь только лучшего.
– Всё будет классно, мамуль.
Время близилось к обеду. Мы сидели с мамой в зале, смотрели совершенно дурацкую передачу, где рассказывалось про целебные свойства какого-то камня, найденного в горах и распутывали нитки. Внезапно завибрировал мой телефон. Я глянула на экран и ощутила, что в сердце кольнуло. Звонил Дикарь. Собственной, мать его, персоной.
Я быстро встала с пола и ушла на кухню, чтобы не мешать маме. Пальцы немного задрожали. Так нужно взять себя в руки.
– Да? – стараясь, как можно спокойней, ответила я.
– Вычухалась? – раздается сухой вопрос.
– Да.
– Сегодня в ресторан идем. Надень что-нибудь бабское, без пацанских футболок и брюк. Понятно? Иван позвонит, когда надо будет выходить, – конец разговора.
Я даже не успела ничего спросить или ответить. Поглядев на потухший телефон, неожиданно захотелось шарахнуть его об стену, будто бы он был в чем-то виноват. Мы не разговаривали целую неделю и всё, что Дикарь мог сделать, отдать очередной приказ. Я понимала, что по сути ничего не могу от него требовать, но угомонить себя уже была не в состоянии. Что я могла сделать этому чёрствому животному? Если честно, то ничего, во всяком случае, напрямую. Что же… Хорошо, тогда я буду действовать иначе.
Зашла к себе в комнату, откопала проклятую кредитку, которой так ни разу не воспользовалась и крепко сжала в руке. Значит одеться я должна как баба, а не пацан. Ну устрою я тебе, Дикарь. Оденусь так, что самому неловко станет.
Я провела маму на процедуры, а сама двинулась в сторону ближайшего торгового центра. Сердце беспокойно трепыхалось в груди, будто сигнализирую, что сегодня заработаю себе ненужные проблемы. Я понимала, чем именно могут для меня закончиться эти провокации в сторону Дикаря. Понимала, но всё равно шла на риск. Потом же ведь хуже будет. Мне, а не кому-то другому. Всё казалось понятным и непонятным одновременно. Я будто пыталась своими резкими словечками и такими вот провокациями, типа сегодняшней, пробиться сквозь толстую броню Дикаря. Зачем? Не знаю.
Пока я болела и практически всё время без дела валялась в кровати, о многом думала и многое анализировала. Ну не может человек с рождения быть таким жестоким и эгоистичным, как Дикарь. Нет, конечно, мы все по своей природе – существа эгоистичные, но не настолько же. Что вынудило мужчину превратиться в чудовище? Что заставило его спрятаться в прочной броне, сложенной из потребительского отношения ко всему живому, нахальства и особой жестокости, что своими словами нехило так умеет причинять боль? А самое главное – где нужно искать брешь в этом «панцире»? Я хотела ее найти и сковырнуть. Это желание стало даже каким-то ненормальным, будто я что-то хотела доказать Дикарю… или себе? Но ему это не нужно и когда я в этом снова смогу убедиться, будет больно, неприятно. А если нет? Если я попаду точно в цель? Что тогда? Я не понятия не имею.
Приходилось действовать чисто интуитивно. Что мне было вообще известно про мужчин? По большому счету, ничего, ведь Дикарь стал моим первым. Поэтому я не осознано училась на нем, первые «шишки» уже были набиты, и я знала, что это не в последний раз. Между нами что-то происходило, и я хотела понять, что такое это самое «что-то».
В торговом центре ходила кругами очень долго, потому что понятия не имела, как именно хочу одеться. По ресторанам я не шастаю, поэтому не знаю, какой у них там дресс-код. В мыслях вертелся какой-то размытый образ того, как я хочу выглядеть: что-нибудь откровенное, максимально женственное и чтоб, Дикарь голову свернул, когда увидел меня. Стало даже как-то ублюдски смешно. Голову свернут скорей мне за то, что раздражаю своими выходками, чем Дикарь свернется от жажды обладать мной и укрыть от посторонних мужских глаз.
Я резко остановилась у большого прямоугольного зеркала и уставилась на себя так, будто бы вообще впервые видела. У меня никогда не было привычки рассматривать свое отражение. Ну что я там не видела? Обычная же… Таких как я сотни, а то и тысячи. Пацанка, она и в Африке пацанка и никакой сарафан этого исправить не может. Еще и ссутулюсь. Почему именно на меня напал Дикарь? Ну, в смысле, сделал своей подстилкой? Алёнка красивая, та рыжеволосая женщина красивая, а я… И ведь не отпускает же, хотя вряд ли я у него одна. Очевидно же, что пока я болела, Дикарь с какой-нибудь другой хорошенькой девкой развлекался. Наверное, так же трахал ее и севшим от возбуждения голосом спрашивал, чего она хочет. А эта «она» говорила, что хочет удовольствия и Дикарь ей с барского плеча дарил это удовольствие, а, может, еще и кредитку в придачу дал. Мне так противно стало от всех этих мыслей, что захотелось шарахнуть кулаком по зеркалу.
Хочу быть у него единственной, хочу, чтобы его ломало от чувств ко мне, хочу, чтобы выл как одержимый от невозможности быть со мной. Я хотела всего этого, потому что сама по капле начинала ощущать подобное. Пока это можно удушить, забыть, а надолго ли?
Сжав руки в кулаки, я уверенной походкой двинулась в один из бутиков, к которому раньше вообще никогда не подошла бы. Цены кусаются и вообще, мне другой стиль по душе. Но пусть сегодня будет исключение. Молодая девушка-консультант сначала скептически поглядывала на меня. Ну да… Тут же и придурку понятно, что я не наследница золотых приисков, а значит, какого черта здесь вообще забыла?! Но если честно, срать я хотела на мысли окружающих, причем с самой высокой колокольни.
Попыталась сама что-нибудь себе подобрать, потом всё-таки подозвала консультанта. Ничего-ничего, пусть работает и терпит меня, в конце концов, я плачу. Ну не я, а Дикарь. А какая разница? Я ничем не отличаюсь от других дамочек, которые тоже шастали между вешалок с дорогими шмотками.
Кое-как, но я нашла общий язык с консультантом и дело пошло как по маслу. После бесконечных примерок я всё-таки нашла то, что мне по-настоящему понравилось. Это было черное платье. Кто бы сомневался в цвете, учитывая, что весь мой гардероб состоит из черного. Это платье было обтягивающее и с круглым декольте, которое каким-то чудом приподнимало мою грудь, образовывая два откровенно красивых полушария грудей. Кружевные рукава вроде бы и прикрывали кожу, но в то же время и нет. Шею стягивал воротник, который чем-то был похож на чокер, разве что широкий. Всё это выглядело, на мой взгляд, необычно. Платье не открывало больше, чем необходимо, но при этом четко повторяло каждый контур фигуры. Сзади по линии позвоночника пролегала змейкой молния. В этом платье я выглядела значительно старше, взрослее что ли.
Консультант так же помогла выбрать туфли. Благо каблук был небольшим, иначе я точно себе колени сдеру или вообще убьюсь. Стоило всё это дело недешево, но Дикарь сам вечно ворчит, чтобы я его бабки тратила. И почему у него на этом вопросе стоит такой жирный пунктик? Откупается что ли?
Выйдя из бутика, я заставила себя зайти в зону косметики. Для такого платья необходима вменяемая прическа, а учитывая, что я со своими волосами вечно веду борьбу, самой мне сегодня не справиться. Здесь девушки оказались значительно приветливей. Наверное, уловили, что я себя неловко чувствую среди всего этого многообразия бабской «шпаклёвки», вот и решили помочь.
Короче, на выходе я уже была накрашена, а мои волосы красиво закручены в тугие крупные локоны. Тёмно-красная помада была единственной узнаваемой для меня штуковиной. Всё остальное ощущалось каким-то дико противоестественным. Эти стрелки на веках, тушь. Что там еще? Пудра и тональный крем. Всего я не запомнила, но выглядела теперь очень хорошо, даже самой себе нравилась. Это ж надо такому случиться… Самой себе нравлюсь.
Когда добралась домой и только успела переступить порог, позвонил Иван. Теперь уж точно поздно давать «заднюю». Ну посмотрим, посмотрим, какова будет реакция Дикаря на все эти мои старания.
Когда я вышла к Ивану, то заметила, что он на секунду, на крошечную секунду завис, будто не меня увидел, а кого-то другого. Но потом его лицо приняло уже привычное мне выражение спокойствия и собранности. Иван открыл для меня дверцу, я села и сложила руки на коленях. Они дрожали. Я вся дрожала, потому что предстоящая встреча с Дикарем и пугала, и призывно мельтешила на краю сознания. Даже трудно было сказать, что именно меня пугало: вероятное равнодушие со стороны Дикаря или же его гнев, в порыве которого моему платью стопроцентно не уцелеть.
– Вы хорошо сегодня выглядите, – внезапно заявил Иван, пропуская машину и аккуратно выруливая со двора на дорогу.
Теперь пришла моя очередь зависнуть. Я никогда не считала себя уродкой, обычная девушка. Еще одна капля в серой массе других лиц. Меня не замечали, я не замечала. Весь механизм моего существования среди других людей был налажен идеально. И вот мне говорят комплимент. Обычный. Краткий. Ничего незначащий. А у меня щеки вдруг горячими стали и губу нижнюю сильно прикусила. Дура! Помаду ведь сотрешь!
– Спасибо, – пробормотала я, глупо улыбаясь.
Мне ведь кроме мамы никто больше не говорил, что я красивая, ну или там хорошо выгляжу. Для родителей свои дети всегда самые-самые, а вот так, чтобы кто-то из посторонних – ни разу. Ну раз уж даже всегда такой молчаливый и деловой Иван отметил, что я сегодня выгляжу хорошо, то толстокожий Дикарь тоже должен, нет, просто обязан заметить, как я подготовилась к нашей встрече.
Мы подъехали к достаточно крутому ресторану, где практически с порога нас встретил официант. Всё. Атас. Дайте мне сбежать, потому что я дура. Но позади меня шел Иван, поэтому далеко убежать не смогу. Я разнервничалась, отчего постоянно как-то хотелось поправить платье. Оно сидело идеально на мне, но я упорно искала какие-то недостатки. Потом рука потянулась к локонам.
Нас провели на второй этаж в отдельную небольшую комнату с круглым столом и широким кожаным диваном, на котором уже восседал Дикарь и лениво листал винную карту. Сердце забарабанило в груди с такой силой, что я была готова этому мужчине ударить по коленке за то, что он заставляет меня вести себя, как поехавшая от любви идиотка.
– Павел Олегович, – деликатно обратился Иван.
– Можешь идти, – Дикарь даже взгляд не поднял на нас.
Водитель вышел, прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с его чокнутым хозяином. Я еще секунду переменилась с ноги на ногу, но зная, что никто пригласительных жестов делать не станет, сама прошла к дивану и села рядом с Дикарём. Да уж… Что и требовалось доказать, этому мужчине по барабану в каких там тряпках женщина перед ним ходит. Ну Дикарь и никак иначе! Желание ударить его по коленке возросло в сто крат.
Я даже не успела что-нибудь едкое выпалить, потому дверь снова открылась и на пороге возникла та сама рыжеволосая дама из клуба. Она вошла под ручку с каким-то мужчиной, приблизительно такого же возраста, как и Дикарь.
– Добрый вечер, Павел Олегович, – мужчина вежливо улыбнулся и подал руку для приветствия.
– Добрый, Александр Юрьевич, – Дикарь встал, но предпочел не раскидываться улыбками налево и направо.
– Павел Олегович, – рыжеволосая бестия тоже улыбнулась, только улыбка эта была какая-то многозначительная и соблазняющая что ли.
– Наталья, – ей Дикарь улыбнулся, краешком губ, но всё-таки.
– Ваша спутница? – Александр Юрьевич посмотрел на меня, когда я тоже привстала, потому что все, блин, стояли.
– Да, – Дикарь по-хозяйски расположил свою руку у меня на талии и крепко сжал, буквально придавливая к себе, демонстрируя, чья я женщина.
– Очень приятно, – мужчина взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони. – Как вас зовут?
– Даша… Дарья, – ответила я.
– Моя супруга – Наталья, – представил мне Александр Юрьевич рыжеволосую.
– Очень приятно, – конечно, нихрена мне приятно не было и судя, по колючему взгляду зеленых глаз, Наташе – тоже.
Коллега значит? Замужем за одним, а трахается с другим? Хорошо устроилась. Вот уж не думала, что этот вечер пройдет именно таким образом.
Мы все расселись, и я несколько раз словила на себе заинтересованный взгляд Александра Юрьевича. Особенно он был сосредоточен на моих ногах и груди. Я буквально физически ощущала на себе этот липкий взгляд, от которого хотелось отбиться, а потом еще и отмыться. Ну как так получается? Одни смотрят на меня, а другой в упор не видит.
Александр Юрьевич сел прямо напротив меня и теперь мог свободно рассматривать мою грудь, а мне даже и прикрыться нечем было. Наташа видела заинтересованность своего мужа, но, кажется, ей было абсолютно наплевать. Да уж! Ну и семейная парочка! Ей куда интересней было наблюдать за Дикарем. Теперь мне хотелось дать по коленкам абсолютно всем присутствующим.
Видимо, притащил меня сюда Дикарь только для того, чтобы показать своей еще одной любовнице, что он и без нее неплохо время проводит. Черт! А когда-то и я стану на место Наташи.
– Ты не замерзла? – вдруг поинтересовался Дикарь.
Вообще-то здесь было довольно прохладно, видимо, с мощностью кондиционера кто-то явно переборщил. Но я настолько была поглощена своими наблюдениями и мыслями, что не сразу почувствовала холод. Просто не концентрировала на нем внимания.
Заботливый вопрос Дикаря вообще в аут меня унес. Ему же, как правило, похер, а тут… Короче, я скорей с ума сойду, чем начну во всем, что здесь происходит, разбираться.
– Есть немного, – прошептала я.
– На, – Дикарь снял пиджак и накинул мне на плечи. Такой тёплый и пахнущий мужским одеколоном, а еще жутко тяжелый.
– Павел Олегович, – вдруг подала голос Наталья, пока ее муж изучал меню. – Дарье с вами очень повезло, вы такой заботливый с ней, – она улыбалась, но взгляд оставался всё таким же серьезным.
– У нас деловая встреча, Наташа. Поэтому опустим тему моей личной жизни, – Дикарь говорил сдержанно, но я внутренне ощущала его недовольство.
Рыжеволосая бестия зашла на запретную территорию и быстро поняла это. Поэтому, тоже открыла меню и начала что-то в нем усердно искать.
Тринадцать
Я хотела домой, потому что наблюдать за взглядами Наташи, которые были направлены исключительно на Дикаря, уже просто не хватало сил. Еще этот Александр Юрьевич… Кажется, если он еще раз глянет на мою грудь, то у него слюни прямо на стол потекут. Один только Дикарь казался спокойным и нерушимым, разве что его здоровенная ладонь на моем колене иногда сжимала меня с такой силой, что даже больно становилось. Оставит еще один синяк и буду потом ходить вся «украшенная». Зашибись!
Официант подал нам какие-то блюда, но у меня отсутствовал аппетит, поэтому я к еде так и не притронулась. Вёлся какой-то деловой разговор, в хрустальные стаканы иногда подливался виски. Наташа тоже свои пять копеек временами вставляла, в то время как я ощущала себя здесь до невозможности лишней.
Меня бесило то, что я вынуждена сидеть за одним столом с женщиной, которая ни раз и, наверное, ни два бывала под Дикарем. Бесил ее придурок-муж, который пялился на мои сиськи так, будто вообще впервые в жизни их видел. Бесил даже Дикарь своей блядской собранностью. По отсутствию каких-либо эмоций на его лице, я никак не могла понять, о чем он думает. Может, он эту Наташу прямо сейчас на столе разложить хочет или еще что-то в этом духе. Она вон какая красивая, ухоженная. Был ли их секс таким же, как и наш? Оставляли ли он на ее теле такие же отметены, как и на моем? Меня убивали эти мысленные вопросы, адресованные самой себе. Я не хотела думать об этом, не хотела присваивать себе роль постоянной женщины Дикаря. Учитывая, каким именно образом мы вообще сошлись, тут даже смешно подумать о нормальных отношениях.
Но я всё равно грызла себя изнутри, корчилась в мыслях, когда Дикарь отвечал на соблазнительный взгляд Наташи своим спокойным взглядом. Я не знала и даже представить себе не могла, что могу ревновать, причем эта ревность выжигала меня как кислота. Я комкала край своего платья под столом, кусала губы, съедая остатки помады и продолжала наблюдать за всем этим.
Даже дышать нормально не получалось. Платье узкое и сделать прям глубокий вдох никак не получиться, ткань только сильней натянется, поднимая мою грудь выше. А учитывая, что Александр Юрьевич постоянно пялится на меня, такая картина окончательно его доведет до сердечного приступа. Я куталась в пиджак Дикаря, он обволакивал мене теплом и запахом одеколона, но мне всё равно казалось, что я будто голая сижу перед этими людьми. Наташа тоже иногда смотрела на меня, особенно, когда делала глоток вина. Ее взгляд скользил по ткани пиджака. Она была недовольна, что именно на мне сейчас вещь мужчины, к которому Наташа явно испытывала что-то большее, чем сексуальное пристрастие.
Дикарь что-то говорил про бар, который он выкупил у моего шефа, говорил еще про какую-то небезопасную обстановку. Я это слышала отдаленно, потому что от всех этих наблюдений у меня уже голова шла кругом. Мне не нравилась эта парочка. Я вроде бы сидела, а всё равно точки опоры не ощущала, пока Дикарь неожиданно не подставил свое крепкое широкое плечо, на которое я тут же опустила голову. Его рука с моей коленки медленно переместилась на поясницу под пиджаком. Он держал меня крепко, немного больно и абсолютно уверенно.
Сложно было соврать самой себе, что мне не нравилась такая близость. Нравилась, даже очень и не только потому, что Александр Юрьевич окончательно прекратил пялиться на меня, а Наташа, поджав губы, бросала недовольные взгляды на ту точку, где мой висок соприкасался с плечом Дикаря. Мне просто легче стало, а еще до одурения приятно оттого, что пусть и на краткий промежуток времени, но между мной и Дикарем может быть спокойно, без животной страсти и боли, а просто спокойно.
Я рассматривала пол под своими ногами, рассматривала ноги Дикаря, его руки и пальцы на фалангах которых были заметны какие-то странные бледные пятнышки. Интересно, что это такое? Адский ужин закончился где-то через полтора часа. Меня очень насторожили слова Александра Юрьевича по поводу того, что ситуация, (какая именно, черт его знает), действительно, нестабильная и опасная. Что-то даже про оружие было сказано. Дикарь выпустил меня из своих рук, встал и что-то лично сказал своему другу. Что именно, я так и не услышала. Зато прекрасно услышала другое от Наташи:
– Ты с ним не справишься, – она подошла ко мне, под предлогом заглянуть в зеркало, что висело неподалёку от столика, украшенное позолоченной витиеватой оправой. – С нравом Паши может справиться исключительно сильная женщина, любая другая просто сломается под ним.
Я хотела едко уточнить, кто именно в ее понимании «сильная женщина», но Дикарь уже возник рядом, даже не рядом, а передо мной, загораживая своей исполинской фигурой. Мы распрощались. Гости вышли первыми, я уже собиралась тоже выйти, но Дикарь резко схватил меня за запястье и дёрнул к себе. Я буквально врезалась лбом ему в грудь.
– Не так скоро, девочка, – прошептал он мне куда-то в макушку, а я только успела услышать щелчок дверного замка. В небольшой приватной комнате ресторана мы остались одни.
У меня моментально сбилось дыхание, но не от страха, а… от возбуждения. Настоящего, плавящего и такого невыносимого. Дикарь повернулся к столу и долго не раздумывая, ухватился за край скатерти, дёрнул вниз и вся посуда тут же градом посыпалась на пол. Боже, что же он творит?! Сюда сейчас сбегутся все официанты и скорей всего вызовут полицию, когда не смогут попасть внутрь. Но Дикарю было плевать на всё это. Он взял меня за подмышки и усадил на край стола. Мое сердце было готово разорваться на кусочки от перевозбуждения и совершенного непонимания происходящего.
Дикарю же было фиолетово. Всё это время, проведенное за ужином, он практически не смотрел на меня, просто трогал, но ничего большего. Ему было куда интересней общаться со своим другом и отвечать на взгляды любовницы, но стоило им выйти за порог, как сущность Дикаря взорвалась безудержным фонтаном животной страсти.
Этот мужчина не спешил со мной церемониться. Его взгляд, в котором я уже научилась различать тень похоти или, например, злости, сейчас буквально горел темным пламенем откровенного сексуального желания.
– Ты заставляешь меня слетать с катушек, девочка, – практически прорычал мне в ухо Дикарь, пока его грубые и аномально горячие ладони стаскивали с меня нижнее белье, а подол платья натягивали практически до груди.
Я чувствовала голыми ягодицами прохладу стола, отчего по коже проскользнули мурашки, а соски под тканью платья ощутимо затвердели и упёрлись в кружево лифчика.
– Еле сдержался, чтобы не вытрахать тебя, прямо у них на глазах, – Дикарь швырнул мои трусики куда-то к двери, затем подхватил меня под коленки и придвинул к себе ближе. – Ты на лезвии танцуешь, девочка, – голос Дикаря и так никогда не отличался мелодичностью, а сейчас, с каждым новым словом, он становился всё ниже, такой глухой и басистый, что даже жутковато.
Воздержание от секса сыграло с нами злую шутку, природа брала свое и рассудок просто постепенно начал отключаться, уступая место инстинктам. Я хотела этого мужчину, несмотря на его скверный грубый характер и атрофированную способность нормально сосуществовать с женским полом. Я просто, мать его, хотела Дикаря, его руки, его член, даже его сухие и жесткие губы. Неожиданно на задворках плавящегося сознания мелькнула мысль, даже не мысль, а настоящее утверждение, что ни с каким другим мужчиной я не смогу испытывать такого удовлетворения от секса, как с Дикарем. Он умеет причинять боль, но эта боль ходит по краю вместе с удовольствием, от которого я уже стала зависима. Нормально это или нет – мне плевать. Мои ноги сами раздвинулись, приглашая Дикаря получить свое. Я чувствовала себя похотливой извращенкой, но мне это нравилось. Я была собой, той Дашкой, которая любит курить, материться и бить по коленкам.
Дикарь одной своей пятерней сжал мои щеки и несколько секунд просто смотрел мне в глаза, своим пьяным, окончательно замутнённым взглядом. Дикарь шумно выдыхал, опаляя своим дыханием, а я тут же вдыхала, ощущая на кончиках пальцев покалывания заряженных импульсов, которыми переполнился воздух между нами. Интересно, это всегда так будет? Или нет? Чтобы по краю пропасти, чтобы с надломом и болью? Почему нельзя просто? Почему нельзя сгореть по молодому парню, который станет баловать своим вниманием и цветами? Всё легко. Нет у меня таких парней и вряд ли бы я смогла быть с романтиком, ведь моя натура лишена романтического налёта.
– Ты должна так выряжаться только для меня, – прошептал у самых моих губ Дикарь.
– Я не знала…
– Теперь знай, – он сжал мои щёки сильней. – Только для меня, иначе шею сверну тебе и тому, кто еще раз захочет посмотреть на тебя, – он впился в меня сухим жарким поцелуем, от которого на кончике языка становится так горько-приятно и пьяно.
Мы ведь, кажется, нормально-то и не целовались, да и я в этом деле совсем еще новичок. Но Дикаря это не беспокоило. Он подчинял меня себе. Нависал надо мной, медленно перемещая руку от моих щек и останавливая ее на горле.
Всё случилось быстро, потому что мы оба были на взводе. Дикарь вошел в меня одним резким сильным толчком. Мое тело непроизвольно выгнулось, пытаясь привыкнуть. Слабый оттенок боли присутствовал, но я уже смирилась с размером Дикаря. Он рвано выдохнул мне в губы, когда сделал еще один толчок, вколачиваясь в меня до основания. Во рту пересохло, а пальцы на моем горле существенно сжались.
– Бля, ты такая горячая и влажная, – Дикарь уткнулся носом мне в ключицу. – Не сжимай меня, иначе я в два счёт кончу.
Я не могла контролировать себя. Между ног всё горело, давно стянувшись в тугой узел. Мне просто хотелось ощутить оргазм, такой же сильный и великолепный, который Дикарь уже однажды преподнёс.
– Не щади меня, – прошептала я, прижимаясь губами к влажному виску Дикаря.
Дважды просить не пришлось.
Меня бесцеремонно уложили на стол и заставили подогнуть ноги в коленях, а после широко их развести. Дикарь отпустил мою несчастную шею и сплюнув на пальцы, принялся ласкать клитор. Это была фирменная ласка Дикаря, от которой хотелось выть и скрести гладкую поверхность стола. Меня выгибало, выкручивало от ощущения, что я быстро подбираюсь к пику, нет не я, меня вели к этому пику.
Дикарь растирал мой взбухший горячий клитор, наращивая темп. Я просто безбожно текла, слыша пошлый звук хлюпанья при каждом толчке и скольжение моих ягодиц по крышке стола. Всё, что происходило со мной, вряд ли можно было назвать наказанием, это был чистый кайф, которым нас наградила сама природа. Но Дикарь не был бы Дикарем, если бы оставил всё как есть.
Я кончила так сильно и оглушающе, что хотелось кричать, но тяжелая шершавя ладонь накрыла мой рот, глуша любой звук.
– Молчи, девочка, – прошептал Дикарь, прикусывая мой сосок, что так явно топорщился под платьем.
Мне воздуха не хватало, сил не хватало, слов и здравого смысла. Тело вдруг стало таким легким, почти что невесомым, но Дикарь не спешил оставлять меня в покое. Его пальцы продолжали мучать мой уже менее чувствительный клитор, а твердый горячий член всё с той же неумолимой силой вбивался в меня. Наш секс продлился недолго, но этот краткий отрезок времени показался мне вечностью.
Когда я кончила второй раз, то уже практически перестала ощущать саму себя. Это был чистой воды садизм, обрекать мое тело на новую порцию удовольствия, когда уже после первого раза сил никаких не осталось. Я была вся мокрая и дышала нормально только через раз.
Дикарь подхватил меня под задницу и завершил свою партию в нашем сексуальном акте парой особенно глубоких толчков. Горячая струя спермы скользнула по внутренней стороне моих бедер и Дикарь, тоже окончательно обессиленный рухнул прямо на меня.
Это было какое-то безумие: наши встречи, наше притяжение друг к другу, которое я в полной мере ощутила только сейчас, секс на столе в ресторане. Но я не жалела об этом. Вначале да, я корила себя, но теперь нет.
– Что за опасность? – вдруг спросила я немного охрипшим голосом, когда тишина зазвенела в ушах.
Дикарь выпрямился и подал мне салфетки, которые чудом уцелели, упав на диван.
– Вытрись и приведи себя в порядок, – в тоне послышалась уже привычная и такая знакомая суровость.
Я едва сумела встать и спрыгнуть со стола. Позвоночник неприятно захрустел, а коленки задрожали. Не хватало только не справиться с собой и грохнуться на пол.
– Так ты ответишь мне? – вытирая остатки спермы, снова спросила я.
Дикарь уже привел себя в порядок, поднял мои трусики и засунул себе в карман штанов. Ну и зачем?
– Нас по голове за всё это не погладят, – пробормотала я, стягивая подол платья вниз.
– Похер, – совершенно спокойно ответил Дикарь, поправляя узел своего неизменного кроваво-красного галстука. – Готова? Можем идти, – Дикарь подошел ко мне и вынул из внутреннего кармана пиджака, который всё еще был на мне кошелек, отсчитал солидную сумку и кинул на диван, наверное, в уплату ужина и того беспорядка, что мы здесь учудили.
