Текст книги "Дикарь (СИ)"

Автор книги: Маша Драч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Один

Он смотрел на меня. Это был не просто взгляд очередного пялящегося мудака, который после длинного трудового дня пришел в бар надраться и позалипать на молоденьких официанток. Нет. Этот тип был совсем другого пошиба. Он ни капли не похож на среднестатистического офисного клерка, уж слишком крупный и в движениях своих чересчур грубый, да и взгляд такой… который явно не принадлежит обычному планктону, что барахтается в мире бизнеса. Колючий, тяжелый, унижающий взгляд, будто бы я что-то этому типу уже успела плохого сделать. Если бы не дорогой костюм, начищенные до блеска кожаные туфли и наручные часы, что явно были вылиты из золота, сочла бы этого мужика за настоящего зэка. Ко всему прочему, он еще и лысый. Не то что бы успешные люди не могут ходить лысыми, просто в данном случае, лысина дополняла образ, делала его еще более агрессивным и чем-то похожим на дикаря. Дай этому мужику копье, разрисуй лицо и заверни в шкуру убитого животного, точно станет предводителем какого-нибудь дикого племени, которое любит сжигать поселения и танцевать на костях поверженных противников.

Я лопатками ощущала буравящий взгляд и это напрочь выбивало из меня какие-либо остатки уверенности. Петляя между столиками с подносами, я старалась чаще смотреть себе под ноги, чтобы не свалиться и случайно не пролить на кого-нибудь пиво. Начальство за это меня по головке уж точно не погладит. А работать надо, потому что учеба, потому что мать здоровье подкосило, потому что надо и еще сотня таких вот «потому что». Еще и домашку нужно успеть сделать, а судя по тому, что клиентов сегодня много, то мы не скоро закроемся.

В общем, занимаясь своими прямыми обязанностями, я старалась абстрагироваться от любых внешних раздражителей, типа того едкого взгляда, что иглами впивался мне в спину и вскрывал вены. Несмотря на то, что наш бар в целом, очень даже приличное заведение, но мудаков везде достаточно. За те полгода, что я здесь работаю, всякое бывало. Обычно, по взгляду я быстро смекаю, что и к чему. Как правило, всё банально – меня или моих сменщиц хотят уложить в койку. И когда, ты это знаешь, то как бы уже вооружен и проще отбиваться что ли. А здесь… Здесь всё было иначе.

Мороз по коже и лёд острыми кристалликами по венам, потому что такого неприкрытого пренебрежения, отвращения и извращенной похоти в глазах я еще ни разу не встречала. Это было страшно. По-настоящему и без преувеличения. Надеюсь, этот мужик уйдет до того, как мне уже нужно будет возвращаться домой.

Посетителей становилось всё больше и больше, поэтому я кое-как сосредоточилась на работе. Как обычно, кто-то стремился ущипнуть за задницу или увесисто шлёпнуть по ней. Это было жутко унизительно и противно, зато платили хорошие чаевые, которых хватало на приличный отрезок времени. Да и при том было не так много вакансий, куда бы меня взяли, а работать за гроши и при этом еще пропускать пары – совсем не дело. Да, трудно, да, мерзко причем настолько, что, когда возвращаюсь домой, тут же спешу запереться в душе, чтобы смыть с себя весь этот налипший на коже рабочий день, а вместе с ним и чужие омерзительные прикосновения.

Многие почему-то решили, раз ты официантка, то непременно и проститутка. И плевать на то, что тебе только двадцать, плевать, что парня никогда не было, да и секса-то в общем, тоже. На лбу же не написано, кто ты и что из себя представляешь. Хотя я часто сталкиваюсь с тем, что меня принимают не за ту, кем являюсь на самом деле. Вроде бы вульгарно не одеваюсь, я бы сказала, что скорей отталкивающе, чем привлекательно. Растянутые футболки, мужские рубашки, джинсы-клёш, кеды, куртки, что на пару размеров больше меня. Ногти вечно обкусанные, потому привычка дурацкая, да и вообще с нервной системой у меня порой бывают проблемы. Вьющиеся черные волосы обычно собраны в тугой хвост, если я на работе или просто беспорядочными волнами спадают мне на плечи. Из косметики я пользуюсь только тёмно-красной помадой и то только чтоб губы не казались мертвенно-бледными. Тощая и вечно бледная. На такую по-хорошему вряд ли кто-то добровольно захочет позариться, но как оказывается и такие извращенцы есть.

Короче говоря, я далеко не выпускница института благородных девиц, потому могу употребить и словцо крепкое и сигарету-другую выкурить. Если бы не кое-какая грудь, по повадкам больше была бы похожа на парня, но даже это всяких мудаков не отталкивает. Будто больше официанток в нашем баре нет. Есть, причем очень даже красивые: фигуристые, накрашенные и улыбки у них как у голливудских звёзд. Но, видимо, у меня карма такая, что всякие приключения сами находят мой зад.

– Дашка, тащи давай, – Алёнка всучила мне поднос с тарелкой вяленого мяса.

– Куда? – я вопросительно посмотрела на напарницу.

– Тому бугаю, – она кивнула в сторону того самого мужика, который решил этим вечером во мне дыру просверлить.

– Нет, давай лучше ты сама, – я уже хотела вернуть поднос обратно Алёне, но она только пожала плечами и быстро смылась. Что собственно и требовалось доказать, приключения сами находят меня, причем по дурацкому стечению банальных обстоятельств.

Ладно. И чего я так напряглась? Будто бы впервые. Ну, вообще-то, да! Потому что тот ворох эмоций, который поднимал во мне этот мужик, прежде я никогда не испытывала.

– Ваш заказ, – дежурно заявляю и ставлю на глянцевую поверхность барной стойки тарелку. – Приятного аппетита, – нужно не забывать о вежливости, даже несмотря на то, что это просто бар, а не фешенебельный ресторан.

В ответ я получила только еще один плотоядный взгляд, отчего захотелось поскорей забиться в какой-нибудь дальний угол и закрыть голову руками. Поэтому забрав поднос, я уже собиралась уйти, но крепкая здоровая ручища ухватила меня за запястье с такой силой, что казалось мои косточки сейчас в порошок превратятся и резко дёрнули вперед. Я чуть не упала прямо на этого мужика. Сердце в страхе забилось о грудную клетку, будто сумасшедшее.

– Сколько? – пробасил прямо у меня над ухом этот воистину устрашающий дикарь.

– Чего? – севшим голосом прошептала я, в ужасе встретившись взглядом с этим плотоядным взглядом тёмных глаз.

– Сколько тебе дать, чтобы ты отсосала? – спросил мужик, еще крепче сжимая мое запястье. Я от боли уже была готова взвыть.

– Не по тому адресу обратились, – еле выдавила я из себя едкий ответ.

– У меня достаточно бабла, чтобы ты купила себе тряпки поприличней, – мужик окинул меня придирчивым взглядом.

– Спасибо, но как-нибудь обойдусь, – я попыталась вырваться, но ничего не получилось, впрочем, это даже неудивительно.

– Паша! – раздался скрипящий голос начальника прямо за моей спиной. – Какими судьбами?!

Этот Паша-дикарь-в-смокинге, наконец-то, отпустил меня, и я тут же ретировалась, напрочь забыв про проклятый поднос. Даже думать не хотелось, откуда мой шеф знает этого мудака и вообще, сейчас как-то с мыслительным процессом туго стало, потому что страх, будто парализовал меня. Остро захотелось покурить.

Я отошла в другой конец зала, где обычно топчутся официанты и скрестила руки на груди. Духу посмотреть в сторону того странного мужика у меня не хватило. На запястье всё еще отчётливо ощущалось чужое болезненное прикосновение, я глянула на руку и с прискорбием осознала, что может появиться синяк.

Подошла Алёнка и прислонилась спиной к стене. По сути, ни с кем, кроме Алёны я как-то и не общалась в баре. В, конце концов, я пришла сюда работать, а не дружбу водить. Но вот с Алёнкой просто сошлись характерами. Она трудолюбивая, поэтому всё одной на горбу тянуть не приходиться.

– Слушай, – обратилась я к напарнице, растирая несчастное запястье.

– Что?

– А кто тот мужик, которому я тарелку вяленого относила?

Алёна здесь работала намного дольше меня и многих клиентов хорошо знала в лицо. Поэтому иногда я задавала ей такого рода вопросы, чтобы знать: от кого лучше держаться подальше, а кто вполне себе воспитанный человек.

– Пашей его зовут, – с ощутимым недовольством ответила Алёна. – Друг нашего шефа, как я поняла. Иногда бывает здесь. Крутой, богатый и опасный тип. Да и вообще, ну его, – напарница махнула рукой и быстро пошла обслуживать новый столик.

Конечно, я с Алёной не настолько близка была, чтобы мы разговорили о личном, но стойкая уверенность в том, что между этим Пашей и моей напарницей что-то было, мгновенно укоренилась у меня в голове. Стало даже как-то немного мерзко. Впрочем, кто с кем хочет, с тем и спит. Тем более, Алёнка – девушка не из робкого десятка, статная и красивая, ко всему прочему, еще и взрослая.

Шеф увел своего дружка к себе, чему я была несказанно рада. Теперь даже дышать легче стало, словно тяжеленный камень с груди сняли. Расправив плечи, я всё-таки собрала в кулак оставшиеся крохи своих сил и честно доработала конец смены.

Ноги гудели от бесконечного беганья туда-сюда, а голова от изобилия шума: голоса клиентов, звон тарелок и бокалов, всё это превратилось в одну сплошную какофонию и назойливыми мухами жужжало в ушах. Хорошо, что для персонала имелся небольшой душ. Обычный с белой плиткой и маленькой тесной кабинкой и таким же крошечным унитазом по соседству. Эта душевая была рассчитана и на официантов, и работников кухни.

Так как сегодня мне посчастливилось закончить раньше остальных, потому что на ночных сменах не работают студенты, я быстро шмыгнула в душ. Ни мыла, ни шампуня здесь не было, да и я не стала бы тут прям так тщательно мыться, просто сполоснуться, чтобы не вонять и бегом домой.

Натянув на влажное тело вещи, я хотела зайти в каморку, тоже предназначенную для персонала и расчесать свои волосы до того, как они высохнут и станут окончательно непослушными. Но меня остановили характерные вздохи, что донеслись из-за полуоткрытой двери. Нетрудно догадаться, что там сейчас происходило, да и особого желания убеждаться в этом у меня не было. Но сумка с учебниками и ключами от дома осталась в коморке, за что я мысленно дала себе увесистый подзатыльник. Так ведь в душе некуда вещи кинуть, промокнут же.

Я отошла назад и спиной уперлась в холодную стенку узкого коридора. Впервые мне довелось стать невольной свидетельницей чужого секса. Было слышно, что стоны старались заглушить, но отрывистое мычание всё равно развратников выдавало с головой.

– Блять, – услышала я сдавленный бас и на несколько секунд вокруг образовалась тишина.

По-хорошему, мне бы стоило уйти, но я отчего-то застыла на месте, то ли от страха, то ли от потрясения. Сжала в руках несчастную расческу, да еще и с такой силой, что костяшки мгновенно побелили.

Дверь в коморку внезапно дёрнулась и на пороге возник тот самый Паша, который за сегодняшний вечер уже примелькался мне. Пиджак расстёгнутый, белая рубашка наспех заправлена в брюки, узел кроваво-красного галстука ослаблен, а во взгляде тёмно-карих глаз неожиданно куда-то исчезла та одержимая злость и ненависть ко всему, что движется.

У меня ничего толкового, кроме как запрокинуть голову, чтобы получше рассмотреть лицо этого дикаря, и не получилось. Внушающие габариты, а высокий какой! Пространство нашего коридора явно для него маловатым будет.

Мужчина ничего не сказал, только окинул меня каким-то странным взглядом, словно я была букашкой, которая посмела ему на пути встретиться, а затем молча ушел. Я глянула в дверной проем коморки, где уже появилась Алёна, которая старалась поскорей привести себя в порядок.

Я ничего ей не стала говорить, просто прошмыгнула в коморку, схватила сумку и пулей вылетела в коридор, а затем и на улицу. Щёки отчего-то стали жутко горячими, будто бы у меня температура резко поднялась, а в кончиках пальцев как-то странно закололо. Наверное, это просто небольшой стресс. Всё-таки долгий рабочий день, а тут еще эта не самая приятная картина чужих утех.

Закинув сумку за плечо, я пальцами кое-как расчесала свои волосы. Хорошо, что сейчас уже май, на дворе и тепло, иначе бы с мокрой головой на раз-два-три заболела. Нащупав в заднем кармане джинсов пачку сигарет, я закурила и пошагала в сторону остановки.

Мать не знала, что я курю и, если честно, мне было ей стыдно в этом сознаться. Она у меня такая нежная, добрая и женственная, несмотря на то, что лучшие годы молодости моей мамы уже давно остались позади. Мы с ней были совсем разные. Я – пацанка, она – настоящее воплощение женщины. Мама всегда думает обо мне лучше, чем я есть на самом деле. И дело здесь не в том, что я ее дочка, просто она всегда и во всём старается найти что-то светлое и позитивное. Иногда мама напоминает мне ребенка, у нее такой распахнутый искренний взгляд и голос тонкий, мелодичный. Рядом с таким человеком я просто не могу себе позволить быть курящей и матерящейся девицей.

Сейчас у нас, к сожалению, не самое лучшее время настало и собственно, поэтому я и пошла работать. У мамы возникли проблемы с суставами. Ну как возникли. Она с детства страдает из-за этого, но сейчас всё значительно усложнилось. Ей пришлось уйти с работы, потому что весь день на ногах мама просто уже не могла проводить. Она работала на почте, а там постоянно нужно туда-сюда мотаться по офису и следить, чтобы посылки правильно загрузили или разгрузили, потом еще с документацией повозиться. К вечеру мама возвращалась домой просто обессиленная до придела и буквально валилась с ног. На это было жутко смотреть, поэтому я решила взять ситуацию в свои руки.

Мы жили на пенсию по инвалидности, мою стипендию и зарплату. Конечно, этих денег не хватало на то, чтобы уплатить все необходимые расходы. Одни только различные мази, таблетки и обезболивающие для мамы стоили непомерно дорого. А ко всему прочему, еще нужно было на что-то есть, одеваться и платить долги по квартире, которые с каждым месяцем росли, будто в геометрической прогрессии.

Иногда, когда за окном хорошая погода и мама себя чувствует значительно лучше, она вяжет свитера, шали, носки и продает их. Вернее, я заливаю в интернет объявления, и кто-нибудь покупает. В общем, так и живем.

Папаша мой бросил нас, когда мне лет семь было. Такой свиньи как он я в жизни не видела. Хоть мама и продолжает его защищать и меня ругает, чтобы я на него не злилась, но это правда. Папа был законченным гулякой и любил раз-другой на мать поднять руку. Только за это я его уже люто ненавидела. Поэтому надеяться на его помощь и поддержку, конечно, мы не собирались, даже если бы он и предложил.

Когда я пришла домой, мама уже спала. Я тихо выключила телевизор и убрала спицы с нитками, что лежали рядом с матерью на подушке. На носочках ушла в свою маленькую комнатушку и быстро переодевшись, села делать уроки. Надо было многое успеть выучить, потому что сессия уже не за горами, а долги необходимо закрыть вовремя, если, конечно же, не хочется остаться без стипендии и бюджетного места.

Взглянув на часы, я мысленно прикинула, что у меня есть в запасе где-то часа четыре, чтобы позаниматься и три, чтобы хоть немного поспать. Вытащив из сумки все учебники и тетрадки, я включила настольную лампу и случайно глянула на свое запястье. На бледной коже, украшенной синеватыми узорами венок-ниточек, уже багровел отчетливый след от чужих пальцев. Я коснулась отметин и тут же отдёрнула руку, будто меня током ударило. Это ведь с какой силой нужно было ухватить, чтобы такие вот последствия остались? Страшно представить, что этот дикарь делал там с Алёной, но судя по ее довольному взгляду, ей нравилось, когда с ней жёстко обращаются. Уж вряд ли я бы допустила к себе такое варварское отношение.

Натянув рукав домашней кофты до кончиков пальцев, я быстро отмела ненужные мысли и с головой погрузилась в учёбу.

Два

Голова трещала по швам и хотелось просто сдохнуть, выйти в окно, чтобы выветрить алкоголь из мозгов. Подняться с кровати получилось не сразу, а когда всё-таки встал, то так нехило шатнуло, что я плечом влетел в стену. Надо бы закругляться с выпивкой, но что-то не получается.

Перед глазами плывут какие-то пятна и ни черта не видно. Заебись. Мотнув головой, слышу и чувствую хруст шейных позвонков. Нормально. Вроде бы пополам еще не складываюсь. Это радует, значит еще не превратился в дряхлого старикана.

На раскуроченной кровати валяется баба. Вроде бы где-то вчера пересеклись. Она была не против подзаработать, я же не против снять напряжение. Пару зеленых бумажек, несколько презервативов и всё в ажуре. Только вот выжирать столько водки не надо было. Пусть и не старик еще, но уже и не пацан.

Хватаясь за виски, иду на кухню за водой и хоть какой-нибудь таблеткой обезболивающего. Буквально съедаю половину пачки и запиваю весь этот «допинг» минералкой. Попускает. Медленно, но верно. Порядок.

Возвращаюсь в спальню, чтобы выгнать шмару из своей постели. Нет у меня уважения к таким представительницам слабого пола. Вот нет и хоть убей. Ну кто она такая? Просто кусок мяса, который готов продавать свое тело всем, кто больше заплатит. Грубо, зато правдиво. Влад говорит, что я несправедлив к женщинам, а я уверен, что просто реалист. Нормальная баба не станет давать кому не попадя. Вот скольких таких знаю, ни одной целки не было. Ни одной! Только восемнадцать стукнуло, а уже давно раздолбанная. И вот ЭТО я должен уважать?

– Выметайся давай, – стягиваю одеяло с бабы, чьего имени даже не знаю.

– Зай, ну ты чего? – сонно бормочет.

– Пошла вон, – рявкаю и ударяю ее по голой заднице. – Тоже мне нашла заю. Вымораживает.

Решила, раз ноги раздвинула, то уже может претендовать на роль моей подружки? Ну да, конечно. Делать мне больше нечего. Да и вообще я уже давно подметил эту моду, если у мужика есть деньги и он готов заплатить за очередную потёкшую киску, то это автоматически считается началом отношений. Тупая курица.

– Не кричи, – канючит.

– Взяла свои шмотки и смоталась нахрен из моей квартиры! – я швыряю ей тряпки, она встает, одевается, матерится себе под нос, но уходит.

Когда хлопает входная дверь, я закуриваю и открываю окно. Теперь всё как надо, как я привык. Только с каждым новым таким днём былой запал начинает гаснуть. Вроде бы жизнь давно утряслась. Я теперь не Хмырь – прежний быдловатый бандит, а уважаемый человек. Все только и величают: Павел Олегович, да Павел Олегович. Пришлось отказаться от привычных слов, правда матершина всё равно то тут, то там выскакивает. В бабле не нуждаюсь, есть хорошая тачка и не одна, пару дорогих мотоциклов. А что-то как-то не то. Раньше, то там подстрел, то здесь. Раз-два и новая ходка на зону. Песни Круга, передачки, стычки, заточки. А сейчас одно-второе собрание акционеров, попойка в элитном ресторане с партнёрами и несколько шалав на ночь. Не жизнь, а сказка. Только от такой сказки тошно стало до невозможности.

На улице уже июнь месяц жарит и духота эта в квартире просто невозможная. Кондиционер на всю работает, а пот ручьями по вискам и спине. Надо бы мастера пригласить, пусть посмотрит, что с этой штуковиной не так.

Глубоко затягиваюсь и выдыхаю сигаретный дым в сторону. Город уже в движении: машины шумят в пробках, прохожие как муравьи куда-то спешат, где-то даже детское рыдание слышно. А я смотрю на всю эту картину с высоты своих апартаментов и вместо ожидаемого злорадства какую-то ебучую пустоту ощущаю. Всё не то и не так. Просто не нужно было столько бухать, чтобы потом на утро не жалеть свою тушу.

Звонок мобильного телефона прошивает мозг ржавой иглой, и я от души матерюсь сквозь стиснутые зубы, потому что, блять, нельзя так немилосердно трезвонить, когда похмелье жесткое. На экране горело имя одного моего знакомого, с которым общались еще в малолетстве. Теперь тоже небольшой шишкой стал: бар держит и парочку приличных отелей.

– Чего тебе? – массирую переносицу.

– Паха, выручай, – Виталик в панике.

– Что уже приключилось?

– Налоговая приключилась. Проблемы, блять, просто охренеть, какие серьезные. Только к тебе обратиться могу.

– Ладно, не визжи. Куда подъехать?

– В мой бар.

– Скоро буду.

* * *

Этот июнь выдался уж очень напряженным, потому что большую его часть «сожрала» сессия и куча бессонных ночей. Первую половину дня я находилась в универе, вторую – на работе, ну а ночью меня ждала подготовка к экзаменам. Об отдыхе я могла только мечтать, а в реальности приходилось работать на износ. В желудке кроме пары бутербродов из столовки и несколько чашек крепкого кофе – в баре, больше ничего и не было, потому что банально отсутствовало свободное время, чтобы нормально покушать.

В конце концов, сессия всё-таки благополучно закрылась, и я со спокойной душой была уверена, что оставшееся лето продолжу получать свою несчастную, выстраданную стипендию. Но радовалась я жизни совсем недолго. Всё началось с того, что цены на мамины привычные лекарства резко подскочили, а без них уже никак нельзя было обойтись. Затем возникли проблемы на работе. У шефа обнаружился какой-то непорядок в документации, из-за чего выдача зарплат заметно приостановилась. И это было чертовски не кстати. В этом месяце у меня планировался очень удачный заработок, потому что смен оказалось больше, чем обычно. Я с мамой уже даже список составила того, что нам необходимо купить в первую очередь, к тому же следовало оплатить последний взнос по кредиту, который у мамы уже года три точно тянется.

Дело в том, что мне в одиннадцатом классе вырезали аппендицит. Ну, казалось бы, элементарная в наше время операция, а деньги всё равно требовали наперед, иначе никто оперировать меня не стал. Ну мама, долго не думая, взяла небольшой кредит и оплатила мое лечение. Вот всё еще перекрыть никак не можем. Поэтому на эту зарплату я так сильно и надеялась.

Меня сразу же начали посещать мысли по поводу того, чтобы найти другую работу, но отдавать-то свои кровно заработанные деньги непонятно кому, я тоже не собиралась. Поэтому из бара я ни ногой, пока не получу свой расчет.

Сегодня я работала с утра и денек выдался не самый благоприятный, потому что представители налоговой наведались прямиком в кабинет к шефу. Мы всем персоналом сидели у барной стойки как мыши, пытаясь вслушаться, что там творится на втором этаже. Но, к сожалению, ничего почти не было слышно.

– Шеф давно хочет избавиться от этого клоповника, – вдруг заявила Алёна, рассматривая свой недавно сделанный маникюр.

– Почему это? – поинтересовалась я.

– Не знаю. Ему проще в гостиничном бизнесе, а с баром у него как-то не ладится.

Не хотелось даже знать, откуда у Алёнки такая осведомленность. Но очевидно, что она и с нашим шефом разок-другой кувыркалась в кабинете.

– Пусть делает, что хочет, только зарплату бы поскорей выдал.

– Если руководство сменится, то не видать нам зарплаты. Быстро выдворят, – пессимистический настрой Алёны ну вот вообще никак не помогал.

– Ладно, пойду покурю. Клиентов всё равно нет, – я кое-как спрыгнула с барного табурета. На таких штуках мне с моим ростом не совсем удобно сидеть, когда-нибудь точно носом клюну.

Я развернулась и уже хотела пошагать к выходу, но внезапно столкнулась с чем-то огромным и твёрдым. Подняв глаза, я увидела того самого Дикаря, который еще месяц назад беззастенчиво драл мою напарницу в коморке. У меня тут же дыхание перехватило от страха и острого желания как можно скорей укрыться от тяжелого взгляда этих глаз. Этот тип вселял в меня страх одним только своим присутствием. Не скажу, что я прям каждой тени боюсь, но вот его определенно, причем настолько, что даже коленки затряслись.

Об этом дикаре я не вспоминала ни разу с того дня, когда вообще впервые увидела его. Поэтому его габариты немного смазались в моей памяти, но теперь я еще раз удивилась и ужаснулась его размерам. А еще этот красный галстук, который на фоне белой рубашки похож на свежее пятно крови. Что? Уже успел полакомиться телом какой-нибудь девушки? Брр… От таких сравнений даже мурашки по коже прошлись.

Мужик этот никак не отреагировал на наше небольшое столкновение и уверенной походкой направился в сторону лестницы, что вела на второй этаж в кабинет к шефу. Я увидела, каким взглядом Алёнка провела этого дикаря. Влюбилась она в него, что ли? Вот дура. Делать ей больше нечего. Алёнка со своей внешностью могла бы подцепить себе мужчину поласковей и уж точно повежливей, но, видимо, любовь зла.

Павел или как его там? Он даже не обернулся, чтобы ответить на взгляд Алёны. Просто скрылся на втором этаже, будто нас здесь и не было, будто мы вообще не люди, даже не предметы интерьера, чтобы обратить хоть малейшее внимание. Удивительно, но Алёнка не особо расстроилась, наверное, привыкла к этому. Сумасшедшая. Я нащупала в кармане передника пачку сигарет и всё-таки пошла курить.

Когда вернулась нам объявили, что на данный момент работа в баре приостановлена и клиентов пока пускать в помещение запрещено. Алёнка сменила табличку, а я уже была готова идти переодеваться и отправляться домой, да вообще многие так решили поступить. Но и тут нас ожидал неприятный сюрприз. Велено никого не отпускать, пока ситуация не разрешится. Всё это быстро начало меня злить, потому что вот так тупо сидеть и тратить время ни на что – вообще не моя тема. Но пришлось засунуть свои привычки и принципы глубоко себе в задницу, раз уж я твёрдо решила не увольняться, пока мне не отдадут мои деньги.

Ждать пришлось слишком долго. За окном уже даже начало темнеть. Я на телефоне прошла всевозможные уровни в игре, да и ногти от нервов чуть ли не под корень сгрызла. Алёнка пару раз бегала на второй этаж, хотела хоть что-нибудь подслушать, но ничего не получилось.

Все уже были крайне измотаны, когда люди из налоговой инспекции молчаливыми тенями тихо прошли к выходу. Какие-то прям Всадники апокалипсиса для нашего шефа. Через какое-то время к нам спустился собственно и сам шеф, а за ним этот Дикарь.

– Ну что, рыбки мои, теперь вот ваш новый «папочка», – шеф кивнул в сторону этого бугая. – Чтобы спасти наше место, мне пришлось его в срочном порядке перепродать Павлу Олеговичу. Теперь он тут будет наводить порядки, – наш шеф передала этому Павлу папку, вероятно, с документами на бар и без лишних сантиментов покинул заведение.

У меня чуть челюсть на пол не упала оттого, насколько лихо ситуация повернулась к нам всем своей мерзкой задницей. Все как-то быстро сникли. Так странно получилось. Быстро и глупо. С утра был одни руководитель, теперь другой. И кто? Вот этот вот Дикарь, который может любого прихлопнуть своей здоровенной ручищей?

Только Алёнка обрадовалось. Еще бы! Один ее мужик сменился другим. Ну хоть кто-то из этого всего имел выгоду.

– Выстроились в ряд! – прогромыхал Дикарь, пряча руки за спиной.

Мы быстро стали, даже не задаваясь вопросом, а почему, собственно, должны его слушаться? Наверное, грубый тон и суровый взгляд быстро подчинили нас всех.

– Теперь этот бар мой, а значит, всё здесь будет по-моему. Кого не назову, может собирать манатки и сваливать отсюда.

Я тихо вздохнула, прекрасно понимая, что сейчас этот Дикарь вышвырнет меня за порог как вшивого котёнка и плакали мои денежки. Что же я маме скажу?

Сердце грохотало в груди как ненормальное. Внешне я вроде бы была совершенно спокойна, только вот внутри всё будто переворачивалось от страха. Я ведь не меркантильная дрянь, которая только о том и думает, где бы денег раздобыть, чтобы потешить себя. Нет. Мне за маму обидно стало. Она так искренне радовалась тому, что в этом месяце у нас многое наконец-то разрешится и уладится. А теперь что будет? Страшно даже было об этом подумать. Где работу искать? Где деньги брать? Голова шла кругом.

Боже! Дикарь уже троих «наградил» своим молчанием. Коленки затряслись, и я никак не могла унять эту дурацкую дрожь. Нескольких всё-таки оставили. Два парня. Петька – официант и Макс – бармен. Ни одной девушки. Когда подошла очередь к Алёнке, я даже не сомневалась, что Дикарь ей сейчас кивнет, а потом погонит в свой новый кабинет, чтобы отодрать ее, так сказать, отметить приобретённый бизнес. Мне стало мерзко от одного этого предположения.

Дикарь окинул мою напарницу абсолютно непроницаемым взглядом, будто бы он вообще никогда с ней знаком не был, будто никогда не брал ее в нашей коморке и медленно перевел свое внимания на меня. Я неосознанно затаила дыхание.

– Паша, ты это серьезно? – возмутилась Алёна.

Ее вопрос был блестяще проигнорирован. Как так можно? Ни один мускул не дёрнулся на суровом лице Дикаря. У меня язык не поворачивался эту махину Пашей назвать.

– Ты, – мужик исподлобья посмотрел на меня, рассыпая своим взглядом миллионы холодных иголочек под кожей. – Остаешься.

Я тихо выдохнула, ощущая, что некий груз быстро спал с моей груди. На ватных ногах я подошла к группке тех, кому посчастливилось удержаться на своем рабочем месте.

– Паша, ты шутишь? – зная Алёнку, я понимала, что просто так она не отступит.

Дикарь снова ее проигнорировал и продолжил свой «кастинг». Бывшая напарница вышла вперед и хотела коснуться нашего нового начальника, но он не позволил. Перехватил Алёну на руку. Я тут же нащупала свое запястье, на котором уже почти исчез след от чужих пальцев. На бледной коже осталось только едва заметное жёлтое пятно. Хватка у Дикаря крепкая и уж очень болезненная. Это я с первого раза чётко запомнила. Но Алёна даже не пикнула, более того, ей хватило смелости заглянуть ему в глаза.

– Я в твоих услугах больше не нуждаюсь, – ровным тоном заявил Дикарь, буквально нависая над Алёнкой. – Где выход, ты знаешь.

Это было слишком унизительно, и я даже представить не могла, насколько сейчас моей напарнице было неприятно. На секунду в зале повисла тишина. Дикарь отпустил Алёнку, и она сразу же сняла передник, швырнула его на пол и громко цокая каблуками, покинула бар. Мне стало не по себе.

Вдруг сложилось такое колючие ощущение, что нашему новому начальнику совершенно не нужно чье-либо согласие. Он сам всё решил и вряд ли теперь так просто удастся от него уйти.