Текст книги "Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал (СИ)"

Автор книги: Мартиша Риш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Дочка рассматривает вещи, они разбросаны по всей кухне, возникает такое ощущение, что здесь произошёл небольшой взрыв чистого девичьего счастья. Анютка улыбается, прямо как в детстве, прикладывает к груди то один наряд, то другой, крутится. А я держу зеркало, оно у нас высокое, к стене никак не удастся его прислонить, да и места в кухне немного. Туфли валяются здесь и там, все они разные и их так много! Светлые, тёмные, с тиснением и без. Есть классические, а есть такие, какие Анютка сама хотела.

– Мама! Это же все так дорого. Я два платья выберу, остальное верни, ладно? Не надо так тратиться.

– Не возьмут, – в сотый раз повторяю я дочери, – Все уже оплачено. Это остаток из какой-то там партии.

– Странно, этикеток нигде нет. А что это за фирма?

– Не знаю точно, – я напряглась, – но ткани все натуральные.

– Наверное, срезали бирки. Такое ощущение, что это какой-то бренд. Сшито так классно! А размер какой, ты не знаешь? Мне кажется, я потолстела, – заволновалась дочка. Сама тощая, как веточка, а переживает. И никак ей не объяснишь, что неуклюжая фигурка подростка уступает ладной женской фигуре.

– Сорок второй, – беззастенчиво лгу я.

– Точно?

– Я спрашивала.

– Ну тогда ладно, – дочка придирчиво щупает нежнейшее платье, и я замечаю, как по подолу скользит небольшая тень, наливается, становится все объемней, приобретает оттенки и даже рельеф. Вот и Анюта это заметила, вздернула руки, присмотрелась. Неужели придется ей все рассказать?!

– Смотри, термокраска. Платье нагрелось и проявился узор. Классно! Наверное, это платье очень дорого стоит. Мам, ты вообще нормальная? Зачем ты купила мне такую гору вещей? Мы же разоримся!

– Катюль, понимаешь, – я закусила щеку, уж не знаю, что и соврать. Дочь у меня слишком совестливая, поэтому так с ней сложно, – Мне дали взятку родители одного ученика, – глаза Анютки заметно расширились, – Ну не то, чтобы взятку. Просто мне придется заниматься с их сыном дополнительно. Очень хороший мальчик, семья состоятельная, но с географией сложно.

– Опять на работе пропадать будешь? – дочь тяжело вздохнула.

– Не страшно, – отмахнулась я, – И так, и так бы пришлось. Зато мне аванс дали одеждой.

– Мама! – дочка славно улыбнулась, бросилась мне на шею.

Как же приятно чувствовать ее запах, эти объятия детские ощущать, сопение на груди. Кажется, что пленка жизни чуть-чуть отмоталась, время вернулось назад, и на руках у меня сейчас сидит все та же малышка, моя крошечная девочка и пахнут ее светлые волосы точно так же. С легким отчаянием я смотрю на узор платья, который проступает сильней и сильней.

Темные деревья сплетаются кронами, точнее их силуэты, проявляются зеленые листья, пара котов уютно нежится на солнце и кажется, будто бы их можно потрогать. Вот один из котов дернул хвостом, второй потянулся лапой за бабочкой. Дочка от меня отстранилась, тоже взглянула на странный узор, мне сразу же захотелось провалиться сквозь землю, ни на какую термокраску ЭТО не спишешь.

– Платье просто волшебное, – ахнула дочка, знала бы она, насколько права!

– Я рада, что тебе нравится.

– Завтра в школе все будут в шоке. Горгулья Захаровна просто сдохнет от зависти, когда это увидит.

– Нельзя так о ней!

В замке провернулся ключ, мы с дочерью обе это услышали, переглянулись, Анька бросилась собирать вещи по всей кухне. Я же поспешила в прихожую. Ваня любит, когда его встречают у двери, еще бы, добытчик вернулся. И он совершенно не терпит беспорядок. То, что разбросано, может прямо на наших глазах выбросить в мусорное ведро, не раз уже так делал. Что туда только не летело. Мои наряды и спицы, дочкины игрушки, всякая мелочь. Нужно было разбирать обновки у доченьки в комнате, но там света мало, на кухне было куда удобнее.

Иду к двери и понимаю, что устала. Вот просто взяла и устала от всех этих семейных дрязг! От необходимости всех утешать и сочувствовать, надоело мне слушать чужие проблемы и молчать о своих. Так хочется хоть кому-нибудь сразу все высказать. Да только кому? Некому, в том-то и дело. Ваня или слушать не станет, или скажет, что все мои проблемы не стоят выеденного яйца, или бросится в бой меня защищать. Это будет, конечно же, неуместно и совсем никому не нужно. Так что лучше молчать, тем более я к этому уже привыкла.

Анютке тоже много чего не расскажешь, не все она способна понять, да и переживать станет за меня слишком. Ничего, сама все переживу, сама справлюсь. В крайнем случае можно сходить к психологу, н-да. Вот только боюсь, если психолог услышит подробности моей жизни, в особенности, что касается волшебства – мигом уложит в психушку. Нет, как открывается портал, я психологу показать могу. Тогда он уже и сам в дурдом уедет. Тоже не выход, жаль человека.

Первым из-за двери показался букет. Просто громадный! Розы кивают головами в разные стороны, мои любимые мелкие, чайные. Ваня улыбается до ушей. В другой руке он держит сумку, туго набитую всяческой снедью, хвост крупной рыбины не поместился, торчит вверх, кажется, это семга. А сыр, колбаса, крепкая связка бананов, крохотный, как мячик, арбуз

– Ну что, не ожидала? – Ванька опустил пакет на пол, крепко стиснул меня в объятиях, я сразу уткнулась носом в его широкую грудь, вдохнула досыта запах самого близкого, родного мужчины на свете. И так здорово стало на душе, так тесно в груди. Я дышу и никак не могу насладиться этой близостью, грохотанием его сердца в груди совсем рядом.

– Ваня, – ласково шепчу я. Он зарывается носом в мою макушку, прижимает сильней, а розы колют мне спину своими шипами, брызгают росой с лепестков. И хочется продлить этот миг отчаянной любви как можно на дольше.

– Какая же ты у меня, Света, – вздыхает он счастливо, словно вторит моим мыслям, вливается в душу упоительной негой. И становится вдруг немыслимо стыдно за то, что я могла выйти замуж за другого, пусть и фиктивно, пусть выбора тот мне не оставил, но все равно я сделала подлость по отношению к тому, кем так дорожу.

Скрипнула дверь кухни, прошуршала полотном по полу, давно ее нужно поправить, да все времени у Вани нет. Дочка вышла в коридор, застукала нас. Я едва успела разомкнуть объятия, поправила платье, да обернулась. Вот оно мое счастье – любимый, охапка цветов в руках, дочка с полными руками обновок, а потом будет вкусный ужин, и мы все вместе сядем за стол, насладимся беседой и только после этого я рискну угодить в лапы к вампиру.

– Ох, сколько всего! Кто-то отдал? – с теплотой в голосе спросил Ваня. Да только Анютка приняла все в штыки, тут ничего не поделать, возраст такой.

– Нет, мама купила. Взяла подработку и купила. Не то, что ты! – еще бы язык отчиму показала. Повезло, хоть тут дочь сдержалась.

– Ох и балует тебя мать. Нет бы себе что купить, так все тебе валит, а ты не ценишь. Зато я продуктов купил. На старый завод съездил, там новый владелец, оборудуют часть здания под кафе. Все утро им проводку тянули, зато деньги сразу.

– Мне это не интересно. Сам купил, сам все и съешь.

– Анют, – я попыталась остановить дочь. Понятно, ей обидно, что Ваня стащил утром всю буженину. Но теперь-то он еду в дом купил. И потом, мы – семья, должны как-то делиться.

– Что – Анют? Говорю, как есть. А цветы откуда? Неужели тоже купил? Или с кладбища стащил? Только честно.

Букет в моих руках сразу прибавил в весе. А если дочка и вправду права?

– Ну, не с кладбища, конечно, – Ваня почесал затылок, – Там презентация была в их офисе, тоже я проводку тянул недели три назад. Вот что осталось, то и забрал. Цветы там, конфеты, икры пару баночек, сёмгу. Ты не думай, мне разрешили. Не все к столу даже успели подать. Остальное в магазине купил.

– Я поняла, – дочка хмыкнула и вдобавок громко жахнула дверью в свою комнату. Вот ведь!

– Спасибо, Вань.

– Ох, зря ты так ее балуешь. Никакого толку не будет. Выросла здоровая лошадь, а ни убрать за собой, ни по дому хоть что-то сделать не может!

– Так ведь у нее уроки в школе, потом курсы, еще домашнее задание сделать нужно.

Ваня прошел в кухню, а я так и осталась стоять с огромным букетом чужих роз в руках. Ну не купил он их, а отдали – так какая разница? И все равно обидно. Хоть бы хоть один цветочек получить, но купленный именно мне, для меня, а не так.

– Уроки, курсы, задания. Кому это все нужно?

Я положила букет на тумбу, наклонилась за крохотным арбузом, который выкатился из пакета.

– Так институт…

– Кому он нужен, тот институт? Я его не кончал и ничего! Зачем нужны все эти курсы? Кто способен учиться, тот сам поступит. Не вышло? Значит, не надо и пытаться! Не по тебе эта ноша! Слышь, Ань? Ты, Света, лучше бы к замужеству девку готовила. Она ж кроме пельменей ничего готовить не может. И шить тоже никак ей.

– Ну почему же?

– Просил пуговицу к куртке пришить, так сразу мы опаздываем! У нас, видите ли, контрольная в школе. Нет, ну не бред? За два часа начала собираться, чё-то все ходит, учит, формулы повторяет. Хотела бы – заранее бы подготовилась.

– Да, Вань. На стол накрывать, ужинать будешь? – я подтащила пакет с продуктами к холодильнику. Муж, нет, не муж, конечно, как будто меня не услышал.

– Стараешься для них, подработку берешь, за продуктами ездишь. А взамен что? Ни спасибо, ни здрасьте! Как будто бы я никто здесь, вот просто никто.

– Так и есть, – прошептала я. Вдруг стало обидно до слез, вдребезги разбилось мое хрупкое, мимолетное счастье.

– Я спать пойду, устал сильно. Есть не хочу, на работе поел. Банкет знатный закатили для всех. И никто мной не брезговал. Подумаешь, образования нет. Как-то же кручусь. Всех вместе за один стол посадили.

– Хорошо. Я продукты разберу, а потом за тетради сяду.

– Ты приходи спать-то тоже ко мне.

Мимолётно Ваня потрогал меня по спине, не погладил даже, просто коснулся. Так треплют собаку – мелькнула у меня в голове неприятная мысль. Я расставила все продукты по полкам. Не так уж и много их набралось. Хоть бы Анька что ухватить успела, тощая, как жердь, но гордая. Может, и не станет есть то, что отчим принес. Если что, пусть бы хоть яичницу себе пожарила. Сказать ей? Да разве сейчас скажешь. Лучше переждать, пока успокоится.

Я сунула розы в ведро, больше они все равно никуда бы не поместились и оставила в кухне. Ждать больше нечего, пора возвращаться к вампиру. Договор есть договор. Только бы домашние не поняли, что меня дома нет. Может, Аньке записку оставить вот прямо здесь, в моей комнатке на столе? Станет искать, войдет, прочитает, меньше будет беспокоиться. Но что я ей напишу?

Я закрыла дверь, подперла ее тумбой и шагнула в новорождённый портал. Ух! Волосы обдало струёй теплого ветра. В саду так темно, немного полыхают угли в жаровне, их отсюда хорошо видно. Там же рядом стоит Анджел с отцом. Вампир словно выше стал, да и в плечах будто бы шире. Красавец мужчина, чья душа так же черна, как сам он хорош. Дугой выгнуты брови, по губам бродит улыбка полная жажды. И чудится мне, что из этого дома, в эту ночь я так просто уйти не смогу. Остановит, не даст, утащит в своё логово и неизвестно, что ждёт нас с ним дальше.

– Супруга, я счастлив вас видеть, – муж заметил меня первым. Анджел вскинулся от его голоса. Широкими шагами Оскар идёт ко мне через сад, клонят к его ногам свои головки пышные розы, луна играет тенями на светлых, как лучики солнца, волосах.

– Добрый вечер, – отмираю я наконец.

– Мама, – чуть не по слогам произносит Анджел вдалеке. Он продолжает вращать угли в жаровне.

– Здравствуй, дорогой!

Я взмахнула рукой, и пальцы мои тотчас же очутились в плену. Оскар поймал мою руку, поднес к губам, улыбнулся, перевернул тыльной стороной к себе, поцеловал запястье, лишь немного коснулся клыком кожи. По коже побежали мурашки. Тьма сада, вампир, горящие угли, юноша. Где-то в доме томится мой собственный раб. Томится ли? Или уже закончился, окончательно выпит, до дна? Оскар разорвал пугающее прикосновение, сверкнул глазами, уставился на меня бесстыдно и нагло.

– На нас смотрят, – бархатным голосом произносит он, не выпускает моей руки и все так же глядит, словно гипнотизирует. А во рту тем временем обнажились клыки.

– Кто? – встревожилась я.

– Пришли гости.

Оскар пожал плечами, приобнял меня, подтолкнул в сторону дома. Я противлюсь, но это будто бы и не значит ничего, нет моей воли в этом саду и в доме. Муж ласкающим жестом провел большим пальцем по моей талии, благо большего не позволил. Я вздрогнула.

– Ну же, не выдавайте меня. Нельзя, чтобы кто-нибудь понял, кто мы. Иначе вы всех нас отправите на кол. К вашему платью не подойдет цвет крови.

– Почему всех?

Я вдруг расслабилась. Нарочито небрежно провела рукой по щеке мужа, будто смахнула что-то невидимое.

– Разве может быть ведьмой жена упыря? Нет, это немыслимо. Люд считает иначе.

– Упыря? Вы не вампир?

– Тысяча названий, тысячи имен. Когда позади вечность, не стоит слишком вдумываться в слова чужих легенд. Я люблю жизнь и суть ее – кровь.

– В доме нас ждут ваши друзья?

– Ошибаетесь. Наши. Анджел, подбрось углей в жаровню, я хочу, чтоб огонь горел так, как надо.

Обжигающее прикосновение к спине, дурманящие прикосновения красавца, полумрак, царящий во всем доме, стук чужих каблуков. Нужно бежать, но разве я могу разорвать эти объятия? Когда ставка в игре – моя кровь и жизнь невольника, которого я сама привела в этот дом.

– Придушу, если хоть что-то…

– Обожаю смелые ласки, – издевается Оскар и жарко целует мою ладонь. Вот только совсем не слышно биения сердца в его груди. И мне по-настоящему страшно.

Глава 22

Оскар

Так напугал или нет? Ведь старался, обнажал клыки, проводил ими по тонкой, шелковой коже, где каждая венка, каждый сосуд так хорошо видны. Один только запах жены пьянит меня, как не способен опьянить ни один аромат ни в одном мире. Он терпкий, отдающий горечью хвои, травяного настоя и в то же время сладкий, что сама жизнь. Кажется, будто бы время, которое мы провели в саду с ней вместе, замерло, остановилось. Прошло несколько минут, но ощущается это будто бы целая вечность. И я трепещу совсем искренне, глубиной всех своих остывающих чувств. Голод дурманит меня, норовит прорваться наружу.

Ах, как это славно – пить чью-то жизнь капля по капле, высасывать ее. Вдвойне слаще… нет, в тысячи раз прекрасней сосать жизнь из женщины, когда вы остались наедине, когда ты и твоя жертва очутились в постели. Делать это не грубо, не слишком быстро, как я привык теперь, а медленно, перекатывая капельки на языке, ждать, когда они образуют цепочку на атласе бархатной кожи.

Как же я соскучился по такому наслаждению и теперь утопаю в мыслях о чуде такого прикосновения, о поцелуях, о несбыточных мечтах. Нельзя! Эту женщину я только целую. И то не в губы, очень несмело, словно неопытный юнец, да к тому же на глазах у других. Душой и сердцем она мне не принадлежит. Лишь только запах ее путается в моей одежде, прилипает к коже, щекочет ноздри. И я знаю, он еще надолго останется со мной, будет настаивать, требовать, чтобы я выпил именно ее кровь каплю за каплей.

Множество глаз смотрит на нас из дома, портьеры колышутся в такт дыханию, я кожей ощущаю любопытство тех, кто внутри.

Крохотная ладонь жены сжата в моей руке, нет, никогда она не обопрется на нее, слишком для этого гордая, не примет помощь, не выдаст свой страх. Не женщина, мраморное изваяние гениального мастера, глаза – единственное, что сверкает на ее лице. Я, будто бы на самом деле заботливый муж, отвожу локон с ее нежной щеки, любуюсь изгибом шеи, биением сизой жилки. Боги! Как же близок этот сосуд к коже, хватило бы одного росчерка моего клыка, чтоб припасть к нему, заключить вечную сделку между таким, как я, и такой, как она. Нет, нельзя! Я и так слишком рискую, слишком многое показал ей, открыл.

Если б я был один, то и не страшно расстаться с жизнью ради такого величайшего наслаждения, как капля ведьминой крови, а лучше целый глоток. Но Анджел! Нет, никогда я не коснусь клыком горла этой женщины! Отомстит, изведёт, уничтожит, проговорится, да и отпечаток клыка будет слишком заметен.

Я выпустил ее пальчики из руки, смело толкнул дверь в свой дом. Многоликая тишина пугает своим коварством. Внезапно взвился, рассыпался огоньками крохотный артефакт, густыми свечными огоньками расцвели полки, заиграла мелодия. Кумушки, соседки, все, кто собрался сегодня, улыбаются нам. Будто бы мы и вправду рады друг другу, я и эта женщина, будто бы мы семья.

– С днём свадьбы! – кричат соседи, я улыбаюсь и отступаю.

Кто-то другой желает нам детей, множество праздников в этом доме, всяческих приятных событий. И лишь только я молюсь о том, чтобы никогда эти двери не узнали тарана, чтобы эти же милые люди не собрались снаружи, не стали бросать камни в окна. Впрочем, это не страшно, куда страшнее другое. Когда близкие хотят погубить тебя просто за то, что узнали какова твоя суть. Все это уже было и не единожды. Сначала радуются, привечают, знакомятся, встречают праздники в моем доме, а потом… Порой лучше не помнить. Каждый из них готов воткнуть кол в сердце упыря. У меня и прошлая-то рана не зажила до конца, так и осталась в сердце острая щепка – символ вечной любви людей к подобным мне.

Я прикрыл глаза, вспомнил очертания того дома, где родился Анджел, где качалась его колыбель под действием магии. И пологом ей была тонкая паутинка. А за окном – лес, сосны, хмель, ковры из ягод брусники, так похожей на кровь, белое кружево мха… Я ушел, когда жена поняла, с кем связалась. Давно это было.

Повезло, что она успела призвать меня в ту ночь, когда стены стали брать штурмом. И всего-то мой мальчик обнажил свои молочные клычки. Жены не стало в ту жуткую ночь, зато мальчика я спас, своего сына. Успел уберечь безвинного, он и кровью-то ещё не баловался, только что родился от упыря. Да и много ль той крови нужно вампиру? Так, сущие крохи, и те забирают по договору, который каждая глупышка мечтает заключить. Да и не только глупышка, порой встречаются достойные, умные люди. Все желают узнать, каково это – ощутить прикосновение вечности на себе.

– Я в таком восторге! Дорогой, это ты все устроил? – воркует жена. Кажется, мне удалось ее напугать. Вот пусть и дальше боится меня, так будет больше шансов на то, что не выдаст наш семейный секрет. Я бы очень хотел осесть в этом мире на подольше, пускай не на сотню лет, но хоть на полвека. И дом здесь чудесный, о большем сложно мечтать.

– Наши соседи таким образом решили тебя поприветствовать, камень на душе моей.

– Что?! Ты шутишь?

Кумушки кругом насторожились. Что опять-то не так сказал?

– Камень… Бриллиант, который впился в мое сердце подобно осин… Острейшей занозе.

– Как мило! – произнесла соседка. До сих пор не помню, как ее зовут.

* * *

Светлана Ивановна

Напугал, гад. Вынуждена признать, у Оскара это вышло. Я уже почти с жизнью попрощалась со своей непутевой, когда ступила на порог дома. Фух! Убила бы, честное слово. Интересно, он про камень специально так сказал? Или нарочно? То же мне, мастер комплиментов. За… сколько там вампиры живут? Так делать их и не научился.

Кругом суета, соседки суют мне в руки подарки, с улицы в дом пришел Анджел. Парень держит в руках небольшую корзинку.

– Мама, вы можете положить все сюда.

– Да, дорогая, ни к чему вам держать такие тяжести. Женщину это совершенно не красит. Кладите.

Чья-то шелковая перчатка потрепала по щеке моего мальчика, тот даже не сморщился, только поднял голову выше.

– Анджел, жаровня готова? – деловито поинтересовался Оскар.

– Да, отец, угли уже совсем красные. Я истопил тот вишневый пенек, ина который вы указали.

– Молодец. Значит, ужин скоро совсем поспеет. Я сам отнесу мясо…

– Позволь, я помогу, – не стоит конечно соваться мужчине под руку, но мне хотелось бы получить барбекю для гостей, а не кусок сырого стейка. Кто вообще знает, как готовят вампиры? Я вот не знаю, но никто из этих кумушек точно сырое мясо никто не ест. По крайней мере, я на это очень надеюсь… Вот только лохматые уши странно торчат из тульи розовой шляпки. Или это не уши, а помпоны? Сколько ж соседок Оскар сегодня собрал! Может, он всю улицу в дом пригласил? Похоже на то, только не ясно зачем. Сам же говорил, что не хочет визитов, поэтому-то и решил обзавестись зловредной женой. Ну, то есть мной.

– Мне кажется, вы напрасно так рано отпускаете слуг, дорогой Оскар, – подала голос "розовая" шляпка, – Не стоит так заботится о прислуге. Надеюсь, ваша супруга наставит вас на истинный путь.

– Быть может. Но увы, сегодня уже ничего не удастся исправить. Да, собственно, я и не ждал гостей.

– И совершенно напрасно.

– Светланнна, – Оскар перековеркал, сделал чуть более длинным мое имя, – Останься с дамами здесь. С барбекю я управлюсь и сам. Зачем вам…

– Нет, ну что вы! Смотреть как готовит мужчина – истинное удовольствие для женщин. Мы все будем смотреть!

Оскар сморщился на секунду, затем ободряюще улыбнулся и мельком посмотрел на часы. Или это не часы? Циферблат, вроде бы есть, стрелка переходит по кругу от одной полки к другой. И на каждой стоит крохотная баночка, которую эта стрелка нанизывает на себя. Сейчас их ровно шесть штук. А вот со второй стрелки все банки слетели и заняли прежние свои места. Должно быть, потому, что она сместилась на ноль. Выходит, сейчас шесть вечера ровно?

– Дамы, идёмте скорей, я рад готовить для вас! Баловать женщин – высшая честь для мужчины. Обеспечить кров, припасы, защиту может любой мужчина, даже и негодящий.

Я поморщилась. Если б и вправду любой мог это сделать! Оскар тем временем продолжил,

– Но побаловать дам могут редкие из нас. Надеюсь, мне удастся вам угодить. Супруга, ты идешь с нами? – Полувопросительный, полуприказной тон мне не понравился.

– Я догоню через секунду. Только возьму накидку, уже прохладно.

– Я с нетерпением стану тебя ждать в саду, любимая. Я кивнула, улыбнулась нашим соседям и неторопливо прошла к лестнице. Нельзя никого напугать, нельзя выдать свои опасения. Вот только как там мой невольник? Жив ли, голоден ли? Не нужно ли пригласить ему лекаря?