Текст книги "Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал (СИ)"

Автор книги: Мартиша Риш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Оскар

Перво-наперво я решил уладить дела, которые ждать не могли. Для этого пришлось вырядиться в приличный для этого мира сюртук, штаны, повязать шелковый шарф вокруг шеи. Я посмотрелся в зеркало, теперь личина держится на мне крепко, отражение нигде не просвечивает, да и глаза приобрели удобный карий оттенок, под ним не заметить алого отблеска моих собственных глаз.

Как же жаль, что на том парне не было такого же шарфа, да хоть отложенного вверх ворота рубашки! И как удачно сложилось, что я смог обвинить его в краже. Цена наших с сыном жизней – золотые часы. Смешно. Люди готовы верить молодому мещанину, но не способны поверить воришке. Я мало сожалею о случившимся. Каждый спасает себя так, как умеет. Парнишка напрасно заглянул на улицу фонарей в ту ночь, напрасно увязался за мной. Видят боги, я не желал дурного, но уж как вышло. Быть может, судьба будет ласкова с ним.

Я расправил рукава, посмотрел, насколько удачно продел в петли запонки. Изумруды на них чудо как хороши и напоминают зелень тенистого сада. Глубокий тон, переливающийся совсем как кроны деревьев, когда сквозь них чуть пробивается солнце.

Внизу, на первом этаже, уже во всю хлопочут слуги. Анджел ровным тоном рассказывает своему гувернёру историю этого мира, этой страны. Я довольно неспешно спустился по лестнице, принял самый свой безмятежный вид, изобразил счастливую улыбку человека, который сорвал дивный приз, лучший плод обрел из божественного сада. Кто бы только знал, чего стоит мне эта улыбка и дело совсем не в клыках. Их я спрятал надежно.

– Господин, вас можно поздравить? – наша кухарка застыла в глубоком реверансе, стоило ей только заметить меня.

– Теперь я по-настоящему счастлив. Какая-то секунда решила всю мою дальнейшую жизнь, я едва успел рассмотреть мою дорогую супругу в толпе. И не смог удержаться, сразу женился. Такое сокровище никак нельзя было упустить.

– И что же теперь? Вечером, должно быть, соберутся гости? Нужно накрыть стол к такому событию?

– О, нет! – торопливо воскликнул я, – Моя дорогая Светлана очень ревнива, никаких женщин кроме слуг в доме быть не должно. Она считает, будто кто-то из женщин может быть мне милей, чем она, королева моего сердца.

– Так что же, никого не звать? – кухарка обомлела.

– Не стоит, – немного злорадно произнес я, – Теперь ни одна благородная дама не осмелится переступить порог моего дома. Нашего дома. Жена ревнива, как демоница, и способна превратить в жабу кого угодно. Передайте это всем нашим милым соседкам. Теперь ни по какому поводу нас нельзя беспокоить, если они не мечтают проквакать остаток своих жизней.

– Хозяйка настолько ревнивая?

– Признаться, у Светланы ужасный характер, но мне он пришелся по вкусу. Это как острый соус, удачно поданный к мясу.

– Ох! – кухарка забеспокоилась. И поделом.

– В нашей спальне все следует разобрать как следует и развесить. Вместе с супругой мне достался ее багаж. Не думаю, что она обрадуется, если вещи останутся мятыми.

– Ох!

– Суровая женщина, настоящая белая ведьма, такая диковинка для нашего мира. Я так рад, что она приняла мое предложение.

– Как же наш мальчик? Анджел? Не станет ли мачеха и над ним… К-хм. Не будет ли она слишком строга к пасынку?

– Думаю, нет.

– Вчера ночью мы вместе готовили ужин, – сын улизнул от гувернера, вышел в холл.

– Бедный ребёнок, принудили ночью к труду, – кухарка всплеснула руками и торопливо вытерла их о передник.

– Мне понравилось, – с готовностью сообщил сын. В эту секунду на кухню вошел гувернер.

– Юноша, я настаиваю на том, чтобы вы немедленно возвратились к занятиям. Впереди еще столько эпох, а в вашей голове сквозит ветер, лишая вас тех крупиц знаний, которые осели в ней чудом. Слышите, исключительно чудом! Вам надлежит заниматься усерднее. Вас ждут на манеже ваш конь и ваш меч, а вы в это время не можете добить Феруса Третьего!

Я вздохнул. От голоса гувернера меня и самого пробрала дрожь. Будто бы это я не смог прикончить Феруса Третьего. Фух. Что ж, пожалуй, мне стоит поторопиться, если я намерен уладить дела. Две ночи без пищи – слишком много. В эту ночь мне необходимо выбраться на охоту, иначе я могу, так сказать, ошибиться и тогда пострадает тот, кто будет находиться ко мне ближе всего.

– Трудись, сын. Это пойдёт тебе на пользу, – в ответ Анджел только кивнул. Ему непросто учить историю нового мира, мира, о котором и я-то знаю совсем немного, что уж говорить о его истории. Моя родина находится так далеко отсюда, о родном мире Анджела и говорить нечего. Мне пришлось выстроить целый лабиринт из порталов, чтобы мы смогли пробраться сюда незамеченными.

Кухарка окликнула меня, когда я уже стоял у дверей, даже приоткрыл их.

– Хозяин, когда ждать возвращения вашей супруги?

– Полагаю, что скоро. Я дал любимой всего лишь кошель золотых, чтобы она могла купить то, что ей больше по вкусу. Ткани, вещи, мелочи, быть может, рабов. Все, что ей будет угодно. Женщинам необходимо угождать, чтобы, – я чуть не ляпнул заветное «выжить»! – чтоб оставаться счастливым.

* * *

Дальон

Красивая женщина смотрит на меня, не мигая, кажется, будто она растеряна. И мне безумно стыдно от осознания того, в каком положении я оказался! По своей собственной глупости оказался рабом, выставленным на продажу, здесь, на центральном рынке столицы. И мне хочется немедленно провалится сквозь землю, в самую преисподнюю, лишь бы только никто не узнал, никто не увидел меня в этом ряду.

Лучший ученик сельской школы, поправший все традиции своей волей, своим умом, я один смог добраться до столицы, поступил в Академию, куда брали только со светочем слабого дара. Еще год, и я смог бы стать коргером, оказался бы выше простых стражей, но сам все погубил. Хоть бы только там, на родине, ничего не узнали. Отец так мою гордился, мать и вовсе, наверное, с горя умрет, если только услышит кем стал ее сын. А соседи? Те станут глумиться и надо мной, и над моей семьей, хуже судьбы просто нельзя придумать. Можно подумать, я брал те часы! Чертов вампир! Ненавижу и никогда не смогу ничего доказать. Я надеялся обрести должность, статус, доказать всем, на что я способен. Еще бы! Снять личину с вампира дано не каждому коргеру, только я смог это сделать. Но толку? На моем горле до сих пор блистает росчерк его зубов.

– Встань и назови свое имя! Сиятельная госпожа желает знать его, – я неловко поднялся с того места, куда меня усадили. На женщину просто стыдно глядеть, я не одет, штаны смотрятся просто нелепо, скорей, как нижнее белье, чем как одежда. Ведьма, должно быть, смутится немедленно и уйдет. Однако она как будто и не собирается отвести взгляд.

– Дальон, сиятельная, – произношу я еле слышно. Мне стыдно носить это имя теперь.

– Северянин, сиятельная. Молодой, крепкий, грамоте обучен.

– Хотела бы я знать, что мне на эту выходку скажет муж. Хотя? Какая разница, сам виноват.

– Желаете приобрести? Двадцать серебрушек и он ваш.

– Я платье купила дороже, – от этих слов я покраснел куда гуще, чем мог, – Желаю купить и немедленно. Это возможно?

– Для каких целей вам требуется раб?

– Для личных, – довольно твёрдо произносит женщина, а я чувствую, как мостовая просто уходит из-под моих ног, плывет, и я едва могу удержаться, боюсь упасть. Кем надо быть, чтобы купить гаремного раба, имея мужа?!

– Для личных? Что ж, ваш муж и вправду не обрадуется. Ну-ка, иди сюда.

Жесткая рука сжала мою челюсть, вынудила приподнять голову. И я подчинился, десять лет уже не испытывал такого к себе отношения. Учился в достойном месте, отвык от драк, пустых ссор. Печать охотно садится на шею, я знаю, какая она. Нас учили их отличать. Серая бабочка распустила свои крылья на моем горле, ночной мотылек уселся у всех на виду. Гаремных рабов отмечают особо, чтоб никто не мог спутать их с другими. Закон принят недавно, но вовсю действует.

– Не смей прикрывать свою метку ни одеждой, ни волосами, уяснил?

Торговец наконец убрал свою руку. А я? Я просто не знаю, куда мне деваться. Кажется, весь город, вся толпа кругом смотрит именно на меня, на этот дикий позор. Хуже нет участи, чем стать гаремником, тем, кто живет лишь для ублажения чужой похоти.

– Ему дурно? – беспокоится знатная дама. Я не могу принудить себя на нее посмотреть.

– Это пройдёт, не привык еще. Вот бумаги, держите.

Живот свело судорогой, должно быть, от нервного напряжения. Я внезапно осознал, что все годы учёбы, труда, бесконечных стараний – все пропало напрасно. Я больше никто, нет, даже хуже. Продажная девка и та имеет какую-то волю.

– Голодный? Пойдем я тебя накормлю. Здесь есть лавка готовой еды?

– Не стоит, – губы разом пересохли.

– Мне срочно нужно такси!

– Что? – переспросил торговец.

– Где взять извозчика? Живо найдите мне карету! – властный голос, вынуждающий подчиняться. Моя жизнь легкой точно не будет.

– Что случилось, сиятельная? – лепечет торговец, но я и его будто не слышу.

– Да он сейчас в обморок упадёт! Карету сюда и живо.

Я будто бы провалился в блаженную тишину. Свет померк, а с ним и жуткий голос моей новой хозяйки.

Глава 14

Светлана Ивановна

Я присела, тронула парня за плечо, похлопала по щеке – бесполезно. Если в первый раз, когда я только вошла в эти ряды, он не упал, а просто опустился на оба колена в знак уважения, то теперь это точно обморок.

И грохнулся он неудачно, прямо на каменную мостовую у моих ног. Темные волосы сбились, откинулись на мои туфли, губы совсем бледные, и я не понимаю, что делать. Карету уже ищут. Довезу я невольника до своего дома в таком состоянии или нужно ехать в больницу? Примут ли его там? Хотела бы я знать, лечат ли в этом мире рабов. Кажется, этот вопрос я задала в слух.

– Поднимитесь, сиятельная, сейчас я ему помогу.

Я встала, торговец чуть оттеснил меня в сторону своей лавки. Взял в руки тяжёлую деревянную кадку и просто выплеснул ее содержимое на Дальона. Парень резко вздохнул, открыл глаза, дернулся, будто марионетка в руках кукловода.

– Вставай!

Мне показалось, торговец вот-вот пнет моего невольника в бок. Моего! Ведь я же его купила. Как все неудачно выходит и что делать дальше? Дальон ухватился за лавку, поднялся, на меня он взгляда не поднимает, смотрит себе под ноги.

– Все в порядке. Скоро ты сможешь поесть и отдохнуть.

– Благодарю, госпожа, – слабый голос, тихий, пришибленный, какого не бывает у нормальных людей.

Знакомое – "Дорогу!" – раскатилось по рынку. К нам подъезжает карета, в нее впряжены две дымчато-серые лошади. Каурые? Сизые? Как называются эти масти? Да какая разница. Торговец бросился наперерез экипажу, чуть не повис на вожжах. Да так, что лошади едва не задавили его.

– Дама очень спешит! Сиятельная торопится домой.

Кучер снял шляпу, поклонился мне, спрыгнул с козел и отворил дверцу. Потертый сюртук, серая шляпа в цвет лошадей, сапоги шиты из темной кожи, она так блестит.

– Как дорого обойдется поездка?

– Смотря куда ехать.

– Мне домой нужно, это здесь, совсем рядом.

– Медяк, ну может, два.

– Дальон, – негромко позвала я, не рискнула предложить помощь, может, напрасно?

– Да, госпожа, – парень сделал несколько шагов, встал ближе к колесу.

– Залезай внутрь, пожалуйста.

Парень опустил голову ещё ниже, немного закусил губу.

– Боюсь, я испачкаю салон своей одеждой. Она вся вымокла, и я извалялся в пыли. Простите.

– Хватит дурить, госпожа лучше знает, где тебе ехать, – торговец ухватил невольника за руку, чуть не силком затолкал его в салон. Тот и не сопротивлялся особо, просто залез внутрь. Вроде бы я должна злиться на торговца. А с другой стороны, он мне помог.

– Благодарю вас.

– Вы не думайте, за пару дней отойдет. Нет, так вернете, – торговец сокрушённо пожал плечами.

– Он тощий такой, не кормили?

– Да нет, что вы! Я закон знаю. Может, раньше, в смысле ну до меня. Да и устал он знатно. Вот и все дела.

– Хорошо. Я попробую его откормить.

Я подошла к кучеру, сунула руку в карман, отсчитала одну серебрушку.

– Дом Оскара, я недавно вышла замуж, совсем не знаю, как туда лучше доехать.

– Благодарю вас сиятельная за доброту и понимание. Мне сегодня больше не поработать. Этот испачкал ковер, пока отчищу, пока подсушу.

– Угу-м.

Сдачи кучер так мне и не дал. Гад! Салон он собирается чистить, так я и поверила. Ну да ладно, довезёт – уже хорошо.

Я выразительно фыркнула, поднялась по ступеням в карету. Здесь царит полумрак, шторы прикрыты. Вот только покупки своей я не вижу, неужели удрал? Вдруг у дальней стены что-то дернулось, шелохнулось. Парень, сидит на полу, поджав под себя ноги, глаза сверкают испуганно и в то же время опасно, больше он не опускает взгляд вниз. Не то хищник в засаде, не то испуганный кот. Я сделала шаг внутрь, парень вновь дернулся, сильнее поджал под себя ноги. Я плавно опустилась на сидение, лишь бы только не напугать его еще больше.

* * *

Дальон

Жена упыря? Вот эта вот распутная женщина – супруга того самого Оскара, за которым я шел? Мне точно не жить. Напрасно я надеялся, будто бы все закончилось и мне не грозит больше смерть. Один раз вампир промахнулся, его зубы прошли по моему горлу вскользь, второй раз ошибки точно не будет. Я сжался в углу, ожидая свою верную смерть. Или? Уверен, в их семье все упыри. И она тоже. Теперь-то ясно, почему госпожа приказала разместиться мне именно здесь, среди роскоши, бархата, шелка и позолоты.

Женщина движется плавно, точно сытая кошка, она уселась на самый край дивана. Я вздрогнул, тяжело ждать расплаты. Сейчас эта скинет личину и вопьётся в мое горло клыками, высосет мою жизнь капля за каплей.

– Не бойся, бить или мучить тебя я не стану.

– Я слышал, вы собираетесь меня откормить.

– Да, это правда.

Значит, есть время. Не долго, но все же. Правильно, куда торопиться вампирам? Добычу лучше откормить, чтоб потом устроить себе достойный праздничный ужин. И вновь по телу прошла волна дрожи, я плотней прижался к стене. Метка на моей шее так и горит, будто ее не магией нанесли на шею, а выжгли.

Что, если эта решит воспользоваться мной в качестве гаремного раба до того, как съест? Касаться этой белой кожи, неживого тела, испытать на себе ее поцелуи. Да одна мысль об этом становится невыносимой, хоть с виду дама чудо как хороша, будто бы фарфоровая статуэтка, которую сняли с полки и оживили. Впрочем, в фарфоре живой плоти не больше, чем у нее.

– Замерз?

– Нет, госпожа.

– Не стоит меня так бояться.

Мягкая полная власти полуулыбка. Женщина будто бы говорит всем своим видом, что бояться нужно не ее, а Оскара. Тот непременно мне отомстит. Неужели впереди пытки? Нет, тогда бы не стали откармливать! Или это будет потом? Так нет или да? Какой крохотный шаг отделял меня прошлого – успешного студента, будущего коронера – от того, что я стану блюдом на вампирском столе.

Карета все движется по городу, стучат колеса о мостовую. Я боюсь двинуться с места, кажется, что прирос к этому углу. Как только я выйду наружу из кареты, жизнь для меня закончится, впереди только пытки или же смерть. В полном ужасе смотрю на мягкие женские губы, на полуулыбку, которая так и гуляет по ним. Мне жутко до тошноты, кажется, если б не этот страх, я бы выскочил в окно, побежал. Да что толку? Все одно, ошейник не даст мне этого сделать!

Наконец, карета притормозила, я слышу, как с козел спустился кучер, его шаги по земле. Он отворил дверь кареты, подал руку моей госпоже.

* * *

Светлана Ивановна

Теперь он не выходит из кареты, мало того, еще и дрожит. Глаза большущие, почти как у директора школы, когда он услышал о пожарной проверке.

– Вылезай, – в десятый раз произношу я.

Парень потряс головой. Кучер, кажется, уже и сам не рад, что взял таких пассажиров, а мне и сдачи не жалко, что досталась ему.

– Нет, ну это же не дело. Давайте я попробую, если уж вы не хотите через ошейник.

– Это как? Я просто никогда не держала рабов.

– Магией лупануть, да и выдернуть, как морковку из грядки. Только чую, он не обрадуется. Можно подумать, привезли на шахты, а не госпожу ласкать.

– Что? Что вы сказали?

– Ну вы уж простите, – кучер подкрутил усы пальцами, – Но раб-то в гарем куплен. Вон и метка на шее есть. Всем теперь видно, для чего он, ну, приспособлен. Это раньше было не понять – слуга, али повар, может, конюшенный. А теперь-то не перепутаешь для чего назначен раб. Хоть нам поудобней стало. Знаешь, как с таким обращаться, если где на глаза попадется. Его шкурку попробуй испортить синяком али чем еще, в толпе не толкни, а уж хлыстом замахнуться, чтоб убрался с дороги, и подумать нельзя.

– В гарем, – огорченно произнесла я.

Сразу представила глаза Оскара, когда он об этом узнает. Отправил жену за покупками, а она? Смешок сам собой вырвался из моих губ.

* * *

Оскар

Узкий бокал, тонкий, длинный, лишенный орнамента или узора. Я держу его в руке, просвечиваю на солнце те капли жизни, что повисли на стенке. Они отдают багрянцем и золотом, переливаются подобно драгоценным камням, светятся магией изнутри. Легкий привкус повисает у меня на кончике языка, он сплелся с удивительным ароматом дамского тела.

– Ну как вам? – подобострастно улыбается цирюльник.

– Прекрасно, – шепчу я, – И кто же она?

– Одна знатная дама, имя я вам не могу назвать. Девица лишена всех вредных привычек, еще не замужем, ест исключительно здоровую пищу.

– Полненькая?

– В самый раз. Излишней худобы тоже нет.

Я отвожу руку вниз, не терпится снять первую пробу, слизнуть эту каплю, раскатать ее по небу, почувствовать всем своим существом запах и вкус, все его оттенки. Не слишком ли пресный, нет ли пагубной горечи.

– Такой скандал был! Вы не поверите! Мне пришлось отнять лишний локон, а потом еще извиняться за то, что царапнул. Эти капли невероятно дорого мне обошлись.

– Охота, – с особенным трепетом я произношу это слово, – требует еще больших усилий, чтоб не попасть в беду.

– И чтоб я не лишился дорогого клиента. Этим вечером ба… Девушка направится в гости к подруге, она будет одна.

– И часто с ней случаются обмороки?

– Что вы! Никогда! Или я, по крайней мере, об этом не слышал. Но вы же знаете, цирюльникам известно все, что происходит в городе, все сплетни. Кто беременна, а кто нет, кто согрешил и с кем. Со мной делятся люди тем, что может шокировать.

– Чудесно. И эльфийской крови в ней нет? Не люблю присущую ей кислинку.

Пальцы сжимаются на бокале сами собой, только не раздавить бы его в пальцах, как же я хочу слизнуть эти капли, а потом непременно высосать все, что мне будет назначено.

– Нет, крови нет такой, точно. Это же знатнейший род, все бы узнали, – цирюльник смотрит на меня с испугом, даже отступил на шаг от стола. Боится, а страх – это опасно для меня, он толкает людей в объятия глупости.

– Я не пью кровь мужчин. Она мне не по вкусу, отдает горечью. Только если с отчаяния или полного голода.

– Угу-м. Так вы намерены покупать имя и куда пойдёт девушка?

– Да, намерен. Я голоден самую малость.

Не говорить же, что сосущее чувство жажды начало сводить меня с ума. Я обмакнул палец в драгоценную капельку, поднес ко рту. Чуть сам себя не цапнул за палец от этого одуряющего запаха. Самое то! Сладкая, чуть горьковатая, с легким послевкусием перца.

– Сколько? И назовите, куда и в котором часу направится это милейшее создание, лишенное всех недостатков?

– Сто золотых.

– Идет.

Я боялся, что цена будет выше, поэтому приготовил несколько кошельков. Один из них я сразу же бросил на прилавок. Цирюльник с готовностью положил его в свой карман.

– Баронесса Фон Вин. Младшая дочь их семейки пойдет сегодня по улице Грёз в сторону Девичьего монастыря около одиннадцати вечера. Чуть не доходя до монастыря живёт ее подруга, герцогиня Лизе. Пойдет девушка проулком, квартал богатый, он охраняется по периметру, внутри безопасно. Было безопасно, пока в городе не появились вы.

– Малокровие случается с юными девушками из-за бесконечных диет. Иногда от него можно даже погибнуть. Так говорят люди.

– Обращайтесь еще, – цирюльник указал мне на дверь.

– В следующий раз я дам вам большую цену, когда мне понадобится жертва. Вдвое заплачу.

– Хорошо.

Дородный мужчина кивнул так, будто бы заключил сделку со своей совестью. Я же вышел на улицу, вдохнул вечерний воздух. Темная лавка позади, впереди семейный вечер и сладкие грёзы о ночи.

Глава 15

Анджел

Слуги бросились из дому, я слышу топот их разномастных ботинок, вон постучали туфельки нашей всегда нерасторопной кухарки. И только гувернер сидит за столом тихо, притаился, будто змея, ждет, хочет отругать меня за ошибку в чистописании. Уже и линейку приготовил, чтобы хлопнуть по пальцам, как только я допущу помарку. Перо тянет волосяную нить, клякса того и гляди сорвется, меж тем, слово надлежит дописать до конца, тут уже и осталось всего ничего. А как любопытно выглянуть в холл, да хоть на секунду, узнать, куда сорвались все слуги и что происходит в доме.

Но гувернер только продолжает буравить меня въедливым взглядом, а ведь на манеже уже давно поседлана лошадь, и она сама будет недовольна, и коновод опять начнет торопить. Хоть бы сюда поскорей заглянул ну хоть кто-то из слуг. Дождешься от них, все боятся моего гувернера, главное зло этого дома. Тот без конца тычет пальцами в горничных и служанок, норовит их и меня уязвить – не будь как она! Ты сын знатного рода! Знал бы гувернер, к какому мы с отцом принадлежим роду. Клянусь, после инициации он будет первым, чью кровь я раскатаю на языке, лишь бы напугать его нападением вампира. И даже забвение я ему не подарю. Пусть потом ходит и оглядывается по сторонам, гад.

– Господин!

Дверь настолько резко открылась, что ударила ручкой о стену. У нашей горничной сбился на сторону чепец, даже светлая прядка немного торчит наружу. Лиззи очень красива и так мила со мной, все время улыбается, шутит, нет-нет, да и проведёт ладошкой по моей голове. Это очень приятно, но и злит меня просто неимоверно. Я ведь уже взрослый, а так гладят только малых детей. И все же, какие у нее чудесные мягкие руки.

– Я же просил нам не мешать!

Гувернер рявкнул, аж подскочил, того гляди искры посыплются с рук. Так уже бывало и далеко не один раз. Но Лиззи ничуть не смутилась, только реверанс сделала очень глубокий.

– Память у меня девичья, уж не обессудьте. И замуж пока никто не берет, – девушка произнесла это с особым достоинством, – Сиятельная Светлана прибыла. Господину Анджелу надлежит встретить свою мачеху как подобает – у входа в дом вместе со всеми.

– А, ну да, ну да. Как-то я об этом позабыл. Но знайте, Анджел, я доложу вашей матери обо всех ваших неуспехах. Прошу в холл, соблюдаем традицию.

Гувернер идет впереди меня, не дает ринуться к двери. А голоса слуг тем временем сливаются в шепотки, мачеха как будто бы что-то привезла вместе с собой. Или кого-то? Мне до ужаса любопытно. Может, собачку? Многие дамы любят некрупных собак, я бы с удовольствием посмотрел на такую. Вот только боюсь, что после слов гувернера мачеха точно взбесится. И что дальше будет совершенно не ясно. Накажет? Наорет? Запрет где-то или прикажет оставить без ужина? Нет, вчера она была очень мила со мной, но сегодня – кто знает.

– Не вздыхайте так отчаянно, юноша, сами во всем виноваты, пришло время отвечать за свои поступки! Я не стану молчать. Ваш отец вас вконец распустил. Виданное ли дело, везде одни неумехи. А как вы держите в своей руке меч?

– Как учили, господин…

– Не знаю, кто вас мог так научить. Это просто немыслимо.

– Отец.

– Не смейте лгать об отце!

Я промолчал. Нет, гувернера я даже кусать не стану – слишком противно. Как-нибудь иначе ему отомщу, осталось способ понадежней придумать. Кусать, так уж Лиззи, уверен, она на вкус точно сироп, ну или джем, может быть, даже с перцем. Такую тронуть губами, получить чуточку ее жизни – настоящее удовольствие, я в этом даже не сомневаюсь. Вот только па говорит, что нельзя трогать никого из слуг, как бы сильно этого не хотелось. Слишком опрометчиво и непременно приведет вампира к осиновому колу, многие именно на этом и погорели. Да и на эльфийскую кровь налететь можно, слишком много полукровок сейчас развелось. Нет уж, я лучше потерплю немного, выберу кого-то другого, подальше от нашего уютного логова.

– Кохес, помоги госпоже, видишь же, ей одной не справиться.

Слуги буквально наводнили холл, чтобы выстроиться в четкую линию, когда мачеха войдет в дом. Сейчас же они безотрывно смотрят в окно, чуть не прилипли к нему, а на улице явно что-то происходит. Вон и гувернер мой все хмурится. Да и Кохес, наш дворецкий, не торопится выйти наружу. А уж он-то отцу служит верно, недаром тот его подобрал на обочине дороги. Кохес ни плаща при себе не имел, ни достойной одежды, вообще ничего, держался за старое дерево, чтоб устоять в грозу на ногах.

Хорошо, что па приютил его в нашем доме, добрые дела всегда окупаются сторицей и делать их приятно. Может, мне стоит гувернеру об этом сказать? Ну, чтоб подобрее ко мне был. Так это вряд ли, от него ничего хорошего не дождёшься. Хоть бы ему репейник вцепился в язык! И никаких тогда криков, я сам охотно стану учиться, только бы в тишине и без линейки, которую держат прямо над моей рукой.

– Кохес, иди немедленно, кому говорят?! – кухарка ущипнула нашего дворецкого за угол ливреи, то самое место, где скрывается хвост оборотня.

– Знаешь, что! – полушепотом пригрозил он, – Я в полночь приду и тебя искусаю.

– Это всегда пожалуйста, только для начала заглянем в храм, – парировала Марта.

– А ну, цыц! – гувернер аж побурел от этих разговоров – Анджел, вам следует улыбаться мачехе и всем своим видом демонстрировать радость от того, что вы вновь видите ее здесь.

– Угу.

* * *

Светлана Ивановна

Дальон наотрез отказался вылезать из кареты. Я спиной чувствую взгляды, которые на меня бросают из дома. Странно, что Оскар еще не вышел встречать. Обидно, но все мое красноречие пропало даром, даже обещание обвести его имя в кружок и то не подействовало. Парень только нахмурился и сказал со странной полуулыбкой, блуждающей на лице.

– Вы полагаете, госпожа, я жду чего-то другого?

– У меня дел по горло. Ты хоть представляешь себе, что у меня в сумке? Тетради! Знаешь, сколько их там? И каждую придётся проверить! Тщательно, чтоб нигде не ошибиться.

Парень опустил голову вниз. Кучер встал со мной рядом, чуть потянулся и зашептал.

– Вы говорите, а я мигом обойду карету и с той стороны вытащу парня. Что с ним возиться-то? Верно я говорю?

– Давайте, – неохотно согласилась я.

Никогда и ни с кем я еще не действовала силой. Педагог на то и педагог, чтобы убеждать словом. Рукоприкладство недопустимо. Что там ещё? Какие слова я могу себе сказать? Никакие! Деваться сегодня мне точно некуда. И если парня не удастся поселить здесь, я не представляю, что стану с ним делать. Заберу в Питер? На кухне там поселю? Вот Ваня удивится! Молчу уже о том, что мне на такое скажет дочь. Может быть, этого несчастного парня можно освободить прямо сразу? Но куда он пойдет в таком состоянии?! Я обязана хотя бы попытаться привести его в чувство, дать отдохнуть, выспаться как следует, успокоить. Кто знает, через какие испытания ему довелось пройти?

– Иди сюда. Кушать хочешь? Что ты любишь из еды больше всего?

– Решили устроить мне достойный ужин перед тем, как убить? – раздул ноздри, побледнел еще сильнее. Вот и из дому к нам кто-то спешит.

– Давайте, я помогу. Недавно купили, госпожа? Не слушается? Я – Кохес, дворецкий ваш.

Мужчина странного вида поклонился мне на бегу и подскочил к карете. А какие у него уши! Домиком стоят на голове. Волосатые снизу до верху. Жуть!

– Помогите, только аккуратно.

– Цып-цып-цып, – Кохес сложил руку в щепотку и протянул ее к карете. Парень не шелохнулся, – Дичок, что ли? Ох, ты ж гаремник!

Резко позади невольника отворилась дверь, его чуть не за шиворот выдернул наружу кучер. Я зажмурилась, заслышав звук удара о землю.

– Стойте! – карету я обогнула бегом, склонилась над Дальоном, вроде бы цел, – А ну, марш в дом, живо, я кому говорю!

Парень быстро поднялся, бросился к нашим воротам, на миг остановился, окинул меня бешенным взглядом, дернулся было к двери и замер.

– Поднимайся по ступеням, ну!

– Как изволите, сиятельная, – он резко вздохнул и поднялся, наконец по ступеням.

Во всю спину сияет багровое пятно от удара о мостовую. Сам виноват, но от этого мне не легче. Хорошо, не ударился головой, кучер успел ее поддержать, когда вытаскивал парня. Двери особняка открыты нараспашку, позади меня семенить дворецкий. Один его вид наводит на мысли о том, что я попала в самую настоящую страшную сказку с оборотнями и волками. Может, я ошиблась и у него на голове такая шапочка? Я обернулась. Нет, не шапочка – два собачьих уха стоят торчком, а на руках виднеются острые когти.

– Подстриги когти, смотреть стыдно, – по привычке сказала я. Вот куда я лезу? Главное, зачем?

– Будет исполнено, госпожа.

В холле десяток слуг выстроился в прямую линию, чуть дальше стоит Анджел вместе с каким-то мужчиной в строгом костюме-тройке. Тот весьма навязчиво крутит в руках часы, сверкая циферблатом. Точно так же делает наш директор в лицее, когда я опаздываю.

– Добрый день, госпожа, – бодро отрапортовал пасынок. Как же мне сейчас перед ним стыдно. Притащила в чужой дом не пойми кого. Но и бросить я убогонького не могла, жалко.

– Я очень рада видеть тебя, Анджел. Как прошел день?

– Превосходно, – парень скосился на мужчину рядом с собой. Родственник или учитель? Так и не поймёшь даже.

– У меня тоже все хорошо. Вот, по рынку прошлась, купила…

Нет, мне даже это вслух не произнести! Анджел меня опередил.

– Личного раба? Теперь он станет следить за вашим гардеробом?

– Да, именно так, – я очень бодро подхватила чудесную мысль. Личный раб! Мало ли, для чего он мне нужен? Уж всяко не для того, о чем свидетельствует его клеймо. Я бы вообще очень хотела его освободить и сделать это как можно скорее.

– Где вы его поселите? В ваших покоях? Там есть отдельная комната для раба или служанки.

– Думаю, с этим поможет определиться ваш отец, господин, – полноватая женщина посмотрела на меня с осуждением, губки поджала бантиком, – Пока же невольника можно разместить в цокольном помещении.

– Где ему можно умыться?

– Сиятельная, во дворе есть ведро и бочка с водой. Пускай моется там, авось ничего не застудит.

– Вы не поняли, мне нужна купальня для Дальона и вещи. Прямо сейчас.

– Позвольте, я вас провожу, госпожа, – пасынок так искренне мне улыбнулся, сразу видно, что ему что-то от меня нужно. Мужчина, стоящий с ним рядом, выразительно сморщил нос.

– Не задерживайтесь! Чистописание – основа права. Ни одна другая наука не способна его заменить. Как вы станете распоряжаться своими удаленными наделами, если не сможете просто изложить свою мысль в письме. Я сколько угодно раз ударю вас по пальцам линейкой, пока все не получится должным образом!