Текст книги "Хозяйка ночи"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

Глава 49

Сьюзи лежала в постели в доме матери. Она положила руки на живот и едва сдерживалась, чтобы не закричать. Ее мать просунула голову в дверь и спросила:

– Попить не хочешь? Как насчет чашечки чая?

– Я ничего не хочу. Оставь меня в покое.

Дорин вошла в комнату и попыталась взять дочь за руку. Сьюзи выдернула руку.

– Бога ради, оставь меня, женщина!

Дорин села в кресло и сказала ласково:

– Я знаю, что тебе больно, девочка, но постарайся держаться. Ребенок потребует много сил. С детьми всегда так. Я знаю, что ты горюешь о Бойси. Видит Бог, мне тоже очень жаль его. – Она промокнула тонким платочком уголки сильно накрашенных глаз. – Я любила этого мальчика как собственного сына, упокой Господи его душу.

Сьюзи процедила сквозь зубы:

– Ты не на сцене, мама, кроме меня здесь зрителей больше нет. Что до этого чертова ребенка, то он мне не нужен. Я ненавижу свою беременность, я ненавижу жизнь здесь. – Она закусила губу, чтобы остановить дрожь, и сказала срывающимся голосом: – Я рада, что он мертв. Я ненавидела его. Я ненавидела все, что было связано с ним.

Дорин откинулась на спинку стула, затем встала, подошла к дочери и без предупреждения отвесила ей звонкую пощечину.

– Ты, маленькая сучка! Если эти слова кто-нибудь услышит, у тебя будут большие проблемы. Ты сама стремилась охмурить Бойси, нечего теперь плевать на его могилу. Как вспомню, какой позор нам пришлось вынести из-за того, что мы связались с семьей Каванаг, так бы и удавила тебя собственными руками, но ребенок ни в чем не виноват. Понимаешь ли ты, в какие игры играешь, тихоня с расчетливыми мозгами? Если Бриони услышит твои слова, ты запоешь совсем другую песню.

– Уйди, мама!

– Ну уж дудки! Ты уехала из того прекрасного дома с красивой мебелью. Мы с отцом могли бы переехать туда к тебе и смотреть за ребенком, так нет же! Ты прибежала сюда, как избалованное дитя!

Сьюзи злорадно усмехнулась, когда мать наконец-то выдала себя, назвав настоящую причину своего раздражения. Дорин мечтала, воспитывая внука, жить в огромном особняке и при этом находиться на полном довольствии. Сьюзи давно уже ее раскусила.

– Ты никогда не будешь жить в том доме, мама, говорю тебе это прямо.

Дорин оскалила зубы и произнесла:

– Какая же ты сучка, Сьюзи Рэнкинс, ну и сучка! Как подумаю, что я воспитывала тебя, отдавала тебе лучший кусок…

Звонок в дверь прервал тираду Дорин.

Сьюзи вовсе не считала себя ангелом. Если бы мать знала, сколько ей платили за интервью, ее хватил бы удар. Но у Сьюзи была цель, во имя которой она старалась побольше заработать. Как только она избавится от ребенка, она уедет и начнет жизнь сначала. Фамилия Каванаг, которая так влекла ее, когда она встретилась с Бойси, теперь вызывала у нее отвращение. На нее показывали пальцами, на нее глазели, у нее за спиной шептались каждый раз, когда она появлялась на улице.

Она похолодела, услышав, как мать говорит:

– О, привет, Бриони, заходи. Ты как раз к чаю.

Бриони быстро вошла в комнату.

– Здравствуй, Сьюзи, дорогая.

Сьюзи заставила себя спокойно ответить:

– Здравствуй, Бриони.

Дорин, которой Бриони внушала благоговейный ужас, пошла готовить чай, оставив их наедине.

Бриони села на стул, на котором только что сидела Дорин, и улыбнулась.

– Как ты себя чувствуешь?

Сьюзи закурила сигарету и вымученно улыбнулась в ответ, выпустив большое облако дыма.

– Вроде нормально.

Бриони похлопала Сьюзи по руке, и та вздрогнула от неожиданности.

– Успокойся, Сьюзи, а то можно подумать, будто ты чего-то боишься, – сказала Бриони с печалью в голосе. – Я знаю, ты чувствуешь опустошенность после того, что случилось с Бойси. Он был хорошим мальчиком, мой Бойси. Добрым, хорошим мальчиком. Я так скучаю по нему.

Сьюзи затянулась сигаретой и промолчала.

– Ты давно ходила к доктору?

– У меня все в порядке. Единственное, чего я хочу, – чтобы все это поскорее закончилось.

– Я тебя понимаю, но время пролетит незаметно. Все закончится гораздо скорее, чем ты думаешь.

Дорин ворвалась с чаем и принялась болтать.

– Я говорила, что ей нужно вернуться в свой дом. Здесь нет места для ребенка. Я предложила ей поехать туда вместе. В конце концов, это ведь теперь ее дом, не так ли? – Голос Дорин звучал нарочито невинно.

Бриони на несколько секунд закрыла глаза, сдерживая гнев.

– Да, это ее дом, но, может быть, он слишком о многом ей напоминает? Так, Сьюзи?

Сьюзи заставила себя посмотреть Бриони в глаза и благодарно улыбнулась:

– Да, все так. Я не хочу возвращаться в тот дом. Я не могу смотреть в глаза соседям после того, что случилось.

Бриони отхлебнула чаю и понимающе кивнула.

– Я подумала, может, тебе пожить у меня, пока не появится ребенок?

– Нет, не надо. Я хочу жить здесь, с моей мамой. Я не хочу никуда идти! – В голосе Сьюзи слышалась паника.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Это всего лишь предложение. В тяжелые времена каждому хочется быть среди близких людей. Я понимаю. Но ты носишь в себе все, что осталось у меня от Бойси. Это мой внук. Ты же знаешь, что я всегда считала близнецов своими детьми. Я слышала, ты много общалась с репортерами. Не спрашивали они тебя, почему ты не пришла на похороны?

Сьюзи уставилась в чашку. Она явно не желала отвечать.

– Если тебе так остро требовались деньги, тебе следовало обратиться ко мне. Особенно сейчас, когда ты ждешь ребенка. Если ты позволишь мне видеть ребенка регулярно, у тебя ни в чем не будет нужды. Я заказала тебе место в частной клинике. Там тебя не смогут доставать журналисты, когда подойдет срок. Вряд ли ты хочешь, чтобы твои роды стали достоянием общественности. – Открыв сумочку, Бриони извлекла из нее визитную карточку. – Вот адрес и телефон клиники. Позвони им и договорись о консультациях. Я оплачу счет, так что не беспокойся о расходах. Они принимали роды у принцессы Маргарет. Для ребенка Бойси все только самое лучшее. – Встав, она нежно поцеловала Сьюзи в щеку. – Береги себя, дорогая, скоро увидимся.

Сьюзи смотрела в чашку, разглядывая чаинки на дне. Она никогда не отделается от этих Каванаг.

Бриони вернулась домой с тяжелым сердцем. Она стремилась наладить контакт со Сьюзи, полюбить ее. Если она хочет видеть своего внука, она должна это сделать.

Томми разговаривал по телефону в своем кабинете и не видел, как она вошла.

– Не беспокойся, моя любовь, я приду. Бриони следит за мной, как ястреб, но не может же она все время быть начеку. – Он засмеялся снова.

Бриони почувствовала себя так, будто кто-то ударил ее в солнечное сплетение. Ей стало нечем дышать. Она отступила в холл. До нее доносился голос Томми:

– Хорошо, увидимся. Я тебя тоже.

Собравшись с духом, она вошла в кабинет.

– Кто это был, Том? – голос ее срывался. Томми широко улыбнулся ей.

– Привет, Бри. – Он пересек комнату и крепко ее обнял. – Как все прошло со Сьюзи?

Бриони высвободилась из его объятий.

– Хорошо. Ты с кем разговаривал по телефону?

Томми махнул рукой:

– А, толстый Питер. У меня с ним кое-какие дела. Ты рано вернулась.

– Да, я не пошла к Бернадетт. Я схожу к ней позже.

– Я набросал утром пару строк Дэнни, опущу письмо, когда буду на улице. Завтра его переводят в тюрьму на острове, и я подумал, что стоит его немного подбодрить, пока он не акклиматизируется там. – Томми посмотрел на часы. – У меня есть пять минут до ухода – может, быстренько по чашечке чая?

Зазвонил телефон, и Томми опрометью бросился к нему.

– Здравствуйте… О, привет, Берни. Подожди, она здесь. – Он передал трубку Бриони и выскочил из комнаты, оставив Бриони в полнейшем смятении.

– Я перезвоню тебе, Бернадетт, – сказала Бриони и повесила трубку.

Она закусила губу. С каких это пор он стал называть толстого Питера «моя любовь»?

Бернадетт лежала в затененной комнате с фланелевой повязкой на глазах.

– О, Бри, какое это мучение, – сквозь зубы процедила она.

– Ну, если ты подтягиваешь кожу, нужно ожидать, что будет немного больно. – В голосе Бриони не слышалось никакого сочувствия. – Он прорезал твою кожу до кости…

– Ой, заткнись, Бри, мне и так хреново!

– Что же ты тогда не осталась в клинике? Ты вот уже неделю как дома и все стонешь и стонешь.

– Ты знаешь почему. Я не могу оставить Маркуса одного и на пять минут. Ты ведь знаешь, какой он.

Бриони не засмеялась, как обычно, а серьезно спросила:

– Неужели он все еще ходит на сторону?

– На данный момент не знаю ничего определенного, но не хочу давать этому негодяю ни единого шанса. Все мужчины одинаковые: улыбочка, пара сисек – и они готовы.

Бриони холодно заметила:

– Не все мужчины такие.

Бернадетт мягко рассмеялась:

– Да что ты говоришь! Тогда почему же ты сколотила состояние на своих борделях? Все мужики гуляют, просто одни по-умному, а другие – как могут. А насчет Маркуса, то, когда по телевизору показывают что-нибудь этакое пикантное, его от экрана палкой не отгонишь.

– Томми не такой.

Бернадетт сняла повязку с глаз и приподнялась на локтях.

– А разве кто-нибудь говорит о твоем Томми?

Бриони пожала плечами:

– Нет, просто я говорю, что он не такой.

– Ну, – неохотно согласилась Берни, – кажется, он действительно не такой. Подумай, Бри, у него ведь нет детей, нет ничего. Он стольким ради тебя пожертвовал! Этот мужчина – бриллиант, а ты никогда по-настоящему не ценила его.

– И все равно я никогда не пошла бы на такие муки из-за мужчины. Они недостойны этого.

Берни улыбнулась, превозмогая боль.

– На следующей неделе я буду куколкой, как говаривал Бойси. Значит, дело того стоит.

– Бойси также говорил, что в один прекрасный день ты выйдешь из клиники с бородой и пупком на лбу!

Бернадетт тяжело вздохнула.

– А я-то думала, что ты меня поддержишь! Вместо этого ты сидишь и мелешь всякую чепуху!

Маркус вошел в комнату, и Бриони не пришлось отвечать.

– Только что звонила Кисси. Твоя мама встала и ждет тебя, Бри.

Бриони поднялась и, попрощавшись с измученной Бернадетт, стала спускаться по лестнице вслед за Маркусом.

– Маркус, можно задать тебе личный вопрос?

– Конечно, можно.

– Ты все еще гуляешь от Бернадетт?

Маркус засмеялся, и смех перешел в надрывный кашель курильщика.

– Ты что, Бриони. в моем-то возрасте?

Бриони улыбнулась и вышла на улицу. Она обещала сходить с матерью в церковь и потому ускорила шаг. В этот вечер ей очень хотелось послушать мессу.

– Ты уверен, что не поедешь, Томми? Твое имя тоже есть в списке посетителей. Ты уже второй раз отказываешься от свидания в этом месяце.

– Если честно, Бри, я себя неважно чувствую. Эта переправа на пароме добьет меня. Езжай с Делией и передавай Дэнни мои наилучшие пожелания.

– Хорошо. Я захвачу Делию по пути. Увидимся позже, если ты будешь дома!

С этими словами она быстро вышла из дома, села в машину и уехала. Томми покачал головой, а Кисси проворчала:

– Пытаясь обмануть ее, ты рискуешь здорово вляпаться, Томми Лейн.

– Будь справедливой, Кисси, я делаю это в первый раз! Тебе никогда не приходило в голову, что мне, может быть, от жизни нужно несколько больше того, что я имею? Что мне нужна женщина, которая принадлежала бы только мне и носила бы мою фамилию?

– Ну, до сих пор тебя это не слишком волновало. Господи боже мой, да вы с Бриони вместе уже больше пятидесяти лет! Не всякий брак так долго держится.

– А может, это недостаточно большой срок?

– Она уйдет.

– Поживем – увидим. Ладно?

Притихшая Делия наблюдала за людьми на пароме. Вокруг смеялись и шалили дети. Женщины с домашним перманентом, одетые в пальто, выписанные по каталогам, призывали детей к порядку.

– Ты заглядывала к Фэйти? – спросила Бриони. Делия кивнула:

– Да, заскочила вчера на минутку. Отец присматривал за ней, пока мама приводила в порядок лицо. Если честно, тетя Бриони, мне за нее неловко. Она выглядит лучше меня!

Бриони скептически осмотрела племянницу с ног до головы и заметила:

– Даже Кисси выглядит лучше тебя. Попробуй хоть что-то с собой сделать. Ты же снова становишься необъятной!

Делия собралась с духом и заявила:

– Это потому, что я опять беременна.

– Что?

– Четыре месяца. Я должна сказать об этом маме.

– Ну и кто отец на этот раз?

– Рэй Стокъярд. Он хочет на мне жениться.

– О, в самом деле? А чем занимается этот Рэй? Еще один продавец наркотиков?

– Он безработный. Послушай, я тоже не в восторге, но врачи сказали, что мне нельзя больше делать аборты.

Бриони печально покачала головой. Она предпочла бы иметь дело с простой работящей девушкой, чем с этим никчемным обрюзгшим существом.

– Я не знаю, что случилось с этой семьей, – произнесла Бриони. – Бойси мертв, Дэнни за решеткой, а теперь еще ты – «здравствуйте, я беременна». Один ребенок живет с твоей матерью, потому что ты не можешь за ним смотреть, и вот – снова здорово! Еще один бедолага собирается появиться на свет. Надеюсь, ты хотя бы не употребляешь наркотики. Если ты причинишь вред ребенку, я тебя убью.

Остаток пути они проделали молча. Бриони удручало странное поведение Томми и Сьюзи. Казалось, беды всерьез взялись за их семью, а она, Бриони Каванаг, уже слишком стара для борьбы.

Молли с Бриони сидели у огня. Молли, как обычно, пила свой горячий ромовый пунш, а Бриони потягивала скотч.

– А где сегодня вечером Томми? – спросила Молли.

– Он заскочил домой, сказал, что долго не задержится, и убежал. – Бриони посмотрела на часы. – Это было два часа назад.

– Последнее время он постоянно в бегах. Как поживает Бернадетт?

Бриони пожала плечами:

– У нее очередной шок – новый бойфренд Делии опять из немытых. Маркус готов убить дочь. Если честно, мам, я не знаю, что случилось с нашими детьми.

Молли засмеялась:

– Рано или поздно все родители так говорят. Включи телевизор, я не хочу пропустить Керри.

Через двадцать минут Бриони услышала, как в замке повернулся ключ: пришел Томми. Она вышла встретить его в вестибюль.

– Вернулся?

Томми подмигнул ей:

– Вернулся. Как насчет того, чтобы налить мне бренди? Я бы не стал возражать.

– Томми, где ты был?

Томми выскользнул из пальто и усмехнулся:

– Я встречался с другом, Бриони. Ты будешь меня допрашивать или позволишь мне войти и посмотреть Керри?

Бриони стояла на своем:

– Я хочу знать, где ты был, Томас Лейн! Я хочу знать это немедленно!

– Я только что сказал тебе, Бриони: я встречался со своим другом. В последнее время ты разговариваешь со мной как жена. Что ты мне всегда говорила? Ты не хочешь выходить замуж, тебе не нужен листок бумаги, доказывающий всему миру, что ты с кем-то живешь, жениться – это старомодно, ну и так далее. Стало быть, перестань вести себя как зануда-жена, дай мне войти и посмотреть Керри. Я специально для этого вернулся. – Он мягко отодвинул ее с дороги и вошел в комнату. – Привет, Молли, дорогая. Я не пропустил?

– Нет. Ее еще не было.

– Хорошо. Тебе налить еще, Молли?

Бриони, едва сдерживая слезы, медленно поднялась в свою спальню. Всю жизнь Томми был рядом с ней, когда ей требовалась его поддержка, а теперь она совершенно неожиданно почувствовала, что не уверена в нем. Теперь они поменялись ролями и он стал нужен ей гораздо больше, чем она ему.

Это ее пугало.

– Поторопись, Бриони, – умоляла Керри. – Лизель заедет за нами с минуты на минуту.

– Хорошо, Керри, не волнуйся. Я вообще не понимаю, зачем я там нужна.

Керри закатила глаза.

– Давай не будем начинать все сначала, пожалуйста. Ты знаешь, как я всегда нервничаю, когда мне приходится выступать на телевидении. Мы быстро, только туда и обратно.

Бриони расчесала волосы и критически оглядела себя в зеркале.

– Ты выглядишь замечательно, Бриони, – нетерпеливо сказала Керри.

– Не все ли равно, как я выгляжу, если на телевидении будешь выступать ты!

– Давай быстрей, надевай шляпу. Я слышу, Лизель уже сигналит.

Лизель встретила их улыбкой:

– Вы обе выглядите превосходно.

– Ну не корова ли эта Делия?! – воскликнула Керри. – Ты знаешь, что Берни собирается взять еще и этого ребенка?

Бриони кивнула.

– Надо отдать должное Берни: хоть она и с придурью, но за Фэйти смотрит отлично. Если бы Делия была моей дочерью, я придушила бы ее, как котенка!

Лизель засмеялась:

– Да нет, с Делией все в порядке, она просто немного взбалмошная.

Бриони тяжело вздохнула:

– Не знаю, в кого она у нас такая. Посмотри на Бекки, вот у нее все в порядке, а вышла она из того же стойла… Подожди, куда ты едешь?!

– Я обещала Кисси и бабушке, что сначала заберу их с мессы.

– Но мы же опоздаем!

– Не беспокойся, у нас еще куча времени.

Когда они подъехали к церкви Святого Винсента, Бриони удивленно спросила:

– Что это здесь сегодня такое? Только посмотри на все эти машины.

Они припарковались, с трудом отыскав около церкви свободное место.

– Да здесь Томми! – Бриони выскочила из машины и уставилась на собравшихся возле церкви людей. Все были одеты по-праздничному. Здесь почему-то также оказались ее мать, сестры и племянницы, Мария, Кисси, как обычно вытирающая платком слезы. Она увидела женщин, работавших на нее много лет назад, вышибал из клубов, Бесси Найт и ее музыкантов. Даже Джонатан ля Билльер был здесь с привычным отрядом фотокорреспондентов. Бриони казалось, что перед ней стоит вся ее жизнь.

Томми шел ей навстречу и улыбался:

– Значит, приехала?

Лизель открыла багажник своего «мерседеса» и вытащила оттуда большой букет цветов. Она вручила букет Бриони и поцеловала ее в щеку.

Бриони уставилась на цветы, открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.

– Хоть раз в жизни тебе нечего сказать! – С этими словами Томми крепко взял ее за руку и повел к церкви.

Ошеломленная Бриони неуверенно шла с ним рядом, глядя на море улыбающихся и смеющихся лиц. В притворе церкви ее ждал Бенедикт. Он подал ей руку:

– Я собираюсь выдать тебя замуж, мама.

Томми достал из кармана черную бархатную коробочку, вынул оттуда жемчужное колье, купленное еще несколько лет назад, и надел его Бриони на шею.

– Надеюсь, ты не скажешь «нет», Бри. Все это было так сложно организовать! – воскликнул Томми.

Бриони увидела по его лицу, что он сам не свой от волнения. Она покачала головой.

– Мне не терпится стать миссис Томас Лейн. Давай же скорее! – Бриони гордо пошла по проходу, опираясь на руку своего сына; лицо ее светилось счастьем.

В семьдесят лет она наконец поняла, в чем смысл жизни.

Томми нежно поцеловал жену в губы.

– Я люблю тебя, Бри.

Бриони прильнула к нему и прошептала:

– Я тоже люблю тебя, только я никогда не понимала, как сильно.

Томми положил руку на ее грудь. Она возмутилась:

– Ты что это себе позволяешь, Томми Лейн? Я теперь респектабельная замужняя женщина!

Томми рассмеялся.

– Ты знаешь, Бриони, я действительно очень боялся. Думал, сейчас как даст мне пинка под зад, да еще при всех…

Бриони заглянула ему в лицо:

– Я решила, что у тебя кто-то есть.

– Я знаю. Я специально навел тебя на эту мысль. Ведь если честно, Бри, ты никогда не позволяла мне заботиться о тебе. А мне так этого хотелось! Признаюсь, я часто помогал тебе, но всегда втихомолку, чтобы ты не знала. Тебя очень трудно любить, Бри. Ты такая самостоятельная, такая сильная! Иногда мне казалось, что я живу с парнем!

Бриони положила голову ему на грудь.

– После всех бед, случившихся с моими мальчиками, я поняла, что ты мне нужен больше всех на свете. Что бы ни происходило в прошлом, я всегда знала, что у меня есть ты. Если это означает замужество, тогда я хочу быть замужем.

Томми погладил ее по волосам.

– Как же ты смог все сделать так, что я даже не подозревала?

– Благодаря Марии, Кисси и всей семье. Но было тяжко, должен тебе сказать.

– Я рада, что ты сделал это. Я пережила лучший день в своей жизни.

Томми притянул ее к себе и сказал:

– Иди сюда, жена!

Бриони прыснула:

– Ты называл меня по-разному, но я никогда не думала, что когда-нибудь ты назовешь меня так!

Они оба засмеялись.

– Однако ты должен осознать одну вещь, Томми Лейн: ты взял меня обманом.

– Это как же так?

– Я была в шоке, – значит, рассуждать здраво не могла.

– Ты будешь в шоке через минуту, если не перестанешь болтать. А ну-ка, снимай рубашку!

– Уважающие себя замужние дамы спят в ночном белье.

– Но только не в этом доме разврата! – прорычал Томми.

Глава 50
1970

Керри ожидала объявления своего номера. Выпитая водка так и не смогла полностью снять нервное напряжение. Она слышала приглушенные разговоры в зале. Чувствуя, что Лизель переживает за нее, она слегка пожала руку дочери.

– Все в порядке, мам?

Керри кивнула, не в состоянии сказать ни слова. Так было каждый раз, пока она не выходила на сцену, в свет софитов, в звуки музыки. Тогда с ней что-то происходило – исчезала нервозность и страх, оставалось только желание петь, желание доставить удовольствие публике. Она долго шла к этому выступлению в клубе Эвандера Дорси. В глубине души она давно хотела выступить здесь, чтобы подвести черту под всеми обидами прошлого. И когда Бриони начала уговаривать ее поехать в Штаты, Керри сопротивлялась недолго.

Телекамеры были наготове – предстояла трансляция выступления Керри по всему побережью. «Живая легенда – Керри Каванаг», – писали газеты в эти дни. Близнецы дали ее карьере такой толчок, о котором она даже не мечтала. После суда над Дэниэлом ее записи были выпущены дополнительным тиражом, Керри засыпали предложениями петь, солировать в шоу, давать интервью. Это испугало ее. Но Бриони и Бернадетт сказали ей:

– Используй все, что можно, девочка. Если результатом смерти Бойси и несчастья с Дэниэлом станет твое возвращение на большую сцену, значит, из плохого вышло хоть что-то хорошее.

Поэтому Керри принимала множество предложений, выступала в ток-шоу и музыкальных шоу, ездила по всей стране и пела едва ли не во всех концертных залах Британии.

Зал клуба был набит битком, и Эвандер хотел представить ее сам. За ту неделю, что Керри провела в Нью-Йорке, они сумели восстановить хорошие отношения. Этого следовало ожидать, поскольку присутствовало связующее звено – их дочь.

Пришел черед Керри, и она нервно переступила с ноги на ногу. В горле было сухо, глаза жгло. Лизель поцеловала ее в щеку и широко улыбнулась:

– Давай, мам, выйди и покажи им, кто такие Каванаг и что они умеют!

Керри услышала голос Эвандера, тот самый бархатный голос, который она так любила много лет назад. Мысли ее унеслись в прошлое. Перед внутренним оком Керри появился молодой темнокожий красавец, каким Эвандер когда-то был.

А нынешний Эвандер стоял на сцене, одетый в вечерний костюм, и выглядел очень представительно. На руках, державших микрофон, были черные перчатки.

– Леди и джентльмены, я представляю вам женщину, которую называют живой легендой. Женщину, которая поет как ангел. Женщину, которую я глубоко и искренне уважаю с незапамятных времен.

Театральным жестом Эвандер выбросил руку в сторону кулис:

– Мисс Керри Каванаг!

Зал взорвался аплодисментами.

Керри вышла на сцену. Высокая стройная фигура в серебристом вечернем платье с разрезом до бедра, открывавшим длинные красивые ноги; черные волосы, убранные в высокую прическу; яркий сценический макияж, делавший Керри гораздо моложе… Зал охнул. Керри взяла микрофон из рук Эвандера, а самого Эвандера удержала, когда он хотел покинуть сцену.

– Прежде всего я хотела поблагодарить вас за радушие. Нью-Йорк очень добр ко мне.

Она улыбалась, выжидая, пока стихнут крики и свист.

– Во-вторых, я хочу поблагодарить этого большого красивого мужчину, стоящего рядом со мной. Он подарил мне то, что наполнило мою жизнь смыслом. Он подарил мне великое сокровище – нашего ребенка, Лизель.

Керри сделала Лизель знак рукой, чтобы она вышла и присоединилась к ним.

Лизель вышла в яркий свет рампы. В глазах ее стояли слезы, сердце стучало как молот. Она стояла между отцом и матерью, в то время как аудитория оглушительно хлопала, а оркестр уже играл начальные аккорды первого номера программы Керри.

Затем Эвандер нежно поцеловал Керри в губы и, взяв Лизель за руку, гордо удалился со сцены.

Керри засмеялась глубоким хрипловатым смехом, так похожим на смех Бриони, и сказала:

– Ну а теперь немного попоем.

Бриони лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Томми. Оно было ровным и спокойным. Бриони завидовала его хорошему сну. Она приложила руку к сердцу и удостоверилась, что оно бьется равномерно и в такт дыханию Томми.

Иногда ее сердечко пошаливало. Сегодня ночью она думала о близнецах. Она ожидала, что расстроится из-за большого срока, который дали Дэниэлу, но вместо этого к ней пришло ощущение покоя.

Дэнни слишком надеялся на свою счастливую звезду и везение. Теперь ему предстояло расплачиваться за содеянное. Тридцать лет. К тому времени, когда он выйдет, ее уже не будет на белом свете.

Томми перевернулся во сне. Его рука нежно обняла Бриони за талию. Ее муж. Ей до сих пор казалось странным так называть его. Он сопел в подушку так смешно и так по-домашнему, что на глазах ее выступили слезы.

– О, Эйлин, – прошептала она в темноту. – Ты подарила мне детей, и я старалась, чтобы все у них было хорошо. Я правда старалась.

Перед ее мысленным взором предстал Генри Дамас с его нелепыми большими усами. Благодаря ему в ее жизни появилось самое дорогое существо – ее сын. И позже получилось так, что именно Генри свел мать и уже взрослого сына вместе. Эта мысль радовала ее – она представляла, как Генри Дамас переворачивается в гробу, взбешенный тем, что по собственной глупости снова соединил их.

– Генри, ты ублюдок, – снова прошептала она в темноту спальни. – Я все равно в итоге обошла тебя. Ты был причиной всех несчастий, случившихся со мной и с моей семьей, но победитель – я! Со всеми моими бедами, победитель – я!

Затем она закрыла глаза и стала думать о близнецах как о своих сыновьях, своих мальчиках. Она всегда так о них думала.

Дочь Бойси Дейдра, родившаяся без отца, но при назойливом внимании прессы, спала в соседней комнате. Сьюзи с радостью оставляла ее на выходные с Томми и Бриони. Так она пыталась искупить свое недостойное поведение после смерти Бойси. Бриони поддерживала хорошие отношения со Сьюзи, чтобы иметь возможность видеть ребенка.

Подрастало новое поколение. И Фэйти, и Дейдра – обе росли без отцов, у обеих оказались никчемные матери. За Сьюзи и Делией требовался постоянный контроль.

Молли долго не протянет. Смерть Бойси и заключение Дэниэла в тюрьму подкосили ее. Она потеряла желание жить, состарилась за одну ночь.

Бриони теснее прижалась к Томми. Возраст делал свое дело, это чувствовал каждый из членов семьи, но пока у них были дети, их жизнь не теряла смысла.

Интересно, как там Керри в Америке? Бриони широко улыбнулась. Хоть что-то хорошее вышло из всех этих бед, приключившихся с ними в последние годы. Керри снова на вершине славы. Она по-прежнему пьет, но с этим, видимо, уже ничего не поделаешь. По крайней мере, она наслаждается жизнью. Бриони надеялась, что Керри покорит Америку с лету, а поскольку она Каванаг, то так оно и вышло.

Каванаг. Даже Дэниэл на суде настаивал, что он – Каванаг. Бриони решила наутро написать ему письмо. Психическое состояние Дэнни быстро ухудшалось – тюремный психиатр объяснил это запоздалой реакцией на смерть брата. Дэниэл до сих пор думал, что он важная персона, но на самом деле уважали его только уголовники на воле и в тюрьме. Его никогда не выпустят. Он уже нападал на других заключенных – ему показалось, будто его хотят убить. Психиатр нашел у Дэнни психопатию. Для Бриони в этих словах не было ничего нового.

Она почувствовала, что глаза ее слипаются. Бриони заснула, но через несколько часов ее разбудил плач Дейдры. Она положила внучку на колени и начала укачивать. Она очень любила внучку – Дейдра словно пришла на смену двум ее мальчикам. На следующий день Бриони предстояло встретиться с Бенедиктом.

Бенедикт навещал ее регулярно. Она надеялась в один прекрасный день познакомиться и с его детьми, но этот вопрос они еще не обсуждали. Мост взаимного доверия и любви следовало строить осторожно.

Бриони с нежностью укачивала малышку, что-то тихонько ей напевая. Она поцеловала ее в лобик и сказала:

– Кто знает, что готовит нам жизнь, моя куколка?

Дейдра была вылитый Бойси, настоящая маленькая Каванаг. Как же сильны эти гены!

Бриони продолжала качать ребенка и строила планы на будущее. Будущее, которое, как она знала по своему опыту, всегда вырастало из прошлого.