Текст книги "Срочно в номер"

Автор книги: Мартин Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Миссис Кеттл спросила с кухни:

– Сегодня вечером вы дома?

Джим собрался с духом.

– Да, миссис Кеттл. Думаю, я заслужил небольшую передышку.

– Еще бы, – она стояла со столовыми приборами в руках и смотрела на него. Он чувствовал, как её взгляд буравит его затылок. – Да, вы так много работали.

– Это точно.

– Кэйси был прав. На полицию нельзя полагаться.

Учитель скромно высказал мнение, что Кэйси проявил здоровую человеческую рассудительность.

– Но теперь, – миссис Кеттл гремела посудой, – дело выскользнуло у него из рук, – кастрюля загремела в мойке. – Попомните мои слова.

– Вы что-то слышали, миссис Кеттл?

– Так, всего понемножку, – дверь закрылась.

Подремывая в гостиной и борясь с тяжестью в желудке, Ларкин искал забвения в чтении. Но никак не мог сосредоточиться на романе. Работающий телевизор, болтовня миссис Кеттл и избранных гостей по поводу кухни, стирки и вечернего тумана, который обещал завтра усилиться, заставили его признать поражение. Он встал.

– Вы опять хотите уйти, мистер Ларкин?

– Пройдусь, чтобы размяться.

– Будьте осторожны. Смотрите, не впутайтесь в какую-нибудь историю.

– Ну что вы, к этому я вовсе не стремлюсь.

Он улыбнулся всем, но на него смотрели, как на ненормального. Разозлившись, он вышел на улицу. Туман колебался призрачным чадом вокруг фонарей. Он сунул руки в карманы, неторопливо прогуливаясь вдоль улицы и думая о своем пальто, оставшемся на спинке стула. О том, чтобы вернуться, не могло быть и речи. Выскользнув один раз из дома, он осознал свою свободу, облегчение и вернувшуюся способность ясно мыслить. Он пересек улицу. Тишину не нарушал ни один звук. Вокруг сгущалась тьма.

Ларкин прошел под деревья за стену сада; они стали невидимы, но он знал об их существовании. Он шагнул вперед и погрузился в размышления.

Неожиданно он заметил, что почва под его ногами стала мягкой. Не заметив, он сошел с дорожки и теперь шагал по траве. Не рассеиваемый фонарями туман схватил его в свои объятия. Он захотел вернуться, поколебался и решил все же идти дальше. Раз он уже промок, отступать некуда.

Одиночество успокаивало.

Его насторожил почти неслышный шорох. Он ещё не успел собраться для защиты, как на него напали сзади. Он попытался вырваться, но понял бессмысленность этой затеи. Тогда он попытался повернуть голову.

– Не двигайтесь.

Он рванул правую руку и почувствовал дикую боль, когда её заломили за спину.

– О Боже! – произнес его внутренний голос. – Пожалуйста, нет! Не надо! Не хочу!

– Не шевелитесь. У кого фонарь?

Вокруг в темноте суета, фигуры, лиц не разберешь. Обе руки заломлены за спину. Господи, только не так!

– Хорошо. Так, посветите ему в лицо. Ну, что вам здесь понадобилось?

Луч света ослепил его.

– Я просто гуляю...

Свет плясал по его лицу. Он перестал слышать свой голос.

– Его кто-нибудь знает?

– Не, никогда не видели.

– Как вас зовут?

– Ларкин, Джеймс Ларкин. Я из "Ревю".

– Да? Кто ваш издатель?

– Мистер Адамсон.

– Адамсон? Никогда не слышал.

– Может, вам знакома фамилия мистера Катберстона? Он наш ответственный редактор.

– Ну, это совсем другое дело. Мои дети познакомились с ним на раздаче призов, – хватка немного ослабела.

– И что это доказывает?

Хватка снова усилилась.

– Конечно, ничего. Послушайте, вы! Что вы здесь делали в столь поздний час?

– Я только хотел...

Туман попал ему в горло. Он закашлялся и попытался высвободить руку, чтобы прикрыть рот.

– Я просто гулял. Только и всего. Мне это необходимо.

– Без пальто?

В нем закипала злоба.

– Это вас не касается.

– Предоставьте это нам. На вашем месте я бы выдумал историю получше.

– Вы – люди Петтингейла?

– Вопросы задавать тут будем мы. Поверните голову.

– Отведите его к фонарю.

– Трое останутся здесь. Мы с ним управимся.

Подгоняемый толчками, Ларкин пошел. Мох хлюпал под его ногами. Кусты бросали причудливые тени, сверкали фонарики. Потом тропинка расширилась, пошел асфальт. Под одним из фонарей его остановили и повернули. Чей-то голос произнес:

– У Вас есть документы?

– В бумажнике.

Тот достали и проверили.

– Это может быть кто угодно.

– Но это я.

– Для нас это не имеет значения, – голос не грубый, почти нейтральный, но с призвуком фанатизма. – Важно то, почему вы оказались ночью в парке. Нас интересует только это.

– Я уже говорил вам. Что ещё вы хотите услышать?

– Мы ждем.

– Понимаю ваши сомнения. Я знаю, о чем идет речь и почему вы это делаете. Я говорил сегодня вечером с мистером Петтингейлом. Вы можете это проверить. Но отдаете ли вы себе отчет в том, что это противозаконно?

– Противозаконно? – по кругу прошелестел сдержанный смешок.

– Если уж говорить о законности, то нужно сначала выяснить, кто все начал, – сказал державший его человек, – В последние две недели кое-кто в этом преуспел больше, чем мы.

– И потому вы обвиняете невинных?

– Ну что вы, мы не обвиняем, мы только проверяем. Вы живете в городе?

– Да, на Бакл Стрит.

– Давно?

– Пару недель.

– Где Вы жили до этого?

– Я... В другом месте.

Они стояли вокруг него.

– Итак, вы здесь новичок?

Мяукнула кошка, легко перескочила через забор и исчезла в темноте. Влажные капли побежали по его спине.

– Я устроился здесь на работу. Раньше я жил на севере. Послушайте, мы ведь недалеко от Мапл Стрит, верно? У меня там друзья. Наш криминальный репортер и его жена. Они могут за меня поручиться.

– Вполне возможно. Но, тем не менее, вы были в парке.

– Это преступление?

– Может быть. Зависит от обстоятельств.

Его горло сжалось, и он почти не мог говорить.

– Повторяю ещё раз: я знаю ситуацию. Я понимаю, почему вы так поступаете. Но ваши действия... Они вызывают обиду.

– Мы все тут обижены, мистер. Где живут ваши друзья?

– Слушай, это он все придумывает. Просто хочет выиграть время.

– Мы можем проверить.

– Оставьте это полиции.

– Дом 23, – поспешно сказал он, – в конце улицы, по правую сторону.

Джим не помнил, как они шли дальше, он посередине, они справа и слева, держа его за руки. Больше всего ему хотелось закричать, просить помощи у немых домов.

– Двадцать один, – сказал человек с карманным фонариком.

– Следующий дом. Как зовут мужа?

– Картер, – он сглотнул, чтобы продолжить. – Стучите тише, дети спят.

Под кондиционером висела лампа. На стук никто не ответил. Один из активистов тяжело ступил на каменную плиту крыльца.

– Громче, – сказал Ларкин. Теперь судорога достигла его желудка, расширилась, боль сделалась непереносимой.

– Он хочет нас обмануть. Берите его с собой.

– Они должны быть дома.

Теперь от стука задрожала дверь. Пауза, потом голос Элисон:

– Кто там?

– Откройте!

– Сначала скажите, кто вы.

Головы повернулись к Ларкину.

– Элисон, это я, Джим.

– Кто?

– Джим Ларкин.

– А, Джим. Секундочку.

На миг приоткрылась щель, потом засов был отодвинут, открылась дверь на длину цепочки. Элисон выглянула в щелку. Увидев Ларкина, она открыла дверь. На ней был поношенный халат, волосы нечесаны.

– Джим, извините. Я заснула перед телевизором. Могу я вам чем-то помочь? – её глаза удивленно изучали незнакомцев.

– Миссис Картер? Ваш муж дома?

– Нет. Он на работе. Что случилось?

– Он работает в "Ревю"? Это так?

– Да. Что с ним?

– Ничего, ничего, Элисон. Это просто какое-то чудовищное недоразумение. Я гулял, а они хотят удостовериться... Я был в городском парке...

– Ах, теперь понимаю, – она откинула волосы с лица. – Боже ты мой, они думают...

Человек справа от Ларкина сказал железным голосом:

– Это наша задача, миссис Кеттл. Повидимому, вы знакомы с этим человеком.

– Ну разумеется. Он вместе с моим мужем работает над репортажами о серии убийств. Он был у нас, когда нашли последнюю убитую девушку.

– Тогда все в порядке, – Ларкина отпустили. – Нам очень жаль, сэр, но вы должны понять.

– Я уже высказал вам свое мнение.

– Да, сэр, но могу ещё раз предупредить: если хотите избежать неприятностей, не гуляйте по ночам в парке. В связи со сложившейся ситуацией вы с этим согласитесь, верно?

– Послушайте, – сказала Элисон, – не слишком далеко это зашло? Мы все под домашним арестом, или как?

– Честно говоря, миссис Картер, это было бы лучше всего.

– Я считаю, вы должны оставить это полиции.

– Мы уже пытались.

– И сколько это будет продолжаться?

– До тех пор, пока в этом будет необходимость.

Мужчины затопали по бетонной дорожке к калитке. Последний заботливо закрыл её за собой.

– Извините за беспокойство...

Их шаги растворились в ночи. Через десять секунд никого уже не было видно. Элисон отступила назад и раскрыла дверь.

– Входите, Джим.

Он шагнул в узкую прихожую. Навстречу хлынуло тепло от обогревателя, который мягко светился у стены.

– С вами все в порядке? Они вам ничего?..

– Все в порядке. В самом деле, Элисон.

Джим оперся на нагретую трубу и тяжело перевел дух.

– В гостиной есть бренди, – она провела его внутрь. Сев перед электрическим камином, он хлебнул из поданного ей стакана.

– Ах, большое спасибо, мне лучше.

– Они вам действительно ничего не сделали?

– Нет, ничего. Только руки... Я сам виноват.

Она испытующе взглянула на него.

– Их можно понять. Особенно... Джим, оставайтесь здесь. Скоро должен прийти Лесли. Вы не знаете, чем он занят?

– Делает репортаж про эти городские дружины.

Элисон рассмеялась.

– О, Джим, простите. Я не имею в виду ничего плохого. Это так забавно. Он рассердится, что вы лишили его такого зрелища.

– Это могло бы случиться, – сказал Картер, появившийся в дверях, – но я встретил всю банду по дороге, Джим. И подтвердил твое алиби. Что здесь произошло?

Рассказ Ларкина он выслушал молча. Потом согрел руки у обогревателя, расстегнул молнию своей сумки, достал оттуда блокнот и чиркнул пару фраз.

– У нас все прошло так же гладко. Мы с Барри из "Ситизен" были в Драммерском лесу. Он получил сведения, что добровольцы соберутся там в массовом порядке. Были ли там их действительно массы, не знаю. Но кое-что могу сказать: в течении пятнадцати минут нас останавливали два раза. Нас опустили, так как мы были вдвоем и у нас были карточки прессы.

– Как благородно с их стороны!

– Потом мы узнали про беспорядки. Когда мы пришли, самое интересное уже кончилось. Возникла ссора между группой добровольцев и патрулями Грегори. Когда мы пришли, их как раз увозили.

– Сколько их было?

– Двое. Остальных отправили по домам. Правда, они немного поспорили, но потом подчинились.

– А как дошло дело до драки?

– Полиция не хотела на сей счет распространяться. Но, видимо, они приказали собравшимся немедленно покинуть лес. А бравые горожане сбились в кучу и оказали сопротивление. Полиция приняла самые строгие меры, и этим все кончилось.

– Ну великолепно! – ехидно хмыкнул Ларкин. – Так мы, конечно, добьемся результатов.

Картер откинулся назад и усмехнулся.

– Джим, завтра с утра ты отправишься в суд. Первое слушание касается наших достойных налогоплательщиков, которые будут обвиняться в неподобающем поведении и противостоянии властям.

– Ну, это может дать неплохой материал.

Они переглянулись.

– Хотела бы я знать, – сказала Элисон, – что думает убийца.

– Какова наша точка зрения? – спросил Брюс.

– Шеф как раз над ней работает.

– Как будто в этом дело, – Джесс потянулся и зевнул. – Разве у нас нет универсальной точки зрения на все случаи жизни? "Ревю" говорит то, потом это, потом что-то еще. Мы стоим на постоянно колеблющейся точке зрения...

– Что совсем не так плохо, – буркнул Смат. – Биться в истерике гораздо проще.

– А ещё проще спрятать голову в песок. Или вы хотите, чтобы люди сочли нас балаганом?

– Когда напечатаете ваш материал, Джим, покажите его шефу.

– Опять сольный номер Ларкина?

– В конце концов, на него напали.

– Бедняга. По дороге домой я тоже встретил такую банду. Для них я выглядел точь в точь как полоумный мясник. Без моего известного шарма и карточки прессы вы бы меня сейчас не видели.

– Прекрасно. Где рукопись?

Ларкин отправился в суд. Скамейки для прессы, обычно пустующие, теперь просто трещали по швам. Проснулась центральная пресса. Ларкин пристроился на краешке последней скамейки и огляделся. Охранник и судебный пристав, которые обычно важничали здесь, были изгнаны и сидели в общем зале. За ними восседали обвиняемые во главе с Фрэнком Петтингейлом в лимонно-желтой рубашке и с насмешливой улыбкой.

Два констебля заявили, что обвиняемые воспротивились требованию очистить территорию. Потом начали грубить, дело дошло до насилия.

Председатель, человек средних лет с озабоченным лицом, взъерошенными волосами и носом картошкой, подался вперед.

– Вы говорите не о том. Утверждаете ли вы, что зачинщиками были обвиняемые?

– Страсти кипели с обеих сторон, ваша честь.

– Почему вы взяли именно этих людей?

– Они находились вблизи от нас.

Смешок в аудитории.

– Ага. Вы хотели проучить их для примера?

– Они играли ведущую роль.

– То есть были зачинщиками?

– В некотором смысле да, ваша честь.

– Я и не знал, что существует несколько смыслов, – сердито буркнул председатель и посмотрел на мужчин, сидящих на скамье обвиняемых. – Желаете задать свидетелю вопросы?

Один из обвиняемых поднялся.

– Да, сэр. Я хотел бы сказать, что жители нашего округа утратили веру. До сих пор мы с доверием относились к полиции...

– Чтобы высказаться на эту тему, у вас ещё будет время. Вы хотите задать вопросы?

– Да, сэр. Группа наших собралась и мы решили, что...

– Нет вопросов, – с бесконечной усталостью констатировал судья.

Констебль покинул место свидетеля. Вызвали представителя обвиняемых, чтобы тот сделал свое заявление. Это был крупный, хорошо одетый человек лет сорока с горькой складкой в уголках губ. Он встал на свидетельское место и снова поднял ту же тему.

– Так как власти явно не в силах предоставить нашим женщинам необходимую защиту...

Ларкин закрыл глаза и перенесся в суд на Диком Западе в прошлом веке. Все совпадало. Его отвлек взрыв аплодисментов. Предводительствуемые Петтингейлом зрители хлопали и топали ногами. Судебный пристав надрывался, призывая их к порядку.

– Если будут продолжаться беспорядки, я попрошу очистить помещение, устало сказал судья. Потом повернулся к человеку, дававшему показания. Да, но от таких методов отказались уже больше ста лет назад. Это никак не может помочь горожанам и приводит лишь ко всеобщей путанице. И если дело доходит до столкновения с полицией, должна вмешаться юстиция. Это так, даже если проявить известное понимание ваших мотивов, – он бросил выжидательный взгляд на скамейки для прессы, где его слова были приняты гробовым молчанием. После того, как помощник прошептал ему что-то на ухо, он добавил: – Вы согласны на штраф в двадцать фунтов? После этого вы год не должны вступать ни в какие конфликты.

– Не вступать в конфликты? Ясно, – обвиняемый оскалил зубы и оглянулся на зрителей.

Судья с сомнением смотрел на него, потом зевнул и откинулся назад.

– Ладно, хотят ли другие обвиняемые тоже сделать заявление?

Все отказались и получили тот же штраф.

Снаружи на лестнице суда Фрэнк Петтингейл провел неофициальную пресс-конференцию. Он объяснил, что судебное слушание ничего не изменило. Те, кто чувствует себя ответственным перед согражданами, продолжать действовать, и так будет до тех пор, пока не устранят опасность. Телевизионщики сразу подхватили эту тему.

– Мистер Петтингейл, не могли бы вы рассказать, каковы дальнейшие планы...

Ларкин подождал, пока журналисты рассосались в поисках телефонов, и последовал за Петтингейлом и его помощниками в кафе. За счет "Ревю" он заказал для всех выпивку и начал их расспрашивать. Организатор защитников города оказался весьма разговорчив.

На входе в редакцию его остановила дежурная.

– К вам посетитель, мистер Ларкин.

В комнате для посетителей сидел Том Беллинг.

– Что случилось, Том?

– Мне что-то пришло в голову.

– Что такое?

– Ну, про того человека, которого я видел. У него все-таки что-то было в руке.

– Вы уверены? Что это было?

– Он что-то держал в руке.

– Хорошо, но что?

Беллинг попытался спрятать красные глаза.

– Я не знаю, ни малейшего понятия.

– Вы не знаете, что?

– Он держал это в руке, – повторил Том.

– Вы хотите сказать, что не можете вспомнить? Как он это держал?

– Ну, в руке. Но с другой стороны. С другой стороны от меня, понимаете?

– Да. Что вы можете вспомнить?

– Это было что-то тяжелое.

– Да, но... В руке? Не под мышкой?

Молодой человек подумал.

– В этом я не уверен.

– Это могло быть оружие или что-то, что можно использовать как оружие?

Том уставился на стену.

Ларкин ничего не дождался.

– Вы не выдумали это, полагая, что оказываете нам услугу?

– Нет. Он что-то держал...

– Хорошо, Том. Не бойтесь, если это хоть что-то даст, мы вас не забудем. Сейчас самое важное, чтобы вы поговорили с инспектором. Вы должны немедленно пойти к нему.

– Но я хотел поговорить с вами.

– Возможно. Но я могу лишь переправить вас к нему. Пошли?

Инспектор их приветствовал, не вставая из-за стола. Он дожевывал бутерброд.

– Только что здесь был ваш коллега, Лес Картер. Я передал ему обращение, которое должна опубликовать ваша газета.

– Оно касается городских дружин?

– Угадайте с трех раз. Хорошо, возможно, молодому человеку есть что рассказать. Оставим это! – Грегори смотрел на них со смешанным чувством оптимизма и сомнения.

– Могу я оставить его с вами? До сдачи номера мне нужно ещё поработать.

Когда он рысью вбежал в бюро, в машинку была засунута записка: "Где отчет о заседании суда? Редакторы вне себя". Он виновато кивнул Смату, отстучал две заметки, состряпал большую статью, отбросив всякие мысли, торопливо выпил кофе из автомата и спросил Картера про обращение Грегори. Тот дал ему копию.

– Его составил Хатчет. Что ты об этом думаешь?

– Он идет на уступки, – сказал Джим, отдавая бумагу. – Мне понравилось выражение: "Вместе пережить эти неприятности". Каким-то образом он сменил тон.

– Петтингейл и его сброд умрут от восторга, – фыркнул Смат.

– Сегодня вечером они опять выходят в патрули. Что-то будет?

– И мы снова сможем выпустить дополнительный выпуск, промурлыкал Брюс.

– В половину двенадцатого, – сказал Смат, – и ни минутой позже. Вы трое отправляйтесь на места. Алан, Джесс и Банти остаются здесь и принимают ваши репортажи. Я что-нибудь из них слеплю и пущу в номер. Фредди будет постоянно получать информацию. Я предлагаю...

Картер подошел к телефону. Положив трубку, он молча уставился перед собой.

– Неприятности, Лес??

– Может быть. Вопрос в том, для кого. В три часа будет разослан фоторобот. Вечерние газеты ещё успеют его поместить.

– Душка Хатчет!

– Имя и адрес Беллинга не называют. У нас тоже нет адреса, или есть?

Ларкин сказал:

– Он дал его Грегори. Коуп Драйв, Эшборн Эстэйт. Собственно говоря, час назад снова был здесь, чтобы поговорить со мной. Он что-то вспомнил про человека, которого он видел. Но до конца не уверен.

За ланчем в "Якоре" настроение было не очень. Смат, перепачканный в чернилах, с отсутствующим видом царапал ценные указания на обратной стороне карты вин. Картер пил и размышлял. Банти, которая пришла с Джессом, молча села с ними за стол. Ларкин пил пиво и наблюдал за всеми. Он пожалел, что о непринужденной беседе и речи не было.

– В чем дело, Джим? – Джесс смотрел на него глубоко посаженными глазами

– Ничего. Я просто задумался.

– Речь идет об очередном блестящем репортаже?

Смат посмотрел на него поверх карты:

– Разве это не твоя задача?

– Раньше я тоже так думал, – согласился Джесс.

– У тебя есть задумки?

– У меня? Что вы, это я предоставляю нашему гению.

– Если ты говоришь о Джиме, разве не вежливее называть его по имени?

– Смат, старая перечница, я – воплощение вежливости. Джим это подтвердит. Мы, тупоголовое быдло, должны иногда давать волю своим чувствам, – его широкая улыбка задела Ларкина. – Я только спросил...

– Оставь, – Смат продолжал что-то чиркать.

Ларкин встал.

– Я угощаю. Банти, то же самое?

– Банти, выпей ещё что-нибудь, – вскочил Джесс. – Что тебе заказать, коктейль как всегда? – он взял стакан и понес вместе со своим к стойке.

Ларкин хотел сесть, снова встал и улыбнулся девушке. Она неподвижно смотрела на стол. Ларкин взял остальные стаканы и подошел к другому концу стойки. Случайно получилось так, что его сразу обслужили, в то время как Джесс оказался за мужчиной, заказывавшим семь порций.

Банти пересела. Ларкин помедлил, пока шел к своему стулу рядом с ней. Он молча расставил стаканы. Джесс пришел со стаканом в каждой руке, поставил их на другой конец стола и сел на свое место. После паузы он мимоходом заметил:

– Да, Смат, это правда, что я сегодня буду отвечать на телефонные звонки?

– Да.

– Ну, чудесно. По правде говоря, это не совсем подходящее место для обдумывания идей.

Смат не обратил на него внимания.

– Мы с Банти устроим небольшую оргию. Да, малышка?

Казалось, она превратилась в камень.

– В том случае, конечно, если ты не захочешь дожидаться Джима, – Джесс встал, подошел к её стулу, ухватил волосы Банти в кулак и медленно потянул за них, поднимая её лицо. Он смотрел на неё сверху вниз, дружески улыбаясь.

– Ты же скажешь, милая, если тебе станет скучно, верно?

Ларкин вмешался:

– Вы делаете ей больно.

– Ах, Джим, пожалуйста, не вмешивайтесь.

Ларкин протянул руки. Джесс отступил в сторону, отпуская волосы. И вдруг ринулся на Ларкина, который отступил к столу. Джесс с грохотом ударился о стену.

– Очень хорошо, – одобрительно кивнул Смат.

Джесс швырнул в Ларкина пивной кружкой. Тот поймал её на лету и поставил на стол. А сам шагнул к Джессу.

– Послушайте, Ларкин, я вас предупреждаю...

Джим схватил молодого человека за руку, заломил её за спину и развернул его перед собой. Спокойно и уверенно он повел Джесса к двери.

– Спасибо, сэр, – облегченно вздохнул бармен. – Нам не нужны здесь беспорядки.

Ларкин вышел наружу, на свежий воздух. Он отпустил руку и толкнул Джесса на тротуар.

– Я бы советовал вам остаться здесь и слегка остыть.

Джесс какое-то время стоял, массируя руку и поправляя куртку, потом повернулся и зашагал прочь. Ларкин вернулся к остальным.

Картер раскуривал трубку.

Смат постукивал карандашом по зубам, глядя на Банти.

– Я ещё выпью, – сказал Ларкин, – и нам пора идти.

Он заметил, что его руки дрожат.

Джесс в редакции не появился. Смат пошумел, но быстро отвлекся. Главный редактор требовал хронологического изложения событий: его нужно было поместить в центре главной статьи. Ларкина вызвали к шефу, который её вымучивал. Ему нужно было помочь. Обзвонить мэра, члена муниципалитета Кэйси, директоров фабрик и супермаркетов, а также школьные власти. В полдень ожидался портрет предполагаемого преступника.

С тех пор, как Ларкин видел его в последний раз, тот изменился. Подбородок стал более волевым, уголки рта опустились вниз.

– Похож на одного из клиентов в магазине, где я покупаю рубашки, заявил Смат.

– Так выглядит директор филиала моего банка.

– Это должно натолкнуть на ассоциации? – спросил Брюс.

– Это только попытка, не более. Кто-нибудь может о чем-нибудь вспомнить.

– Да? Полгорода придет в полицию, чтобы донести на другую половину. Эй, Лес! Подвинься немножко. Ну, вы это видите?

– В тексте он также описан, – сказал Смат, раздавая листочки.

– "Человек, которого хочет допросить полиция, – читал Брюс вслух, выглядит лет на сорок и, возможно, имеет смуглый цвет лица." Ну, что я говорил? Мы охотимся за полоумным цыганом. "Он немного подавлен. Когда его видели на стадионе, на нем была коричневая или близкая по цвету куртка, шарф и кепка. Предполагается, – послушайте, это что-то новенькое, что он нес в руках средней величины пакет, портфель, или что-то в этом роде." Ну, что вы об этом думаете?

– Беллинг про это говорил, – подтвердил Ларкин. – Грегори попытался выжать из него подробности.

– Кажется, ему не слишком повезло.

– С Беллингом нужно больше, чем везение.

– Вы с ним общались, Джим. Какой он?

– Никакого проблеска, – Ларкин задумался. – Замкнутый в себе, довольно раздражительный, плохая память и нервный тик.

– О Боже!

– Конечно, я могу ошибаться. Может быть, на самом деле он общительный и обаятельный. Все возможно...

Ближе к вечеру Картер узнал, что каждого зрителя, бывшего на футболе, призвали прийти в полицию, где посменно будут проводить опросы.

Кто-то из школьного начальства, бывший явно не в духе, сообщил Ларкину, что родители организуют дежурство у школ, а всех служащих женского пола попросили приходить и уходить по крайней мере втроем, а лучше пользоваться машинами.

Рабочие и служащие, как женщины, так и мужчины, получили те же указания. Один из директоров шутя заметил, что речь идет не только об их жизни, но и о репутации.

Брюс получил от Кэйси заявление, что он против любого выступления добровольцев, но в то же время придерживается мнения, что к сложившейся ситуации привели постоянные провалы полиции.

К пяти часам вернулся Джесс, выглядевший бодро и уверенно. Он подошел к Смату и ткнул его в бок:

– Я здесь, шеф, где задания?

– Не раздражай меня, – проворчал Смат.

– Эй, Смат, я вернулся.

– Да? И я должен прыгать от радости через стол? – Смат демонстративно повернулся к Картеру.

Джесс несколько мгновений смотрел на него. Потом пожал плечами и зашагал в другую часть комнаты. Банти печатала на машинке. Когда каретка полностью переместилась вправо, он вытянул руку и остановил её. Потом нагнулся и стал что-то шептать Банти на ухо. Та никак не реагировала.

Брюс подошел к Ларкину:

– Иногда здесь слишком людно.

Ларкин скорчил гримасу.

– Позднее вечером...

Громкий вскрик прервал его на середине фразы.

Ларкин с Картером кинулись к столу Банти. Та, сжавшись, сидела на стуле, поддерживая правую руку левой. Джесс стоял рядом и наблюдал за ней. Когда они подошли, он отступил назад.

– Ах, черт! Рыцарь без страха и упрека! Покажи ему, ангелочек. Покажи это твоему дяде Брюсу.

Она, казалось, отчего-то вздрагивала. Быстрым движением Джесс положил на её стол какой-то предмет.

Ларкин спросил:

– Что случилось?

– Я просто хотел ей помочь. Ее рукопись разлетелась. Я хотел помочь собрать.

– Проклятье, ты вогнал ей в палец скрепку! – Брюс смотрел на него, как на противную рептилию.

– Черт, она засунула туда палец!

– Отойдите, – тихо сказал Ларкин.

Джесс отступил в сторону.

Брюс схватил руку Банти и одним движением вырвал толстую скрепку из её пальца. Она застонала и посмотрела на красные капельки.

– Пусть немного побудет так, – сказал Брюс, – потом я забинтую, – он наклонился и с недоумением уставился на Джесса. Ларкин, не нашедшей, чем бы мог помочь, вернулся на свое место. Джесс сразу сел за свой стол, заправил бумагу в машинку и быстро застучал по клавишам.

Смат не вмешивался. Он смотрел на происходящее и с отсутствующим видом водил рукой по манжете. Через некоторое время Брюс вернулся к своей машинке. В течении получаса слышен был только стук клавиш.

Наконец Смат встал и провел рукой по волосам:

– Я иду есть. Кто со мной?

Картер и Ларкин на негнущихся ногах последовали к двери. Ларкин задержался и оглянулся. С незаметным кивком поднялась Банти. Брюс продолжал писать. Джесс сделал вид, что ему все равно, и ускорил темп. Ларкин хотел бы знать, что он печатает.

– Я бы предложил, – сказал Смат Картеру за чаем, – чтобы вы выехали в семь часов. Примерно в это время суматоха должна утихнуть. Как нам это лучше сделать? Главная проблема в том, что вы не на колесах. Собственно говоря, почему у вас нет машин? Есть только у Брюса, он может взять вас с собой, Лес. Остается Джим.

– Я справлюсь.

– По вполне понятным причинам вы не должны разъезжать поодиночке. Вы умеете водить машину?

– Да, но у меня нет прав.

– Если я одолжу свою машину, как насчет Алана? Он ведь умеет водить.

– Джесс? – спросил Картер.

– Не может быть и речи. Его нельзя привлекать к репортажам. Он должен остаться здесь и принимать доклады. Мне спокойнее, когда он на виду. Да, Банти?

– Я могу сесть за руль.

– Да, но я думал, тебе следует остаться здесь и ...

– Спасибо, лучше не надо.

– Хм, – Смат внимательно посмотрел на нее. – То есть ты можешь возить Джима?

– Меня это устраивает.

– Вас тоже, Джим? Вы должны держаться вместе. Не упускайте Банти из вида. Но это вы знаете. Тогда в бюро остаются только Джесс и Алан. Если понадобиться, можно будет это поменять. Так, теперь продумаем стратегически выгодные пункты...

Когда они все обсудили, Смат с Картером ушли, чтобы взять напрокат машину. Ларкин и девушка остались одни. Наступал вечер, в баре было почти пусто. Он посмотрел на её правую руку, обвязанную платком Брюса.

Их глаза встретились. Он лукаво улыбнулся.

– Как ваш боевой настрой на предстоящий вечер?

– А как же! – она ответила мимолетной улыбкой.

– Возможно, все будет скучно донельзя.

– Будем надеяться.

– Как дела с пальчиком?

– Все в порядке.

– По крайней мере, он, кажется, не течет.

– Что?

– Я имею в виду – из-за дырок.

– Ах, как забавно.

– Судя по всему, Джесс ожидал этого.

– Он в улете.

– Простите?

– В состоянии опьянения. Я это знаю.

– Вы имеете в виду, что он напился?

– Нет. Он достигает этого иначе.

– Галлюциногены? – эту догадку нужно было переварить. Вы... Вы много были с ним вместе?

– Не волнуйтесь. Он попробовал пилюли при мне, но я не попалась на удочку.

– Этого я бы от вас не ожидал.

– Почему? Многие к этому привыкают.

– Но не такие, как вы.

– Нет, и такие тоже.

Джим снова испытующе посмотрел на нее.

– Когда мы были в том опиумном притоне, или как вы это называете, я думал, вы хотели показать мне лучшие злачные места.

– Отчасти это тонкий юмор Джесса, но все равно бы он пошел. Он там свой.

– А вы?

– Я? Мне казалось это таким шиком – ходить с ним.

– Вы хотели... Гм... быть "своей"?

На этот раз она искренне улыбнулась.

– Когда вы это произносите, звучит так забавно...

– Да? – он подергал себя за ухо, – К сожалению должен признать, я отстаю от моды.

Вновь взглянув на нее, он встретил испытующий взгляд:

– Спокойно можете сказать это ещё раз.

– Лучше не надо.

– Вы так старомодны, что это скоро снова будет в моде.

– Спасибо.

– Вы – тот спокойный и надежный парень, о котором мечтает каждая девушка.. Джим, я не поблагодарила вас. За происшествие за ланчем.

– Ах, не будем об этом.

– Нет, я вам очень благодарна... Особенно... ведь вам это не доставило удовольствия, верно?

– Да, никакого.

– Вас била дрожь.

– Да?

– Но не из страха перед Джессом. Я видела.

Он промолчал.

Она допила чай.

– Знаете что, Джим? С момента вашего неприметного появления в нашем городе здесь начался истинный кошмар. Есть у вас этому объяснение?

– Да, это странно, – кивнул он после долгого молчания. Вы не первая, кому это пришло в голову. Я тоже об этом думал.

13.

В пятнадцать минут восьмого появились Брюс и Картер в двухместном автомобиле.

– Старайтесь быть в курсе дела, – напутствовал их Смат, но в то же время оставайтесь в стороне. Звоните при первой возможности. И даже если в этом чертовом городе будет царить гробовая тишина, сделайте из этого историю. Принесите хоть что-нибудь.