Текст книги "Срочно в номер"
Автор книги: Мартин Рассел
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
– Подойди ко мне, девочка. Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать.
15.
– Лес, мне больно. Отпусти меня, пожалуйста.
– Нет, к сожалению, так не пойдет. Лучше всего будет тебе расслабиться. Тогда мне не придется тебя держать, понимаешь?
– Пожалуйста, Лес!
– Это не обязательно. Нет, если ты просто... сдашься.
– Вон стоит Джим. Вот он, ты что, его не видишь, Лес?
– Вижу.
– Ты ничего не сделаешь. При свидетелях.
– Почему ты так решила?
– Он попытается тебя остановить.
– Может быть. Так будет ещё интереснее.
– Лес...
– Гм?
– Чего ты хочешь? Что я должна делать?
– Стой спокойно. Сначала пусть Джим отойдет. Я хочу, чтобы он отошел назад.
– Отойди, Джим.
– Хорошая девочка. Теперь можешь расслабиться – как всегда.
– Так?
– На пол. Расслабься, я держу тебя.
– Не приближайся, Джим!
– Да, делай, как она говорит. Оставайся там и наблюдай.
– Лес, я не сопротивляюсь.
– Замечательно. Не надо заставлять меня нервничать. Тогда все пойдет быстрее, а я так не люблю. Я не хочу быстро.
– У нас ужасно много времени.
– Не знаю... Все так спешат! Слишком торопятся. Эта бессмысленная спешка меня утомляет.
– Ты устал, Лесли. Я это вижу. Ты бы сейчас охотно поспал, верно?
– Не сейчас. Позже. Когда наступит реакция. Она всегда наступает. А ты, Джим? Ты не устал стоять?
– Ни капельки. Я наблюдаю за девушкой. Чтобы она от нас не ускользнула.
– Это моя привилегия. Ты только зритель, не забывай.
– Нет.
– И не приближайся.
– Конечно не буду. Откуда это у тебя, Лесли?
– Это? Это старый ящик от детских игрушек. Я его стащил. Подумал, что когда-нибудь пригодится.
– Можно я посмотрю?
– Стой!
– Я не шевелился. Ты можешь бросить его мне.
– Ты уронишь. Нет, все должно оставаться на своих местах. Она должна это почувствовать.
– Иначе ты потеряешь над ней власть?
– Да, власть... Они лежат тихо. Полностью расслабившись. Они не осмеливаются даже вздрогнуть.
– Это я понимаю.
– Да, и потому так важно время. Нельзя слишком спешить.
– Да, это нежелательно. Руки могут дрогнуть.
– Какая красивая шея. Я не хочу царапин. Пока что.
– У тебя достаточно времени, Лесли. Только не торопись.
– Я не хочу здесь слишком долго оставаться. Здесь холодно.
– Возьми мое пальто.
– Это не поможет. Я дрожу.
– Осторожно! Нож может выскользнуть.
– Его нужно держать очень крепко.
– Точно. Но почему бы тебе не надеть пальто?
– Отойди назад! Назад!
– Ты не хочешь, чтобы я посмотрел?
– Мне все равно. Я разрешаю, если хочешь. Раз уж ты здесь. Она хотела, чтобы ты тоже поехал. Я мог бы удержать тебя от этого. Но я подумал...
– Что?
– Ах, я не помню. Я не знаю, что будет дальше.
– Ты ещё не решил?
– Я точно не знаю. Но я буду этим наслаждаться.
– Тебе это удастся? Если я буду смотреть...
– Этого ещё никто не видел. Это будет эксперимент.
– Но с этого места многого я не увижу, – сказал Ларкин и продвинулся в сторону прохода, – а это было бы очень жаль. Место просто идеальное.
– Потому я его и выбрал. Никого поблизости – никаких помех.
– Ты знал, что дверь будет незаперта?
– О, я не полагаюсь на случай. Я очень основателен. Грегори это знает. Репортерская привычка: проверяй каждую мелочь. Я проверил. Три недели назад. Я был здесь на тренировке полицейских собак. Тогда я все разнюхал, обо всем распросил и все подготовил.
– С выбором тебя можно только поздравить.
– О, это самое лучшее место. Ближе к городу становится труднее.
– На пляже... тоже было неплохо.
– Слишком близко к улице. Пришлось спешить. Это не доставило никакого удовольствия.
– Конечно. Гораздо лучше, когда можно не торопиться.
– И я её не знал. Это портит все удовольствие.
– А как было с остальными?
– Я их тоже не знал. Ну, кроме, может быть, миссис Уотсон, но только поверхностно, через мужа. Это облегчило задачу. "Добрый вечер, Элизабет. Ах, привет, Лесли. – Так поздно после работы? – Да, если её можно так назвать..." Но лучше всего было на стадионе. Она вырывалась. Я люблю, когда они вырываются.
– А как ты сумел так долго морочить полицию, Лесли?
Правая нога за углом искала точку опоры. Тело подалось вперед. Оставайся собранным и хладнокровным! Будь заинтересованным и не смотри ей в глаза!
– Полиция? Я могу тебе вот что сказать, – зазубренный металл ножа поднялся и снова опустился, – Инспектор Грегори – человек, которого хорошо иметь при себе. Он мой друг. Я работал с ним многие годы. Он позаботится, чтобы ничего не раскрылось.
– То есть он тебя прикрывает?
– Так же, как раньше. Ну, может, ему самому это невдомек. Да, я сомневаюсь, что он это понимает.
– Я не понимаю, Лесли. Что ты имеешь в виду? – маленький шаг вперед и снова замереть.
– Это же совсем просто. Кого они ищут? Могу тебе сказать: бездельника. Кого-то, кто беспричинно исчезает из дома. Понимаешь?
– Кажется, да. Да, я понял, к чему ты клонишь.
– Кого-то вроде бравого мистера Смита с Камберлен Террэс, который дважды в неделю не ночует дома. А где он? Его глупая жена не имеет об этом понятия, да и не хочет знать. Или робкого мистера Томаса, которому неожиданно нужно задержаться в бюро. Таких людей. Не нас. Ни тебя, ни меня.
– Точно. Никого не удивляет, что мы по ночам где-то бродим. Это само собой разумеется, это часть нашей профессии.
– Мы вне подозрений.
– Да, особенно когда появляешься где-нибудь поблизости, чтобы сделать репортаж.
Картер хихикнул. Лезвие ножа опустилось. Зубчики мягко коснулись кожи.
– Я подумал про футляр пишущей машинки, Лесли. Это ты здорово придумал.
– Он всегда со мной. Такой тайник! Знаешь. это всегда лежит там. Кроме тех случаев, когда я его использую, как сейчас. Потом все снова возвращается на место.
– Ты не боишься, что Элисон может найти?
– Футляр никто никогда не открывает. Да и зачем? Внутри только печатная машинка. Ну, ещё пара блокнотов. Кого это интересует? Кто захочет читать мои заметки?
– Система с защитой от дураков. Как ты додумался до этого?
– Что ты делаешь?
– Ничего.
– Выйди из угла, Джим. Стой так, чтобы я мог тебя видеть.
– Я здорово устал.
– Ты? Мы все устали. Это было ужасно, нужно было все время оставаться в форме – как и сейчас. Отойди назад.
– Я умираю от усталости, поверь мне.
– Нож опускается, я не могу его остановить.
– Ладно, ты выиграл. Видишь, где я?
– Так хорошо. Много лучше. Мне жаль, Джим, если ты устал. Мы все устали.
– Я подумал, что ты выглядишь неважно.
– Так уже много лет.
– Ты мне расскажешь?
– Одно за другое, а потом вдруг что-то как нахлынет...
– В чем причина? Элисон? Она тебе не в радость?
– Она камнем висит у меня на шее.
В тишине Джим поставил ноги поудобнее. Его тело заслонило свет и отбросило тень на лицо Картера. Он быстро встал на место, снова очутившись в тени.
– Как это произошло?
– У меня с ней целую вечность ничего не было. Она не хочет. Пропал интерес.
– Дети...
– Они когда-нибудь сведут меня с ума. Она ни о чем другом не думает.
– Но если ты...
– О, это мне нравится. Она такая мягкая... Но ты это наверняка знаешь. Я видел вас вдвоем.
– Я думал, что твое писательство...
– Как два спаниэля. Ты знаешь, Джим, вы мне напомнили двух спаниэлей. Я хотел посмеяться над вами, но потом у меня появилось это чувство знаешь, нужно было что-то сделать. Оно неожиданно разгорелось во мне, в моей глотке. Когда я сглотнул, я почувствовал такую сладкую щекотку, – и это загорелось ещё сильнее, и горит все время. Я не мог больше этого выносить.
– То, что ты написал, меня заинтересовало. Элисон думает...
– Она показывала это всем на свете. Я должен был сидеть наблюдать, как преображаются их лица, как они слушают, как что-то шепчут. Теперь это меня больше не волнует. Они того не стоят. Подождем, пока они увидят это! Да, Джим, я наблюдал за тобой. Я следил за тобой на балу, потом я видел, как ты ушел. Я ждал тебя возле дома. Долго ждал.
– Чего ты хотел, Лесли?
– Она была с тобой, и я переключился на нее, но было мало времени. Никогда не хватает времени... Я послал свои вещи и попросил прочитать рукописи... Я их попросил!.. Когда их прислали назад... я ничего не понял. Но теперь я знаю. Ты знаешь, что существует такой круг, Джим?
– Что за круг?
– Да, закрытый круг. Без пропуска туда не попадешь. Люди, которые должны решать... принадлежат к этому кругу. О, да. Есть только один способ попасть туда.
– И этот способ?..
– Ждать, пока они откроют, что у меня есть. Не забывай, я над этим хорошо поработал. Годы газетной писанины, чтобы люди люди могли спокойно читать свой любимый бред. Но я всегда знал, что это получится. Терпение, только терпение. Нужно учиться терпению.
– И, разумеется, ты должен был выйти на Грегори.
– Теперь дела обстоят именно так!
– Что будет дальше?
– У меня мало материала. Я должен спокойно поразмыслить. Я не могу себе позволить ошибиться. Он должен быть хорошим, понимаешь. Достаточно хорошим, чтобы попасть в круг. Сегодня вечером меня видел тот парень, Джим, с которым ты разговаривал. Я нарочно ему показался. Я хотел знать. Он меня узнал. Я видел его глаза, огромные, как чайные блюдца.
– Ты с ним справишься.
– Я что-нибудь придумаю.
– Могу я дать тебе совет?
– Нет, Джим. Я не принимаю советов. Мне они не нужны. Ты заметишь... О, как холодно. Скоро все удовольствие пропадет.
– Могу я помочь?
– Ты можешь смотреть. Это я тебе обещал. Ты всегда смотрел. Все смотрели.
– Неправдободно богатый сюжет. Ты сделал все великолепно.
– Я заварил всю эту кашу. Но теперь этого мало. Люди заскучали. Им нужно что-то новое.
– И что это будет?
– Ну – что-нибудь. Я устал. У тебя есть хорошие идеи?
– У меня есть одна. Хочешь послушать?
– Не сейчас.
Картер опустил взгляд и встряхнул девушку; её глаза оставались открытыми, она смотрела в потолок. Он усмехнулся ей в лицо. Потом поднял глаза.
– Что за идея?
– Да тебя это не интересует.
– Ну, попробуй.
– Оставим это. Я думаю, у тебя не получится.
– Ну скажи, что это! Скажи!
– Я лучше объясню, если закурю.
– Лучше не надо, Джим.
– Хорошо. Я обрисую в двух словах. Собственно говоря, меня на эту мысль натолкнул ты.
– Как? Говори скорее.
– Когда ты сказал, что людям нужно что-то другое. Ты абсолютно прав, Лесли. Это был великий сюжет.
– Лучший со времен Библии.
– Слишком хороший, чтобы предоставить его прессе. Ты попадешь в круг, Лесли. Теперь у тебя есть шанс.
– Я это знаю. Я это планировал. Я все записал.
– Да?
– Да, да, все. Это в моем чемодане. Не подходи, Джим. Я ещё не решил.
– Что ты ещё не решил?
– Каким будет жанр. Самое главное – жанр. Рассказ или драма? У автора есть выбор, но нужно сделать его правильно.
– Я вижу это как трагедию.
– Трагедия... Да – история угнетенного гения. Сила, противостоящая возрождению. Я думал об этом, Джим, с самого начала. Мы им покажем. Только... я не совсем уверен насчет конца...
– Нужно подумать. Конец должен быть хорошим?
– Хороший? Что хорошего?
– Может быть, оставим его открытым?
– Нет. Он должен быть четок, – нож дрожал. – Если у истории нет конца, люди теряют терпение.
– Людям нравятся хорошие концы.
– Придумай какой-нибудь. Ты же человек с идеями.
– Я? – Ларкин пожал плечами. – Рядом с тобой я просто дилетант. Ты все так точно рассчитал и сделал. Тебе больше нечего посоветовать. Если ты хочешь хорошего конца, ты сам его придумаешь.
– Я знаю, но...
Лицо Картера пошло пятнами. Он смотрел мимо Ларкина на электрическую лампочку.
– Это трудно. Для художника, – пожаловался он. – А время не терпит. И первая страница номера не может оставаться пустой.
– Ее ничем не заполняют. Точно, Лесли. Смат держит её для тебя. И ждет.
– Им нужны мои материалы.
– Займись ими сейчас же. Ты можешь писать на полке.
– Что мне писать?
– Дай факты. Так же, как всегда.
– Мои репортажи не правят. Все знают, что там читая правда.
– Да. Но нужна последняя глава. Принести твою машинку?
– Не шевелись, я сам, – жалобно вскрикнул Картер. – Опять спешка... Я думал, у меня наконец-то будет время, – пальцы его сжались. Зубчики ножа впились в кожу. – Почему вечно такая спешка?
– В этом виноваты только мы. Все в наших руках.
Спокойный голос, нейтральные слова, не обращай внимания на сухой язык. Оцени расстояние и успокой нервы. Оставайся немного сзади. Оставайся немного сзади.
– Нужно все время принимать решения. Без этого было бы легче, тяжелая голова качалась туда и сюда. Лицо стало злым. – Как можно сосредоточиться под шум машин?
– Подожди, пока они проедут. Сейчас снова станет тихо.
Следи за ножом! Следи, как он отодвигается от кожи, расстояние в три дюйма, шесть дюймов...
– Я думал, здесь будет спокойно.
– Это было не так уж плохо.
– Наверное, поменялся свет.
– Возможно. Сейчас светофор снова переключится на красный.
Картер прислушался.
– Шум перестал.
– Ты не хочешь сходить посмотреть?
– Я не хочу смотреть, – Картер поднес руку к лицу. – Не хочу.
– Тогда предоставь это мне. Я выгляну наружу.
Теперь он был свободен и шагнул в проем двери. Картер сидел ещё на корточках, спрятав лицо. Нож поднимался выше, выше. Нога Ларкина рванулась вперед.
Раздался смачный хруст.
Когда Картер дернулся, Банти отбросило в сторону. Она откатилась подальше. Теперь Джим был между ними и стоял, готовый к прыжку. Человек в куртке с трудом наклонился вперед и схватился за подбородок. Что-то сверкнуло.
– Беги, Банти! Беги в другую комнату!
Джим не знал, убежала ли девушка. Его внимание сосредоточилось на звуках, которые доносились снаружи. Картер опустил голову.
Очень мягко Ларкин сказал:
– Лесли...
Нет ответа.
Теперь звук нельзя было спутать: шаги по асфальту. Лучи света проникли через щель возле двери. Картер поднял глаза, тупо уставившись в него.
– Послушай, Лесли. Снаружи люди, у которых ты должен взять интервью. Ты поговоришь с ними, или мне тебя заменить?
Из-за угла вышел высокий мужчина. Ларкин шаг за шагом отодвигался назад. Глаза поднялись и посмотрели на него. Рот Картера дрожал. Нос вибрировал от вдохов и выдохов. Слюна текла по подбородку.
– Ты меня ударил. Почему?
Прыжок в сторону казался неуклюжим, но был очень быстрым. Ударом руки он распахнул дверь. Снаружи проник свет. Кто-то вскрикнул. Мгновение приземистая фигура выделялась на фоне яркого света. Ларкин беспомощно и зачарованно смотрел на происходящее.
Фигура исчезла.
Поспешные шаги, громкие крики. Луч света пошарил вокруг и снова оставил домик в темноте. Ларкин осел на пол и положил голову на руки.
– Банти?
Ответил голос Брюса. На несколько мгновений Джим был сбит с толку, ведь тот должен был быть в редакции.
– Ради Бога, будь осторожнее, – сказал он. – У него огромный нож.
Там был и ещё кто-то.
– Кто-нибудь ранен? Что он сделал? – это был Стивенс, помощник Грегори. Ларкин уставился на него. Когда он снова смог думать, он повел их в дальнюю комнату.
Банти стало плохо. Она стояла возле полок и крепко за них держалась. Когда он до неё дотронулся, она невольно задрожала. Кончики пальцев побелели.
– Предоставьте её мне, – сказал полицейский и шагнул к ней. Его оплеуха заставила качнуться голову девушки и разжала её рот, из которого вырвался сдавленный вопль. Стивенс вовремя подхватил её и полушутя полусерьезно бросил:
– Да отпустите полки!
Потом он вынес девушку наружу. Ларкин последовал за ним.
В разорванной лучами света темноте двигались тени. Были слышны приглушенные крики. Кто-то пробежал мимо. Ларкин нерешительно остановился. Стивенс со своей ношей пошел к автомобилю, ярко светившему прожектором. Брюс, оказавшись рядом с Ларкиным, спросил высоким, срывающимся голосом:
– Вы уже знали про него?
– Как вы сюда попали? – спросил Ларкин в ответ.
– На машине.
– Я имею в виду, почему?
– Идем, Джим, давайте сядем в машину.
Брюс повел его к своей машине. Они сели плечом к плечу и стали наблюдать за поисками. Брюс сказал:
– Все вооружены.
– Откуда вы узнали, где мы?
– От одного посетителя из "Грэйхаунда". Он сказал мне, что он видел вас садящимися в машину и слышал слово "аэропорт". После этого я забил тревогу.
– Но почему?
– Том Беллинг.
– Что с ним?
– Когда мы с Лесом были на Эстейт, – тихо сказал Брюс, мы навестили Беллинга. Мне показалось, Лес очень этого хотел, – он запнулся и высунулся наружу. – Как только Беллинг его увидел, у него сделалось очень забавное лицо. Лес это тоже заметил, я уверен. Мы побеседовали с парнем, потом, когда мы уходили, я сказал, что забыл свой блокнот, и вернулся. Беллинг вцепился в меня как сумасшедший и заверял, что Лес и есть тот человек, которого он видел на футболе с Линдой.
– Но вы ему не поверили?
– Я посмеялся, я думал, он хочет меня просто разыграть. Парень даже заикался от волнения. Я сказал, что если он так уверен, ему следует позвонить Грегори – и ушел. Но потом, Брюс сделал паузу, – мне кое-что пришло в голову.
– Что? Что-то о футболе?
– Я вспомнил, что он ушел после перерыва, вспомнил, что было на нем и что он нес в руках. Конечно, я это и до этого знал, но и предположить не мог... Потом мне пришли в голову и другие вещи. Я собрал все воедино, и все так сошлось, что...
– Да, дальше.
– Я поехал к "Грейхаунду", где мы договорились встретиться. Там я его высадил и поехал искать Петтингейла. То есть я так ему сказал. На самом деле я снова вернулся к Беллингу. Он уже звонил в полицию, так он был окончательно уверен. Я расспросил его. Потом пришел Грегори со своими людьми. Они попытались сбить Беллинга. Тот не сдавался. Говорил, что это тот человек, которого он видел. Раньше он не мог точно его описать, но теперь, после того, как снова его увидел, никаких сомнений не осталось.
– А Грегори?
– Не терял ни секунды. Мы как вихрь помчались к "Грейхаунду" – но вас уже не было. Бармен сказал, что Лес звонил в редакцию. Я позвонил Смату они ничего не слышали. Бармен сказал, что вы уехали очень поспешно.
Мысли Ларкина завертелись медленно и со скрипом.
– Но это ещё ничего не доказывало. У вас были только слова Беллинга...
– Полиция побывала в доме Картера. Перерыли буквально каждый сантиметр.
– О Боже! Элисон... И что-нибудь нашли?
– Да, в детской, – осторожно сказал Брюс.
– Брюс!
– Это не очень приятно.
– Я хочу знать.
– Две куклы девочек, спрятанные сзади в шкафу. У одной на шее повязка. У другой рука на перевязи и оторвана нога.
– Может быть, дети...
– Нет, повязка была сделана из белья Линды, и на нем остались пятна крови.
Ветер ударил по ангару. Круги света второй и третьей полицейских машин, медленно ездивших по кругу, пересеклись с полосой света первой. В десяти шагах от домика все ещё стояла их машина. Приближались торопливые шаги.
– Ага, вот вы, мистер Ларкин. Мне нужны ваши показания.
Джим тупо спросил:
– Вы его поймали?
– Это только вопрос времени. Сейчас должна подъехать бригада с собаками, – инспектор внимательно посмотрел на него. Их глаза встретились и застыли. Через несколько секунд инспектор прокашлялся. – Девушку повезли в больницу. Насколько мы можем утверждать, у неё только поверхностные повреждения, но она пережила сильный шок. Она спрашивала о ком-то по имени Джим.
Брюс дернул Ларкина за руку.
– Почему бы вам не вернуться в город? Я останусь здесь, пока это дело не закончится.
– У меня нет прав.
– Я вам кого-нибудь пошлю, – пообещал инспектор. – Вас отвезут в больницу. Потом вам придется ещё зайти ко мне и суперинтенданту. Используйте это время, чтобы привести в порядок ваши мысли, мистер Ларкин. Я до сих пор не в состоянии этого сделать.
Дверь водителя в их машине была заперта. Он сел с другой стороны и перелез на соседнее сиденье. Закрывшаяся дверь отрезала весь шум снаружи. Сиденья приняли его, голова откинулась назад, он замер.
Кружившие машины сменили направление, свет фар заглянул в салон, скользнул по обивке потолка, снова исчез. В зеркале он увидел глаза, услышал голос, словно эхо:
– Поехали, Джим.
Он постарался думать о чем-нибудь другом.
– Джим, что я тебе сказал?
Голос звучал у самого уха. Он подумал, что должен был бы испугаться больше, чем получилось на самом деле. Но не обернулся.
– Я не умею водить.
– Нет, умеешь. Я слышал, как ты говорил это Смату. Попробуй, Джим.
Руль был перед ним, ждал его рук. Он потянулся за ключом зажигания; сверкающие зубчики ножа твердо коснулись его шеи. Машина дернулась и покачнулась.
– Включи фары.
– Куда? Говори, Лесли.
– Через ворота и налево. Не так быстро. Мы же не хотим привлечь внимание, не так ли, Джим?
Дорога убегала под капот, шуршала под колесами. Слева и справа крутой откос, которого нужно избежать. Как на экзамене по вождению."Если я указываю на окно, мистер Ларкин, вы должны..."
Толчок, и что-то буравит его спину.
– Прямо, Джим. И не тормози.
– Улица очень узкая...
– Я вижу, Джим. Я здесь хозяин, Джим. Ты только держишь руль. Езжай так, как я скажу. Я не могу внятно говорить. У меня болит челюсть, там, где ты меня ударил.
– Мне жаль, Лесли. Жаль, что я тебя ударил.
– А я ещё хотел отдать тебе сюжет.
– Ты ещё можешь сам все написать, в редакции.
– Туда мы не поедем. Ты знаешь, что находится в одной миле отсюда?
– Нет. Что?
– Граница города. Там стоит столб. Когда мы его проедем, я буду спокоен. За ним они ничего сделать не смогут. Я буду вне их компетенции.
– Но тогда ты больше не сможешь использовать Грегори.
– Я больше в нем не нуждаюсь. Не тогда, когда я пересеку границу. Это так прекрасно. Перед нами огни, Джим. Не поедешь ли ты быстрее?
– Это может быть уличной баррикадой.
– Нажми на газ, Джим.
Зазубренное лезвие впилось в его шею.
Мотор взревел.
– Быстрее, Джим, ты можешь быстрее.
Дорога проносилась мимо, он слышал визг резины. На вершине холма загорелся свет, казалось, он кивал им. Руль дрожал в его руках.
– Поезжай же, Джим! Проезжай!
Тени впереди. Выбора нет.
Толчок, машину подбросило, удар ногой. Гудок, крики, скрежет...
Стальное лезвие вонзилось в его кожу.
– Нам удалось, Джим! Это была граница города.
Поворот, белые полосы, красная маркировка. Слишком большая скорость, чтобы с этим справиться. Дать руль назад – но слишком поздно! Растущая центробежная сила. Обочина. Прыжок в ничто. Потом снова скольжение. Движение вперед – как чудо. Руль в руках снова послушен. Идущая вниз улица, съезд с горы, нарастающий темп. Снова четвертая передача. Потом последний прыжок в глубину. И призрачная дорога с визжащими скелетами и гремящими костями...
– Куда, Лесли? Ты забыл, что указываешь путь?
– Все время прямо. Нам нужно позвонить Смату.
– Я ничего не вижу. Ты меня душишь.
– Не вырывайся, Джим. Я так не хочу. Это произойдет только тогда, когда все будет позади. Тогда я о тебе позабочусь. Уже скоро.
Передние колеса высоко подпрыгнули.
Шум вокруг и внутри; кажется, шум его убьет. Но, наконец, свобода от зазубренной стали. Свобода смотреть вперед, избегать столкновений. Он потянулся к ремню безопасности, удивляясь, почему погас свет. Колеса подпрыгивали на кочках.
– Я ничего не вижу.
– Ничего страшного, – усталый голос позади, – у нас есть преимущество, понимаешь? Просто так они нас не догонят.
– Не возникнут ли у нас потом трудности?
– Поезжай дальше. Не позволяй страху перед ними захватить тебя.
– Я больше не могу управлять машиной, – Джим нерешительно поискал и включил запасной прожектор. В поле зрения неожиданно появился небольшой участок луга. Дальше почва неудержимо уходила вниз. Под ней лежала страна Абсолютной Пустоты. Машина на полной скорости прыгала к ней, словно не могла дождаться, чтобы разгадать её загадки.
Ведущие колеса его слушались. Крутой скат вел в сторону. Вынырнул кустарник и царапнул ветровое стекло. Они остановились, потом покатились снова. Тормоза заскрипели, машина застыла. Над ними плавал шум, далекий, кружащийся, не важный. Мотор чихнул, затих, чтобы вновь ожить.
Джим поднял руку и включил свет в салоне. Потом он обернулся.
Картер открыл глаза.
– У нас мало времени, Джим.
Он кивнул.
– Мы можем успеть. Возьми свой блокнот. Отдать тебе это? – Лес протянул руку. На ней лежало лезвие. Он сомкнул вокруг него пальцы и убрал руку назад.
– Ну, это может подождать. Блокнот готов?
– У меня его нет.
– Про это я забыл. Ну, ладно. Тогда подожди здесь, пока позвонит Смат. Это уже скоро.
– Он знает, что мы здесь?
– Все знают. Они очень скоро приедут сюда, чтобы пожать тебе руку.
– Мы можем сейчас связаться со Сматом? Позвонить ему?
– Я попробую. Алло, центральная? Пожалуйста мистера Голда, как можно быстрее. Это Джим Ларкин.
– Он ответил?
– Они наготове. Ты диктуешь, я передаю. Это с самого начала был твой сюжет.
– Я больше не хочу. Скажи Смату, что я выхожу из игры.
– В порядке, – шум был совсем близко, он был вокруг них. Мне не нужно ему этого говорить.
Фигуры разделились, образовали круг, они не торопились.
– Мы уже здесь, Лесли, мы все. Сюжет исчерпан. Срочно в номер!
