Текст книги "Самостоятельные люди"

Автор книги: Марта Фомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Мастер и мастерок

– И я тоже комплексная, – похвасталась Ириха, – я и врачом работаю и крановщицей.

– И я! И я комплексный! – в один голос закричали Митяй и Мишука.

Девушки у растворного ящика прыснули со смеху. Надул губы Митяй: не любит он, когда над ним смеются.

– Чего смеётесь? Я всё починять умею.

– Правда, правда! Он всё-всё починяет. Его так и зовут: Митяй-Починяй, – подтвердила Ириха, – а меня – Врачихой, а вас как?

– А нас Олями.

– Обеих?

– Обеих.

Девушки смеются. Сверкают белые зубы, сверкают глаза под платочками. Под одним карие, под другим синие. Смеются, а про дело не забывают.

– Оля, раствор! – командует чей-то голос с лесов, и кареглазая Оля проворно поднимает над головой сокол с раствором.

– Оля, тёрку! – требует другой штукатур, и синеглазая Оля ловко забрасывает на подмоет гладкую доску, которой разравнивают раствор, чтобы стена была ровной, гладкой.

Разобиделся Митяй – не верят Оли, что он Починяй. Покраснел, пыхтит, как паровоз, ещё немножко – и пар от него пойдёт. Хочется ему что-нибудь такое девушкам сказать, чтоб не смеялись. Да только что сказать?

– Вы не комплексные, а я комплексный! – наконец выпаливает он. – Я дома всё перечинил, Ирихе мебель починил, табуретку починил… Вот…

Сразу на душе стало легче.

– Молодец, молодец, что и говорить! – похвалила кареглазая Оля, но смеяться не перестала, а синеглазая Оля хоть смеяться и перестала, но не похвалила, а даже отругала:

– А ты поменьше хвастайся, побольше учись. У нас в бригаде настоящие мастера, как на подбор. Вот мы с Олей строительную школу кончили, а всё ещё ученицы – здесь, на стройке, учимся. Смотри, как ловко дядя Егор справляется!

Стал Митяй смотреть. И правда – ловко. У дяди Егора раствор с лопаточки ляпается точно туда, где его не хватает, ровным-ровным слоем покрывает стену. Засмотрелся Митяй на дядю Егора: легко и красиво у него всё получается, как у жонглёров в цирке. Захотелось Митяю встать на его место, чтобы так же летали в его руках лопаточка с раствором, сокол и тёрка.

«Совсем лёгкая работа! – подумал Митяй. – Вот бы кто взял меня в помощники, я бы тогда всем показал…»

И бывает же такое: дядя Егор словно угадал его мысли и крикнул:

– А где мой мастерок?!

Смекнул Митяй: дядя Егор мастер, а его помощник – мальчишка вроде Митяя, потому его мастерком и кличут. Наверно, вышел куда-то, а дело не ждёт – нужна дяде Егору подмога! Неужели Митяй не справится? Пусть Оли-насмешницы посмотрят и убедятся, что он никакой не хвастун, а самый настоящий мастерок на все руки! Сорвался Митяй с места, вихрем пронёсся мимо Оль, взлетел на леса:

– Я здесь, дядя Егор! Чего вам?

– Давай, давай мастерок! Не знаю уж, как и обронил! – дядя Егор не глядя протянул к нему руку с раскрытой ладонью. Смутился Митяй, никак не поймёт, чего дяде Егору надо. Осмотрелся кругом – ничего под ногами, кроме обломка кирпича, не валяется. Поднял Митяй кирпич и вложил в протянутую ладонь.

– Да ты что, парень? Мастерок мне, а не кирпич… Не понимаешь, так не лезь под руки. Оля, подай мастерок!

Снизу протянулась рука со знакомой треугольной лопаточкой – так вот что такое мастерок!

Тихонько спустился Митяй с лесов, на Оль взглянуть боится – опять засмеют. Встал позади Ирихи, затаился. Не слышно смеху, только голоса сверху, как команда:

– Оля, раствор!

– Тёрку!

– Сокол!

Кипит работа – до смеха ли Олям? Наверно, забыли про Митяя. И вдруг кареглазая спрашивает:

– А где же тот мальчик, Починяй?

– Куда же он делся? – забеспокоилась и синеглазая Оля.

– Я здесь! – пробасил Митяй. Очень он обрадовался, что Оли его Починяем назвали.

– Иди сюда, помоги! – говорит синеглазая Оля, а кареглазая протягивает ему мастерок и сокол, а на соколе – немножечко раствора лежит.

– Поди в тот угол, подмажь. Видишь, там штукатурка отвалилась.

Митяй придирчиво заглянул в глаза Олям – не смеются ли? Нет, нахмурились даже. Повеселел Митяй, взял сокол, прижал краем к груди, как делает это дядя Егор. Только что это он такой тяжёлый и неудобный? Зачерпнул Митяй раствора на мастерок, ляпнул на стену, а раствор во все стороны разлетелся, на стене лишь капельки прилипли, зато Ирихино платье и Мишукины штаны на славу проштукатурились.

– Эх ты, недотёпа! – захныкала Ириха.

– Мазила! – протянул Мишука.

– Лиха беда начало! – подмигнула кареглазая Оля.

– Научишься! Не всё сразу, – подбодрила синеглазая Оля.

Как Митяй настоящим делом занялся

Расхотелось Митяю быть штукатуром. Решил он поискать другую работу. Огляделся вокруг – все делом заняты. Ирихин отец на леса залез – штукатурит. Оли раствор подают, а Ириха с Мишукой в углу пыхтят – мастерком учатся работать. Взял Митяй свой молоток, выскользнул за дверь, спустился на второй этаж, заглянул в двери просторных комнат. Это и есть классы, в которых ребята станут учиться. Здесь сладко пахнет свежей краской. Тихо, нарядно, торжественно.

А в коридоре шум. Одни рабочие мажут пол тягучей черной смолой, другие быстро укладывают светлые гладкие планки – паркет. Красивый узор получается, вроде ёлочки. Походил Митяй вокруг рабочих – не найдётся ли здесь для него дела? Глаз у него зоркий – быстро разглядел неполадку: одна планка выше других поднялась.

– Дядя, можно я эту паркетинку приколочу? – попросил Митяй.

Вдруг сзади как завизжит что-то!

– С дороги, с дороги! – раздался голос.

Оглянулся Митяй – прямо на него катит машина, похожая на большой электрополотёр, а от машины мелкая стружка летит. Толкает перед собой машину сердитый дяденька. Отскочил Митяй, прогудела мимо машина. Поискал Митяй глазами неровную планку, а её уже нет. Обстругала пол ловкая машина, все планки сравняла.

Заглянул Митяй в чан, потрогал полуостывшую смолу, а она сразу прилипла к рукам, как липучка для мух.

– Смотри, приклеится нос к битуму, потом не отдерёшь. У нас один такой любопытный без носа ушёл!

Митяй невольно за нос схватился, а он чуть к пальцу не приклеился.

– Что, на месте? – хохочут паркетчики. – Считай, тебе повезло!

Стал Митяй нос платком тереть, да не тут-то было – битум будто прирос к коже. Испугался Митяй, чуть не заревел – неужели на всю жизнь нос чёрным останется?

Пожалели его паркетчики, почистили нос соляркой, которой машинное масло и всякие липучки отмывают. Заблестел нос, как начищенная пуговица.

После этого происшествия Митяй всякий интерес к паркетному делу потерял.

Спустился он на первый этаж, пошёл по длинному коридору. На приставной лестнице под самым потолком электромонтёр провода прилаживает. Увидел Митяя, закричал:

– Отойди, отойди, мальчик, током ударит!

Отскочил Митяй – с током шутить нельзя. Однажды захотелось посмотреть, что у розетки внутри и почему лампочка загорается, когда штепсель в розетку втыкают. Отвинтил розетку, дотронулся до голой проволоки, а его как тряхнет!

Обошёл Митяй электромонтёра, дальше побрёл. С пятого этажа голоса долетают, команда: «Вира!», «Майна!» – там крышу настилают. А здесь тихо. Гулко разносятся голоса и шаги в пустынном коридоре, только электромонтёры свое дело заканчивают. Понурился Митяй – нет для него и здесь подходящей работы.

И вдруг из конца коридора донеслось весёлое: тук-тук, тук-тук!

Будто дятел в лесу стучит. Обрадовался Митяй, помчался на знакомый звук, влетел в распахнутые двери и – остановился. Такого просторного зала, таких широких окон он ещё не видел ни на одном этаже. В простенках леса поднимаются до самого потолка. На лесах рабочие стены красят. Макают резиновые валики в вёдра с краской и катают эти валики по стене. Одна зелёная дорожка набегает на другую, и вот уже слились они в сплошное ровное зелёное поле.

Загляделся Митяй – вот бы ему тоже стену покрасить! – да сейчас не до этого: любимая работа рядом. Побежал Митяй в угол, откуда стук доносился. Смотрит – матрос доски приколачивает. Настоящий матрос, в бескозырке, на околыше надпись. Хотел Митяй прочесть, да две первые буквы незнакомые. Зато следующие четыре легко прочёл и даже шёпотом повторил:

– Бе-да. Беда.

Пригляделся Митяй – а пол вокруг гладкий, хорошо настелен – доска к доске. Зачем в него лишние гвозди вгонять? Не утерпел – спросил:

– Дядя матрос, вы что делаете?

Поднял матрос голову. Глаза зелёные, как морская вода, и в крапинку, совсем как Митяев веснушчатый нос. Очень занятные глаза!

– Гвозди топлю!

Усмехнулся Митяй – кто же гвозди топит? Гвозди приколачивают.

– Это физкультурный зал, – сказал моряк и несколькими ударами так вогнал гвоздь в доску, что даже шляпки не стало видно. – Здесь ребята будут бегать, прыгать, играть в баскетбол, в волейбол. Если не утопить – гвозди из гнёзд вылезут. Ребята будут спотыкаться, носы и коленки разбивать. А мы гвозди утопим, шпаклевкой замажем, краской покроем. Будут носы и коленки в целости и сохранности.

– Дядя матрос, давайте я вам помогу! – попросил Митяй. – Я тоже топить умею.

– Помоги! – согласился матрос. – Только вот задача: лишнего молотка у меня нет.

– У меня есть! – обрадовался Митяй и вынул из кармана свой молоток. А чтобы матрос не раздумал, облюбовал один гвоздь, нацелился и с трёх ударов ловко утопил его.

– О, да мы, оказывается, товарищи по профессии! – похвалил матрос Митяя и протянул ему руку: – Тогда давай знакомиться! Читать умеешь?

– Умею! Нас в детском саду научили.

– Тогда читай: мое имя на бескозырке написано!

– Бе-да! Беда! – по складам прочитал Митяй знакомые буквы.

– Сам ты беда бедовая! – сказал матрос и небольно щёлкнул Митяя по носу. – Не «беда», а «Победа»!

– Победа! – повторил Митяй и засмеялся. – Это не ваше имя, это так корабль называют, на котором вы служите! Я знаю!

– Правильно. Только не служу, а служил. Но зовут меня все-таки тоже Победа, потому что мое имя римское – Виктор по-русски значит «Победа».

Задумался Митяй: как ему лучше назваться? Дмитрий – неплохо. Только полное имя всегда с отчеством называют. А Митяй звучит несолидно, вроде чего-то не хватает.

– А я Починяй. Я всё починяю, вот меня и зовут Починяй.

– Хорошее имя! – одобрил Победа.

И они опять взялись за работу.

Тук-тук! – стучит молоток Победы.

Тук-тук! – поддакивает молоток Починяя, будто хочет сказать: «Хорошо работаем! Очень хорошо!»

Как Ириха-Врачиха человека от смерти спасла

– Ой-ё-ёй! – вдруг закряхтел Победа и за палец схватился. – Вот что значит во время работы лясы точить! Ишь какую занозу под ноготь вогнал!

Бросил Митяй свой молоток, спросил виноватым голосом:

– Больно? – Ведь это он дядю Победу от дела отвлек.

– Больно не больно, а неприятно: если занозу не вытащить, рука распухнет, придётся лечиться.

Засопел Митяй. Последнее это дело – лечиться. Сиди дома, принимай лекарства, на улицу и носа не высовывай. Митяй по себе это знает.

– Эй, девушки-красавицы! – крикнул дядя Победа. – Кто из вас самый ловкий! Спасайте человека от смерти!

Спустились девушки-маляры с лесов, ахают, охают, а помочь не могут: руки у них грязные, ни йоду, ни бинтов нет.

– Заражение крови может получиться, если заноза гнилая.

– В больницу бы тебе, к врачу!

Обрадовался Митяй – про Ириху-Врачиху вспомнил.

– Дядя Победа, потерпите минуточку, сейчас вас обязательно спасут! – завопил вдруг Митяй и пулей вылетел из зала.

Не передохнув, он поднялся на четвёртый этаж, распахнул дверь и крикнул:

– Ириха, беги, на первом этаже человека ранило!

Митяй думал, что все всполошатся, а уж Ириха – всех больше. Да не тут-то было! На лесах никто даже и не взглянул в сторону Митяя, а Ириха, заляпанная раствором, оглянулась и спросила:

– Где ты пропадал? Я, видишь, как здорово штукатурю!

– Вот бессердечная!

– Чего ты там шепчешь? – спросила Ириха.

– На первом этаже раненый! – чуточку отдышавшись, пропищал Митяй.

– Что же ты до сих пор молчал? – Ириха бросила мастерок и – в дверь. – Папа, я к больному!

Митяй с Мишукой за ней – нельзя оставлять товарища в такой ответственный момент!

Бежит Ириха-Врачиха, а на боку у нее сумочка с красным крестом прыгает – с этой сумочкой Ириха никогда не расстаётся, как Митяй-Починяй – со своим молотком.

Мишука первым примчался в зал и сразу закричал:

– Расступитесь! Скорая помощь приехала! Врач идет!

Расступились маляры, озираются: где же врач? Никому и невдомек, что про Ириху речь. А она времени не теряет – расстегнула сумочку, расстелила на табуретке марлю, разложила на ней своё медицинское хозяйство: пузырёк с йодом, бинт, вату, мазочку.

– Где больной? – спрашивает.

– Я больной, – сказал дядя Победа и палец с занозой протянул.

Осмотрела Ириха палец, нахмурилась, сказала по-маминому:

– Очень трудный случай. Придётся удалить. Мне нужна вода. И ещё иголка. И ещё спички.

– Шла бы ты, девочка, домой! – вздохнула тетенька маляр. – Здесь не до игрушек.

– Вы не думайте, тётенька, я умею. У меня мама врач, она меня лечить научила. Вон спросите Митяя, я тоже его лечила.

– Лечила, лечила! – подтвердил Митяй. – Она правильно лечит.

– Пусть лечит! – сказал дядя Победа и протянул Ирихе спички.

Поверила тётенька маляр, принесла воды в ковшике, полила Ирихе на руки. И иголку дала.

Зажгла Ириха спичку, прокалила на огне иголку да ещё йодом протёрла – всех вредных микробов убила. Сказала докторским, строгим голосом:

– Отвернитесь, больной. Если будет больно – кричите. Не стесняйтесь. Только не дёргайтесь, мне не мешайте.

Смеётся дядя Победа, не отворачивается.

– Что вы, товарищ врач! Я матрос, мне не к лицу кричать.

Тут прибежал Мишука.

– А почему вы из флота ушли? Почему на стройке работаете? Почему вас Победой зовут? – набросился он на больного.

Всё выспросил Почемука. И про броненосец «Победа», на котором тот служил, и про строительный техникум, который только что кончил вместе с Олями, и про то, что со временем будет работать прорабом – начальником стройки.

– Почему же вы не командуете, как дядя Дима? Почему гвозди приколачиваете?

– Иначе нельзя! – смеётся дядя Победа. – Что же это за командир корабля, который матросскую службу нести не может? Что же это за командир стройки, который гвоздя приколотить не сумеет?

– Я тоже прорабом буду! – говорит Митяй. – Я уже починять умею. И гвозди топить.

– Умеешь, умеешь! – соглашается дядя Победа и улыбается, будто и не у него занозу вытаскивают.

Подходящее у человека имя!

– Всё! – вдруг сказала Ириха. – Смотрите, больной, свою занозу!

Заноза оказалась длинной и красной от йода. Победа с уважением вертел её в пальцах.

– Ну и Ириха! Ну и врачиха! Человека, можно сказать, от смерти спасла! Вот спасибо! Вот выручила!

– Пожалуйста! Пожалуйста! – скромно отвечает Ириха и собирает своё медицинское хозяйство в санитарную сумочку. – Только смотрите – два часа после операции ничего есть нельзя.

– Садитесь, товарищ врачиха! – сказал Мишука, когда они втроём вышли на улицу. – Вот «Скорая помощь»! Она повезёт вас к больному.

Никакой «Скорой помощи» у подъезда не было: Мишука её придумал. Но Митяй не удивился бы, если сейчас и вправду к ним подкатила «Скорая помощь» и увезла Ириху к больному – такая она была сейчас важная, настоящий доктор!

Мальчики проводили Ириху до самой квартиры и в знак уважения к её врачебному таланту в четыре ноги постучали в дверь.

Тётя Тоня сразу же набросилась на Ириху с упрёками:

– Как не стыдно! Бродит неизвестно где! Я с ног сбилась – ищу!

От Ирихиной важности вмиг и следа не осталось.

– Мама, я человека от смерти спасла! – робко оправдывалась она.

– Правда, правда, спасла! – горячо подтвердил Мишука. – А то бы он умер от заражения крови!

– Честное-пречестное слово – спасла! – поклялся и Митяй. – Не ругайте Ириху!

– Ну уж если спасла!.. – тётя Тоня улыбнулась и больше не ругала дочку. У кого же хватит духу ругать человека за то, что он больного от смерти спас?

Школа будет сдавать экзамен

Однажды утром Мишука проснулся и потянул воздух носом: пахло любимыми мамиными духами. Мать стояла у зеркала в шёлковом голубом платье и праздничных туфлях-лодочках и красиво укладывала волосы.

Удивился Мишука: сегодня не воскресенье, а мамин комбинезон висит на вешалке. Взглянул на часы: половина девятого. Уже полчаса мама должна работать на стройке.

Тик, да не так, тик, да не так! – укоризненно отстукивают часы на стене.

– Мама, сегодня Первомай? – спросил Мишука.

– Нет, Первомай был весной.

– Значит, октябрьские праздники?

– Нет, до осени еще далеко.

– Может, День авиации?

– Нет, сынок.

Лопнуло у Мишуки терпение:

– Почему же ты тогда, мама, на работу не идёшь?

– Потому что сегодня очень важный день: сегодня мы, строители, школу сдаём.

– Куда сдаёте? В починку? В ремонт? В металлолом? Зачем же сдавать такую красивую, совсем новёхонькую школу в починку?

Вместе с бабушкой Мишука не раз сдавал стоптанные туфли в починку, приёмник – в ремонт, а заржавленный керогаз и прохудившееся ведро – в металлолом. Но ведь это были совсем старые вещи!

– Не беспокойся: не в починку, не в ремонт и не в металлолом. Приёмочной комиссии.

– А что такое приёмочная комиссия?

– Это очень знающие люди – архитекторы, инженеры, пожарники. Будут проверять, всё ли сделано, как надо, нет ли каких неполадок. Словом, будет сегодня школа вроде как экзамен сдавать!

Вот это новость: школа будет сдавать экзамен! Мишука знал, что экзамены сдают старшие школьники, а вот о том, что школа тоже сдаёт экзамен, слышал впервые.

– Мамочка, миленькая, хорошенькая, самая лучшая! – взмолился Мишука. – Возьми меня на экзамен. Я у тебя за спиной спрячусь, меня никто и не заметит! Возьми, пожалуйста!

– Возьми его, а то он тут покоя не даст мне своими почемуками! – попросила и бабушка. – А мне сегодня не до него, совсем спина разболелась. Видать, к ненастью.

– Возьми, мамочка, а то бабушке будет плохо! – подтвердил Мишука.

– Ну и хитрец ты у меня! – засмеялась мать. – Ладно, собирайся. Да быстрее, не то школа без нас экзамен сдаст.

Никогда ещё Мишука не одевался так быстро и так аккуратно. Лицо и руки отмыл до блеска, даже сам повязал на груди ненавистный бант – белый, в горошину. Только бы мама не передумала!

Вышел Мишука из дому гордый, торжественный. Глядь, а по лестнице спускаются Ириха и Митяй со своими отцами, и тоже все важные! У Ирихи бант на голове, а на Митяе – новая ученическая форма.

– Эй, Ириха! – крикнул Мишука. – А я в школу иду. Школа будет экзамен сдавать!

– Подумаешь! – протянула Ириха. – А я иду к школе на день рождения! Видишь, какая нарядная?

– Мама, что же у школы – экзамен или день рождения? – спросил Мишука.

Смеётся мать:

– И экзамен, и день рождения.

Как бы школа от дождей не размокла!

Митяй новой ученической формой очень гордится – то берег поправит, то куртку одернёт. И говорит так важно:

– Мы с папой будем школу сдавать комиссии.

Мишука стащил с себя малышовый гороховый бант и потихоньку спрятал в карман. А чтобы Митяй не больно-то задавался, сказал:

– И неправда, и неправда! Это моя мама школу сдаёт, а вовсе не ты!

– А вот и я тоже! – Митяй ещё выше задрал свой веснушчатый нос. – Я весь пол в физкультурном зале перечинил!

– И я тоже сдаю! – качнула бантом Ириха. – Я целый угол на четвёртом этаже заштукатурила.

– А я разве не штукатурил? – закричал Мишука.

– Вместе строили, вместе и сдавать будем, – вмешался дядя Коля. – О чём спор?

И верно – ни о чём. Да и некогда спорить – вот она, школа! Вошли ребята в ворота и глазам своим не верят: уж не волшебник ли здесь побывал? Мусор убран, пыль сдута, да ещё цветы насажены там, где недавно горами громоздились блоки. Асфальтированная дорожка бежит от ворот до подъезда.

Запрокинул Мишука голову – ну и высота! Дома вокруг, как и школа, пятиэтажные, а куда ниже ростом.

Маленькое пухлое облачко зацепилось за антенну на школьной крыше – стоит неподвижно, никак не отцепится.

– Надо было пониже крышу сделать, – сказал Мишука. – Облака вон за неё цепляются. Будет на крышу всё время дождик лить, что тогда делать? Промокнет школа, будет у всех учеников насморк.

– Ох ты, горе мое! – вздохнула тётя Люба. – Вечно ты что-нибудь выдумаешь! Облако и не думало цепляться. Просто день тихий, вот оно и остановилось над школой. Это только кажется, будто оно близко, а на самом деле очень далеко. Если школу даже в сто этажей построить, все равно до него не достать. Радуйся, что школа высокая: больше в ней света, простора, воздуха – в таком доме и учиться веселей.

– Ясно, веселей! – солидно поддакнул Митяй. – Выше всегда лучше. Мишука маленький, вот ему всё маленькое и нравится. Он ещё в детсад пойдёт.

Приуныл Мишука: до школы еще целый год расти.

– И неправда! Мне школа нравится. Просто я боялся, что она размокнет.