Текст книги "Как в первый раз"

Автор книги: Марта Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

6

Пылая от смущения, Дана опустилась в кресло для посетителей, на которое указал ей Кейн. Вот о чем надо помнить, подумала она, я для него – просто клиент. У нас деловая встреча, и я должна забыть обо всем остальном – даже о загадочном пирате!

Хотела бы Дана знать, как выглядит Дэниел Леггет! Она представила бы его на месте Кейна и не мучилась. Или если бы Кейн снова – снова ли? – надел маску, тогда, не видя его лица, она смогла бы сосредоточиться на деле…

Однако Кейн был без маски, и, глядя на него, Дана не могла не признать, что прошедшие десять лет наложили на его мужественное лицо отпечаток властной силы. Успех определенно ему к лицу. Но темно-шоколадные глаза больше не лучились теплом. В них не было любви – по крайней мере, любви к ней. А это означало, что ненужные мысли о прошлом надо отбросить. Как можно скорее.

– Лучше всего начать с краткого сообщения о том, чем ты собираешься заниматься и почему думаешь, что твоя идея окупится, – предложил Кейн.

Дана покраснела еще гуще: не хватало, чтобы он ей подсказывал, что и как говорить!

– Чтобы определить вероятность успеха, мне нужно знать, с чем имею дело, – пояснил он то, что Дана понимала и сама.

Она много раз репетировала свою речь. И, будь перед ней незнакомец, не вызывающий никаких чувств, – отбарабанила бы ее без запинки. Значит, остается одно: как советовал Кейн, притвориться, что они видят друг друга впервые.

Итак, твердо сказав себе, что Кейна она не знает и совершенно им не интересуется, Дана начала презентацию. Рассказала немного о своем опыте работы с детьми, упомянула и о том, что сейчас она – воспитательница в детском саду. Часто приходится наблюдать, продолжала она, в какую проблему для работающих родителей превращается необходимость утром отвезти малыша в детский сад, а вечером забрать оттуда.

– Так твоя идея рассчитана в основном на детей младшего возраста… – Кейн задумчиво кивнул.

– Почему же? – энергично возразила Дана. – Школьникам тоже приходится много ездить по городу – на прием к врачу, в бассейн, в разнообразные кружки и секции, на дни рождения к друзьям, и так далее. «Детское такси» может обслуживать и подростков – привозить их домой с вечеринок или с поздних киносеансов. Родители беспокоятся, когда дети глубоким вечером ездят по городу одни.

– Получается очень длинный рабочий день, – предостерегающе заметил Кейн.

Дана кивнула.

– В будни я собираюсь начинать работу с шести утра. Часы пик – перед началом занятий в школах и после их окончания. Заканчивать работу, думаю, буду около девяти. В выходные, конечно, расписание другое – ранним утром можно отдохнуть, зато вечером придется до глубокой ночи развозить по домам подростков.

– Ты, конечно, понимаешь, что такой график совсем не оставляет времени для… э-э-э… светской жизни. – Кейн вперил в нее испытующий взгляд.

– У меня нет светской жизни, – быстро ответила Дана, второпях не сообразив, насколько странным покажется Кейну такое заявление.

– Прошу прошения? – В его глазах вспыхнула колючая недоверчивость. – Ты ведь очень привлекательная женщина, и я не сомневаюсь, что ты стремишься вращаться в обществе. Посещаешь приемы, банкеты, балы…

На последнем слове он сделал ударение – чуть-чуть, едва заметно. Дана вздрогнула, словно от удара током. Он знает! Сердце ее отчаянно заколотилось, и по всему телу побежала волна удушливого жара.

– Только когда хочу – а хочу я не часто, – резко ответила она, устремив на Кейна пылающий взгляд.

Успокойся! – приказала она себе. Все это глупости. Ничего он не знает и не может знать.

Наступило молчание: казалось, Кейн взвешивает ее ответ.

Дана выпрямилась и бесстрашно встретилась глазами с его испытующим взглядом. Нервы ее были натянуты как струны, она с трепетом ждала какого-нибудь язвительного замечания, которое покажет, что Кейну известно все… хотя рассудком, конечно, понимала, что этого не будет. Он ясно дал понять, что не хочет вносить в деловой разговор ничего личного.

– Насколько я понимаю, ты сейчас свободна, – сказал он наконец.

– Да. И вполне этим довольна.

Пусть знает, что она не страдает в одиночестве! Свобода – ее выбор, ее завоевание, и она его ни на что не променяет.

Кейн вопросительно поднял брови.

– Ты не собираешься замуж? Не хочешь иметь собственных детей?

– Скажи, Кейн, – с обманчивой мягкостью заговорила Дана, – стал бы ты задавать подобные вопросы мужчине? Верно ли я поняла: ты не доверяешь мне, потому что я женщина?

– Дана, я просто хочу знать, что для тебя стоит на первом месте. Когда мне предлагают вложить деньги в малое предприятие, я прежде всего выясняю, как клиент собирается сохранять равновесие между работой и личной жизнью. Видишь ли, я должен быть уверен, что бизнес моего клиента не развалится через неделю.

Она смерила Кейна ледяным взглядом. Как он смеет так говорить? Что он вообще о ней знает?

– Позволь заметить, что на первом месте для меня стоит дело. И на втором, и на третьем – только дело.

– Отлично! Но, надеюсь, ты понимаешь, сколько времени и сил потребует от тебя эта работа. О личной жизни придется забыть.

Какая там личная жизнь! – с горькой усмешкой подумала Дана.

– Разумеется, на какое-то время работа заполнит всю мою жизнь, – сказала она. – Но предприятие будет расти, и скоро у меня появится возможность купить новые машины и нанять водителей.

Кейн бросил на нее пронзительный взгляд и протянул:

– Значит, ты надеешься расширить дело…

– Да, – без колебаний ответила Дана и продолжила, постаравшись вложить в свой голос как можно больше убежденности: – На подобные услуги существует большой спрос. В наше время все больше семей, где и отец, и мать работают. «Детское такси» позволит им не тратить деньги на приходящих нянь и, кроме того, избавит от чувства вины, почти неизбежного, когда приходится оставлять ребенка на чужих людей.

– М-да, пожалуй, твоя идея будет иметь успех, – задумчиво проронил Кейн.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Но нужен стартовый капитал.

– Поэтому я и пришла сюда.

– Ладно. – Откинувшись в кресле, он протянул Дане обе руки ладонями вперед – жест приятия и согласия. – Пока что придраться не к чему. Давай посмотрим бумаги.

Невольно улыбаясь от предчувствия близкой победы, Дана открыла портфель, достала папку с документами и, быстро рассортировав их, разложила на три стопки.

– Здесь – вся информация по расходам, здесь – предполагаемые цены на разовые билеты и абонементы, а здесь – мои рекомендации, – объяснила она, радуясь, что подготовилась тщательно и ничего не упустила. Ее бумаги просто не могли не произвести впечатления на непредубежденного человека.

Пока Кейн внимательно изучал документы, Дана позволила себе немного расслабиться и понаблюдать за ним. На лице его отражался явный и благожелательный интерес; раз или два он задавал вопросы – коротко, точно, по существу – и получал такие же лаконичные и дельные ответы. Наконец он отложил бухгалтерскую стопку и, не сказав ни слова, занялся рекомендациями. У Даны счастливо затрепетало в груди: она уже не сомневалась в успехе.

Взгляд ее невольно устремился к рукам Кейна – сильным мужским рукам, перелистывающим страницы. Обручального кольца нет. Значит, Кейн не хранит сентиментальных воспоминаний о браке. Впрочем, некоторые мужчины вообще не носят обручальных колец – может быть, он из их числа.

Неужели эти руки всего несколько ночей назад сжимали ее грудь? Он одинок уже два года… нуждается в сексе, но, быть может, до сих пор тоскует по покойной жене. Вот чем объясняется его агрессивное желание, которое быстро вспыхнуло и так же быстро угасло. Свидание с незнакомкой – лучший вариант для мужчины, не желающего ни душевной близости, ни обязательств.

Неужели за этим он пришел на маскарад?

И, если так, – почему выбрал ее?

Она не проявляла к нему интереса. Да что там – вообще не замечала, пока он не пригласил ее на танец. Однако Джулия уверяла, что он с нее глаз не спускал. Но это неудивительно – в тот вечер Кармен в соблазнительном наряде привлекала взоры всех мужчин. Очевидно, он счел ее легкой добычей. Так и получилось – ведь он напомнил ей Кейна…

Так все-таки Кейн это был или не Кейн?

Волосы, губы, весь его облик… тогда ее просто ошеломило сходство. А сегодня – тот же одеколон…

– Вижу, работала ты в основном в Лондоне, – прервал Кейн опасные раздумья Даны.

Вздрогнув, она вернулась к реальности.

– Да. Там легко найти работу няни, – объяснила Дана. – Моя мать была англичанкой, я выросла в Англии, так что проблем не было.

– Прошло всего полгода, как ты вернулась в Америку. И уверена, что останешься здесь надолго?

– Это страна возможностей. Завести свое дело здесь гораздо легче, чем в Англии.

– Так этот план возник у тебя еще полгода назад?

– Да, и с тех пор я собирала информацию, продумывала детали, делала необходимые расчеты, словом, работала не покладая рук.

– Вижу, ты по-настоящему предана своему делу.

– Верно.

– И готова поставить свою подпись под договором?

– Спрашиваешь!

– Но прежде тебе придется заполнить и подписать множество разнообразных бумаг. Можем просмотреть их сейчас, а можешь, если хочешь, взять их с собой домой и изучить хорошенько.

Дана широко раскрыла глаза – победа все-таки застала ее врасплох.

– Так ты готов дать мне инвестицию?

– Готов. Предполагаемая выгода от твоего бизнеса должна с лихвой покрыть наши расходы. Мы дадим тебе денег – а дальше все будет зависеть от тебя.

– Давай просмотрим бумаги! – воскликнула Дана, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не запрыгать от радости и облегчения.

– Копии документов у тебя есть? – поинтересовался Кейн, складывая ее бумаги в одну стопку.

– Конечно.

– Тогда эти я оставлю у себя.

От радости Дана была словно в тумане. Не может быть! – повторяла она мысленно. Я сделала это! У меня получилось!

Кейн разложил перед ней документы и объяснил их значение во всех деталях, время от времени задавая вопросы, чтобы убедиться, что Дана правильно понимает все пункты и знает, что ждет ее в случае банкротства. Затем Дана аккуратно поставила на каждом документе свое имя. Вслед за ней бумаги подписал Кейн: теперь их договор превратился в официальный контракт, имеющий законную силу.

– И все? – изумленно спросила Дана.

Кейн добродушно улыбнулся.

– Деньги уже сегодня переведут на твой счет. Если хочешь, можешь после обеда отправляться за покупками.

Дана почувствовала, что губы сами собой расплываются в широчайшей улыбке. Получилось! Ну, что-то теперь скажет папочка? Он отказался ссудить ее деньгами – если только Дана не согласится играть по его правилам! Твердил, что без него она ни на что не способна! Что ж, теперь он убедится, как ошибался!

– Поздравляю, Дана, – с какой-то странной интонацией произнес Кейн и поднялся из-за стола.

– Спасибо! – в восторге выдохнула она.

Вот Кейн – совсем не такой, как ее отец! Он честный и объективный: ни их былой роман, ни горечь разрыва не помешали ему оценить ее деловые способности…

Кейн вышел из-за стола и протянул ей руку. В ответ Дана радостно протянула свою. О загадочном пирате она и не вспоминала, пока… пока сильные пальцы Кейна не сомкнулись на ее ладони.

И вдруг все вернулось – яркие огни, шум, грохот музыки. Она снова танцевала с ним: прикосновение теплой руки посылало ей чувственные сигналы, голова кружилась от пьянящего ощущения собственной вожделенности. Кейн легонько погладил пальцем ее запястье – и пульс зачастил как сумасшедший. Она не отрывала глаз от белой рубашки Кейна, за распахнутым воротом которой виднелся сужающийся книзу островок темных курчавых волос…

– Кармен… без маски.

Едва слышный шепот громом отдался у нее в ушах.

Это он! Таинственный пират! Сомнений нет! Только он мог узнать в ней Кармен!

Внезапно открывшаяся истина потрясла ее, словно удар молнии. Дана взметнула на Кейна растерянный взгляд. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и во взгляде его светилось то же потрясенное узнавание, сдобренное чуть насмешливой улыбкой. «Ну-ка, – словно говорил он, – попробуй отрицать, если сможешь!» Но Дана и не собиралась ничего отрицать: она поймана, скрыться некуда. Как и он. Оба узнали друг друга; правда открылась, и между ними нет больше места неизвестности и недомолвкам.

Кейн отпустил ее руку и легонько, кончиками пальцев погладил по нежной щеке.

– Хотел бы я знать, – прошептал он, не сводя с нее горящего взгляда, – ощутим ли мы то же самое… если будем знать… что я – это я… а ты – это ты?

Дана не могла ни шевельнуться, ни ответить. Этот вопрос преследовал ее с той самой секунды, когда двери лифта открылись и перед ней предстал Кейн Уильямс во плоти. И теперь этот вопрос эхом отдавался у нее в мозгу, заглушая все иные голоса – в том числе и голос рассудка.

Он шагнул к ней, обнял за талию и приподнял ее голову за подбородок. Дана бестрепетно смотрела ему в лицо. Вот она и увидела пирата без маски. Губы его склонялись все ближе, ближе – и Дана не собиралась избегать поцелуя. Ее охватило то же счастливое безрассудство, что и тогда, на балу; не думая о последствиях, она жаждала одного – узнать, как это будет теперь.

Кейн прильнул к ее губам. Дана прикрыла глаза, всецело отдавшись наслаждению. В поцелуе Кейна не было требовательности – только нежность, утонченность, ласка. Он пробовал ее на вкус, пил маленькими глотками, словно драгоценное вино, чувственно проводя языком по губам, но не вторгаясь внутрь. И сама нежность этого поцелуя доводила Дану до исступления, заставляя содрогаться в предвкушении чего-то большего.

Мечты одиноких ночей сбылись: Дану целовал мужчина, которого она когда-то любила всем сердцем, по которому тосковала долгие унылые годы. Как мечтала она повернуть время вспять и вновь испытать те радость, волнение и кипучую страсть, которые они в давние времена делили друг с другом! Не помня себя от счастья, Дана обняла Кейна за шею и прижалась к нему всем телом, молчаливо моля о более страстном поцелуе.

Он зарылся рукой в ее густые кудри, а другую руку – ту, что лежала на талии, – опустил ниже и с силой прижал бедра Даны к своим. Дана с особой ясностью ощутила, какие они с Кейном разные – и вдруг ей безумно, до боли захотелось увидеть его обнаженным, возбудить в нем желание, слиться с ним воедино. Забыть о годах, проведенных в разлуке, – пусть все будет, как в первый раз…

Кто из них первым углубил поцелуй? Этого Дана не знала, да и не хотела знать. Это просто случилось: языки их встретились, и томительное предвкушение разрешилось взрывом страсти. Они сливались в поцелуе, не в силах насытиться друг другом, забыв о гордости, о самообладании, о приличиях – обо всем, решительно обо всем заставили их забыть взбунтовавшиеся первобытные инстинкты.

Дана ощутила тугое давление возбужденного мужского естества и, в восторженном самозабвении крепче прижавшись к Кейну, задвигала бедрами. Он в ответ сжал рукой ее ягодицы и еще теснее прижал к себе, не скрывая, да и не желая скрывать своей чувственной жажды.

Оторвавшись от ее уст и глотнув воздуха, он прошептал хрипло:

– Мы оба этого хотим.

– Да…

Не только голос – все тело Даны откликнулось на эти слова.

– Не здесь, – с трудом выговорил Кейн. – Не здесь и не сейчас.

– Ох!

Она и забыла, что они стоят посреди кабинета. Туман возрожденного желания застилал ей глаза, и все происходящее казалось сном.

Кейн взглянул ей в глаза. Шоколадно-карий взгляд его проникал, казалось, в самую душу.

– Сегодня вечером ты свободна?

– Да…

Сладостное облегчение охватило Дану – он готов продолжить начатое!

– Я приеду к тебе. В девять.

– Ко мне?

Но откуда он знает?..

– В документах есть твой адрес, – объяснил Кейн.

– А-а. Если хочешь, приезжай пораньше. Я приготовлю ужин и…

– Нет. До девяти я занят.

– Занят? – Дана поймала себя на том, что последние несколько минут только и делает, что как попугай повторяет его слова.

– Ты тоже скоро начнешь работать до девяти. Если, конечно, настроена серьезно вести свое дело.

– Да… да, верно.

Дана не узнавала себя – взрыв страсти заставил ее забыть даже о заключенном контракте!

Отступив на шаг, Кейн пригладил ее растрепанные кудри.

– Мне всегда нравились твои волосы, – заметил он с лукавой усмешкой.

– Так это волосы привлекли тебя в Кармен? – спросила Дана, надеясь, что ответ будет «да» – ведь это означало бы, что Кейн помнил о ней.

Он пожал плечами, и глаза его слегка затуманились.

– Скорее, вся она. Кармен – очень сексуальный образ.

Это верно, подумала Дана. И все же такой ответ ее разочаровал.

– Как и корсар, – почти машинально откликнулась она.

– Счастливое совпадение. А сегодня – еще одно. Но вечером совпадений не будет. Все произойдет по нашей воле, верно, Дана? – И, прищурившись, Кейн вгляделся в ее лицо.

Тело Даны еще ныло от неудовлетворенной страсти.

– Да, – согласилась она, хотя сердце больно кольнуло при мысли, что речь между ними идет о сексе, и ни о чем ином.

Но сегодня вечером, торопливо напомнила она себе, все будет иначе. Они проведут вместе несколько часов, смогут понять, что произошло с ними за эти годы и чего они хотят друг от друга. В Дане пробуждалась надежда на новое начало… надежда склеить то, что они когда-то разбили.

Кейн вернулся на свое место, взял со стула ее портфель и положил на стол.

– Тебе нужно будет снять копии с подписанных документов, – сказал он, возвращая ее на землю из мира грёз.

– Еще раз спасибо, Кейн! – радостно поблагодарила Дана и, открыв портфель, начала складывать туда бумаги.

Вдруг в голове ее сверкнула одна мысль… сказать по правде, довольно грязная мыслишка. Но Дана не привыкла скрывать свои сомнения – не стала молчать и сейчас.

– Скажи, на твое решение не повлияло то, что… что…

Его лицо затвердело, глаза стали холодными, как камень.

– У меня нет привычки покупать женщин.

– Нет, конечно нет!.. Тебе и не нужно… – пробормотала Дана, с ужасом понимая, что вслед за одной ужасной ошибкой совершает другую. Разумеется, Кейну нет нужды платить женщинам. Они, должно быть, в очередь выстраиваются, чтобы залезть к нему в постель! Отчаянно желая объяснить свое подозрение, она поспешно добавила: – Дело в том, что мой отец…

– Я – не твой отец, – холодно ответил Кейн.

Еще один промах! Зачем было упоминать человека, которого Кейн ненавидит – и вполне справедливо? Не доверяя больше предателю-языку, Дана взмолилась о прощении красноречивым взглядом.

Губы Кейна чуть дрогнули в невеселой улыбке.

– Все в порядке, Дана. Твой проект принят. Контракт заключен. Дальше все зависит от тебя.

Она судорожно вздохнула.

– Спасибо, Кейн… за то, что веришь в меня.

Твердо решив держать рот на замке, Дана защелкнула замок портфеля и встала, готовая уйти.

– Значит, увидимся сегодня в девять?

– Я человек слова, – сухо ответил Кейн и, проводив ее до выхода, распахнул перед ней дверь.

Дана замешкалась: страшно было покидать Кейна теперь, когда между ними осталось так много нерешенного. Она подняла глаза – в них плескалась сотня вопросов, ждущих ответа.

– До вечера, – твердо сказал он.

И она поняла, что должна удовлетвориться этим обещанием.

Итак, до вечера.

7

Наклонившись к детской кроватке, Кейн нежно поцеловал дочку в лобик и прошептал:

– Спокойной ночи, моя маленькая.

В огромных карих глазах ребенка сверкнул упрек.

– Папа, я не маленькая! Мне уже три годика!

– Действительно. – Он улыбнулся. – Прости, все время забываю, что ты уже большая. Спокойной ночи, Джессика.

Малышка повернулась на бок, сунула кулачок под щеку и закрыла глаза.

– Спокойной ночи, папочка, – сонно пробормотала она.

Кейн погладил дочь по тугим черным кудряшкам, странно и некстати напомнившим ему кудри Даны. Нет, в Джессике нет ничего от Даны. Она принадлежит только ему. Его дочурка, радость его жизни. Он прошел через ад, чтобы сохранить ее, и никакие силы их не разлучат.

– Сладких тебе снов, – прошептал он, окидывая взглядом детскую: яркие картинки на стенах, ночник, плюшевый мишка у изголовья, стопка детских книжек на тумбочке.

Для него Джессика навсегда останется «маленькой». Невинным, беззащитным созданием, которое он должен беречь и охранять. Кейн подошел к дверям и перед тем, как выключить свет, оглянулся на дочь в последний раз.

В этот миг его поразила неожиданная мысль: быть может, и Генри Андервудом владело такое же необоримое желание защитить «свою маленькую дочку»? Может быть, в Кейне он видел захватчика, готового похитить дочь, украсть ее невинность, разлучить с отцом?

Кейну вспомнился тот ужасный день, когда Генри застал их с Даной в постели. Он помнил все: сверкающие злобой глаза старика, его грязную брань, удар кулака, хруст собственной сломанной челюсти, отчаянный крик Даны…

Нет, никогда он не подвергнет свою Джессику такому испытанию! Они с дочерью будут доверять друг другу. Он не станет унижать ни ее, ни тех, кто ей дорог. Джессике не суждено узнать материнскую ласку – но Кейн сделает все, чтобы заменить ей мать. Он всегда будет рядом, готовый прийти на помощь, но не будет строить ее жизнь по своей указке. А когда Джессика расправит крылья, не станет насильно удерживать ее в гнезде.

Непомерная родительская забота слишком часто отравляет жизнь детям. И не одни отцы повинны в этом грехе, мрачно думал Кейн, поднимаясь в свою спальню, чтобы захватить пиджак перед тем, как идти в соседнюю квартиру к матери. В воспитании сына Глэдис Уильямс обходилась без рукоприкладства, но слова ее ранили куда больнее ударов.

«Вспомни, сколько я для тебя сделала!» – вновь и вновь повторяла она. И это действовало. Скрипя зубами и сожалея о том, что родился на свет, Кейн все же поддавался этому эмоциональному шантажу и делал не то, к чему стремился сам, а то, чего хотела мать. Став взрослым, он научился противостоять матери, однако затяжная война нанесла непоправимый ущерб их отношениям. Кейн любил мать, но не доверял ей – и боялся, что этого уже не исправить.

Глэдис, уже в халате и в ночной рубашке, сидела перед телевизором в кресле на колесиках. Рядом, прислоненные к дивану, стояли ее костыли. Кейн жалел мать, но не чувствовал себя виноватым из-за ее болезни – и это сильно раздражало Глэдис. Она была из тех людей, которым нравится возбуждать в окружающих ощущение вины.

– Мама! – негромко позвал Кейн от порога. – Я ухожу.

– За ужином ты мне ничего не сказал. – Глэдис нахмурилась.

– Не хотел при Джессике. Не могла бы ты заглянуть к ней, прежде чем ляжешь спать, и оставить дверь открытой на случай, если она проснется и ей что-нибудь понадобится?

В вопросе присмотра за Джессикой на Глэдис можно было положиться: она была любящей и надежной бабушкой. Но Кейн старался пореже обращаться к матери с просьбами. Впрочем, если сегодня все пройдет гладко, возможно, подобные просьбы участятся.

– И когда вернешься? – недовольно поинтересовалась Глэдис, раздосадованная скрытностью сына. Обычно Кейн рассказывал о своих планах куда больше.

Он пожал плечами.

– Думаю, через несколько часов.

– А куда ты идешь?

– Мама, это мое дело, – спокойно, но твердо ответил Кейн.

– Хорошо, дорогой, – натянуто улыбнувшись, отступила мать. – Желаю приятно провести вечер.

Он кивнул.

– Спасибо. Спокойной ночи.

– И тебе, дорогой.

Ну для меня-то эта ночь спокойной не будет! – думал Кейн, ощупывая в кармане брюк пакетик с презервативами, купленный сегодня по дороге домой. Какая жалость, что сегодня утром в кабинете у него не было чем защитить себя! И он, и Дана сгорали от страсти, искушение забыть о защите было почти невыносимым… но Кейн знал: ничто не стоит риска нежеланной беременности. Это он уже проходил, и второй раз такого ада не вынесет.

А Дана явно не намерена в ближайшем будущем обзаводиться детьми. Сейчас ее интересует только успех в бизнесе. Неплохая задумка это «Детское такси»: может быть, использовать его для утренних поездок Джессики в садик? Правда, сейчас ее возит на занятия няня; но почему бы не поддержать Дану в новом деле? Ее стремление к независимости от отца заслуживает уважения.

Теперь-то Генри Андервуд не назвал бы меня голодранцем, думал Кейн, вертя на пальце связку ключей от двух машин – «форда», в котором няня возила Джессику и его мать, и «кадиллака», который водил он сам. Конечно, он еще далеко не так богат, как отец Даны, однако зарабатывает достаточно, чтобы обеспечить себе и своим близким удобную и привольную жизнь.

Например, большой дом с обширным земельным участком в престижном пригороде. Отдельная квартира для матери, снабженная всеми удобствами, призванными облегчить жизнь инвалиду. Няня, домоправительница, садовник. Оглядываясь назад и вспоминая, кем он был и кем стал, Кейн ощущал гордость за свои успехи.

От его дома до квартиры Даны путь был недалек. По дороге Кейн остановился и купил бутылку дорогого шампанского, чтобы отпраздновать вступление Даны в мир бизнеса. Быть может, подумалось ему, этот галантный жест хоть немного смягчит грубую откровенность наших нынешних отношений.

Не все можно купить за деньги. Любовь – дикую, беззаконную страсть, какую когда-то испытали они с Даной, – не вернешь ни за какие сокровища мира.

Что ж, придется довольствоваться тем, что есть.

В ожидании Кейна Дана перебрала несколько нарядов и все их отвергла: одни казались ей слишком будничными, другие – слишком официальными, третьи – чересчур нескромными. Ее снедало тщеславное желание выглядеть как можно лучше; однако в глубине души Дана понимала, что Кейна не интересует, как она одета, он предпочел бы видеть ее вообще без одежды. Но появиться перед ним голой – это уж слишком!

И, как знать, чего ждет от нее Кейн? Что ему нужно – один только секс или, может быть, он надеется на что-то более глубокое?

Какой сигнал ему подать?

В конце концов Дана снова натянула вишневую водолазку, в которой была утром. Прямо на голое тело. Не стоит, решила она, надевать бюстгальтер, который потом будет трудно снять. Она согласилась на свидание, как сказал сегодня Кейн, по своей воле, и отступать не собирается!

Та же одежда, в которой она была утром, не даст Кейну никаких нежелательных намеков. Быть может, напротив, подбодрит – ведь она означает, что чувства и желания Даны остались прежними. Однако черный костюм для этого случая выглядел чересчур официальным, а снимать чулки ненамного проще, чем бюстгальтер: поэтому Дана надела с водолазкой черные слаксы. В таком наряде она выглядела по-домашнему и… доступно.

Дана подумывала о вине или о пиве, но решила не покупать ни того, ни другого – ведь Кейну еще вести машину домой. И потом, она не так богата, чтобы тратиться на дорогие вина. Обойдется кофе. На случай, если им захочется есть, Дана купила пиццу. Если не съедят сегодня, будет чем позавтракать завтра, так что пицца не пропадет.

Равнодушно тикали, отсчитывая время, часы, а Дана все сильнее нервничала. Она прибрала свою скромную квартирку, сменила белье, повесила в ванной свежие полотенца. Никогда еще ей не случалось столь тщательно готовиться к свиданию с мужчиной – даже с Кейном, когда они любили друг друга. И в этом было что-то неправильное… не слишком неправильное – ведь она ждет Кейна… Но все равно что-то не то.

Скорее бы он пришел! Как только он появится, неловкость исчезнет и оба смогут вести себя естественно. Жаль, что приходится так долго ждать… Дана несколько раз глубоко вздохнула, чтобы сбросить напряжение, присела на табурет и задумалась о том, почему Кейн не мог прийти раньше.

Может быть, он до сих пор живет с матерью?

От этой мысли Дана вздрогнула. Глэдис Уильямс в свое время попортила ей немало крови. Ее язвительные замечания задевали девушку даже сильнее, чем брань отца. Глэдис не скрывала, что видит в Дане испорченную богатую дрянь, думающую только о собственных удовольствиях. И тяжелее всего Дане было оттого, что она понимала: в этом оскорбительном мнении есть доля правды.

Но теперь все изменилось. Судьба сыграла с Даной и Кейном злую шутку, поменяв их местами. Хотя она еще может вернуться к отцу и… Нет, не может. Она слишком далеко зашла. Возвращения к прошлому не будет – ни с отцом, ни с Кейном. Ей остался один путь – вперед.

Звонок в дверь.

Сердце Даны сильно забилось.

Это он!

Дрожа от возбужденного предвкушения встречи, она спрыгнула с табурета и готова была уже бежать, чтобы распахнуть дверь и, как когда-то, с радостным возгласом кинуться Кейну на шею… но вовремя сообразила, что это делать не стоит. Прошлое ушло безвозвратно. Теперь она должна быть осторожной и не спешить. Ни в чем.

И все же, когда дверь открылась, от одного взгляда на Кейна у нее перехватило дух. Удачливый бизнесмен, которого она видела утром, сменился загадочным и опасным любовником. Кейн снова был во всем черном, как пират на маскараде, и мрачноватый костюм придавал его ауре непобедимую силу и сексуальность. Но тогда, на балу, Дана не видела его лица…

Кейн окинул ее взглядом с головы до ног – в глазах его светилось неприкрытое желание.

– Можно войти? – спросил он таким тоном, что в невинном вопросе Дане почудилось нечто более интимное, чем просьба о позволении войти в квартиру.

Мужской магнетизм Кейна, без труда пробивающий любую защиту, не мог не подействовать на нее: сердце Даны отчаянно колотилось и все внутри, казалось, превратилось в студень. Однако усилием воли она заставила себя отступить на шаг и кивнуть. Кейн вошел, она заперла за ним дверь и долго возилась с цепочкой, пока непослушным пальцам не удалось наконец поставить ее на место. Зачем закрывать на цепочку, Дана и сама не понимала – ведь опасность грозила ей не снаружи, а изнутри.

Обернувшись, она с облегчением увидела, что Кейн улыбается.

– Я принес шампанское, – сказал он, протягивая ей бутылку. – Хочу отпраздновать твое вступление в новую жизнь.

В новую жизнь… Неужели с ним?

– Вести собственный бизнес – дело нелегкое, – продолжал он, едва ли догадываясь, что разрушает надежды Даны, – но ничто не может сравниться с радостью от достигнутого успеха.

– Верно, – ответила она, улыбнувшись в ответ задумчиво и немного грустно. Дана опустила глаза на этикетку – «Вдова Клико», одна из лучших марок французского шампанского. – Спасибо, Кейн. Боюсь, у меня нет бокалов, достойных такого напитка…

– Неважно.

Он окинул взором скромную квартирку – гостиная, прихожая, отгороженная стойкой кухня, все совмещено в одной комнате, – и Дана с особой остротой почувствовала, как непохоже ее нынешнее жилье на роскошные апартаменты, в которых она жила с отцом. Кейн, несомненно, подумал о том же, но не сказал ни слова – просто прошел в крохотную кухоньку и поставил шампанское на стол.

Это вывело Дану из замешательства.

– Пара бокалов у меня найдется. Если ты возьмешь на себя труд открыть…

Улыбнувшись Кейну, она поспешила к буфету, где хранилась посуда. Верхнюю полку, предназначенную для стекла, занимали в основном толстостенные стаканы, подходящие для сока или газировки, но никак не для первоклассного шампанского. Что делать – пить вино Дане приходилось нечасто. Пара дешевых стеклянных бокальчиков, спрятанных в заднем ряду, запылились и нуждались в мытье. Дана быстро сполоснула их в раковине, вытерла досуха, поставила на стол – и только тут заметила, что Кейн и не брался за бутылку.