Текст книги "В погоне за мечтой"
Автор книги: Марси Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Марси Мартин
В погоне за мечтой
Часть первая
В ее мечтах растаял он,
Оставив розы аромат.
О чудный фимиам!
Иль то фиалки запах…
А ветер ледяной уже стучится в дверь.
Джон Китс
Глава 1
Четверг, 31 марта
Наконец-то она уезжала.
Мысль об этом настойчиво вертелась у нее в голове: она уезжает, уезжает, уезжает…
Вытащив из комода последний ящик, Кэтрин вытряхнула его содержимое в стоявший на кровати открытый чемодан. И все же ей не удавалось ни избавиться от терзавших ее сомнений, ни сдержать дрожь, охватывавшую всякий раз, стоило лишь подумать, что даже сейчас что-то может случиться и она окажется навсегда запертой в спальне старого дома на Легар-стрит.
Прохожие восторгались очарованием этого местечка. Примостившись под сенью древних раскидистых дубов, листва которых почти скрывала солнце, Уинслоу-хаус, построенный в тысяча семьсот восемьдесят втором году, был занесен в путеводители как образчик «классического» старинного дома в Чарлстоне и славился своими коваными железными воротами.
Но Кэтрин Уинслоу, позаимствовавшая у дома свое имя, не видела в нем никакого очарования. В ее глазах это была настоящая тюрьма – с мрачными одиночными камерами и законами, диктуемыми хозяйкой дома, которая держала в руках бразды правления этой тюрьмой так же крепко, как и завязки семейного кошелька.
Сколько себя помнила, Кэтрин всегда была уверена в двух вещах: в том, что ей здесь не место, и в том, что ей никогда не выбраться из Уинслоу-хауса. Пошарив в заднем кармашке отделанного кожей чемодана, Кэтрин, в который раз удивленно покачивая головой, вытащила оттуда книгу в бумажном переплете. Это был роман «Страстная невеста», написанный Кэт Уинслоу. Какая ирония судьбы! Как заблудившееся дитя, она нашла для себя убежище в мире книг. Как отчаявшаяся женщина, она нашла выход.
Кэтрин вспомнила, как, будучи еще восьмилетней девочкой, обнаружила, что по увитой плющом решетке под ее окном можно спуститься из спальни во двор дома. Если правильно выбрать время, то она могла незамеченной выскользнуть из ворот и гулять на свободе часа два. Именно в ту пору девочка добрела до Кинг-стрит и зашла в книжный магазин Анн-Мари Дюваль. Анн-Мари была молодой женщиной, потерявшей мужа; Кэтрин – беспризорным ребенком, потерявшим мать, Они сошлись, и вскоре книжный магазин распахнул для маленькой Кэтрин дверь, что вела к сверкающим горизонтам мира, лежащего за стенами Уинслоу-хауса.
С тех пор прошло двадцать лет. И теперь на этих полках появились ее собственные книги.
Кэтрин провела пальцами по названию книги. Целых три года писала она «Страстную невесту» в подсобном помещении магазина; год понадобился Анн-Мари, вызвавшейся на роль литературного агента Кэтрин, на то, чтобы найти в Нью-Йорке издателя; еще год роман редактировали и набирали, и лишь после этого он был напечатан. Зато теперь, через десять недель после опубликования, исторический роман раскупался, как горячие пирожки. И Кэтрин, вдобавок к ройалти – отчислениям за каждый проданный экземпляр книги, – получила от издательства щедрый аванс за продолжение романа.
– Запомни мои слова, – частенько говаривала ей Анн-Мари, – твое воображение еще сослужит тебе добрую службу.
Похоже, ее слова оказались пророческими. Во всяком случае, сегодня Кэтрин уезжала из Уинслоу-хауса.
Засунув книгу назад в карман чемодана, Кэтрин подняла голову и посмотрела на свое отражение в зеркале. Обойдя кровать, молодая женщина оглядела себя с ног до головы. Черные чулки, серая юбка, белая блузка, серый джемпер… Господи, как же она ненавидела серый цвет! А еще тугой узел, затянутый у нее на затылке. Эта прическа была такой же нелепой и немодной, как и длинная коса, которую она носила в отрочестве.
Дюйм за дюймом, день за днем, год за годом тетя Сибил успешно превращала ее в нечто столь же скучное и безжизненное, как деревянный столб.
Впрочем, как раз ее внешность менее всего нуждалась в перемене. Кэтрин внимательно осмотрела комнату. Комнату обставила еще ее мать, и все здесь, как обычно, было в идеальном порядке. Девушка взглянула на старинный комод. Она забыла о своем тайнике!
Вернувшись к комоду, Кэтрин опустилась на колени и ловким движением сдвинула в сторону деревянное основание комода, за которым виднелся кусок разбитой штукатурки. Осторожно потянув его на себя, девушка открыла свой тайник, хранивший обломок кварца, который она когда-то давно привезла из поездки на золотой прииск в Северной Каролине, несколько игрушек, музыкальную шкатулку со спрятанными в ней запрещенными серьгами и свои тайные… дневники.
Кэтрин вела их много лет и оставила, лишь когда начала сочинять роман. И с тех пор «мечта» больше не посещала Кэтрин. Девушка потянула за голубую ленту, раскрыла первую тетрадь и, улыбнувшись, посмотрела на примитивный рисунок, изображавший Ники. Теперь-то можно было сказать, что под Ники она подразумевала себя саму – девушку с огромными голубыми глазами и длинными светлыми волосами. «У меня есть подружка, которая приходит ко мне по ночам», – прочитала она первую запись, сделанную аккуратным детским почерком.
Кэтрин написала это в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Этот год навсегда запечатлелся в ее памяти: мать Кэтрин погибла при наводнении, отца свалил с ног удар, и его незамужняя сестра взяла на себя управление Уинслоу-хаусом. Именно в тот год жизнь Кэтрин стала невыносимо скучной и серой, именно тогда на свет появилась Ники.
Перевернув страницу, Кэтрин прочитала описание ранчо – большого белого дома с бассейном, конюшнями, вокруг которого зеленели газоны с цветами и пастбища, на которых паслись лошади и коровы. Ники жила там без родителей, зато в окружении любящих ее людей – своего опекуна Остина, больше походившего на ее брата, чем на дядю; Мэлии – хорошенькой экономки, которая была уверена, что никто не догадывается о ее страстной любви к Остину; и наконец, старого Мелроуза с седыми волосами и кустистыми бровями. Как президент этой «компании», он имел офис в одной из построек ранчо.
За долгие годы Кэтрин познакомилась со всеми обитателями ранчо, хотя Ники, конечно же, была звездой номер один в этом шоу. Если не считать их внешнего сходства, Ники была прямой противоположностью Кэтрин – блестящей оборотной стороной тусклой монетки, как иногда думала девушка. Ники была шумной, заводной и непослушной – этакой очаровательной задирой, бесстрашной любительницей приключений. Ники удавалось обводить вокруг пальца и дядю, и вообще всех ее близких.
Драгоценные минуты пролетали, а Кэтрин никак не могла оторваться от дневников. Некоторые записи она почти не помнила – например, ту, в которой рассказывалось, как десятилетняя Ники покорила свою первую вершину, словно бросая этим вызов всей Вселенной… или ту, в которой пятнадцатилетняя Ники заперлась в ванной, отрезала свою длинную косу и вытравила волосы, сделав их почти белыми, платиновыми.
Ужасная прическа стала своеобразным символом, отличающим живую Ники от вечно подавленной Кэтрин. Сейчас, оглядываясь назад, девушка осознала: ей просто нужен был кто-то, поэтому она и придумала Ники. Однако ребенком Кэтрин, конечно же, не задумывалась над этим. Она с радостью принимала благословенный дар своих мечтаний – свою лучшую подругу Ники. Они вместе росли, и Кэтрин обожала Ники так же сильно, как и героинь своей будущей книги.
Сложив дорогие сердцу вещицы назад в тайник, Кэтрин поднялась на ноги, сжимая в руках дневники. К ее удивлению, уже начало темнеть. Был пятый час, стало быть, тетя Сибил могла вернуться домой в любую минуту. Заторопившись, Кэтрин подбежала к кровати. Она не собиралась уйти, не попрощавшись, но надеялась, что успеет выскользнуть в дверь, когда придет время.
Уложив дневники, Кэтрин захлопнула крышку чемодана и защелкнула замки. Теперь она взяла все свои вещи, вот так. Все остальное – несколько коробок с одеждой и всякими пустяками, а также блюдо, выигранное когда-то ее матерью, – было уложено во взятую напрокат машину Анн-Мари, припаркованную в темном уголке двора.
Кэтрин дождалась, пока тетя Сибил уйдет, и лишь затем загрузила в машину собранные заранее и спрятанные в подвале вещи. Таким образом, все было приготовлено к быстрому бегству, потому что если тетя Сибил заподозрит неладное, то сделает все возможное, чтобы воспрепятствовать планам племянницы.
Не исключено, что жизнь в Историческом районе вскоре станет невыносимой. Мисс Сибил Уинслоу была большой мастерицей манипулировать их фамилией. К примеру, она могла довести отца Кэтрин до такого состояния, что девушка стала бы опасаться за его жизнь и прокляла бы себя за то, что уехала.
Короче, существовало множество способов, какими тетя Сибил могла повлиять на племянницу. Но теперь Кэтрин была готова обойти все ее ловушки. Дело о владении имуществом было закрыто этим утром, и, кажется, ангел-хранитель ни на секунду не оставил Кэтрин, когда часом позже она направилась в комнату отца. Обычно он грезил о прошлом, о тех днях, когда его жена еще была жива, но сегодня его рассудок был ясен.
– Ты уже совсем взрослая, – удивленно заметил он.
– Да, папа.
Отец вытащил из-под одеяла здоровую руку и сжал пальцы Кэтрин.
– Тогда будь счастлива, – добавил он.
У Кэтрин защемило сердце. За отцом ухаживали сиделка, которая жила в их доме вот уже несколько десятилетий, и сестра, не устававшая повторять, что принесла себя в жертву больному брату. Разумом Кэтрин понимала, что ничем не поможет отцу, оставшись в Уинслоу-хаусе, но внутренний голос нашептывал ей, что она оставляет его в одиночестве.
Оторвав ее от грустных размышлений, в комнату ворвалась тетя Сибил – ее груди подпрыгивали под узким лифом платья, глаза сверкали, как оникс, под серебристо-седой шевелюрой. «Готова к бою», – мог бы сказать ее отец в один из тех дней, когда чувствовал себя получше.
Кэтрин оторвалась от чемодана и, выпрямившись, с ледяным спокойствием посмотрела на тетю.
– Констанс Монро принесла сегодня на чай эту гадость! – заявила тетя Сибил, махнув перед носом Кэтрин экземпляром «Страстной невесты». – Верно ли я поняла, что моя племянница имеет к ней отношение?
Кэтрин не отвечала, впрочем, тетя и не ждала ответа.
– Я и так знаю, что это твоих рук дело! – прошипела она. – И не отрицай! Нет, только скажи, как ты смела до этого опуститься?! Кэт Уинслоу, как вам это понравится! – Она зловеще усмехнулась. – Уж если тебе взбрело в голову изменить христианское имя, данное тебе при крещении, то ты могла бы позаботиться и о том, чтобы не марать фамилию Уинслоу!
Фамилия Уинслоу!..Сколько же раз Кэтрин слышала эти слова! Тетя швырнула книгу на пол, а потом брезгливо отряхнула руки, словно испачкала их чем-то.
– Нечего тут стоять и прикидываться дурочкой… – Она запнулась, лишь сейчас заметив открытый чемодан. – А это еще что?!
– Я… уезжаю.
– Как это понять – «уезжаю»?
Плечи Кэтрин поникли.
– Не сутулься! – тотчас последовала команда.
Кэтрин послушно выпрямилась, но чувство внезапно обретенной свободы помогло ей взять себя в руки.
– Мне давно пора уехать отсюда, – проговорила девушка.
Тетя злорадно рассмеялась.
– Да что ты о себе возомнила? – ехидно спросила она. – Кто ты такая, чтобы принимать решения?
«Двадцативосьмилетняя старая дева, чудовище, в которое ты меня превратила!» – так и хотелось ей закричать.
– Я все решила, – спокойно промолвила Кэтрин.
Новый взрыв злобного смеха.
– Да ты в жизни не была на это способна! Подумай только, кому ты нужна? Куда ты пойдешь?
– Я купила себе жилье.
В мгновение ока саркастическое выражение исчезло с лица Сибил.
– Купила? На какие деньги, хотела бы я знать?
– Я подписала новый контракт. Редактор считает, что моя работа…
– Твоя «работа»?! – Сибил пнула книгу ногой, отчего та отлетела на другой конец комнаты. – Ты называешь эту мерзость «работой»? Подумать только, «Страстная невеста»! Да ты бы лучше назвала эту галиматью «Страстной потаскухой»!
– Между прочим, люди любят читать книги о шлюхах, – заметила Кэтрин.
Тетя Сибил угрожающе направилась к ней. Первым желанием Кэтрин было убежать, но она не двинулась с места.
– Я всегда знала, что ты порочная девчонка, – процедила Сибил сквозь зубы. – И эта твоя книжонка доказывает мою правоту.
– Тогда ты должна радоваться тому, что я уезжаю.
– Эгоистка! – продолжала свои обвинения тетя. – Столько лет от тебя не было никакого толку, и вот теперь, когда ты выросла и могла бы хоть чем-нибудь помогать, ты вздумала сбежать! И я должна в одиночестве заботиться об этом доме!
– Здесь будет еще сиделка, – пожала плечами Кэтрин. – И Мэми.
– Мэми! Можно подумать, от нее есть какая-нибудь польза!
– Я буду навещать папу…
– А-а-а, папу… Наконец-то ты заговорила о нем. Как, по-твоему, он воспримет сообщение о твоем отъезде?
– Я уже попрощалась с ним, – ответила Кэтрин.
Лицо тети Сибил покрылось красными пятнами.
– Да уж, так я и думала, неблагодарная тварь! – завопила она. – Неудивительно, что я последней узнала эту новость! Надо же, я всю жизнь положила на то, чтобы вырастить тебя!
Сибил вылетела из комнаты и с грохотом захлопнула за собой дверь. Наступила мертвая тишина, но девушка знала, что это всего лишь затишье перед бурей. Тетя Сибил быстренько соберется с силами и вернется к ней, готовая к новому этапу битвы. Поэтому, подобрав с полу растрепанную книжку, девушка подхватила чемодан и направилась к двери.
– Еще увидимся, – донесся до Кэтрин голос, когда она переступала через порог.
Девушка удивленно обернулась, вглядываясь в темноту холла. Но там никого не было. И тут она догадалась: голос ей померещился. «Еще увидимся» – это была фраза Ники, Бесшумно закрыв за собой дверь, Кэтрин быстро подошла к лестнице и вышла из дома через черный ход, которым домашние почти не пользовались.
Когда Кэтрин отъехала от Уинслоу-хауса, ею вновь овладело чувство нереальности. Она почти не заметила, как проехала по полуострову и как вошла в стильный дом на берегу Ист-Бей. Девушка машинально поднялась по изогнутой лестнице на второй этаж и отперла дверь – ей казалось, что ее подхватило и несет неведомое течение.
После заточения в высоких узких помещениях Уинслоу-хауса, комнаты ее нового жилища поразили Кэтрин своим простором. Поставив чемодан на пол, девушка пересекла гостиную в форме буквы Г, раздвинула двери и замерла от восторга, любуясь открывшимся ее взору видом, – именно благодаря ему она купила это жилье.
Кэтрин шагнула на балкон с железными перилами, выходивший на океан. Через дорогу, по обочинам которой росла болотная трава, плескались воды залива. Полуразвалившийся док, изогнувшись, протянулся над отмелями и заканчивался там, где воды канала, омывающие полуостров, мешались с волнами голубой Атлантики.
Мысли Кэтрин вернулись к отцу. Много лет назад он выставил ей одно требование: она должна была научиться плавать. Его жена утонула во время наводнения на Кулер-Ривер, поэтому он хотел, чтобы его дочь умела плавать. И невзирая на возражения тети Сибил, Кэтрин выполнила отцовскую волю.
Девушка брала уроки плавания у лучших инструкторов клуба. Ей было запрещено участвовать в «вульгарных» командных соревнованиях, но кое над чем даже тетя Сибил была не властна: у Кэтрин открылся удивительный дар. Когда она впервые вошла в воду, та сразу приняла ее – она держала девушку, подталкивала ее вперед, позволяла развивать такую скорость, что у зрителей перехватывало дыхание. Выходя из воды, Кэтрин чувствовала необыкновенный подъем, прилив энергии.
…Глядя на океан, Кэтрин понемногу пришла в себя; туман недоверия рассеивался.
Господи! Я сделала это!..
Внезапно лучи солнца заиграли на волнах, воздух наполнился удивительным светом. Порыв ветра принес с собой соленый запах океана. Это мгновение было столь завораживающим и волшебным, что Кэтрин задрожала.
– Спасибо тебе, Господи, – прошептала она, чувствуя, как горячие слезы наворачиваются ей на глаза.
Торопливо смахнув их и вернувшись в комнату, девушка осмотрела скудную обстановку своего нового жилища – мебель доставили сюда всего несколько часов назад. У стены стоял письменный стол, на котором вскоре займут свое место подержанный компьютер и принтер, отданный ей Анн-Мари; плетеная кушетка и стеллажи, купленные Кэтрин на прошлой неделе, выстроились напротив. В соседней комнате стояла огромная кровать без спинок, с матрасом.
В комнате не было даже туалетного столика – только все самое необходимое. До сих пор она никогда не думала о возможности владения имуществом и уж тем более не мечтала о том, что будет обставлять собственное жилье. Теперь она могла позволить себе это. Подойдя к высоким шкафам, единственным украшением которых был радиоприемник с часами, мигающими в двенадцать часов, Кэтрин установила правильное время и включила музыку – еще один контраст с мрачным спокойствием Уинслоу-хауса.
Несколько часов Кэтрин в радостном возбуждении распаковывала вещи. Отныне ей не надо было торопиться в столовую ровно в шесть тридцать, а потом проводить «семейный час» в компании с больным отцом и тетей, которая весь этот час обычно вещала о том, что происходит в мире. Кэтрин не спеша, под музыку, застелила кровать хрустящим свежим бельем, расставила в кухонных шкафах кастрюли и тарелки матери, грызя печенье и фрукты.
Открыв чемодан, Кэтрин первым делом увидела свои дневники.
Она попятилась от стеллажей.
– Еще увидимся, – прошептала Кэтрин, виновато улыбаясь.
И снова взялась распаковывать вещи.
Глава 2
Среда, 20 апреля
Каждое воскресенье в рубрике повседневной жизни газеты «Пост» выходил четвертьполосный материал о каком-нибудь жителе Чарлстона. Ведя эту рубрику, Марла Саттон взяла интервью у бесчисленного количества людей, среди которых были эксцентричные личности и мрачные прорицатели. Марла была уверена, что ее уже ничем не удивить, и тем не менее, когда Тед сообщил ей о новом задании, журналистка была поражена.
– Ты имеешь в виду Кэтрин Уинслоу, живущую на Легар-стрит? – недоуменно переспросила она.
– Я говорю о Кэт Уинслоу, роман которой занял первое место в списке «Уолденбукс ромэнс».
Тед вручил ей книгу в бумажном переплете, и Марла оторопело уставилась на нее. Полураздетый красавец обнимал роскошную женщину, тело которой тоже было едва прикрыто одеждой, – и все это на фоне революционных военных кораблей. «Страстная невеста» Кэт Уинслоу.
– Кстати, – заметил Тед, – мисс Уинслоу занимает милый пентхаус возле Ист-Бей. Ты знакома с ней?
– Я знавала Кэтрин, – пробормотала Марла, припоминая картину из далекого прошлого: девочка в давно вышедшем из моды сером свитере, прижимая к себе стопку книг, торопливо идет по школьному двору. Детьми они бывали друг у друга на днях рождения, вместе играли в куклы, в то время как их матери играли в бридж. Но их дружбе пришел конец, когда миссис Уинслоу умерла и Кэтрин стала воспитывать мисс Сибил. Она была злобной и мрачной; никто больше не хотел ходить в Уинслоу-хаус. Дни летели, и вскоре Кэтрин стала настоящим изгоем. – Вряд ли это та же самая женщина, – добавила Марла.
– Не важно, – буркнул Тед, возвращаясь к бумагам у себя на столе. – Как бы там ни было, интервью назначено в субботу на одиннадцать. Сделай побольше снимков.
– А что, я обычно их не делаю? – возмутилась Марла.
Единственной причиной, побудившей ее взяться за эту рубрику, была возможность делать фотографии, а не просто писать статьи. В один прекрасный день фотоаппарат поможет сделать ей карьеру. Направляясь к своему столу, Марла еще раз посмотрела на книгу. Судя по сплетенным телам на обложке, некоторые странички романа должны быть весьма захватывающими. Нет… Все это никак не вязалось с той Кэтрин Уинслоу, которую она когда-то знала.
– Определенно, это разные люди, – пробормотала Марла себе под нос.
Но, изучая материалы о Кэт Уинслоу при подготовке к интервью, Марла обнаружила, что ошибалась. Кэт и Кэтрин – писательница и девочка-изгой – оказались одним и тем же человеком.
В субботнее утро Марле все еще не верилось в это. Неужто Кэтрин теперь обитает в этом стальном доме, украшенном королевскими пальмами и кованым железом?
Пожав плечами, Марла поднялась на второй этаж, позвонила и приготовилась увидеть забитую девочку в сером свитере. Через мгновение дверь распахнулась.
– Здравствуй, Марла, – приветливо проговорила Кэтрин.
Марла даже заморгала от изумления. Жизнерадостное существо в дверях было облачено в ярко-желтую рубашку и шорты. Лучи солнца играли на золотистых волосах Кэтрин. Она носила прическу каре с шокирующей челкой до бровей. На ее щеках выступил румянец, а глаза сияли.
– Давно не виделись, – добавила Кэтрин. – Ты не хочешь войти? – улыбнулась она, заметив замешательство Марлы.
В ее доме было светло и просторно. Плетеная мебель, множество цветов и какой-то тропический воздух. Недалеко от двери стоял огромный аквариум, в котором плавали морские ангелы, в углу комнаты примостился стол с компьютером и принтером – несомненно, рабочее место писательницы, – окна выходили на океан. Контраст с Уинслоу-хаусом был поразительный.
– Как давно ты поселилась здесь? – полюбопытствовала Марла.
– Три недели и два дня назад, – последовал точный ответ.
– У тебя чудесный дом.
– Спасибо, – с улыбкой ответила Кэтрин. – Я развернулась больше, чем хотела, но, начав, не смогла остановиться.
Она прошла в кухню с эркером, тоже выходящим на океан. Пока Кэтрин разливала кофе, Марла направила на нее объектив своего фотоаппарата. Светловолосый объект съемки был тоненьким и очень привлекательным. Да, в прежние годы никому и в голову не могло бы прийти, что гадкий утенок превратится в лебедя.
– Ты не возражаешь, если я буду украдкой снимать тебя во время разговора? – спросила Марла, когда Кэтрин села рядом с ней за стол.
– Чем незаметнее ты будешь делать это, тем лучше. Обычно я просто замираю перед объективом.
Но, словно противореча собственным словам, Кэтрин вела себя уверенно и непринужденно во время всего интервью. Она была очаровательно скромна, когда речь шла о ее первом романе, и возлагала большие надежды на второй, который намеревалась закончить через пару месяцев. Даже ее некоторая сдержанность не портила дела; Кэтрин чем-то напоминала Грейс Келли [1]1
Грейс Келли (1929–1982) – американская киноактриса. – Примеч. ред.
[Закрыть]и совсем не была похожа на забитую школьницу, с которой Марла когда-то была знакома. Даже прямой вопрос о любовных сценах в романе не смутил молодую писательницу.
– Мне немного неловко признаваться в этом, но все это – плод моего воображения, – с едва заметной усмешкой, которую журналистка поспешила запечатлеть на пленке, произнесла она.
Снимки должны получиться отменными, надеялась Марла.
Было уже далеко за полдень, когда интервью закончилось.
– Мне надо спешить, если я хочу успеть с материалом, – обронила Марла. – Думаю, тебе понравится.
– Непременно, – поспешила заверить ее Кэтрин.
Марла наблюдала за тем, как Кэтрин убирает со стола и идет к раковине.
– Послушай, а можно задать тебе один вопрос? Не для печати?
– Задавай.
– Что, черт возьми, с тобой случилось? – удивленно воскликнула Марла. – Ты так не похожа на ту Кэтрин Уинслоу, которую я помню!
Кэтрин облокотилась о стол.
– Надеюсь, – улыбнулась она.
– Да уж, можешь в этом не сомневаться. Так что же случилось?
Кэтрин на мгновение опустила глаза, и тут Марла впервые увидела, как по лицу ее давней знакомой пробежала тень.
– Мне понадобилось для этого немало времени, – наконец сказала Кэтрин, – но все-таки я вырвалась…
– …из-под опеки тети Сибил, – договорила за нее журналистка. – Все считали эту женщину ведьмой, Кэтрин.
– Надо же, – сказала Кэтрин. – А я-то думала, что только мне пришла в голову такая мысль.
Марла покачала головой.
– Все дети знали это и… Мне жаль, что я отдалилась от тебя тогда…
– Все в порядке. Со мной тогда было нелегко дружить.
– А сейчас? Можно тебя пригласить как-нибудь на ленч?
Кэтрин улыбнулась.
– Я не против, – проговорила она и настояла на том, чтобы проводить Марлу к машине.
Стоял теплый апрельский день. Солнце припекало, напоминая о грядущем жарком лете. Через дорогу дети играли у воды, их веселые крики наполняли воздух.
– Так вот что нарушало тишину, пока мы разговаривали, – заметила Марла.
– Да. Насколько я поняла, они всегда играют тут.
– Откуда они?
Кэтрин пожала плечами.
– Сосед как-то сказал мне, что они вроде бы с Кэлун-стрит.
Брови Марлы удивленно приподнялись – на Кэлун-стрит стояли самые дешевые дома Чарлстона.
– Как бы там ни было, это, видимо, их летняя традиция, – вымолвила Кэтрин. – Когда становится жарко, детей не оттащить от воды. Похоже, им больше некуда пойти.
– Но это же городская собственность? – спросила Марла. – Почему бы тебе не позвать копов, чтобы они прогнали детей?
Кэтрин непонимающе взглянула на нее.
– Да ведь это просто дети!
Прикрыв глаза рукой, Марла посмотрела на другую сторону залитой солнцем улицы.
– Некоторые из них и в самом деле дети, – согласилась она. – Но некоторые уже вышли из нежного возраста.
– Они мне не мешают, – ответила Кэтрин. – Если только…
Марла покосилась на нее, заметив, как внезапно напряглась Кэтрин.
– Если только – что? – поинтересовалась она.
– Если только они не осмелятся залезть на док, как вон тот мальчик. Эй! – закричала она. – Этот док того гляди развалится!
Дети не слышали ее. Они слишком громко кричали, потешаясь над своим приятелем, который отважно продвигался вперед по трухлявым доскам, помахивая в воздухе кулаком. Кэтрин шагнула вперед.
Марла посмотрела на нее, потом – на берег, и в эту секунду темноволосый мальчуган свалился в воду.
– Он не умеет плавать, – пробормотала Кэтрин.
Марла потрясенно смотрела на нее. К счастью, на улице не было машин, и Кэтрин шла к берегу, не сводя глаз с того места, где по воде шли круги.
– Он в опасности, – проговорила Кэтрин, переходя на бег.
– Боже правый, – прошептала Марла.
Сорвав с фотоаппарата чехол, она поспешила вслед за Кэтрин. Подбежав к группе детей, Кэтрин стала взбираться вверх по шатким ступеням. Марла подняла фотоаппарат и принялась торопливо щелкать, глядя на то, как Кэтрин готовится к прыжку и прыгает в воду.
На берегу наступила зловещая тишина, когда и руки мальчика, и ярко-желтая одежда его спасительницы исчезли под водой. А потом, как по волшебству, над водой показались две головы. Дети оглушительно закричали. Кэтрин тащила мальчика к берегу, а Марла с улыбкой, как безумная, все щелкала затвором фотоаппарата.
Когда вода уже была им по пояс, Марла подошла к детям.
– Как тебя зовут? – спросила Кэтрин, доведя паренька до берега.
– Кенни, – с трудом проговорил он. – Кенни Блэк.
– Ты не умеешь плавать, да?
Мальчик лишь покачал головой, и Кэтрин, глядя на лица обступивших ее детей, осведомилась:
– А кто-нибудь из вас умеет плавать?
Несколько часов спустя Марла как вихрь ворвалась в кабинет Теда.
– Ты опаздываешь, – не отрываясь от компьютера, проворчал он.
– Думаю, ты захочешь, чтобы я сделала материал для «Воскресного профиля» на разворот, – едва дыша, промолвила Марла.
– А я думаю, ты спятила, – буркнул Тед.
– У меня есть эксклюзивная фотография живой героини! Я назвала ее «Чарлстонская русалка»…
Резко повернувшись к ней, Тед посмотрел на Марлу поверх очков.
– А это уже лучше.
Сияя от гордости, Марла разложила перед Тедом на столе доказательства своим словам. И ведать не ведала, что билет в будущее принесет ей Кэтрин Уинслоу.
Спустя пять дней после спасения Кенни Блэка Кэтрин стояла перед зданием муниципального совета Чарлстона. Палата совета, в которой ее должны были выслушать, напоминала собой пещеру; эхо гулко отдавалось от старинных карнизов и деревянных полов помещения. Девять членов совета расположились на возвышении, что Кэтрин тут же сочла несправедливым, но промолчала и сделала вид, что не замечает того, что эти люди будто взирают на нее с вершины Олимпа.
Только благодаря статье Марлы совет согласился выслушать Кэтрин, и теперь она пыталась не нервничать и спокойно произнести все, что задумала. Девушка напомнила себе, что если ей не удастся добиться поддержки совета здесь и сейчас, то идея, которую она вынашивала последние дни, пропадет втуне.
– Дамы и господа, члены совета, – сказала она в заключение, – наш город владеет береговой линией и доком, представляющими живописный вид для обитателей близлежащих домов. Но я предлагаю, чтобы другим людям от них была польза. Немного усилий – и эта часть берега может превратиться в настоящий рай. Я же, со своей стороны, буду счастлива проводить инструктаж, цель которого – спасение жизни.
Член совета Радд – человек с тяжелым подбородком – наклонился вперед.
– Я выражу мнение всех членов совета, если скажу, что ваш поступок в минувшую субботу произвел на нас большое впечатление, мисс Уинслоу. Но есть ли у вас законное… – он сделал ударение на этом слове, – право проводить тот инструктаж, о котором говорите?
– Мои документы перечислены в письменном изложении моего предложения, которое лежит перед вами, советник. Я училась плаванию и тренерской работе целых восемь лет и к тому же прошла полный курс спасения на воде. Больше того, я недавно окончила курсы Красного Креста. Удостоверение я получу в конце месяца.
Приподняв брови, советник уселся на свое место.
– Если у вас нет больше ко мне вопросов, – продолжала Кэтрин, – я хочу поблагодарить вас за то, что уделили мне время, и попрощаться. Надеюсь, что вы примете мое предложение. Детям, о которых я говорила, меньше других повезло в жизни. Они могли бы воспользоваться счастливым случаем, и это будет стоить городу совсем немного.
Наступила тишина. Прошло несколько напряженных гнетущих мгновений, после чего один из членов совета встал и начал аплодировать Кэтрин. Девушка быстро взглянула на табличку с его именем: член муниципального совета Элиот Рейнолдс… из старинного рода чарлстонских Рейнолдсов… младший представитель фамилии… в ноябре вступит в борьбу за пост сенатора штата…
Тут остальные члены совета, присоединяясь к нему, встали со своих мест и тоже принялись хлопать Кэтрин. Вздохнув с облегчением, девушка нерешительно улыбнулась и, слегка прищурив глаза, покосилась на человека, благодаря которому чаша весов склонилась в ее сторону.
Аккуратно подстриженный и безупречно одетый, Элиот Рейнолдс был высоким красавцем, слывущим самым завидным холостяком Чарлстона. Кэтрин удивленно вытаращила на него глаза, когда, улыбнувшись, он подмигнул ей с вершины Олимпа.
Кэтрин Уинслоу вышла из здания совета с легким сердцем. Слушания прошли лучше, чем она могла надеяться, но не только из-за этого ее кровь начинала бурлить в жилах, когда девушка думала о заседании. Ночью, лежа в постели, Кэтрин снова и снова вспоминала последние мгновения заседания, а во сне ей грезилось красивое, мужественное лицо советника Рейнолдса, его многозначительная улыбка…
