Текст книги "Обет молчания"
Автор книги: Марселла Бернстайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Глава 17
Старый дом приходского священника в Соммерсфорде оказался красивым старинным особняком в стиле эпохи короля Эдуарда, который едва ли кто-то из его прежних жильцов-викариев мог позволить себе протапливать в холодные саффолкские зимы, когда со стороны реки дул порывистый обжигающий ветер. Стоя на крыльце, Майкл чувствовал, как промозглая апрельская стужа пробирает до самых костей.
По имени, профессии и голосу, слышанному им по радио два дня назад, он пытался составить представление о профессоре. Воображение рисовало ему шестидесятилетнего седовласого аскета с худощавым аристократическим лицом, какие встречаются у мужчин австрийского происхождения.
Человеку, открывшему дверь, было слегка за тридцать, он был невысокого роста, толстоват, одет в мешковатые зеленые вельветовые брюки и стоптанные сандалии. У него были буйная темно-рыжая шевелюра и умное веснушчатое лицо балаганного клоуна.
– Надеюсь, путешествие было приятным, отец Майкл? Сожалею, что заставил вас проделать столь неблизкий путь. Как раз собирался заварить чаю. Если вы не против подождать секундочку… – Он махнул в сторону старой кожаной кушетки, жестом приглашая Майкла сесть. – Располагайтесь.
Майкл осмотрелся. Элегантная гармония интерьера гостиной с длинными бархатными занавесками и темными окрашенными стенами, сплошь увешанными картинами, приятно радовала глаз. В комнате царил, что называется, творческий беспорядок. Все было завалено газетами, раскрытыми книгами, медицинскими научными журналами, старыми номерами «Обсервер», на креслах валялись потрепанные рукописи.
Профессор Шон вернулся в комнату, неся две кружки чаю и пачку печенья «Куп» с бутылкой виски на крошечном подносе. Он откинул в сторону детали пластмассового конструктора и уселся.
– Ну, – начал он нетерпеливо, без всякой преамбулы. – Я весь превратился в слух. Рассказывайте.
– Ума не приложу, что делать, – откликнулся отец Майкл. – У меня совершенно нет опыта в делах такого рода, и я не могу взять в толк, как в таком деле удалось настолько умело замести следы прошлых событий? Никаких нитей, не за что уцепиться. Матушка Джозеф, возможно, и страдает старческим слабоумием, но она совершенно ясно, хотя и иносказательным путем, дала мне понять, что у девочки есть сестра-близнец. Потом я случайно услышал вашу программу о таинственной внутренней связи между близнецами, живущими отдельно друг от друга. – Он помолчал. – Я много думал над этим. Я давно обратил внимание на одну странную особенность в поведении сестры Гидеон. Тогда я не сумел найти ей разумного объяснения. Будь у нее сестра-близнец, сразу все стало бы понятно.
– Что за особенность?
– Каждый раз, когда я беседовал с ней, она неизменно ставила два стула рядом и всегда садилась на правый. Медсестра однажды упомянула, что и спит она точно таким же образом, на правой стороне кровати, словно оставляя место для кого-то еще. Когда ей задают вопрос, она с минуту молчит. Со слухом у нее все в порядке, дело не в этом. Лично у меня сложилось впечатление, что она ждет, что кто-то ответит за нее.
– Сколько им лет?
– По двадцать шесть.
– Когда их разлучили?
– Я полагаю, когда им было по тринадцать. Именно в этом возрасте сестра Гидеон поступила в монастырскую школу.
– Если я правильно вас понял, о ее сестре никто ничего не знает?
Отец Майкл наморщил лоб.
– Это – тайна, покрытая мраком. Мистика. Кто стоит за всем этим? Кто приложил к этому руку? Или так вышло само собой? Бог свидетель, чего я только не делал. Епископа давно нет в живых. В бумагах монастыря не обнаружено никаких записей о единокровных сестрах или братьях.
– Нынешний директор школы должен иметь доступ к личным делам бывших учеников.
– Орден закрыл школу несколько лет назад. Муниципалитет сдает помещение в аренду под офисы. Скорее всего, в подвале до сих пор хранится старый хлам – ученические тетради, работы, рисунки. Если это так, то у них должны остаться классные журналы, в которых упоминается имя Сары Грейлинг, свидетельства, школьные фотографии.
– Вы пытались узнать у сестры Гидеон ее настоящее имя?
– Она говорит, что ее имя – Сара Грейлинг. Я надеялся найти ответ в ее личном деле, но там слишком много белых пятен. Отсутствуют многие документы. В деле не оказалось даже свидетельства о рождении. Больше быть ему негде. Без свидетельства о рождении ее не имели права принять в орден. Не понимаю, куда оно могло запропаститься.
– Что у нее за семья? – осведомился профессор Шон.
– Мать покончила с собой, бабушка умерла два года назад, остался только отец. В течение нескольких лет он писал ей, навещал ее. По рассказам монахинь, он обзавелся новой семьей и потерял к дочери всякий интерес. Нам неизвестно, где он сейчас находится и под какой фамилией живет его семья. Когда он приезжал в монастырь, он представлялся мистером Грейлингом. Судя по всему, епископ собственноручно переправлял ему письма девочки.
– Насколько я понимаю, вам ничего не удалось узнать о суде.
– Вы всерьез верите, что он был? От матушки Джозеф я не смог добиться ничего конкретного, кроме какой-то невнятной ерунды о том, как в ордене умели скрыть информацию. Не спорю, подобное имело место, тем более в женских монастырях. Но, кто знает, может, вся эта история лишь плод ее воображения? Мы созванивались с нашей штаб-квартирой, но они не обнаружили никаких записей, свидетельствующих о преступлении, совершенном девочкой по фамилии Грейлинг. Они подняли все личные дела, даже тех, кого выпустили под надзор, но безрезультатно.
Отец Майкл потер лоб круговыми движениями пальцев. Его взяла досада.
– У нас нет ничего, кроме погибающей в расцвете сил женщины. Я слышал вашу передачу по радио, но решил познакомиться с вами лично после того, как прочитал материал в «Гардиан». Там говорилось о двухлетних близнецах. Одному из них оперировали глаз, второй ребенок, находившийся дома, во время операции кричал от страшной боли.
– Феномен передачи болевых ощущений внутри близнецовой пары до конца еще не изучен.
– У меня нет сомнений, что между двумя фактами: тем, что сестра Гидеон – одна из сестер-близнецов, и ее болезнью – есть определенная связь. Но какая?
– Эк, куда хватили! – произнес профессор, растягивая слова. – Понимаете ли вы, с чем имеете дело? Вы представить себе не можете, насколько могут быть близки такие пары. Их сходство порой вызывает суеверный страх, они могут быть схожими в таких неожиданных вещах, что просто диву даешься. – Он придвинулся вперед, приподняв задние ножки кресла. – Не так давно университетский колледж провел ряд интересных исследований пар однояйцевых близнецов. Результаты просто потрясающие. У однояйцевых близнецов с возрастом с роковой неизбежностью развиваются одни и те же болезни – сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет. – Он замялся, затем тихо добавил: – Среди близнецов чаще, чем среди нормальных людей, встречаются идиоты и психически больные люди.
– Я не знаю названия болезни сестры Гидеон, но это – не шизофрения. О наследственности нам тоже ничего не известно. – Он поставил кружку на стол. – Мы даже не знаем, жива ли ее таинственная сестра.
– Если сестра Гидеон по результатам медицинского обследования здорова и если она переживает такие страдания, логично было бы предположить, что ее сестра жива. Хотя один Бог знает, что с ней. Единственное, что мы имеем в качестве отправной точки, это то, что тринадцатилетним ребенком она совершила настолько страшное злодеяние, что ее сестре пришлось изменить фамилию, дабы избежать преследований.
Он пошарил рукой за спиной и вытащил смятую тряпичную куклу. Из-под всколоченных желтых волос, сделанных из желтых шерстяных ниток, радостно, до самых ушей сияла улыбка. Он перевернул ее вниз головой, и длинная юбка упала на смеющуюся рожицу. Там, где Майкл ожидал увидеть ноги, была приделана еще одна голова с грустной улыбкой, прямыми черными волосами и нарисованной слезой на бледной щеке.
– Мать покончила с собой, – произнес он. – Отец исчез. Дочь разом лишилась всех, кого знала. – Он откинулся в кресле и потянулся. – Жизнь для нее пошла не самым лучшим образом.
Подняв маленькое облачко пыли, к дому подъехал желтый «рено». Дверь машины распахнулась, и целая ватага ребятишек мал мала меньше, возбужденно крича, смеясь и напирая друг на друга, ринулась к профессору Шону. Малышня облепила его со всех сторон, вскарабкавшись на плечи и повиснув на ногах.
– Привет, дорогой. Я сейчас, – послышался женский голос.
– Итак, – как ни в чем не бывало продолжал профессор Шон, – на чем я остановился?
Отец Майкл откашлялся.
– Профессор, честно сказать, я думаю, мне лучше…
– О, не обращайте внимания на этих безобразников. От них всегда много шуму. – Он опустил маленького белоголового мальчугана со своего плеча. – Так, Хью, если ты и дальше намерен вести себя в том же духе, останешься без сладкого.
– Всегда ты так говоришь, – заметила девочка, оторвавшись от необыкновенно увлекательного занятия, – завязывания и развязывания узелков на шнурках отца-профессора, – но никогда не выполняешь. Вот мама говорит…
– Па-ап, ты обещал взять нас на рыбалку. Пойдем? – скороговоркой выпалил мальчик постарше.
– Ну, раз обещал, то придется идти. А пока у нас с отцом Майклом серьезный разговор. Идите и поиграйте немного; когда я освобожусь, сходим в сад и накопаем червей.
В следующую секунду на него обрушился целый хор голосов: «Тьфу, гадость», «Только не это», «Скользкие червяки». Профессор почти скрылся из виду в куче облепивших его со всех сторон детишек. Жена поспешила ему на выручку. «Дети!» – произнесла она строгим голосом, этого было достаточно, чтобы успокоить непосед.
Профессор обнял ее за талию. Зоя была миниатюрной женщиной с вьющимися блестящими волосами, одетая в просторное платье.
– Как видите, здесь командует жена, – объяснил профессор. – Зоя без ума от детей, поэтому они регулярно появляются в нашей семье.
– Разумеется, дорогой, – парировала она, – ты не имеешь к этому никакого отношения.
Он поймал ее руку и поцеловал. Внезапно отец Майкл почувствовал неловкость за невольное вторжение в сферу чужих семейных отношений. Он принялся сосредоточенно разглядывать свою чашку. Вначале он не мог сообразить, откуда взялось неприятное ощущение. Оно возвратилось к нему, как к старому другу. До боли знакомое чувство сжало сердце. Давно он не испытывал одиночества.
– Вот что, мои дорогие, шагом марш отсюда, – сказала Зоя твердо. – Побаловались немного, и хватит. Папа занят.
Профессор стер со щеки оставленный кем-то из малышей влажный поцелуй.
– Адриан прав. Ничего не поделаешь, я в самом деле обещал им рыбалку. Почему бы вам не переночевать у нас? Мы могли бы спокойно все обсудить.
Майкл сидел в конце длинного стола и наблюдал за тем, как Зоя на старой изрезанной разделочной доске режет сырое мясо. Белокурые пряди волос спадали ей на лицо. На полках кухонного буфета выстроились в ряд всевозможные баночки с приправами, видавшие виды кулинарные книги и целая коллекция пестиков и ступок. На столе перед ним лежали школьная тетрадь красного цвета и кусок торта на крошечном блюдце. В пустые графы на обложке большими буквами было вписано: ЛУИЗА ШОН. 7А КЛАСС. ИСТОРИЯ. Он открыл ее. Восемь баллов из десяти возможных за рассказ о замках на последней странице и нарисованные от руки ров и мост. На внутренней стороне обложки – ее имя, украшенное разноцветными яркими точками и искорками. ЛУИЗА ШОН. ЛУИЗА. ЛУИЗА. ЛУИЗА. ЛУИЗА. ШОН. ШОН. ШОН. ШОН. Имя, написанное большими буквами, окружали маргаритки с улыбчивыми мордочками в серединке.
Зоя с любопытством посмотрела на священника.
– Не припоминаю, чтобы я когда-либо занимался чем-то в этом роде, – пояснил он, указывая на тетрадь.
– Мальчишки не рисуют в тетрадях, я обратила внимание. Это любят девочки. Вот, берите. – Она протянула ему блюдо с овощами и белый полосатый фартук. – Не желаете ли попробовать свои силы в кулинарии?
Увидев, с какой скоростью Майкл разделывается с грибами и перцами, она удивленно развела руками.
– Признаюсь, я совсем ничего не знаю о священниках – кроме того, что они обычно нанимают экономок.
– Ни в коем случае. Я давно решил для себя, что если я хочу хорошо питаться, то придется готовить самому. Ничего сложного нет в том, чтобы поджарить отбивную или почистить картошку. Любой сможет.
– Только не Виктор, – усмехнулась она. – Точнее сказать, раньше с этим не было проблем, не то что сейчас. – Она не без грусти улыбнулась. – Он считает себя прогрессивным человеком, но это самообман.
– На ваших плечах лежит много забот, – посочувствовал Майкл.
Она невесело усмехнулась.
– Гораздо больше, чем вы думаете. Мы – его вторая семья. Этот малыш, – она положила руку на округлившийся живот, – будет его седьмым ребенком. В детях вся его жизнь, дети – его хобби.
В ее словах было столько любви и уважения к мужу, что Майкл невольно позавидовал Виктору. Ему никогда не приходило в голову, что мужчина может настолько любить детей, насколько любил их профессор. Его собственный отец существовал для него лишь на нескольких старых фотографиях, где он, чужой и улыбающийся, стоял подле своей чопорной английской жены, держа трехлетнего Майкла за руку.
«Ни за что на свете я не уйду в монастырь, ни за что на свете…»
Услышав позади себя шаги, профессор оборвал на полуслове песенку, мотив которой было невозможно разобрать.
– О, простите, отец Майкл, сам не знаю, где я это услышал. А ведь этот извечный вопрос, пожалуй, чертовски интересен. Что же все-таки толкает молодую девушку к затворничеству?
– Некоторые идут в монастырь после окончания церковно-приходской школы. Таких, однако, становится все меньше и меньше. Во всех религиозных общинах ситуация одинакова. Немаловажную роль при этом играет ограниченность в выборе профессии, они просто не могут найти себе дело по душе.
– Трудно представить себе молодую женщину, которая добровольно соглашается провести всю свою жизнь взаперти.
– Монастырские стены, – возразил отец Майкл, – предназначены вовсе не для того, чтобы держать монахинь взаперти, а скорее для того, чтобы оставить «взаперти» большой мир, полный несправедливости и насилия. – Он улыбнулся, не желая казаться излишне придирчивым.
Профессор Шон рассмеялся в ответ.
– Беру свои слова обратно.
– Не буду спорить, в обществе бытует мнение о том, что якобы Церковь держит их под замком. Я подозреваю, что оно досталось нам в наследство от католиков, тех, что подверглись гонениям во времена правления королевы Виктории. Во всяком случае, закрытые женские монастыри – капля в море. Большинство общин больше не желает порывать с обществом и жить за толстыми монастырскими стенами обители. В миру их можно встретить где-нибудь в Кемдене вместе с полудюжиной других сестер в доме на нескольких хозяев или в социальной службе.
– Хорошо. Вы упомянули, что сестра Гидеон обучала детей из племени майя в Гватемале. Это, как мне кажется, противоречит тому, что вы только что говорили.
– Вы поймали меня на слове, действительно жизнь миссионерок ограничена стенами обители. Приехав однажды в монастырь, они принимаются за хозяйственные заботы и уже никогда не покидают его стен. В прежние времена вне монастыря они носили вуаль и ехали на край света, чтобы остаться там навечно. Они были героическими женщинами.
– Да, конечно, но мы несколько уклонились от темы. Меня интересует, насколько часто могла сестра Гидеон видеться со своей сестрой-близнецом, если у нее действительно есть сестра.
– Не думаю, что часто. Одна-две встречи. Может быть, они писали друг другу?
Виктор с рассеянным видом отщипывал от хлеба маленькие кусочки.
– Вы, я полагаю, осведомлены о том, что моя специализация – изучение динамики развития психологических особенностей и аномалий у детей. Моя задача – сделать так, чтобы близнецы росли как все остальные нормальные дети. Поэтому я сравниваю их поведение и выявляю интересные факты.
Он подцепил вилкой пару оливок.
– Даже если в детстве между близнецами не наблюдалось внешнего сходства, с возрастом оно проявляется, они все более и более напоминают друг друга. Во взглядах на жизнь, в степени интеллектуального развития, по физическим параметрам. А первопричина кроется в совместном дородовом развитии. – Он позабыл про оливки и во все стороны размахивал вилкой, стремясь подчеркнуть важность своих суждений. – Бывают близнецы, как две капли воды похожие друг на друга, тем не менее это совсем не означает, что они принадлежат к типу однояйцевых. Визуально почти невозможно с точностью определить тип. В университете Тьюлейн есть один специалист, который изобрел способ определения типа по линиям руки и стопы. Новорожденные близнецы могут не иметь сходства по многим параметрам: весу, росту и другим физическим характеристикам. Единственным указанием на то, что мы имеем дело с общей плацентой, может служить разница в весе при рождении на три-шесть фунтов, то есть более чем на два килограмма.
Во время разговора в кухню вошла Зоя. Она достала из шкафа чистый бокал, наполнила его вином и облокотилась на добротный сосновый буфет, прислушиваясь к беседе.
– Только подумайте, – с жаром убеждал Виктор, – даже кровообращение у них общее, кровь поступает к ним по очереди: сначала к одному, потом к другому. Два малыша там, где Природой предназначено быть одному. Более тесной связи между человеческими существами и быть не может.
Зоя взяла коробок спичек и зажгла свечу в потускневшем серебряном подсвечнике, затем той же спичкой зажгла еще одну. Виктор осторожно, чтобы не погасить пламя свечей, расставил подсвечники по разным концам длинного стола.
– Вы вполне уверены, что в историях об идентичном поведении близнецов, выросших отдельно друг от друга, нет никакого обмана?
– Трудно подвергать сомнению такую уйму достоверных свидетельств. Их настолько много, что вряд ли кому-то придет в голову отнести совпадения на счет случайности. Чем вы объясните то, что близнецы, только что узнавшие о существовании друг друга, приходят на встречу в одинаковой одежде и с одинаковыми прическами? А потом выясняется, что они оба падали с лестницы в пятнадцатилетием возрасте и ломали лодыжку. То, что они, как правило, получают одну и ту же профессию, одновременно женятся или выходят замуж и даже детей называют одинаковыми именами? То, что и у того и у другого есть кот по кличке Тигр, у той и у другой на руке – семь браслетов?
– Подождите, – недоумевал Майкл, – но ведь этого не может быть.
– Еще как может. – Шон постучал пальцами по столу. – Существует множество документально зафиксированных фактов. Оба будут бояться воды, страдать клаустрофобией или предпочитать одну и ту же марку сигарет. Их супруги будут иметь одинаковые имена.
– Чем же ты это объяснишь? – усмехнулась Зоя. – Сходством вкусов?
– Только не несчастные случаи в одном и том же возрасте. Только не рождение ими детей в одно и то же время. А как быть с близнецами, выросшими порознь, которые познакомились со своими будущими мужьями в одном и том же месте да к тому же еще и работали в одной и той же компании? Я знаю одну пару разнополых близнецов, узнавших о существовании друг друга, когда им было далеко за тридцать. Обнаружилось, что они сыграли свои свадьбы в один и тот же день с разницей всего лишь в один час. Только бездарный ученый может не заметить, что слишком уж часты совпадения.
– Возможно, эти события относятся к категории программируемых заранее. Мысль формирует будущее, – высказала свое предположение Зоя. – Мои мысли, к примеру, часто материализуются.
– Это – предопределение свыше. Все, что происходит с нами, предначертано нам Господом.
Профессор пожал плечами.
– Совсем необязательно верить в святое Провидение, чтобы догадаться о существовании закономерностей природы. – Он проглотил оливки и запил доброй порцией вина. – Объяснение невозможного как раз и заключается в выявлении связей, о которых мы даже не подозреваем.
– Или можно предположить, – вставил священник, – что Природа щедро одарила близнецов способностью поддерживать друг с другом телепатическую связь. Эти способности скрыты у обычных людей, нам не дано знать, каковы они и как ими воспользоваться. Что, если близнецы имеют доступ к управлению ими?
– Сверхъестественные способности? – заинтересовалась Зоя.
– Да. Разумеется, речь идет не о мистике с привидениями и демонами. Сверхъестественные, в прямом значении этого слова, – то есть необъяснимые с точки зрения известных науке законов природы. Чем, к примеру, можно объяснить одновременное ощущение боли на расстоянии? – Виктор поднялся и принялся рыться в бумагах, сложенных в конце стола, пока не нашел папку с ксерокопиями. Он снова уселся в кресло и стал листать. – Можете не сомневаться в том, что исключительное сходство обнаружится, когда речь зайдет о проблемах со здоровьем, будь то мигрень или проблемы с коленной чашечкой. По существу, эти двое составляют одну личность. – Он постучал кончиками пальцев по ксерокопиям. – Здесь вы найдете множество историй об ощущении боли на расстоянии, они будут темой одной из моих следующих передач. Сестры-близнецы из Австралии: одна из них погибает в автокатастрофе поздно ночью от перелома ребер и повреждения легких, другая в это самую минуту, по свидетельствам очевидцев, просыпается, кричит от дикой боли в груди и скоропостижно умирает в машине «скорой помощи» по дороге в больницу. – Он помолчал. – Примечательно то, что вторая девушка была совершенно здорова. Или вот случай: двадцать лет назад в финской деревушке без видимой причины умерли сестры-близнецы с разницей всего лишь в несколько минут.
– От старости? – спросила Зоя.
– Им было по двадцать три года, – ответил ее муж. – Науке известно немало случаев, когда один из близнецов погибает от рук насильника, второй умирает тут же, даже не ведая о несчастливой участи, постигшей его брата.
Он потянулся к подсвечнику, огонек свечи беспокойно задрожал. Сплюнув на большой и указательный пальцы, он загасил пламя.
– Двигаемся дальше. Близнецы созданы по единому образу и подобию, как два совершенно одинаковых часовых механизма; когда один по какой-то причине ломается, со вторым происходит то же самое, в то же самое время.
Он наклонился над столом и потушил пламя второй свечи.
В комнате было тихо. Наверху заплакал ребенок. Зоя поставила бокал.
– Похоже на то, что сестра Гидеон страдает болезнью своей сестры-близнеца, и, насколько нам известно, дела плохи – дальше некуда. Не исключено, что ее сестра может умереть. Поэтому-то положение сестры Гидеон крайне рискованно. Мы можем потерять сразу обеих, одну – в результате болезни, другую – от эмоционального или болевого шока.
Отец Майкл выдохнул.
– Вы хотите сказать, близнецы живут и умирают как один человек? Силы небесные!
– Это всего лишь гипотеза, которая, однако, имеет право на существование. Ваша монахиня носит в себе бомбу замедленного действия. Свою сестру-близнеца.
На следующее утро отец Майкл проснулся раньше обычного. Встрепенулись и запели разноголосые птицы. Комната постепенно наполнялась звуками и бледным розовым светом зари. Таяли темные тени, делались все более различимыми обои в цветочек и немногочисленная мебель: резной шифоньер, туалетный столик с овальным зеркалом и длинный вместительный сундук у кровати.
Должно быть, он снова заснул, потому что когда проснулся, то увидел Виктора, сидящего на краешке сундука. На нем был выцветший красный халат. Виктор был бос, волосы всколочены. Он был поглощен собственными рассуждениями.
– …Сегодня ночью понял нечто, чем хотел бы поделиться с вами…
Отец Майкл с трудом заставил свое тело принять сидячее положение.
– Что случилось?
– О, простите ради бога. – Голос профессора выражал искреннее удивление. – Я подумал, вы не спите. Вот принес кофе. – Он кивнул на поднос на полу у изголовья кровати. – Я говорю, это касается вашей истории о сестре Гидеон, о монастыре. Образ жизни, который она ведет, – оторванность от мира, строгий распорядок дня, устав. Это совершенно очевидно, как я раньше не догадался! Ясно как божий день. Словно она сама мне об этом рассказала.
Отец Майкл провел рукой по волосам и сладко зевнул.
– Должно быть, я безнадежно глуп, но мне она ничего такого не…
– Ей и не нужно. Ваша монахиня – одна из сестер-близнецов, не так ли? Зеркальное отражение. Она избрала себе образ жизни, который наиболее близок образу жизни ее сестры. Черт побери, дружище! – Волнение в его голосе возрастало, от возбуждения он расплескал свой кофе. – Разве вы не видите, что все это время она подсказывала нам, где искать ее сестру?
