Текст книги "Помолвка (Рассказы)"

Автор книги: Марсель Эме

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Правда, это хорошая мысль. Мы об этом не подумали, – сказали родители.

Они вернулись к плите и сняли деревянные башмаки, но на это ушло не больше минуты. Маринетта снова произнесла имя дяди Альфреда, но так тихо, что ее даже не услышали. Девочки видели, что родители приближаются к двери, и от испуга у них похолодели щеки, нос и даже уши. Родители уже взялись за дверную ручку, как вдруг услышали за спиной рыдания. Это Маринетта от страха и отчаяния дала волю слезам.

– О чем же ты плачешь? – спросили родители. – Болит что-нибудь? Уж не кот ли тебя расцарапал? Да ну, скажи же, почему ты плачешь?

– Это из-за сло… из-за сло… – захлебываясь, повторяла Маринетта, но рыдания мешали ей продолжать.

– Это потому, что она видит, как у вас промокли ноги, – вмешалась Дельфина, – и боится, что вы простудитесь. Она думала, что вы сядете перед плитой посушить носки. Она и стулья приготовила.

Родители погладили Маринетту по головке и сказали, что они очень рады иметь такую хорошую дочку, но ей незачем бояться, что они простудятся. И обещали прийти посушиться, как только переоденутся.

– А может быть, лучше сперва посушиться, – настаивала Дельфина. – Насморк легко схватить.

– Ерунда! Мы не такое еще видели. Не в первый раз вода попадает нам в башмаки, а насморка у нас никогда не было.

– Я это говорю только ради того, чтобы успокоить Маринетту. Тем более что ее немного тревожит здоровье дяди Альфреда.

– Дядя Альфред совершенно здоров… Он никогда так хорошо себя не чувствовал. Не волнуйтесь. Через пять минут вы узнаете все подробно. Мы вам расскажем.

Дельфина больше ничего не могла придумать. Родители шагнули к комнате, улыбаясь Маринетте, но кот, спрятавшийся под печкой, сунул хвост в поддувало и так сильно им замахал, что когда родители проходили мимо, поднялось облако пепла и они зачихали.

– Вот видите, – воскликнули девочки, – нельзя терять ни минуты, вам надо согреть ноги. Идите садитесь скорее.

Сконфуженным родителям пришлось сознаться, что Маринетта была права. Они уселись на стулья, положив ноги на припечку, и смотрели на свои дымящиеся носки, беспрерывно зевая. Казалось, они вот-вот заснут от усталости после долгого пути под дождем по размытым дорогам. Девочки старались не дышать.

Но вот родители вздрогнули. Послышались как будто тяжелые шаги; в буфете задребезжала посуда.

– Что это? В доме кто-то ходит. Кажется…

– Пустяки, – сказала Дельфина. – Это кот гоняется за мышами на чердаке. После обеда он так же шумел.

– Не может быть. Ты, верно, ошиблась. Где это видано, чтобы буфет дрожал из-за кота? Ты, верно, ошиблась.

– Да нет же, он сам мне это сказал.

– Да? Мне просто не верится, чтобы кот мог поднять такой шум. Но раз он сам тебе сказал, значит, так оно и есть.

Кот свернулся в комочек под печкой. Шум почти сразу прекратился, но родителям уже расхотелось спать и в ожидании, пока их носки совсем просохнут, они принялись рассказывать о своем посещении дяди Альфреда.

– Дядя ждал нас на пороге. Он так и думал, что вы не придете из-за плохой погоды. Он очень жалел, что вас не увидит, и поручил нам… Ну вот, опять начинается! Честное слово, стены шатаются!

– Так дядя Альфред просил вас нам что-то передать?

– Да, он сказал… Ну, теперь-то вы не будете сваливать на кота! Можно подумать, что дом вот-вот рухнет!

Кот съежился, как только мог, но он слишком поздно сообразил, что кончик его хвоста торчит из-под печки. Он хотел поскорее запрятать его между лап, но как раз в эту минуту родители заметили кота.

– Ну, теперь, – сказали они, – вы уж не можете обвинять кота, раз он сидит под печкой!

Они собирались встать со стульев, чтобы пойти посмотреть, кто это так тяжело ходит, что трясется печка. Тогда кот вылез из своего укромного уголка, выгнул спину, как будто только что проснулся, и сердито заворчал:

– Прямо несчастье, уж и спать спокойно не дают! Не знаю, что такое стряслось с лошадью, она с самого утра колотит копытами по стене и по перегородке. Я думал, что на кухне этот грохот не слышен, а здесь еще хуже, чем на чердаке. Не понимаю, с чего это лошадь так волнуется.

– В самом деле, – сказали родители, – она, должно быть, больна или чем-нибудь недовольна. Мы потом сходим и посмотрим.

Пока они говорили о лошади, кот смотрел на девочек, покачивая головой, как будто хотел им сказать, что все эти разговоры бесполезны и что лучше не упрямиться. И в самом деле, к чему? Они все равно не помешают родителям войти в комнату. На пять минут раньше или позже, какая разница? Девочки были, в общем, согласны с котом, но считали, что на пять минут позже все же лучше, чем на пять минут раньше. Дельфина покашляла, чтобы прочистить горло, и еще раз спросила:

– Вы начали говорить, что дядя Альфред просил нам передать…

– Ах, да, дядя Альфред… Он прекрасно понял, что в такую погоду нельзя выпускать детей на улицу. Ведь дождь был очень сильный, особенно когда мы к нему пришли. Настоящий потоп… к счастью, это ненадолго, дождь как будто перестает, правда?

Родители выглянули в окно и вскрикнули от удивления при виде лошади, которая прогуливалась по двору.

– Ну и ну! Вон лошадь гуляет. Ей удалось отвязаться, и она вышла во двор подышать воздухом. Что ж, тем лучше для нее. Она будет поспокойнее и перестанет так шумно лягаться в конюшне.

В ту же минуту снова послышались шаги, еще тяжелее, чем прежде. Полы трещали, дом стонал сверху донизу. Стол встал на дыбы, и родители еле усидели на стульях.

– На этот раз, – вскричали они, – это никак не лошадь, ведь она еще во дворе! Ведь правда, кот, это не лошадь?

– Конечно, – отвечал кот, – конечно. Должно быть, это волы соскучились в хлеву…

– Что ты болтаешь, кот? Где это видано, чтобы волам наскучило отдыхать?

– Тогда, значит, баран затеял драку с коровой.

– Чтобы баран с кем-нибудь подрался? Гм!.. Чует наше сердце… гм!.. тут что-то неладно.

Девочки задрожали так сильно, что их белокурые головки тряслись из стороны в сторону, а родителям показалось, будто они мотают головой, чтобы их зря не обвиняли в непослушании.

– Ну хорошо, – все еще неуверенно проворчали родители. – А вот если бы вы впустили кого-нибудь в дом… О, если бы вы кого-нибудь впустили… Тогда, бедняжки, для вас было бы лучше… Лучше было бы… просто не знаю что.

Родители угрожающе нахмурились. Дельфина и Маринетта не решались поднять на них глаза. Даже кот был перепуган и не знал, как себя вести.

– Ясно одно, – рассуждали родители, – эти шаги слышались совсем близко. Уж, конечно, не с конюшни. Скорее можно было подумать, что кто-то ходит в соседней комнате… да, в комнате. Ну, да мы сейчас увидим.

Их носки совсем просохли. Они встали со стульев, не спуская глаз с двери. За их спиной Дельфина и Маринетта держались за руки и, по мере того как родители подходили к двери, все теснее жались друг к другу. Кот терся об их ноги, чтобы показать, что он верный друг, и немного подбодрить их, но все равно было очень страшно. Девочкам казалось, что у них вот-вот сердце разорвется. Родители приложили ухо к двери и прислушивались с недоверчивым видом. Наконец ручка повернулась, дверь со скрипом отворилась, и наступило минутное молчание. Дельфина и Маринетта, дрожа всем телом, заглянули в комнату. И тогда они увидели, как маленькая белая курочка украдкой проскользнула между ног у родителей, бесшумно пробежала через кухню и забилась в уголок под стенными часами.

Задачка

Отец с матерью вернулись с огорода, прислонили к стене свои тяпки, которыми они окучивали картошку, отворили дверь в кухню и остановились на пороге. Дельфина и Маринетта сидели рядышком за большим столом, спиной к двери, а перед ними лежали черновые тетрадки по арифметике. Девочки сосредоточенно сосали кончики своих карандашей и болтали ногами.

– Ну, решили задачку? – спросили отец с матерью.

Девочки покраснели и вынули изо рта карандаши.

– Нет еще, – ответила Дельфина жалобным голосом. – Она трудная, нам сама учительница сказала.

– Раз она вам ее задала, ваша учительница, значит, вы можете ее решить. Да только с вами вечно так: баловаться горазды, а как дело делать, так не дозовешься. Одни проказы на уме. Нет, милые, хватит! Вон какие вымахали! Десять лет девицам, а какую-то несчастную задачку решить не могут!

– Да-а-а, мы уже целых два часа сидим, – сказала Маринетта.

– И еще посидите. До вечера будете сидеть, а чтоб задачка была сделана, понятно? Ну, а коли не сделаете, коли не сделаете – тогда уж пеняйте на себя.

При мысли, что задача так и останется нерешенной, отец с матерью очень рассердились. Но, подойдя к столу и заглянув в тетрадки своих дочек, они остолбенели от негодования: в тетради Дельфины, вместо решения задачи, красовался большой, на всю страницу, кот с бантиком на хвосте; а Маринетта нарисовала целую картину: дом с трубой, из трубы валит дым, возле дома – пруд, в пруду плавает утка, а по длинной-длинной дороге, ведущей к дому, едет на велосипеде почтальон.

Девочки сжались в комок от страха и готовы были сквозь землю провалиться. А родители наконец пришли в себя и принялись кричать, что с девками никакого сладу нет, – и за что им только такое наказанье! Крича, они расхаживали взад и вперед по кухне, махали руками и время от времени останавливались, чтобы посильнее топнуть ногой. От этого получился такой шум, что пес, большая западноевропейская овчарка, не выдержал, вылез из-под стола и подошел к отцу с матерью. Он их очень любил, но еще больше любил он Дельфину и Маринетту.

– Послушайте, отец с матерью, по-моему, вы не правы. Ведь сколько ни кричи и ни топай ногами, задачу это решить не поможет. И вообще я не понимаю: зачем в такую погоду сидеть взаперти и решать какие-то задачи? Лучше бы пошли погуляли, поиграли во что-нибудь.

– Ну да! А потом, когда они вырастут, что тогда будет? Небось выйдут замуж, а мужья потешаться станут, ведь они ничегошеньки не знают. Таких дур неученых никто и замуж не возьмет!

– Они научат мужей играть в классы и в кошки-мышки, и все обойдется. Правда, девочки?

– Точно, – ответили хором Дельфина и Маринетта.

– А вы молчите! И за работу, живо! Постыдились бы, честное слово: вон какие вымахали, а задачку решить не могут.

– Не могут так не могут, – сказал пес, – ничего не поделаешь. И нечего тут переживать. Я вот, например, не переживаю.

– Чем рисовать всякие глупости, сто раз бы уже решили. А впрочем, что с тобой толковать! Не хватало еще перед собакой отчитываться. Пойдем. А вы, негодницы, смотрите: не решите до вечера – худо будет!

С этими словами отец с матерью вышли во двор, взяли тяпки и пошли на огород окучивать картошку. Склонившись над своими тетрадями, Дельфина и Маринетта горько плакали. Пес протиснулся между ними, встал на задние лапы, положив передние на стол, и по очереди лизнул несколько раз каждую в щеку.

– Что, в самом деле такая трудная задачка?

– Еще бы не трудная! – вздохнула Маринетта. – Да тут сам черт ногу сломит!

– Если бы я знал, в чем дело, то, может, что-нибудь бы и придумал.

– Давай я тебе прочитаю условия, – предложила Дельфина. – Вот, слушай: «Общинный лес занимает площадь в шестнадцать гектаров. На каждом аре растет по три дуба, по два вяза и по одной березе. Сколько деревьев каждого вида насчитывается в лесу?»

– Да, я согласен с вами, – сказал пес, – задачка не из легких. Кстати, что такое гектар?

– Точно не знаю, – ответила Дельфина. Как старшая из сестер, она считалась более образованной. – Гектар – это вроде ара; но вот который из них больше – хоть убей, не помню. Пожалуй, все-таки гектар.

– Да нет же, – запротестовала Маринетта, – ар больше!

– Не спорьте по пустякам, – сказал пес. – Не все ли равно, который из них больше. Займемся-ка лучше задачей. Значит, так: «Общинный лес занимает площадь…»

Выучив условие наизусть, пес принялся думать. Думал он долго; время от времени кончики ушей у него начинали подрагивать, и тогда девочки затаив дыхание ждали, что он скажет. Но в конце концов пес вынужден был признать, что все его усилия ни к чему не привели.

– Но вы не расстраивайтесь. Хотя задачка и трудная, мы ее все-таки решим. Я сейчас пойду и созову всех животных на ферме. Уж все-то вместе мы найдем решение.

Пес выпрыгнул в окно, побежал на выгон, где паслась лошадь, подошел к ней и сказал:

– Общинный лес занимает площадь в шестнадцать гектаров.

– Вполне возможно, – ответила лошадь. – Но я не совсем понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

Но когда пес объяснил ей, в чем дело, лошадь очень разволновалась и тоже решила, что самое лучшее – предложить задачу всем животным фермы. Она поскакала на задний двор, встала посередине, три раза громко заржала, а потом принялась барабанить копытами по доскам. И вот со всех сторон во двор сбежались куры, коровы, волы, гуси, свиньи, селезень, петух, кошки, телята и выстроились полукругом в три ряда перед домом. Когда все были в сборе, в окне кухни появились пес, Дельфина и Маринетта. Пес объяснил собравшимся, в чем дело, и три раза прочитал условия задачи:

– «Общинный лес занимает площадь в шестнадцать гектаров…»

Животные молча размышляли, а пес то и дело подмигивал девочкам: мол, не беспокойтесь, все будет в порядке. Но вскоре в рядах послышался ропот. Даже селезень, на которого возлагали особые надежды, заявил, что у него ничего не выходит, а гусыни стали жаловаться, что у них болит голова.

– Очень трудная задачка, – ворчали животные. – Где уж нам решить такую!

– Послушайте, но так же нехорошо! – воскликнул пес. – Не можем же мы оставить девочек в беде. Подумайте еще!

– Что зря голову ломать? – хрюкнул боров. – Все равно ничего не выйдет.

– Ну, ясно, – сказала лошадь. – Ты никогда ничего не хочешь сделать для Дельфины и Маринетты. Только и знаешь, что ябедничать отцу с матерью.

– Ничего я не ябедничаю. Просто я считаю, что такую задачу, как эта…

– Ладно, помолчи!

Все снова принялись думать, но так ничего и не придумали. У гусынь окончательно разболелась голова, а коровы стали клевать носом. Даже лошадь то и дело отвлекалась и глядела по сторонам. И вот, посмотрев в сторону выгона, она увидела, что во двор не спеша направляется белая курочка.

– Так, так. Вы, я вижу, не торопитесь, – сказала ей лошадь. – Вы что, не слышали сигнала?

– К вашему сведению, я должна была снести яйцо, – сухо ответила курочка. – Надеюсь, у вас нет принципиальных возражений против этого?

Она заняла свое место в первом ряду, среди других куриц, и лишь после этого осведомилась о причине сбора. Пес, который уже почти потерял надежду на успех, не хотел даже вводить ее в курс дела. Он и мысли не допускал, что какая-то курица может придумать что-нибудь путное там, где потерпел неудачу весь коллектив. Однако Дельфина и Маринетта решили, что хотя бы из вежливости надо объяснить ей, что происходит. Пес еще раз изложил ситуацию и еще раз прочитал условия задачи:

– «Общинный лес занимает площадь в шестнадцать гектаров…»

– Ну и что? Не понимаю, что вас тут смущает, – заявила белая курочка, едва лишь пес кончил читать. – По-моему, все очень просто.

У девочек даже щеки порозовели от волнения, они уже смотрели на белую курочку как на свою спасительницу. Между тем животные обменивались не очень-то лестными замечаниями по ее адресу.

– Ишь какая умная выискалась!

– Ничего она не решила!

– Просто фасонит.

– Выпендривается.

– Где ей, с ее куриными мозгами!

– Послушайте, да дайте же ей сказать! – закричал пес. – Боров, заткнись! И вы, коровы, помолчите немного. Ну, так что ты придумала?

– Повторяю, все очень просто, – ответила белая курочка. – Даже странно, что никто об этом не подумал раньше. Ведь общинный лес в двух шагах отсюда, через дорогу. Лучший способ узнать, сколько в нем дубов, вязов и берез, это пойти и посчитать. Я уверена, что если мы все возьмемся за дело, через час, самое большее, задача будет решена.

– Вот это да! – воскликнул пес.

– Вот это да! – воскликнула лошадь.

А Дельфина и Маринетта так обрадовались, что даже не знали, что сказать. Они выпрыгнули из окошка, подбежали к белой курочке и, встав на колени, принялись гладить ей перья на спине и на груди. Животные столпились вокруг, все наперебой поздравляли, хвалили белую курочку; даже боров, который явно завидовал ей, не мог скрыть своего восхищения:

– Какое, однако, способное пернатое! – сказал он. – Вот уж никогда бы не подумал.

А белая курочка скромничала и говорила, что не заслуживает таких похвал.

Наконец пес и лошадь положили конец этому потоку комплиментов, напомнив, что дело не ждет, и вся компания, под предводительством Дельфины и Маринетты, отправилась в лес. Там прежде всего потребовалось научить каждого распознавать дуб, вяз и березу. Затем весь лес разделили на сорок два участка – по числу взрослых особей (цыплятам, гусятам, котятам и поросятам поручили считать кустики земляники и ландыша). Боров тут же стал ворчать, что ему дали самый плохой участок: сплошное мелколесье! Вот участок белой курочки ему бы подошел.

– Послушайте, любезный, – сказал ему курочка, – я решительно не знаю, почему вас привлекает мой участок, но что я знаю твердо, так это то, что люди правильно говорят: «Глуп, как боров».

– Сама дура! Подумаешь, решила какую-то паршивую задачку, так теперь и задается. Да ее кто угодно мог решить.

– А я что говорю? Маринетта, дайте, пожалуйста, мой участок борову и выделите мне какой-нибудь другой, как можно дальше от этого грубияна.

Маринетта удовлетворила ее просьбу, и все принялись за работу. Животные считали деревья, а девочки ходили от участка к участку и записывали цифры в черновые тетрадки.

– Двадцать два дуба, три вяза, четырнадцать берез, – говорила гусыня.

– Тридцать два дуба, одиннадцать вязов, четырнадцать берез, – говорила лошадь.

И они начинали считать снова. Работа шла быстро, и казалось, что все произойдет без осложнений. Три четверти деревьев были уже сосчитаны, а селезень, лошадь и белая курочка закончили свои участки, когда вдруг из глубины общинного леса донесся пронзительный визг:

– Спасите! На помощь!

Это кричал боров. Девочки бросились на крик и прибежали к месту происшествия одновременно с лошадью. Боров мелко дрожал всеми своими четырьмя конечностями, а перед ним стоял огромный дикий кабан. Кабан злобно смотрел на борова и сердито выговаривал ему:

– Вы кончили орать, дурак несчастный? Я вам покажу, как будить порядочных зверей среди бела дня! И вообще, с такой рожей, как у вас, надо сидеть дома, а не расхаживать по лесу. А вы, дети, живо в берлогу! Нечего вам тут болтаться.

Его последние слова относились к дюжине веселых полосатых кабанят, которые крутились вокруг борова, а некоторые даже играли в пятнашки у него под животом. Они были ростом с кошку и очень веселые. Может быть, им-то боров и обязан был своим спасением, потому что кабан не мог броситься на него, не рискуя задавить при этом пару-другую собственных детей.

– А это еще что за публика? – заворчал кабан при виде девочек и лошади. – Мы где, в лесу или на большой дороге? Только машин не хватает. Нет, с меня довольно!

У него был такой сердитый вид, что девочки очень испугались. Они было застыли на месте, бормоча извинения; но, заметив кабанят, тут же забыли про кабана и закричали, что никогда в жизни не видели такую прелесть. Они бросились гладить и целовать кабанят, а те, довольные, что есть с кем поиграть, весело и дружелюбно похрюкивали.

– Какие хорошенькие! – повторяли Дельфина и Маринетта. – Какие миленькие! Какие лапочки!

Кабан живо потерял свой сердитый вид. Его глазки стали такими же смешливыми, как у кабанят, а морда добродушной.

– Действительно, выводок неплохой, – согласился он. – Конечно, шалуны, неслухи, непоседы. Но что поделаешь: дети есть дети. Мать твердит, что они красивые, и, сказать по чести, я рад, что вы тоже так думаете. А вот про вашего борова этого не скажешь. Чего уставился? Ну и скотина! И бывают же на свете такие уроды.

Боров, который весь дрожал еще от пережитого страха, не осмелился протестовать, хотя в глубине души считал, что он гораздо красивее кабана.

– Ну, а вы, девочки, что вас привело в наш общинный лес? – спросил кабан.

– Мы пришли с друзьями считать деревья. Вот лошадь вам объяснит, а то нам нужно идти кончать задачу.

Дельфина и Маринетта расцеловали на прощание кабанят и ушли, пообещав, что скоро вернутся.

– Понимаете, – сказала лошадь, – дело в том, что учительница задала вчера девочкам очень трудную задачку.

– Что-то я не пойму. Вы уж извините: я живу тут на отшибе, выхожу из дому только по ночам и в ваших деревенских порядках плохо разбираюсь.

Тут кабан прервал свою речь, взглянул еще раз на борова и заявил:

– Нет, но до чего же урод! Я просто прийти в себя не могу. А кожа-то, кожа! Розовая, гладкая! Фу, противно смотреть. Да, так простите, я отвлекся. Я говорил, что мы звери темные, живем в лесу и многого не знаем. К примеру, что такое учительница? И что такое задачка?

Лошадь объяснила ему, как могла, что такое учительница и что такое задачка по арифметике. Кабан очень заинтересовался школой и пожалел, что не может отдать в школу своих кабанят. Но он никак не мог понять, почему у девочек такие строгие родители.

– Мне бы и в голову не пришло держать целый день моих кабанят в берлоге, за уроками. Они бы меня просто не послушались, да и мать была бы на их стороне. Ну, хорошо, а что это все-таки за задачка такая?

– Пожалуйста, вот: «Общинный лес занимает площадь…» и так далее.

Как только лошадь изложила условия задачи, кабан подозвал белку, которая прыгала на нижней ветке соседнего вяза.

– Собери-ка мне сведения, сколько в лесу дубов, вязов и берез. Живо! Я буду ждать здесь.

Белка тотчас же исчезла в ветвях. Она побежала предупредить других белок. Через пятнадцать минут самое большее, утверждал кабан, она принесет ответ, и тогда можно будет проверить, правильно ли решили задачу Дельфина и Маринетта.

Боров, который стоял как статуя среди резвящихся кабанят, вдруг вспомнил, что не кончил свой участок. Но от страха он перезабыл все цифры, и теперь надо было начинать все сначала. Пока он так стоял, не зная, как ему поступить, на полянке появились селезень и белая курочка.

– Надеюсь, вы не переутомились, – сказала ему курочка. – Задавался, корчил из себя невесть что, а сам так ничего и не сделал. Нам с селезнем пришлось пересчитывать за вас.

Боров очень смутился и не знал, что сказать. А белая курочка сухо добавила:

– Пожалуйста, не извиняйтесь. И не благодарите нас – это абсолютно ни к чему.

– Ну и тип! – заметил кабан. – Рожа мерзкая, кожа розовая, а сам лодырь. Хорош!

Кабанята тем временем окружили вновь пришедших и хотели поиграть с ними, но белая курочка, которая терпеть не могла фамильярностей, попросила их оставить ее в покое. А так как они не отставали – толкали ее мордами или становились передними копытами ей на спину, – она взлетела на ветку орешника и уселась там. В сопровождении остальных животных Дельфина и Маринетта пришли за цифрами, которые должен был сообщить им боров. Он, естественно, ничего сообщить им не мог, и цифры эти они получили от селезня и белой курочки. Оставалось только сложить результаты, и через несколько минут Дельфина объявила:

– В общинном лесу три тысячи девятьсот восемнадцать дубов, тысяча двести четырнадцать вязов и тысяча триста две березы.

– Так я и думал, – сказал боров.

Дельфина поблагодарила всех животных за успешную работу и особо отметила белую курочку, которая так хорошо поняла задачу и сообразила, как ее решать. Тем временем кабанята, которые сначала застеснялись от такого количества незнакомых, осмелели и стали заигрывать с гусынями. Те по доброте сердечной не противились. Вскоре к ним присоединились Дельфина и Маринетта, а за ними – все животные и даже сам кабан, который бегал и хохотал во всю глотку. Никогда еще в общинном лесу не было так шумно и весело.

– Послушайте, мне жаль вас прерывать, – сказал через некоторое время пес, – но солнце уже садится. Отец с матерью скоро вернутся с огорода, и если они не застанут никого дома, то наверняка рассердятся.

Вся компания уже собралась уходить, когда на нижней ветке большого вяза появилась группа белок и одна из них доложила кабану:

– В общинном лесу растет три тысячи девятьсот восемнадцать дубов, тысяча двести четырнадцать вязов и тысяча триста две березы.

Ответ белки точь-в-точь совпал с ответом, который получился у Дельфины и Маринетты. Кабан обрадовался:

– Значит, вы решили правильно. Завтра учительница поставит вам хорошие отметки. Хотел бы я послушать, как она вас будет хвалить! Да и вообще побывать бы хоть разок в этой самой школе!

– Так приходите завтра утром, – предложили девочки. – Учительница у нас не очень сердитая, она вас пустит.

– Вы думаете, пустит? Что ж, я, пожалуй, не откажусь. Во всяком случае, подумаю.

К тому времени, когда девочки окончательно собрались уходить, кабан уже почти решился отправиться на следующее утро в школу. Лошадь и пес пообещали ему, что тоже придут, чтобы ему было не так одиноко.

Возвращаясь, отец с матерью еще с дороги увидели, что Дельфина и Маринетта играют во дворе, и закричали им издалека:

– А задачку решили?

– Решили, – ответили девочки и побежали им навстречу. – Решили, но пришлось-таки немало повозиться.

– Да, поработали на славу, – подтвердил боров. – Не буду хвастаться, но в лесу…

Маринетта в самый последний момент заставила его замолчать, наступив ему на левое заднее копыто. А отец с матерью посмотрели на него косо и проворчали, что эта скотина что ни день, то глупее. А девочкам они сказали:

– Решить-то вы, может, и решили. А вот правильно ли? Ну, да это завтра будет видно; посмотрим, какие отметки вы завтра принесете. И знайте: если решили неправильно, то вам это так не пройдет. А то сделают как попало и рады.

– Почему как попало? Мы сделали хорошо, – сказала Дельфина. – Можете не сомневаться.

– Кстати, у белки такой же ответ, как у нас, – заявил боров.

– У белки? Совсем с ума спятил. И смотрит как-то чудно. А ну, ступай в хлев и не болтай!

На следующее утро, когда учительница вышла на крыльцо, чтобы построить в пары своих учениц и вести их в класс, она нисколько не удивилась, обнаружив на дворе лошадь, собаку, свинью и белую курицу. Такое случалось уже не раз; нередко скотина с соседней фермы забредала на школьный двор. Но когда из кустов неожиданно выскочил огромный дикий кабан, учительница очень удивилась и даже испугалась. Она собралась уже звать на помощь, но Дельфина и Маринетта успокоили ее:

– Не бойтесь, мадемуазель! Мы этого кабана знаем, он хороший.

А кабан подошел к учительнице и вежливо сказал:

– Извините меня, пожалуйста, за беспокойство. Дело в том, что я слышал столько хорошего о вашей школе и вашем преподавании, что мне очень захотелось самому побывать у вас на уроке. Я уверен, что узнал бы много нового и интересного.

Учительнице было лестно услышать такие слова, но она все еще не решалась допустить его на урок, тем более что другие животные тоже подошли к ней и обратились с той же просьбой.

– Само собой разумеется, – сказал кабан, – мы все обязуемся вести себя хорошо и не нарушать дисциплину.

– В конце концов, почему бы и нет? – решила учительница. – Становитесь в пары!

Животные встали в пары позади учениц, которые уже построились. Кабан встал с боровом, белая курочка – с лошадью, а пес встал один в самом конце колонны. Учительница хлопнула в ладоши, и новые ученики вслед за остальными вошли в класс, не шумя и не толкаясь. Пес, боров и кабан сели за парты, белая курочка устроилась за спиной Дельфины и Маринетты, а лошадь, которая не поместилась бы за партой даже в самом старшем классе, встала сзади в проходе.

Первым уроком было чистописание, а вторым – история. Учительница рассказывала про пятнадцатый век и, в частности, про короля Людовика Одиннадцатого – очень жестокого короля, который имел обыкновение сажать своих врагов в железную клетку.

– К счастью, – сказала она, – с тех пор нравы изменились и в наше время уже никто никого не сажает в клетку.

Как только учительница произнесла эти слова, белая курочка подняла лапку и, когда ее вызвали, громко сказала:

– Мадемуазель, вы, как видно, недостаточно осведомлены о том, что происходит у нас в деревне. Потому что у нас с пятнадцатого века ровным счетом ничего не изменилось. Я своими глазами не раз видела несчастных куриц, сидящих в клетках. И, насколько я понимаю, этот варварский обычай продолжает существовать.

– Быть не может! – воскликнул кабан.

Учительница сильно покраснела, так как сама откармливала в клетках двух цыплят. «Сегодня же выпущу их на свободу!» – подумала она.

– Когда я стану королем, – заявил боров, – я прикажу посадить в клетку всех отцов и матерей.

– Ну, где вам стать королем, – сказал кабан. – С такой-то рожей!

– Не все так думают, как вы! – ответил боров. – Как раз вчера вечером отец с матерью говорили: «А боров-то все хорошеет, надо будет заняться им». Правда, вот и девочки не дадут соврать, они тоже слышали.

Дельфина и Маринетта очень смутились, но подтвердили, что действительно отец с матерью держали такие лестные для борова речи. Боров шумно возликовал.

– Все равно, вы самое уродливое животное, какое я только видел, – сказал кабан.

– А вы бы на себя посмотрели, – ответил боров. – С этими клычищами, что торчат у вас из пасти, вы просто пугало какое-то!

– Что? Да как вы смеете так отзываться о моей внешности? Ну, погоди же, бездельник, я тебе покажу, как оскорблять порядочных зверей!

С этими словами кабан соскочил с парты. Боров пронзительно завизжал и кинулся от него наутек через весь класс. Он был так напуган, что даже толкнул учительницу и та чуть не упала. «Спасите! Убивают!» – кричал боров и кидался куда попало, не разбирая дороги и натыкаясь на парты, так что книги, тетради и чернильницы летели во все стороны. А тут еще кабан, который бежал за ним по пятам и кричал, что сейчас выпустит ему кишки! Пролезая под стулом, на котором сидела учительница, кабан приподнял его над полом и даже провез немного на спине. От этого, впрочем, бег его замедлился, чем поспешили воспользоваться Дельфина и Маринетта. Они напомнили кабану, что он обещал вести себя хорошо и не нарушать дисциплину, и в конце концов, с помощью пса и лошади, кое-как его успокоили.

– Извините меня, мадемуазель, – сказал он учительнице. – Я немного погорячился, ко согласитесь, что когда имеешь дело с таким уродом, трудно сдержаться.

– Я должна была бы выгнать вас обоих из класса, но на первый раз ограничусь тем, что поставлю вам единицу за поведение.

И учительница написала на доске крупными буквами:

КАБАН: ЕДИНИЦА ЗА ПОВЕДЕНИЕ.

БОРОВ: ЕДИНИЦА ЗА ПОВЕДЕНИЕ.

Кабан и боров очень огорчились и стали просить учительницу, чтобы она стерла единицы. Но она ничего не хотела слушать.