Текст книги "Ложечник"

Автор книги: Марьолейн Хоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Будешь таким добрячком, тебе вмиг сядут на шею

Ночью разразилась гроза. Начался ливень. Эвер сказал, что оставаться под деревом опасно. Он отвязал Камешка и слегка его шлепнул: «Пошел!»

Янис убрал коробочку с огнивом в карман и с одеялом под мышкой побежал к ближнему склону. Эвер припустил за ним. Они нашли убежище под нависающим каменным козырьком. Лока забралась между ними. Места было маловато: ноги Эвера торчали наружу, а на одно плечо Яниса струями стекала вода.

Одеяла они держали на коленях. По лощине гулял холодный ветер. Под навес к мальчикам залетали тяжелые крупные капли. Лощину озарила яркая вспышка молнии, и Янис увидел Камешка. Тот пытался укрыться под деревом, повернувшись мордой к стволу и задом к ветру. В темноте трещало и грохотало.

– Уходи оттуда! – крикнул ему Янис. – Ну, давай же!

Янис дождался следующей молнии. Камешек так и стоял на прежнем месте, не сдвинувшись ни на йоту. Янис дернулся вперед.

– Ты что? – остановил его Эвер. – Не ходи!

Опять молния, и сразу за ней раскат грома. Янис отодвинулся назад, как можно глубже под каменный навес. Идти за Камешком не имело смысла. Ослик ни за что не сойдет с места. Но даже если бы и сошел, сюда ведь он не поместится, а других укрытий поблизости нет.

Лока свернулась калачиком и уложила хвост поверх носа. Эвер сидел, склонившись головой на одеяло у себя на коленях. Янис не спал: он хотел видеть при каждой вспышке, на месте ли Камешек.

– Ну отойди же ты от этого дерева, – тихонько уговаривал он. Но Камешек никуда не ушел, а остался стоять, где и был.

Постепенно гроза ушла на запад. Раскаты грома раздавались всё дальше. Когда наступило утро, оказалось, что над лощиной висит промозглый туман. Ствол дерева почернел от влаги. С листьев капало.

Несчастный Камешек, вымокший насквозь, стоял с поджатым хвостом и трясся.

– Его нужно вытереть насухо, – сказал Эвер.

Янис огляделся. Всё вокруг было мокрое и холодное, ничего, что бы ему пригодилось, он не нашел. В конце концов он взял кончик кроличьего одеяла и провел им по шкурке Камешка.

– Ослы не переносят дождь, – сказал Эвер. – Лошади спокойно, а вот ослы нет.

– Ты когда-нибудь видел лошадей?

– Кто ж их не видел?

– Я хотел сказать: в пути, здесь, в горах… – поправился Янис.

Эвер заталкивал вещи в мешок.

– Навалом. И рабочих кляч, и лошадей в упряжке, и еще таких маленьких, с длинной гривой.

– А, этих, – сказал Янис, как будто перевидал за свою жизнь целую тысячу лошадей. И мечтательно взглянул наверх, на дорогу над лощиной. Упряжка лошадей, с каретой! Прямо здесь, в горах!

Лощина осталась позади. Эвер на своих длинных ногах шагал очень быстро. Янис всё время от него отставал. Вдобавок Камешек никуда не торопился, и подгонять его было целое мучение. Когда разрыв становился очень уж большим, Эвер останавливался и ждал. Он садился на камень или прислонялся к скале и, как только Янис подходил ближе, начинал выговаривать:

– Вроде ты говорил, что торопишься? Я вот за несколько дней добрался от города до дома дяди в горах. А плелся бы, как ты, мне бы ни за что не уложиться в несколько дней. Его бы закопали в землю без меня – и всё.

И он опять уходил вперед, и Янис очень скоро терял его из виду. Лока бежала за Эвером.

– Ко мне! – звал Янис, но она не слушалась. Зато оставалась его ждать на каждом повороте. Так они и шли вслед за Эвером, поворот за поворотом. Янис недоумевал, почему Эвер каждый раз всё-таки дожидается его, а не уходит насовсем. Взял бы и дошел одним махом до Долмерстеда.

Тучи расступились, и выглянуло солнце. Еще до полудня они вышли к лесочку. Он узкой полоской тянулся вдоль склона горы. Эвер выбрал место под одним из деревьев для привала.

– Иди набери хвороста, – скомандовал он. – На вечер.

– Но зачем? – спросил Янис. – Кроликов-то мы приготовили.

– А если нам захочется спеть? – Эвер искал что-то в корзинах. Нашел флягу и сделал глоток. – И поболтать? Неужели в темноте придется?

Пение и разговоры, вот, наверное, и ответ. Эверу всё это нравилось, а в одиночку не споешь и не поболтаешь. Затем Янис ему и нужен. Янис и еще костер.

– Иди же, – повторил Эвер. – Там, дальше, деревьев нет, там ты уже ничего не найдешь.

В лесочке хвороста было достаточно. Янис зигзагами ходил по лесу, наклоняясь и поднимая ветки. Толстые будут гореть долго, зато тонкие с сухими листьями удобны для разжигания. Чем больше Янис собирал, тем меньше ему верилось в пение и разговоры. Если Эвер так любит компанию, то почему сейчас оставил его одного и не помогает? Просто у них договор, вот и всё. Эвер занимается кроликами, а Янис всем остальным.

Он принес охапку хвороста к тому месту, где подремывал Камешек.

– Этого не хватит, – прикинул Эвер. – Моментально прогорит. – Он сидел на пне и гладил Локу.

Янис пошел второй раз. Собрал столько веток, сколько мог унести, и вывалил их на землю рядом с Камешком. Тот от испуга встал на дыбы.

– Долго нам еще идти до Долмерстеда? Сколько дней?

– Сложно сказать, – начал Эвер. – Один бы я быстрее добрался, но с тобой…

– Ну и иди тогда без меня, – огрызнулся Янис. Пусть, если хочет, идет один. Пусть катится со своим одеялом, миской и разговорами. Так Янис от него отделается. – Ну что? Иди давай!

– Я тебя не брошу, – возмутился Эвер. – Не такой я человек.

Янис взялся за топорик.

– Пойдешь рубить ветки? – съехидничал Эвер. – Тебе же нельзя. Это разрушение!

– Знаешь, какое дерево подходит для ложек?

– Для ложек? Понятия не имею. Для вилок знаю. – И Эвер засмеялся над собственной шуткой. – Дерево для вилок! – повторил он еще раз и, довольный собой, хлопнул себя по коленям.

Янис опять пошел в лесок, помахивая топориком. Предыдущую ложку еще нужно доделать, но это не к спеху. Ему хотелось начать что-то новое, с куска дерева, который может стать чем угодно. Ложкой для каши или ложкой для супа. Или просто для красоты, с таким количеством резьбы, что ее и использовать-то боязно.

Между двух кустов росло дерево с прямым стволом. Низко от земли в сторону отходила ветка – почти без сучков и достаточно толстая, можно будет расколоть ее надвое. Янис поднял топорик и прицелился к изгибу у самого ствола. У каждой ветки есть свое слабое место – если его найти, достаточно будет ударить всего пару раз.

Эвер даже пальцем не пошевелил. Хворост так и лежал на земле рядом с Камешком. Янис погрузил ветки на седло, прямо поверх обеих корзин. Открепил веревку от уздечки, обвязал ею ветки и приторочил их к седлу. Но веревка оказалась коротковата, и, когда Камешек перемещался, вся конструкция шаталась.

Эвер вышел из-за деревьев и пошел – левой-правой, левой-правой, даже не оборачиваясь.

Янису приходилось идти рядом с Камешком и придерживать хворост. Эвер уже усвистал далеко вперед. Теперь он больше не останавливался, так весь день они его и не видели. И камни-то были, чтобы на них посидеть, за каждым поворотом по нескольку штук. И скалы были, чтобы на них опираться, то слева от тропы, то справа. Но Эвера нигде не было. Наверное, ему надоело, как медленно они тащатся, и он решил идти не останавливаясь. Ноша у него была нетяжелая, одеяло да миска, знай шагай себе.

Тропа вилась вниз по склону, часто среди нависающих скал. Там ветки застревали. Янису приходилось их снимать, а когда узкое место уже было пройдено, опять навьючивать на ослика. Получалось медленно, ну и ладно. Если Эвер не хочет их ждать, пускай справляется сам. Янису он не нужен. В одной корзине у него мясо, в другой одеяло, а сверху поперек корзин лежит хворост. Провести ночь в одиночестве – что в этом такого? По дороге к ущелью он тоже ночевал один.

Начался сыпучий каменистый спуск. Ослик искал опоры на валунах. Узкая тропа вела в обход огромного камня и заканчивалась каменной площадкой.

Там они обнаружили Эвера. Он сидел у расселины и кидал вниз камешки. Лока подбежала к нему и лизнула в щеку.

– Ты думала, что я ушел, да? – приговаривал Эвер. – Скажи, ты так думала? – Он держал Локу за голову и чесал ее за ушами. – Ночевать будем здесь, – сказал он Янису.

Янис потянул за веревку, и ветки попадали на землю. Хорошо, что Эвер тут. Ему бы Янис никогда не признался, скорее откусил бы себе язык. Хоть он и уговаривал себя, что запросто переночует и один, но, увидев Эвера, почувствовал облегчение.

Янис сгреб ветки в сторону, отцепил корзины и снял седло со спины Камешка.

– Перво-наперво принеси воды, – скомандовал Эвер.

Янис гладил Камешка по носу.

– А сам ты не можешь?

– Не могу, – ответил Эвер. – Я занимаюсь кроликами, а ты…

Янис достал флягу.

– А ты?..

– Всем остальным! – рявкнул Янис.

По дну расселины бежал ручеек. Янис соскользнул вниз, наполнил флягу и вскарабкался обратно. Налил воды в камень с выбоиной, чтобы напоить Камешка. Для этого пришлось спуститься и наполнить флягу несколько раз. А потом еще раз, чтобы принести воды Эверу. Сам Янис напился из ручейка, зачерпывая воду сложенными лодочкой ладонями. Лока жадно лакала воду, стоя рядом с ним.

– А теперь я хочу костер, – заявил Эвер.

Янис шалашиком сложил кору и тонкие веточки. Высек искру с первого же раза, как ни удивительно. Трут начал тлеть.

Эвер кинул на еле занимающееся пламя толстую ветку.

Огонь от этого почти затух, и Янису пришлось осторожно его раздувать. Сидя рядом на коленях, он медленно надувал щеки.

– Ты что, совсем никогда не злишься? – спросил Эвер. – Так, чтобы по-настоящему. Настолько, что хочется врезать по морде?

– Бывает, – ответил Янис. И отодвинул ветку Эвера в сторону.

– Злишься, но ничего не делаешь.

Янис слушал его вполуха. Сейчас главное – разжечь костер. Он взял одну ветку, разломил пополам и тонкую половину уложил на горящие веточки. Язычки пламени поднялись и стали жадно лизать древесину. Костер нужно было подкармливать, но не слишком много сразу. Только дождавшись, когда он хорошенько разгорится, Янис откинулся назад и вытянул ноги. Жар от костра их согрел.

Эвер подошел к корзинам.

– Слабак ты, я это сразу понял. Еще в первый вечер, когда мы встретились. Стоило только заикнуться, что я голоден, и ты отдал мне свою еду. Посмотрим, смогу ли я его разозлить, подумал я. Раз! – и молока не осталось. Попробовал бы кто-нибудь поступить так со мной… мало бы не показалось.

– Но ты же хотел есть!

– Да нет, я просто решил посмотреть, что будет. Чем получится разжиться. Мне даже делать ничего не пришлось, созидатель. Я мог бы получить гораздо больше. Мог бы тебя ограбить. Отобрать вообще всё.

– Мы же договаривались делиться, – сказал Янис.

– Это ты называешь делиться?

– А я потом потребовал себе еще одного кролика.

– Не будь дураком! Я съел твою еду, всю твою колбасу. А потом заставил тебя делать всё. Всё!

– Но я думал…

– Вот и не думай! – Эвер подошел обратно к костру. В руках у него было кроличье одеяло. – А давай отпор!

– Положи на место, – потребовал Янис.

– Положить? – Эвер держал одеяло над огнем. – Я правильно расслышал? Положить, да?

– Да. Нет!

– Да, нет, – передразнил его Эвер. – Нет, да. – И отпустил одеяло.

Янис вскочил на ноги. От костра повалил дым. С узкой стороны одеяла появились язычки пламени, но потом погасли. Янис оттащил одеяло в сторону и стал топтать там, где оно продолжало тлеть, и, сжав кулаки, два-три раза сделал выпад в сторону Эвера, но не задел.

– Ну, чего кулаками машешь? – ухмыльнулся Эвер. – Ударить-то слабо?

Следующий удар попал в цель.

– Ай, – вскрикнул Эвер и закрыл лицо руками.

– Сам напросился! – выпалил Янис.

Эвер отнял руки от лица. Из носа шла кровь.

– Вот это я понимаю, – сказал он. – Дошло, да? Это и называется дать отпор.

Янис поднял одеяло. С краю было обгорелое пятно.

– Ничего страшного, – сказал Эвер. – Почти не видно. – Он стоял внаклонку, упершись руками в колени. Кровь капала на камни. – Наконец-то удалось тебя разозлить по-настоящему.

– Зачем? – спросил Янис. – Тебе-то что с того?

– Да на тебя смотреть тошно, – ответил Эвер. – Его голос звучал гнусаво, как будто у него заложен нос. – Будешь таким добрячком, тебе вмиг… – Он выпрямился и потрогал свой нос. – Сломан?

– Это должно быть видно? – уточнил Янис.

– Он кривой?

С носом у Эвера всё было в порядке, кроме того, что посередине он разбух и покраснел.

– Нет.

– Будешь таким добрячком, тебе вмиг сядут на шею, – закончил свою мысль Эвер. – Будут тобой вертеть как хотят.

– Кто?

– Да все кому не лень!

Янис покрепче прижал к себе одеяло.

– Я просто хотел узнать, получится ли тебя как следует разозлить, – подытожил Эвер. – Неплохо вышло, но имей в виду: еще раз меня ударишь – получишь сдачи.

Костер удалось разжечь заново. Янис дул на угольки, а Эвер подкладывал сухие листочки и маленькие веточки и только потом веточки побольше – всё как и нужно. Молча глядя в огонь, они доедали вчерашнего кролика. Хвороста хватило на большой костер, такой, возле которого хорошо петь и разговаривать. Но они не пели, да и переговаривались лишь по делу. Эвер хотел спать.

– Тебе больно? – спросил Янис.

– Де-а, – ответил Эвер.

– Больно.

– Да дет же.

Проснулся Янис рано. Было холодно и сыро и еще недостаточно светло, чтобы сворачивать лагерь. Что-то его разбудило, какой-то сиплый дерущий звук. Эвер еще спал. Лока, лежавшая головой на кроличьем одеяле, открыла глаза, вильнула хвостом и задремала опять.

Не спал Камешек. Он кашлял, стоя у расселины. Уши безжизненно свешивались.

Янис спихнул Локу, отнес одеяло к ослику и укрыл его спину, мягкой стороной вниз.

Эвер зевнул и потянулся.

– Уже сворачиваемся? – Звучал он уже не так гнусаво, но лицо выглядело ужасно. Вокруг ноздрей запеклась кровь.

– Камешек заболел, – сообщил ему Янис.

– Я так и думал.

– Это страшно?

– Может быть, – ответил Эвер. – У моего дяди был ослик, который умер от дождя. Или от ветра? Во всяком случае, одно из двух.

– Может, понесем корзины сами? Одну я, а другую ты.

– Ты что, с ума сошел? Ослы созданы для того, чтобы таскать тяжести. Такие корзины для них ничто.

Янис оставил одеяло на спине у Камешка, ремни пристегнул сверху. Седло и корзины немного болтались. Веревка, как и следует, была прикреплена к уздечке. Нести хворост было уже не нужно, осталась только одно поленце, которое пойдет на ложки. Янис расколол его надвое и придавил сверху крышкой от корзины.

Наконец выдвинулись. Камешек шел медленнее обычного. Когда солнце поднялось еще выше, ослик стал останавливаться каждые несколько шагов.

– Так он у тебя совсем изжарится, – предупредил Эвер. – Он уже весь вспотел.

Мальчики сняли с Камешка одеяло и поклажу. Эвер всё верно заметил: ослик был горячий и липкий. Янис скатал одеяло и засунул его в одну из корзин. Потом пришлось заново надевать на Камешка всю упряжь и затягивать ремни.

– Может, тебе удастся его продать, – предположил Эвер. – Мяснику в Долмерстеде. – Он сделает из него рагу, назовет его говяжьим, и никто не почувствует разницы. Иногда у него там собачатина, этих тварей бродит по улицам предостаточно.

– А человечина? – спросил Янис. И тут же представил рагу из Эвера. «Я помогу ему снять шубку», – сказал бы мясник.

Они подошли к перепутью: узкая тропа шла вверх, в лес, а более широкая уводила в сторону – вдоль ручья. Эвер выбрал первую, давно уже ушел вперед и теперь добрался до тенистой кромки леса. Янис стоял у перепутья, в лицо ему светило солнце. Вдалеке на дереве заверещала белка. Над ухом жужжало какое-то насекомое. Эвер разглагольствовал о чем-то, стоя на опушке, но отсюда толком не было слышно.

Янис смотрел на плавно изгибающуюся за перепутьем широкую дорогу. Туда ему и нужно. Не по узким тропкам, не через лес, а прямо по дороге до самого Долмерстеда. Вдоль леса, сказал господин Требс. Вдоль!

Он провел Камешка через перепутье и остановился. На дороге послышались грохот, бряцанье и странное цоканье. Звуки быстро приближались. Из-за поворота показалась лошадь, за ней громыхала телега. Спереди на телеге сидел мужик с кнутом.

– Поберегись! – гаркнул он.

Янис оттащил Камешка на обочину.

Лошадь была толстая и приземистая, с большими копытами. Мужик на телеге щелкал кнутом. Телега протряслась мимо. Камешек закричал, Лока залаяла, а лошадь издала какой-то невообразимый звук: она загоготала, как будто ей смешно. Янис посмотрел вслед телеге. Она была доверху нагружена ящиками и тюками, а сверху на поклаже сидел мальчик – он поднял руку в знак приветствия. Янис помахал ему в ответ.

Эвер дожидался у опушки леса.

– Где тебя черти носили?

– Я видел лошадь, – ответил Янис. – С телегой.

Эвер взял Камешка под уздцы.

– Ты стоял там как дурак и лыбился. – Эвер разинул рот и стал вращать глазами. – Вот так. Как будто впервые в жизни увидел лошадь.

Янис протянул руку к уздечке.

– Отдай.

– А ты тогда пойдешь со мной?

– Я хочу идти по дороге.

– Это крюк, – сказал Эвер. – А так ближе. – Он вернул уздечку Янису и пошел вверх по лесной тропе.

– Ты не можешь знать, как я выглядел, – крикнул ему Янис. – Я вон где стоял.

И он вошел в лес вслед за Эвером. Камешек топал за ним.

Лучше идти по короткой дороге, они и так потеряли много времени.

В лесу настроение у Эвера улучшилось. Он начал перечислять всякую живность, которая тут водится. Кролики, ласки, белки. Может, даже косули.

– И куры-патоки, – сказал Янис.

– Куропатки, – поправил Эвер. – Одна куропатка, две куропатки.

– Куры-патоки, – не сдавался Янис.

– Куропатки!

– Правильно говорить куры-патоки, но, если хочешь, называй их куропатками, – важно сказал Янис. Куры-патоки и куропатки значит одно и то же. Главное, не путать просто кур и паток. А так – пожалуйста.

– Куропатки, – терпеливо повторил Эвер. – Ладно, хочешь – называй их падкими курами. Трясогузок тоже можешь называть тряскими гузками.

Янис обернулся. Там, где кончается лес, идет дорога. По ней гарцуют кони и разъезжают мальчики на телегах. В лесу же нет ничего необычного. Деревья и кусты. Ручейки и камни. Мох и разные стебельки, ко всему этому он уже успел привыкнуть. А Фрид, какую дорогу выбрал бы он? Лесную, конечно. Тут больше кроликов. Хотя, может, и широкую: если по ней идти, то она обязательно выведет к трактиру. Под названием «Позолоченный конь» или «Позолоченная корова». В общем, что-нибудь позолоченное. И подают там кабана и пиво.

Позже тем же днем Эвер поймал жирную куропатку. На ночлег они устроились в месте, защищенном со всех сторон деревьями и колючими кустами. Эвер ощипал птицу. Хвороста было навалом: сухие ветки, листья – пройдись пару шагов, и наберешь целую охапку.

– В Долмерстеде еду можно будет и купить, – сказал Янис.

– Честно? – хмыкнул Эвер. – А платить за нее чем?

– Ложками.

– Не советую. Так они сразу поймут, что ты с гор. Оберут тебя как липку.

После ужина быстро похолодало, и Янис опять накрыл Камешка одеялом. А себе выбрал местечко у догорающего костра. Он уже засыпал, когда Эвер улегся рядом с ним и накрыл своим большим шерстяным одеялом их обоих. Они лежали спиной к спине.

– Только сегодня, – сказал Эвер.

Но на следующую ночь он опять поделился своим одеялом. А потом Камешку, судя по всему, стало лучше, и кроличье одеяло вернулось к Янису.

– Хочешь, ложись под него тоже, – предложил он Эверу.

– Нет уж, – ответил Эвер. – Благодарю покорно.

Янис принюхался. Кроличьи шкурки воняли горелой шерстью и ослиным потом.

Никого у нас нет. А теперь спать

Они шли по лесу два долгих дня. Снимались с места рано утром, к вечеру начинали искать ночлег. Эвер уходил ставить силки, а Янис работал над новой ложкой. Ушки и глазки, шерстинки и лапки, веточки и листики.

– Красиво, – вежливо соглашался Эвер, но ему явно было неинтересно.

Иногда они кого-нибудь встречали. Один раз их обогнали мужчина и женщина. У мужчины на спине был кожаный мешок с потёртыми лямками. Мужчина был совсем непохож на Фрида, слишком молод и не сутулится. Но вот мешок… Почти такой же, как у Фрида.

– Ты меняла? – крикнул Янис ему вслед. – Здесь поблизости есть место для обмена?

Мужчина пнул Локу ногой, а его спутница весело хихикнула.

Эвер остановился.

– Больше никогда так не делай, – сказал он Янису. – Никогда к ним не приставай. Ни к кому, кто здесь ходит. Это браконьеры и бродяги, они не любят болтать.

– Ты не видел, у него был кувшин? На заплечном ремне? Пустой кувшин для масла? Хотя кто знает, может, и полный.

– Десять кувшинов, – ответил Эвер. – Он был весь обвешан кувшинами. И женщина тоже.

– Врешь.

– Ну а чего тогда спрашиваешь?

На третий день они вышли к голому каменистому склону. На развилке стоял деревянный столб с указателем. На стрелке, указывающей влево, надпись «Долмерстед». На стрелке, указывающей вправо, – никаких надписей.

– Тебе бы там не понравилось, – проследил за его взглядом Эвер. – Только если ты любишь всякие ужасы и мертвяков.

Янис смотрел на каменистую тропу, которая вела вниз по склону и скрывалась среди скал. Он поежился. Эту развилку он помнил. Они были тут с Фридом. На этом самом месте. Точно.

– Если пойти в ту сторону, будет озеро, – продолжил Эвер. – Там топили контрабандистов и убийц. Если совершил страшное преступление, то… – Он положил руку себе на голову и подогнул колени. – Буль-буль-буль.

– Насмерть? – уточнил Янис.

– При большом везении всё заканчивалось быстро. Но это было раньше… – Эвер заглянул Янису в лицо. – А теперь туда ходят по собственной воле.

– Кто?

– Люди.

– Какие люди?

– Кому жизнь надоела, – зловеще произнес Эвер. – Кто хочет свести с ней счеты.

Янис помнил и это озеро. Темную воду, серое небо и Фрида, который шел рядом с ним по берегу.

– Там глубоко, – продолжал Эвер. – По слухам. На дне там лежат утопленники, а если дело было давно, то обглоданные рыбами кости, толстым слоем. Рыбы там жирные, размером с теленка. Ловить их никто не осмеливается.

Янис зашагал вниз по склону. Камни под ногами осыпа́лись, тропа шла вниз, а потом резко сворачивала, огибая скалистый отрог. Там, внизу за отрогом, посреди голой равнины лежало озеро. Темная широкая гладь воды.

– Эй! – позвал Эвер.

Янис развернулся и стал взбираться обратно по каменистому склону. Эвер стоял под стрелкой с надписью «Долмерстед». Лока сидела у его ног.

– Видишь, даже не пошла за тобой, – сказал Эвер. – Собаки такие вещи чуют.

– Она просто устала, – пожал плечами Янис.

Тогда, с Фридом, она спокойно пошла в ту сторону. И ничего там такого не было. Ни костей, ни рыб. В тот день Янис изо всех сил старался не отстать от Фрида. Ведь за ними гналась Великая хворь. Вот чего он боялся. А не озера и не воды.

– Был один рыбак, – начал Эвер. – Так вот, он решил на этом разбогатеть. Выплыл на своей лодке на середину озера и закинул сеть. Так никогда и не вернулся. Только лодка и осталась качаться на волнах. Одно весло было сломано. Перекушено пополам. В щепки.

– Ты сам-то в это веришь? – вздохнул Янис.

Чем ближе они подходили к Долмерстеду, тем больше встречали народу. Две тетки несли тяжелую корзину. Шаркал старик с тачкой. В тачке сидел поросенок, маленький, с жесткой щетиной и розовым пятачком. С боковой дороги выехала повозка, ее тащила пара лошадей.

Пока они не спустились в долину, Янис рассматривал Долмерстед сверху. Городская стена, красные и серые островерхие крыши домов и башня, которую видно отовсюду. У Яниса глаза разбегались, он смотрел то на город, то на дорогу, где становилось всё больше повозок и людей. Мимо проехал всадник на лоснящейся лошади – лошадь фыркала и взбрыкивала. Янис остановился и застыл, открыв рот – в точности как показывал Эвер. По небу над Долмерстедом прокатился тяжелый металлический звон. И потом еще и еще, и так продолжалось, пока вдруг не прекратилось и звук полностью не рассеялся.

– Пять часов, – пояснил Эвер.

Янису некогда было задумываться, что это значит. Его внимание было поглощено черной каретой. В ней были окошки с занавесками. Четыре взмыленные лошади мчали карету вперед. Янис смотрел ей вслед.

Женщина с корзиной на локте рассмеялась:

– С гор, небось? В первый раз в долине?

– Ничего не отвечай, – велел Эвер. – И больше так не глазей. Если поймут, что ты с гор, заплатят тебе сущие гроши. А сами заламывать будут в два раза больше. За всё.

– В Долмерстеде можно найти древесину? У меня маловато ложек.

– И хватит бубнить про свои ложки, ложечник. Деньги тебе нужны, а не эта ерунда. – Эвер показал на идущего навстречу фермера: – Вон, видишь его? Похоже, тот еще мерзляк. Кожа да кости. Спорим, он по ночам дрожит от холода?

Фермер толкал перед собой тачку. Деревянные колеса подскакивали на булыжниках.

– Господин, – обратился к нему Эвер. – Не хотите купить одеяло? Чистый кроличий мех.

– Сколько? – спросил тот.

– Пятьдесят.

– Тридцать, – ответил фермер. – Знаю, что тебе нужно от него избавиться.

– Ну и не получишь, – заявил Янис. – Вы! Не получите! – Он поглубже затолкал одеяло в корзину и плотно закрыл крышку.

– Твое выканье тебе не поможет, – покачал головой фермер. – Ищи другого дурака. А я могу дать тебе тридцать. Да сначала на него посмотрю. Если окажется так себе, дам двадцать.

– Я его не продаю, – отрезал Янис. – Это кролики с гор, и Фрид…

– Всё понятно, – оборвал его фермер. – Если ты мне всякие байки собираешься рассказывать, то лучше я пойду.

– Подождите! – крикнул Эвер.

Но фермер со своей тачкой уже свернул на другую дорогу.

– Зачем ты? – возмутился Эвер. – Он ведь готов был купить! За тридцать!

Янис потянул за собой Камешка.

– Это мое одеяло.

– Вот именно! – воскликнул Эвер. – И деньги тоже были бы твои! За вычетом небольшой суммы, пары центов, за мою помощь.

Янис молча вел за собой Камешка. Центы – это монеты? Или банкноты? На них можно было бы купить еду.

– Если продашь мои ложки, получишь свои центы.

Эвер шел с другой стороны от ослика.

– Ложки можно продать в городе, там больше заплатят. Но от одеяла надо избавиться сейчас, иначе его отберут.

Ближе к воротам было не протолкнуться. Кто на лошади, кто несет корзины и тюки, кто толкает перед собой тачки или катит по булыжникам бочки. Больше людей и предметов, чем на всех картинках в книжке вместе взятых.

– На воротах нужно будет открыть корзины, – предупредил Эвер. – Будут проверять. Завтра ярмарочный день, им важно знать, что` ты везешь. На продажу или так.

Янис остановил Камешка.

– Кто будет проверять? Стража?

– Да, они. Будут смотреть вещи. Твои они или краденые.

– Мои.

– А ну-ка проходите вперед со своим ослом! – крикнул кто-то сзади. – Не мешайте остальным!

Янис тянул ослика за собой.

– Мои и Фрида.

– Краденые, – заключил Эвер.

– Кролики принадлежат всем, – упрямо сказал Янис. – Пока их не поймали.

– В том-то и дело, что их запрещено ловить! – горячился Эвер.

Они медленно продвигались вместе с очередью. Лока шла рядом с Янисом, жалась к его ноге.

– Это здесь запрещено, – возразил Янис. – А в горах нет.

Не будет он продавать свое одеяло. Эти шкурки сшивал Фрид. Янис как сейчас видел: вот сидит Фрид на скамейке перед хижиной, со скорняжной иглой, напевает: «Тра-ла-ла, тра-ла-ла». А иногда, уколов палец, вскрикивает: «Ай!»

– Не лезьте вперед очереди! – крикнула какая-то женщина.

– Что же я могу сделать, когда меня толкают! – ответил ей кто-то.

– Не толкайтесь! – рявкнула женщина, оборачиваясь.

– Когда подойдем, – шепнул Эвер, – я затеряюсь в толпе, я тебя не знаю, никогда тебя не видел. Ни тебя, ни одеяла твоего. Не имею к нему никакого отношения. – И он шагнул в сторону.

Мамаша с ребенком на руках пихнула Камешка локтем в бок.

– Смотри, какой непослушный осел, – сказала она ребенку.

Эвер растворился в толпе.

Над городом опять повис тяжелый звон. Один удар. Янис вздрогнул. Мамаша заметила это и расхохоталась.

По обе стороны от ворот стояли мужчины в синих куртках. Янис видел, что некоторых они пропускают просто так. А другим велят открыть мешки или постоять рядом со своей телегой, пока сами они тыкают в поклажу длинными палками. Один из стражников, у которого из-под рукавов торчали волосатые запястья, подал Янису знак подойти, а мамаше с ребенком просто махнул рукой.

Мамаша поспешила под каменную арку ворот.

– Стоять! – буркнул стражник Янису. И постучал палкой по левой корзине. – Открывай!

Янис приподнял крышку. Вытащил рубаху, чтобы стражнику было видно, что под ней. Тарелка и кружка. Топорик. И на дне ложки, которые он вырезал.

– Что на продажу? – спросил стражник.

Янис показал ложки.

– Сам сделал?

– Их да, а тарелку и кружку нет, их Фрид обменял на… не помню на что.

Палка стражника постучала по правой корзине.

Янис положил руку на крышку. Его прошиб пот, щеки раскраснелись.

– Открывай!

Янис приподнял крышку.

Стражник потыкал палкой одеяло.

– Самодельное, – сбивчиво начал объяснять Янис. – Но делал не я, а Фрид. Его сшил Фрид. – Он показал рукой назад. – Я живу там. Во-о-он там! – Стражник должен был понять, что это далеко. Дальше, чем первый лес, дальше, чем второй лес, дальше, чем лощина и постоялый двор. Янис опустил руку. Взгляд стражника остановился на его лице.

– Кролики тоже оттуда.

Стражник продолжал на него смотреть. У него были блекло-голубые глаза с маленькими зрачками.

– Горные кролики.

Брови стражника поползли вверх.

– Я ищу Фрида. – Янис попытался объяснить получше. – Когда я его найду, то заберу с собой домой. Он тогда объяснит, что это его кролики.

Стражник открыл рот и снова закрыл.

– Горные кролики не из здешних мест…

– Проходи, – сказал стражник.

– …они не отсюда, а оттуда.

– Мальчик, – устало сказал стражник. – Пожалуйста, проходи.

– Иди давай! – раздалось сзади. – У тебя что, ушей нет?

Камешек зашагал вперед. Ведя его под уздцы, Янис вместе с потоком других людей прошел под арку. «Вон там», – сказал он. И еще «горные кролики». Сколько людей его слышало? Теперь они все знают, что он, Янис, не местный, а пришел с гор. Так что ему придется платить в два раза дороже. За всё.

– Следи за своей собакой! – сделала замечание крестьянка с корзиной, полной кур.

Янису не нужно было следить за собакой, Лока и сама никуда не отходила, жалась к его ноге.

Дома вдоль дороги стояли вплотную друг к другу. Окна и двери были открыты. Люди то заходили в дома, то выходили из них, кто-то перекрикивался с молодой женщиной, свесившейся до пояса из окна наверху.

Они прошли мимо окна, в котором были разложены целые караваи хлеба, и мимо дома, перед которым были выставлены котлы с мясом. На крышке одного из котлов лежала бумажка со словами: «Рагу из говядины. Сегодняшнее». Янис побыстрее потянул Камешка за собой к следующему дому. Лока подняла морду и стала принюхиваться. На улицу вышел человек в фартуке с пятнами крови и с тесаком в руке.

– А ну пшла отсюда! – закричал он на Локу.

– Ко мне, – позвал Янис.

Лока подскочила к нему, поджав хвост.

Эвер стоял у дома с зеленой дверью. Янис перешел дорогу наискосок. Прохожие ругались и толкались.

– Он мне поверил, – сказал Янис Эверу. – Понял, что это горные кролики.