Текст книги "Когда падает пепел (ЛП)"

Автор книги: Марни Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

ТРИДЦАТЬ

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Я приоткрыла веки.

Мое внимание сразу же переключилось на окна напротив кровати.

Сквозь закрытые жалюзи проникал свет.

Это был солнечный день.

«Слава Богу».

Я посмотрела направо.

На подушке Дилана не было вмятин.

На покрывале не было ни единой морщинки.

Он не вернулся домой.

Когда Дилан не появился прошлой ночью после прогулки с Роуз, я надеялась, что проснусь от его прикосновения. Что я почувствую его еще до того, как открою глаза.

Мне не повезло.

По крайней мере, было солнечно.

Именно это сейчас имело наибольшее значение.

Я вылезла из кровати и схватила с подлокотника кресла рубашку Дилана. Я просунула в нее руки, застегнула три средние пуговицы и подошла к окну, немного отодвинув рейки, чтобы лучше видеть улицу.

Это же самое окно я открыла вчера вечером, чтобы поговорить с Роуз.

В моем мозгу промелькнуло воспоминание о том, как меня вырвало мороженым. Это случилось сразу после того, как я посадила Роуз в такси в квартале от моего дома. По крайней мере, я сдержалась, пока она была со мной. Мой желудок просто не мог справиться с едой после всего, что произошло в гардеробной.

Я даже не успела добежать до дома, как меня вырвало у куста.

Как будто я вернулась в колледж.

За исключением того, что в моем организме не было ни капли алкоголя.

Одолевшее меня недомогание, называлось жизнью.

Теперь, когда я немного поспала, мне стало еще хуже от того, что я сделала со Смитом. Не знаю как, но я должна была все между нами исправить.

Я подошла к тумбочке и, взяв телефон, открыла последнее отправленное ему сообщение. Я сразу же начала печатать.

Я: Мне очень жаль, что так вышло с ужином. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не пришла. Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину.

Мой палец завис над кнопкой «Отправить».

Я так хотела на нее нажать.

Но не смогла.

Текстовые сообщения были слишком безличными.

И слова не могли передать нужное мне послание.

Особенно после сообщений, присланных Смитом, причем последнее пришло намного позже того времени, когда я должна была появиться у него дома.

Я нашла в «Контактах» его имя и прослушала гудки, прежде чем он взял трубку.

– Привет, – сказала я, не дав ему возможности заговорить. – Пожалуйста, прости.

– Ты в порядке, Аликс?

Тон его голоса напомнил мне о том вечере в переулке.

– Да, я в порядке. Я…

Я не знала, что собираюсь сказать. У меня не было заготовленной речи. Никаких оправданий. Поэтому я решила просто быть честной.

– Вчера у меня был ужасный день. Я не очень хорошо себя чувствовала и не обратила внимания на время. Мне следовало тебе позвонить, и я прошу прощения, что не позвонила.

Смит даже не спросил, почему я не пришла, поэтому я знала, что не обязана объяснять ему причину. Но он заслуживал какого-то объяснения, даже если оно не было подробным.

– Я волновался за тебя.

Роуз сказала мне то же самое.

Теперь я слышала это от Смита.

У меня сжалось сердце.

Живот тоже, и я обхватила его рукой, пытаясь снять напряжение.

– Прости, – сказала я.

Я не хотела, чтобы он – или кто-то другой – чувствовал это по отношению ко мне. Не сейчас. Боже, особенно не сейчас.

– Это было так дерьмово с моей стороны, так, так дерьмово.

– Но теперь ты в порядке?

– Да.

Я нажала на планшете кнопку, чтобы открыть жалюзи до конца. Я снова посмотрела сквозь них, щуря глаза от солнца, и сказала:

– Я в порядке. Обещаю.

Когда Смит не ответил, я добавила:

– Ты должен знать, что обычно я не из тех, кто исчезает.

– Это не похоже на твой стиль.

Мои пальцы теперь скользили по рубашке Дилана, я возилась с пуговицами, просовывая их в отверстие одну за другой.

– Я хочу тебя видеть.

Я высказала свою мысль вслух.

Это даже не было на меня похоже – ни тон, ни прозвучавшие слова.

Но это было именно то, что я чувствовала.

Это было то, о чем я безостановочно думала с тех пор, как он меня поцеловал.

Когда он ничего не сказал, я села на край кровати, потирая рукой бедро.

– Я облажалась, Смит, и хочу все исправить. Давай поужинаем вместе. На этот раз это будет за мой счет.

– Ты собираешься готовить?

Смит знал, что это слабость.

Вот почему я хотела, чтобы он меня учил.

Но не это было причиной того, что мое сердце учащенно забилось, а ладони мгновенно пропитались потом. Это случилось потому, что я практически пригласила его в свой дом.

Мне нужно было это исправить.

Быстро.

Поэтому я сказала:

– Я приду к тебе домой и принесу что-нибудь вкусненькое.

Смит засмеялся.

– У меня такое чувство, что ты закажешь что-то плохое на вынос.

– Да.

– Тогда «на вынос» звучит идеально, Аликс.

Я слышала, что он улыбается.

Я просто хотела бы это увидеть.

Я покачала головой, обдумывая, что это значит.

– Как насчет сегодня? – спросила я. – Ты свободен?

– Нет, но я могу завтра.

Я нажала на приложение «Календарь», чтобы проверить свой рабочий график.

– Я работаю в позднюю смену, так что завтра не получится. Как насчет пятницы?

Это было через четыре ночи.

Гораздо дольше, чем мне хотелось ждать.

И это признание привело меня в ужас.

– Я могу сделать так, чтобы пятница состоялась.

Я встала с кровати.

– Я приду в семь.

Смит попрощался и повесил трубку, а я подошла ко входу в гардеробную и взглянула на вешалки. Они были заполнены одеждой, которую Дилан купил для меня.

До встречи с ним мне было плевать на шмотки.

Но как только Дилан начал покупать для меня одежду, и я увидела, как он реагирует, когда я ее надеваю, то стала стремиться к такой реакции каждый день. Это стало моей мотивацией выглядеть хорошо.

Эта одежда была для Дилана.

Я не смогла бы надеть ни одной из этих вещей.

Я посмотрела на экран телефона и, нажав на имя Роуз, набрала ей сообщение.

Я: Нам нужно пройтись по магазинам.

Роуз: Для чего?

Я: Мое второе свидание со Смитом.

Роуз: Похоже, кто-то тебя простил. Дааа. Сколько у нас времени?

Я: До вечера пятницы.

Роуз: Девочка, до этого еще целый год.

Я: Это будет сложнее, чем ты думаешь. Это не должно быть слишком сексуально. Это должно быть в меру сексуально и в основном непринужденно, так как я принесу ужин к нему домой.

Роуз: Я разберусь, не волнуйся. Беспокойся о том, чтобы записаться на эпиляцию и убедиться, что к пятнице все будет чисто.

Я: Ты сумасшедшая.

Роуз: Нет, я просто хочу, чтобы у моей подружки был секс.

Я: Боже, почему это заставляет меня так нервничать?

Мой телефон начал звонить, на экране было видно, что звонит Роуз. Я ответила и сказала:

– Ты устала печатать?

– Нет, мне просто нужно было услышать твой голос.

– Почему?

– Потому что ты нервничаешь. Из-за мужчины. А этого не было уже очень давно.

Роуз была права.

Дилан был последним мужчиной, из-за которого я так себя чувствовала.

Но Роуз не собиралась поднимать эту тему. Не сейчас, когда разговор шел о Смите.

– Это странное чувство, – призналась я.

– Это потому, что он тебе нравится. Очевидно.

– Я сейчас не знаю, что мне нравится. Я просто знаю, что хочу снова его увидеть.

– Как твоя лучшая подруга, я могу ответить на этот вопрос за тебя, и я говорю тебе, что он тебе нравится. Я слышу это в твоем голосе. И я видела это вчера вечером во время нашей прогулки, когда назвала его имя.

Я ненадолго закрыла глаза, прислонившись к дверце своего шкафа.

– Он такой другой, Роуз.

– Знаю. То есть, не знаю, но знаю. Ты бы не разговаривала с ним, если бы он не был потрясающим.

Я не знала Смита достаточно хорошо, чтобы назвать его таким.

Но то, что я видела до сих пор, безусловно, соответствует требованиям.

– Скажи, пожалуйста, что я права, чтобы я могла немного позлорадствовать.

За время, проведенное со Смитом, я узнала, что он терпеливый. Понимающий. Он был сиделкой, как и я; он спал в больничной палате Джо, чтобы ему не пришлось оставаться одному.

Но признать, что у меня к нему чувства, было огромным шагом.

Я не была уверена, что готова к этому.

– Ты говоришь глупости, – сказала я.

– Правда? Потому что я слушаю, как ты там молчишь; я знаю, что ты анализируешь каждую мысль и каждое слово, и твоя голова думает в семи миллионах разных направлений. Почему бы просто не сделать это проще и не быть честной с самой собой?

Я засмеялась.

Я не могла удержаться.

Было почти страшно от того, как хорошо Роуз меня знала.

– Хорошо, – наконец сказала я. – Он мне нравится.

– Давно, блядь, пора. Теперь, пока голова совсем не распухла, я возвращаюсь на работу. Пожалуйста, перестань напрягаться. У тебя же не вырастит третий сосок, от того что ты призналась, что он тебе небезразличен.

– Ты – это нечто.

– Я люблю тебя, и вешаю трубку.

Я убрала телефон от уха и продолжила рыться в гардеробной.

Мне понадобится нечто большее, чем просто наряд для свидания.

Мне понадобится несколько на случай, если я увижусь с ним еще, после пятницы.

Потому что я хочу видеться с ним больше.

Потому что он мне нравится.

Эти мысли очень сильно меня потрясли.

Я опустила голову на грудь, и мое внимание привлекли руки.

Я держала их перед собой.

Сжимая ими телефон.

На свету сиял большой круглый бриллиант.

Платиновое кольцо оставляло вмятину на моем мизинце и сбоку на среднем пальце.

Я снова надела его, когда шла домой после того, как меня вырвало.

Роуз не могла этого видеть.

Она не поймет.

Поэтому я не носила его, когда была рядом с ней.

Или, когда я была на работе, потому что не хотела вопросов.

И теперь, всякий раз, когда я проводила время со Смитом, все становилось до невозможности запутанным.

Мне просто нужно не забыть его снять.

ТРИДЦАТЬ ОДИН

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Я встала со своего рабочего места и пошла на кухню, чтобы взять принесенный из дома ужин.

Я не умела обращаться с плитой и духовкой, но никто не делал лучше меня сэндвич.

Поскольку полицейское управление было чрезвычайно загружено в любое время суток, я вышла на улицу в сквер, куда имели доступ только сотрудники.

Я не хотела находиться рядом с людьми.

Мне просто нужно было отдохнуть от работы в колл-центре.

Мне нужен был воздух.

Это была самая напряженная смена за все время моей работы диспетчером.

Телефоны ни на секунду не умолкали, и каждый звонок был экстренным. Время ожидания затягивалось вдвое дольше, чем обычно. Нам даже пришлось привлечь дополнительную полицию и пять бригад парамедиков, и они едва справлялись с нагрузкой.

Мой перерыв должен был быть три часа назад.

Даже сейчас, зная, как сильно я там нужна, я торопливо проглатывала каждый кусочек.

Поглощая сэндвич с ветчиной и сыром, я достала телефон и постучала по экрану, прокрутив пропущенные уведомления.

Многие из них были с фотографии, которую я разместила сегодня утром.

Я сделала ее возле офиса Роуз, куда зашла, чтобы принести ей кофе. Солнце падало на зеркальную внешнюю поверхность здания так, что это нужно было запечатлеть.

Продолжив листать, я увидела несколько сообщений от Роуз, в которых она сообщала, что нашла наряды в бутике рядом со своей квартирой и хочет, чтобы завтра я их примерила.

Было также письмо от риэлтора из штата Мэн.

«Аликс,

я обещала, что буду держать Вас в курсе событий, даже когда мне нечего сообщить. К сожалению, так было последние несколько недель. Поскольку мы вступаем в сезон загруженности, я подозреваю, что торговля начнет набирать обороты. Дом имеет правильную цену, он хорошо показан, а инвентаризация низкая, поэтому я ожидаю скорого предложения.

Как всегда, если у Вас есть какие-либо вопросы, обращайтесь, не стесняйтесь.

Надеюсь, скоро я с Вами свяжусь.

Энни.»

Я удалила письмо, не желая смотреть на него ни на секунду дольше необходимого.

Этот дом в Бар-Харборе был домом моей мечты и вытянул каждый сэкономленный мною доллар. Большая часть ушла на первоначальный взнос, остальное было распределено между ежемесячными платежами по ипотеке.

Дилан мог бы иметь свой шикарный дом в Бостоне, Лос-Анджелесе и на озере Тахо.

Но я хотела основной в штате Мэн.

Уютный.

Я хотела, чтобы дом походил на тот, в котором я выросла, – место, где не было излишеств, но где я всегда чувствовала себя в безопасности и комфорте, где было изобилие любви.

Какое-то время дом таким и был.

Это стало нашим наслаждением.

Спасением от работы.

Поддерживающей нас мотивацией, потому что мы знали, что Мэн всегда будет ждать нас, когда мы в нем нуждаемся.

Но теперь мне было больно каждый раз, когда я о нем думала.

Настолько, что я даже не смогла уйти.

Я больше не хотела иметь ничего общего с этим домом.

И почти не хотела иметь ничего общего с Мэном.

Мой желудок сжался в комок, и я отложила бутерброд.

Нуждаясь в отвлечении, я провела большим пальцем по экрану и наткнулась на предыдущее сообщение, которое я пропустила во время первого просмотра.

Оно было от Смита.

Это оказалась фотография Бостонской гавани, заходящее солнце отражалось от воды. Под фотографией он написал: «Сегодня в городе творится какая-то хрень. Мои новостные оповещения срабатывают без остановки. Подумал, что работа у тебя сейчас, наверное, тяжелая, так что надеюсь, что это немного улучшит ситуацию. Это сегодняшний закат. Он напомнил мне о тебе».

Мой взгляд метался между его сообщением и фотографией.

Я не могла поверить в то, что видела.

Он послал мне солнечный день.

Этот мужчина.

Когда я начала печатать на экране, на глаза навернулись слезы.

Я: Ты даже не представляешь, как мне это было нужно.

Смит: Надеюсь, это заставило тебя улыбнуться.

Я: Так и есть. Мне очень тяжело.

Смит: Это был ужасный день?

Я: Наихудший.

Смит: Как ты сегодня доберешься домой?

Я: Я работаю до утра, а потом, наверное, пойду пешком. Мне это нужно после смены.

Смит: Напиши мне, чтобы я знал, что ты в безопасности.

Я: Напишу.

Я подняла глаза от экрана.

Двое полицейских вышли покурить.

Определенно, пора было уходить.

Я схватила свой недоеденный сэндвич и, направляясь к двери, услышала:

– Привет, Аликс.

До сих пор я была очень осторожна.

Я всегда держала себя в руках.

Избегала наиболее многолюдных мест в здании, пользуясь лестницами и задними коридорами, просто чтобы этого не произошло.

Я неделями не появлялась за пределами своего отдела.

И теперь…

Это.

Я подняла руку и помахала.

– Привет.

– Я слышал, что ты вернулась. Рад тебя видеть.

– Спасибо, – кивнула я. – Взаимно.

Тот, который узнал меня, посмотрел на другого офицера и сказал:

– Ты знаешь, кто это?

Я не могла слушать, как он говорит обо мне.

Не сегодня.

Поэтому, как только он открыл рот, чтобы ответить, я снова помахала рукой и протиснулась в дверь. Я взбежала по лестнице и поспешила к своему столу. Надев гарнитуру, я глубоко вдохнула и положила пальцы на клавиатуру, большим пальцем легонько постукивая по клавише пробела, но не настолько сильно, чтобы на нее нажать. Я напряглась. Кончиками пальцев ног уперлась в подошву ботинок.

Я нажала, чтобы принять входящий звонок.

И стала ждать.

Я: Я дома.

Смит: Ты в порядке?

Я: Я в порядке, просто очень устал.

Смит: Постарайся поспать, и увидимся завтра.

Моим ответом было солнце.

Теперь это казалось гораздо более уместным.

ТРИДЦАТЬ ДВА

СМИТ

НАШИ ДНИ

– Надеюсь, ты голоден, – сказала Аликс, как только я открыл входную дверь, за которой стояла она, держа по несколько пакетов в каждой руке. – Я не смогла удержаться и взяла всего по одному.

Я засмеялся.

Она казалась чертовски очаровательной в бейсбольной кепке, ее волосы были заплетены в длинную косу, которая свисала на грудь. На ней была завязывающаяся на талии майка и узкие джинсы, подчеркивающие ее идеальные ноги.

Я протянул руки и сказал:

– Позволь мне их взять.

Аликс покачала головой и шагнула внутрь.

– Если я дам тебе один, они все упадут. Просто покажи мне, где их поставить.

Я привел ее на кухню, указав на большой остров в центре.

Как только пакеты упали на столешницу, Аликс повернулась ко мне лицом.

– Еще раз прошу прощения за тот вечер.

Я видел в ее глазах раскаяние.

– Я очень хотела прийти, – продолжила она. – Я с нетерпением этого ждала.

Я ей поверил.

И чувствовал то же самое.

Я кивнул в сторону сумок.

– Покажи мне, что ты принесла.

– Я зашла в четыре разных ресторана, – засмеялась Аликс. – Я же говорила тебе, что ем как беременная женщина.

– Нет необходимости оправдываться. Я такой же гурман, как и ты.

Пока Аликс доставала картонные коробки, рассказывая мне о заказанных блюдах, я направился к шкафам, в которых хранились тарелки. Открыв один из них, я услышал:

– Эй, Смит.

Я оглянулся на Аликс.

– Просто возьми две вилки. Так будет веселее.

Мне нравился ее стиль.

Я достал из ящика приборы и вернулся к Аликс, которая уже разложила все на столе. Здесь оказался картофель фри, который, как я узнал, стоял на первом месте в ее списке блюд. Здесь также была лепешка с инжиром и прошутто, говядина с брокколи и несколько роллов суши.

Прежде чем мы принялись за еду, она положила на столешницу два кусочка шоколадного торта и пододвинула один ко мне.

– Сначала ты должна рассказать мне, как ты начала есть десерт, – я отломал кусочек и сунул его в рот.

Аликс уставилась на свою вилку и сказала:

– Однажды вечером я была дома и открыла холодильник, чтобы перекусить. Я чувствовала себя не очень хорошо, и на выбор были остатки «ло мейна» и бутерброд с ветчиной. Ни то, ни другое не выглядело привлекательно, но я знала, что мне нужно поесть.

Аликс подняла голову, и в ее глазах было столько гребаной боли.

– На полке лежали два кусочка торта, и мысль о шоколаде не вызывала у меня желания умереть. Так что я съела один, а на следующий день – второй, – она поскребла металлом по глазури. – Так продолжалось долгое время, пока это не вошло в привычку.

Было так много вопросов, которые я хотел задать, начиная с ее боли, откуда она взялась, что это такое.

Я не заслужил этого права.

Мне повезло, что я и так много от нее получил.

Я проглотил еще один кусок и спросил:

– Это всегда шоколадный?

Она облизала большой кусок глазури.

– Время от времени я беру лимонный или Красный бархат, и каждый раз об этом жалею.

– Тебе нравится менять пекарни, в которых ты его покупаешь, потому что я точно могу сказать, что это не из «У Ноны».

Она улыбнулась.

– Ты хорош.

– Не ты одна любишь торты, Аликс.

Она скрестила руки на стойке, прислонившись к ней.

– Похоже, у тебя есть пекарня, в которую мне нужно зайти.

– Я принесу тебе кусочек, когда наведаюсь туда в следующий раз.

Я не хотел упоминать о том, что уже это сделал, и вновь видеть боль в ее глазах.

– Ни за что. Ты должен меня туда отвести. Я такой визуал; мне нравится воспринимать все в целом.

– Это место находится в Роксбери, – сказал я, имея в виду тот же район города, где, как я уже говорил, живет моя мама. – Ты не захочешь туда ехать.

– Но я хочу.

У нее было столько же вопросов, сколько и у меня. Я видел их, и я видел, что Аликс не решается их задать.

– Ты оттуда родом?

Я кивнул.

– Я не новичок в Роксбери, – сказала она. – За эти годы я провела там много времени. Я, наверное, знаю, где находится пекарня, и, возможно, бывала на улице, где ты вырос.

Улиц было много.

Мы нигде не задерживались больше, чем на несколько месяцев.

Я съел последний кусочек торта.

– Ты была там по работе?

– Да.

Диспетчеры находились в здании полицейского управления. Они точно не курсировали по улицам города.

– Я не всегда была диспетчером, – сказала Аликс, словно прочитав мои мысли.

– Что ты делала раньше?

Чему меня не учили на юридическом факультете, так это умению разбираться в людях. Этому я научился, проведя в этой отрасли уже много времени. Именно поэтому, когда Аликс сказала: «Я была парамедиком», я понял, что не стоит спрашивать, почему она больше им не работает.

Она чувствовала себя крайне неловко.

Все мне говорило об этом.

Поэтому я открыл бутылку шампанского, которая осталась у меня с той ночи, и налил ей бокал. Я взял себе пиво и вернулся к острову.

Взяв бокал за ножку, Аликс покрутила его по кругу, глядя, как пузырьки поднимаются к верху.

– «У Ноны» лучшая, – сказала она, а затем положила в рот последний кусочек торта.

– И все равно торт чертовски хорош.

Прошло несколько секунд молчания.

Аликс не взяла себе никакой другой еды.

Она просто смотрела на пустую коробку, проводя вилкой по прилипшей к стенкам глазури.

– Смит, – сказала она, когда наконец подняла глаза.

Я уже смотрел на нее.

– Спасибо, что не стал развивать тему, – прошептала она.

Я не понял, что имела в виду Аликс: наше последнее свидание, которое так и не состоялось, или свою предыдущую работу. Но когда я увидел, как ее тело начало медленно расслабляться, это уже не имело значения.

Моя мама однажды сказала мне, что она всегда может определить наркомана, даже тех, кто пытается скрыть свою болезнь. Она могла определить это по их зрачкам, которые становились размером с булавочную головку.

То же самое я могу сказать про боль.

Однажды Аликс расскажет мне о преследующих ее демонах, и я пойму, каких тем мне следует избегать.

И однажды она узнает, почему я никогда никого не приводил в Роксбери.

Держа в руках обе кружки, я прошел через кухню и, выйдя через заднюю дверь, присоединился к Аликс в саду. Это было моё любимое место, из-за которого я и купился на этот дом. Оно было полностью изолировано, окружено зеленью со всех четырех сторон, и на него не смотрело ни одно здание.

Аликс сидела на диване перед камином. Я занял место рядом с ней и протянул ей приготовленный чай.

Она подтянула колени к груди и поставила на них кружку.

– Тебе холодно? – спросил я. – Я могу принести одеяло.

Аликс повернулась ко мне всем телом.

– Со мной все в порядке. Я вообще-то люблю холод.

– Я тоже.

За все те ночи, когда я засыпал, дрожа от холода, мне следовало бы его ненавидеть.

Но произошло обратное.

– Ты катаешься на лыжах? – спросил я.

Аликс кивнула.

– Я видела твои фотографии со сноубордом. Швейцария выглядела прекрасно.

– Это был один из лучших опытов в моей жизни. Это место ты обязательно должна посетить.

Она поднесла к губам чашку и сказала:

– Я завидую всем тем путешествиям, которые ты совершил.

– Я действительно начал отдыхать только несколько лет назад, когда довел фирму до такого состояния, что она могла работать неделю без меня. Теперь, когда у меня появилась возможность, я стараюсь уезжать как можно чаще, – я отпил глоток черного кофе и поставил кружку на стол рядом с собой.

– Это всегда разные направления, или у тебя есть любимое? – спросила Аликс.

Я улыбнулся, вспомнив достопримечательности, которые я видел.

– У меня много любимых мест, но до сих пор это всегда было что-то новое. Слишком много всего интересного, чтобы постоянно возвращаться к одному и тому же.

– Раньше я в это не верила. Если я не была в городе, то всегда хотела проводить время в Мэне.

Я протянул руку через спинку дивана, мои пальцы нежно коснулись ее шеи.

– Почему это изменилось?

Аликс посмотрела в сторону, и я понял, что она обдумывает мой вопрос. Когда наши глаза снова встретились, она сказала:

– Я просто его разлюбила.

– Так бывает. Ты знаешь мои чувства к Бостону, – я погладил ее по плечу. – Куда ты ходишь, когда тебе нужен перерыв?

– Я уже давно никуда не ходила.

Я видел только ее профиль, но этого мне было достаточно, чтобы понять, как сильно Аликс наслаждается моими прикосновениями. Она даже наклонилась к моим пальцам.

– Но мне нужно это изменить.

– Какое место ты имеешь в виду?

– Озеро Тахо.

– Невероятное место – летом и зимой.

– Я была там однажды, но так и не дала ему шанса.

– Ты должна. Оно того стоит, – я потянулся в задний карман и достал свой телефон. – Я хочу кое-что тебе показать.

Я пролистал сохраненные видео, пока не нашел то, что искал. Затем придвинулся ближе к ней, держа экран перед собой, чтобы ей было видно.

– Посмотри.

Видео было снято на подъемнике на вершине одной из гор. Вид с высоты двух с половиной миль был неописуем. Но на кадрах Аликс смогла разглядеть озеро. Местами оно было лилового цвета, затем светло-голубого, а в середине – темно-синего. Озеро окружали горы. Некоторые были такими высокими, что казалось, будто на них сидят облака.

Когда ролик закончился, Аликс посмотрела на меня.

– Это озеро Тахо?

– Ты не поднималась на гору Хевенли, когда была там?

Она покачала головой.

– Честно говоря, я мало что видела.

– Ты должна подняться на гондоле по южной стороне озера до Хевенли. Когда тебя выпустят, ты должна пересесть на кресельный подъемник, который поднимает еще выше. Там я и снимал это видео.

– Это зрелище я должна увидеть, – она посмотрела на застывший экран, а затем снова на меня. – Я хочу поехать.

– Я тебя отвезу.

Я бы прямо сейчас сел на самолет, если бы это означало, что боль просто исчезнет из ее глаз.

– Серьезно? – спросила Аликс.

Ее голос был таким чертовски мягким.

Таким милым.

Таким нежным.

Я должен был к ней прикоснуться.

Я положил телефон на подушку позади себя и обхватил обеими руками лицо Аликс.

– Мне бы очень хотелось.

Я и раньше путешествовал с незнакомцами. Так приходилось поступать, когда большинство твоих друзей женаты, поэтому ехать с девушкой, которую я знал всего пару недель, не казалось большой проблемой.

Все изменилось из-за того, что эта девушка была мне небезразлична.

Вершина этой горы изменила меня.

То же самое будет и с ней.

И я буду рядом, чтобы дать ей этот опыт.

Ощутить его вкус на ее коже.

Как хотел сделать прямо сейчас.

«Блядь».

Я крепче сжал ее лицо и притянул ближе, пока ее губы не оказались в нескольких сантиметрах от моих.

Я чувствовал только запах корицы.

Я не знал, откуда исходит этот запах, но был полон решимости сегодня вечером это выяснить.

Я обхватил зубами ее нижнюю губу.

Это был всего лишь укус.

Но этого было достаточно, чтобы увидеть, как она отреагирует.

Когда ее тело начало расслабляться, а дыхание участилось, я понял, что Аликс готова к большему. Поэтому я сократил расстояние между нами, и мой язык медленно скользнул по ее губам.

– Смит, – простонала она.

Моя рука теперь лежала у нее на животе, и я переместил ее выше, пока она не уперлась чуть ниже ребер.

Аликс казалась чертовски потрясающей.

Мне не терпелось увидеть ее голой.

Когда я отстранился, чтобы поцеловать ее чуть ниже подбородка, она откинула голову назад, предоставляя мне весь нужный мне доступ. Сначала я коснулся языком ее плоти, а затем губ, постепенно приближаясь к ее лицу.

Когда я завис перед ее ртом, она запустила руку мне в волосы и крепко их сжала.

Я не двигался.

Я просто буравил ее взглядом.

Ждал.

Пока она не сказала:

– Поцелуй меня.

Это было одно из самых горячих требований, которые я когда-либо слышал.

Аликс отпустила меня, и я прижался губами к ее губам.

Когда мой большой палец коснулся ее соска, она вздрогнула.

Не потому, что я причинил ей боль.

Это был ее способ умолять о большем.

И это было именно то, что я собирался ей дать.

Языком.

Потому что единственное, чего мне сейчас хотелось сделать, это, чтобы Аликс было хорошо.

Я расстегнул пуговицу на ее джинсах. Опустив бегунок молнии, я сделал паузу, ожидая, не хочет ли она, чтобы я остановился.

Единственным ответом, который я получил, были новые стоны.

Итак, я встал с дивана и снял с нее туфли. Затем джинсы и стринги и встал перед ней на колени.

Она наблюдала за мной.

Боли не было.

Из этих гребаных глаз лился голод.

Обхватив руками ее колени, я медленно раздвинул бедра, пока они не открылись настолько, что я мог видеть ее киску.

«Иисус, блядь, Христос».

Она была прекрасна.

Гладкая кожа, плотно сжатые губы, спрятанный между ними клитор, который, уверен, так и просил, чтобы его лизнули.

– Ты великолепна, – сказал я, в конце концов взглянув на Аликс.

Я был так близко; от каждого сделанного мною выдоха, она слегка выгибалась.

Это было предвкушение.

Я чувствовал это.

Потому что оно пульсировало и во мне, усиливаясь с каждой секундой, когда я не касался ее губами.

Я видел, как она смотрит на меня у нее между ног.

Как Аликс впилась зубами в губу.

Каждое движение, звук, движение ее пальцев по подушке говорили мне, где она хочет меня видеть.

И как сильно этого хочет.

Поэтому я прижался носом к верхней части ее киски.

Закрыл глаза, и вдохнул.

От ее запаха мой член запульсировал в чертовых джинсах.

Еще больше совершенства.

Я не мог насмотреться на эту девушку.

Я начал снизу, просунув язык между ее губами, и осторожно продвигался вверх.

На вкус она была так же хороша.

– О Боже, – прошипела Аликс.

Когда я взглянул на нее, она запрокинула голову назад, а ногтями впилась в диван.

Добравшись до ее клитора, и без того чертовски влажного, я провел по нему языком взад-вперед. Чем больше я его касался, тем тверже становился клитор. Ее влаги делалось все больше, стоны становились все громче. Я дразнил ее кончиком пальца, входя так глубоко, как только мог, открывая ее ровно настолько, чтобы заставить Аликс жаждать большего.

Ее бедра дрогнули, и я лизнул сильнее.

Проведя по ней языком несколько раз, я втянул в рот клитор и ввел второй палец. Я повернул запястье, так что она могла чувствовать, как костяшки пальцев входят в нее и выходят.

Она сжалась вокруг меня.

Быстрее задвигав бедрами.

– Смит…, – вздохнула Аликс.

Я провел языком по ее телу, создавая необходимое трение.

Еще через несколько движений языком она задрожала, ее киска сжала мои пальцы. Я лизал ее клитор так быстро, как только мог, и замедлился только тогда, когда почувствовал, что она начала расслабляться.

– Господи, – задыхалась Аликс, ее тело стало неподвижным.

Я не отрывал от нее губ, не отстраняясь, слизывая влагу, пока ее почти не осталось.

Когда я закончил, наши взгляды встретились.

Она снова была мне нужна.

Но на этот раз по-другому.

– Иди сюда, – сказал я, наклонившись настолько, чтобы подхватить ее на руки. Я сел на диван с ней на коленях и прижал ее к груди.

Через несколько секунд Аликс положила руку на мой живот, и провела ею вверх и вниз по моему прессу.

– Я должна тебе…

– Ты только что дала мне все, что я хотел, – я прижался губами к ее голове и не отрывал.

Алекс не дрожала, но мне все равно пришлось спросить:

– Тебе нужно одеяло?

– Нет.

Я переместился к ее шее, скользнув пальцами по волосам. Я прошелся по ним несколько раз, а затем сказал:

– Посмотри на меня, Аликс.

Мне нужно было знать, что она чувствует, и ее глаза говорили мне об этом.

Она повернулась и посмотрела на меня.

Первое, что я увидел, – это суматоха.

Я прикасался к ней, довел до оргазма, видел ее наполовину обнаженной – это было много, все это.

Возможно, больше, чем я предполагал.

Но в ее взгляде я также увидел тоску.

Прямо сейчас.

И, несмотря на то, как тяжело все выглядело в этих темных глазах, она хотела меня.

Тем не менее, это не помешало мне спросить:

– Ты в порядке?

Когда Аликс кивнула, я подождал несколько секунд, а затем наклонился вперед и прижался губами к ее губам.

Поцелуй был нежным.

Страстным.

И коротким.

Я отстранился, прежде чем дать ей свой язык.