Текст книги "Когда падает пепел (ЛП)"

Автор книги: Марни Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ

СМИТ

НАШИ ДНИ

Три с половиной мили.

Именно столько мы с Роуз ехали в надежде найти Аликс

Я уставился на экран своего телефона, следя за маршрутом, по которому ехал водитель, и отсчитывая секунды до нашего прибытия.

Мне просто нужно было знать, что она в безопасности.

Или мне придется привлечь полицию.

Но от этой неизвестности все внутри меня чертовски болело.

По дороге Роуз объяснила, что я видел у Аликс.

Она разложила все по полочкам.

Я бы очень хотел, чтобы обо всем этом мне рассказала Аликс.

Чтобы она впустила меня в свое сердце, дав мне увидеть, что ее спровоцировало. Почему она исчезала каждый раз, когда начиналась гроза. Как каждый день в ней копился сильный посттравматический стресс.

Я понял, почему она мне не сказала.

Травмы нелегко обсуждать.

Я знал об этом не понаслышке.

Но мой случай имел место много лет назад, в то время как произошедшее с Аликс было еще очень свежо.

В конце концов, время укротит ее демонов. Но они все равно останутся. Они будут рядом с ней до конца ее жизни. Но клыки этих демонов притупятся, как и когти.

Поняв, что водитель вот-вот остановится, я выглянул в окно и сказал Роуз:

– Ты действительно думаешь, что она здесь?

Я не сомневался в ее осведомленности.

Роуз определенно знала Аликс лучше, чем я.

Но это находилось чертовски далеко от дома Аликс. Шел гребаный ливень. Она не взяла с собой ни мобильного, ни сумочки, так что идти пешком было практически единственным вариантом.

– Если ее здесь не будет, мы позвоним в полицию, – сказала Роуз. – И тогда я начну волноваться по совершенно другим причинам.

Я накинул на голову капюшон и, открыв дверь, высунулся из машины. Дождавшись Роуз, я закрыл за ней дверь, а затем направился с ней к входу. Она подняла задвижку и прошла через ворота.

Когда мы с ней шагали по мощеной дорожке, единственным звуком был дождь.

Меня терзало слишком много мыслей, чтобы говорить.

В голове крутилось такое же количество вопросов.

Чтобы немного успокоиться, я сосредоточился на своих шагах и на том, что эта прогулка кажется чертовски бесконечной.

Земля была совсем не ровной.

Мы поднялись на пару холмов и сделали несколько поворотов.

И когда мы взобрались на возвышенность, с которой открывался вид на остальную территорию, находящуюся внутри массивных ворот, Роуз вскинула руку и сказала:

– Она там.

Я посмотрел туда, куда она указала.

Из-за стелившегося по земле тумана трудно было что-либо разобрать. Но через несколько секунд он рассеялся, и я смог разглядеть лежащую на земле фигуру.

Я не терял ни секунды.

И бросился бежать со всех ног.

Подойдя ближе, я увидел очертания ее тела. Аликс подтянула к груди колени и подложила под голову руку.

Я застучал ногами по асфальту, сокращая разделявшее нас расстояние.

Дойдя до нее, я опустился на колени и коснулся руками ее спины.

– Детка?

Аликс не двигалась, даже когда я начал ее трясти.

Она не сказала ни слова.

«Черт возьми, Аликс, вернись ко мне».

Я просунул руки ей под мышки и сломал этот клубок. Притянул ее к своей груди, прижав к себе, как ребенка.

– Аликс, ты меня слышишь?

На нас обоих лил дождь.

Прямо над нами раздался раскат грома.

Кожа Аликс была ледяной.

Пульс медленным.

Она была насквозь мокрая.

– С тобой все будет хорошо, – сказал я.

Еще сильнее прижав ее к себе, я посмотрел на стоящее передо мной надгробие.

Дилан Коул

1980–2013

«ЖЕЛАЮ СОЛНЕЧНОГО ДНЯ…»

– У тебя будет солнечный день, – прошептал я на ухо Аликс. – Только держись.

Я подхватил ее под колени и поднял на руки. Обернувшись, я увидел рядом Роуз.

– С ней все в порядке? – задыхаясь, спросила она.

– У нее есть пульс, и она дышит; Аликс просто не реагирует на меня.

Роуз достала телефон и сказала:

– Я сейчас позвоню девять-один-один. Хочешь отнести Аликс к входу, чтобы парамедикам было легче нас найти?

Я уже мчался туда, нес ее сквозь грозу, надеясь, что тепло моей кожи ей поможет.

Всю обратную дорогу до входа Аликс не шевелилась.

Не издала ни единого стона.

Даже когда я принес ее в машину скорой помощи и уложил на носилки.

– В какую больницу вы ее везете? – спросил я, стоя у двойных дверей.

Я смотрел, как медики начали подключать ее к аппаратам, выкрикивая ничего не значащие для меня цифры.

– В «Масс Дженерал», – ответил один из них.

– Я поеду с ней, – сказала Роуз, уже вцепившись мне в руку. – И не пытайся со мной бороться, потому что я выиграю эту битву.

Потом она тянула меня за руку.

– Посмотри туда. Я поймала для тебя такси, и ты поедешь с нами в больницу.

Когда я наконец оторвал взгляд от Аликс, то увидел, о чем говорила Роуз.

К обочине подъехало такси и ожидало меня.

– Не спускай с нее глаз.

– Не спущу, – пообещала она.

Я забрался в такси, сказав водителю следовать за машиной скорой помощи, и он всю дорогу держался прямо за ней. Приехав в больницу, я нашел Роуз, и нас посадили в приемный покой в отделении неотложной помощи.

Пришла медсестра, чтобы обработать мою руку, так как я не хотел идти в смотровую.

Мне не было дела до того, что у меня все еще текла кровь из-за разбитого стекла. Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что с Аликс.

После того как меня залепили пластырем и забинтовали, я сидел в кресле и не говорил ни слова.

Роуз тоже.

Я пошевелился всего один единственный раз – когда потянулся в карман и, достав свой телефон, набрал в поисковике имя Аликс.

Первой появилась статья из газеты «Бостон Глоб».

Я нажал на нее.

Взрыв на Бостонском марафоне: Выжившие

Доун Уоррен

16 апреля 2013 г.

28-ЛЕТНЯЯ ЖИТЕЛЬНИЦА БОСТОНА АЛИКС РЕЙН, ФЕЛЬДШЕР БОСТОНСКОЙ СЛУЖБЫ СКОРОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ, НАХОДИЛАСЬ РЯДОМ С ФИНИШНОЙ ЧЕРТОЙ НА БОЙЛСТОН-СТРИТ, ПРЯМО ЗА КОПЛИ-СКВЕР, КОГДА БРАТЬЯ ДЖОХАР ЦАРНАЕВ И ТАМЕРЛАН ЦАРНАЕВ ПРИВЕЛИ В ДЕЙСТВИЕ ДВЕ БОМБЫ-СКОРОВАРКИ.

ВО ВРЕМЯ ВЗРЫВА РЕЙН НАХОДИЛАСЬ ВНЕ ПОСТРАДАВШЕЙ ЗОНЫ, НО ВОЗВРАЩАЛАСЬ ТУДА, ЧТОБЫ ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ ЖЕНИХОМ, 33-ЛЕТНИМ ДИЛАНОМ КОУЛОМ, ВЛАДЕЛЬЦЕМ «ЭМБЭЙСИ ДЖЕТС». В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЗРЫВА РЕЙН УПАЛА НА КОЛЕНИ И, ПО ОПИСАНЯМ ОДНОГО ИЗ СВИДЕТЕЛЕЙ, ПОЛЗЛА К МЕСТУ ВЗРЫВА. КОГДА РЕЙН НАШЛА КОУЛА, КОТОРОГО ВЗРЫВОМ ОТБРОСИЛО БОЛЕЕ ЧЕМ НА ДВАДЦАТЬ ФУТОВ ОТ ТОГО МЕСТА, ГДЕ ОН СТОЯЛ, МУЖЧИНА БЫЛ УЖЕ МЕРТВ.

ИСТОЧНИКИ СООБЩИЛИ ГАЗЕТЕ «БОСТОН ГЛОБ»., ЧТО СВАДЬБА РЕЙН И КОУЛА БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАНА НА СЛЕДУЮЩИЙ МЕСЯЦ.

Под короткой статьей находилась фотография, о которой мне говорила Роуз. На ней была изображена Аликс, сидящая посреди дороги и прижимающая Дилана к груди.

Эта фотография стала визитной карточкой взрыва.

Неудивительно, что у Аликс было так много подписчиков в Интернете.

И почему она пишет только о солнечных днях.

Я выключил экран и убрал телефон.

У меня больше не было сил на это смотреть.

Боль на ее лице меня прикончила.

Я встал и начал мерить шагами комнату, пытаясь вспомнить, когда я впервые увидел опубликованную фотографию. Во время взрыва я был в двухнедельном отпуске в Дубае и следил за событиями с другого конца света. И вернувшись в Бостон, я сосредоточил все свое внимание на том, как власти собираются привлечь к ответственности ублюдка, не погибшего во время перестрелки.

Хотя мне не раз уже попадалась эта фотография, я понятия не имел, что на ней изображена Аликс.

Я повернулся у стены и пошел обратно к Роуз, теребя руками волосы, пытаясь переварить все, что сегодня увидел.

Роуз прижимала к груди руки, кутаясь в принесенное медсестрой одеяло, потому что мы оба промокли.

Я прочистил горло и остановился в нескольких шагах перед ней.

– Пятнадцатое апреля – это последний день, когда Аликс была фельдшером? – спросил я.

Роуз кивнула, дав мне ответ, которого я боялся.

– Она была одной из лучших в городе. Аликс так старалась к этому вернуться. Каждые пару недель она ходила в пожарную часть, но у нее просто не получалось.

Роуз подняла взгляд, и наши глаза наконец-то встретились. Я знал, что мое выражение лица выглядит таким же эмоциональным, как и ее.

– Аликс взяла отпуск на год и только недавно вернулась на работу. Она хотела остаться в службе экстренной помощи, поэтому перевелась в колл-центр.

– Это тоже нелегко, – я провел пальцами по подбородку, представив, как она отвечает на телефонный звонок. – Она, наверное, каждый день боится, что ей позвонят, и это вызовет у нее волну воспоминаний, совсем как гром.

– Я никогда об этом не думала, – призналась Роуз. – Но, Боже мой, ты, наверное, прав.

«Господи Иисусе».

Мы оба снова замолчали.

Больше нечего было сказать.

И я снова принялся расхаживать взад-вперед.

Я просто хотел ей помочь.

Исцелить ее.

Прогнать ее боль.

Но я ни черта не мог сделать в этой комнате, кроме как ходить взад-вперед по гребаному полу и ждать, когда выйдет врач и скажет мне, все ли с Аликс в порядке.

ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ

ДИЛАН

Я подошел к больничной койке Аликс и, сев на самый краешек, обхватил ладонью ее руку. В запястье у нее торчала капельница, а в носу – кислородная трубка.

Физически она была в порядке.

Она проведет здесь ночь, а утром сможет вернуться домой.

Но мысленно Аликс вела чертовски упорную борьбу.

Это моя вина.

Я был эгоистом.

Не хотел ее отпускать.

Аликс Рейн была любовью всей моей жизни.

Моим равновесием.

Воздухом, по которому я летел.

Солнцем, освещавшим каждый ясный день.

Было больно остаться без нее.

Смотреть, как Аликс проживает жизнь, которую должна была разделить со мной.

Но по-настоящему она не жила, потому что я ей не позволял.

Я знал, как ей тяжело.

Знал, в какое положение ее поставил.

Мне было все равно.

Даже когда Аликс сорвалась и прошла три с половиной мили через весь город, чтобы найти меня, место, где она не была с похорон, ей не удалось попрощаться.

Аликс была слишком предана.

Она продолжала хвататься за малейшую данную мной надежду.

И не останавливалась.

Потому что была бойцом.

Человеком, преодолевающим любые трудности.

Целителем.

Тем, кто не отпустит.

Отпустить должен был я.

И сделать это прямо сейчас.

Я прислонил свое лицо к лицу Аликс и вдохнул ее аромат.

Лимон.

От ее кожи пахло машиной скорой помощи, точно так же, как и тогда, когда мы были вместе.

Я буду скучать по этому запаху.

Буду скучать по ней.

– Аликс, – прошептал я.

Постепенно она зашевелилась. Движение началось где-то в ее ступнях и ногах, затем перешло на руки и кисти. Аликс медленно открыла глаза и взглянула мне в лицо.

Она улыбнулась.

Я знал, что Аликс не понимает, что находится в больнице. Я был уверен, что она не помнит, как вышла из таунхауса, пришла на кладбище и заснула на моей могиле.

Я не собирался об этом упоминать.

В приемной было много людей, которые могли бы с этим справиться.

Мое время с ней было ограничено, и я не хотел терять ни секунды.

– Привет, – тихо сказала она, ее кожа, наконец, начала обретать прежний оттенок.

– Ты такая красивая.

Это была правда.

И она должна была об этом знать.

Потому что это последний раз, когда я мог ей об этом сказать.

У нее вспыхнули щеки, но улыбка ничуть не угасла.

Этого мне тоже будет не хватать.

– Моя Аликс, – начал я.

Я потянулся пальцами к ее руке, нежно касаясь провода капельницы.

– Однажды я сказал тебе, что мне хватило всего двух секунд, чтобы понять, что я тебя люблю.

– Я привыкла измерять этим почти все, сравнивая все с двумя секундами, – ее голос был хриплым, но я знал, что скоро он придет в норму. – Если кто-то может так сильно полюбить за такой короткий промежуток времени, то две секунды – это немало.

Она была права.

Всего за одну секунду у меня перед глазами пронеслась вся моя жизнь.

И еще за одну рухнула на землю.

– У тебя будет еще очень много секунд в жизни.

– У нас, – поправила она меня.

Я улыбнулся ей.

– У нас было несколько хороших моментов, не так ли?

Аликс кивнула, и каждый раз, когда она поднимала голову, по ее щекам катились слезы

– Они были невероятными.

– Я помню обед в парке в день марафона, – сказал ей я. – Ты сидела передо мной, прижимаясь спиной к моей груди. Я прикоснулся губами к твоей макушке и подумал о том, как же мне повезло быть сейчас с тобой. Как всего через месяц ты станешь моей женой. И, сидя там, я представлял наше будущее. Каково будет видеть тебя беременной и рожающей нашего ребенка. Каково будет увидеть, как этот ребенок закончит колледж. И когда мы выйдем на пенсию, сколько раз в месяц ты сможешь поднимать мою задницу на гору Кадиллак.

Аликс засмеялась, и это было прекрасно.

– Я не представлял себе ни одного момента, в котором бы не было тебя. Моя жизнь началась, когда я встретил тебя. И я считаю себя самым счастливым человеком в мире, потому что моя жизнь закончилась с тобой.

Я не мог утереть ее слезы, так как они текли слишком быстро, поэтому я просто дал им литься.

– Дилан, – зарыдала Аликс.

Она поняла.

Я увидел это в ее глазах.

– Аликс, я должен тебя отпустить.

Она покачала головой, но сказала:

– Знаю.

Она разрывалась на части.

Опять.

Аликс никогда бы не приняла такого решения.

Так что его принял я.

– Я хочу, чтобы ты снова улыбалась. Чтобы снова села в машину скорой помощи и делала то, что любишь, потому что ты не знаешь, когда у тебя отнимут этот выбор. Я хочу, чтобы ты жила.

– Ты не можешь уйти.

– Если я буду продолжать упорствовать, ты потеряешь все, что у тебя есть. Я не позволю этому случиться. Ты и так уже достаточно потеряла.

Аликс посмотрела на мою руку и провела большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

– А что, если я забуду?

– Не забудешь.

– Откуда ты это знаешь, Дилан? Потому что прямо сейчас я могу закрыть глаза и увидеть текстуру твоей кожи, услышать точную интонацию твоего голоса и досконально описать аромат твоего одеколона. Все это так свежо в моей памяти. Но что, если эти воспоминания притупятся? Что если я захочу услышать твой смех, чтобы пережить самый грустный день, но больше не смогу этого сделать? Что если мне понадобится, чтобы ты взял меня за руку, а я не смогу вспомнить, как выглядят твои пальцы?

Я протянул руку и коснулся ее головы.

– Все это находится прямо здесь. Возможно, тебе придется покопаться, но ты всегда найдешь это.

Я поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. У нее была самая нежная кожа.

И это еще кое-что, по чему я буду скучать.

– Пора.

– Подожди, – вскрикнула Аликс. – Как я могу попрощаться с тобой, если знаю, что больше никогда тебя не увижу?

Она знала, что увидит меня на фотографиях и в воспоминаниях.

Теперь они у нее были.

А еще Аликс знала, что снова будет со мной.

Таким образом, был только один способ ей ответить.

Я прижался губами к ее губам и прошептал:

– Я люблю тебя, Аликс.

Она закрыла глаза, и я почувствовал во рту ее слезы. Почувствовал, как под моими губами задрожали ее губы, и Аликс сказала:

– Я тоже тебя люблю.

Она не поднимала веки в течение двух секунд.

За это время я уже ушел.

ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Я почувствовала покалывание.

Оно началось в ступнях и перешло на ноги. Затем растеклось по рукам и кистям. Тепло распространялось по всему телу, пока я обретала былые ощущения.

Я приподняла веки, и темнота за ними начала рассеиваться.

Медленно.

Свет сразу же обжег глаза.

Казалось, что прошли месяцы с тех пор, как я видела его в последний раз.

Может, год – этот срок казался более точным.

Когда мое зрение стало более сфокусированным, я увидела смотрящее на меня лицо.

Сначала я подумала, что это Дилан.

Я ждала, что это будет он, так как смотрела на него всего две секунды назад.

Он сказал мне, что любит меня и…

Внезапно мне все вспомнилось.

Разговор, который у нас был.

Прощание.

Но сейчас я смотрела не на Дилана.

Это был Смит.

Он вцепился в мою левую руку, и я сжала его пальцы в надежде смягчить проступившее у него на лице беспокойство.

– Я в порядке.

У меня горело горло.

Голос был хриплым.

– Доктор тоже так сказал.

Смит придвинулся ближе. Я почти чувствовала тепло его тела, хотя меня касалась только его рука.

– Врачи собираются оставить тебя на ночь. Если показатели будут в норме, утром тебя выпишут.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, что он сказал.

– Врач? – переспросила я.

Я посмотрела мимо него и увидела комнату, надетую на мне больничную рубашку, стоящие по бокам от меня аппараты, торчащую в руке капельницу.

Я находилась в больнице.

«Но почему?»

Я почувствовала, как у меня подскочило давление, и началась паника.

К кровати подошла Роуз с тем же выражением лица, что и у Смита. Она взяла мою правую руку и сказала:

– Ты не помнишь?

Взглянув на ее лицо, я попыталась вернуться к последнему сохранившемуся у меня воспоминанию.

Я приняла душ и оделась, чтобы отправиться домой к Смиту.

Роуз прислала мне сообщение о том, что собирается дождь.

Я вышла из своей парадной двери и стояла на ступеньках.

После этого я не могла вспомнить ни одной детали.

– Нет, – призналась я. – Не помню.

– Нам не обязательно сейчас об этом говорить, – сказал Смит. – Мы только что вернули тебя. Нам нужно убедиться, что с тобой все в порядке, а потом, когда ты будешь в состоянии, мы сможем обсудить все, что произошло сегодня вечером.

Я их напугала.

Я поняла это по тому, как они на меня смотрели.

Правда заключалась в том, что бывали дни, когда я пугала саму себя.

Каждая пережитая мною гроза.

Каждый наполнивший мои уши раскаат.

– Где я была, когда вы меня нашли? – спросила я.

Потому что кто-то должен был меня найти.

Так я попала в больницу.

– Аликс, тебе не нужно сейчас об этом беспокоиться, – сказал Смит.

– Да, нужно! – крикнула я. – Я должна знать.

– Мы нашли тебя у могилы Дилана, – сказала Роуз.

Каждое ее слово проникало ко мне в грудь и сжималось вокруг моего сердца.

– Ты была без сознания.

А потом мне показалось, что мое сердце перестало биться.

По звуку ее голоса я поняла, что сцена была неприглядной.

Читающийся в глазах у Роуз ужас говорил о том, что я сделала нечто большее, чем просто ее напугала.

– Вы сначала поехали в мой таунхаус? – спросила я.

Я знала ответ.

Мне просто нужно было это услышать.

Когда Смит кивнул, меня затошнило.

Мне хотелось сползти с этой кровати, зайти в ванную и никогда оттуда не выходить.

Хотелось заорать, поэтому я зажала рот рукой, чтобы сдержать крик.

Мои пальцы не смогли остановить слезы.

Они стекали по тыльной стороне моей ладони.

Из-за них все вокруг расплывалось.

Наконец я посмотрела на Роуз, убрала от лица пальцы и призналась:

– Я скрывала это от тебя.

Каждый слог пронзал мою грудь.

Из-за этого мое дыхание стало более затрудненным.

Роуз обхватила меня обеими руками.

– Я поняла это, как только оказалась в твоем доме.

– Прости меня, Роуз. Прости, что я ничего тебе не сказала.

– Конечно, детка.

Постепенно мой взгляд переместился на Смита. Мне было так же больно сказать ему:

– Я не могла позволить тебе увидеть правду.

И, прежде чем кто-то из них успеет вмешаться, я добавила:

– Я знаю, что мне нужна помощь. Я больше так не могу. Это контролирует мою жизнь, и намного сильнее меня.

Я знала это уже давно.

Просто не была готова.

Все изменило пробуждение в больнице и один взгляд в их лица.

И еще Смит.

Я знала, что не смогу отдать ему всю себя, если не отпущу Дилана.

– О, слава Богу, – с облегчением простонала Роуз. – Ты даже не представляешь, как сильно я хотела услышать от тебя это.

Она никогда не скрывала от меня своих чувств.

Я не хотела, чтобы она начинала это сейчас.

– Мне следовало обратиться за помощью, когда я только его потеряла, – сказала я им.

– Все в порядке, – произнесла Роуз. – Я могу понять, почему тебе потребовалось так много времени, чтобы этого захотеть.

Очень тихим голосом я призналась:

– Я не была к этому готова, но теперь готова.

– Я так горжусь тобой, что мне больно, и я просто невероятно тебя люблю, – Роуз встала и, наклонившись, поцеловала меня в лоб.

Затем она повернулась к Смиту и сказала:

– Я пойду принесу всем кофе и посмотрю, смогу ли раздобыть нам какую-нибудь медицинскую форму, чтобы мы могли выбраться из этой мокрой одежды.

Смит поблагодарил ее, затем его внимание вернулось ко мне.

Тогда я заметила, что он промок – джинсы, куртка, даже кончики волос.

У меня было чувство, что это из-за меня.

Он был под дождем.

Он видел мою грозу.

Мне было стыдно, что Смит стал свидетелем этих секретов.

И я почувствовала облегчение от того, что мне больше не придется носить их в себе.

Но теперь я боялась, что Смит меня бросит.

Что я слишком ущербна, чтобы он мог меня полюбить.

Эта мысль пронзила мое сердце.

– Прости, что напугала тебя, – сквозь слезы сказала я.

Смит потянулся к моему лицу и нежно стер пальцами влагу с моих щек.

– Ты в безопасности. С тобой все будет хорошо. Только это имеет значение.

Я сделала вдох, и воздух застрял у меня в горле. У меня заложило нос. Губы задрожали так сильно, что мне показалось, что они никогда больше не успокоятся.

– Я-я не могла сказать тебе, Смит. Я не могла никому с-сказать.

– Тебе не нужно оправдываться…

– Ты з-заслуживаешь объяснений, и я д-дам тебе их.

Я машинально покрутила помолвочное кольцо, которого не было на пальце, и попыталась успокоить дыхание. Глядя на красивое лицо Смита, я пыталась найти способ объяснить то, что не поддавалось никакому описанию.

– Когда я нашла Дилана, то не могла ему помочь. Он лежал мертвый на моих руках, и я потеряла его и…

Я остановилась, чтобы сглотнуть, слюна у меня во рту стала очень густой от того, как сильно я все еще плакала.

– Не отпуская Дилана, храня у себя дома его вещи, я чувствовала хоть какой-то покой, как будто бомба никогда не взрывалась, и все было так, как всегда.

Я втянула носом воздух, и он обжег мои легкие.

– Я не жила. Теперь мне это понятно. На самом деле, я едва выживала. А потом встретила тебя, и разорвалась пополам; часть меня все еще жила в прошлом, а другая с тобой в настоящем.

Смит прижал руку к моей щеке.

– Я знал, что когда в конце концов увижу твою грозу, то получу всю тебя. Я бы дождался, даже если бы на это ушла вся вечность.

– Ты так добр ко мне.

Последний раз я произнесла это, когда он хотел отвезти меня на озеро Тахо.

И тогда я говорила серьезно.

Теперь я была еще серьезнее.

Я взглянула в изножье кровати, где из-под одеяла торчали мои пальцы. Они очень болели, и я не знала почему. Но они напомнили мне о вопросе, который однажды задал мне Смит. О вопросе, который я должна была задать ему сейчас, потому что, честно говоря, не знала ответа.

– Мое прошлое вызвало у тебя желание сбежать?

Он поднес мои пальцы к своим губам и поцеловал их.

Всего несколько минут назад то же самое сделал Дилан.

Я знала, что от этой мысли у меня должно сжаться сердце.

Но этого не случилось.

– Нет, я не хочу сбежать, – сказал он. – Если только не к тебе, и тогда мой ответ – да.