Текст книги "Когда падает пепел (ЛП)"

Автор книги: Марни Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

АЛИКС

НАШИ ДНИ

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Смит, когда мы вернулись к нему домой.

Он подошел к холодильнику, а я осталась стоять перед островом, держась обеими руками за край стойки.

Начавшийся в баре кайф был убит, как только я съела жирный чизбургер и картофель фри.

Я не хотела больше пить.

Сегодня мне нужно было рассмотреть каждую деталь, несмотря на то, что это будет одна из самых трудных вещей в моей жизни.

Алкоголь облегчил бы задачу.

Он снимет напряжение.

Он сгладит чувство вины, которое вот-вот меня задушит.

Но я приняла решение приехать сюда, поэтому мне нужно было сохранять ясную голову.

– Просто немного воды, – сказала я ему.

Смит взял две бутылки, отвинтил крышки и протянул одну мне.

Как только я сделала глоток, то почувствовала на себе его руку.

Я сглотнула.

Едва ли.

Мурашки пробегали по ногам и поднимались к шее.

Эмоции делали то же самое. Некоторые начали реально бушевать, наше сегодняшнее совместное времяпрепровождение только усиливало то, что я уже чувствовала. Какие-то из них раскалывали меня, как ледоруб массивную глыбу.

Я поставила воду на стойку.

Я пыталась сосредоточиться только на его руке.

Это было невероятно приятно.

Как он каждый раз дотрагивался до одного и того же места, которое было ниже того, куда всегда опускались руки Дилана.

Как его большой палец скользил вверх-вниз, в то время как другие пальцы оставались неподвижными.

Как он использовал силу, которая была намного мощнее, чем я привыкла.

Я хотела, чтобы он чувствовался по-другому.

Хотела, чтобы они не были похожи.

Все, что касалось Смита, было суровым.

Его тело.

Его прошлое.

Его черты, которые являли собой самое красивое лицо.

Единственным исключением было то, как он обращался со мной, и это было так удивительно мягко.

Теперь, когда моя рука была свободна, я снова повернулась к нему и смотрела, как медленно приближаются его губы.

Я хотела их.

Мне нравилось, как они прижимались к моим, какими они были нежными.

Как только они прикасались ко мне, каждая частичка моего тела начинала реагировать.

Когда его язык коснулся моего, руки Смита внезапно скользнули вверх по моему телу и остановились прямо рядом с грудью.

Его большие пальцы скользнули по моим соскам.

Они были такими чувствительными.

Я не была готова к таким ощущениям, поэтому не смогла сдержать вырвавшийся из меня стон. Он был громким и заполнил его рот.

Каждый раз, когда Смит проводил пальцем по моим соскам, я издавала один и тот же звук.

Я чувствовала влагу в своих трусиках, мой клитор пульсировал от желания прикоснуться к нему.

Все мое тело кричало.

И, словно услышав это, его рука начала опускаться.

Его поцелуи стали более жадными.

Смит добрался до пояса моих джинсов и скользнул под них.

Почувствовать его у себя между ног – это все, о чем я могла думать.

Но это было похоже на грозу.

Самую сильную в моей жизни.

И из-за этого казалось, что по моему лбу стекают капли. Что ветер набирает силу, напевая мне в уши предостережения.

Небу нужно было успокоиться.

Мне тоже.

Несмотря на то, что этот момент был таким подходящим, мне следовало сделать кое-что совсем не подходящее.

Я отстранилась ото рта Смита, оставшись рядом с его лицом, чтобы перевести дыхание, и ухватилась за верхнюю часть его руки, чтобы это не зашло дальше.

Я думала о том, куда бы я могла сбежать.

Точно не в его гардеробную.

И тогда я подумала об этом.

– Я только схожу в ванную, – сказала я ему. – Я сейчас вернусь.

Одна ванная была рядом с гостиной, я вошла в нее и закрыла за собой дверь. Я вцепилась в раковину обеими руками, уставилась на фарфоровую чашу, дыша так, будто только что поднялась на десять лестничных пролетов.

Медленно я подняла глаза на зеркало.

Я была поражена улыбкой.

Вот что сделал со мной Смит.

Он создал эти чувства в моем теле.

Вместе с теми, что все еще терзали мою грудь.

Я так привыкла к выражению лица, с которым смотрела на Дилана, и едва осознала, что это мое отражение.

Но сегодня все было иначе, чем в прошлый раз, когда я была здесь.

Все должно было закончиться иначе.

Я собиралась остаться до утра.

И, если Дилан вернется домой, меня там не будет.

Мне просто нужно было… дать ему знать.

Я потянулась в задний карман и, достав телефон, набрала номер мобильного Дилана.

Гудков не было.

Звонок сразу же перешел на голосовую почту.

– Вы позвонили Дилану Коулу. Оставьте сообщение.

Звуковой сигнал.

– Привет. Это я, – прошептала я. – Я не знаю, почему я вообще это делаю, но мне кажется, что это правильно.

Я отвернулась от зеркала.

– Или нет… Я не знаю… Боже, это так трудно, – мои мысли были настолько беспорядочны, что я ничего не понимала. – Я не знаю, планировал ли ты вернуться сегодня вечером домой.

Другой рукой я обхватила живот, надеясь, что от давления он перестанет болеть.

– Но если да, то я просто хочу, чтобы ты знал, что меня там не будет, – теперь мой голос звучал еще тише. – Мне жаль, Дилан. Мне так чертовски жаль. Я…

Я не могла оправдать того, что делала.

И не собиралась этого делать.

Дилан знал, почему я здесь.

И он знал, почему я не могу наладить отношения между нами.

– Надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь домой, – сказала я ему.

Дрожащей рукой я прижала телефон к уху.

Я осознала, что только что сказала.

И как плохо я это понимала.

– Спокойной ночи, Дилан.

Я закончила разговор и положила телефон обратно в карман.

Снова повернулась к раковине.

Я вздохнула и выкинула из головы все мысли, вспомнив, кто ждет меня на кухне.

Когда улыбка вернулась на мое лицо, я вышла из ванной.

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

СМИТ

НАШИ ДНИ

Аликс стояла при входе на кухню и смотрела, как я отправлял в рот кусочек клубничного торта. Я взял его со стойки, не испытывая ни малейшего голода, просто чтобы посмотреть, смогу ли заставить ее улыбнуться.

Это было все, чего я сейчас хотел.

Потому что всего несколько минут назад, когда мы целовались, я ее потерял.

Я почувствовал это сразу, как только это произошло, а потом Аликс отстранилась и ушла в ванную.

Но, когда я смотрел на нее с другой стороны комнаты, боль начинала уходить из ее глаз. Я мог только надеяться, что, отвлекая Аликс от того, что ее гложет, я смогу полностью избавиться от этого.

Тогда я поднял тарелку и сказал:

– Хочешь кусочек?

Она ничего не ответила.

Я поднял вилку и отломил кусочек глазури.

– Я купил и шоколадный, на случай, если ты не захочешь попробовать клубничный.

Я протянул его ей, чтобы она получше рассмотрела, и Аликс сделала несколько шагов ко мне.

– Это из пекарни в Роксбери, о которой я тебе рассказывал, – сказал я.

Я не был уверен, что сегодня вечером она ко мне вернется, но хотел быть готовым на всякий случай. Именно поэтому на стойке лежал шоколадный, а в морозилке – еще несколько таких же кусочков.

Я видел, как Аликс смотрит на торт.

В нем было шесть слоев, три из глазури и три из бисквита – все розового цвета.

Так и не получив ответа, я облизал вилку и погрузил ее обратно в десерт. Я отломил кусочек приличного размера и протянул его ей.

– Если тебе не понравится, можешь выплюнуть, и я даже не буду тебя за это осуждать.

Улыбка добралась до ее глаз.

Наконец-то.

Но Аликс все еще не двигалась, поэтому я высунул язык и сказал:

– Смотри, я его не отравил.

Я увидел, как туман в ее глазах рассеялся.

Ее смех только подтвердил это.

Мне просто было интересно, куда она ушла и что будет, если она не вернется ко мне.

– Открой, – сказал я, приблизив к ней вилку.

Аликс обхватила металл губами, и, когда я вытащил вилку, она оказалась совершенно чистой.

В выражении лица Аликс была какая-то легкость.

Это произошло быстро и осталось таковым.

– Что ты думаешь? – спросил я.

– Это совсем не похоже на фрукты, – сглотнула она. – Я ожидала, что он будет терпким, но он нежный и очень сливочный.

– Тебе нравится?

Аликс облизала уголок губ и сказала:

– Это не шоколад.

Теперь настала моя очередь смеяться.

– Но это чертовски вкусно, не так ли?

Она попыталась скрыть улыбку.

– Это определенно лучше, чем я думала.

Это означало, что ей понравилось.

Я отломил еще один кусочек и протянул его ей.

– Хочешь еще?

Аликс кивнула и прожевала этот кусочек гораздо быстрее. Когда я готовился скормить ей третий, она ухмыльнулась мне и несколько раз моргнула.

Эта улыбка.

Она вернулась, и на ее лице не было ни малейшего намека на боль.

Я испытал такое гребаное облегчение.

Затем отложил вилку, обхватил ладонями лицо Аликс и слизал глазурь с ее губ.

– У тебя восхитительный вкус клубники.

Она снова засмеялась.

Боже, я никогда не устану от этого звука.

Я не торопился с ее губами, проводя руками вверх и вниз по ее телу, дразня себя каждый раз, когда приближался к ее груди.

Она чувствовала нарастание напряжения так же, как и я, прижималась ко мне, чтобы мои руки заскользили по ее пупку.

Это было то место, где я хотел поцеловать ее.

Я хотел облизать ее пупок, а затем зарыться своим лицом ей между ног.

Но сегодня речь шла не о том, чего хотел я.

А об Аликс.

Что было нужно ей.

Что позволит ей чувствовать себя наиболее комфортно.

Я опустился губами к ее шее и, прижавшись ими чуть ниже уха, стал постепенно продвигаться к горлу и вверх к подбородку. Я схватил ее за задницу и сжал.

– Аххх, – услышал я, когда Аликс пальцами пробежалась вверх-вниз по моему прессу. – Смит…

Я поцеловал ее в шею и спустился к ключице.

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет, – взмолилась она. – Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся.

Не убирая рук с ее задницы, я прижался к Аликс своим членом, зная, что она чувствует, насколько я тверд. И она почувствовала, потому что прижалась ко мне всем телом. Я снова скользнул ртом вверх, затем вернулся к ее губам.

– Я хочу тебя, – сказал я, переводя дыхание.

Мне нужно было увидеть ее реакцию.

Чтобы убедиться, что ее слова соответствуют тому, что я чувствую от нее.

Ее глаза стали дикими.

На шее бешено колотился пульс.

– Тогда возьми меня.

Черт возьми.

Я хотел слышать эти слова на повторе каждое утро, когда просыпался.

Я ждал не больше секунды, потом скользнул руками вниз по ее ногам.

– Теперь ты моя.

Я поднял Аликс и понес вверх по лестнице. Когда я добрался до своей комнаты, то усадил ее перед кроватью и обхватил руками ее лицо.

Прежде чем это зайдет дальше, мне еще раз нужен был ее рот.

Я целовал Аликс, чувствуя языком ее язык, прижимая ее крепко к себе.

Отпустив ее, я не терял времени даром и мгновенно потянулся к ее рубашке. Я снял ее и встал на колени, чтобы снять с нее джинсы и трусики. Пока я был внизу, поднял на нее глаза.

– Господи, – простонал я. – Твое тело чертовски идеально.

Пока Аликс переваривала то, что я сказал, на ее лице отразилось желание.

Голод в ее глазах усилился.

Я был уверен, что она становится только влажнее.

Когда ее киска была так близко от меня, это было легко проверить.

Я схватил ее за бедра и притянул к себе, просунув кончик языка между ее губ и медленно проводя им вверх. Когда я добрался до вершины, стал ласкать ее клитор.

– Смит, – застонала Аликс, сжав в кулаке мои волосы и качнув бедрами вперед.

Она была так хороша на вкус.

Я просунул в нее два пальца, поворачивая руку, чтобы растереть ее влагу и создать дополнительное трение, в котором она нуждалась.

– Боже мой, – вздохнула Аликс.

Она становилась все громче.

Сжималась вокруг моих костяшек.

Она была близко.

Не желая, чтобы она сейчас кончала, я убрал язык от ее клитора и встал. Я едва успел поднять руки по ее телу, когда ее губы прижались к моим, целуя меня с таким голодом, какого я не чувствовал от нее раньше.

Аликс потянулась к моей одежде, расстегнула пуговицы на рубашке и молнию на джинсах. Я стянул с нее все остальное, бросив на пол, и повел на кровать. Когда Аликс оказалась на ней, я подошел к тумбочке и взял презерватив. Я разорвал упаковку и, надев его на член, забрался на нее сверху.

Притянув мое лицо к своему, Аликс обхватила ногами мою спину. Ее киска оказалась на одной линии с моим членом, и я вошел в нее до упора.

Она пульсировала вокруг моего члена.

– Бляяядь, – зашипел я от ее тепла и тесноты.

Это было поддразнивание.

Которое я чертовски любил.

Она прикусила мои губы, ногтями впилась в плечи, упираясь пятками мне в поясницу.

– Дай мне еще, – умоляла она.

Это был самый сексуальный приказ.

Я вошел еще немного, и ее стоны начали отдаваться эхом в моих чертовых ушах.

– Аликс…

Чем глубже я входил в нее, тем сильнее и горячее она стонала.

– С тобой так хорошо.

Мне потребовались все мои силы, чтобы не погрузиться в нее полностью, толкаясь до тех пор, пока ее голова не коснулась спинки кровати.

Но Аликс не нужно было, чтобы ее сегодня просто трахали.

Ей нужно было знать, насколько она мне дорога.

И ей нужно было чувствовать это в каждом толчке.

Я вошел наполовину и снова выскользнул до кончика, сжимая ее сосок и делая короткие, жесткие толчки. Аликс откинула голову на подушку, и я проглотил ее стон, прижавшись губами к ее губам.

Она издавала все звуки, которые я хотел услышать, и выглядела при этом чертовски великолепно.

Полностью погрузившись в нее, я отпрянул, чтобы лучше видеть ее, чтобы наблюдать за реакцией ее тела.

Быстрое движение бедер, и я вошел в нее до конца.

Аликс вздохнула так чертовски громко и раздвинула ноги еще шире, ее рот теперь был приоткрыт.

– О Боже, да, – простонала она.

Я скользнул большим пальцем к ее клитору, и стал тереть его. Еще большее удовольствие распространилось по лицу Аликс, и ее киска начала смыкаться вокруг меня.

– Да, блядь, – прорычал я. – Я хочу, чтобы ты кончила.

Ее стоны становились все громче.

Киска стала еще более влажной.

Я ускорил свои движения и ущипнул клитор.

– Смит! – крикнула она, вскинув подбородок и обнажив всю шею.

По тому, как она двигалась, я видел, как по ней прокатывается волна оргазма. Я слышал его интенсивность по тому, как громко она кричала, и чувствовал, насколько это было приятно по тому, как Аликс сжимала мой член.

Когда она начала приходить в себя, я перешел на медленные, но глубокие толчки.

В этот момент Аликс опустила подбородок, и посмотрела на меня.

Ее волосы растрепались. Губы были жадными. В глазах царила дикость.

Она никогда не выглядела так прекрасно.

Мне было нужно, чтобы она была ближе.

И мне нужно было чувствовать ее губы на своих губах, когда я кончу.

Я встал на колени и стащил ее с кровати.

– Обхвати меня за шею, – сказал я ей.

Как только Аликс это сделала, я положил руки ей на задницу и снова вошел в ее киску. Я взглянул на ее лицо как раз в тот момент, когда начали напрягаться мои яйца.

– О Боже, – застонала Аликс, и я понял, что она снова близка к оргазму.

– Держись за меня как можно крепче, – предупредил я, прежде чем отвести бедра назад и погрузиться в нее.

Я входил глубже, сильнее, прислушиваясь к ощущениям, которые она испытывала от издаваемых ею звуков.

За несколько секунд до того, как оргазм пронесся по моим яйцам, я прижался губами к ее рту и вздохнул:

– Аликс…

Ее киска сжалась.

Мои движения становились все резче и быстрее по мере того, как волна за волной интенсивного удовольствия проходила через меня. Я знал, что Аликс чувствует то же самое, и не хотел ее отпускать. Я хотел, чтобы она была как можно ближе, пока я растворяюсь внутри нее.

Даже после того, как мы оба затихли и успокоились, я не вышел из ее киски.

Аликс прижалась лбом к моему лбу.

Мы ничего не говорили.

Просто дышали.

Соприкасаясь разгоряченной кожей.

Пока она обнимала меня за плечи.

В этот момент слова были бессмысленны.

Поэтому я уткнулся лицом в шею Аликс и обнял ее. Я обнимал ее каждой частью себя, каждой частичкой своей плоти, которая могла до нее дотянуться.

И я ее не отпустил.

Даже когда она заснула.

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

ДИЛАН

ОДИН ГОД И ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД

Мы уже провели в Мэне две ночи.

Разница между этой и другими недавно совершенными нами поездками заключалась в том, что я не позвонил ни одному из наших местных друзей, чтобы на время нашего пребывания в городе запланировать совместные ужины. На пять дней, которые мы здесь провели, мне не нужен был маршрут. Мне хватало этого в городе.

Я хотел, чтобы Аликс принадлежала только мне.

Именно это я и получил.

Мы ели, трахались и спали.

Ничто не могло быть более совершенным.

Но я видел, что Аликс становится беспокойной. Ей хочется выйти из дома. Хочется почувствовать Мэн, а не просто быть в нем.

Поскольку снег растаял, мы могли отправиться в поход.

Мы уже несколько месяцев не были на вершине горы Кадиллак.

Пришло время.

Утром третьего дня я разбудил ее чуть позже трех и спросил, не хочет ли она пойти прогуляться. Она так чертовски широко улыбалась, несмотря на то, что было еще очень рано. И я видел с каким волнением на лице она встала с кровати. За считанные минуты Аликс почистила зубы и оделась.

Мне потребовалось немного больше времени.

Я должен был убедиться, что у меня есть все необходимое.

Поскольку у нас не было практики, наш подъем оказался не таким отточенным, как обычно, и мы достигли вершины с запасом всего в несколько секунд.

Когда мы сидели на скале на восточной стороне, лицом к полуострову Шудик, и смотрели, как над водой пробивается солнце, я обхватил Аликс рукой и притянул к себе.

Она не отрывала глаз от горизонта.

А я от нее.

– Я люблю тебя, – сказал ей на ухо я.

Она уткнулась щекой мне в руку.

– Я тоже тебя люблю.

Долгое время я знал, что эта женщина станет моей женой. Я знал, что хочу провести с ней вечность. Что хочу, чтобы у нее были от меня дети.

Наши отношения не были идеальными, но мы были сильными.

Аликс смирилась с тем, что, пока работаю, я не смогу отдавать ей всего себя. Бизнес всегда будет занимать главное место в моей жизни.

Мы преодолеем это препятствие.

Наряду с количеством времени, которое я продолжал проводить в офисе, и полетами на Западное побережье, а также международными поездками, которые предстояли в связи с открытием офиса в Европе.

И я согласился с тем, что Аликс будет продолжать работать фельдшером, пока не забеременеет. Она была не в восторге от этой сделки, и я предложил ей стать диспетчером в колл-центре, работать в офисе, да кем угодно. Я просто не хотел, чтобы моя жена работала на дороге, где могла пострадать.

«Моя жена»

До нее я даже не задумывался об этом термине.

Но во многих отношениях это было так, как будто мы уже были женаты, жили вместе, делили ипотеку на наш дом здесь в Мэне. Она была единственным человеком в этом мире, который знал обо мне все.

Больше, чем мои родители и даже друзья.

Аликс не могла сказать, что не знает человека, за которого выходила замуж.

Между нами не было никаких секретов.

Ну, кроме одного.

Только потому, что она еще не знала о кольце, которое я держал в руке и достал из кармана, когда мы достигли вершины горы.

Я соскользнул с камня, на котором мы сидели, и, встав перед ней, взял за руку, помогая Аликс подняться на ноги. Сжав ее пальцы, я сделал шаг назад и встал на одно колено.

Я взглянул на Аликс, и она распахнула глаза. Сжала пальцами мою руку.

– Боже мой, – прошептала она.

Она, наверное, думала, что я ее не слышу.

Но я слышал. Я увидел в ее глазах удивление, и оно совпало с шоком в ее голосе.

Она была удивлена, как я и хотел.

– Аликс, я люблю тебя с того момента, как увидел в ресторане. Когда твой телохранитель пытался помешать мне написать на твоей руке мой номер.

На ее глаза навернулись слезы, но при этом воспоминании она засмеялась.

– Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Чтобы ты была моим партнером в каждом моем решении. Чтобы ты пообещала мне, что будешь со мной всегда.

По ее щекам покатились слезы, а нижняя губа задрожала.

– Я хочу пообещать тебе, что никогда не причиню тебе вреда. Что всегда буду заботиться о тебе и оберегать. И дам тебе все, о чем ты когда-либо мечтала, – я поцеловал верхнюю часть ее руки и, разжав кулак, приблизил кольцо к кончику ее пальца. – Я обещаю тебе вечность.

– Дилан… – прошептала Аликс, слизнув с губ слезу.

Я посмотрел на выгравированный ободок кольца и на то, как каждая бороздка улавливает свет, а затем на бриллиант и на то, как в нем отражается оранжево-розовый цвет неба.

Наконец, я перевел взгляд на нее.

– Ты станешь моей женой?

Аликс кивнула.

– Да. Конечно.

Я надел кольцо на ее палец, а затем встал, притянув ее в свои объятия. Аликс прислонилась щекой к моей груди, и я положил руку ей на голову, прижав ее к себе.

– Я буду твоей женой, – прошептала она мне в куртку.

Я отпустил ее и подождал, пока она посмотрит на меня. Ее выражение лица вызвало у меня улыбку.

– Разве не этого ты хочешь?

Ее улыбка стала шире.

– Больше всего на свете.