Текст книги "Спрут"

Автор книги: Марко Незе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Тут Маурили заметил нечто, заставившее его подскочить от изумления. Откуда взялся здесь, на этой груде, металлического лома, новехонький фотоаппарат самой последней модели? Стоит на штативе, укреплен под углом. А главное – снабжен телеобъективом. Маурили заглянул в глазок и увидел, что объектив устремлен на виллу Сорби.

Услышав голоса, быстро выскользнул из кабины. К нему приближался старичок с каким-то молодым человеком. Это был тот самый парень, который фотографировал гостей Сорби и номера их машин.

– Какого черта вы там делаете наверху? – грубо крикнул он.

– Ничего, ничего, – попытался успокоить его Mayрили.– Я залез сюда, спасаясь от этих зверюг. Они хотели меня сожрать. – И, приняв его за сына старика, продолжал: – Я говорил вашему отцу, что мне нужны кое-какие детали для моей машины. – Он соскочил на землю, увлекая за собой всякие обломки. – Так я еще раз заехал узнать, не подыскали ли вы их.

– Нет, – резко ответил молодой человек. – Тут вы ничего не найдете. Попробуйте на Пренестине [Пренестина – название одной из римских автострад, железнодорожной станции и прилегающего района].

– Хорошо, хорошо, – пятясь, ответил Маурили, не чаявший поскорее отсюда убраться. – Поеду поищу там. Хотя, наверно, лучше купить себе новую машину. – И деланно рассмеялся.

Молодой человек даже не улыбнулся. Он погладил ластившуюся к нему собаку. И запомнил номер «джульетты».

Совсем неподалеку, в ложбине, солнце бросала отблески на стекла широких окон виллы Сорби, сверкало и переливалось на водной глади бассейна. И здесь, на холме, играло на линзе телеобъектива.

Ветер предвещает бурю

Было за полночь. Последние парочки, целовавшиеся в машинах и медлившие уезжать, уже покинули Старую Аппиеву дорогу. Эта главная артерия Древнего Рима казалась погруженной в сон, тускло освещенная редкими фонарями.

Длинная, мощная машина на большой скорости прошуршала по асфальту. Свернула к холму автомобильного кладбища. Яркий свет ее фар выхватил из темноты еле держащуюся на петлях калитку. Мотор смолк, из машины вышли четверо мужчин. Хотя шаги их были почти бесшумны, овчарки проснулись, но не успели на них наброситься: их уложили на месте два выстрела, прозвучавшие как негромкий свист – благодаря глушителю. Четверо продвигались вперед короткими перебежками – от одной кучи лома к другой.

Среди гор утиля вырисовывались очертания домика-прицепа. Дверца его распахнулась, и на пороге показался молодой человек. Мгновенно прогнав остатки сна, он спрыгнул на землю с пистолетом в руке. Под его ногами заскрежетало железо. Четверо почти одновременно спустили курки, сразив его градом пуль.

Двое из нападавших бросились с электрическим фонариком внутрь домика. Старика прикончили спящим, выстрелом в упор.

Другая пара принялась обшаривать карманы убитого юноши, швыряя их содержимое на землю. Бумажник, сигареты, зажигалка... Из заднего кармана брюк они извлекли удостоверение в пластиковой обложке. Из документа явствовало, что юноша входил в особое подразделение отдела «Зет» спецслужб.

Прежде чем уйти, четверо плеснули бензином на стены прицепа. Занялось пламя.

* * *

Когда на место преступления прибыл Каттани, пламя уже почти погасло. За окрестными холмами прорезывалась заря.

Комиссар позвонил по телефону Ферретти, разбудил его. И вот теперь бродил вокруг дымящихся груд железа. Пожарные работали в масках, закрывающих рот и нос. Покрытый обгорелой краской, раскаленный металл издавал едкий химический запах.

Мигалки пожарных и полицейских машин были включены, и в их красноватом свете фигуры взгромоздившихся на кучи лома людей казались нереальными – они словно парили в воздухе.

Из полумрака вынырнул Ферретти. Он подошел к Каттани и проговорил:

– Я сюда направил одного из своих людей. Агента из моего отдела, приказав ему вести наблюдение за виллой Сорби. – Ферретти указал рукой на подножие холма, где в неверном свете уже можно было разглядеть изящные очертания виллы. – Они его прикончили, – продолжал Ферретти, – вместе со стариком сторожем.

Мы это выдадим за уголовщину, столкновение враждующих между собой банд угонщиков автомобилей. Дело в другом – в Каннито... Мне придется с ним встретиться немедленно – этим же утром. Об агенте, ведущем наблюдение, он, разумеется, ничего не знал. И будет вне себя от ярости.

– Да, уж конечно, – встревожено сказал Каттани. – Теперь-то он поймет, что вы работаете против него.

– Гм, пожалуй, пора уже раскрыть карты. Я больше не в силах притворяться. – Ферретти посуровел и, положив руку на плечо Каттани, тяжело роняя слова, продолжал: – Наступил решающий момент, мы близки к развязке. И если я поплачусь собственной шкурой, то продолжать борьбу предстоит вам. Слушайте внимательно: на складе электротоваров я спрятал документы, при помощи которых можно уничтожить Каннито. Я их до сих пор не использовал, потому что надеялся собрать материал также и против Ассоциации Лаудео. Но сейчас на это уже нет времени.

Глубоко засунув руки в карманы, он направился к своей машине. Но, сделав несколько шагов, вернулся назад.

– Ах, да, Каттани, – вполголоса сказал он, – сегодня нам с вами обязательно нужно целый день поддерживать связь. Я должен быть уверен, что в любую минуту смогу поговорить с вами.

– Хорошо, – кивнул Каттани, – буду дома ждать вашего звонка.

* * *

Ферретти отправился на работу очень рано. Он открыл стенной сейф и извлек из него документы. Часть из них уничтожил при помощи бумагорезки, другие вложил в конверт, который спрятал в свой «дипломат».

Он действовал спокойно, без суеты. Знал, что его ожидает серьезная схватка и последствия ее для него могут быть очень серьезны. Но он старался сохранять хладнокровие. Быстро перебрал про себя все ходы, что предполагал сделать в той шахматной партии, которой предстояло сейчас начаться. И как раз в этот момент явилась секретарша и доложила, что шеф желает его немедленно видеть.

Глаза Каннито метали молнии. Не успел Ферретти закрыть за собой дверь, как начальник яростно напал на него:

– Кто тебе разрешил устанавливать наблюдение за виллой Сорби? Надеюсь, у тебя были достаточно веские основания, оправдывающие такое идиотское решение?

– Да, к тому есть веские основания, – ответил Ферретти.

– И можно узнать, какие?

– Нет.

– Ах, так? – Каннито поднялся во весь рост. Он оперся руками о стол, подавшись весь вперед, как рвущаяся с цепи собака. – Теперь ты еще вздумал действовать тайком от меня. Этого я терпеть не намерен. – На столе лежал экземпляр напечатанного Маурили журнальчика с замаскированными обвинениями в первую очередь против Каннито. Глава отдела «Зет» схватил спецвыпуск и, потрясая им в воздухе, добавил: – В таком случае я могу также предположить, что именно ты инспирировал всю эту гнусную клевету.

Каннито, побелев от злости, с угрожающим видом подошел к Ферретти.

– Мы с тобой еще ни разу не говорили по душам, – выдохнул он ему в лицо. – Я полагал, в этом нет необходимости. Очевидно, я тебя недооценивал.

– Вот именно.

– Ладно. У тебя один выход: подать в отставку. – Каннито приблизился почти вплотную и пристально смотрел ему в глаза. – Я тебе предоставляю возможность уйти достойно. Если же откажешься, я начну против тебя дисциплинарное расследование.

Ферретти выдержал взгляд шефа и вызывающим тоном ответил:

– У меня отнюдь нет намерения уходить. Поэтому, коль желаете, начинайте расследование. Если только не опасаетесь, что оно вам сильно повредит.

Каннито вгляделся в него, пытаясь понять, что Ферретти задумал. Потом вернулся к столу.

– Нам не о чем больше говорить, – сказал он на прощание.

– Я тоже так думаю, – ответил Ферретти, направляясь к двери.

Все-таки Каннито его окликнул:

– Подумай хорошенько, – предостерег он.

– Подумай лучше сам о всем том, что натворил за последние годы.

Вернувшись в свой кабинет, Ферретти сразу же набрал номер Каттани. Он передал ему во всех подробностях разговор с шефом.

– Каждую минуту можно ждать любых неожиданностей, – сказал он. – Я смогу вас застать дома?

– У меня назначено одно свидание, но могу перенести его и не выходить из дома.

– Нет. Не стоит. Дайте мне номер телефона, где вы будете. В случае необходимости я вам туда позвоню. Как? Пять, семь, не расслышал последнюю цифру. Девять? Хорошо. До свиданья.

Также и Каннито, оставшись один, сразу бросился звонить по телефону.

– Нам необходимо увидеться, – сказал он Лаудео, когда тот подошел к телефону. – Положение очень серьезное. Нет, он даже не пытался как-то оправдываться. Напротив, тон у него был скорее угрожающий.

* * *

Уже близился вечер, Ферретти ожидал в приемной почти два часа. Он решил рискнуть и поставил на последнюю карту: пришел информировать обо всем одного политического деятеля, имеющего отношение к спецслужбам. Результат был непредсказуем, это он понимал сам. Ведь он даже не знал, не связан ли этот деятель с Ассоциацией Лаудео. Атакое вполне возможно. В этом мирке, сотканном из неуловимых, уклончивых взаимоотношений, вообще нельзя быть в чем-либо твердо уверенным.

Пока ждал, Ферретти пришел к убеждению, что у него нет другого выбора. Единственная надежда выкарабкаться из этой истории: доложить на высоком уровне о преступлениях Каннито. Оставалось слишком мало времени. Если это не удастся, то дело дрянь; он прекрасно знал, что Каннито не сидит сложа руки.

Ферретти посмотрел на часы. Семь часов вечера. Личный секретарь вышел из своего кабинета.

– Сейчас звонил его превосходительство. Он задерживается в сенате и сегодня сюда уже не вернется. Если хотите, могу записать вас на прием на завтра. Или на один из ближайших дней.

Но Ферретти, даже не дождавшись окончания фразы, уже толкнул тяжелую стеклянную дверь в вестибюль.

* * *

В то время как Ферретти ожидал в приемной, Каттани находился с Ольгой в ателье мод поблизости от Испанской площади. Графиня выбирала платья и то и дело исчезала вместе с директрисой в примерочной. Надев одно из платьев, она вернулась показаться в нем Каттани и услышать его мнение.

– Вот это тебе очень идет, – сказал он.

– Да тебе нравятся все без разбора, – улыбнулась Ольга.

– Это, наверно, потому, что их меришь ты. Графиня снова скрылась за стеклянной дверью в сопровождении директрисы с охапкой платьев на руке.

Каттани сидел как на иголках. Он рассеянно глядел на выставленные платья, переливающиеся и блестящие в рассеянном свете плафонов. Сидящая у входа за кассой девушка говорила по телефону. Когда она положила трубку, Каттани сказал:

– Я дал ваш номер одному приятелю. Если он позвонит, пожалуйста, сразу же меня позовите.

Не прошло и нескольких секунд, как телефон зазвонил. Спрашивали Каттани.

– Нам надо сейчас же увидеться, – сказал Ферретти. – Приезжайте ко мне домой. Да, да, немедленно.

Ольга показалась из-за стеклянной двери в длинном облегающем вечернем платье. Шла нарочито медленно, чтобы дать возможность Коррадо сполна насладиться изяществом ее фигуры и туалета.

– А как тебе нравится это? – спросила она. – Да где же он?

– Ах, – проговорила девушка за кассой, – доктору Каттани позвонили по телефону, и он убежал бегом. Просил передать вам его извинения.

– Ох, это невозможно, – покачала головой Ольга. Потом, обращаясь к директрисе, добавила: – Вечно у него неотложные дела! Но что делать, либо смириться с этим, либо вообще от него отказаться!

– Лучше уж смиритесь, госпожа графиня, – усмехнулась директриса.

* * *

Впервые Ферретти стало по-настоящему страшно. Где он допустил ошибку? Что не предусмотрел? Есть ли еще шансы на спасение?

Улица, по которой он вел машину, пошла вверх по склону Авентинского холма. Соблюдая дистанцию и стараясь остаться незамеченным, за Ферретти ехал следом синий «рэндж-ровер». Машина Ферретти миновала небольшую площадь и остановилась у колонн портика церкви. Как раз напротив находилась железная калитка в ограде дома, где жил Ферретти» Чуть впереди, в тусклом свете фонарей, несколько детишек бегали наперегонки. В вечерней тишине слышались их веселые крики.

Ферретти направился к калитке. Ему оставалось до нее с какой-нибудь десяток шагов. Рука уже машинально нащупывала в кармане на связке нужный ключ. Синий автомобиль поднимался вверх по улице и был уже неподалеку от церкви. Яркий, слепящий свет его фар разрезал вечерний полумрак.

Вдруг автомобиль резко прибавил скорость, и мотор его оглушительно загрохотал. Ферретти инстинктивно обернулся и увидел машину не более чем в пяти метрах от себя. Она мчалась прямо на него. Ферретти попытался спастись на тротуаре, но синий автомобиль с громким скрежетом сделал крутой поворот, подпрыгнул и наехал на него.

Страшной силы удар отбросил Ферретти к стене. А когда он упал, «рэндж-ровер» переехал его задним колесом, оставив на земле, совсем рядом с калиткой, бездыханное тело с широко раскинутыми руками. А связку ключей откинуло на середину мостовой.

Когда подъехал Каттани, вокруг убитого уже толпились любопытные. Комиссар сразу понял, что произошло.

* * *

В складе электротоваров имелся черный ход, дверь выходила в узкий переулок. Каттани, опасливо озираясь, затворил за собой эту дверь, запер ее изнутри на ключ и опустил железный засов. Ферретти не успел сообщить, где именно он спрятал документы. Предстояло их поискать.

Один угол склада был отгорожен, в тесной каморке стоял стол с двумя телефонами, табурет и запертый на ключ металлический шкаф. Каттани решил начать поиски со шкафа, но не знал, как его открыть. Попытался при помощи ножа для бумаги, потом – перочинного ножичка, но безуспешно. Немного подумав, попробовал ключ от входной двери.

Ключ прекрасно подходил, шкаф открылся. Однако внутри лежали лишь рекламные проспекты и инструкции по пользованию стиральными машинами и телевизорами. Каттани не мог сдержать досады. Он ощупывал рукой каждый уголок и вдруг в одном из ящиков, кажется, что-то нашел. Пальцы натолкнулись на маленький плоский предмет, приклеенный к стенке ящика липкой лентой. Он его отодрал. Это был крошечный ключик, вроде тех, которыми запирают чемоданы.

Положив его на ладонь, Каттани старался отгадать, для какой же скважины он предназначен. Для ящиков стола слишком мал. Других шкафов на складе не видно. Он вышел из каморки и увидел прямо перед собой большой старый холодильник с погнутой дверцей. В ручке ее он заметил маленькую замочную скважину. Попробовал вставить в нее ключик. Тот легко повернулся.

Внутри холодильника все полки были заставлены серыми папками, пухлыми от бумаг. Все находилось в идеальном порядке. Каттани опустился перед холодильником на колени, словно преклоняясь перед этим сокровищем, собранным другом, заплатившим за свое собрание жизнью. Теперь ему предстояло отомстить за Ферретти, используя этот вот материал.

Он начал с верха. Взял все папки с первой полки и перенес за перегородку. Уселся там за стол и принялся просматривать документы листок за листком, карточку за карточкой, деля их на две части. Он работал с какой-то лихорадочной тщательностью, вздрагивая от малейшего шума. Он отрывался от бумаг, сердце замирало, и рука тянулась к лежащему рядом пистолету.

От возбуждения он не ощущал усталости. Так, погрузившись в документы, проработал всю ночь. Закончив, нашел картонную коробку, наполнил ее бумагами, отложенными им в большую груду, и заклеил липкой лентой. Потом взял меньшую часть отобранных бумаг и положил их в другую коробку.

Прежде чем вынести коробки, позаботился захлопнуть дверцу опорожненного холодильника и запереть ее на ключ. Запер также и металлический шкаф и покинул склад. На улице первые отсветы зари уже сливались с тусклым светом фонарей.

Каттани засунул на заднее сиденье машины коробку побольше, а меньшую поставил рядом с собой впереди. Улицы были тихи и безлюдны. Он поехал по набережной Тибра. Свинцовая река отражала проблески рассвета. На углу он увидел грузовик мусорщиков. Машина заглатывала мешки с мусором и измельчала его. Он остановился позади грузовика. Вынул из машины большую коробку и знаком показал мусорщикам, что хочет ее выкинуть. Поставил на движущуюся ленту и увидел, как та поползла вверх, а потом вдруг провалилась в чрево уборочной машины.

* * *

Каннито без стука вошел в кабинет Каттани.

– Идем, – сказал он, – отвези меня на своей машине на похороны Ферретти. – Начальник отдела «Зет» изображал на лице скорбь.

– Я совершенно разбит, – пожаловался он, усаживаясь рядом с Каттани. – Эта история выбила меня из колеи.

Каттани вел машину молча. Маневрировал меж автомобилей.

– Дорогой Коррадо, – проговорил Каннито, – помимо огорчения из-за ужасной гибели Ферретти, меня, должен тебе признаться, мучает также сознание того, насколько глубоко я ошибался в этом человеке. Да, да. Он стал вести себя довольно подозрительно, уклончиво. В последнее время избегал меня. А ведь кто, как не я, продвигал его по службе, всячески помогал! И чем он мне отплатил? Ах, поверь, это меня глубоко огорчало. Боюсь даже, что его кто-то подкупил.

– Я его недостаточно хорошо знал, – безучастно проговорил Каттани.

– Ах, первоклассный работник. Я готов был за него поручиться головой. И вот на тебе... Иной раз самые безупречные, вне всяких подозрений, на поверку оказываются хуже некуда... – Каннито глубоко вздохнул. – Но теперь он мертв. Что сейчас его судить... Кто знает, эта машина сшибла его случайно или нет... Но как бы то ни было, шума по этому поводу поднимать не следует – вряд ли кому-нибудь оно будет полезно. – Затем, чуть расслабившись, добавил другим тоном: – Ну, ладно, хватит об этом. – И, хлопнув Каттани по колену, спросил: – А ты поддерживаешь контакт с Терразини?

– Почти что нет.

– Тебе надо бы почаще с ним встречаться, – посоветовал начальник. И с саркастической усмешкой добавил: – Странный человек этот адвокат. Вбил себе в голову черт знает что. Не знаю, что они там задумали – он и этот американо-сицилийский буйвол.

– Прекрасно вы это знаете, – едко заметил комиссар.

– Ах, дорогой Коррадо, увы, все в прошлом, – ответил Каннито. – Когда-то я действительно все знал. Но ветер переменился. – И, неожиданно помрачнев, уставился на бегущую перед ним дорогу. – И тот, что дует сейчас, весьма опасен. Он предвещает бурю.

Открытая война

Когда Эльзе увидела Каттани на пороге, у нее упало сердце. Как он смеет время от времени, всегда вот так неожиданно, появляться и бередить старые раны? Поэтому теперь, в своем домике в Эвиане, она старалась держаться с ним отчужденно.

– Я боюсь, Эльзе, – говорил Каттани. – Вспоминается землетрясение в Авеллино. Все вокруг дрожало, стены дали трещины. Мы выскочили из дома, под дождь. Ты взяла меня под руку, и мне стало спокойнее. – Коррадо протянул руку и сжал ей локоть. – Только ты одна можешь помочь мне.

Эльзе не могла скрыть замешательства.

– Но что я могу для тебя сделать?

– Ты единственный человек, которому я безраздельно верю. Только тебе одной я могу все рассказать.

– Право, не знаю, – произнесла Эльзе со вздохом, – мы так часто не понимали друг друга...

В душе ей хотелось согласиться с ним, сказать, что жить вдали друг от друга – нелепо, но боязнь, что ее вновь постигнет разочарование, удерживала Эльзе.

Коррадо откинулся на спинку кресла. Таким удрученным и растерянным она его видела, только когда умерла Паола.

– Я веду безнадежную борьбу, – продолжал он. – В одиночку. Вчера убили единственного оставшегося у меня друга.

Эльзе в тревоге подалась вперед.

– Тебе тоже угрожает опасность?

– Да, – ответил он. – Моя жизнь в опасности. – Он раскрыл чемодан и вытащил из него картонную коробку. – Поэтому я хочу отдать тебе на хранение важные документы. Это материалы, касающиеся Каннито и всей его компании. Копии их у меня есть в Риме. Сними с них еще копии и передай какому-нибудь нотариусу, которому ты доверяешь. – Он положил ей на плечо руку. – Если со мной что-нибудь случится, разошли их по адресам, указанным в этом конверте.

– Боже мой! – Эльзе закрыла лицо руками. – Что происходит, Коррадо?

– Успокойся. Главное, чтобы никто тебя не подозревал. Если кто-нибудь спросит, скажешь, что ты меня не видела после похорон Паолы. Никогда не звони мне по телефону, я сам дам о себе знать. Скажешь еще, что меня ненавидишь, не желаешь видеть, так как знаешь, что у меня другая женщина.

Эльзе положила коробку с документами себе на колени.

– А у тебя действительно есть другая женщина?

– Да разве это имеет какое-нибудь значение? Она тоже участвует в той смертельно опасной игре, в которую я оказался втянут,

– И не более того? – в светлых глазах Эльзе мелькнула тревога.

– Не более того, – со вздохом ответил он.

* * *

Встречаться с Терразини снова у себя дома он опасался. Назначил ему свидание в начале автострады на Неаполь.

Терразини уже ждал его там. Каттани остановил свою машину рядом с его и протянул в окно пухлый конверт. Он содержал копии лишь части документов, отданных на хранение жене.

– Хороший товар? – поинтересовался адвокат, расстегивая «молнию» своей сумки и опуская в нее конверт.

Каттани утвердительно кивнул:

– Большой взрывной силы!

– Это хорошо. А о чем там идет речь?

Каттани выключил мотор и подвинулся ближе к окну. Терразини, облокотившись на опущенное стекло окна своей машины, ждал ответа.

– На этот раз указаны имена и фамилии, – сказал комиссар. – Документы тут двоякого рода. Одни из них касаются крупной сделки, заключенной несколько лет назад. Она была осуществлена при покровительстве Каннито. В бумагах имеются доказательства. Эта история не получила огласки. Но все же Каннито, по-видимому, стал жертвой шантажа и лишился своего прежнего места.

– А другие бумаги?

– Они относятся к назначению Каннито шефом отдела «Зет». Документы говорят ясно: он был назначен под давлением Ассоциации Лаудео. – Каттани подозрительно оглянулся вокруг. – Тут еще говорится об одной истории с поставками оружия, – добавил он. – Каннито увяз по уши. Ему перевели «комиссионные» на счет в одном швейцарском банке.

– Черт возьми, вот это да! – воскликнул Терразини. – А как вам удалось завладеть этим сокровищем?

Каттани небрежно взмахнул рукой.

– У меня есть друзья в полиции. И многие ненавидят Каннито.

– Понимаю, – Терразини потер подбородок и спросил: – Ну а вы сами почему это делаете?

– У меня на то свои причины, – ответил Каттани. И, словно оправдываясь, продолжал: – У меня с Каннито отвратительные отношения. А с вами складываются, наоборот, прекрасные.

Терразини сжал губы и вытянул их вперед так, что они стали похожи на утиный клюв.

– Ну что ж, отлично, – проговорил он. – Вы молоды, а я знаю, сколько получает полицейский комиссар.– Он сунул руку в сумку и достал конверт. Протянув его Каттани, добавил: – Это маленький аванс. Поразвлекайтесь. И когда понадобятся еще деньги, вам достаточно об этом сказать. Меня радует, что вы начинаете понимать, как надо себя вести. Ну, до новой встречи!

Терразини подмигнул и включил зажигание.

Каттани повертел в руках толстый конверт с ассигнациями и сунул его в ящичек рядом с приборной доской. С трудом втиснулся в двойной ряд машин поблизости от церкви Санта Мария Маджоре. Припарковался, вынул конверт и направился в сторону базилики. Поднялся по лестнице, ведущей в храм. На несколько секунд приостановился в нерешительности у огромного портала. Затем твердыми шагами направился к правому притвору. Там перед кабиной исповедника стояла на коленях старушка в накинутой на голову кружевной шали. Он подождал, пока она кончит исповедоваться.

Увидев, что она, перекрестившись, подымается с колен, он быстро подошел к кабине и сам опустился на колени. За решеткой он услышал сонный голос священника, который принялся привычно бормотать:

– Во имя Отца и Сына и...

– Послушайте, святой отец, – резко прервал его Каттани. – Я не собираюсь исповедоваться. Мне некогда. Я хочу оставить вам конверт с большой суммой денег. Употребите их на благотворительные цели.

После некоторого замешательства из кабинки показался священник.

– Подождите! – крикнул он.

Но Каттани уже покинул приятную прохладу церкви и вновь погрузился в раскаленную жару.

* * *

– Фьють! – присвистнул Маурили. – Тут в самом деле есть над чем посмеяться! – Он просматривал документы, которые дал ему Терразини. – Сильная штука, ну и ну! – Чем дальше он читал, тем становились громче взрывы его хохота. – Представляю себе рожу Каннито, когда он увидит, это все опубликованным! Ха-ха-ха!

Он небрежно бросил документы на стол. Взял из ведерка со льдом бутылку шампанского и налил доверху бокал.

– Вы знаете, что я заметил? – сказал он, обращаясь к Сорби. – Эти донесения написаны кое-как. Наверно, их писал какой-нибудь старшина, которого сделали секретным агентом. Ведь материалы оттуда?

– Это вас не должно интересовать, – метнул на него убийственный взгляд Терразини. – Происхождение бумаг вас не касается.

– Да ради бога. Я просто сделал маленькое замечаньице. – Маурили залпом осушил бокал и налил себе новый. Взял пальцами за края расстегнутую на груди рубашку и потряс, чтобы чуточку охладиться. – Ну и жара, ребята. Так что будем делать со всем этим добром?

– Выпустим еще одну брошюрку, – сказал Терразини. – На обложке должна быть фотография Каннито и анонс о будущих сенсационных разоблачениях.

– Ах, ах, ах, вы собираетесь поджаривать его на медленном огне, – ухмыльнулся Маурили. – Значит, только анонс. Предоставьте все мне: без ложной скромности должен сказать, что в этих делах я настоящий мастер. – Он взбил свою шевелюру. – Да, черт побери, – продолжал он с сожалением, – у меня были способности. Мог стать видным журналистом. А вместо того занимаюсь вот этой чепухой...

Жалобы Маурили на жестокую судьбу не растрогали Терразини. Он сказал:

– Нам будет достаточно пятисот экземпляров брошюрки. И будьте наготове к выпуску следующей.

– Жду ваших приказаний, – ответил Маурили, торжественно подняв руку. Он был уже немного навеселе. – Подчиняюсь, как сказал Гарибальди. Однако сейчас я вынужден просить отправить меня домой, моя машина сломалась как раз у вашего дома. Черт возьми, придется покупать новую,

– Я уже сказал шоферу, – вместо прощания холодно проговорил Сорби. .

Банкир подошел к большому окну.

– Вам нравится эта идея о публичных разоблачениях?

– На этом настаивает Карризи, – задумчиво ответил Терразини. – Приходится с ним считаться.

– Гм. Будем надеяться, что это не создаст препятствий на пути к соглашению. – Сорби желал поскорее закончить это дело. Всякая угроза проволочек доставляла ему прямо-таки физические страдания. – Может быть, и не стоило развязывать такую войну. Достаточно было назначить меньший процент, они бы согласились.

* * *

Фотография Каннито была сделана несколько лет назад. С нее смотрела его лисья физиономия с хищными глазками, в которых застыло диковатое выражение – по-видимому, из-за ослепившей его неожиданной вспышки. Теперь этот, неизвестно где найденный портрет красовался на обложке очередного выпуска «Злого языка».

– Вот до чего мы дошли, – бесновался Каннито, колотя журналом по столику на террасе. – Вот результаты предательства Ферретти. – Он весь вспотел и обтер платком шею. Направив палец в сторону сидящего молча Лаудео, он сказал: – С этим пора кончать. И немедленно!

– Я сделаю все, что возможно, – пробормотал Лаудео.

– И даже то, что невозможно! – не мог успокоиться Каннито, размахивая платком, как флагом. – Да, да, даже то, что невозможно, потому что, если пойду ко дну я, вы тоже все погибнете! – Он расхаживал взад-вперед по террасе, словно тигр в клетке. Время от времени кивал головой, будто одобряя какие-то возникшие у него идеи, как расправиться с противниками. – Да, мы пойдем ко дну все вместе. Не стройте иллюзий. Мы все в одной лодке.

– Ну перестаньте, хватит, – встревожено сказал Лаудео. – Не надо паниковать. Они ведь на это и рассчитывают.

Каннито обтер лоб.

– Сволочи, – прохрипел он, с трудом проглатывая стоящий в горле ком. – Я никогда никого не предавал, – обратился он к Лаудео, словно уже чувствуя, что от него начинают все отворачиваться. – Если вы помните, я всегда действовал ради общего блага. Поэтому поспешите: следующий номер этого клеветнического журнальчика не должен выйти!

Сидящий молча в соломенном кресле Лаудео – устремленный прямо перед собой взгляд, локти, упершиеся в ручки кресла, скрещенные руки – напоминал сфинкса.

– Мне кажется, – наконец произнес он, – я понял, к кому они обратились с этим делом. Я с этим человеком поговорю.

– Вот и прекрасно. – Каннито немножко приободрился.– Вы должны мобилизовать всю сеть вашей Ассоциации, чтобы помешать их гнусным проискам.

– Будьте спокойны, – сказал Лаудео. – Этот журнальчик больше не выйдет.

– Дело не только в журналистах. Есть еще депутаты и сенаторы. Так же рады прислуживать. Я могу воздействовать на кого-нибудь из них, чтобы он внес в парламенте запрос правительству. Достаточно, если он лишь намекнет на то, каким образом Терразини и его дружки получили земельные участки на Сицилии.

– Не знаю, насколько уместен был бы такой ход, – проронил Лаудео сквозь зубы.

– Вы хотите оградить их от неприятностей? – начал вновь горячиться Каннито. – Терразини предал нас и должен за это заплатить.

– Возможно, он был вынужден уступить желанию Карризи. Его связи с Соединенными Штатами, наверно, прочнее, чем с нами.

– Плевать я на это хотел! – заорал Каннито. – Они все должны ползать у наших ног, эти мерзавцы.

* * *

Маленький оркестр играл «Папа, не проповедуй» – известный шлягер Мадонны. Вспыхивающие разноцветные огни высвечивали то головы, то ноги танцующих. Фигуры, выхваченные на какую-то долю секунды из темноты, казались марионетками, движения их были резкими и судорожными.

От площадки для танцев отделился полноватый молодой мужчина. Он тащил с собой за руку брюнетку с длинными распущенными волосами, в мини, которое даже нельзя было назвать юбкой. Это был Маурили. Приблизившись к стойке бара, он был неприятно поражен, увидев облокотившегося о нее с бокалом в руке

Лаудео.

– Профессор, – с изумлением приветствовал он его, – вот уж никак не думал, что вы посещаете подобные места!

На Маурили был пиджак из блестящей материи, расстегнутая до пояса рубашка, а на голове – черная шляпа. Хотя он и старался не показать вида, присутствие Лаудео его явно нервировало.

– Однако, как видите, – сказал профессор, – я тоже не избегаю таких заведений. Отойдемте в сторонку, мне надо с вами поговорить.

– Да нет, – пролепетал Маурили, – сейчас я занят. – И, подмигнув, показал на девушку. Та, словно он собрался ее представить, склонив голову набок и кокетливо улыбнувшись, поздоровалась с Лаудео.

– Всего на одну минутку, – сказал Лаудео тоном, не допускающим возражений. – Разговор будет совсем короткий.