Текст книги "Рассвет над Байонной (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Ингвару взгрустнулось. Лекарям тоже, когда они узнали, что их командующий завтра должен будет поиметь своего младшего мужа на алтаре до полного удовлетворения.
– И чем вы мне можете помочь? – сидевший на ложе Ингвар устало потёр ладонями лицо, стирая капли пота, катящиеся со лба по щекам.
– Привести к вам женщину, чтобы всё, что вы почувствуете – не показалось сюрпризом. Или попробуйте сначала удовлетворить себя сами, а женщину привести ближе к ночи. В любом случае, завтра примете снадобья, усмиряющие боль.
– Ладно, я подумаю. Но сейчас – купание в ледяной воде мне бы не помешало.
***
Ночная прохлада принесла ещё больше радости. Где-то в горах грохотала гроза, расчерчивая небо яркими всполохами. Ингвар даже позволил себе распахнуть полог палатки, выставив лампаду вперёд и спрятавшись в густой темноте. Снял с себя почти всю одежду и подставил разгоряченную кожу под ласкающие дуновения влажного ветерка.
На севере королевства с заходом солнца, повинуясь распорядку, жизнь в лагере замолкала и успокаивалась. Но южное солнце внесло свои изменения, вялые и спящие в течение всего полудня воины, именно к вечеру начинали острее шутить и переговариваться, петь песни и подыгрывать себе на музыкальных инструментах: маленьких свирелях или склеенных из тонкого дерева струнных, что подчиняются переборам, щипкам или смычку.
Пение же лагерных рожков можно было услышать только утром и на закате, а Ингвар с нетерпением ожидал тот торжественный момент, когда, повинуясь легкому взмаху его руки, все рожки воспоют вместе, призывая к началу дальнейшего похода.
Он вспоминал и об Альваро, оставленном в замке, даже чаще, чем хотелось бы. Как он там? Готовится? Грустит? Стоит у раскрытого окна, потирая подбородок, и тоже видит на небе всполохи, тоже прислушивается к раскатам грома?
У входа послышался шум. Кто-то спорил. Ингвар подал голос из темноты, и его помощник доложил, что к нему пришли двое – один назвался младшим мужем, а другой – Примусом.
– Их можно впустить, – разрешил Ингвар и лёг на лежанку, изобразив из себя страдающего больного.
Оба гостя были в длинных тёмных накидках, скрывающих их лица, но войдя в круг света скинули капюшоны.
– Мне здесь можно положить бумаги? – спросил Примус указывая кивком на стол, у него в руках был увесистый мешок.
– Конечно, – небрежно махнул рукой Ингвар, которой сразу же завладел Альваро. Он опустился перед ложем на колени, поцеловал запястье и выдохнул:
– Как ты?
Ингвар нежно убрал с его лица прядь волос, свесившуюся со лба. У младшего мужа был уставший вид и покрасневшие глаза, будто он давно не спал или спал мало.
– Со мной все в порядке, – с улыбкой ответил старший муж. – До вас дошли слухи?
– Ещё как дошли! – лукаво рассмеялся Альваро. – Я чуть сам не поверил, расстроился, а потом крепко подумал. Да и этар Бреннато, – он кивнул головой в сторону Примуса, – вовремя подсказал. Мы принесли всё, что ты просил – карты, одежду для завтрашней церемонии, печать герцога…
– Ты почему плохо спишь? – заботливо спросил Ингвар.
– Я? – не пряча улыбку вздохнул Альваро. – Ты же сам попросил прочитать.
– Ну, не сразу же всё! – возмутился старший муж. – А если бы я тебя попросил перечитать «Свод законов и традиций Байонны», вот такой толстенный том, – Ингвар показал на пальцах, – ты бы вообще спать не ложился?
– Но мне же интересно! – возразил Альваро. – Я всё разобрал вместе с этарами. Мы принесли только те, что нужно срочно отменить. Там многое касается меня лично, Ингвар. И то, что я сейчас здесь, за стенами города – уже нарушение закона, но оно перекрывается твоим первым пожеланием, что я имею право находиться рядом с тобой. Мне нельзя есть с тобой за одним столом, да и вообще за столом. Нельзя спать, пока ты не уснул, да и вообще нельзя спать на кровати больше двух часов ночью. Много мелочей, которые важны для меня, моей обычной жизни. Тем более – если ты собираешься послезавтра уехать, а меня оставить.
– Бред какой-то!
– Однако я жил в этом бреду! И он ещё продолжается, – на лице Альваро отразилась его боль.
– Как я могу отменить эти законы? Подписать, поставить печать?
– Мы составили список. Печать нужно будет поставить только один раз. Этар Бреннато, пожалуйста, принесите герцогу бумагу.
На листе были выписаны только номера и даты законов, а в конце стояла приписка «отменяю». Ингвар приложил печать и оставил росчерк пера.
– Милорд, все перечисленные законы мы оставляем на вашем столе. Копию списка тоже. Вы сможете всегда проверить правильность подписанного. Пожалуйста, потом верните всё в архив, – определил дальнейшие действия старшего мужа этар. – А теперь по просьбе графа Альваро я оставлю вас наедине.
Уходя, он развязал ремешки, удерживающие полог палатки, и плотно закрыл его за собой.
Альваро привстал, обхватывая старшего мужа за плечи, и потянулся к нему за поцелуем. Ингвар зажмурил глаза от удовольствия и ответил, провел пальцами по шелку волос младшего мужа, огладил спину, заставив задрожать от своих настойчивых ласк, прихватил ткань плаща и потянул на себя, задирая вверх, потом почувствовал, что лишь тонкая ткань длинной рубашки, одетой на голое тело, является ему преградой. Он застонал от удовольствия. Наконец-то Альваро пришел к нему не соблазнять, как делал это раньше, а именно распалить страсть, довершив ее до сладостного послевкусия.
Младший муж, повинуясь его немому призыву и не прерывая поцелуя, легко расстегнул на своих плечах застёжки плаща, позволяя струящейся ткани свободно прошелестеть падая вниз. Он перекинул ногу через тело Ингвара, вставая перед ним на колени, нависая и опираясь на локти. Но Альваро почти соскальзывал, ложе было слишком узким, чтобы вместить двоих.
– Давай не здесь, – прошептал Ингвар.
– А где?
Ингвар указал взглядом на стол, примечая, как в глазах младшего мужа вспыхивают озорные огоньки.
Комментарий к Глава 10. Подготовка к церемонии
[1] пожалуйста не считайте жителей Байонны идиотами – подобные верования совершенно нормальны для всех религий, связанных с мистериальными практиками (в них тоже заложено сексуальное удовлетворение одного партнёра другим, но они больше относятся к мужчине и женщине). Почему-то в нашем сознании мужчина и мужчина (хотя была такая фишка с критским лабиринтом) – нонсенс, а Леда с лебедем, ведьма с козлом, девица с единорогом и святая со змеем – очень как-то правильно выглядят. Ах, да – я еще и про Данаю с золотым дождём забыл!
========== Глава 11. Обряд ==========
Сильный порыв ветра ворвался в палатку, разметав со стола и закружив в воздухе листы бумаги с начертанными на них законами. Фитиль лампады заплясал в противоборстве с иной стихией. Гроза приближалась.
Ингвару вполне хватило этой игры полутеней, чтобы возбудиться и отдать себя во власть губ и языка, уверенно скользивших по его члену, волнующих, щекочущих, сжимающих, вбирающих в себя, зажигающих, манящих наслаждением, требовательных, наливающих силой, заставляющих раскрывать внутри себя трепещущий огнём цветок страсти, разгоняющий горячую кровь по жилам, и отдаваться желаниям тела двигаться вперёд, усиливая напор.
Пальцы Ингвара ощущали привычную мягкость длинных волос, падающих волной на плечи, напряженный изгиб шеи, округлость плеч с развитыми мышцами, но вкупе с получаемым удовольствием, мысленные образы, рождавшиеся в его голове, обещали утоление мучительной жажды, терзающей тело уже много дней. Сердце начало выстукивать свой ритм в висках, но обещанной боли не было.
Альваро отстранился, снял с себя камизу, отбросив ее с сторону, встал с колен, чуть подтянулся на руках и сел на стол. Достаточно нервно провёл ладонями по волосам, ожидая прикосновений Ингвара, стоящего перед ним, и с некоторой робостью улавливая его взгляд.
– Ты готов? – Ингвар смотрел на младшего мужа, не отрываясь и больше прислушиваясь к себе. – Давай, только осторожно, лекари просили не переусердствовать.
Младший муж потянулся рукой к краю стола, доставая из маленького мешка, принесенного с собой и предусмотрительно оставленного этаром, глиняный сосуд с тонкой горловиной, запечатанной пробкой. Он молча вручил его Ингвару. «Масло?» – Альваро кивнул, отвечая на немой вопрос. «И что там писал Хуго Сатовиторский? Ворота должны быть податливыми и открываться при лёгком надавливании или толчке». Альваро опрокинулся на спину, подтягивая выше разведённые в стороны ноги, согнутые в коленях. Он хорошо смотрелся посреди беспорядочно разбросанных листов с отменёнными законами, когда-то начисто стёршими его личность.
Младший муж с легким стоном дернулся от первого проникновения, слегка отстранился, приподняв таз, но вернулся, расслабился, поддался осторожному движению пальцев Ингвара.
– Всё правильно? – обеспокоился старший муж.
– Да, – Альваро приподнял голову. – Целуй меня и продолжай.
Ощущения пальцев были чем-то похожими на те, которыми он ласкал женское лоно, только большой палец привычно не находил твердеющего бугорка и оглаживал округлость мошонки. Альваро вожделеюще стонал ему в губы при каждом движении вперед, водя ладонью по собственному члену. Другой рукой ласкал грудь Ингвара, слегка прищипывая сосок, заставляя тот твердеть.
Палатку озарила вспышка молнии, где-то невдалеке прогремел гром.
– Уже можно, – шепнул Альваро. Ингвар отстранился, приставляя головку возбужденного члена ко входу. – Давай!
Ингвар толкнулся вперед, сминая сопротивление и вспоминая собственные ощущения от их первой брачной ночи, когда впервые вошел в горячую тесноту тела Альваро. Внезапно в палатку ворвался новый порыв ветра, куда более сильный, листы бумаги вновь разлетелись вокруг, фитиль лампады погас, но над ними разыгрывала свой акт куда более мощная стихия, ослепляя яркими молниями, сотрясая землю раскатистым громом и грохотом тяжелых капель по плотной ткани шатра.
И этот неистовый танец разбушевавшейся стихии стал лишь направляющей и возвышенной музыкой, для двух людей, стремящихся в своей полыхающей страсти стать богами, управляющими миром.
Краткие вспышки света выхватывали из темноты очертания покрытого испариной тела Альваро, мечущегося и выгибающегося навстречу, полыхающего ответным огнем, отвечающего, податливо сплавляющегося с Ингваром в единое целое. И даже появившаяся головная боль сгорала, разливаясь в этом огне, не будучи в силах его потушить. В предчувствии достижения вершины удовольствия, Ингвар перехватил член своего возлюбленного из его рук и почти одновременно довершил божественный акт.
По телу Альваро проходили судороги, одна за другой, он тяжело дышал, со стоном, в глазах блестели слёзы, хорошо различимые в очередной яркой вспышке. Ингвар стоял перед ним прикрыв глаза, с задранным вверх подбородком, пошатываясь и ощущая как волны утолённой страсти и боли, накатывают на него одна за другой. Колени его подломились, заваливая тело на бок.
И очнулся он только в руках лекарей, заботливо разминающих шею и плечи, прикладывающих к губам настои, втирающих в тело пахучие мази. В палатке было зажжено несколько лампад, гроза прошла, Альваро не было рядом и только разбросанные по всему полу листы исписанной бумаги и стоящий на столе сосуд с маслом, указывали на то, что всё произошедшее было не сном, а сладкой явью.
***
Ингвара разбудили, когда солнце уже взошло и набирало силу. Лекари перевязали его торс тугими кусками ткани. Пришедшие за ним этары облачили в длинную тунику, но уже не надевали на шею тяжелую цепь. Заранее приготовленные носилки внесли внутрь шатра, и Ингвар, согласно придуманной легенде о своей полной беспомощности, возлёг на мягкие расшитые цветными узорами покрывала. Сверху закрепили гибкие прутья, образующие полог носилок, и прикрыли их полупрозрачными тканями, дающими полный обзор находящемуся внутри, но скрывающими его от посторонних глаз.
Под местами заунывные песнопения на местном языке присоединившихся к ним жрецов у стен города, носилки с Ингваром понесли по улицам. Люди радостно, махая ветками деревьев, приветствовали, выкрикивая фразы, совсем не подходящие их торжественному и праздничному виду: «чтоб твой член не встал» или «чтоб твой член отвалился» были еще весьма мягкими. Ингвар улыбнулся про себя. То, чем его пугали Альваро с Примусом, являлось совсем не тем, что нужно было принимать за чистую монету. В своих странствиях Ингвар, любивший поглазеть на всякие церемонии, уже не раз сталкивался с подобной «народной магией».
Люди, боящиеся действия невидимых злых сил или гнева богов за дерзость, зачастую придают важное значение собственным словам, которые, по их мнению, слышимы всем. И чтобы обмануть тех, кто строит злые козни, охотнику желают не приносить домой ни пуха, ни пера, а в колыбельных поминают волчка, что непременно должен утащить дитятко за бочок и под ракитовый кусток, то бишь в потусторонний мир.
Когда его носилки доставили к ступеням храма, Ингвар уже смеялся как безумный, вытирая невольно выступившие слёзы: такого изощрённого народного творчества, отгоняющего злые силы он еще не слышал. Несколько пожеланий можно было бы утащить на анекдоты – его солдатам очень понравятся такие скабрезности, ржать будут долго, особенно, если они «от южан». Он еле успел прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос, когда увидел алтарь: как он и предполагал – заниматься любовью с Альваро предстояло на толстой прослойке из крупных красных лепестков цветов. Они приятно пахли, наполняя пространство сладковатым, но немного резким ароматом, вдохнув который, Ингвар почувствовал, как потяжелели его яйца и шевельнулся член. «Значит, неплохо жрецы подготовились! Ого… – он заметил, что такие же лепестки разбрасывают и в толпе, – получать удовольствие будем вместе, со всей Энсиной!».
Двери храма не закрывали, наоборот, пооткрывали еще и боковые окна – чтобы больше народу, охочего до зрелищ, смогло прильнуть и наблюдать за действием. Ингвара осторожно вынули из носилок, красиво положили на спину на алтарь и удобно пристроили подушечку под голову – так, что вход в храм и площадь за ним были доступны для обозрения. Складки одеяния старшего мужа были тщательно расправлены жрецами, и только выступающий между ног бугор, становился всё заметнее, натягивая тонкую ткань.
Судя по доносящемуся до Ингвара шуму толпы, приближающемуся подобно грому, Альваро тоже начал свой путь. Фигура младшего мужа вскоре появилась на ступенях, утончённая, в глазах старшего мужа, благодаря яркому свету, бьющему извне в темноту храма. Внезапно Альваро остановился, развернулся лицом к толпе, развел руки в стороны, поднял голову, словно обращаясь к богам за помощью. Толпа притихла.
Альваро медленно расстегнул пояс и позволил ему беспрепятственно упасть по бедрам вниз, затем расстегнул фибулы, придерживающие его тунику на одном плече, затем на другом. Ткань волнами скользнула по его телу, и кожа золотом полыхнула в лучах солнца. Младший муж повернулся к людям Байонны спиной, полностью обнаженным, будто красуясь, прогнулся, сведя лопатки вместе, потом переступил через своё одеяние и направился в храм. Толпа ревела, Альваро счастливо улыбался.
Только когда он приблизился вплотную к алтарю, Ингвар смог разглядеть, что всё тело младшего мужа покрыто витиеватым золотым узором, будто полупрозрачным одеянием или второй кожей, скрывающим наготу, отвлекая на себя посторонний взор от откровенного разглядывания шрамов и ничем не прикрытого полувозбужденного члена. Волосы были распущены, как и просил Ингвар, но в некоторые пряди вплетены тонкие нити прозрачного бисера с нежно-голубыми драгоценными камнями на концах.
Альваро лёг рядом с Ингваром на алтарь, ему под голову тоже положили подушку. Сзади жрецы принялись расчехлять пресветлый образ бога Коатля, сопровождая свои действия ритмичными молитвами и песнопениями.
– Ты куда вчера пропал? – тихо шепнул Ингвар, он поймал руку Альваро, сцепляясь пальцами.
– Ты сознание потерял у меня на глазах! Я сразу позвал лекарей. Пришлось уйти. Мне полночи этот рисунок наносили – удалось поспать урывками.
– Не жалуйся, – умиротворённо ответил Ингвар. – Ты всем очень понравился.
– Ага, – согласился Альваро. – Я точно тебя вот таким возбуждаю?
– После вчерашней ночи ты меня возбуждаешь в любом состоянии! Что за пакость они в лепестки добавили?
Альваро повел носом:
– Что-то вызывающее страсть.
– Не доверяют…
– Наверно, наоборот – хотят, чтобы у нас всё получилось. Я в прошлый раз лежал на белых и так не пахло.
– Когда начнём?
– Когда пожелаешь.
– А почему всё еще лежим и треплемся? Ждём, когда масла нальют?
Альваро тихо рассмеялся, поднимаясь со своего места, и склонился над старшим мужем:
– Меня уже подготовили так, что остаётся только в руках удержать, чтобы я на пол не слетел.
– Неет! – протянул Ингвар, приобнимая за плечи и заставляя младшего мужа перекинуть ногу через тело, встав на четвереньки. – Ты от меня точно никуда не улетишь. Вот, и всему народу голой задницей отсверкал, – он притянул Альваро к себе, встречая ответный поцелуй. Слегка согнул ногу в колене, чтобы прикрыть ей низ своего младшего мужа от откровенных взоров толпы. Его жест вызвал новую волну громкого обсуждения: то ли разочарования, что весь обзор прикрыли, то ли радости, что герцог еще шевелится.
Альваро немного поёрзал на месте, не понимая, что происходит, потом шепнул:
– Муж мой, в любое другое время можешь показывать, что ты – собственник, но во время церемонии – никогда. Ничего не должно смущать или останавливать.
– Прости… – Ингвар чуть не взмахнул рукой с напутственным «поехали», как делал это постоянно, когда утром его войско трогалось в путь. Он постарался отбросить все ненужные мысли и сосредоточиться на чувствах. «Как же трудно! Постоянно отвлекаешься на любую…».
– Я люблю тебя! – услышал он над собой голос Альваро. Открыл глаза, почувствовал, как уплывает вглубь далёкого синего моря, растворяясь в тёплых, почти горячих водах, что всегда его манили своей бескрайней бесконечностью. Альваро повторил эти же слова на коэйне. Красиво, певуче, чарующе-нежно… – Полюби меня!
Фигуры жрецов, своды храма, люди – всё превратилось в зыбкие тени, даже лишний шум отдалился, превращаясь в ритм, будто отбиваемый гулким барабаном, похожим на сердцебиение. Перед глазами почему-то возник образ Коатля: он приближался, сливаясь с Ингваром, и вот – он уже тот самый могучий бык, что вглядывается, не отрываясь, в сапфировые глаза юноши, насаженного на его пульсирующий огнём член. Рот юноши приоткрыт, а из часто вздымающейся груди, вырывается шумное дыхание, вдох-выдох… вдох-выдох… В одной руке юноша держит обоюдоострый меч, направленный остриём в грудь Ингвара, и тот перехватывает его скользя ладонью по лезвию, но не ранит себя, наоборот, управляет своим наездником посредством этого меча.
Священнодействие похоже на танец: страстный, подобно скорпиону, что впрыскивает в кровь расплавленный яд, заставляющий сгорать в огне неутолённого желания; преданный, подобно псу, обладающему бескрайним доверием к тому, кого он любит; мудрый, подобно змею, что пожирает всё старое и никчемное, порождая на свет новое и ещё более прекрасное.
И, когда двое, сливаясь в единое целое, перетекая из одной субстанции в другую, не только телами, но и мыслями, чувствами, грёзами и мечтами, считают друг друга богами – каждый своего возлюбленного для самого себя, тогда и рождается тот благодатный дар, что преподносят им боги.
***
К читателям:
Здесь рассказ мой подходит к концу, поскольку основную задачу я выполнил: написал фанфик по заявке и объяснил собственное видение, что такое словосочетание как «мужской брак» имеет право на существование, и не нужно посередине двух М вкладывать Ж, поскольку продолжение рода можно как-нибудь организовать, если очень хочется.
Можно многое развернуть дальше, поставить героев в разные обстоятельства еще глав на …надцать, но сейчас уже нет возможности писать в том темпе, в котором писал – по главе в день. Ставлю статус «закончен», а распаковать – всегда можно, если будет в том нужда.
Я – автор, который пишет исторические произведения (т.е. выверенные до даты и буквы), пишет произведения с философским, религиозным и психологическим подтекстом. У меня многое в действии построено на диалогах, эмоциях и взглядах. И я ценю свои собственные интеллектуальные идеи, поскольку высказываю их с использованием огромного багажа знаний, а не учебника церковно-приходской школы, поэтому ревностно отношусь к их намеренному заимствованию без моего ведома.
И я очень благодарен своим читателям, поставившим «Понравилось» и регулярно поддерживающих меня своими «Жду продолжения». Может быть, слог мой и тяжеловат для восприятия (я постоянно заставляю себя его облегчить), но я старался, получал удовольствие вместе со своими героями, надеюсь, доставил его и вам!
Особая благодарность adt за анекдот и дотошные вопросы по устройству мира, который я описал.
========== Бонус ==========
От автора: почитал я, почитал, и решил, что я не дотянул свой рассказ в психологическом плане. Герои у меня сошлись на общих целях, исполнили обряд, но вот – никакого намёка на глубокие чувства, на какое-то развитие отношений, я не прописал. В последней главе, в которую я втиснул два траха, герои просто потрахались, но каждый остался при своём, недосказанном и недовершённом.
А, ведь, мои герои – две достаточно сильные личности, которые должны друг с другом как-то состыковаться и друг друга полюбить (хотелось бы!).
Поэтому публикую бонус. Продолжение мне удастся начать выкладывать только через месяц: как раз к Рождеству, чтобы на все новогодние праздники хватило. И оно будет отдельно «Рассвет над Байонной-2».
***
Дворец старшего мужа, реконструированный из старого южного дворца правителей Байонны, был небольшим, но уютным. Одноэтажное полуразвалившееся строение с длинными вереницами колоннад вокруг зарослей заброшенных внутренних садов за два с лишним года было превращено в новый, сияющий белёными стенами комплекс. Комнаты внутри – украшены разноцветными росписями бытовых сцен или витиеватым рисунком из листьев и цветов. Под прохладой портиков зажурчали фонтаны, напитывая живительной влагой землю взращенных заново садов и цветников.
Ингвар, одетый в простую и просторную, принятую у здешних жителей, одежду: длинную полотняную рубаху и подвязанный широким поясом, но без рукавов, кафтан, вышел встречать своего долгожданного гостя, немилосердно подставившись под палящее летнее солнце. Альваро прибыл верхом, в сопровождении четырёх этаров, которые сразу же предпочли исчезнуть и заняться привезённым багажом в тёмных коридорах дворца, повинуясь приказу младшего мужа.
В большом зале для приёма гостей слуги расстелили тканые ковры с коротким ворсом, покрытые красно-зелёным ромбовидным узором, расставили низкие диваны, отгораживая ими с трёх сторон маленькие столы, принесли мягкие подушки. Для угощения поставили большие блюда с фруктами, душистое вино в узкогорлых кувшинах, холодный освежающий щербет с лимоном и мятой.
Альваро расстегнул пряжки на сандалиях и небрежным движением скинул обувь на пол, откинулся на подушки дивана, подобрав ноги под себя. В его движениях скользила мягкость и неторопливость сытого и довольного жизнью кота. Младший муж изменился: щеки утратили юношескую округлость, мышцы рук налились силой, сдерживаемой лишь тонкими извивами золотых наплечных браслетов, хорошо заметных через вырезы ткани тонкой туники глубокого небесного цвета. На пальцах появилось больше колец – массивных, с крупными камнями, обрамлёнными россыпью мелких алмазных кристалликов. На правой лодыжке, что была вытянута вперёд, и не скрывалась под расшитым золотой нитью подолом одеяния, тоже красовался, блестящий камнями браслет. Младший муж, которого Ингвар не видел около года, и лишь получал о нём подробные известия от этаров из дворца Энсины, стал всё более незнакомым, приобретая новые черты взросления и отпечатки сладкой и спокойной жизни, что он в одиночестве, без старшего мужа, вёл в столице.
– Ты пропустил целых два праздника… – напомнил ему Ингвар, присаживаясь рядом с наполненным вином кубком.
Альваро бросил на него краткий настороженный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц и потянулся к низкому столу, украшенному майоликой, чтобы взять спелый, сочащийся яркой краской, персик и поднести его к губам, ощутив его тёплую, душистую и не тронутую укусом бархатную кожицу. Он по-прежнему, чувствуя за собой вину, предпочитал соблазнять и позой, и действием, чем прикрываться словами. Ингвар отпил глоток сладкого янтарного вина, привезенного младшим мужем в подарок из столицы, продолжая пытливо изучать Альваро.
Управление государством сейчас всецело легло на плечи графа де Энсина и не вызывало нареканий: налоги в казну Эдвина выплачивались и армия, которую содержал Ингвар на южной границе, снабжалась по чёткому плану. Но большего младший муж не давал, предпочитая уходить от ответов на прямые вопросы: будут ли южане участвовать в строительстве флота, когда начнут вести свою часть дороги на север, собрано ли пополнение в отряд южан для северной армии короля? По причине дальности расстояний письма задерживались: Ингвару становилось непонятным – общается ли Альваро напрямую с Эдвином о делах Байонны или ждёт, когда старший муж получит письмо друга и сам напишет в столицу к графу.
Наконец, Альваро отнял руку с персиком ото рта, так и не вкусив:
– Путь слишком долгий… – проронил он пространно, будто намекая старшему мужу, что не может надолго отрываться от государственных дел.
– А в этот раз этары настояли? – губы Ингвара расцвели насмешкой. – Руки жрецов устали полировать твоё копьё?
Альваро чуть покраснел, переваривая эту откровенность, будто отвык от прямоты старшего мужа, даже скрытой под тенью изысканной метафоры, на которую тот был способен:
– Я не хотел тебе мешать. В прошлый раз ты так вдохновенно восторгался своей новой пассией и ждал появления первенца, что нам было не до личных разговоров. Теперь, по слухам, у тебя их трое, и красивые женщины специально едут из разных земель подышать горным воздухом вместе с герцогом Байонны, – он замолчал на миг, глубоко вздохнув, и продолжил как-то устало. – Ингвар, что еще ты хочешь? Твоя мечта исполнена, – Альваро повел руками в стороны и заставил себя улыбнуться. – Это твой дом, твои женщины, твои дети… В чём ты хочешь меня упрекнуть?
Ингвар с нежностью погладил его по колену, сминая лёгкую ткань. Упрекнуть, действительно, было не в чем, кроме как… в чувствах:
– А твоя мечта, Альваро? Говорят, ты тоже времени не теряешь, и ночи проводишь не в одиночестве, хотя убеждал, что тебе нельзя. И юные, и зрелые…
Граф де Энсина, переменил позу ускользая от прикосновений старшего мужа, но не смутился от услышанного:
– Я не скрываю. Этары, что горное эхо – стоит мелкому камню упасть, они уже разнесут до дальней границы грохот камнепада. Это не то, что ты думаешь… – Альваро надолго замкнул уста, оставляя старшего мужа в недоумении и принялся усиленно разглядывать плод, что продолжал держать в руках.
Ингвар протянул руку и забрал персик, сжав неловко, так, что сок брызнул на тунику Альваро, оставляя оранжево-коричневое пятно с расплывающимися краями.
– Ой! Красоту попортил! – игривым тоном голоса промолвил Ингвар, пытаясь загладить неловкость и не обращая внимания на испепеляющий взгляд младшего мужа, его обидчиво поджатые губы. – Не беспокойся, отстираем. Так, что ты там говорил про маленький камешек? – герцог продолжил ковырять болезненную тему. – Судя по намёкам этаров, я бы из таких камешков смог бы построить… ну, не дом… но, на курятник бы хватило.
Однако Альваро успел взять себя в руки, поэтому ответил в том же тоне:
– Судя по сообщениям этаров, из твоих камешков я бы уже выстроил дворец!
– Но я же активный мужчина…
– Я тоже, муж мой! – с вызовом заявил Альваро. – Это только перед тобой мне по традиции положено прогибаться. Почему я должен быть обделён в другом, а?
Ингвар задумчиво потер слегка отвалившуюся челюсть. Своими словами Альваро только рушил установившееся внутри разума восприятие о себе как о не совсем женщине, но с которой можно переспать, наплевав на отсутствие груди. Ему как-то стало совсем не по себе, когда Ингвар представил, что завтра придётся посетить храм и подтвердить «божественный» статус правящей пары:
– Ты зачем мне сейчас всё это говоришь? – на старшего мужа накатила злость. – А где же твоё «солнце не встанет»? Или ты у себя в столице настолько властью напился, что и муж тебе уже не нужен?
– А тебе? – вскинулся Альваро в тон ему. – Я тебе зачем нужен? Неужели тосковал? Ни разу мне не написал! За год!
– А этары на что? Я не писатель, я даже не читатель. Люблю, когда кто-то мне сам прочтёт. На ночь. И девочек моих повеселит, – Ингвар нарывался, и младший муж не дал себя долго упрашивать. По скуле весьма ощутимо «прилетело», выбивая весь разум из головы.
Они боролись недолго, хотя Альваро и не уступал в силе, но старшему мужу удалось подмять его под себя и обездвижить, заломив руку за спину. А потом довольные и вожделеющие стоны младшего мужа, наполнили зал, ярко указывая на то, что Альваро, приняв наследие первого своего мужа, состоит в компании любителей жесткого насилия, от которого получает большее удовольствие, чем от размеренных ласк и пустой болтовни. А после долгожданной разрядки становится мягким, ласковым и послушным, словно свечной воск.
***
