Текст книги "Рассвет над Байонной (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Поначалу Рикан не понимал, чего от него хотят, пытался отвлечься охотой, устраивал праздники и застолья, приглашал соседей, потом начал напиваться до полного бесчувствия. Альваро злился, кричал, ругал, взывая к совести, потом старался проявить заботу и нежность, но этим только вызывал гнев у Рикана: своими неумелыми уговорами, слезами, попытками поднимать с земли и довести до ложа, обнять, спрятать от него вино. Казалось, что такие слова как «стыд», «совесть», «долг», «честь» – уже ускользают от осознания старшего мужа.
Со временем Рикан стал подозрительным: считал, что люди обсуждают его, смеются за его спиной – что он слаб и несостоятелен как старший муж. Он не знал, как именно наказать этих окружающих его придворных и слуг за насмешки. Не имея права развязать насилие, он вдруг понял, что может сделать это через Альваро. Так Рикан обнаружил корень всех своих бед. И жизнь младшего мужа превратилась в едва выносимую пытку.
И чем сильнее зверь внутри желал напиться, тем больше становилась его жажда. А Альваро старался за двоих, чтобы не упустить из рук дела герцогства, покорно сносил плохое настроение и вспышки гнева Рикана, осознавая, что, сдавшись, приведет герцогство к гибели – городские советы начнут управляться самостоятельно, появятся люди, которые станут захватывать единоличную власть, собирать собственные вооруженные отряды, народ примется недовольно роптать.
Рикан бил его ножнами от спады, стоило им встретиться на завтраке или обеде, бил и тогда, когда не встречал ни на завтраке, ни на обеде. Тело расцветало багровыми синяками, скрываемыми одеждой, но этого было мало – от Альваро требовалось прогнуться и быть готовым подставить зад или взять вялый член в рот по первому требованию. И никакие отговорки или уловки на старшего мужа, который был сильнее, не действовали.
Но тогда Альваро еще сопротивлялся, подставляя ладони под удары. А однажды уложил старшего мужа на несколько месяцев со сломанной ногой: тот неудачно упал, поскользнувшись на лестнице.
Ещё спасали отъезды де Альмы в столицу. Дорога была длинной и занимала много времени. Однажды Рикан отсутствовал полгода. Альваро за это время успевал прийти в себя и только молил богов о ниспослании камнепада, бурного потока, да и просто – милосердия, чтобы его старший муж никогда не вернулся обратно.
Столичный воздух для де Альмы казался целебным нектаром: раздражение сменялось интересом, и даже член вставал не по указке сверху, не от длительного над ним труда, а сам по себе, стоило Рикану заметить спелую грудь дамы, слегка выпиравшую из выреза, или крепкий, обтянутый шелком штанин, зад юного пажа. При дворе – все его любили, одаривали ласками и вниманием. Не хотелось возвращаться ни к младшему мужу, ни к вездесущим этарам, ни к нуждам герцогства Байонны, о которых до боли в зубах твердил Альваро.
Обычно Рикан, вернувшись, дня через три принимался за старое, будто не замечал расцветшей красоты и мужественности того, к кому когда-то воспылал страстью, а наоборот – стремился сломать, обесцветить, унизить.
Нагулявшись в столице, завидуя другим, Рикан опять утверждался в мысли, что какой-либо власти он лишён. А вся она сосредоточена в руках младшего мужа. «Пусть Альваро и принадлежит вся страна, зато сам Альваро принадлежит мне, – рассуждал Рикан, – пусть у Альваро власти столько, что хватает на всю страну, но только у меня есть власть над Альваро». Это чувство невероятно бодрило и настраивало на позитивный лад, даже хотелось иногда давать послабления младшему мужу, чтобы он не переносил свои страдания с таким уж скорбно-равнодушным выражением лица, не реагируя даже на окрики.
Откуда появилась книга Хуго Сатовиторского в спальне старшего мужа так и осталось неизвестным. Один экземпляр, более древний, чем этот, попадался Альваро, когда он исследовал библиотеку в замке и жадно тянулся к знаниям. Наверно, и этот фолиант в потёртом кожаном переплете и заляпанными свечным жиром страницами тоже всегда хранился там на задних полках. Хуго помог Рикану перейти от бессмысленных издевательств в виде наказаний и грубого секса, к вполне осмысленным, причем не нарушающим стройность традиций Байонны и мужского брака, как сакрального союза в частности.
Всё очень просто, согласно традициям: в дни праздников сила мужей должна быть направлена не только на удовлетворение старшего супруга, но и младшего. Если оба они страстные любовники и ежедневно подтверждают свои чувства и желания, то это очень здорово, просто зашибись, для всей страны, но если между ними возникают разногласия, трения и прочие проблемы, то такая мистическая божественная связь нарушается, и чтобы не угасла сила под названием Хрень, Янь и Янь должны очень постараться.
До обретения Книги, если Рикан заходил в комнаты Альваро и не находил того в постели, начинал страшно злиться, и, наконец, распорядился приковывать младшего мужа к кровати, чтобы он никуда не убёг. Но получив несколько раз по морде и очнувшись утром с синяками на лице и теле, понял, что не дописал свой закон до конца. И чтобы младший муж – ему, пьяному и ослабленному не сопротивлялся, Альваро следовало еще и связывать. И крепко затыкать рот, поскольку младший муж брыкался, кусался и орал, будто его режут. На крики прибегали этары, и начинали ему, пьяному, втолковывать про традиции.
Всё это происходило, пока не появился Хуго, яки отец родной и спаситель, усмиряющий всех Рикановых демонов, зажав их в жесткие календарные и почасовые рамки: когда и что делать. Против воплощения в жизнь учения Хуго Сатовиторского этары ничего возразить не смогли: все оконечные цели вписывались в исполнение традиций южан касательно мужского брака, а способы их достижения уже могли выбираться на усмотрение старшего мужа.
В своём сочинении Хуго исходил из мысли, что двое мужчин, осознанно заключающие священный союз, отказываясь от законного продолжения рода, делают это с определенной мистической целью, которая диктуется традициями. И если мужчина и женщина, получая удовлетворение от соития, радуют богов, которые посылают им дар в виде зачатия ребенка, то подобное соитие между мужчинами тоже должно радовать богов и порождать схожий дар, но мистического зачатия, связанного с благодатной силой, которая является на свет в виде благополучия всех тех, о ком заботятся супруги.
Благополучие заключается в ощущении счастья, радости, здоровья, способности к зачатию тех же детей, поэтому сложилась такая практика, называемая традицией – мужской брак приносит благоденствие. И если народом управляет мужская пара, разделяя сферы своей ответственности, то их соитие дает процветание стране. Если же боги не радуются, то горе и печаль охватывают сердца людей.
Из всех этих заумных изречений, Рикан сделал единственный вывод: что Альваро должен кончать вместе с ним и в любых обстоятельствах. Остальная часть сочинения Хуго была посвящена принуждению младшего мужа к такому качественному соитию, и его фантазия постаралась на славу. Вплоть до того, чтобы запускать живую мышь в заранее расширенный задний проход, чтобы она там внутри поскреблась лапками, пока не задохнется, но эта щекотка может вызвать возбуждение в обвисшем члене, если обычные методы стимуляции и принуждения не помогают.
Истязание Альваро приобрело смысл: всё на благо Байонны, сверьтесь с текстом. А то, что младший муж уже хрипит от боли из-за раздирающего изнутри железного дилдо, дергается в путах, когда каждый новый удар плетью тысячами игл впивается в мышцы, оголяя нервы до кончиков пальцев, а член его при этом стоит как каменный и не может излиться, потому что перевязан у основания тонким ремнём, на самом деле не пытка, а способ принуждения младшего мужа.
«А что же я могу поделать, если по-другому у графа де Энсина не встаёт?» – разводил руками Рикан, честными глазами смотря на непроницаемые лица этаров. Альваро же полностью лишился возможности противостоять диким идеям своего старшего мужа, который выдавал запрет за запретом в отношении одежды, еды, сна, жесткости кровати, прогулок, возможности говорить…
«Ибо рот ты свой можешь открывать, когда принимаешь пищу или мой член!» – заявлял Рикан обрекая Альваро на общение с этарами только письменно. И, поскольку за хороший отсос, согласно учению Хуго, младшего мужа необходимо было поощрять, то старший муж позволял ему немного вольности: выйти в город и пройтись по рыночной площади, чтобы народ лишний раз убедился, что Альваро де Энсина еще жив.
***
– Ингвар, ну, давайте, шевелите ногами, – Альваро подвел своего старшего мужа к лохани и вылил ему на голову ведро холодной воды. Капли стекали вниз по его лысому черепу, запутывались в бороде, рубашка и штаны прилипли к телу, а вокруг босых ног на полу образовалась небольшая лужа. Немного протрезвевший Ингвар яростно дышал и сглатывал ругательства, но потом понял, что произошло.
– Еще! – потребовал он, поднимая лицо вверх и наслаждаясь прохладой.
– Могу только ведро надеть на голову, – хмуро ответил Альваро.
– Проклятье! – выругался Ингвар и принялся стягивать с себя мокрую одежду. – Эдвин-то во дворце остаётся, а мне с утра – в седло! Дай полотенце, – он принялся яростно растирать до красноты себе грудь и предплечья.
– Ваш лес не заискрится? – младший муж кивнул подбородком в сторону растительности, что густо покрывала переднюю часть тела старшего и прочерчивала тёмную дорожку от пупка до паха.
– Завидуешь? Да уж! Не твои жалкие кустики вокруг члена, – усмехнулся Ингвар.
– А знаете, как их выдирать больно?
– Понятия не имею! Я свою голову – брею. Еще одна ваша заебень? Чтобы я твою задницу в темноте за женскую… попу принял? Даже не так – попку, – Ингвар покрутил пальцем в воздухе, указывая на тонкость момента. Его качнуло назад, но Альваро удержал, ухватив за предплечье.
– И что же не так с моей задницей? – не скрывая улыбки, спросил граф де Энсина.
– Ну, – Ингвара теперь качнуло вперёд, и он обдал Альваро жарким дыханием, почти сведя голос до шепота. – Она мне тоже нравится… иногда.
Альваро приблизил свои губы к его уху:
– Когда вы завтра протрезвеете, сможете это повторить?
– Надеюсь…
========== ЧАСТЬ II. Глава 1. Первые шаги навстречу ==========
Утром Ингвар успел облобызаться и с Адель, и с Алис, не обращая внимания на их кислый вид, и клятвенно пообещать, что обязательно пригласит их в Байонну «как только всё устроится». Младший муж, казалось, издевательски хмыкнул из угла, где самостоятельно укладывал свои вещи в дорогу.
Из событий прошедшей ночи Ингвар помнил только холодный душ, которым окатил его Альваро, и теперь не знал – возроптать или отблагодарить. Утром его расталкивали трое – младший муж и служанки, и каждый из них пообещал повторить отрезвляющее ледяное омовение, поскольку король уже поднялся с постели и, по словам девушек, завтракает. Опоздать ко времени торжественного отъезда войска и приехать вслед за королём в военный лагерь стало бы верхом дерзости и неуважения.
Альваро помог старшему мужу облачиться в доспех – лёгкий, из кожи, но с металлическими вставками. Ингвар с тоской представил, как будет теперь трястись по жаре во всём этом «богатстве», но на его счастье, небо было затянуто низкими дождевыми тучами.
Они опередили приезд Эдвина с придворными и жрецами примерно на час. За это время командирам отрядов лучников, копейщиков и легковооруженной конницы удалось установить порядок и отослать всех сопровождающих гражданских лиц в обоз.
Жрецы установили жертвенник посередине дороги, долго поливали маслом и молоком раскаленные камни, воскуривали травы с едким белым дымом, кропили кровью жертвенного петуха, а потом сожгли несколько сухих венков сплетенных из полевых цветов и рассыпали пепел по дороге. Таким образом, обращение к богам с просьбой о помощи в пути свершилось, и можно было махнуть рукой, высылая вперед конный отряд разведчиков, а затем двинуться за ними вслед.
Ингвар на прощание подъехал вплотную к Эдвину, и они обнялись.
– Прочитай внимательно записи об обычаях Байонны, которые я приказал для тебя передать. Не подведи! – быстро заговорил ему на ухо король. – Муж у тебя красивый, как девица, но без сисек. Постарайся его удовлетворять почаще.
– Не понял тебя, милорд… – обескураженно ответил Ингвар.
– Знаешь, я бы тоже ради получения такого большого куска земли как Байонна, – продолжил король, будто не слыша его, – пересмотрел свои сексуальные пристрастия и женился на мужчине, но увы! Не могу допустить распространение этого варварского южного обычая на всё королевство.
Эдвин тронул поводья и отъехал от своего военачальника, оставив того гадать, что же именно его король имел ввиду.
***
Солдаты в основном были набраны из северян или наняты в портовых городах из пришлых из-за моря в поисках какого-либо дела, но хорошо владеющих оружием. Впереди войска ехал мобильный отряд всадников, которые то удалялись, то приближались. В их задачу входил не только надзор за безопасностью дороги, но и определение мест привала и ночёвок. Движение солдат сначала происходило в четыре колонны, но по мере продвижения – они растягивались, образуя три или две. Сложнее было с обозом: телегами, которые тянулись быками. В нем был трехдневный запас фуража и воды, оружие, котлы для приготовления пищи, палатки, личные вещи, а также люди – мастера, что могли быстро возвести осадную башню и катапульту, лекари, повара, кузнецы, писцы-картографы, коробейники и маркитантки.
В ближайших к столице городах люди знали, что скоро мимо них пройдёт войско и готовились: не только собирая излишки, которые можно безвозмездно отдать, но и морально. Обычно, чтобы твое войско продвигалось вперёд, ты поддерживаешь свои силы грабежом населения. Но когда ты идешь по своей собственной стране? Грабеж превращается в честный отъем. Можно еще и грамоту развернуть с большой королевской печатью и ткнуть носом тех, кто задает вопросы о возмещении убытков.
Им понадобилось пятнадцать дней, чтобы достигнуть высоких гор с заснеженными вершинами. За это время они пересекли две полноводные реки, предварительно укрепив над ними мосты. Вскоре их нагнали дожди, прямо на болотах, дорогу размыло, превратив в жидкую грязь, и телеги приходилось толкать. Большие озёра, местами ставшие болотами, были окончанием другой реки, что текла с гор, до которых войско под командованием Ингвара так стремилось дойти. Дальше дорога шла вдоль русла и была более сухой и удобной для передвижения. Появились возвышенности, густые леса сменились рощами и полями, где зрела пшеница. Люди уже не селились компактно в деревнях и маленьких каменных городах, а отстраивали и укрепляли отдельные хозяйства.
То, что командующий, отправляясь в мир грёз, подкладывал себе другого мужчину под бок – удивления не вызывало, пересуды шли лишь из-за того, что этот второй – назывался мужем, а не любовником, и служил больше ночной грелкой, а не отвращал Ингвара от откровенного разглядывания сопровождающих их войско шлюх.
Иногда Альваро, набираясь смелости за день пути, вытаскивал из складок плаща руку и касался спящего рядом Ингвара, будто изучая и исследуя его тело, но сразу замирал, если тот начинал ворочаться во сне. Днем же они почти не разговаривали и часто ехали отдельно друг от друга.
С наступлением темноты, когда Ингвар сидел с другими командирами, поглощая кашу, приправленную кусками вареного мяса, и обсуждал текущие дела, громко смеясь над очередным рассказанным анекдотом, младший муж подбирался к ним ближе, усаживался напротив, наблюдал, не отрывая взгляда, и ловил каждое движение. Ингвар всё замечал, но не хотел настаивать и требовать от младшего мужа поделиться тягостными раздумьями, что оставляли отпечатки на его лице.
Возвышенности сменились скалами, хотя дорога еще шла по достаточно ровной долине, а потом она резко уперлась в узкий проход между двумя грядами, резко устремлёнными ввысь. Там стояла сторожевая крепость, обозначающая границу Севера и Юга. После неё путь змеился по ущелью, постепенно поднимаясь выше. Иногда им встречались разобранные каменные обвалы или заброшенные дома и храмы, стоявшие когда-то возле дороги.
Затем Ингвар, памятуя совет Харрана, приказал резко свернуть вправо и начать подъем по узкому пути, расчертившему петлями невысокую гору до самой вершины. А оттуда открылся вид на огромную чашеобразную голую равнину, лежащую посередине гор. Хоть встретило их там лишь стадо белых коров с огромными загнутыми вперед рогами, а пастухов не было видно. Рядом виднелись руины маленького города с высокими башнями для хранения зерна, разрушенного землетрясением много лет назад.
Здесь небо было ближе, нависая над ними, а звезды казались огромными. В первую ночь Ингвар и Альваро впервые долго не могли уснуть, исчерчивая черный небосвод пальцами, рассказывали друг другу о богах, героях и животных, что когда-то по древним легендам оставили свой свет.
– Гуань-ан-Нинь – богиня любви и страсти, – терпеливо объяснял старший муж. – У нее много имён, я выслушал с десяток, пока странствовал…
– Нет, так не может быть! – упорствовал младший муж. – Его имя Коатль. Как бог любви может быть женщиной? Вон, видишь, у него и член есть.
– Это перевернутая прялка.
– Ничего себе прялка! – возразил Альваро, – как можно не разглядеть член в палочке с двумя звёздами по бокам?
– Ну, тогда у вот этого зверя тоже член болтается, смотри какой длинный и кривой.
– Это хвост у скорпиона!
– Ладно, давай завершим наш спор поцелуем мира и заснём, – Ингвар повернулся на бок, но Альваро неожиданно сам нашел его губы.
Скромный поцелуй мира превратился в вихрь эмоций, завладевших телом старшего мужа, намеренно терзавшего себя последние две недели воздержанием. Все мысли, что бродили в голове, улетучились, оставив животные инстинкты. Ингвар навалился сверху, а налившийся возбуждением член грозил с треском порвать ткань штанов. Не соображая, каким еще способом спасти себя от кипящего огня в паху и поскорее его выплеснуть, Ингвар совершил несколько поступательных движений бедрами, потираясь членом о низ живота Альваро.
– У меня нет того, что вы всё пытаетесь найти, Ингвар, – выдохнул ему в губы Альваро, однако еще теснее прижал к себе, удерживая с обеих сторон за спину и разводя согнутые в коленях ноги еще шире. – Нужное отверстие ниже и не подготовлено.
– Это отказ младшего мужа? – Ингвар готов был завыть волком от досады. Брать Альваро насилием он не хотел. – Зачем тогда распалил, если сам не хочешь и не готов?
Он продолжал собственным весом зажимать свой член между двух тел, но не чувствовал отклика младшего мужа. Пошарил в темноте рукой – а, нет, есть ответ, и очень такой неплохой ответ! Просто всё настолько горячо, что и не разберёшь:
– Решайся! Чего ломаться-то?
– Давай как тогда. Я тебе, а ты мне? Пожалуйста!
Последнее прозвучало так жалобно, что Ингвар решил отложить исполнение наставлений Эдвина и собственные измышления насчет того, что прочитал в докладе его секретарей.
***
К вечеру второго дня следования по равнине между гор, они подошли к спуску. Сверху было видно, как между двух высоких скал вьется река, и ее левый берег покрыт лесом, поднимающимся ступенями наверх.
Альваро сидел на краю скалы, свесив ноги вниз и ничуть не осторожничал, представляя себя птицей, готовой раскинуть крылья и взлететь. Легкий ветерок шевелил ему волосы. «Интересно, он сейчас пытается соблазнить меня или просто так там сидит?» Ингвар засмотрелся: последние лучи уходящего дня окрашивали фигуру младшего мужа в яркий бронзово-рыжий цвет. Он подошел и присел рядом.
Прошлой ночью Альваро был еще более податливым: позволил себя целовать не только в губы, а еще и начал откликаться на движения рук, ласкающих его тело. Сейчас же он приоткрыл рот, будто что-то зашептав про себя и внезапно… запел.
Запел песню на незнакомом Ингвару языке – медленную, тягучую пробирающую волнительными чувствами до костей. И голос Альваро разносился по округе, вплетаясь в завитки тумана в низинах, струился по серым камням гор, отражался в ручьях, впитывался в землю, насыщая пространство вокруг вибрирующим движением.
Наконец песня кончилась, Альваро смолк, продолжив вглядываться в долину, погружающуюся с каждой минутой в темноту, потом повернул голову в сторону потрясенного красотой услышанного Ингвара:
– Пожалуйста, верни мне голос!
– Но, ты же сейчас говоришь, и даже поёшь, – он приобнял младшего мужа за талию и прижал к себе, не зная, как отблагодарить за доставленное удовольствие.
– Не сейчас, потом… когда приедем в Энсину. И всё остальное верни… если захочешь… – он уже еле слышно прошептал последние слова.
– Он тебя еще как-то обижал? Помимо того, что бил? И… насиловал? – решился спросить Ингвар.
– По своим законам, он отнял у меня всё – даже голос. Завтра мы вступим на земли Байонны, и я должен буду замолчать, повинуясь правилам, а еще – следовать множеству других указаний и запретов, но я не хочу им подчиняться, пока мы не достигнем Энсины. А там нас ожидают этары, которые будут следить за их исполнением.
– Опять не понимаю: что за правила, какие, почему я должен вмешиваться в ваши внутренние дела?
– Понимаешь, не важно, что Рикан давно мёртв. Но его законы продолжают иметь силу, пока новый герцог Байонны не отменит их все до единого. Я прошу тебя их отменить, когда мы достигнем нашей столицы, и ты встретишься с этарами. Я говорю тебе об этом сейчас, мой старший муж, потому что уже завтра утром на границе нас могут ожидать присланные для встречи этары, и я уже не сумею попросить тебя об этом, у меня не будет права.
– А кто это – этары?
– Помощники, жрецы, которые следят за выполнением законов, или помогают тебе их исполнять. Как слуги, но не те, что тебя одевают или моют, а те, что помогают тебе писать, читать…
– Это как секретари у Эдвина?
– Да, и не только. Они хорошо знают законы и традиции, тебе всё рассказывают, отвечают на все твои вопросы. В любом случае, принимаешь решение только ты, а они его исполняют.
– А женщины среди них есть?
– Нет.
– Ну, а если я попрошу: «эй, этар, приведи мне женщину – пышногрудую брюнетку или светловолосую для постельных утех»! Приведут?
– Да.
– Альваро, этары – правильные слуги! Мне уже начинает у вас нравиться.
========== Глава 2. Энсина ==========
Ингвар проснулся на рассвете. На высоте были холодные ночи, поэтому первой его мыслью было прижать к себе поближе младшего мужа, но Альваро не было рядом. Ингвар покрутил головой и заметил стройную фигуру графа де Энсина, закутанную в плащ, чуть поодаль.
Альваро стоял, вытянувшись во весь рост и наблюдал за тем, как рождается новый день, вбирая в себя новоявленный свет, расставив руки и повернув к нему ладони. Сначала за отрогами гор появилась розовая полоса, высветляющая небо, потом краски становились всё ярче, острее, пока на свободу не вырвался первый луч солнца.
Ингвар невольно засмотрелся, залюбовался, испытав чувства, похожие на нежность. Молодой граф был достоин уважения и всяческих похвал, безропотно переносил тяготы долгого пути. Две недели марша, с перерывами на еду, отдых и сон, это вам не шутки: пешему или конному, в любом случае – к вечеру первого дня уже ощущается тяжесть в ногах и боль в натруженных плечах. Поэтому в обозе и везли лекарей.
Хорошо идти, в удобной обуви, а если появляется мозоль? Она разбухает и лопается, оставляя открытую воспаляющуюся рану. Может попасться и камень под ногу, или подвернуть ступню до хромоты. Ремень от заплечной сумы, доспеха или пояса тоже давит и стирает кожу в кровь. Если солнце палит – плохо, появляются ожоги. Дождь льет – еще хуже, одежда липнет к телу, а холод порождает кашель и лихорадку. Конному воину не легче – поводья стирают ладони, натруженная спина теряет чувствительность, подпруга давит на голень, ступни опухают. А ночи, проведенные на сырой земле под открытым небом, не приносят упокоения и отдыха.
Но большая часть дороги уже была пройдена: впереди лежала Байонна.
Ингвар встал и тихо подошел к Альваро сзади, положил руку на плечо, шепнул в ухо: – Волнуешься?
Тот повернул к нему голову в полупрофиль, потом склонил, касаясь щекой тыльной стороны ладони, потёрся:
– Очень. Посмотри, – Альваро вытянул руку вперед, – моя ладонь рождает солнце.
Он перебирал пальцами, будто ласкал свет.
– Твоя земля приветствует тебя, Альваро, – Ингвар нежно обнял его сзади.
– И тебя. Ты всегда можешь изменить законы – это в твоей власти, но помни, что тебя окружают люди, которые хотят быть счастливыми, обласканными вниманием и любимыми.
***
Первый же город встретил их праздничными флагами на стенах, большой ярмаркой, представлениями акробатов и актёров и всеобщим народным гулянием. И что сильнее всего потрясло Ингвара: люди говорили с ним на обычном языке, но между собой несли такую тарабарщину!
– Это «коэйне» – наш изначальный язык, но все южане двуязычны, хотя мысли в голове складывают именно на нём, – «успокоил» младший муж.
Альваро появился в лагере только глубокой ночью, сопровождаемый городской стражей. Он всё это время пропадал в городском совете и выслушивал доклады, просьбы и жалобы, о чём сразу же рассказал Ингвару, срываясь в полусон.
– Насколько тебе это важно? Мог бы просто собрать прошения, а потом прочитать на досуге, – пожалел его старший муж.
– Нет. Это моя обязанность. Они надеются на меня и верят в тебя, и в наш с тобой союз.
– И это как же нужно было невзлюбить Рикана, чтобы настолько привечать меня? – Ингвар ткнулся носом в его шею. – Я же большой, страшный и звероподобный. Мною можно пугать детей…
Альваро хохотнул: – Щекотно!
– Хочешь сказать, что внутри – я нежная фиалка? – спросил Ингвар, чем развеселил его еще больше.
***
Через две недели показались высокие башни Энсины. Стоило войску появиться на горизонте, как всё закрутилось само собой. Быстро так закрутилось, хотя флаги и не успели дотащить до стен. А значит, ждали приезда Альваро. Устные указания, переданные через слугу и не подкреплённые бумагой с печатью, тут не принимались во внимание.
Оставив воинов разбивать лагерь под стенами города, новый герцог Байонны и его младший муж въехали в город, наполненный толпами людей, спешащих поглазеть на их приезд. Конечно, все взгляды были прикованы к Ингвару: тревожные, плохо скрываемые под натужными масками улыбок. Здесь все прекрасно помнили о Рикане де Альма, поэтому не сильно уповали на то, что новый старший муж окажется его полной противоположностью.
Миновав открытые ворота замка, оба мужа спешились посередине большого прямоугольного двора, мощеного крупными, отполированными до блеска камнями. Их встретила любопытная замковая челядь и сразу расступилась, образуя проход к залу приёмов. Там у массивных раскрытых дверей их уже ждали шестеро жрецов, облаченных в белые длинные рубахи до пят, подвязанные толстыми веревками, и короткие плащи того же цвета, крепившиеся на правом плече золотой фибулой с изображением герба Байонны.
– Это этары, – отстраненным голосом произнес Альваро, – слева трое твоих, справа трое моих.
Ингвар вслед за этарами шагнул вперед под своды зала и внезапно ощутил пустоту за своей спиной, что заставило его резко развернуться.
У порога залы двое этаров взяли графа де Энсина под руки и потянули за собой, третий заслонил его своей спиной от Ингвара. Альваро дернулся, выглянул, и на его лице отобразилось отчаяние.
– Стойте! – «Его» этары замерли и обратились вслух. – Почему графа Альваро куда-то уводят?
– По закону старшего мужа, младший муж не должен его сопровождать без разрешения, – ровным голосом ответил один из них.
– Я разрешаю графу де Энсина, – Ингвар с теплотой вспомнил как король Эдвин после своей коронации забрался с ногами на стол, чтобы его все слышали, и потом не говорили, что не слышали. И он повторил слова Эдвина, что до сих пор звучали в его голове. – Разрешаю приближаться к себе в любой момент, обращаться с любой речью, присутствовать при любых церемониях, которые я провожу, сопровождать меня в любых поездках или прогулках, даже в сортир, входить в мою спальню, всё – на его усмотрение.
Второй «его» этар, постоянно держащий в руках специальную дощечку с листом бумаги и чернильницей, поспешно записал эти слова.
Альваро отпустили, и он подошел вплотную к Ингвару:
– Еще не всё, – сквозь зубы тихо проговорил он и опустился перед ним на колени, уткнувшись головой в пол. Он тяжело дышал, будто в волнении ожидал ещё каких-то действий от Ингвара.
– А это у нас – что? – удивился герцог Байонны.
– По закону старшего мужа, младший муж не должен в его присутствии стоять или сидеть, ему запрещено на него смотреть.
– Это всё Рикан насочинял? – он строго посмотрел на своего этара, который с ним говорил.
– Да, ваше благородное высочество, вы вправе издать свои законы, относительно младшего мужа, но пока мы их все не записали, то должны исполнять действующие.
«Ёпт! , – выругался про себя Ингвар, – а бывший муж был знатным затейником! И сволочью.»
– И как я могу ознакомиться со всеми остальными законами, что издал Рикан?
– Вам их обязательно покажут, но сейчас необходимо провести церемонию подтверждения вашего титула и положения старшего мужа. После этого все ваши дальнейшие распоряжения станут законами. Вам выдадут специальную печать.
– А сейчас мне как-нибудь можно графа де Энсина поднять с пола? Первый мой закон вы же приняли к исполнению? – старший муж старался сохранять спокойствие, называя всех мысленно недоумками и посылая проклятия на головы этаров. «Я-то думал, что у Эдвина бюрократия, а здесь вообще какой-то капец!»
– Мой старший муж, – вдруг подал голос Альваро, – вы уже использовали своё право на одно пожелание до церемонии. Это – традиция, а не закон. Например, Рикан, когда вступил в замок, попросил налить ему вина и приказал, чтобы оно всегда было в его доступности. Подождите еще немного. Если бы моё письмо пришло раньше, то вас сразу же провели бы в храм.
– А сколько мне еще ждать? – Ингвар покрутился на месте, разглядывая лица этаров и своих и мужниных. Они были спокойны и непроницаемы.
– Ещё час.
– И этот час граф де Энсина простоит в такой позе? – раздраженно воскликнул Ингвар.
– Мы можем отвести его в покои, если пожелаете.
– Нет! – глухо воскликнул Альваро, – я лучше так постою. Мне безопаснее…
– Альваро, а может мы пошлём этих этаров на х…й? – предложил Ингвар.
Младший муж распрямился и поднял голову, уставившись ему в лицо внимательным взглядом, но всё еще не вставая с колен:
– Если вы сразу после вступления в положение герцога и старшего мужа отмените моё наказание за проявленную дерзость, то буду вести себя так, как вам привычно.
