Текст книги "Рассвет над Байонной (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
А под мощными копытами, обратившись к быку, застыл в прыжке пёс, рядом —поднимает голову змея, а под самым брюхом затаился скорпион. Верность, Мудрость и Страсть. Два жреца с факелами встали по обе стороны от статуи [1].
У Ингвара перехватило дыхание от созерцания красоты и мощности, представшей перед ним сцены, и почувствовал, как она замерцала перед глазами, чуть расплываясь, словно во влажном тумане.
«Это Коатль, наш бог любви», – казалось, услышал он шепот Примуса, но вряд ли – этары стояли далеко, ближе были лишь жрецы в тёмных одеждах с бритыми головами и синими рисунками в виде звезд на коже скул.
Первые клятвы герцога Байонны заключались в верности этой стране и ее основным законам – традициям, уважению богов, которые хранят эту землю и населяющий народ её от всех бед и болезней. Так же он поклялся, что с мечом в руках до последнего вздоха будет защищать Байонну от тех, кто придёт с оружием и начнет грабить и убивать.
После этого лоб Ингвара украсил рисунок в виде красной точки в белом круге, очень смахивающий на мишень для лучника, но для этих людей имевший свой тайный, мало кому известный смысл.
Вторые клятвы касались мира, справедливости и милосердия, что даст людям новый старший муж. Затем к Ингвару подвели Альваро и поставили их друг напротив друга. Спросили, желает ли он видеть этого человека своим младшим мужем? Будет ли он относиться к нему с уважением? Будет ли любить и беречь? На все эти вопросы Ингвар ответил утвердительно.
Давая свои обещания, Ингвар твердо смотрел Альваро в глаза и чувствовал, что каждое повторенное им слово идет от сердца, от честного внутреннего порыва, не смущенного ни сомнениями, ни уловками ума. И его чувства, вырываясь извне с выдыхаемым воздухом, мгновенно достигали сердца младшего мужа, заставляя того трепетать телом, зажигая румянец на щеках.
Те же самые вопросы были заданы и Альваро. Тот всё больше краснел, едва не сбился в словах «буду любить… сильно буду любить… всем сердцем…», почти переходя на шепот отвечал он. Им на переносицу нанесли золотой краской рисунок в виде большой точки, такими же точками украсили щеки, подбородки и тыльную часть кистей рук.
И поскольку выбор старшего и младшего мужа для Байонны свершился, то жрецы приступили к третьей части заключения клятв: оба правителя теперь давали обещания стране и ее народу, практически повторив слово в слово обе предыдущие клятвы, которые дал герцог Байонны и старший муж. Но там была и заключительная часть, окончательно скреплявшая свершившийся брак: они поклялись любить друг друга настолько сильно и с удовольствием, чтобы этой энергии хватило каждому живому существу, что населяет земли Байонны.
В голове Ингвара прокрутилась детская песенка про то, что «солнца хватит всем зверятам: и ежатам и мышатам…», но он постарался очистить голову от всякой похабщины, хотя она продолжала туда лезть, нервируя мыслями, что после таких клятв он просто обязан прямо сейчас разложить Альваро на алтаре и возлюбить по полной. Осталось только дождаться разрешения жрецов, но те всего лишь предложили им крепко обнять друг друга.
– Целоваться будем? – шепнул он Альваро на ухо.
– В этом ритуале – нет.
– А если…?
– Отвечу…
Но жрецы приказали им разлепиться, поскольку официальная часть церемонии была завершена, а теперь оба мужа могут спокойно, держась за руки, выйти из храма, поприветствовать свой народ и выбрать направление в сторону замка.
Яркое солнце ослепило глаза, стоило им покинуть защитную тень колоннады. Ингвар невольно прикрыл глаза ладонью и тут увидел, что большая площадь перед ними заполнена людьми. Они не только толпились в проулках, вытягивая шеи, чтобы рассмотреть новоявленных правителей, покрытых ритуальными рисунками, но и свешивались из окон домов, заполонили крыши, орали, пели, радовались.
И тут Ингвар почувствовал, что именно сейчас должен сделать одну вещь, которая навечно останется в памяти народа. Он резко дернул Альваро за руку, прижимая к себе и не давая опомниться, начал страстно целовать. Народ взревел.
Ингвар прикрыл глаза, сосредоточившись лишь на собственных чувствах: податливой мягкости губ, что отвечали ему, уверенной силе рук, что гладили его спину, жаре, исходившем от тела, что заставлял закипать его кровь. Альваро, будто воск, плавился и поддавался движениям его рук, привставая на носки, чтобы оказаться выше, стесненный лишь гладким шелком своих одежд.
– Муж мой, я тебя сейчас здесь и разложу на ступенях, перед всем честным народом! – Ингвар заставил себя остановиться и открыл глаза, огляделся вокруг, но продолжал вжиматься своим возбужденным членом в живот младшего мужа, ощущая бедром и его твёрдые ответные чувства.
– Пора заканчивать, – ответил Альваро, разжимая объятия и опуская руки вниз, замирая и охолодевая. Отвернулся, разыскивая взглядом своих этаров. – Мы в достаточной силе продемонстрировали наши клятвы. На сегодня – довольно!
– На меня посмотри! – призвал Ингвар. Слова графа показались ему обидными, ведь старший муж, произнося клятвы, был абсолютно искренним в своих чувствах. А теперь – честность клятв младшего мужа показалась сомнительной.
Альваро повернул к нему голову, отстраненно и вопросительно посмотрел в глаза.
– Если для тебя это всего лишь спектакль, то доигрывай до конца! Улыбайся, им нужна твоя радость, а не лживые клятвы.
Альваро вспыхнул, заставил себя вымученно улыбнуться и прошипел сквозь зубы:
– Я тебе не шлюха, которую «раскладывают», мой старший муж. Поговорим об этом позднее, когда вернёмся в замок. А сейчас я буду улыбаться, – он дружелюбно махнул рукой толпе, срывая приветствия, и стремительно сошел со ступеней храма перед расступающимися людьми.
***
Поговорить по душам им не дали: слуги долго приветствовали, потом усадили за щедрый стол, не оставляя в покое, во всём пытались угодить: предлагали испробовать то или иное блюдо, подливали вино в еле тронутые кубки. Вежливо осведомились у нового герцога, можно ли его попросить подробнее рассказать о новом короле Эдвине. И, пока Ингвар сочинял небылицы, сдерживая очередной напор искромётных стрел, что молоденькие служанки, поддерживая друг друга смешками, запускали в его сторону, Альваро исчез вместе со своими этарами.
Примус неожиданно наклонился над его ухом и прошептал:
– Герцог будет присутствовать при исполнении наказания младшего мужа за нарушение правил старшего мужа?
– Чего? – глаза Ингвара полезли на лоб, хмель вылетел из головы, и тут он вспомнил, что обещал Альваро сделать сразу же, после объявления себя герцогом Байонны. Он резко вскочил с места. В сердцах смел со стола свою тарелку, с размаху запустил кубок с вином в стену. – Где Альваро?
– Они уже начали… – промолвил Примус и проворно побежал вперед, подсказывая Ингвару дорогу. Он поспешил за этаром по длинным переходам замка, спустился в полуподвал по узкой лестнице.
Альваро стоял, прикованный цепями к стене, и на его обнаженной спине уже вздулись первые полосы от ударов плетью, которую держал в руке один из этаров. С него даже не сняли праздничных одежд: расстегнули фибулы на плечах, ослабили пояс, оставив ткань висеть на бёдрах.
На глазах Ингвара плеть просвистела в воздухе, описывая дугу, и его младший муж вскрикнул от боли.
– Прекратить, немедленно!
Этар, выполняющий наказание, покорно опустил руки и застыл, ожидая дальнейших указаний.
– Кто разрешил? – Ингвар схватил за ворот рясы ближайшего к себе этара своего младшего мужа.
– Указание Рикана де Альма. Оно не отменено, мы должны выполнять.
– Я отменяю!
– На сегодняшний день или вообще?
– Вообще! – рявкнул Ингвар. – С этого момента я запрещаю наказывать своего младшего мужа по любому поводу. Это закон. Запишите в свои книги. Освободите графа и окажите необходимую помощь. Уроды! А это, – он указал на плеть, – уничтожить! И цепи эти убрать из погреба. Как и всё остальное, что я видел в шкафу в покоях Рикана.
Альваро повис на его шее, шепча благодарности.
– Ты, меня прости, – Ингвар прижал младшего мужа к себе. – Я обещание дал, а слова не сдержал. Обиделся на твои слова про шлюху и забыл… Я же в шутку, не подумав. Юмор у меня такой: военно-корабельный… Клянусь, такое больше не повторится!
Альваро хмыкнул или всхлипнул у него на плече, вытер слёзы, зажмуривая припухшие веки:
– Постарайся побыстрее разобраться с законами, иначе мне постоянно придется страдать, а тебе – меня спасать.
***
От автора: приношу свои извинения всем ждущим продолжения – не успеваю сегодня дописать следующую главу. Выложу завтра.
Комментарий к Глава 5. Клятвы
[1] тому, кто угадает, откуда я «скоммуниздил» этот образ, шлю виртуальный поцелуй.
А, вот, его интерпретация уже моя – авторская.
========== Глава 6. Кто ты для меня? Кто я для тебя? ==========
Ингвар честно пытался закрепить на плечах младшего мужа фибулы, но тонкая ткань выскальзывала из его пальцев, а игла не хотела входить в узкое ушко петли. Этарам он больше не доверял: была бы его воля – отправил бы сейчас всех шестерых к их неведомым жестоким богам, но пока не понимал ничего в хитросплетениях верований и обычаев юга и решил действовать с осторожностью.
Он вывел Альваро наверх, мягко подталкивая перед собой, беспокоясь лишь о том, как бы пережитое графом потрясение не сказалось на здоровье его ума, ведь с того времени, как солдаты Эдвина взяли Энсину, прошло не более трёх месяцев.
Стоило им неожиданно появиться в галерее, как многочисленные любопытные слуги бросившие свои дела и устремившиеся вслед за герцогом, начали быстро исчезать в боковых проходах, за дверьми комнат, кустами дворцового сада, ставнями окон второго этажа. И только фигура Аринальдо в тёмных одеждах, стоящая под портиком галереи напротив – не двинулась. Дядя Альваро наблюдал за ними из тени, но невозможно было разглядеть выражение его лица.
Высокие каменные своды подвала отразили глухие голоса: этары спорили о чём-то друг с другом, но слов было не разобрать.
– Альваро, где твои покои? Я тебя отведу, – спросил Ингвар, осторожно приобняв младшего мужа, стараясь не задеть свежие и налившиеся кровью следы от плети.
Но Альваро опять ткнулся лбом в его шею, прижимая скрещенные руки к своей груди, испытывая дрожь от волнения и безгласно требуя от старшего мужа объятий и ощущения безопасности. Такой доверительный отклик напомнил Ингвару о детстве и об Эдвине: пожалуй, они были чем-то схожи с Альваро, именно в такой наивной нежности, с которой еще слепой котёнок зарывается мордочкой в густую шерсть своей матери в поисках тепла и уюта. Наконец, напитавшийся своими чувствами граф, слегка приподнял голову. Глаза его, хоть и покрасневшие, снова стали похожими на два лучистых сапфира:
– Лучше не туда. В купальню. Хотя ты, наверно, и видел уже такие в своих странствиях, но там нам будет лучше… Без этаров…
– Веди меня, – Ингвар бросил косой взгляд: Аринальдо всё еще стоял и смотрел на них, не отрываясь.
– Эсперо! – негромко позвал Альваро, и подхватив Ингвара под локоть, медленно повел старшего мужа вперёд. Хлопотливый слуга появился ниоткуда, будто материализовался из воздуха, всем своим видом показывая, что у каждой стены в этом замке есть глаза и уши. И даже не по одной паре. За спиной спешившего к ним Эсперо, виднелось миловидное личико служанки, наблюдающей за ними из-за угла.
– Приготовь нам купальню, – приказал Альваро, выставив руку ладонью вперед и упреждая слугу подходить к ним ближе.
– Уже почти готово, милорд! Распорядитесь позвать лекаря?
– Да. И принеси туда еду и напитки, я очень голоден.
***
Особой гордостью Энсины были горячие источники, которые били из-под земли и за несколько столетий превратились в сложную систему общественных и частных купален по всему городу. Воды для отвода было много, поэтому город был украшен многочисленными садами с плодовыми деревьями, между которых были проложены узкие оросительные каналы. Стекая вниз с невысокого холма, на котором располагался сам город, вода устремлялась вдоль полей, собираясь в озёрах, а потом боковым притоком к горной реке, сливаясь с ней, через много дней достигала берега моря.
Дворцовые купальни были отделаны розовым мрамором и цветными мозаиками. Ингвар с удовольствием скинул с себя парадную одежду: она раздражала его своей мягкостью и легкостью, давала ощущение, будто выставляет он напоказ своё голое тело, не прикрытое ничем существенным. Но ему сразу же принесли длинный халат, более плотный, но такой же гладкий и скользящий по телу. Массивная цепь за день натёрла шею, и, наконец, удалось избавиться от непонятного полустёртого рисунка на лбу. Пожилая служанка настолько тщательно водила мокрой тряпицей, намотанной на палец, по центральной точке, что казалось, еще немного и проткнёт там дыру.
Ингвар сразу правильно понял, зачем ему прислали женщину в возрасте: чтобы он не отвлекался и занимал себя разглядыванием обнаженной и стройной фигуры Альваро, его спины, над которой трудился лекарь. «Если смотреть так, – сосредоточенно рассуждал герцог, – то я бы смог исполнить свой супружеский долг прямо здесь, а если спереди – то это Альваро, которого приятно обнимать и целовать, закрыв глаза… А как он умело ртом работает… Проклятье! А он прав – я думаю сейчас о нем, как о шлюхе!».
Казалось, Альваро услышал его мысли: повернул голову, бросив обеспокоенный взгляд. Глубоко вздохнул. Повел плечами будто хотел отстраниться от чего-то навязчивого и оттого – неприятного. Однако присутствие в купальне слуг – и мужчин, и женщин, его ничуть не смущало, что было удивительным для Ингвара: до возвращения в Энсину младший муж старательно прятал своё тело от чужих глаз под одеждой.
На каменную скамью, на которой Альваро сейчас сидел верхом, широко разведя колени в стороны и чуть прогнувшись вперед в прямой спине, слуги поставили ещё дымящееся блюдо с едой – мясом и варёными овощами. Пряный запах трав разлился в окружающем воздухе, обостряя желание попробовать блюдо на вкус, даже если не голоден.
Наблюдая за младшим мужем, Ингвар теперь отмечал те мелкие детали, которые тот до сих пор скрывал или они ускользали от внимания: он любит пить белое вино, держит вилку в левой руке, посасывает ноготь большого пальца в волнении, потирает подбородок щепотью при принятии внутренних решений. Альваро сейчас был в стенах дома, что видели его и в горести, и в радости, и которые всецело принадлежали ему, наконец, почувствовал себя в безопасности. Вот и раскрывался с каждой минутой – красноречиво, но продолжая хранить молчание.
– Я закончила, – служанка нарушила созерцательный покой Ингвара, – пойдёмте, милорд.
Ингвар медленно встал, подошел к Альваро и мягко тронул его за плечо:
– С тобой тут ничего дурного не случится, пока меня не будет?
Тот поднял голову и улыбнулся:
– Я тебе очень благодарен… Нет, не беспокойся, больше никто меня не тронет. Ты произнес свой закон, который отменить можешь только ты сам. Иди, получай удовольствие!
Банщицей была женщина, мужеподобная, с сильными руками, такая же здоровая по комплекции, как и сам Ингвар. Его тело три раза расслабили горячим паром и два раза окатили ледяной водой, долго разминали, скребли и натирали душистым маслами. И когда он такой благообразный и благоухающий, завернутый в длинный кусок ткани, подошел к арочному проему, ведущему в зал, где он оставил младшего мужа, то стал незамеченным свидетелем жаркого спора.
Говорили на коэйне. «Его» этар, но не Примус, как боевой петух стоял перед не менее бравым Эсперо. Они громко втолковывали что-то друг другу отчаянно жестикулируя, указывая то на Альваро, то размашисто обводя руками всю купальню в целом. Граф сидел на скамье, поджав под себя ноги, и высказывал реплики, будто подначивая спорщиков продолжать в том же духе. Пожилая служанка иногда ворчливо прикрикивала на них, когда расстояние между спорившими сокращалось, и в ход могли пойти кулаки. Этар Альваро стоял у входа, прислонившись к стене спиной, и, скрестив руки на груди, меланхолично наблюдал. У него за спиной хихикали две молодые служанки.
– Мы вас ждали, ваше благородное высочество! – Эсперо первым заметил, что замотанная в белое фигура в проёме двери не является очередным этаром.
– Надеюсь, я не помешал? – нашелся Ингвар. Взоры всех присутствующих обратились на него.
– А мы тут… наконец-то… памятуя об испытанном вами неудовольствии, мой дорогой старший муж, решили спросить вас по поводу очень важного дела, – не без сарказма заявил Альваро. – Каким же вы хотите меня видеть? Похожим на женщину, как желал Рикан, или похожим на мужа?
– И? – спросил осторожно Ингвар, чувствуя подвох. – Как же мой младший муж должен выглядеть?
– В том и дело, – продолжил Альваро изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, еле подавляя смешок. – Волосы на некоторых частях моего тела выдирать с корнем или брить? Или оставить так как есть?
– Идиоты, – обречённо выдохнул Ингвар.
– Я же вас предупреждал, что это слово будет первым, что скажет герцог… – Альваро покрутил указательным пальцем в воздухе перед всеми присутствующими, уже не сдерживаясь. – И…
– К черту ваши южные заебени, – одновременно произнесли старший и младший муж и переглянулись, потом схватились за животы, давясь от смеха. Отсмеявшись, Ингвар постарался напустить на себя серьезный вид:
– А Рикан не желал, чтобы вы ему еще сиськи нарастили? Нет?
– Вы хотите, милорд, – «его» этар, что сейчас спорил, оторопело воззрился на своего господина, – чтобы у младшего мужа была женская грудь? Это закон?
– Эх, догадливый ты мой, – Ингвар закинул ему руку на плечи, по-дружески приобняв, этара при этом чуть не согнуло пополам. – Я хочу, чтобы мой младший муж сам решал, что ему одевать, что брить, какую пищу есть, в общем, поступал, как он считает нужным. Я понятно объяснил? А мы уже с ним как-нибудь сами разберёмся… – Он задержал своё внимание на Альваро: искренний смех младшего мужа вызывал в нем волну радости. Ему было очень приятно, от осознания того, что он мог делать Альваро счастливым.
***
Пока они развлекались в купальне: Альваро дословно переводил те фразы, которыми обменялись Эсперо с этаром, а Ингвар внутренне хвалил себя за изящно проведённый раскол между слугами дворца и этарами, нежась спиной на специально нагретой каменной скамье, начали сгущаться сумерки. Слуги зажгли тусклые лампы на стенах, отчего пространство зала заполонили густые тени, а свет напитал кожу тел густым медовым цветом. Мужей оставили наедине.
– Я буду сегодня спать вместе с тобой в одной постели, – тоном, не терпящим возражения, заявил старший муж. – Даже, если она уже, чем у Рикана.
Младший муж недоверчиво взглянул на него исподлобья:
– Мы втроём не уместимся.
– Почему втроём? – Ингвар подскочил, приняв сидячую позу. Он никак не мог сообразить, о чём толкует Альваро. – Ты же сказал, что этаров в спальне не будет!
– Этаров – точно не будет, но ты, мой старший муж, хотел позвать женщину.
– Хотел, – со вздохом согласился Ингвар, и жалобно добавил, – и сейчас хочу. Но это уже мои личные дела! – «Зачем тратить ночь, если свободен весь день?». Он с облегчением опустился обратно на скамью. – Спать будем вдвоём, у тебя. Кстати, я твоих покоев так и не видел! Ты слишком долго продержал меня в спальне своего «бывшего». У тебя украшением кровати тоже кандалы висят?
– Нет, – покачал головой Альваро, – пыточная была устроена в покоях моего старшего мужа и в том подвале, где ты был, – его голос сделался печальным, и ему было неприятно честно отвечать на такие вопросы. – На моей кровати он имел только право брать меня силой, называя это исполнением супружеских обязанностей.
– Скажи мне, Альваро, – Ингвар не находил у себя в голове слов, чтобы выразить свою мысль помягче. Он встал с места и пересел на скамью рядом с младшим мужем, но не касаясь его, лишь ощущая исходящее тепло. – Что нужно делать, чтобы не брать тебя силой?
Альваро повернул к нему голову, почти коснулся кончиком носа склонённого подбородка:
– Ты еще плохо понимаешь, что такое для моего народа старший и младший муж. Мы боги! Не «как» боги, не «подобно» богам, не «приобретаем силу» богов, а становимся богами, точнее – единым богом Коатлем, когда подтверждаем наш союз. Коатль – это не юноша, сидящий на спине быка, а всё единое целое, что было перед твоими глазами в храме. А «супружеские обязанности» – для мужа и жены, чтобы зачать. Понял?
– А ты считаешь, что я не готов, – медленно начал рассуждать Ингвар, – потому что я воспринимаю наши с тобой отношения в постели как между шлюхой и ёб…рем?
Граф де Энсина судорожно сглотнул, покраснел, но порадовал отменной выдержкой:
– Жестко! Прямолинейно! Откровенно! Но, точно, мой старший муж!
– Тогда ответь мне, мой младший муж, также откровенно – кто я для тебя?
========== Глава 7. Ночные хлопоты ==========
Альваро прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Он несколько раз пытался ответить, шумно вздыхая, разжимая губы, но не решался высказаться:
– Не знаю. Ты – сильный, смелый, добрый, справедливый… и нежный!
– Ну, – щеки Ингвара порозовели: как редко так много хорошего можно выслушать о себе из чужих уст, – спасибо, как приятно! Я рассчитывал услышать – «очередной похотливый козёл».
– Я не… – было умилительно наблюдать, как Альваро краснеет.
– Не обижайся, но был бы ты девицей, я бы тебе начал страстно шептать на ухо «да, я такой, а еще я могу и на руках тебя носить, поцелуями и подарками осыпать, ты будешь единственным светом моих очей, и ради тебя я сверну горы и поверну реки вспять». А еще – женюсь на тебе… прямо завтра. Так не пойдёт!
– Ингвар!
– Да? – он нежно коснулся губами виска Альваро.
– А если мне сейчас именно это нужно?
– Что?
– Не твои фантазии, в какую позу меня удобнее поставить, чтобы присунуть свой член, а мои слова, что сейчас так понравились тебе.
– Слова! – хмыкнул Ингвар.
– Я их не слышал ни разу за всю мою жизнь, – продолжил Альваро с нескрываемым волнением. – И если мной восхищались, то больше из жалости. Говорили – сильный, потому что терпишь, смелый – противостоишь, добрый – слишком милосердный к другим, которые обижают, а справедливый и нежный – никогда! Да, я устал, запутался, покорился, унизился, потерял смысл…
– Тише! – Ингвар с осторожностью приобнял его за плечо. – Ты сам посуди: если отбросить, как сказал Эдвин – всю сакральную лабуду, то что у нас получается? Ты занимаешься своими делами, я своими, никто друг другу не мешает, только помогает, и со свечкой в постель не лезет. Получается, что наш брак – это союз между равными, между друзьями.
– Но у нас брак! И есть обязанности! – неожиданно встрепенулся Альваро, расправляя плечи, высвобождаясь из объятий старшего мужа. Лицо его посерьезнело, он встал, начал надевать на себя длинный просторный халат с широким поясом. – И ты знал, что, соглашаясь на этот брак, получаешь не только титул и власть, но должен будешь выполнять некоторые иные действия – наедине со мной или публично.
– Ну, я же не отказываюсь! – развёл руками Ингвар. – Дело в тебе!
– Да, – Альваро стянул позади волосы лентой, – это моя вера и вера моего народа. «И солнце завтра не встанет и день не начнётся, если старший и младший муж не полюбят друг друга со всей страстью, на которую способны, этой ночью». Священные слова! С ними рождаются и умирают. В них нет иных смыслов. Нет слов – «если старший муж не вые… бет младшего мужа».
– Можно подумать, что твой отец «страстно любил» твоего дядю, а родные братья не отрывали друг от друга любовных взглядов! – возмутился Ингвар тому, насколько Альваро, который уже повернулся к нему спиной и собирался уходить, – всё усложняет. Младший муж остановился и обернулся, как-то не по-доброму сверкнул глазами:
– Наша семья просто удерживала таким образом власть многие-многие годы. А меня… можешь считать религиозным фанатиком, который за собственную веру готов и пытки вытерпеть и жизнь отдать, – он прервал речь, тронул себя за подбородок. – Пойдём со мной. Уже поздно. Опробуешь кровать в моих покоях.
***
Покои Альваро были более светлыми и наполнены местным колоритом. Посередине комнаты тихо шелестел своими струями фонтан, тусклые лампады мерцали в стенных нишах, мозаики на полу не прикрывали ковры, над широкой и низкой кроватью легкий теплый ветер играл с прозрачной и почти невесомой тканью балдахина, словно шатром, обнимающей ложе до самого пола. Южные ночи были тёплыми и душными в безветрии.
Мягкая ткань халата скользнула вниз по обнаженным плечам младшего мужа, и уже не удерживаемая поясом, осталась лежать у ног, Альваро перешагнул через нее и грациозно потянувшись, проскользнул в свою постель:
– Что же вы стоите столбом, муж мой, ложитесь рядом! – граф подмял под себя подушку, укладываясь на живот. «Опять он взялся за старое! – вздохнул Ингвар. – Опять соблазняет, ничего не отдавая взамен». Сон не шел к нему. Старший муж долго ворочался, не находя чем укрыться, и постоянно натыкаясь взглядом на манящие из темноты части тела младшего мужа, который быстро заснул. «Ни тебе поцелуя, ни пожелания доброй ночи! – раздраженно сетовал на жизнь Ингвар, оглаживая свой наполовину возбуждённый член. – Обнажился и заснул, будто я каменный истукан».
Он осторожно поднялся с постели, натянул на себя опять халат, постоял перед окнами, вслушиваясь в пение цикад, взял в руки лампаду и направился к выходу. В передней комнате он застал умилительную картину: его этар и этар Альваро, какими-то незаметными и бесшумными способами просочившиеся через закрытые двери, мирно спали в обнимочку на диване. «И этим хорошо… а мне нужна женщина. Не могу больше себя сдерживать…».
Ингвар тронул за плечо своего этара, тот подскочил, вытянулся во весь рост, лёгким пинком разбудил своего сотоварища по ночному дежурству. Герцог приложил палец к губам призывая к тишине:
– Позови мне другого этара, того самого, говорливого. С которым я пришёл в подвал.
– На это потребуется время, милорд.
– Я не спешу. Где здесь можно спокойно уединиться для ведения важных государственных дел?
– Можно в библиотеке, я вас провожу, милорд.
Ингвар зашел в тёмный зал, поднимая перед собой лампаду и определяя дальнейший путь в незнакомом ему доме. Тусклый свет выхватил из темноты резные дверцы высоких шкафов, расположенных вдоль стен, мягкие низкие кресла с подставками для ног и креплениями для подсвечников, широкий письменный стол…
Стол… По центру его, на массивной подставке, стояла книга в черном переплёте. Её невозможно было не узнать. Ингвар стремительно подошел вплотную и коснулся рукой. Та самая, что он взял из пыточного шкафа Рикана и оставил в его покоях, позабыв прихватить с собой. И выщерблена на переплёте была той же, и воск, слепивший страницы.
Он поставил лампаду на стол и взял книгу в руки. Открыв несколько раз наугад, понял, что древний трактат Хуго, написанный на коэйне был переплетён с более новыми листами, представляющими его перевод. «Как обращаться с младшим мужем» – гласил заголовок, хотя заголовок оригинала содержал в себе намного больше слов и был растянут на пять строк.
Ингвар не сомневался, что эту книгу намеренно поставили здесь, чтобы он ее нашел и прочитал. Кто? Этары? Но он сам искал уединённое место для доверительного разговора и сам сделал выбор. А если бы книгу первым обнаружил Альваро? Открыт ли ему доступ в библиотеку или Рикан своими указами ограничивал младшего мужа в передвижениях по дворцу? Если да, то Ингвар – единственный, кому предназначалась эта книга.
«По повелению бога Коатля составлен сей труд, скромным служителем Хуго из Сато-Викто». Ингвар перевернул страницу. «В труде собраны наставления для старшего мужа какими способами увещевать своего младшего мужа, если тот по лености своей или намеренному умыслу отказывает в исполнении супружеского долга и мешает каждодневным божественным усилиям». «Ого! Каждодневным! А не один раз по праздникам, – Ингвар в задумчивости почесал затылок. – Стало быть я постоянно должен вставлять Альваро, чтобы всех тут делать радостными и счастливыми? Стоп. Я уже мыслю, как Рикан де Альма. Он тоже начинал с этого».
Он перевернул лист и принялся водить пальцем по оглавлению. «Об обязанностях», «об обосновании смысла священного брака», «о наслаждении», «о соблазнах», «о причинах отказа и их устранении», «о страданиях старшего мужа», «о мерах принуждения». Ингвар поискал в книге эту главу.
«Если младший муж постоянно отказывает в близости старшему мужу и причиной этому служит не болезнь, то священный долг старшего принудить младшего в достойном спокойствии и покорности возлечь на ложе с раскинутыми и задранными кверху ногами, но выше, чем это необходимо для женщины во время соития».
«Да, ладно! А задом к себе повернуть ты не пробовал?»
«В обязанности старшего мужа входит подготовка тех ворот, куда он хочет беспрепятственно зайти своим боевым копьём, иначе напор его будет болезненным для обоих мужей. Ворота должны быть податливыми и открываться при лёгком надавливании или толчке».
«А чем, подготовка-то? Ты, брат, давай до конца рассказывай, а то я еще подумаю, что те стержни, что я видел в том шкафу, как раз для этих ворот и служат. Вот, про масло… так, пальцы должны проскальзывать…». Ингвар зачитался, поводя рукой в воздухе, повторяя описываемое движение.
Сзади на его голову обрушился удар. Книга вылетела из рук, а Ингвара согнуло пополам, и он ткнулся носом в крышку стола. Перед глазами в густой темноте заплясали тысячи искр, сильная боль из-за разбитого носа ударила в виски. По всей видимости, били тяжелым табуретом. Ко второму удару, пришедшемуся посреди спины, Ингвар успел сгруппироваться, хоть ноги и подкосились в коленях, а ребра слева пронзила молния боли.
Резко развернувшись, полностью ослепленный, он запустил в своего противника тяжелой каменной подставкой, на которой стояла книга. И судя по вскрику – попал. Рухнул на пол, откатился под стол. Заморгал глазами, пытаясь хоть что-то разглядеть. Услышал лишь удаляющийся топот ног, и так и не понял: потерял сознание или нет, потому что следующим моментом увидел себя сидящим и прислонённым спиной к дверце шкафа, куда его за обе руки подтаскивали с двух сторон этары. Искр уже не было: только лица в полутьме расплывались. Примус и этот… ночной страж.
Проклятье! Так подставиться! Хотелось волком выть с досады. Ингвар немного задрал голову вверх и зажал свой нос, из которого текла кровь. «Вроде не сломал».
– Лекаря зовите, а меня на диван тащите, идиоты… и чтобы графу – ни звука!
Пока второй этар искал лекаря, с ним остался Примус.
– Сядь рядом и слушай меня, – приказал Ингвар, кривясь от боли: в голове ухал тяжелый колокол, даже немного слух пропал, лицо болело, перед глазами еще иногда пробегали яркие всполохи, ребра жгло. – Напал кто-то на меня. Сильный, сука, но меня пониже ростом. Выясните кто и допросите. Чёрт, поговорить с тобой хотел о важном…
