Текст книги "Рассвет над Байонной (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Отменю, я всё отменю! – Ингвар стремительно подошел к нему и помог подняться. – Где мы можем провести этот час, чтобы не нарушить очередной закон или вашу традицию?
– Я могу провести вас по замку.
– А эти? – он кивнул в сторону этаров. – Нас постоянно будут сопровождать?
Альваро кивнул.
– И ночью? В спальне? – воскликнул старший муж, уже не сдерживая собственное негодование. – А не пошли бы они…
– Нет, там нет. – Альваро тронул Ингвара за рукав, побуждая следовать за собой. – Если не отослать. Тише, не нужно так всё воспринимать в плохом свете.
Он вывел его из полутёмного зала приёмов на залитую солнцем длинную террасу, укрытую портиком с резными колоннами, затем повернулся назад:
– Останьтесь по одному, – четверо этаров мгновенно исчезли, и Ингвару стало как-то легче дышать. – Ими можно управлять, видишь… я мог бы сейчас отослать и этих, но обычно, если нам что-то понадобится, например, поесть, попить, передвинуть стул, зажечь свечу, мы обращаемся к этарам, а они исполняют.
– А как же слуги? – удивился уже более успокоенный и настроенный на миролюбивый лад Ингвар.
– Это и есть наши слуги.
– А Эсперо? Он же тоже твой слуга!
– Да, всё верно. Этар не будет выносить твой ночной горшок, стелить простыни, брить или расчесывать волосы, подавать полотенце – это делает личный слуга. А этар занимается твоей перепиской, передает твои пожелания о времени обеда или блюдах на кухню, следит за распорядком дня. Если захочешь потренироваться с мечом, ты зовёшь этара…
– Они еще и воины? – Ингвар окинул оценивающим взглядом фигуру «своего» этара, скрытую бесформенными одеждами. Он казался слишком щуплым.
– Да, телохранители, оруженосцы, секретари, учителя… у них много разных способностей.
– И каждый обладает ими всеми? – с подозрением осведомился Ингвар. Ему всё еще не вверилось, что вот этот «его» этар, что отвечал на его вопросы, и которого он про себя назвал Примусом или Первым, ещё и воин.
– Нет, они распределены между тремя, но если требуется еще что-то, то из храма пришлют самого способного.
Из бокового прохода под своды галереи внезапно вышел человек в длинном до пят и темном балахоне, украшенном золотыми вышивками, и устремился им навстречу, раскинув приветственно руки. Он был в летах, старше Ингвара лет на пятнадцать, а черты его лица были смутно знакомыми и присутствовали в Альваро. Граф де Энсина радостно сделал несколько шагов вперед и был заключен в объятия и расцелован, потом они бойко заговорили друг с другом на непонятном новому герцогу Байонны местном языке.
Ингвар внезапно ощутил дыхание «своего» этара за спиной:
– Согласно законам, запрещено разговаривать на «коэйне» в присутствии тех, кто им не владеет. Это нарушает правила приличия и дворцового этикета.
– Какой правильный закон! – утвердительно качнул головой старший муж, почувствовав тепло и дружеские чувства к этару от того, что он разделяет его мнение по поводу происходящего у него на глазах. Ингвару показалось, что его намеренно игнорируют, а Альваро – юнец неоперенный, этого не замечает.
Наконец, вдоволь наговорившись, младший муж подвел незнакомца к Ингвару:
– Познакомьтесь герцог, это Аринальдо, младший муж моего отца, и мой дядя.
Герцог Байонны не увидел особого дружелюбия в глазах новоявленного дяди и по совместительству прошлого младшего мужа, да и сам не старался растопить лёд в своем сердце к будущему родственничку. И он даже не обратил внимания, что Альваро назвал того “младшим мужем”.
– Граф Альваро, ваш дядя специально приехал, чтобы присутствовать на церемонии? – вежливо спросил Ингвар, стараясь не сильно уделять внимания мутному дядюшке.
– Нет, он всегда здесь жил! Многому меня научил, – наивно выпалил Альваро.
«Ёпт! Вот скотина!» – мгновенно вспыхнул Ингвар:
– Нам бы с дядей твоим наедине потолковать, граф де Энсина, вы не против? Конечно, не против! – сам ответил на свой вопрос герцог Байонны.
– Не-ет, – Альваро заметно побледнел, почувствовал в голосе Ингвара угрозу, быстро обернулся к этарам, закусил губу от досады, понимая, что те сейчас не двинутся, да и ему не позволят.
Ингвар отвёл дядю недалеко, шагов на пять, схватил за грудки, приподнял и хрястнул спиной об стену:
– Ты, что же, хрен заморский, все эти годы наблюдал, как над твоим племянником муж издевается и ничего не делал?
– Что вы от меня хотите, он же был старшим мужем! – Аринальдо прекрасно владел языком столицы. – Таким же сильным, как и вы!
– Хватит, – рявкнул Ингвар, – мы еще толком не познакомились, а ты уже подлизал мне зад. Жалкий трус! – он отпустил его. – Попробуешь еще раз проявить ко мне неуважение или начнёшь настраивать Альваро против меня, отправишься в столицу в железной клетке.
========== Глава 3. Покои старшего мужа ==========
Дядя быстро исчез туда, откуда и появился, оставив после себя какой-то цветочный запах. Ингвар немного постоял, провожая его спину глазами, затем размашистым шагом вернулся туда, где оставил Альваро с этарами:
– Считаешь, что я неправ? – он навис над Альваро. Тот быстро опустил глаза вниз, пряча свои чувства за густыми ресницами, и даже не пытаясь дать ответ. Ингвар вздохнул: «Больно тебе, знаю… когда единственный близкий человек рядом остался, но и его как бы – и нет. Защитить некому». – Ладно, показывай дворец дальше. Больше не будет никакого знакомства с родственниками?
– Нет, Аринальдо – единственный… – Альваро, обогнув старшего мужа, прошел дальше, всё еще погруженный в свои мысли. Они дошли до конца галереи, которая уходила влево.
– Здесь расположены наши покои, – к младшему мужу вновь вернулся голос, но звучавший как-то вяло. – Прямо – твои, дальше – мои, – он махнул рукой в сторону дверей. – Ты правда хочешь посмотреть, где обитал Рикан? Там еще не убрали его вещи.
– Хочу, – уверенно заявил Ингвар, решив, что неплохо будет ознакомиться с тем, чем баловался де Альма, прежде чем это скроют от его глаз.
– Я хотел избавиться от его вещей раньше… – Альваро сделал едва заметный жест рукой, и его этар поспешил раскрыть перед ними тяжелую дверь, окованную снаружи железом. – Но не успел… об этом тоже было в моём письме.
Они вошли в просторную комнату, взметнув облако пыли, что зазолотилась в свете, проникающем через узкие окна. Там царил небольшой разгром, будто кто-то собирался в спешке, вываливая одежду из шкафов, расположенных в боковых стенах справа и слева. На низком потертом диване лежали несколько спад, залитых побуревшим от времени вином из опрокинутого глиняного кувшина. На узорчатых коврах с плотным ворсом валялось множество черепков от разбитой посуды. Рядом со входом стоял покосившийся холщовый мешок, наполненный серебряными и золотыми кубками, тарелками с драгоценной эмалью, маленькими ковчежцами с вплавленными в них камнями – рубинами, изумрудами.
– Он хотел забрать это с собой… – с грустью сам себе ответил Альваро, заметив интерес Ингвара, рассматривающего содержимое мешка.
– А где же спальня? Тут? – старший муж указал на вход, задрапированный тяжелыми бордовыми занавесями с золотым шитьём. Он устремился туда, оставив своих спутников позади.
Комната всеми своими окнами выходила на какую-то новую террасу, за которой виднелся сад. Туда вели резные двери, сейчас закрытые, а из-за прикрытых ставен в комнате царил полумрак. Ингвар распахнул их все, чтобы видеть…
Кровать показалась довольно скромной в размерах. Если бы Ингвар лег на ней, раскинув руки, то кончиками пальцев достал до края с обеих сторон. «А как же? Как же? – с беспокойством оглядел он совсем не подходящее для его фантазий ложе. – Как я тут положу по женщине с каждой стороны? Они же свалятся на пол!». Ингвар огляделся: пол устилали ковры и бурая шкура огромного медведя. По стенам развешены черепа оленей с ветвистыми рогами.
Альваро с этарами застыли бледными фигурами рядом со входом, сосредоточенно наблюдая за действиями Ингвара, который теперь деловито выдвигал ящики письменного стола, шарил в бумагах.
Младший муж отвлекся, он не мог оторвать своего взгляда от ковра перед кроватью, воспоминания подкатывали к горлу рвотными позывами, и сейчас, когда, вроде, всё закончилось, его тело хранило память о каждом ударе. Тогда было – всё равно: световой день и ночь сливались в единый кошмар. И никто не мог его защитить: ни слуги, ни этары, ни жрецы. «Ересь» Рикана, начитавшегося идей Хуго Сатовиторского, настолько чётко встроилась в систему их верований, что они ничего не смогли ей противопоставить.
Здесь на ковре, он лежал связанный и избитый, вымаливая прощение непослушными губами. За всё. За то, что любое прикосновение к его телу влечёт за собой дрожь, за то, что не выполняет своих обязанностей, за то, что не испытывает желания, за то, что не может возбудиться и кончить… Рикан, поднимает его непослушное тело за плечи, усаживает на колени, но не освобождает руки из плена, и говорит: «Я прощаю тебя на этот раз, мой любимый Альваро, – в его голосе будто сквозит нежность, но соткан он из зловонной грязи, – ты же так нужен своему народу – он же спать не будет, пока ты не получишь удовольствия от чужой руки. Не нравится от моей? Я сейчас еще кого-нибудь позову! Не хочешь? Ах, меня любишь! Тогда старайся…». Рикан медленно присаживается напротив него, его ладони и пальцы скользят по члену Альваро, он больно терзает зубами его соски, зализывает открытые раны, с содранной кожей и сочащиеся сукровицей. Альваро закрывает глаза, чтобы не видеть перед собой ничего, с единственным желанием умереть и прекратить свои страдания.
Его тогда спасло только одно известие: Эдвин короновался в северной столице и теперь призвал герцога Байонны к вассальной клятве. Рикан на глазах у Альваро разорвал письмо короля и втоптал его в грязь: «Этот щенок указывает мне, что делать? Мне? Самому могущественному из герцогов! Моё герцогство, что его королевство. Захочу, сам себя короную. И, наконец, покончу с этим двуемужеством…» – последние слова относились к Альваро, который сидел у его ног на коленях, уткнувшись лицом в пол. Рикан уехал собирать сторонников. С трудом передвигавшийся Альваро собрал всех шестерых этаров. Он сам написал послание ко всем главам городов, и «всех иных частей герцогства Байонны, и народу, который населяет эту землю» приказывая беспрепятственно пропустить войско короля Эдвина по дороге в столицу и всячески способствовать его быстрому продвижению. Граф де Энсина имел все полномочия поступить так.
Ингвар подошел к высокому резному шкафу, сразу взялся за обе ручки в виде пасти львов и потянул на себя.
Поначалу он даже не понял, что за содержимое таится в этом месте: взгляд сразу приковала небольшая книга в черном переплёте, стоящая на каменной подставке, будто на алтаре. За ней – несколько отполированных статуэток в виде мужского члена, но разной высоты и толщины. Там же на полках лежали разного вида кожаные ремни, мотки верёвок, плети, еще какие-то железные приспособления непонятного назначения.
Он наугад вытащил на свет одну из плетей, повертел в руках, приблизил к глазам и только тогда заметил, что там, где кожаные «хвосты» собирались вместе, скопилась грязь. Он раздавил один ошмёток между пальцами и понял, что это загустевшая старая кровь. Плеть полетела на пол.
Ингвар повернул лицо к Альваро, ему показалось, что младший муж сейчас потеряет сознание – до того он был бледен. Будто слился цветом кожи с белоснежными одеждами этаров. Ингвар взял с собой только книгу, с грохотом хлопнул дверцами и глухо отдал приказ:
– Унести и всё сжечь! Уничтожить… переплавить…
– Чем желаете, ваше благородное высочество, принуждать своего младшего мужа к исполнению его обязанностей? – заговорил Примус.
– Вы считаете, что я его должен «принуждать»? – Ингвар даже рявкнул последнее слово. Вздрогнули все – и этары и Альваро.
– Нет, если младший муж с удовольствием выполняет свои обязанности по отношению к старшему, то не нужно, – спокойно ответил этар.
– Я думаю, мы договоримся, – Ингвар подмигнул Альваро и подошел вплотную к кровати. – Почему кровать такая маленькая?
– Мы заменим.
– А это что? – он вытянул железную цепь, крепившуюся к изголовью, и оканчивающуюся кандалами, отлитыми из золота. – Зачем?
Три пары глаз уставились на него. Этары смотрели с удивлением, а щеки Альваро вспыхнули огнём:
– Это – уже традиция, Ингвар. Скажите ему! – он нетерпеливо повернулся к этарам.
Примус подошел к нему ближе, но как-то неуверенно, с опаской, и осторожно начал:
– Если вы, старший муж по особым дням не восходите на ложе с младшим мужем и его не удовлетворяете, то это считается невыполнением младшим мужем своих супружеских обязанностей. То есть… как бы… он вам отказал.
– И что? – вскинулся на него Ингвар и сдвинул брови на переносице с устрашающим видом. «Какие к чёрту еще супружеские обязанности? – он нахмурил лоб, с трудом припоминая, – ну, он же говорил, по особым праздничным дням и всё такое… А в остальное время – гуляй с кем и где хочешь!». – Когда хочу тогда и ебу.
– Вы не поняли, удовлетворять нужно не себя, а его, – палец этара упёрся в грудь Альваро. – Если вы этого не делаете сами, то этим занимаются наши жрецы.
– И… каким же способом? – непонимающе спросил Ингвар. – Вы что же его… заместо меня? – И тут ему захотелось кому-нибудь хорошенько врезать и выбить весь этот «традиционализм» без остатка.
– Нет, только руками.
– А цепи зачем? Он что – сам себя не может?
– Ингвар, – подал голос Альваро, – эти цепи называются средством для усмирения младших мужей, я не имею права делать это сам. Традиция, – он виновато улыбнулся. – Я покажу!
Граф де Энсина подошел к кровати, лёг посередине, поднял руки вверх и дал заковать себя в кандалы. «Красиво смотрится. Проклятие! Когда же я доживу до этой церемонии подтверждения супружества? Уже месяц силы коплю, чёрт, скоро на Примуса полезу, и на него вставать начнёт». Ингвар невольно коснулся ладонью паха: вид скованного младшего мужа, такого трогательно-беспомощного, с разметавшимися по подушке волосами и похожего на женщину, очень даже возбуждал.
– Присаживайтесь рядом, герцог! – предложил Примус.
– Спасибо, я постою… – ответил Ингвар, все еще оглаживая себя.
Альваро согнул ноги в коленях и развел их в стороны, закрыл глаза, проявляя покорность. Примус сел рядом положил руки ему на бедра и как бы зафиксировал их положение.
– А если не получится? – спросил старший муж не без сарказма и сложил руки на груди. Ему очень не нравилось, то что ему показали.
– Жрецы будут очень стараться.
– Это неприятно и унизительно, Ингвар, – Альваро открыл глаза и свел ноги вместе, – надеюсь вы этого не допустите. Но это часть нашей веры, ее тайная часть, которая касается отношений между старшим и младшим мужем. Вам еще подробно обо всём расскажут: зачем это нужно и в чём смысл. Нам еще придется подтвердить наш брак в храме, и это будет не совсем так, как было в столице.
Ингвар чуть не проговорился, что знает о том, что брак повторно нужно подтверждать: он же узнал об этом из письма Альваро, которое потом уничтожил на глазах младшего мужа якобы «не прочитав». Он изобразил на лице крайнюю степень удивления:
– Муж мой! Неужели первого раза оказалось недостаточно?
– Достаточно, – Альваро смотрел на него, не отрываясь. – Но брак между старшим и младшим мужем подтверждается не только обещаниями любви и верности, как это происходит между мужем и женой. Помните, я вам рассказывал? Что такой брак – священный союз, поскольку не приносит потомства, как обычный. Хотя и мужчина, и женщина могут быть бесплодны. А, значит существует нечто, способное порождать эти плоды. Это – взаимное удовлетворение, эмоции, испытываемые во время соития… По нашей вере, эти невидимые, но очень хорошо осязаемые силы, достигая богов, подпитывают их, а те – посылают обратно свои дары в виде такой же благодатной силы. Так мы общаемся с нашими богами.
– Я понял, – кивнул головой Ингвар, стараясь разобраться в этой «южной заебени» насчет движения сил. – То есть, я должен еще раз поиметь тебя в зад, но уже прилюдно и на алтаре?
Альваро скривился, будто наелся чего-то кислого. Посмотрел на этаров:
– Может, отложим? Он еще совсем не готов. А то – получится как с бывшим.
– Нет, – дружно покачали головами этары, – вам, граф, придется его подготовить, обряд нужно провести в ближайшие дни, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу. Иначе ваш союз не будет работать в полной гармонии.
– Позвольте поинтересоваться, а что было не так с бывшим? – с любопытством спросил Ингвар, его охватила излишняя подозрительность: что-то они все недоговаривали.
– Он не смог, – поспешил дать ответ Альваро.
– Да? И почему не «встало» у Рикана? – продолжил допрос Ингвар.
– В том-то и загадка, – Альваро пошевелил руками, показывая своим видом, что цепи пора бы снять. – Я был тогда ещё любим и желанен. Может, волнение сказалось. Он как раз из-за этого в первый раз сорвался…
========== Глава 4. Суть традиций и законов ==========
От adt к предыдущей главе:
Диалог между старшим мужем и графом де Энсина:
– Младший муж, у вас хороший, но уж больно задроченный…
***
– Я всё равно не понял, вот вы мне объясните, – Ингвар уже сидел на кровати, спиной к окнам, загораживая свет. Освобождённый Альваро, подогнув ноги под себя, расположился рядом. Перед ними стояли оба этара. – Почему вы все помешаны на сексе? Ведь, Альваро, – он махнул рукой в сторону младшего мужа, – не женщина. Ему бы на коне скакать и мечом махать, а вы тут устроили бордель.
– Граф Альваро с рождения был предназначен стать младшим мужем, – от лица всей Байонны ответил Примус. – Его специально готовили, учили…
– Чему? Ноги по праздникам раздвигать?
– Нет. Управлять. Священнодействие между двумя мужьями – это только часть того, что мы вкладываем в понятие брака.
– Хорошо, – Ингвар внутренне призвал себя к спокойствию. Ощущения были такими, будто он здорово влип в препоганейшую историю, согласившись на этот брак. – Чем управлять?
– Графа Альваро могли определить в младшие мужья одному из его старших братьев, но все они отказались. До супружества с Риканом де Альмой у графа Альваро было два старших брата, способных заключить брак между собой и вместе управлять Байонной на положении старшего и младшего мужа. Поэтому граф Альваро оказывался свободным в выборе. Ваш король Эрвин мог бы предложить ему свою дочь, но принцесса уже была помолвлена. Тогда появился Рикан де Альма и при поддержке короля пожелал, чтобы брак между ним и графом Альваро был заключен по традициям юга.
– И почему он получил согласие? Если бы Альваро женился на какой-нибудь девчонке, у него бы сейчас уже были наследники!
– Я был слишком молод и наивен, – вступил в разговор младший муж, поправляя пряди волос, свисавшие ему на лоб. – Я хотел, чтобы и у меня было, как у всех в нашей семье: младший муж, старший муж, а Рикан уверял, что у него уже есть дети. Врал…
– И как вам ещё тут размножиться удаётся? Если все мальчики заняты? – усмехнулся Ингвар, глубоко вздохнул, потёр ладонями свои колени.
– Они свободны, пока не вступят в брак, – ответил Примус. – А в брак они вступают, когда старый герцог Байонны умирает, и тогда новый герцог становится старшим мужем и выбирает себе младшего мужа. На тот момент у него уже могут быть дети.
– Ясно, а будущий младший муж, стало быть, всю жизнь хранит целомудрие?
– Желательно, но в любом случае – его дети до брака берутся в расчет при наследовании, если их нет у старшего мужа. Еще раз повторяю, брак между мужчинами – священный союз, когда они принимают то обстоятельство, что детей и наследников у них больше не будет.
– В смысле? – Ингвар рассвирепел, чувствуя себя обманутым. Резко повернулся к Альваро. – Ты же обещал! Блондинку, брюнетку, рыжую…
Тот выставил вперед руки, вовремя почувствовав, что старший муж сейчас на него набросится с кулаками:
– Можно! Тебе – можно! А мне уже – нельзя.
– Уф! – Ингвар шумно выдохнул и почувствовал, как его спина стала мокрой от пота.
– Может быть приказать принести воды или чаю [1]? – нашелся Альваро, и его этар тут же сорвался с места.
Ингвар встал и прошелся по комнате, потом снял с себя душную дорожную куртку, оставшись в камизе, которая сразу начала липнуть к телу:
– На чём мы остановились? Хм, как всегда на голой заднице. Что произошло после вашей женитьбы с Риканом? У нас же ваши ох…енные законы не действуют.
– Ничего, – пожал плечами Альваро. – Мы жили вместе так, как у вас живут обычные любовники. Или муж и жена. Я помогал Рикану управлять домом, слугами, его землями… – он слегка покраснел, понимая, что начинает завираться о своей безоблачной жизни. – Он слишком сильно меня опекал, кажется первые две недели вообще не выпускал из постели. Всё хотел, чтобы я больше отдыхал после… его проникновений. А потом пришло известие о смерти родителей. Вскоре приехал этар.
Ингвар остановился напротив него перед кроватью, скрестив руки на груди, разглядывая пристально и не решаясь задать важные для себя вопросы:
– Когда вы приехали сюда, вступили в силу законы юга?
Альваро поёрзал на подушках, потом переменил позу, вытянув ноги вперед и опершись спиной об изголовье. Сзади звякнула цепь, младший муж затолкал ее подальше: сколько раз за эти годы он уже полежал здесь, скованный всё той же цепью – не перечесть. Как родная стала. Альваро заставил себя ответить:
– Да. Рикану поначалу всё нравилось. Не так, как вам. И он был готов исполнять обязанности старшего мужа в постели, а вот в законах ничего не смыслил.
– Так, стоп, – Ингвар старался ухватить мысль.
– Ваши напитки, милорды, – в сопровождении этара в комнату вошла служанка с большим подносом, наполненным фруктами. Там же высился запотевший стеклянный графин со светло-желтым напитком, в котором плавали дольки лимона. Девушка изящно поставила поднос на прикроватный столик, повернувшись к Ингвару спиной, слегка нагнулась, давая оценить округлость своих форм под просторной юбкой из тонкого сукна.
Старший муж сглотнул, и потер ладонью пах, сразу отозвавшийся жаром. Мысли сбились, Ингвар бросил обеспокоенный взгляд на Альваро, потом проводил служанку глазами голодного пса.
– Вам ее приведут перестелить постель и разжечь ночник, если захотите, – спокойный голос Альваро вернул герцога Байонны с небес на землю. – Мы заговорили о законах. У нас есть традиции – это законы, которые не меняются, и просто законы, которые устанавливает и подтверждает старший муж. Они могут быть любыми, но не в отношении меня – младшего мужа.
– Да? И кто же запретил тебе говорить? – с иронией осведомился Ингвар.
– В этой системе есть упущение, которым воспользовался Рикан. Я не знаю, кто его надоумил, мой бывший старший муж сообразительностью не блистал или у него так само получилось, – быстро заговорил Альваро, притягивая к себе уже наполненный его этаром кубок с напитком. – Можно создавать законы, которые идут во благо традициям, то есть – чтобы они исполнялись.
– Поясни подробнее!
– Например, как заставить меня выполнять свой супружеский долг, если я отказываю?
– Продолжай! – Ингвар про себя отметил, что один отказ уже был. «Или больше?».
– Традиция не исполняется. Меня можно отдать жрецам, но это не так интересно, или объявить учение Хуго Сатоквиторского верным и начинать принуждать самостоятельно, используя любые подручные средства или ограничения в виде законов. А попросту – истязать и издеваться, унижая и заставляя молить о смерти, – последние слова Альваро произнёс очень жестко. Между его бровей пролегла складка, лицо посуровело, и он будто повзрослел лет на двадцать. – А таким законам, которые связаны с традициями, я вынужден подчиняться, а если я не захочу по своей воле, то мне в этом помогут этары.
– Они тоже присутствовали, когда Рикан тебя… ну, насиловал? – Ингвар начал присматриваться к этарам: не такие уже они безобидные парни. Вроде как слуги, исполняющие любой приказ, но остановить насилие старшего мужа над младшим оказались не в силах. Или не хотели?
– Иногда, чтобы удостовериться, что всё делается по законам, – Альваро встал со своего места, медленно сполз с кровати и подошел к Ингвару, осторожно тронув его за руку. – Ингвар, пойми, если созданный старшим мужем закон не нарушается, этары ничего не могут сделать. Не имеют такого права!
Старший муж хмуро посмотрел в лицо младшему, в его умоляющие глаза:
– А если бы Рикан начал тебя убивать? Они бы тоже молча на это смотрели?
– Нет, – Альваро покачал головой, – по традиции нельзя убить младшего мужа.
– А, если бы убил, то что?
– Его бы сразу казнили.
– А дальше, что?
– Не знаю, – Альваро растерянно обернулся, мысленно обращаясь к этарам, – у нас такого еще не было.
– Смена династии, – спокойно ответил за него Примус. – Выбор нового старшего мужа, а потом выбор старшим – младшего мужа.
– Примус, напомни… ох, не знаю, как к тебе обращаться, – Ингвар стушевался, а вот лицо Примуса – порозовело, и даже лёгкая улыбка скользнула по его губам. – Напомни мне, что я просил показать генеалогическое древо и собрать все сведения о живущих представителях рода графа Альваро. Про дядю я уже знаю.
Герцог смерил суровым взглядом Альваро, тот молчал, продолжая сильно сжимать его руку, но глаза его говорили, что он всё понял, о чём сейчас догадался Ингвар. В них был и страх, и гнев, и благодарность, и боль. Граф приоткрыл рот, срываясь на еле слышный вздох, его нижняя губа подрагивала от волнения:
– Отмени законы. Все, что найдёшь, и у тебя не будет повода меня убивать.
***
Внезапно их прервали – послышался гул голосов в галерее, потом за дверью и в покои вошла целая делегация из этаров и слуг. Оказывается, их уже ждут на церемонии, а до этого – обоих мужей необходимо облачить в традиционные одежды и навесить все регалии.
Их разделили, окружив, заставили полностью раздеться, и облачили в длиннополые туники с рукавами, крепившиеся на плечах и предплечьях золотыми фибулами с вкрапленными драгоценными камнями. Ингвара в тёмно-синюю, с расшитым воротом, Альваро в серо-голубую с вышивкой на рукавах. Затем их подвязали широкими поясами, сотканными из золотистых нитей, и обули в кожаные сандалии. На шею герцога надели толстую цепь с круглым кулоном, на котором был изображен герб Байонны, на запястья графа – длинные браслеты, спиралью охватывающие руки до самых локтей.
Ингвара вывели первым, за ним шел Альваро, окруженный своими этарами. Внутренний двор замка был устлан лепестками белых цветов, обозначавших путь, этими же лепестками их осыпали по всей дороге, ведущей к главному храму, что располагался в самом городе, за пределами замковых стен. Люди казались уже более дружелюбными на вид и приветствовали громкими выкриками. «Да здравствует Ингвар, новый герцог Байонны! Да здравствует Альваро, граф де Энсина!»
Всё казалось таким же торжественным, как и на коронации Эдвина, он тоже так же проходил в золотых одеждах вдоль толпы, сопровождаемый близкими друзьями и телохранителями, Ингвар был в их числе. А теперь он шел первым, и сердце его то замирало, то частило, не понимая, как откликнуться, чтобы не выдать внутреннего волнения.
– Постарайтесь не оборачиваться милорд, – раздался сзади тихий, но слышный ему голос Примуса. – Идите ровно, спокойно, как правитель огромной страны, с достоинством. Мы уже близко.
Перед ними возвысилась громада круглого храма с высоким куполом и портиком длинных рядов колонн, опоясывающего его в четыре круга. Они зашли под его тёмные своды, и двери за ними закрылись. Ингвар быстро обернулся: Альваро тоже впустили вслед за ним, и это обстоятельство его очень успокоило.
В центре храма располагался – алтарь: высокий квадратный камень черного цвета, обильно политый молоком и маслом, и засыпанный сверху лепестками цветов.
– Мы не приносим кровавых жертв, – зашептал Примус прямо в ухо Ингвару. «Наверно на цыпочках стоит или подпрыгивает», – усмехнулся тот про себя, но не шелохнулся. – Впереди вас стоят жрецы. Нужно повторить за ними клятвы.
Комментарий к Глава 4. Суть традиций и законов
[1] имеется в виду любой освежающий или тонизирующий травяной напиток
========== Глава 5. Клятвы ==========
За время своих странствий с Эдвином, Ингвар усвоил одну вещь – боги везде одинаковы, лишь носят разные имена. Они могут быть и добрыми, и злыми, гневливыми и щедрыми, сильными и слабыми, но…
– … наши боги – это отражение нас самих! – рассказывал ему как-то подслеповатый жрец, удерживая за полу камизы. Ингвар зашел тогда в узкий лаз, называемый входом в храм, и очень удивился, что место, где обращались к богам, больше похоже на выточенную водой в скале пещеру, чем на творение человеческих рук. Свет пробивался сквозь узкие отверстия в потолке, а стены были украшены гирляндами из цветов. Даже жертвенный алтарь был похож на каменный кубок в форме цветка, наполненный прозрачной водой.
– На дно нужно положить камень, что ты принес собой. С ним ты оставишь свою тоску и боль, черные мысли и обиды. Бог Сна очистит его, пока ты будешь спать, а утром вернёт камень белым и невинным, – это были первые слова того жреца, обращенные к нему, но Ингвар не собирался там оставаться, лишь укрылся от дневного зноя. Посидел, остыл и направился к выходу, и тут жрец удержал его.
– О чём ты толкуешь, жрец? – с недовольством в голосе спросил Ингвар, но решил не обижать старика, а выслушать до конца.
– Разве ты не замечаешь, что в своих богов люди вкладывают часть самих себя, оправдывая собственные поступки? Если твои боги – божественная пара: муж и жена, которые не ссорятся, а мирно решают меж собой дела, то и в городе твоём царит мир между мужьями и женами, и права они имеют равные. Если божественный муж побивает жену, ругает, но и боится, значит сильны в твоем городе мужья, что решают собранием голосов свои дела, а их жены сильны своими ночными богинями, которым поклоняются.
– А если есть один бог и самый главный, и жены у него нет?
– Значит скованные цепями в том народе силы плодородия и чувственное начало. Любовь к природе и ее красоте, оказывается под запретом.
***
– Интересно, и что же у них здесь? – Ингвар стоял перед алтарем, уже окруженный жрецами, и двое из них отворили перед ним двери, будто ведущие в храм поменьше, открывая взорам всех присутствующих белоснежную мраморную статую. Такой тончайшей и кропотливой работы, какую Ингвар еще не видал.
Молодой воин сидел на спине быка, повернувшего к нему свою голову. Глаза в глаза. В пламени свечей казалось, что сцена эта живая: у мужчины шевелятся завитки длинных до плеч волос, складки его плаща двигаются в такт движению тел, ноги крепко сжимают бока сильного животного, стараясь удержать. Одна рука воина будто хочет нежно коснуться кончиками пальцев морды и чувствует горячее дыхание и пар, вырывающийся из ноздрей, а во второй руке у него обнаженный меч, направленный остриём в шею быка.
