Текст книги "Рассвет над Байонной (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
В дверях появился заспанный лекарь и сразу услал сопровождавшего его этара в ледник за чем-нибудь холодным. Потом обнаружил на затылке у Ингвара здоровенную шишку и вдавленную рану, из которой не натекло крови только благодаря быстро образовавшемуся отёку, но лекарь выразил обеспокоенность – не течёт ли кровь внутри. Пострадавший герцог залпом выпил бокал вина с растворёнными в нём порошками и стало легче – боль притупилась, но в ребрах от удара образовалась трещина.
Ингвар терпеливо ждал, когда лекарь натянет тугую повязку поперек его груди, не начиная говорить с Примусом, ведь лишние уши были ему не нужны. «Убить меня не хотел. Это точно. Если бы хотел – пырнул ножом или мечом, или топором бы протянул вдоль спины. Тогда зачем? Напугать? Зверюгу бы какую страшную подкинул. Волка или кабана. Люблю кабанье мясо… Да. Значит, только покалечить, уложить в постель. Или ума лишить. А если бы я сразу сознание потерял? Он бы меня расчленил? Проклятье!»
Лекарь ушел, дав еще раз испить тот же напиток – боль совсем отступила и давала о себе знать только под повязкой, укутавшей голову плотным коконом.
– Буду звать тебя Примус. Это почетно, и нет у меня времени запоминать что-либо иное, – начал Ингвар, собравшись с силами, когда они с этаром остались наедине. – Парень ты догадливый и шустрый. Я тебя сразу приметил, особенно, когда ты меня вовремя в подвал позвал… Желаю тебе таким и оставаться. Не знаю, кто у тебя там начальник, но скажи, что я выписал тебе благодарность. Теперь начальник твой – я, и ты будешь преданно служить мне. Или мне придётся сменить тебя на более догадливого.
– Служить вам, милорд, это честь! Нас всего шестеро, кто приближен… из многих, – полным внутреннего спокойствия и достоинства голосом ответил этар, но лицо и беспокойство рук выдавали сильное волнение.
– Вот и славно! Но сегодня на меня было произведено покушение. Вы чуть своего нового герцога не лишились в первый же день! Теперь обо всём будешь докладывать лично мне. Поэтому…
========== Глава 8. Думаю, мы договоримся! ==========
– … сначала найди книгу, которую я читал перед нападением. Она валяется где-то там на полу за столом. – Ингвар принялся давать свои указания.
Примус встал со своего места, взял в руки лампаду и, оставив Ингвара в полутьме, добросовестно начал разглядывать пол. Он вернулся обратно уже с сочинением Хуго и, видно, прекрасно знал, что именно там изложено:
– Милорд, вы подтверждаете это учение? – этар протянул свою находку герцогу, но тот сделал упреждающий жест.
– Пока полностью не ознакомлюсь, идеи Хуго Сатовиторского будут находиться под запретом, – Ингвар указал пальцем на один из книжных шкафов. – Положи туда. Я буду знать, где в следующий раз искать. Вы сможете пока управиться в своих обрядах без этой книги?
– Да, милорд, – спокойно ответил Примус, да так, что невозможно было понять: грустит он или радуется.
– Тогда вернёмся к нашим делам: смени всех трех этаров графа де Энсина на более сообразительных, кто не будет тупо исполнять приказы прошлого герцога, и кто не был до этого связан с насилием над графом Альваро.
На лице Примуса отразилось сомнение:
– Подтвердит ли ваше решение граф де Энсина? Это же «его этары».
– Не сомневайся, с утра, как проснётся, так и подтвердит, чёрт! – Ингвар коснулся пальцем своего носа: из одной ноздри опять начала сочиться кровь. Он размазал ее по скуле. Этар протянул невесть откуда взявшийся платок и помог затолкать один конец, свернутый в тугую турунду, в нос. Ингвар гнусаво продолжил излагать новый приказ:
– Теперь пища и напитки, поданные мне или графу, будут проверяться. Всеми тремя этарами. Чтобы не было отравлений.
– Милорд, их готовят только проверенные слуги! У нас никогда не было…
– Герцога Байонны тоже никогда не били по голове. Всё бывает в первый раз… И кто же у нас такой недогадливый? – Ингвар внезапно разглядел в дверном проёме своего младшего мужа. Альваро стоял со скрещенными на груди руками, вытягивая вперед шею, такой же белый от волнения, как и надетый на нём халат, но не решался зайти. – Кто посмел вас разбудить, граф?
– Я слушаю мой замок, и всё слышу! И шаркающие шаги лекаря хорошо различаю, – Альваро стиснул косяк двери пальцами, и его голос теперь стал еле слышен. – Мне нельзя сюда входить. Ингвар!
– Можно. Тебе везде можно ходить!
Альваро с осторожностью приблизился и теперь смог полностью рассмотреть то плачевное состояние, в котором находился старший муж. Из его горла вырвался всхлип, он быстро зажал рот ладонями, сдерживая рыдания, сотрясавшие его плечи.
– Что, сильно испугался? – участливо, но не без издевки, спросил Ингвар. – За меня или за себя? Подойди ближе!
Альваро кивнул, сделал шаг вперёд и опустился перед ним на колени, обнял поперёк туловища, прижавшись щекой к животу:
– За нас…
«Ого! Уже появились «мы!» – Ингвар ласково погладил младшего мужа по голове:
– И что же больше всего напугало тебя Альваро: мой внешний вид или то, что в случае моей смерти, все эти милые люди – жрецы культа Коатля, сожрут тебя с потрохами, поскольку никому не нужен бог с телом, покрытым уродливыми шрамами?
Альваро в подтверждении его слов еще теснее прижался:
– Не будь настолько жестоким!
– Я не жесток, а правдив и прямолинеен!
– Пожалуйста! – Альваро жалобно задышал ему прямо в пупок. – Я признаю, что у меня есть только ты. И я испугался… я не хочу тебя потерять!
Ингвар хмыкнул:
– Ещё соври, что ты влюбился в меня с первого взгляда. А теперь ещё задницей передо мной вертишь, вовсе не затем, чтобы меня соблазнить и испытать на крепость чувств, а, чтобы был повод обвинить в насильственном домогательстве. Я же все замечаю, Альваро! Понимаю, что тебе трудно справляться с самим собой. И обиды у тебя на всех богов, что тебя не защитили, размером с Байонну…
– Неправда! – почти выкрикнул Альваро и поднял голову: он был явно уязвлён, а глаза его – наполнены слезами.
– Да? Неужели еще и простираются на земли Эдвина?
– Ты надо мной смеёшься! – в голосе графа прозвучал горький упрёк.
– Нет. Я хочу тебе поверить, но не могу. Покажи мне, насколько я тебе дорог.
– Как?
– Поцелуй меня. Сам. Как женщину. Прояви ласку, но сам.
«А я пока бревном полежу, у меня сейчас как раз только на это и сил хватит!»
– Отсосать? – с какой-то нескрываемой надеждой спросил Альваро.
Ингвар ругнулся про себя на слабость ума своего младшего мужа:
– Ты таким способом все дела, что ставят тебя в тупик, решаешь? Даже государственные?
– Нет… – Альваро смутился, перебирая какие-то варианты в уме. – Значит, как женщину…– на его лице отразилась полная гамма чувств: от неприятия, смущения, гнева, равнодушия, интереса, решимости и даже торжества. Он поднялся и навис над Ингваром, рассматривая его, как-то по-новому. Не отрывая взгляда, перекинул ногу, согнутую в колене, через его тело, усаживаясь сверху ему на бедра, положил ладони на грудь.
– Решайся! – прошептал Ингвар, побуждая младшего мужа к дальнейшим действиям и подсказывая. – Я тебе очень дорог…
Альваро коснулся его щёк кончиками пальцев, осторожно убрал в сторону окровавленный платок, сначала нерешительно, потом более уверенно, склоняясь всё ниже, захватил легким поцелуем нижнюю губу, чуть отстранился на миг, повторил еще настойчивее, вложив страсть. Последующий поцелуй, неотрывный и горячий, накрыл рот Ингвара, вызывая ответные эмоции внутри тела. Он еле сдержал себя, чтобы не ответить и не положить руки на бедра Альваро, задирая вверх скользящую ткань одежд, не обхватить за упругие полукружия ягодиц, прижимая их еще теснее к разгоравшемуся пламени в паху. Но младший муж не останавливался: ласкал его язык своим, посасывая, требуя ответа, лишал возможности дышать, полностью завладевая ртом.
Головная боль вернулась остро и совершенно неожиданно. Ингвар быстро ответил на поцелуй и мягко отстранил от себя Альваро:
– Дай отдышаться! – Он прикрыл глаза, вслушиваясь в боль. Она уже не была такой резкой, разливалась, но не оставляла, вызывая стон. Альваро поцеловал его в лоб, потом в висок, прижался губами к шее под ухом:
– Чем я могу тебе помочь, Ингвар? Опять позвать лекаря?
– Потом, – пальцы Ингвара вплелись в растрепавшиеся волосы младшего мужа, уверенно поглаживая затылок. Он мог даже поклясться, что Альваро заурчал от удовольствия, становясь все более расслабленным и податливым второй ладони Ингвара, добравшейся таки до его обнаженного бедра. – Ты мне подскажи, зачем меня уложили в постель? Да так надёжно.
– Разве граф де Энсина вам ничего не рассказал? – подал голос Примус, сидевший рядом в кресле, и о котором оба мужа как-то подзабыли, занявшись устроением собственных личных дел.
Альваро вздрогнул, чуть приподнял голову, поворачивая ее к заговорившему этару:
– Мы уже упоминали об обряде, и я полагал, что вы сами введёте герцога в курс дела.
– Это вы о том действии, когда не встал у Рикана? – догадался Ингвар.
– Да, мой старший муж, – Альваро опять вернул голову на прежнее место, подставляясь под ласку Ингвара, – в течение трех дней после принесения клятв нам нужно будет подтвердить наш брак… наш союз в храме, на алтаре.
– Но там же жестко! Спиной-то лежать, – у Ингвара уже не нашлось иных слов, чтобы определить абсурдность ситуации, в которую он попал. Теперь ему оставалось только смеяться над самим собой. Особенно радовало слово «публично», как бы невзначай всплывшее в памяти и дважды произнесённое разными людьми – Эдвином и Альваро.
– Подстелят…
– Простынку или лепестками цветов сверху посыплют? А давай попросим маслом полить? Вжик и сразу с алтаря снесет на пол!
– И это единственное, что тебя сейчас беспокоит, Ингвар? – слишком официальным тоном осведомился Альваро.
– А что еще? Меня ставят перед фактом, хоть поглумлюсь напоследок! – два громких вздоха, синхронно вырвавшихся у Альваро и Примуса, были красноречивее дальнейших слов: там, где кончается разум, начинаются южные «поебени», последние побеждают, и только выставление себя полным идиотом спасает остатки разума, лишая «южных» чистой победы. – Рассказывайте теперь, что мне нужно делать.
– Я уже говорил, – начал Альваро, – что это священнодействие связано исключительно с верой нашего народа в силу союза между двумя мужьями, которые управляют Байонной…
– То, что нам с тобой придётся… ммм… заняться любовью на алтаре – это я уже понял, – перебил его Ингвар. – Тебя там тоже будут цепями приковывать, чтобы ты не сбежал?
– Нет! – возмутился Альваро. – Ничего такого не будет!
– А в чём подвох? Чего вы тут все так волнуетесь? Ну, ладно, Альваро, я могу тебя понять – у тебя своя вера, но в остальном? Ты во мне сомневаешься? – задавая вопросы, Ингвар усиленно пытался разобраться, какого размера лопату ему взять, чтобы всё «вот это дурно пахнущее» разгрести.
– Позвольте мне ответить, – опять вмешался Примус. – Народу нужна зрелищность: качество, красота, страстность, которыми сопровождается обычное соитие между двумя мужчинами.
Граф де Энсина поднял голову и с изумлением воззрился на этара, приоткрыв рот. Герцог Байонны удовлетворённо сглотнул, обнаружив для себя, что «сакральная лабудень» поразила только часть местного населения, а с вменяемой частью можно спокойно договориться.
– Я говорю так, – спохватившись поправился Примус, – чтобы было понятно герцогу. Но мои слова были бы понятны и предыдущим нашим правителям, граф Альваро. Мы сейчас не в храме, не перед лицом бога Коатля, поэтому обсуждаем проведение церемонии, чтобы всё прошло гладко, а не как в прошлый раз. Вчера народ принял ваши клятвы, но вы не должны разочаровать его в последующем.
– Он прав, Альваро, – поддержал Ингвар, – мы и так с тобой сейчас своим внешним видом не соответствуем утонченному вкусу вашего бога любви: я еле передвигаюсь со своей разбитой мордой, да и ты – весь в шрамах. Внешней эстетики почти ноль. Если люди нас такими «красивыми» не поддержат, то кто мы будем для них? Я – военачальник иноземной армии, а ты – слабый и забитый отпрыск правившей династии. Убрать нас не составит труда. А потом выбрать двух других мужей, которые и смотреться будут лучше и трахаться прилюдно с удовольствием. Так, вот только реветь сейчас не надо! – призвал Ингвар, увидев, как исказилось лицо его младшего мужа и на его глаза навернулись слёзы. – Ты мне нужен, – он встряхнул его за плечи, – как и я нужен сейчас тебе! Ну неужели, ты сомневаешься, что мы справимся?
Альваро вздохнул, но поддался на его призыв, приподнялся и оперся на руки, опять навис над Ингваром:
– Справимся! – жестко ответил, с решимостью соглашаясь со старшим мужем.
– Ты сильный, смелый и нежный. Это так. Это говорю тебе я, твой старший муж, и плевать, что скажут другие. Понял?
– Да, – выдохнул он в губы Ингвара, вновь поцеловав его. – Есть только мы: ты и я. Спасибо! Только будь всегда рядом.
Ингвар прижал Альваро к себе и повернулся к этару:
– А ты – пиши мой закон! И оповести всех своих жрецов. Если я сдохну, жените моего младшего мужа на короле Эдвине.
Лицо Примуса вытянулось от изумления.
– Вы думаете, я – безбашенный? – продолжил Ингвар – Нет, внутри я сладкий птенчик. А Эдвин… сначала одну половину дворца казнит в отместку за мою смерть, потом – вторую, за то, что моей смертью испортили ему настроение. И храм ваш до фундамента сроет, вместе с алтарём, чтобы младшего мужа негде было трахать. Я же не шучу! Вам меня любить, уважать, беречь и жалеть нужно! А во всём остальном, думаю, мы договоримся.
========== Глава 9. Тайные планы ==========
– Ты уже лежишь на моем больном ребре, муж мой, лучше сядь, – Ингвар нехотя выпустил горячее тело из своих объятий. Альваро собрался было слезть, но старший муж удержал его, сцепил свои пальцы рук с его, предлагая упереться в ладони друг друга. Колени Альваро сжимали его бедра, в вырезе полураспахнутого халата, удерживаемого лишь провисшим поясом, виднелась острая ямка между ключиц, венчающая грудину с развитыми мышцами, переходящую в плоский живот. Если бы не лежащий в складках ткани расслабленный член, то младшего мужа можно было принять за сухощавую, сильную и плоскогрудую женщину. Он таких встречал в южных странах: обнаженных, утонченных, будто вырезанных из тёмного дерева, прикрытых нитками бус, и способных с лёгкостью метнуть копье в бегущего оленя. – Мне так нравится! – объявил Ингвар.
– Что ты задумал? – Альваро слегка нахмурился, хоть и по-прежнему хранил довольную улыбку на своих губах, и кинул быстрый взгляд в сторону этара.
– Не я задумал, а мы все, – поправил Ингвар. – Присоединяйся к нам своими советами, Примус.
Этар подался чуть вперед, обратившись в слух.
– Предполагаю, что все присутствующие заинтересованы в том, чтобы церемония прошла успешно. А тот, кто меня сегодня бил по голове, решил ее сорвать. Я хочу обезопасить себя и Альваро от каких-либо иных попыток нам помешать. Альваро, – младший муж ловил каждое его слово, не отрываясь. – Завтра тебе пришлют новых этаров, которые будут тебя охранять, а не следить за тем, правильно ли ты выполняешь правила. Ты никуда не выходишь, окружаешь себя слугами. А все, кто запятнал себя жестокостью и преданной службой Рикану, должны быть удалены из дворца.
– Но, это невозможно! – воскликнул Альваро. – Все обязаны служить герцогу. Я не могу изгнать кузнеца, что ковал ему оружие, пекаря, что делал для него любимый хлеб, слугу, что чистил его одежду…
– Согласен, погорячился, – Ингвар задумался. – Давай только тех, кто помогал твоему бывшему мужу тебя насиловать. Надеюсь, пекарь в их число не входит? – Он освободил пальцы Альваро из своего захвата и чуть пошевелился, разминая затекшие ноги.
– Тебе всё же неудобно, как я сижу… – Альваро поёрзал на месте, и Ингвару стало совсем неудобно:
– Немного отодвинься еще подальше, а то мне сейчас как-то горячо и тесно стало.
– Здесь? – Альваро послушался, но в тоже время уверенно положил ему руку на член, скрытый от остального мира тонкой тканью. «Такой тонкой и гладкой, Альваро, что ты делаешь? Испуг прибавил тебе наглости, или испуг прошел, а наглость вернулась?». – Говорят, сексуальное возбуждение – притупляет боль. Это так! Я знаю.
– Хорошая поза!
– Что? – Альваро очнулся от своих воспоминаний и зевнул.
– В смысле – именно так мы и возляжем на алтаре. Ты не против? Мне в ближайшие дни – вставать нельзя.
– Сверху… – с сомнением в голосе протянул младший муж, нервно перебирая пальцами по кромке выреза своего халата от шеи до пупка. – Как-то непривычно…
– А как привычно? – с вызовом спросил Ингвар. «Дрочить себе, стоя на коленях, чтобы еще сзади плетьми жару поддавали?» – так и вертелось на языке, чтобы высказаться. И, Альваро, казалось, прочел его мысли, поскольку сразу погрустнел, прикусывая губы, начал морщить лоб, не решаясь сказать. – Договаривай до конца!
Ингвар ухватил младшего мужа за колени, иначе тот уже готов был вскочить, слезть, уползти подальше, лишь бы ускользнуть от ответа.
– Всегда снизу. Лёжа, сидя, стоя – не важно. Но не сам. И мне сейчас… очень трудно, необычно, – Альваро с трудом подбирал слова, но не жалел себя до слёз. – Я заставляю себя… страшно… потому что за любое действие могло последовать наказание. Последний год был самым трудным. И я… разучился. Ингвар, я не понимаю, что ты от меня хочешь?
– Ты постоянно боишься быть наказанным, а я хочу, чтобы ты начал мыслить сам, не опасаясь! – искренне ответил старший муж.
– Однажды я это уже сделал. Помнишь? Когда написал письма.
Ингвар устыдился. Он сам установил контроль над действиями младшего мужа, лишив его своего доверия:
– Согласен. Отменить ограничения Рикана по отношению к тебе, это всего лишь малая часть. Для тебя проявить чувства ко мне – большой шаг навстречу. Для меня – перестать представлять себе, в какой позе тебя разложить и поиметь, тоже большой шаг. Но пока мы пытаемся… пока я пытаюсь, прикрываясь положением старшего мужа, оказывать влияние на твою жизнь, не доверяя тебе, ты – не сможешь доверять мне. Всё так?
Альваро кивнул, всматриваясь в него проникновенным взглядом:
– Я тоже очень стараюсь настроить свои мысли и чувства, чтобы быть к тебе ближе. Честно и искренне, – он приложил ладонь к сердцу. – Даю, хотя и боюсь…
– Предательства? – продолжил Ингвар. – Я тоже! Давай всё же попробуем – отбросить наши страхи? Это трудно, как для меня, так и для тебя. И больше доверять.
– Я обещаю стараться, мой старший муж! – Альваро продолжал держать ладонь, и было заметно, как часто вздымается в волнении его грудь, повинуясь биению сердца. Ингвар протянул ему свою руку:
– Лучше пожми её и почувствуй крепость. Нам предстоят еще тяжелых три дня.
Альваро сжал его ладонь, а потом сверху накрыл второй рукой:
– Что мне нужно делать?
Ингвар повернул голову к этару, наблюдавшему за ними. Доселе сидевший с каменным лицом Примус, был доволен, прямо счастлив от созерцания заключенного союза двух мужей.
– Когда назначена церемония? – обратился к нему Ингвар. В его голове уже созрел некий план, готовый к осуществлению.
– Через два дня на третий, – ответил этар. – В храме будет всё подготовлено. Двери открыты. Хочу предупредить, что народу будет много, но снаружи, вам придется пройти по проходу мимо толпы. Люди могут говорить всякое: и хорошее, и дурное. Не нужно обижаться, если будут обсуждать ваши достоинства.
– Рикан был чужаком, – вступил со своими воспоминаниями Альваро, – пока мы шли, он наслушался много разного. На ступенях храма уже кипел от злости. Начал оскорблять жрецов, поносить обряд и Коатля.
– Но, как я понимаю, обряд всё же свершился? – допытывался Ингвар.
Альваро и этар переглянулись, и младший муж решил ответить сам:
– Да, после некоторых усилий. Моих. Но в итоге – пострадал я сам, потому что Рикана удалось довести до экстаза, а дальше он отказался что-либо делать, и понадобилась помощь жреца.
– То есть, – попытался уяснить Ингвар, – согласно вашему обряду, оба мужа должны получить удовлетворение одновременно или почти одновременно. Зрелищно и красиво. А не как насилуемая импотентом женщина? – хотелось сказать жестче «шлюха под вялым клиентом», но он не захотел уязвлять чувства Альваро.
– Всё верно, – отозвался этар. Младший муж просто кивнул.
– Сделаем так, – предложил Ингвар, – на рассвете отсюда меня унесут на носилках в военный лагерь. Пусть все видят, насколько я болен. Не стоит лгать, что на меня свалился шкаф, пусть все знают, что на меня напали и очень серьезно покалечили. Мы получим два дня передышки, потому что те, кто не желает исполнения обряда, будут считать, что старший муж не в состоянии его исполнить. Из лагеря меня на тех же носилках отнесут в храм и положат на алтарь. На мне будет жесткая повязка: я не смогу без нее двигаться – рёбра всё же пострадали. Ее можно как-то скрыть?
– Под одеждой, конечно! – ответил Примус. – Обнажиться полностью придётся только младшему мужу.
– Ага! Тогда возьмите золотые краски и разрисуйте тело Альваро красивыми узорами. Это же не запрещено?
– Нет, – быстро ответил изрядно шокированный Примус, – но мы никогда такое не делали!
– А кто мне тут про зрелищность пел? – усмехнулся Ингвар. – Младший муж у меня красивый. Будет еще красивее! Теперь ты, Альваро. Эти дни ходишь со скорбным видом и заливаешь слезами полы не хуже дворцовых фонтанов. Такой же печальный вид у тебя должен быть вплоть до дверей храма. Чтобы все решили, что зрелищ не будет и не особо усердствовали в своих оскорблениях относительно тебя и меня. Сядешь сверху. И волосы распусти, ты таким меня больше возбуждаешь.
Альваро невольно схватился рукой за ленту в своих волосах.
– Все всё поняли? – придав себе грозный вид спросил Ингвар, и удовлетворившись, произведенным впечатлением, опять вернул благодушие. – На следующий день после церемонии я увожу войско дальше на юг. Альваро остаётся править от нас двоих. Ко мне есть еще какие-либо вопросы?
– Да, – Примус встал и подошел к тому самому шкафу, в который Ингвар наугад отправил пылиться книгу Хуго Сатовиторского. На стол перед ними были выложены пять толстенных томов сплетенных между собой документов, а каждая страница о чём-то гласила, являясь незыблемым законом.
– Здесь записаны почти все распоряжения предыдущего герцога Байонны, – объяснил свои действия Примус. – Изволите почитать?
Ингвара прошиб холодный пот, как он это осилит, ничего не понимая в хитросплетениях южной политики?
– Они тут по алфавиту или по темам? – с робкой надеждой спросил он.
– Нет, милорд, по времени издания.
«Хорошенькое чтение на ночь!». Ингвар пал духом – законы и прочая писанина являлись его слабым местом, он не мог высидеть больше часа на одном месте, а уж вчитываться! Кому довериться? Если все здесь под вежливыми улыбками скрывают свою снисходительную враждебность к нему, как к чужаку, приведшему чужих солдат на их земли.
– Альваро, ты читать любишь? – осведомился он у младшего мужа, замершего и завороженно вглядывающегося в толстенные тома. Тот с нескрываемым вздохом повернулся к своему старшему мужу. Ингвар видел, как загорелись его глаза, но сразу потухли:
– Что от меня требуется?
– Разобраться, что отменяем, что оставляем, – легко и непринужденно ответил Ингвар.
– Но это должен решать старший муж! – Альваро попытался призвать к его разуму.
– Я тебе доверяю, разберись, а потом я своей волей все решу.
– Позвольте возразить, – встрял этар, – ваш младший муж прав – все дела, связанные с законами – должен рассматривать старший муж и герцог. Это ваша обязанность!
– Примус, а не пошел бы ты на… – возмущенно заявил Ингвар. – У меня и так голова болит, а ты еще хочешь, чтобы я все ваши законы перечитал! Я же сказал: Альваро разберётся, а я потом просмотрю и подпишу. Или я у этаров хлеб отнимаю? Вот и поможете ему, все шестеро. Нет, пятеро. Одного с собой заберу, будет меня языку вашему обучать. А ты, Примус, здесь за старшего останешься.
Альваро внезапно соскочил с места, встал перед ложем на колени, поцеловал руку Ингвара, потом прижался к ней разгоряченным лбом.
– Ты чего это? – старшему мужу оставалось только удивляться новым южным заебеням, и казалось, что место поцелуя горит жарким пламенем.
========== Глава 10. Подготовка к церемонии ==========
Утром по Энсине разнёсся слух, что на жизнь герцога Байонны было совершено покушение. Да так неудачно! Бедный герцог не только лишился возможности ходить, но и потерял чувствительность всего тела до самого горла, теперь не может и пальцем шевельнуть, и говорит с трудом.
Слуги рассказывали друг другу, что как только открылись городские ворота, из военного лагеря под стенами Энсины в замок пришли десять солдат, погрузили тело герцога в крытые носилки и вынесли прочь. Служанки плакали друг у друга на плече, рассказывая, какой же новый старший муж хорошенький и сильный, как заглядывался то на одну, то на другую, и как можно было так бездарно проспать эту страшную для всей Байонны ночь, не успев затащить новоявленного герцога к себе в постель. Поминали и Рикана. У того тоже были любимые женщины, с которыми он спал в перерывах между отъездами, охотами, приёмами просителей и гостей, пирушками и истязаниями собственного мужа.
И главный вопрос, который всех волновал – смогут ли теперь мужья исполнить своё основное предназначение ради блага и процветания Байонны, ведь от милости и воли богов зависело дальнейшее существование каждого из жителей. Урожай на полях и огородах вызревал только по этой милости, овцы и коровы давали приплод – по милости, путешествующим по суше и по земле не грозили опасности – по милости, жена разрешалась от бремени – по милости, рыба в реках ловилась – по милости, солнце согревало лучами – по милости, и только правильное соединение пары правителей этой земли, становившихся на миг богами, могло явить эту милость всему народу [1].
Графа Альваро все жалели – он с самого утра не выходил из своих покоев и слуг к себе не допускал, только этаров. Да и этары, разве вы еще не слышали эту новость? Их всех сменили! Один только остался, что первым раненного герцога в библиотеке обнаружил. А если милорд Ингвар еще больше разболеется или умрёт? Альваро в третий раз женят? А, может, проблема не в старшем муже, а в младшем? Наверно его отвергают боги, по слухам – он в последний год с трудом выполнял обряд, как ни старался Рикан де Альма, даже законы всякие издавал. Что же будет? А кто-нибудь знает, как будут выбирать новых мужей? Да что ты несёшь, ещё старые не померли! Так, они же вроде, того – не способны, ни один, ни второй, куда только жрецы смотрят? Да не туда, куда ты обычно, балаболка! Сама дура!
Вот так примерно к полудню распределились голоса и народное мнение под сводами замка де Энсина. В покои Альваро не пустили даже его ближайшего родственника – дядю Аринальдо, и как он только не упрашивал! Потом сжалились и передали записку на два слова: «я в порядке». Чем в течение дня занимался младший муж, так и оставалось неизвестным, несмотря на все попытки лишний раз пройти мимо окон, распахнутых в сад и отделенных широким балконом, или лишний раз предложить любимые сладости. Этары, словно грозные стражи, намертво стояли у дверей.
Особо любопытствующие даже добрались до лекаря, но что он мог сказать? Да, герцог был сильно избит. Удар по голове – это вам не шутки! Еще и рёбра могут быть сломаны, и внутренние какие кровотечения образоваться. Так что, милые мои, чтобы герцог в ближайшую неделю поднялся с постели, да еще и сексом занялся – не может быть и речи! Что вы говорите? Парализовало до горла? Вполне, вполне, не будь герцог такого мощного и сильного телосложения, мог бы сейчас и в беспамятстве лежать.
По поводу того, кто же мог решиться на такое нападение, слуги пришли к однозначному выводу: только Киато, конюх, который участвовал во всех Рикановских похождениях, и был его правой рукой все эти годы. Да и по комплекции, вполне подходит милорду Ингвару. Вот он-то точно мог! Самого Киато разыскать не удалось – он с утра не появлялся на конюшне. Хотя к вечеру был найден его обезображенный труп под стеной замка, прямо в том месте, куда в быструю речку сливали нечистоты. И только по неожиданной случайности труп оказался найденным: Киато просто не долетел буквально один шаг до кромки воды и разбился о камни.
Тело конюха утащили куда-то срочно вызванные для похорон жрецы. Но до глубокой ночи обитатели замка обсуждали и строили версии: сам ли Киато, раскаиваясь за содеянное, решил таким способом себя умертвить или помог кто? Но чужих тут не видели, все казались своими. Хотя к вечеру стали известны и изменения в составе слуг: были выгнаны двое помощников на кухне, из сподручных Рикана, и его ближайшая полюбовница, поставленная управлять служанками.
Свет в комнате Альваро горел до утра, а потом этары объявили, что граф будет отдыхать до самого обеда, а к вечеру распорядились приготовить купальню. Но младший муж там не появился до глубокой ночи.
***
Оказавшись у себя в лагере ограниченным в передвижениях шестиугольником шатровой палатки, Ингвар не находил себе места подобно зверю, рыскающему в лесу и не встретившему ни радости, ни удовлетворения. Всем, кроме узкого круга доверенных лиц было запрещено входить внутрь. Их командующий не болен, но ранен, и ему требуется покой в ближайшие три дня, а потом он обязательно пойдёт на поправку и всем покажет свой грозный командирский лик… или рык, в общем, кому чего достанется по делам его.
Ингвар честно провалялся на узкой походной и жесткой постели целый последующий день. Было плохо: болела голова, хотелось пить, иногда тошнило. Лекари постоянно поили его какими-то отварами, меняли повязки, делали холодные компрессы на лоб, обмахивали веерами, чтобы разогнать жар в палатке, стоявшей на солнцепеке, обтирали винным уксусом, даже приготовили лохань с холодной водой, чтобы остудить тело.
Лекарь внимательно осмотрел и ощупал болезненный синяк на боку Ингвара, но успокоил тем, что рёбра целы и можно даже заниматься физическими упражнениями, но с осторожностью, не напрягая себя. Большую обеспокоенность вызывала рана на голове, но прикладываемые вонючие мази помогали уменьшать опухлость и боль.
После целого дня и ночи пыток, Ингвару удалось поспать, а утром пришло облегчение, хотя вставать ему еще запрещали. К обеду он собрал своих командиров и составил план дальнейшего похода, послал гонца в замок Энсина, чтобы тот попросил приготовить карту южной оконечности Байонны с подробным описанием дорог. Как пообещали этары, карта будет привезена ближе к ночи.
Затем настала очередь лекарей. Ингвар позвал к себе всех пятерых, поставил перед собой в рядок и спросил, можно ли ему привести женщину и заняться с ней сексом. Конечно, осторожно, но так, чтобы получить удовольствие. Вся трудность заключалась в том, что ниже живота все органы работают, и кровь прильёт в нужное место, но выше… Частит сердце, легкие раздуваются как два больших мешка, кровь, разгоняемая по мышцам и венам, струится толчками, а если сильно отольёт от головы, то Ингвар почувствует боль. А с сильной головной болью – будет уже не до женщины.
