Текст книги "Закон бумеранга (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Мне почему-то стало смешно настолько, что я едва не поперхнулась тортом. Он оказался очень вкусным, с фруктами и взбитыми сливками, я только такие и люблю. Девчонки любые могут есть – главное, чтобы сладкие были, – а я только фруктовые или чизкейки. Остальные для меня слишком тяжёлые.
– Что такое? – забеспокоился Сашка, заметив, что я дрожу и покашливаю. – Подавилась? Постучать по спине?
Я помотала головой и запила торт чаем.
Да… забавно, что я теперь точно знаю – Сашка может сожалеть. В этом у меня отчего-то нет никаких сомнений. А ведь это можно считать неким маркером предательства – если вдруг когда-нибудь Сашка вновь загуляет, он сразу же начнёт жалеть и выдаст себя.
Будет ли мне от этого легче? Скорее да, чем нет.
Я теперь точно знаю: когда твой близкий человек не чувствует раскаяния из-за того, что обидел тебя, – это убивает.
43
Марина
Наверное, если бы я поведала кому-нибудь подробности последних лет своего существования, мне было бы невозможно объяснить, как так получилось, что мы с Сашкой спали в одной постели, но тем не менее умудрялись почти не контактировать друг с другом. Кровать большая, два разных одеяла, две подушки, и как итог – мы во время сна находились на противоположных сторонах постели, и даже без меча, положенного посередине.
За четыре года наши физические контакты можно было посчитать по пальцам, и большинство из них случалось после того, как я выпивала. Только под воздействием алкоголя я становилась более сговорчивой и позволяла Сашке коснуться себя. Без вина или шампанского мне не удавалось расслабиться, всё время в голове крутилась мысль, со сколькими бабами он спал. Она приходила и при наличии опьянения, но была менее сковывающей, однако больше злила – из-за чего я стремилась причинить Сашке боль, кусала его и царапалась. Потом было неловко, но в то же время я чувствовала необъяснимое злое удовлетворение, наблюдая за тем, как он смазывает царапины йодом.
Оказывается, если ты не можешь задеть душу человека, то стремишься сделать больно телу. Пусть подобным образом, немного и безвредно, – но сделать.
Так было до недавнего времени – до моей измены. Теперь я знала, что Сашкина душа тоже оказалась задета. Все эти месяцы я замечала, что муж страдает, и чувствовала уже не злорадное удовольствие по этому поводу – совсем нет.
Я ощущала, как моя собственная злость, из-за которой я и связалась с Антоном, потихоньку уменьшается. Увы, но свято место пусто не бывает, и на место злости приходили другие чувства. Так бывает, если выдавливать прыщи – один выходит, но инфекция распространяется дальше, и рядом вскакивает ещё несколько.
Растерянность, непонимание, дезориентация в собственных желаниях… И как вишенка на торте – осознание, что я теряю себя. Да, я добилась того, чего хотела все эти годы, – сделала Сашке больно. Но при этом я словно отдала дьяволу частичку собственной души.
Я думала об этом, пока муж за моей спиной ложился спать. Застыла, глядя в тёмный провал окна, за которым яркой точкой светился фонарь, и пыталась понять, что же делать дальше. Подождать до летних каникул – и развод? Так ведь правильно, да? Раз уж мы с Сашкой за четыре года так и не смогли найти путь друг к другу.
– Марин, – кашлянул вдруг муж, ложась рядом. Точнее, не рядом – просто в одну постель, на своё привычное место. И не пытаясь до меня дотронуться. – Спишь?
Мне хотелось промолчать. Я совершенно не желала выслушивать признания в его грехах. Ну наверняка ведь сейчас скажет, что вновь изменил и очень жалеет. И чтобы я не обижалась, потому что это не считается – в состоянии аффекта ведь было сделано.
Да, я хотела промолчать. Но почему-то не смогла.
– Не сплю.
– Знаешь, – вздохнул Сашка, переворачиваясь на бок, лицом ко мне. Точнее, лицом к моему затылку. – Я только сегодня понял кое-что. И то не сам, а потому что меня жизнь мордой в грязь ткнула. В общем… я вдруг осознал, что так и не извинился перед тобой нормально.
Что?..
Я ослышалась?
– Да, – продолжал Сашка глухо и как-то очень грустно. – Я извинялся формально – потому что надо было извиниться. Но это было неискренне. Я не чувствовал своей вины. Ты знаешь почему. Теперь чувствую, поэтому хочу попросить прощения по-настоящему. Марин, прости меня. Не хочу говорить что-то в своё оправдание. Просто знай – я теперь всё понимаю и больше не считаю себя правым.
Я чуть не брякнула: «А ты считал, что прав?» – но силой сжала челюсти.
Не надо, Марин. Ни к чему колоть его сейчас.
– Дело не только в этом твоём Антоне. Я сегодня осознал, как отвратительно выглядел со стороны. А знаешь, что самое ужасное? Что как бы я ни жалел, как бы ни старался вести себя иначе – всё равно вокруг были, есть и будут люди, которые всё отлично помнят. И только расслабишься – как они выскочат из-за угла и расскажут тебе, каким ты был козлом.
– Ты бывшую пассию встретил, что ли? – не выдержала я.
– Почти. Неважно. Но это, знаешь, довольно необычное ощущение – когда осознаёшь, что с собой из прошлого не хотел бы даже на один толчок садиться. Вроде бы это тоже ты, но вспоминать не хочется. Да… Прости меня, Мариш. Ты хороший человек, по-настоящему добрый и благородный – в отличие от меня. Не терзай свою душу злостью на меня.
Я молчала, не зная, что ответить. На глаза наворачивались слёзы, в груди защемило – я почти не могла дышать, не то что говорить.
Если бы Сашка сказал всё то же самое четыре года назад? Кто знает, как изменилась бы тогда наша жизнь…
– И ещё. Ты права. Нам нужен развод. Мы дошли до такой точки, когда совместным существованием причиняем друг другу только боль. И не только друг другу – девчонкам тоже. Пусть растут в здоровой обстановке. Так что… как у Вики начнутся каникулы, я съеду. Оставлю вам эту квартиру, живите на здоровье.
– Но… – тут уже я не выдержала, хотела возразить, но Сашка не дал.
– Не надо спорить, Марин. Из-за меня всё случилось, во-первых, а во-вторых – кем я буду, если позволю своей жене и детям по съёмам мотаться или вступать в рабство, то есть в ипотеку? Нет, вы останетесь здесь, это не обсуждается. А я съеду в начале июня.
В начале июня… Это примерно через три недели получается.
Сердце сжалось, но я тем не менее ответила:
– Да, хорошо. Как хочешь.
Сашка замолчал, но я чувствовала, что он не спит. И не спал он ещё долго – я лежала и прислушивалась к его дыханию, сама не понимая зачем.
А ещё я почему-то подумала, что в той позе, в которой мы сейчас находились, было что-то символичное. Сашка лежал лицом ко мне, а я…
Я так и не нашла в себе смелости, чтобы тоже повернуться.
44
Сашка
Когда мы в школе изучали войну 1812 года, наш учитель истории сказал такую фразу: «Иногда, чтобы победить, нужно проиграть».
Теперь я планировал отступить, дать Марине время пожить без меня, чтобы потом вновь завоевать её. Я всё равно не растворюсь, не исчезну из её жизни, и Марина это прекрасно понимает – у нас же дети. Буду приходить, ухаживать за ней, и со временем, возможно, она оттает.
Немного смущала мысль о том, что, несмотря на наш планируемый развод, если я хочу вернуть Марину – мне придётся держать член завязанным в узел и не вестись на провокации. Никаких девок. Даже если уверен, что «нуачётакова» и «никто не узнает», – ни хрена, нельзя, и всё. Слишком многое поставлено на карту, я не могу рисковать. Поэтому придётся потерпеть.
Ужасало ли это меня? Да не особо. За последние годы я привык сдерживаться, хотя раньше не утруждал себя подобным. И по-настоящему тяжело только в начале, а потом уже не настолько. Конечно, бывают вспышки – например, во время стрессовых ситуаций или когда на тебя буквально лезут девки, – но если не поддаваться и не пить много алкоголя, чтобы мозг не отключался, то можно перетерпеть.
Сказал бы мне кто лет пять назад, что я буду рассуждать подобным образом – ни за что не поверил бы. Но жизнь вносит свои коррективы в наше поведение.
Уже на следующий день после ночного разговора с Мариной я начал поиск подходящей квартиры – чтобы недалеко от жены и дочек. И нашёл буквально в соседнем доме – пару минут пешком, и я на месте. Отличная однушка, чистенькая и уютная. Правда, сдавать мне её ни в какую не хотели – я видел по лицу владелицы, что она считает меня подозрительным типом.
– Понимаете, я думала, что вы с семьёй, – бурчала девушка. Звали её Катя. Она была молодая, пухленькая и очень хорошенькая – раньше я на такую непременно бы клюнул. Я и сейчас впечатлился, заглядывая в вырез кофточки – там всё было внушительно. – А одинокий мужчина… Начнёте ещё водить сюда… всяких. Простите.
– Я так похож на кобеля? – уточнил я с любопытством, и Катя слегка порозовела.
– Э-э-э…
– Не сочтите за наезд, – постарался исправиться я. – Мне просто интересно. Вы вот так сразу, глядя на меня, видите, что я из гулящих? Только честно, я не обижусь. Мне важно знать.
– Ну как бы… – собеседница смущённо пожала плечами. – Есть такая вероятность. Человек вы ещё молодой, симпатичный, и одеваетесь так…
– Как? – я уцепился за эту фразу: мне показалось, что в ней и есть разгадка.
– Свободно вы одеваетесь. Будто не серьёзный взрослый мужчина, а подросток. Может, это стереотип у меня такой, конечно. Но вы и правда выглядите… м-м-м…
Она запнулась, но продолжение мне было и не нужно.
Я ведь действительно не менял «стиль» уже давно. Только на переговоры приходил более-менее в деловом ключе, и то в гораздо более вальяжном, чем одевались отец или брат. Они-то в костюмах ходили, я предпочитал просто рубашки, иногда жилет или свитер сверху. И чаще всего не брюки, а джинсы. А что тут такого? Стив Джобс вон тоже так ходил.
Но что-то в её рассуждениях было.
– В общем, давайте я вам честно расскажу, почему мне нужна квартира, – решил я. – А вы уже подумаете, позволите мне здесь жить или нет.
Девчонка, пока я рассказывал, округляла глаза всё сильнее. Тем более что ограничиваться банальным «я развожусь с женой, она тут рядом живёт, мне надо детей навещать» я не стал. Поведал всё как есть про свои гульки. Ну, Катя же переживает, что я буду водить сюда «всяких»? Значит, должна понимать, почему – нет, не буду.
Выслушав мою исповедь, хозяйка квартиры, покачав головой, призналась:
– Не знаю даже. Странный вы всё-таки. Вывалили сразу столько информации незнакомому человеку.
– Мне просто нужно жильё рядом с домом жены и дочек.
– Вообще кошмар, – вздохнула Катя. – Я замуж вышла три года назад, ребёнку год. Я ещё кормлю её. Послушала вас сейчас, представила себя на месте вашей жены… Прибить вас захотелось. А ещё я теперь начну подозревать мужа чёрт знает в чём. Вдруг он тоже, пока я Лизку кормлю, где-то развлекается.
– Не надо, не думайте. Не все такие, как я.
– А почему вы думаете, что больше не будете гулять от жены? Простите, что спрашиваю. Мне просто любопытно.
– Потому что я больше не хочу её терять, – ответил я серьёзно. – И больно делать не хочу.
– Я думала, вы скажете – потому что я её люблю, – улыбнулась девчонка беззлобно.
– Я и раньше любил, но это мне не мешало. Не только в любви дело. Ещё и в ответственности. Понимаете? Мы в ответе за тех, кого приручили.
Что-то вспыхнуло в её глазах – как будто я наконец умудрился пробить броню неприятия меня, как личности.
– Ладно, – кивнула Катя. – Сдам вам квартиру. И пожелаю удачи.
– Правда?
– Ага.
Вот так за неделю до окончания мая я стал обладателем ключей от маленькой однушки недалеко от нашего с Мариной дома. Оставалось главное – собрать вещи и… поговорить с девочками.
45
Марина
Чем ближе был конец месяца, тем сильнее я нервничала. Мне постоянно казалось, что в какой-то момент собственной жизни я свернула не туда и из-за этого теперь страдаю. Только вот в какой? Я не могла понять.
Было странным думать о том, что однажды Сашка соберёт вещи и уйдёт. И дело даже не в том, что эта квартира принадлежала ему, я не имела на неё никаких прав. Просто, когда настолько долго живёшь с человеком, представить, что он будет обитать в другом месте, нелегко. И даже если представить, подобное кажется каким-то бредом воспалённого сознания, чем-то абсолютно нереальным, как парящие в облаках розовые единороги.
Сашка подбавил мне ощущения нереальности после того, как в выходной день позвал свою маму, чтобы сидела с девчонками, а сам потащил меня…. оформлять дарственную на квартиру. Я до последнего не знала, куда мы идём, – он просто сказал, что у нас дела, посадил меня в машину и повёз. Пара минут – и мы были на месте. Цель поездки Сашка озвучил мне ещё в салоне автомобиля – видимо, чтобы я не устраивала сцен внутри здания центра госуслуг, а прооралась здесь.
Орать я не стала – не было сил. Только уточнила, уверен ли он, что действительно этого хочет.
– Конечно, – кивнул Сашка. – Давай говорить откровенно, Марин: твою квартиру мы продали, полученные деньги на что-то потратили, я за давностью лет уже не помню на что. Я всё равно тебе должен, и не только эту сумму, в целом за прожитые вместе годы, за девчонок. Я не хочу, чтобы ты жила с мыслью, что мне в любой момент может приспичить и я отниму у вас квартиру, которая по закону моя. Живите спокойно. Вас трое, я один – разберусь.
– А ты где будешь жить? – Мне отчего-то совсем не было радостно. Даже наоборот – грустно было, хоть плачь. – Не в гостинице же?
– Не в гостинице. Я пока снял квартиру недалеко от тебя и девчонок. Поживу там несколько месяцев, а потом, может, ипотеку возьму. Не переживай, – он ободряюще мне улыбнулся и повторил: – Разберусь.
Пока Сашка оформлял дарственную, я пыталась представить не только то, что мы с ним живём отдельно, но и то, что я начинаю встречаться с другим мужчиной и выхожу за него замуж. Несмотря на наличие в моей жизни Антона, которому я пока не озвучила своё решение – потому что он ещё не вернулся, – мне было сложно представить подобное. Может, конечно, со временем всё уляжется, и я смогу наладить личную жизнь…
Хуже было представлять, как то же самое делает Сашка. Какое-то время ходит к нам с девчонками, а потом встречает другую женщину, начинает ухаживать за ней и в итоге женится. Они покупают новую квартиру, рожают ещё двоих детей… или даже троих. Ездят в отпуск, ходят вместе в театр и на концерты, и вообще счастливы.
Сашка в моём воображении благостно улыбался с фотографии рядом с женщиной без лица, – и вместо того, чтобы испытывать радость и облегчение при мысли о том, что нам с ним удастся развестись и стать счастливыми с другими людьми, я отчего-то впадала в уныние, граничащее с отчаянием. И тоскливо было настолько, что хоть в голос реви.
А Сашка невозмутимо оформил на меня все документы и ушёл из здания центра госуслуг с довольной физиономией.
– Чем ты так доволен? – не удержалась от шпильки я, садясь в машину. – Может, уже новую жену себе присмотрел?
Улыбка тут же исчезла с лица мужа, как исчезает малейшая краска, если протереть кожу спиртом.
– Никого я не присмотрел. Просто рад, что сделал, как планировал. Я боялся, что ты упрёшься и мне придётся подключать тяжёлую артиллерию в виде моих родителей. Но ты согласилась, и я приободрился.
– Ясно. А то я уж думала, что ты радуешься разводу. Всё-таки долгожданная свобода.
– Может, я и радовался бы, если бы был таким же идиотом, как четыре года назад, – невозмутимо произнёс Сашка. Хотя, судя по бледным щекам, он злился. – Но сейчас я понимаю, что настоящая свобода совсем не в том, чтобы прыгать с девки на девку.
– А в чём?
Он ответил, не обращая внимания на мой язвительный тон:
– Быть свободным можно только рядом с близкими людьми. И самое главное заточение – это терять их.
Я промолчала.
Сашка, конечно, хорошо сказал. Замечательно, что он понял. Однако он, кажется, не учёл, что терять близкого человека можно только один раз.
46
Марина
Через пару дней с соревнований вернулся Антон. Пока его не было, мы с ним переписывались, но не очень часто – раз в день. Иногда он присылал мне какие-нибудь фотографии – местные красоты (ездил Антон в Краснодар), блюда из кафе, своих ребят или себя с соревнований. Тренировал Антон в основном подростков, и ему это очень нравилось – я знала.
Он сразу же предложил пересечься, и я согласилась. Сообщила Сашке, что отлучусь на пару часов… и едва не споткнулась, когда его взгляд из обычного внезапно стал затравленным, волчьим.
– А я уж думал, что ты с ним рассталась, – грустно усмехнулся муж. – Хорошо, иди. Мы с девчонками и без тебя отлично время проведём – я вчера купил им классный деревянный пазл.
«Отлично проведём время» в данном случае значило, что они с Викой будут собирать пазл, а Даша – им мешать. Но всех всё устраивало, потому что было весело.
– Он уезжал, – зачем-то сказала я. – На две недели. Вот, теперь вернулся. И я действительно собираюсь… расстаться с ним. Но это надо делать лично, а не по телефону.
– Ладно, – как-то вяло ответил Сашка, кивнув. Он почему-то не обрадовался, и я решила уточнить:
– Ты мне что, не веришь?
Да, забавно. Точнее, было бы забавно, если бы не было так печально. Ведь какое-то время назад только я могла не верить мужу, а теперь уже и он мне.
Оказывается, бумеранги работают и так.
– Почему? Верю, – сказал Сашка, удивлённо на меня посмотрев. – Ты не такой человек, чтобы врать. Я просто ревную. Расстаёшься ты или нет – но ты с ним будешь встречаться. Он тебя обнимет, поцелует… Возможно, ещё что-нибудь захочет. На прощание.
– Тебе полезно ревновать. А то у нас неравноправие было, только я ревновала, думала, представляла. А теперь и ты узнал, что это такое – думать, как твоя жена вот этими губами…
– Ни слова больше, – остановил Сашка поток моих упрёков. И правда, чего это я? Решили ведь уже всё с разводом, а я всё периодически пытаюсь сделать мужу больно. – Мне хватает собственного воображения, чтобы начать сходить с ума. Ни к чему добавлять, Марин, правда.
Поначалу я хотела съязвить, что мой полугодовой грех и семь лет Сашкиного обмана – предательства разной весовой категории, тем более что он обо всём знал практически с самого начала, я не обманывала. Ну, почти – в первый вечер всё же обманула.
Но потом промолчала. Вдруг подумала: а так ли это? Есть ли вообще у предательства какие-то там «весовые категории»? Допустим, предательство с внебрачным ребёнком – первая категория, предательство с долгосрочными отношениями – вторая. И так далее. Или всё-таки это работает как-то иначе?
Возможно, оценить по-настоящему можно только узнав объём причинённой человеку боли. Сашка причинил мне значительную боль… Но была ли та боль, которую причинила ему в ответ я, менее значительной?
Не знаю. Не уверена.
47
Марина
Антон ждал меня в сквере за несколько кварталов от моего дома – чтобы Сашка и девочки не наткнулись, если вдруг пойдут гулять. Мы договорились, что сначала пройдёмся, а потом заглянем в кафе, но я надеялась, что прогулкой дело ограничится. Мне хотелось обратно, домой, к Сашке и дочкам. Собирать пазл, рисовать, лепить, сварить вместе суп и сделать салат, а потом есть всё это.
Но впереди у меня был неприятный разговор, и приходилось ждать, внутренне сжимаясь – что мне скажет Антон? Как ни крути, но, несмотря на нашу кажущуюся близость в эти месяцы, я не знала его по-настоящему. Он не открывал мне ни сердце, ни душу. Если только совсем немного, самый краешек…
– Отличная погода, хотя в Краснодаре лучше, – пошутил Антон, приобняв меня, и поцеловал в щёку. – Как ты, Марин? Я не спрашивал у тебя ничего серьёзного по переписке, но теперь можно, раз я тут.
– Я… – я запнулась: ответить о том, как я, в двух-трёх словах было невозможно. – Сносно, наверное. Мне, кстати, нужно с тобой поговорить.
– Я догадываюсь, – улыбнулся Антон, ничуть не встревожившись. – Пойдём, сядем на лавочку, и ты мне всё расскажешь. А потом и я – тебе. Мне тоже есть что сказать.
Так мы и сделали. Нашли удобную широкую лавочку в тени деревьев, чтобы спрятаться от жгучего солнца, устроились на ней, Антон предложил мне бутылку с водой, я сделала глоток и прыгнула с места в карьер:
– Я думаю, нам нужно расстаться. То есть можем общаться, но встречи нужно прекратить. По крайней мере, до моего развода.
– Я так и думал, – кивнул Антон. – Ещё когда увидел твоё лицо на даче у Серёжки, после того как туда явилась та девушка… Оксана, да?
– Да. Она просто…
– Просто заставила тебя понять, в какой парадигме ты существуешь, – понимающе улыбнулся Антон. – Тебе стало неприятно, потому что ты хороший человек, Марин. А тут на тебя вдруг стали смотреть как на какую-то… И ты решила, что тебе всё это не нужно. Понимаю и даже одобряю. Хорошо, давай прервём общение. Значит, ты решила разводиться?
– Да, – ответила я и добавила зачем-то: – Наверное.
– Наверное? – Антон тут же уцепился за это слово. – Не точно?
– Хотелось бы мне сказать, что точно, – горько усмехнулась я. – Но, увы, я не хочу лгать. Есть ощущение, будто я иду куда-то не туда… Причём даже не понимаю, куда именно. И куда мне надо, тоже не понимаю.
– Ясно. Тогда давай я тебе расскажу кое-что? Может, тебе это поможет чем-нибудь. Хотя не факт. Но я, по крайней мере, перестану переживать, что ты ничего не знаешь.
– А что я должна знать? – Я тут же напряглась. – Мой муж увёл у тебя невесту?
– Нет, – рассмеялся Антон. – Хотя это было бы кинематографично, согласись? Но увы – ничего подобного. Я твоего мужа впервые увидел тогда возле кафе в начале марта, когда он хотел мне рожу начистить, но что-то пошло не так. Карина, наверное, рассказывала тебе, что я сирота? Мои родители много лет назад погибли в автокатастрофе.
– М-м-м, – я задумалась, припоминая. – Кажется, да, говорила.
– Меня вырастила старшая сестра, – продолжал Антон, и в его улыбке появилось что-то тоскливое. – Она была меня намного старше, почти на двадцать лет. И из-за того, что долго занималась в основном моим воспитанием, никак не могла наладить личную жизнь. Я достался ей уже подростком, со мной было много проблем, и Алиса погрузилась во всё это с головой. Она встретила человека, которого полюбила, когда мне было девятнадцать. Готовилась к свадьбе, будучи уже беременной, с приличным таким животом. Я помню, что она прям летала, очень счастлива была.
То, что конец у этой истории печальный, я поняла сразу – потому что радостные истории с таким грустным лицом не рассказывают.
– В общем, однажды Алиса решила неожиданно заглянуть к своему жениху в квартиру – что-то ей у него то ли спросить надо было, то ли забрать. Его не предупредила. И застала у него в квартире другую женщину. Я понятия не имею, что он говорил Алисе, но она села в машину в страшном раздрае. Превысила скорость, машину повело, Алиса вылетела на встречную полосу… В общем, с того дня у меня нет больше сестры.
Я болезненно поморщилась.
В сердце саднило, будто Антон царапал его ногтями, как кот когтеточку.
– Поэтому я и стал с тобой встречаться, – сказал Антон негромко и взял меня за руку. – После того, как ты набросилась на меня в машине, кучу всего шептала и плакала – я понял, что ты можешь повторить судьбу Алисы. Не так, иначе – но можешь. И подумал, что было бы неплохо за тобой приглядеть, пока ты разбираешься в себе. Не пойми меня неправильно – ты мне действительно нравишься, это не было альтруизмом. Но изначальная мысль была вот такой.
– Понимаю, – кивнула я, решив не отнимать у Антона свою руку. – А твоя невеста? Карина мне что-то рассказывала…
– Обычная история, – он пожал плечами с деланно-равнодушным видом. – Рите просто понравился другой человек, и она решила сообщить об этом мне, пока у нас всё не зашло слишком далеко. Хотела быть честной. В общем, ничего удивительного, что я не люблю тех, кто изменяет. Предательство всегда бьёт по психике того, кого предают, как кувалдой по голове. И доверять сложно, причём всем, не только тому, кто предал, и в отношения вляпываться больше не тянет. Так и живу, – Антон вздохнул. – Но, знаешь, я не хочу, чтобы ты тоже так жила. Думал, смогу тебе помочь, хоть как-то залатаю дыру в сердце. Но толку не вышло. А возможно, что даже и наоборот. Не стоило мне вмешиваться в чужие отношения. Ты, Марин, всё никак не можешь решиться на развод по причине, которая прекрасно известна тебе самой – ум с сердцем не в ладу, как говорится. Разум кричит – разводись и живи новой жизнью, а сердце стонет – не хочу, люблю его. Я знаю это состояние.
– Да?.. – протянула я и спросила: – А твоя девушка… Рита… Она… С ней что случилось?
– Полгода встречалась с тем парнем, потом они поссорились, и она вновь пришла ко мне, – хмыкнул Антон, но не язвительно, а устало. – Но я не смог принять её обратно. Хотя тогда ещё любил.
– А теперь уже нет? Не любишь?
– Не люблю, – ответил Антон твёрдо. – Но не факт, что у тебя получится разлюбить мужа, Марина. Если до сих пор не получилось, возможно, что и не получится. И ты права – моё наличие под боком только мешает тебе понять, чего ты хочешь на самом деле.
– А что бы ты посоветовал?
Антон пожал плечами и усмехнулся.
– Из меня плохой советчик, как выясняется. Сам я сделал так, как мне было комфортнее – предпочёл одиночество постоянному дёрганью «а где она и с кем». Но ты не создана для одиночества. Поэтому…
– У мужа никого не было уже четыре года, – выпалила я, сама не понимая, зачем говорю это. – Он и сам это говорил, и я… проверяла, в общем. Держится. Но не факт, что не сорвётся, если я решу его простить.
– Можно проверить.
Я подняла брови.
– Что?.. Как это – проверить?
И Антон рассказал мне как.
48
Сашка
За то время, что Марина не встречалась со своим хероем, я как-то отвык грызть ногти, когда её нет дома. А сейчас вновь накрыло.
Я только и делал, что открывал приложение и таращился на Маринкино местоположение. Сквер, который я хорошо знал, – пешком отсюда было где-то с полчаса. Прям даже захотелось оставить Дашу с Викой и сбегать, посмотреть, чем занимаются эти «голубки». Не сексом точно, не посреди улицы же? Но вот всё остальное…
Расстанется Марина с ним, ага… Я понятия не имел, правда это или нет – хотел верить, что правда, – в любом случае я не знал, что сейчас происходит у жены в голове. Марина со мной ничем не делилась, поэтому я был не в курсе, что она собирается сделать, как только я уеду. И даже не мог нормально оценить свои шансы на успех.
Это было неправильно. Когда идёшь на переговоры, всегда надо представлять, какова вероятность того, что ты добьёшься желаемого. Чтобы потом сравнить «ожидание» и «реальность» и оценить, насколько адекватно ты оцениваешь собственные возможности.
Сейчас ни о какой оценке речь не шла. Я не представлял, какие мысли бродят в Маринкиной голове и не захочет ли она сразу после развода найти себе другого трахаря, постарше, чем этот Антон. И в перспективе выйти за него замуж. А что? После развода многие так делают. Имеют право.
Да и вообще – не передумает ли она сейчас расставаться с Антоном? В конце концов, зачем ей с ним расставаться? Без секса грустно – это я точно знаю. А тут рядом молодой парень, которого устраивают временные отношения, – просто подарок судьбы, на мой взгляд. Не каждый мужик будет встречаться с замужней женщиной, даже если у неё в семье полный швах. Из моих друзей, по крайней мере, никто бы не стал, даже Виктор – и тот поостерёгся бы, потому что этот самый муж может оказаться человеком, который устроит тебе серьёзные проблемы. Никто не хочет ради незначительной связи зарабатывать неприятности.
Хотя почему я решил, что для Антона связь с Мариной – незначительная? Только потому, что он вроде бы не уговаривал её немедленно развестись? Нет, не только – много признаков. Но, может, у него свои планы, а я его просто не понимаю. Мало ли на свете людей, которых я не понимаю? Да навалом. И Антон может оказаться из таких. Сейчас Марина с ним расстанется, а он потом решит её завоевать и станет моим конкурентом…
В общем, да – я медленно сходил с ума. Собирал с девчонками пазл, что-то говорил, шутил – но мысленно был не здесь, а в сквере, где Марина встречалась со своим любовничком. Выдохнул с облегчением, только когда жена наконец пришла домой и сразу же, с порога, поинтересовалась у девчонок, чем они хотят пообедать: сварить им суп или, может, пойдём в кафе? В таком контексте на самом деле можно было даже не спрашивать – Вика и Даша, естественно, выбрали кафе.
Мы быстренько оделись и поехали в ближайшее, где в наличии есть не только еда, но и детская комната, и там можно вдоволь понырять в бассейн с шариками, поскакать на надувных коровах и пособирать большой конструктор. Ну, хоть кому-то радость.
Марина после встречи со своим Антошкой выглядела странно взбудораженной – как человек, который услышал для себя что-то неожиданное, а теперь обдумывает эту мысль, и она его безусловно тревожит. Не знаю, может, это я просто вообразил себе, а на самом деле Марина выглядит возбуждённой из-за эмоционального расставания с Антоном? Теперь, когда я почти перестал понимать жену, всё возможно.
Мы с девчонками сделали заказ, и Вика с Дашей сразу убежали в игровую комнату. Марина, полистав зачем-то меню, причём раздел с алкоголем, неожиданно спросила, теребя страничку:
– Саш, а вот если девушка сама начнёт к тебе клеиться, ты её будешь поощрять? Как ты думаешь?
Пил бы я уже заказанный чай – точно бы подавился на хрен.
– Я похож на ненормального, что ли? – пробурчал, глядя на то, как Марина нервно перебирает страницы. – Или на дебила? К чему вопрос-то, а, Марин?
– Да так, – она пожала плечами и всё-таки подняла глаза от описания алкогольных коктейлей. – Одно дело – сдерживаться, когда нет искушений, и совсем другое…
– Где нет искушений? – перебил её я. – Их навалом везде. Вон даже в другом конце зала очень симпатичная женщина сидит.
– Это другое. Я не про наличие людей рядом с тобой, понятно, что они есть. Я про их готовность к сексу.
Очень хотелось сказать: «Марин, ты шутишь, что ли?» Видимо, она и правда не представляла, сколько раз за последние четыре года я сталкивался с доступными дамочками. Сама-то Марина была другим человеком.
Работа, качалка, да даже, блин, обыкновенная поликлиника, куда я приходил с кем-то из девчонок, – всякое бывало. И просто улыбочки, и намёки, и откровенные подкатывания. Не каждый раз, конечно, – иногда всё было тихо и мирно. Но случалось.
Об одном эпизоде, я надеюсь, Марина и вовсе никогда не узнает. Год назад у отца появилась новая помощница – очень талантливая девушка, что называется красавица и умница, но какая же, прости господи, блядь! Отец её ценил, потому что по работе к ней нареканий не было, поэтому я не стал рассказывать, что Кристина ко мне подкатывала, и весьма откровенно. Осадил – и ладно, она всё поняла, тему закрыли. Но Кристина решила: раз с младшим братом не получилось, надо попробовать со старшим, и попыталась охмурить Славку. Полезла к нему, когда он выпивши был после корпоратива, улыбалась, тёрлась…
