Текст книги "Закон бумеранга (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– И сколько ты уже голову мне морочишь? – спросила я с горечью и, видя, что он готов отвечать, выпалила: – Только не ври, всё равно правду узнаю!
Сашка тут же смутился, и я сразу поняла – хотел солгать.
– Ну… Я не помню… – Заметил мой свирепый взгляд, выдохнул и вновь попытался уйти от ответа: – Марин, да зачем тебе это? Никто из этих женщин для меня ничего не значил!
– То есть их ещё и много было? – ужаснулась я, и вдруг до меня дошло. – Погоди… Ты что, изменял мне ВСЕГДА?!
По Сашкиному моментально напрягшемуся лицу – ни капли не виноватому, скорее, раздосадованному – я тут же поняла, что угадала правильно.
Что творилось дальше…
Я разгромила всю кухню, перебив напрочь абсолютно всю посуду. Я хваталась то за вилки, то за ножи, бегая за Сашкой и швыряясь в него всем, чем могла. Кое-чем даже попадала, но особого вреда мужу не причинила, хотя пару шишек на голове и синяк на плече он заработал.
В конце концов я просто отключилась от усталости, присев на секунду на диван, а проснулась спустя пару часов в нашей с Сашкой спальне, раздетая. И рядом спал муж.
Спал со спокойной, даже невозмутимой физиономией – как будто ничего не случилось.
22
Марина
Вспоминая всё это, я шла на свидание к Антону в воскресенье и кривила губы в горькой улыбке.
Да, Сашка меня отпустил – несмотря на то, что это далось ему тяжело, я ясно видела, как его ломало, когда он говорил:
– Ладно, иди. Привет самбисту.
Надо же, я ведь и не рассчитывала. И на самом деле я на тот момент и не договаривалась о встрече с Антоном, просто хотела подразнить Сашку. Как будто ему мало было мучений! Впрочем, нет – мало. За то, что он сотворил с нашей семьёй, ему никогда не будет достаточно.
Много раз я думала: а если бы Сашка чувствовал свою вину? Было бы мне легче его простить? Однозначного ответа на этот вопрос я, разумеется, не знаю, но мне казалось, что да. По крайней мере, я не злилась бы на мужа настолько сильно. Меня больше всего бесил именно тот факт, что Сашка не понимал, по какой причине мне так плохо!
Интересно, сейчас-то он начал хотя бы что-то соображать или до сих пор пребывает в святой уверенности, что не делал ничего особенного?
Мы с Антоном договорились встретиться и посидеть в кафе, хотя он изначально предлагал сразу поехать к нему. Но я почему-то не хотела сейчас заниматься сексом, а вот просто поболтать – пожалуйста.
В этом плане с Антоном было легко с самого начала. Он не заморачивался сам и не заморачивал меня. Хочешь в кафе? Хорошо, идём в кафе. Хочешь в кино? Ладно, пойдём в кино. Нельзя заниматься сексом, потому что операцию недавно сделали? Не вопрос, будем просто пить кофе и болтать.
Вот и сейчас, увидев меня, Антон широко улыбнулся, подмигнул и ехидно поинтересовался:
– Как твой благоневерный воспринял вчерашнее падение на задницу? Не слишком трахал тебе мозг из-за меня?
– Нормально, – я пожала плечами и с наслаждением накинулась на свой любимый десерт, который Антон, как и всегда, заказал перед моим приходом. Чизкейки мне безумно нравились, но готовить их сама я не умела, поэтому обычно брала в кафе.
– Удивлён, как он вообще тебя сюда отпустил, – Антон поднял брови, делая глоток кофе из чашки. – Я думал, его от ревности кондратий хватит. Забавно, давно замечал – сильнее всего ревнуют люди, которые сами изменяют.
– Как я? – усмехнулась я иронично.
– Не наговаривай на себя. Ты изменяешь только сейчас, последние пару месяцев. Точнее, последний месяц можно не считать – у нас и не было ничего из-за этой твоей операции. Я думал, вчера наверстаю, но твой муж меня обломал.
– Давай не будем о нём, – вздохнула я и запила чизкейк кофе. Очень молочный и сладкий – может, перебьёт горечь во рту? Хотя вряд ли. Торт же с этим не справился. – Не хочу обсуждать Сашку.
– Как скажешь, Марин, – легко согласился Антон и тут же нашёл другую тему для разговора. За это я его и ценила – с ним можно было общаться о чём угодно, не напрягаясь и не нервничая, но ничего особенного и не ожидая.
После нашего с Антоном первого раза в салоне машины я не видела его пару недель. Ходила на работу, занималась домашними делами, с Сашкой почти не разговаривала – внутри себя я безумно переживала случившееся. Поэтому, когда однажды днём ко мне в кабинет шагнул Антон, беспечно улыбаясь, я в шоке замерла, хлопая глазами.
– У вас тут, говорят, отличный мужской маникюр делают, – сказал он весело. В его глазах плясали чертенята. – Мне как раз нужен. На Новый год. Хочу ногти со снежинками. Сделаешь?
– Т-ты… – от волнения я даже заикаться начала. – Серьёзно?..
– А как хочешь, – Антон пожал плечами. – Вообще я пришёл, чтобы пригласить тебя на свидание. Но если взамен надо сделать маникюр со снежинками – я готов. Даже педикюр готов! Только депиляцию не проси, этого я не переживу.
Я прыснула.
А потом, неожиданно для себя самой, согласилась на встречу.
23
Марина
Тогда был конец декабря, всё вокруг готовилось к Новому году, но праздничного настроения у меня не было и в помине. Я чувствовала себя клубком ниток, который размотали и расшвыряли в разные стороны – так он и валяется по всей комнате, запутанный и какой-то грязный, несобранный.
Думаю, если бы Антон сказал в тот вечер: «Встретимся завтра», то за ночь я передумала бы с ним видеться. Он меня слишком триггерил, напоминая об ошибках, которых я стыдилась настолько, что не рассказала о случившемся между нами в машине ни одной живой душе. Даже Карине, несмотря на то, что она через пару дней прямо поинтересовалась: было у меня что-нибудь с Антоном или нет? Хвалила его ещё, говорила, что он хороший парень… будто сватала.
Да, если бы у меня была возможность подумать, я бы решила, что ни к чему мне эта встреча. Но Антон не дал мне такой возможности – сразу увёл с работы и потащил в ближайшее кафе.
– Знаешь, почему я выбрал именно это место? – спросил он весело, садясь рядом со мной за столик.
– Не знаю, – я растерянно огляделась. – Здесь вкусно готовят?
– Понятия не имею, как здесь готовят, я тут впервые. Просто, если бы я повёз тебя куда-нибудь подальше, ты бы по дороге передумала и выскочила из машины в ближайший сугроб.
Я рассмеялась.
– Очень похоже на правду.
Та самая первая встреча с Антоном… Она на многое заставила меня взглянуть с другой стороны. И стала решающей для наших дальнейших весьма своеобразных отношений.
В тот вечер Антон не говорил ни о чём важном, не пытался обсудить случившееся две недели назад – просто болтал обо всём подряд, много шутил и флиртовал. И я неожиданно почувствовала, что это всё мне… приятно.
Сколько лет я уже не сидела вот так с мужчиной в кафе, разговаривая о ерунде и кокетничая напропалую? Да миллион. С Сашкой мы последние годы общались только по необходимости – я сама так решила, сама настояла на подобной форме общения. Он периодически пытался что-то изменить, но я не пускала его больше к себе в душу. Ни разу не обсуждала откровенно ни свою боль, ни обиду, ни страхи. Я даже не помнила, когда последний раз улыбалась мужу так, как в тот вечер улыбалась Антону – широко и откровенно, не боясь, что следующей же фразой тебе в эту улыбку плюнут.
Да, мне понравилось. Было мило, душевно и совсем ненапряжно. Я почти забыла, как это бывает, когда собеседника не хочется периодически придушить.
Поэтому, когда Антон в конце встречи предложил встретиться ещё через пару дней, я легко согласилась. Даже не стала спрашивать, зачем ему связываться с замужней женщиной почти на десять лет старше себя, – не хотела слышать ответ и вновь напрягаться.
Антон подарил мне ощущение лёгкости, и я хотела продлить его как можно дольше.
24
Марина
После первого свидания я продолжала встречаться с Антоном пару раз в неделю, обычно после работы. График у меня плавающий – Сашка иногда даже не замечал, что я куда-то там ходила, считал, что просто на работе немного задержалась. А Сашина мама вообще мой график в голове не держала – она просто каждый день систематически забирала Вику из школы, кормила её обедом, а потом они вместе шли за Дашей в детский сад. Если я была дома, то всё то же самое делала я, но если нет – Анна Викторовна заменяла меня без лишних вопросов.
Я помню, как однажды, уже после Нового года, свекровь сказала мне с улыбкой:
– Ты стала лучше выглядеть, Марин. Прям помолодела. Я очень рада за тебя.
Естественно, Анна Викторовна думала, что у нас с Сашкой наладилось, но я-то знала, что муж ни при чём, а всё дело в Антоне. В совершенно чужом мужчине, которого я не любила, но который как-то умудрился вытащить меня из отчаяния и уныния. Может, своей лёгкостью и шутливостью – Антон порой напоминал Сашку в прежние годы, – а может, заинтересованностью во мне. Было приятно ощущать себя привлекательной, чувствовать, что нравишься. Антон каждый раз дарил мне цветы, ухаживал, осторожно брал за руку, прощаясь, целовал в щёку – но пока не позволял себе больше. И я наслаждалась нашими встречами, не задумываясь о последствиях. Точнее…
Да, иногда у меня мелькала подлая мыслишка – я представляла, как отреагировал бы Сашка, узнай он, что я ему неверна. Что он больше не мой единственный за всю жизнь мужчина – есть и другой, моложе и обаятельнее. И теперь не только я делю Сашку с другими женщинами, но и он будет делить меня с другим мужчиной.
Мне действительно иногда хотелось бросить это всё ему в лицо и посмотреть на реакцию. Но я сдерживалась, понимая, что испытываю недостойные эмоции, кроме того, подобный поступок точно ничего не решил бы, а вот запутать ещё больше мог. Хотя куда уж больше?
Примерно через неделю после Нового года Антон, посадив меня в машину в начале встречи, неожиданно предложил, подарив мне небольшой букет белых роз:
– Не хочешь заехать ко мне в гости, Марин?
Он сказал это спокойно и тихо, ненавязчиво, но я вся оцепенела.
– Да не напрягайся ты так, – тут же отреагировал Антон, улыбнувшись. – Я понимаю, что для тебя это сложно, поэтому, если не хочешь, поедем в кафе.
И тут я вдруг поняла, что хочу.
Мысль была настолько острой и больной, что я решила не давать себе шанса передумать.
– Хорошо, поехали.
Антон повернулся ко мне лицом и аккуратно взял за руку, сжав прохладные пальцы.
– Ты уверена? Первый раз-то можно было списать на алкоголь и помутнение мозга, но сейчас ты трезвая. Потом начнёшь заморачиваться, жалеть, совеститься. Я этого не хочу.
– А чего ты хочешь? – поинтересовалась я, поняв, что сейчас смогу услышать ответ. – Зачем ты вообще со мной связался, Антош? Мог бы найти себе помоложе и без заморочек.
– Да я сам с заморочками, – засмеялся он и пожал плечами. – Почему ты думаешь, что я без заморочек? Только потому, что я кажусь таким? Увы, Марин, у меня тоже навалом тараканов.
– Это каких же? – насторожилась я и предположила: – У тебя куча любовниц, и всем глубоко за тридцать?
Антон фыркнул.
– Ага, за пятьдесят. И имя им – легион. Нет, Марин, я, в отличие от твоего мужа, никогда не встречался с несколькими девушками одновременно. Но ты мне вряд ли поверишь, я понимаю.
– Почему не поверю?
– Потому что ты теперь недоверчивая, – ответил Антон с грустной усмешкой и тут же сменил тему: – Ну, так что, не передумала ехать?
– Не передумала. – Я покачала головой.
Хватит уже терзаться, Сашке ничего не мешало семь лет от меня гулять, он не смущался и не думал, и до сих пор не понимает, до какой степени новости о его изменах меня разрушили. Значит, и мне не нужно мучиться самой и мучить Антона.
Хочется – возьму.
По-видимому, Сашка тоже когда-то рассуждал именно так.
Теперь пришла моя очередь.
25
Марина
С тех пор наши отношения с Антоном изменились, но не сильно – да, они приобрели дополнительную опцию в виде постели, но в остальном всё осталось по-прежнему. В целом то, что происходило между нами, напоминало мне обычную дружбу с функцией «секс» в комплекте. Мы активно общались, встречались далеко не только для того, чтобы потрахаться, и легко расставались. Я чувствовала, что Антон хорошо относится ко мне – так же, как и я к нему, – но это всё же была не любовь, а обычная человеческая симпатия, приправленная желанием. Но приправленная, кстати, хорошо – вместе нам было классно. Хотя Антон оказался прав, и первое время я действительно терзалась из-за случившегося. Всё же я не Сашка, совесть при необходимости отключать не умею. Поэтому, да, я помучилась. Но тем не менее Антон с его трепетным отношением ко мне перевесил, заставил сомнения сжаться в комок, отсохнуть и со временем отвалиться.
Я вновь чувствовала себя сексуальной и желанной, и это чувство пьянило не хуже вина. Сашка, разумеется, замечал, что я изменилась, расцвела, похорошела, – а сам, наоборот, начал мрачнеть и суроветь, огрызался по любому поводу. В результате мне совсем не хотелось его видеть, и я использовала каждый предлог, чтобы не проводить время вместе. Увозила девчонок из дома, уезжала сама, до последнего принимала душ, чтобы Сашка успел уснуть, – в общем, делала всё, чтобы как можно меньше контактировать с мужем.
В начале февраля я на сутки легла в больницу, чтобы удалить полип, а когда вернулась, оказалась приятно удивлена тем, что Антон не отказывался от встреч, которые временно не должны были включать в себя секс, по крайней мере, традиционный. В остальном я ему, конечно, тоже не отказывала… Но всё-таки это не совсем то же самое.
По-видимому, я с каждым днём всё сильнее расслаблялась, и Сашка заподозрил совсем уж неладное, раз решился в итоге на слежку. Обломал нам хороший вечер – мы-то рассчитывали после кафе поехать к Антону домой, отпраздновать месяц после моей операции. Но, вопреки логике, я не почувствовала из-за этого разочарования… так же, как и не ощутила радости оттого, что сбылась моя тайная недостойная мечта и муж теперь окончательно в курсе собственной рогатости.
Вместо всего этого внутри меня словно разверзлась пустота. Отправляясь на воскресную встречу с Антоном, я надеялась заполнить её хотя бы частично, но не вышло. Да, мне было легко и приятно, как и всегда в его обществе, но душу эта встреча не затронула, не заставила успокоиться и перестать дёргаться из-за мужа.
Антон, конечно, заметил моё состояние. И прежде, чем выпустить из машины возле подъезда моего дома, сказал, взяв за руку:
– Хочешь, честно признаюсь, что я обо всём этом думаю?
– Не хочу, – ответила я откровенно, и он засмеялся.
– Ладно, тогда не буду.
Поцеловал в щёку и отпустил.
Уже дома, уложив девчонок, я заглянула на кухню, полюбовалась на грустного Сашку, который уныло ковырял в тарелке макароны по-флотски, и всё-таки написала Антону в мессенджер:
«И что ты обо всём этом думаешь?»
Он ответил почти сразу:
«Тебе нужно определиться, чего ты хочешь. Тебя так колбасит, потому что ты не можешь этого понять, Марин. Если хочешь развестись – разводись. Хочешь жить, как вы живёте сейчас – у тебя отношения, у него тоже, – живи. Хочешь помириться – мирись. Определись, и сразу успокоишься».
Антон был прав, я и сама это понимала. Но каждый из перечисленных вариантов таил в себе столько боли, что я предпочитала игру в маятник. Только так можно ничего не делать, а просто жить дальше.
Хотя кое-чего Антон не учёл в своих рассуждениях.
«Хочешь жить, как вы живёте сейчас – у тебя отношения, у него тоже…»
Я не говорила ему о том, что у Сашки давно нет ни с кем отношений. Мы вообще мало обсуждали мой брак – Антон, по-видимому, сделал выводы из того, что я шептала в тот раз, когда была пьяная.
И тот факт, что у Сашки, в отличие от меня, сейчас никого не было, всё-таки был для меня важен.
Будь всё по-другому, мне было бы гораздо проще принять решение.
26
Сашка
Когда твоя жена уходит на свидание к другому мужику, а ты при этом сидишь дома и ни хрена не делаешь – как это называется? Я не мастер подбирать слова, да и, по-моему, здесь можно было использовать только мат, и больше ничего.
Не знать, оказывается, легче. Если не знаешь, то думаешь – может, и нет ни фига, а на самом деле Маринка в магазине задержалась. Сейчас же я всё знал, да и видел по программе-следилке, что моя жена сидит в кафе. Час сидит, два сидит… На третий, когда она вышла из кафе и куда-то поехала, я почувствовал, что ещё немного – и я сойду с ума.
Я, наверное, за эти часы стёр себе все зубы. И на ладонях наверняка следы от ногтей. Да что там – я даже курить на балкон бегал раза три, вызывая недоумение у Вики.
– Папочка, что с тобой? – спросила она с удивлением, когда я в очередной раз убежал туда, оставив их с Дашей в комнате вдвоём. – Ты какой-то странный.
Будешь тут странным! Добровольно отдал жену другому мужику. Кто я – куколд? Или просто дебил?
– Всё в порядке, Вик, не волнуйся. У меня голова болит, – соврал я и вымученно улыбнулся, ощущая, как нервно дёргается глаз. Дожил! Уже тик начался с этими Маринкиными поблядушками.
– Не надо курить, – наставительно произнесла дочь, поджав пухлые губы. – Бабушка говорит, что всё зло – от курения. И ругается, что дедушка до сих пор курит у тебя в машине.
Я аж закашлялся. Мама, получается, знает, что отец тайком от неё балуется?..
И молчит же! Вот она, сила любви.
Может, мне тоже молчать? Сейчас Маринка придёт – если она, конечно, домой едет, а не на продолжение увлекательного вечера, – и не говорить ей ничего, не упрекать, не задавать вопросов… Молчать – и всё?
Блядь, кошмар какой-то.
Ожидая жену, я даже ромашковый чай себе заварил – у Маринки упаковка завалялась со времён беременности. Больше ничего успокоительного в доме не было, а очень зря! Мне сейчас не повредило бы что-нибудь убойное. Такое, чтобы выпил – и сразу стало хорошо и на всё пофиг.
Сидел за столом, наблюдая за резвящимися девчонками – Вика и Даша вместе собирали замок, – цедил мерзкую жижу, от души сдобренную мёдом, чтобы не была настолько мерзкой, и думал о том, как я докатился до жизни такой.
Представляю, как по этой ситуации проехался бы Виктор – асфальтирующим катком бы прошёлся, раскрошив мне все кости в труху. Но, может, я вполне заслужил нечто подобное?
С детства же знаю простую истину – надо относиться к другим людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. А я не принимал во внимание тот факт, что для Марины ничего не значащие для меня интрижки будут значить очень многое. И никогда не переворачивал эту ситуацию, не смотрел на неё с другой стороны, не пытался представить, что будет, если Марина станет вести себя точно так же? Будет ли это мне не больно и нормально, как я хотел, чтобы было ей, или всё-таки нет?
И теперь, подыхая от жрущей меня изнутри ревности, сходя с ума от яростной обиды, я пил дурацкий ромашковый чай и пытался собрать себя в единое целое.
Но я стремительно рассыпался, как песочный замок, если хорошенько ударить по нему ногой.
27
Сашка
Больше никуда Марина не поехала – пришла домой около девяти часов вечера, когда я уже собирался потихоньку начинать укладывать девчонок. Завтра Вике в школу, Даше в детский сад, нам с Мариной на работу – всем рано вставать, так что засиживаться не получится.
Явилась. Я думал, будет мегадовольная – наверняка ведь нашла способ потрахаться, не в кровати, так в туалете кафе. Что, мест мало? Мы с Маринкой сами, когда были молодые, так делали. Не сразу, конечно, – поначалу Марина, как скромная и неопытная девочка, сильно стеснялась. Но я её раскрепостил.
Несмотря ни на что, о тех временах было приятно вспоминать.
После того как я поддержал Марину при организации похорон, да и на сами похороны приехал, она поменяла ко мне отношение, стала более сердечной, начала искренне улыбаться при встрече. Но и смущалась тоже сильнее, чем прежде. Я быстро понял: это потому, что нравлюсь ей, и обрадовался.
Сколько месяцев я ухаживал за Маринкой, прежде чем она мне дала? Точно не один. Водил по кафешкам, кинотеатрам и прочим культурным местам, подарки дарил – в общем, обрабатывал по полной программе. И главное ведь: не напрягало это меня, хотя обычно подобные ломающиеся девицы раздражали. И так понятно, чем дело кончится, чего бы сразу не дать? Ну или хотя бы условия озвучить – с тебя пять свиданий, а потом можно и в постельку. Но с Мариной как-то всё иначе ощущалось – наверное, потому что я в неё без памяти влюбился. И терпеливо ждал, когда она начнёт мне доверять.
Да, Сашка… Стоило ли тогда так стараться, чтобы в первый же год супружества похерить с трудом завоёванное доверие? Выяснил я это, правда, лишь спустя семь лет, но похерил уже тогда, как только залез на первую попавшуюся бабу. Как только решил, что в этом нет ничего страшного, потому что я относился к своим случайным связям несерьёзно.
Непростительным я всегда считал только что-то серьёзное – долгосрочные отношения с левой девкой, огромные траты втихаря кучи семейных денег, внебрачных детей. Я же ничего подобного не делал – так, развлекался немного. Я не понимал, что никакие дурацкие развлечения не стоят потери доверия близкого человека. Ну не заменят они ни искренность, ни душевную теплоту, ни тем более глубокую любовь.
По сути – я ради того, чтобы приложить подорожник к царапине на пальце, решил отрубить себе руку.
Марина сейчас делала почти то же самое – с той лишь разницей, что я обо всём знал изначально. Понимала ли она это? Наверное. Не знаю. Во всяком случае, в этот вечер, вернувшись со свидания, Марина не выглядела счастливой. И старательно игнорировала меня – не смотрела в мою сторону, отворачивалась, почти не разговаривала. Если я задавал ей вопрос – например, будет ли она ужинать, – отвечала кратко и чётко, без лишних слов. И без эмоций.
Можно было бы растормошить её после того, как девчонки уснули, но я не стал.
Не знаю, правильно я поступаю или нет, но я всё-таки решил молчать и ждать. В конце концов, вчера, застав Марину с её хероем, я попытался выяснить отношения – и к чему всё привело? Ну, только что она про Милку узнала, точнее, про то, что у меня с ней ничего нет и не было. Но разве мне это помогло? Хрена с два.
Так что сейчас, если я попытаюсь выяснить то, что меня волнует, – например, насколько сильно Марине нравится её Антошка-пойдём-копать-картошку, действительно ли он младше её и почему она думает, что у него нет ещё одной такой любовницы, а то и двух, – мы только поругаемся в пух и прах, но толку не будет. Я понятия не имел, что должен сделать, чтобы появился толк, поэтому решил на время затаиться и не возникать.
Ну, почти. Восьмое марта всё же никто не отменял.
28
Марина
Неделю до праздника мы с Сашкой прожили… странно.
Честно говоря, я думала: после того, как муж увидел Антона, Сашка сделает мою жизнь невыносимой – и это поможет мне наконец принять решение. О какой совместной жизни можно говорить, если супруг постоянно треплет нервы? Но Сашка ничего не трепал. Он вообще вёл себя спокойно, при этом не подчёркнуто холодно, как обычно вела себя я, – нет, просто спокойно. А временами даже проявлял чудеса сердечности. Сам будил девчонок, чтобы я подольше поспала, – просто поставил меня перед фактом, что будет так делать, – и, пока я умывалась, быстро кормил их завтраком и увозил обеих – одну в школу, другую в сад. Я только и успевала, что принять душ, выходила из ванной – а они как раз стояли перед дверью, одетые и довольные. Целовали меня – причём Сашка тоже, а как же? не отказываться ведь от поцелуев перед девчонками? – и уходили. Мне на работу нужно было позже – салон открывался не с раннего утра, – поэтому я могла некоторое время наслаждаться одиночеством.
Почти каждый день Сашка приносил домой свежие цветы. Он не дарил их мне, а просто ставил куда-нибудь – на кухню, в спальню, в коридор, в гостиную… Как только букет увядал, он его заменял. Я не могла пожаловаться на подобное поведение или попросить не делать так, тем более что Вика и Даша от цветов в доме приходили в восторг. Если бы Сашка дарил их мне лично – другое дело. Но он просто ставил букеты в воду… И, кстати, даже прикупил несколько красивых ваз: тех, что были у нас дома, катастрофически не хватало.
Кроме цветов у нас ещё постоянно появлялись различные любимые мной и девчонками вкусняшки. Мармеладные мишки, маленькие зефирки специально для какао, сушёные яблоки – я обожаю чай с ними, да и просто грызть, как чипсы, люблю, – фисташки, арахисовая паста… Увидев последнюю, я даже не сдержалась и возмутилась шутливо:
– Саш, да я так разжирею, и ты…
Я запнулась. Потому что продолжение этой фразы гласило: «И ты перестанешь меня любить».
Я говорила её очень-очень давно, когда мы только начинали жить вместе. Когда я ещё ни о чём не знала и верила мужу.
Интересно, а ведь он мне, наверное, в то время уже изменял… Улыбался в глаза – и обманывал.
– Не перестану, – буркнул Сашка в ответ и, мгновение помолчав, тихо сказал: – Если я тебя не разлюбил и после этого Антошки, думаешь, меня смутит лишний вес? Ха-ха три раза.
И ушёл с кухни, оставив меня стоящей возле открытого холодильника с открытым ртом.
За день до праздника Сашка настоял, чтобы мы ужинали все вместе, и, пока девчонки лопали картошку с котлетами и салатом, объявил, что на Восьмое нас ангажирует кое-куда и ни у кого не должно быть никаких планов на этот день. Намёк был более чем прозрачен, но я и не собиралась никуда идти с Антоном в выходные. Мы виделись на неделе дважды – вполне достаточно. Правда, обходились без интима, и этот факт нужно было исправлять в ближайшее время, но уж точно не Восьмого марта.
Я понимала, что Сашка наверняка затеял что-то грандиозное – последние четыре года он в праздники особенно старался. Хотя почему только в праздники? Почти всегда старался, но в такие дни с большим рвением. Однако в этот раз Сашка превзошёл самого себя.
Сначала он повёл нас с Викой и Дашей в ресторан-сказочный городок. Девчонки чуть ли не пищали от восторга – чего там только не было! И для таких, как Даша, всевозможные игрушки и горки-лазилки, и для детей постарше целый комплекс развлечений. Огромный замок посреди зала ресторана, где можно было бегать, прыгать, залезать куда-нибудь по канатам, съезжать на попе вниз по горке, сразиться с драконом, что дышал паром и рычал, спасти принцессу из башни… Безумное количество качелей и каруселей, в том числе любимый Дашкин поезд, который ездил по кругу и звенел, большая кухня и игрушечный ресторан вдобавок к настоящему, батуты, бассейн с шариками – в общем, девчонкам было чем заняться. И нам тоже! Удержаться и не пойти играть вместе с Викой и Дашей оказалось невозможно, и скоро я поймала себя на том, что оглушительно хохочу, в компании с девчонками и мужем заливая водой изрыгающего ненастоящее пламя дракона.
В результате мы с Сашкой еле вызволили Вику и Дашу из этого ресторана, и то только благодаря тому, что муж признался, какой сюрприз приготовил следующим. Кто же откажется от контактного зоопарка? Даже я не отказалась бы, хотя давно не маленькая девочка. И точно так же, как и наши дочки, я с восторгом кормила козочек, лам, овечек и прочую живность морковкой.
День действительно был чудесный. Хотя, когда мы вернулись домой, падали от усталости. Девчонки ещё ничего, а вот я и Сашка еле на ногах стояли.
Я, честно говоря, думала, что это всё. А куда уж больше? Я и так слабо представляла, сколько денег муж потратил на этот ресторан, зоопарк и всё остальное – вряд ли мало.
Но оказалось, что нет – не всё.
29
Сашка
За четыре адских года я понял одну вещь: цветы, подарки и прочее лизоблюдство ни хрена не работают. Может, с кем-то и работают, но только не с Мариной. Она благодарила, порой я даже видел, что ей нравится, – ну и всё. А что ещё? Как могут сувенирчики восстановить доверие? Оно же как порванный презерватив: сколько ни зашивай его нитками, а целым он больше не станет, раз порвался.
Поэтому я вообще ни на что не рассчитывал, и уже давно. Но это ведь не причина не радовать моих девчонок? Вот я и подготовился хорошенько, зная, что подобный вояж понравится всем без исключения, в том числе и якобы взрослой Марине.
Увы, но нормального детства у моей жены не было. Она не любила об этом вспоминать и вообще говорить о родителях плохо, как-то их критиковать не хотела. По одной простой причине, которую Марина мне однажды озвучила:
– Какими бы они ни были, они меня любили. Я чувствовала эту любовь всю жизнь, и после их смерти я тоже её чувствую. Неважно, что было в прошлом, – всё растворится в небытии, останется только любовь.
Да… хорошо она тогда сказала. И теперь мне оставалось лишь надеяться, что после моей смерти Марина будет относиться ко мне так же, как относилась к родителям, искренне простив все их косяки. И то, что я когда-то совершал, тоже растворится в небытии.
Или со мной – это другое? И я даже после смерти прощения не заслуживаю? Интересный вопрос, но проверять на него ответ я пока не собирался.
В общем, да – устроил девчонкам праздник и с удовольствием любовался на их радостные мордашки. И не только любовался, сам скакал повсюду, даже на батут полез, прыгать вместе с Дашкой, – благо туда можно было и взрослым. Дочь, глядя на скачущего как горный козёл меня, так хохотала, что начала икать – пришлось срочно отпаивать водичкой.
Устал как собака. Но всё равно, когда вернулись домой, предложил Марине отдохнуть, а сам пошёл девчонок убаюкивать. Чуть не заснул, пока Дашке сказки читал – какая же усыпительная хрень! Особенно когда каждое слово наизусть знаешь, даже в книжку смотреть не надо.
Как только девчонки засопели, я вышел из детской, порылся в коридоре в шкафу, достал припрятанный пакет и отправился в нашу с Мариной спальню. Судя по тому, что в ванной вода не шумела и на кухне света не было – жена там.
Волновался ли я? Честно говоря, я настолько устал – не от сегодняшних поскакушек на батутах, а от собственной ненормальной семейной жизни, – что уже не волновался. Ну даст мне Маринка в глаз или между ног – подумаешь. Может, ей хоть после этого полегчает?
Жена стояла возле окна в одном халате и задумчиво пила чай из своей чашки. Увы, не из любимой – была у Маринки любимая «свадебная» чашка, из которой она пила постоянно и очень берегла. Но в тот вечер, когда Марина узнала о моих похождениях, она её разбила вместе со всей остальной посудой. Жаль – я сам покупал нам чашки к свадьбе. Они были парными – картинка на одной продолжалась на другой. На этой картинке была изображена волчья семья с волчатами. Мне казалось тогда, что подобное очень символично – ведь мы с Маринкой до встречи друг с другом были теми ещё одинокими волками…
Правда, я, в отличие от волка, не моногамен. Променял свою волчицу на кучу каких-то облезлых кошек.
– С праздником, – я кашлянул и шагнул к окну. Марина обернулась, едва не расплескав чай. – Вот. Это тебе.
Я протянул ей маленький белый пакет с золотыми буквами – думаю, Марина узнала его, потому что покраснела за секунду до корней волос. И глаза забегали.
